Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 332 страниц)

Глава 27. Женева

Женева

Конец мая в этом швейцарском городе выдался жарким и безветренным. Многочисленные туристы фланировали по набережной Женевского озера, 150-метровый фонтан исправно бил в небеса, цветочные часы регулярно обновлялись и улучшались. Возле входа на территорию ЮНЕСКО неравнодушные швайцарцы и швейцарки водрузили монумент в память о жертвах противопехотных мин – стул в масштабе 10:1 с одной отломанной ножкой.

Именно в этой расслабляющей курортной атмосфере и начались переговоры двух главных ядерных стран, СССР и США. Швейцарские власти предоставили для них бывшее здание Лиги Наций (был такой предшественник ООН, почивший в бозе с началом Второй мировой войны) – необъятных размеров здание в парке Ариана, совсем недалеко от центра города. Делегации согласовали здание Е этого комплекса, а конкретно конференц-зал за номером 11, а так-то их 34 штуки было, таких залов.

От СССР приехала большая группа товарищей из МИДа и Минобороны, разбавленная, как это обычно водилось, изрядной долей сотрудников с Лубянки. Руководил всем этим коллективом свеженазначенный замминистра иностранных дел Юлий Михайлович Воронцов, потомственный дипломат. Его отец был военно-морским атташе в Берлине вплоть до 22 июня, а затем он вместе с сыном и женой вернулся на родину через Швецию. Сам же Юлий по окончании МГИМО где только не трудился, от Индии до Франции, поучаствовал между делом в двух подобных конференциях – так что его назначение было понятно и оправдано.

От Америки же руководство осуществлял Уэнди Шерман, заместитель Шульца по работе со странами Варшавского договора. Ничем не примечательная личность. Сразу же после начала переговоров возник один дипломатический казус.

– Вы должны передать американской стороне полный список развёрнутых и неразвёрнутых ракет среднего радиуса действия, – потребовал Шерман, – без этого переговоры прервутся, не начавшись.

– А вы? – задал ответный вопрос Воронцов.

– Безусловно, мы тоже сделаем это, но только в ответ на ваш список, – отрезал Шерман.

Советская делегация взяла тайм-аут на обсуждение.

– Это же откровенное разглашение государственной тайны, – прямо сказал один из офицеров Минобороны, – передача, а равно похищение сведений, составляющих гостайну с целью передачи её иностранному государству. Статья 65 УК, от 7 лет и вплоть до высшей меры наказания.

– Да, я в курсе, – отозвался Воронцов, – но здесь же особый случай… нас уполномочили на такую передачу.

– И документ есть об этих полномочиях? – справился товарищ из МИДа.

Воронцов порылся в своей папочке и выудил сиротливый листочек с подписью Громыко. Народ вчитался в строки.

– Позвольте, – сказал в итоге товарищ в штатском, – здесь нет ничего об освобождении от уголовной ответственности.

– Об этом мне было сказано устно, – заметил Воронцов.

– Слова к делу не пришьёшь, – заметил военный, начавший этот разговор, – доказывай потом товарищу прокурору, что ты не предатель.

– Так что будем делать, товарищи? – растерянно спросил Воронцов.

– Есть предложение, – выдвинулся из задних рядов молодой сотрудник МИДа, – а что если предложить это сделать американской стороне? Всё равно же они знают все местоположения наших ракет. А мы в ответ им предоставим точки, где их ракеты стоят… таким образом государственная тайна останется при нас и вопрос будет исчерпан…

Делегация сдержанно загудела, а общее мнение выразил Воронцов:

– Хорошее предложение, наверно так и поступим. А как вас зовут, молодой человек?

– Сергеем, – покраснел тот, – а если точнее, то Сергеем Викторовичем Лавровым.

– Вы же, кажется, к ООН были прикомандированы?

– Да, до прошлого месяца, сейчас назначен заместителем начальника управления по экономическим организациям.

Обмен документами по размещению ракет прошёл по предложенной Лавровым схеме – всё там оказалось изумительно точно с обеих сторон. За исключением совсем мелких деталей, на которые стороны предпочли закрыть глаза. Что именно относить к средней дальности, особых дискуссий не вызвало – от 500 до 5000 километров. Но далее начался утомительный торг по вопросу, какую номенклатуру включать в договор и что оставить за скобками.

– Вы же сами понимаете, господин Шерман, – говорил Воронцов, – что общее число ракет средней дальности у нас примерно одинаково, однако если сделать разбивку по средствам доставки, то обнаружатся серьёзные перекосы. У нас больше половины таких ракет наземного базирования, у вас же эта половина приходится на морские средства доставки – надводные корабли и подводные лодки. Таким образом, если мы ограничимся только наземными единицами, то в результате сокращения у вас останется в полтора раза больше ракет средней дальности.

Шерман всё понимал, но у него были инструкции из Белого дома. Он и следовал этим инструкциям – сокращаем только то, что на земле, воду и воздух не трогаем.

– Не знаю, что тут ещё можно предпринять, – говорил Воронцов во время очередного перекура, – глухая стена какая-то. Непрошибаемая.

Тут все с надеждой посмотрели на молодого Лаврова – один раз выручил, может и здесь чем-то поможет. Лавров покрутил головой направо-налево, ослабил узел галстука и выдал следующее.

– Можно же наши Пионеры на баржи погрузить, – сказал он, – не все, а часть хотя бы. Или на сухогрузы и пустить их плавать в Каспийское море. Таким образом мы выведем их из-под ограничений.

– Гм… – выразил общее мнение Воронцов, – мысль интересная, но требует серьёзной технической доработки – просто так эти Пионеры на баржу на поставишь, нужны крепления, состыковки… да и замерзает Каспийское море зимой, не каждый год, но бывает такое.

– Юлий Михайлович, – встрял один из дипломатов, – Каспийское море замерзает только в северной части, километров 100 вокруг Астрахани, остальная часть всегда свободная.

– Спасибо, – поблагодарил его Воронцов, – других предложений не последует?

Все опять с надеждой посмотрели на Лаврова и тот не подкачал:

– Можно еще объявить зону в 5 тысяч километров вокруг наших столиц запретной для захода подводных лодок и залёта стратегических бомбардировщиков. Тогда большой смысл размещения этих ракет на воде и в воздухе пропадёт.

– Попробуем закинуть такую мысль, – с натугой согласился Воронцов, – но не уверен, что американцы на это пойдут.

– Во всяком случае мы попытаемся, – резюмировал разговор товарищ в штатском.

–

По итогам первого раунда переговоров стороны договорились продолжать договариваться, следующая встреча была назначена через месяц в той же Женеве. А следом в том же здании Е Дворца наций стартовали переговоры противоборствующих сторон в афганском конфликте. Бабрак Кармаль благополучно был убран с поста председателя и нашёл себе убежище в одном тёплом месте Краснодарского края. А его место занял заслуженный деятель НДПА товарищ Наджибулла, он и возглавил правительственную делегацию в Женеве.

С другой же стороны имело место целых четыре сопредседателя – кроме всем известных Ахмад Шаха и Хекматияра (исламская партия) место себе вытребовали Раббани (исламское общество) и Расул (исламский союз). Все они были оппозицией ещё при Дауде, причём каждый альянс тянул одеяло на себя и хотел заполучить единоличную власть. Но ввод советских войск сплотил эту неоднородную толпу в единую массу – они тесно сотрудничали в противоборстве СССР.

Сейчас же, когда на горизонте замаячил вывод советских войск, внутриусобные разногласия у них вновь накалились до предела – единого лидера они таки не сумели сформировать. На этом и собирался сыграть товарищ Наджибулла.

– Итак, коллеги, – начал он вступительную речь, – мы собрались здесь затем, чтобы выработать единую стратегию развития нашей родины на ближайшую и отдалённую перспективу.

Договорить он не успел, как поднялся дикий ор – одновременно кричали все четыре сопредседателя, а кратким содержанием их ора были обвинения Наджибуллы в продаже родины иностранным организациям и отдельным лицам. Через полчаса обмена язвительными репликами Наджибулла всё же сумел заинтересоваться всех остальных.

– Минуту внимания, – сказал он, – поскольку я так понимаю, что наши переговоры могут продлиться очень долго, предлагаю на этот период взять паузу в боевых действиях… НДПА со своей стороны торжественно обещает не проводить никаких военных операций и не открывать огонь в течение… ну допустим в течение одного календарного месяца. Предлагаю всем присоединиться.

Оппозиционеры уже устали кричать, поэтому предложение прошло на ура – ни одного голоса против.

– Предлагаю также в течение этого месяца обменяться пленными в формате «всех на всех», – быстро добавил Наджибулла, – а также вернуть на места постоянного проживания жителей, которые покинули их по разным причинам.

Формат «все на все» вызвал бурную реакцию – не меньше часа шло выяснение, сколько же именно и у кого имеется пленных, и не прогадают ли они, согласившись на это. Никто толком не знал про это, поэтому стороны согласились прервать заседание на сутки с тем, чтобы уточнить цифры.

– Уффф, – сказал в кулуарах Наджибулла своему заместителю, – кажется началось всё неплохо…

– Согласен, – ответил тот, – теперь главное, чтобы они не начали требовать выдачи военных преступников… ну то есть тех, кто по их мнению преступники – на это мы вряд ли сможем пойти.

И снова футбол

В начале июня советская сборная должна была провести отборочный матч к чемпионату мира с командой Дании. Планировалось это провести в Лужниках, и Романов изъявил желание посетить этот матч. Вместе с ним решили сходить Щербицкий и Патиашвили, заядлые футбольные болельщики. Перед началом Романов посетил раздевалку нашей сборной, чтобы произнести пару слов поддержки. Лица у наших футболистов, равно как и у тренера Малофеева были хмурые – они словно предчувствовали, что ничем хорошим сегодняшний футбол для них не закончится, уж слишком хороши были датчане, Лаудруп с Элькьяером только чего стоили.

Глава 28. Футбол-2

– Здравствуйте, товарищи футболисты, – негромко поздоровался со всеми Романов.

– Здрасть… – недружно ответили они, а Малофеев, отклеившись от дальней стенки, добавил, – мы постараемся не подвести страну, товарищ председатель совета министров.

– Против датчан надо играть от обороны, – вдруг полез в дебри тактики Романов, – у них классная линия нападения и ещё более профессиональная полузащита, в открытом футболе они нас точно переиграют.

Самым смелым из наших спортсменов оказался Олег Блохин, это была его лебединая песня, скоро на покой, поэтому он ничего и не боялся.

– Товарищ Романов, – спокойно сказал он, – давайте мы будем заниматься своим делом, а вы своим…

Романов, против ожиданий, даже развеселился.

– Это вы очень верно заметили, Олег Владимирович – у нас в стране сплошь и рядом люди лезут в вопросы, в которых ничего не смыслят. Но сегодня у нас исключение из таких правил.

– Правда? – спросил Фёдор Черенков, который тоже ничего не боялся, но уже по другой причине, – и в чём оно выражается, это исключение?

– Охотно расскажу, – Романов уселся за столик главного тренера, достал из кармана сложенный лист бумаги, развернул его и продолжил, – в случае победы нашей команды над датчанами каждый футболист, принявший участие в матче, получит по десять тысяч рублей.

– Ничего себе, – присвистнул Заваров, – это ж Волгу купить можно.

– По госцене да, – поправил его Романов, – но вы же сами знаете, что в свободной продаже их у нас не бывает – но конкретно для вас будет. Но я ещё не закончил… за каждый забитый мяч тому, кто забил, полагается ещё пять тысяч рублей, а вратарю и защитникам, если отстоят на ноль, выплатят те же самые пять тысяч. И если победа будет с разницей в три и больше мячей, то ещё по пять тысяч каждому. Бонусная программа, как это называется в странах капитала, – пояснил он.

– А тренеру что-то будет? – подал голос от стенки Малофеев.

– Обязательно, Эдуард Васильевич, – заверил его Романов, – об этом отдельно поговорим.

– Всё здорово, Григорий Васильевич, – только и нашёл, что ответить, Блохин, – мы очень постараемся. А ещё, – добавил он после секундного колебания, – хорошо бы распространить такую программу на все последующие матчи сборной.

– Мы подумаем над этим, – ответил Романов, вставая со стула, – а на предмет игры от обороны вы всё-таки подумайте – у датчан очень сильный состав.

И он вернулся в правительственную ложу, где Щербицкий с Патиашвили сидели каждый с бокалом чего-то светло-коричневого, обсуждая предстоящую встречу.

– Мне тоже налейте, – сказал Романов перед началом беседы – ему плеснули коньяка Двин.

– А теперь рассказывай, как там настроение у наших? – попросил Щербицкий.

– Настроение бодрое, готовы порвать соперников на тряпки, – пошутил Романов, – а если серьёзно, тренера там надо бы поменять – Малофеев не тянет.

– На кого? – немедленно среагировал Патиашвили. – Ахалкаци был бы хорошим кандидатом.

– Лучше Лобановского никого не найдёте, – возразил Щербицкий, – только он результат даёт.

– Надо подумать, – серьёзно отвечал Романов, – сейчас всё равно перерыв в отборе наступает до осени, вот осенью и примем решение.

А тем временем трибуны встретили футболистов рёвом и аплодисментами – полностью стадион, конечно, заполнен не был, но 70-75 тысяч точно сидело на своих местах.

– И хорошо бы разрешить продажу пива во время матчей, – добавил Романов, – только не в стеклянной посуде. Хороший дополнительный доход принесло бы.

А судья тем временем дал стартовый свисток, и датчане немедленно ринулись в атаку. У них, кроме упомянутых Лаудрупа с Элькьяером выделялись ещё братья-близнецы Ольсены и какой-то Серен Лербю. Они передвигались очень быстро, передавали мяч очень точно и постоянно прорывались в дыры нашей защиты. За первые 15 минут Романов насчитал десять ударов по нашим воротам, причем семь пришлись в створ – ладно, что Дасаев был в форме и выручал пока.

– Даааа, – выдал сентенцию Щербицкий, – судя по такому началу, будет за счастье, если ничью сгоняем.

– А всё потому что Кипиани с Гуцаевым по позвали, – гнул свою линию Патиашвили.

– Нет, – отвечал им Романов, – всё потому что Россия не футбольная страна, полгода снег лежит, тренироваться только в зале можно. А в Англии, например, в январе самая футбольная пора.

А наши футболисты тем временем оправились от стартового натиска датчан и мяч у них хотя бы начал задерживаться. Заваров с Черенковым разыграли коротенькую стеночку, после чего случился первый удар по воротам соперника. Притихшие было трибуны встретили его дружным вздохом.

– Может ставки поставим на исход? – неожиданно предложил Щербицкий.

– Я не против, – быстро отозвался Романов, – даю червонец на победу нашей сборной с разницей в 2 мяча.

– Я на ничью ставлю, – сказал Патиашвили, а Щербицкий в свою очередь поставил на наше поражение.

– И кстати про ставки, – вспомнил Романов, – надо бы официально это разрешить, спортивный тотализатор в смысле. Ничего же плохого в этом нет, если люди будут более азартно следить за исходом матчей… а миллионы на этом всё равно не сколотишь.

– Согласен, – буркнул Патиашвили, – у нас в Тбилиси всё равно же полно подпольных контор этим занимается – надо поставить их в правовые рамки, чтобы доход государству приносили.

А судья тем временем свистнул перерыв, команда ушли отдыхать, а Патиашвили продолжил свои умные мысли:

– И новые виды спорта хорошо бы у нас начать развивать…

– Закончите свою мысль, – предложил ему Романов, – а то не очень понятно, о чём вы.

– Ну как же, – отхлебнул из бокала грузинский лидер, – во всём мире кроме футбола с хоккеем популярно что?

– Что? – переспросил его Щербицкий.

– Автогонки и бокс, это 3 и 4 номера по популярности, – пояснил Патиашвили. – Формула-1 и профессиональный бокс, вот два названия, которые сейчас бьют рекорды по зрительской популярности.

– А ведь и верно, – отозвался Романов после хорошего глотка Двина, – и что бы нам не взять на себя один из этапов Формулы-1… кто уж там сейчас в лидерах идет?

– В прошлом году Ники Лауда на первом месте был, – проявил знания Щербицкий, – в этом пока лидирует Ален Прост, оба из команды Макларена.

– А хорошо бы, чтобы была ещё команда «Волга», ну или там «Жигули», – тут же вставил свои 5 копеек Романов, – и чтоб не на последних местах. И этап например в Сочи или в Одессе прекрасно вписался бы в программу соревнований. А и боксёры у нас ничуть не хуже, чем за рубежом – кто уж там сейчас на слуху?

– Майк Тайсон, – помог Романову Патиашвили.

– Вот-вот, наши Заев и Савченко вполне могли бы его положить в честном бою.

– Второй тайм начинается, – напомнил Щербицкий.

– Да, – согласился Романов, – давайте молча поболеем за наших парней.

Датчане, похоже, немного выдохлись в первой половине встречи, поэтому второй тайм они начали довольно осторожно. А наши ребята, напротив, активно играли в отборе и мяч у них начал задерживаться на продолжительное время.

– Пока что моя ставка бьёт ваши, – заметил Патиашвили.

– Ещё не вечер, Джумбер Ильич, – ответил ему Романов, – целых полчаса ещё играть.

И тут Заваров с Белановым разыграли очень красивую комбинацию, которую начал наш вратарь, точно выбросив мяч к центру поля. Два коротких паса, забегание Беланова справа, обыгрыш защитника и точный пас чуть назад. Заваров положил мяч в ближний верхний угол и запрыгал на поле от радости.

– А, – обрадовался Романов, – что я говорил…

Но датчане и не думали сдаваться – Элькяер бороздил переднюю линию, как небольшой трактор Кировец, Лаудруп со старшим Ольсеном умело подыгрывали ему. Короче говоря, чтобы сравнять счёт, им понадобилось меньше десяти минут.

– Однако скоро финальный свисток, – заметил Патиашвили. – Готовьте ваши денежки…

– Подождём свистка, – мрачно заметил Щербицкий, ему-то выигрыш не светил в любом случае.

Судья добавил к основному времени матча целых пять минут – но игра у наших ребят что-то не клеилась, а датчан, похоже, ничейный результат вполне устраивал. Время ползло быстро и неумолимо, вот и последняя минута пошла… и тут наконец проснулся бывший незаметным до этого Фёдор Черенков. Получил мяч на левом краю в центре, аккуратно обыгрался в стеночку с Гоцмановым, накрутил датского защитника и что есть мочи влупил с линии штрафной площадки. Такие мячи залетают в одном случае из тысячи – очень аккуратно он закрутился в дальнюю девятку. Вратарь Уле Квист прыгнул, конечно, как сумел, но достать такой высокий мяч было нереально. Стадион взорвался бурей аплодисментов.

– Феде надо будет двойную премию выписать, – сказал вполголоса Романов.

– Что? – не понял Патиашвили, – какую премию?

– Да это я так, иносказательно, – выкрутился тот, – гоните по червонцу, дорогие друзья.

Романов зашёл после игры в раздевалку нашей команды, но деньги, конечно, прямо там вручать не стал – сказал, что перечислят на расчетные счета в сберкассе.

– Вы молодцы, – заметил он, – такой трудный матч вытащили. А Фёдор так вообще фантастический гол соорудил – скажи прямо, если бы ещё десять раз пробил с той точки, сколько раз попал бы?

– Ни разу, Григорий Васильевич, – усмехнулся Черенков, – само собой как-то так вышло.

О двойной премии при людях Романов уж не стал распространяться, отозвал в сторону Малофеева, шепнул, что ему тоже полагается 10 тысяч и попросил передать Черенкову про сюрприз. А далее он с хорошим настроением отправился в Кремль, там ещё одно заседание предстояло этим вечером, по поводу новой редакции Конституции.

А в Кремле тем временем собрался полный ареопаг во главе с генеральным.

– Товарищи, – начал Гришин с места в карьер, – все, наверно, получили примерный проект новой Конституции СССР. Какие будут мнения, высказывайтесь смело, тут все свои.

– А почему я не вижу 17-й статьи? – сразу же высказался Щербицкий, – о праве свободного выхода республик?

– Потому что она устарела лет 40 назад, – смело возразил Романов. – Ну сами подумайте, Владимир Васильевич, ну какой может быть выход, например, Украины из СССР в 1985 году?

– Никакого не может, – немного подумав, отвечал тот, – но как мы будем людям объяснять отсутствие этого пункта? 70 лет было…

– 63 года, – поправил его Гришин, – с первой нашей Конституции 22 года.

– Ладно, 63 года был такой пункт, – согласился с поправкой Щербицкий, – а на 64-й вдруг испарился. Реакции могут быть самые разные.

– Так и надо объяснять, – хитро прищурился Романов, – что неуклонное развитие нашего общества стирает грани не только между городом и селом и физическим и умственным трудом, а ещё и убирает грани между различными национальностями. Вплоть до слияния их в единый советский народ, без границ и языковых барьеров.

– То есть вы хотите сказать, что и украинский язык, например, перестанет считаться государственным на территории Украины?

– В ближайшей перспективе нет, конечно, – пояснил Романов, – но со временем почему бы и нет. Возьмём, к примеру, Соединенные Штаты Америки…

– Это наш стратегический противник, – напомнил Патиашвили.

– Я знаю, Джумбер Ильич, – парировал Романов, – но и у противников не грех взять полезный опыт. У них там один государственный язык, английский, хотя переселенцы приезжали со всего мира. И у отдельных штатов хотя и довольно большие права, отделяться от общего государства никто из них не может. И эта система достаточно устойчива, 200 с лишним лет живут без внутренних катаклизмов и революций…

– Гражданская война там была, – напомнил Щербицкий.

– Исключение только подтверждает правило, – твёрдо возразил ему Романов, – за 200 лет всего один внутренний конфликт… а сколько их за это время в России-СССР было, подсказать?

– У них нет таких беспокойных соседей, как у нас, – ответил за всех Гришин, – Канада и Мексика, это разве противники? А на нашу страну кто только не покушался…

– Тоже верно, – легко согласился Романов, – но даже с поправкой на отсутствие врагов все равно 200 лет без потрясений это отличный результат. Хотелось бы на него равняться.

– Согласованное мнение прибалтийских республик вас интересует? – задал вопрос латвийский лидер Пуго.

– Да, конечно, Арвид Янович, – вежливо ответил Гришин, – высказывайтесь.

– Литва, Латвия и Эстония резко против того, чтобы убрать 17-й пункт из Конституции, – сказал Пуго.

– А аргументацию можете озвучить? – поспросил Романов.

– Мы согласны с Владимиром Васильевичем в том смысле, что это вызовет ненужные народные волнения. Вплоть до забастовок и уличных демонстраций. Нам нужно повторение польского сценария 80-го года?

– Даже вот как… – озабоченно почесал в затылке Гришин, но договорить он ничего не успел, потому что внезапно открылась дверь и в неё даже не вошёл, а вбежал офицер связи с ракетным чемоданчиком под мышкой.

– Виктор Васильевич, – взволнованно сообщил он, – экстренная ситуация, срочно необходимо ваше вмешательство.

– Прошу всех очистить помещение, – сразу проникся моментом Гришин, – Григорий Васильевич, а вы останьтесь.

Все дружно встали и удалились, офицер же открыл свой чемодан и сказал следующее:

– Со стороны Ирана запущены 2 баллистические ракета в направлении Москвы, их только что опознала наша станция в Габале.

– Ошибки быть не может? – спросил Гришин.

– Перекрестное подтверждение получено.

– Какое подлётное время до Москвы?

– Примерно 10 минут.

– Связь с Рейганом можете обеспечить?

– Да, конечно – поднимайте телефон номер три, Генштаб уже созванивается с ними.

Гришин поднял трубку у телефона с гербом СССР вместо диска и вслушался…

– Здравствуйте, мистер президент, – сказал он через полминуты, – значит это точно не ваша техника? … постараемся сбить… и вам здоровья…

На этом разговор закончился.

– А-135 в боевой готовности? – спросил Гришин.

– Так точно, – вытянулся офицер.

– Какова вероятность, что хотя бы одна из этих ракет прорвётся через неё?

– Сложно сказать точно, – замялся тот, – но такая вероятность существует, это факт. Вам надлежит проследовать в убежище, на всякиё случай.

– Сам знаю, – Гришин встал и по дороге к выходу спросил у Романова, – как думаешь, Гриша, обойдётся на этот раз?

– Где наша не пропадала, Витя, – ответил ему тот, – я лично думаю, что это какая-то дурацкая ошибка – где Иран и где ядерные ракеты. Но бережёного бог бережет.

– А стереженного конвой стережёт, – добавил Гришин, и они все вместе спустились на лифте на минус пятый этаж…