Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Глава 16

В зимней темноте белые стены не отличались от серых или черных. Над воротами сейчас отчего-то не горел магический огонек. И усыпанная каменной крошкой широкая дорога ничем не была подсвечена. Но через кованые лепестки виднелся свет. Двухметровые окна в малой гостиной, которая всегда использовалась, как столовая, светились теплом.

За спиной скрипнули рессоры, и дилижанс покатил дальше по единственной широкой дороге в окрестностях, которая удачно проходила мимо моего дома. Она огибала несколько деревень и стелилась дальше до самого Вумиса. Небольшого города, в центре относительно скромного графства Вудстом. Названного когда-то в честь моих предков с папиной стороны. Хотя не единожды жители предлагали переименовать его в «графство Вумя», якобы чтобы избежать путаницы с соседним Вудстором и подчеркнуть древность. Ведь когда-то Вумем называли широкую равнину, на которой паслись стада молочных коров. Название, надо полагать, полностью отражало содержание, то есть изначально именовалось в лучшем случае долиной вымени.

Я прижала ладонь к сплетенным жгутам, и черненые листья шевельнулись. Без скрипа отворилась калитка, и я шагнула на родную дорогу. Вокруг все было тихо и спокойно. Здесь это не казалось чем-то странным, а вполне обычным. В доме только Глэдис и Рид, наемная кухарка появляется, когда приезжаю я, а конюхи живут неподалеку в деревеньке вместе с семьями.

Но такое умиротворение царило не только здесь. Когда мы вышли из портала в школьном дворе, никто ничего не говорил. Каждый из нас в молчании думал о смерти короля. Да и школа безмолвствовала. Многие еще не вернулись с практики или уже отправились домой.

Когда мы только вышли, профессор успел получить вестника и успокоить, что война пока не объявлена, хотя на севере стало неспокойно. Почему на севере, если спорная территория у нас почти на юге? Вопрос, который остался без ответа.

Разобравшись с бумагами, я побежала к нашим конюшням, но все экипажи оказались разобраны. Меня отвезли на телеге до города, откуда уже вечером я отправилась вместе с дилижансом. И за все время моего пути я услышала о смерти короля только на второй день в самом дилижансе. Полная женщина в глухом платье по старой моде лишь выдохнула – «помер и ладно». Он уже давно выглядел стариком, и каждая его болезнь в королевстве вызывала ахи, но за последние два года люди смирились с таким некрепким королем и поэтому к его смерти, видимо, были готовы. А то, что война может быть… Так, когда ее не было? Это говорила уже другая женщина. Тем более спустя трехдневный траур на престол взойдет старший сын и возьмет все в свои руки. Про младшего Эдварда женщины ничего не знали и как-то не интересовались. Их больше занимала погода. Фицуильяму такое общество пришлось бы по вкусу.

Входная дверь скрипнула, выпуская спешащую ко мне Глэдис. Как всегда, с идеальной прической, в строгом платье, но с очень душевной улыбкой, от которой глаза немолодой женщины сияли.

– Что же ты не предупредила, милая? – она крепко обняла, погладила по голове и запричитала, как всегда.

– Забыла, прости. Такие новости.

Мы зашли внутрь и в холле встретили Рида. Он никогда не проявлял столько эмоций, как его супруга, но тоже очень тепло улыбался. Они были моей маленькой и секретной семьей. Эта пара служила в доме с моего рождения. Мы часто вместе ужинали, обращались к друг другу на «ты», но при посторонних они оба вели себя очень профессионально. То есть становились скучной экономкой и еще более скучным дворецким, придерживались правил приличия и говорили немного в нос.

Меня осмотрели, забрали вещи, чуть ли не сами умыли и привели за стол в малую гостиную. Готовил Рид. Вареная картошка, вареное мясо, свежий хлеб и много зелени. Давно укрепилась мысль, что он проходил где-то службу, такой неприхотливый сытный и по-своему вкусный ужин чаще всего готовили военные.

– А почему нет света на подъездной дороге?

– Разрядились заклинания. Господин Монкерью обещал найти созидателя, который согласится обновить. Но, ты знаешь, они неохотно выполняют такие мелкие заказы.

Еще бы не знать, отец часто говорил, что это настоящая пытка для созидателя. Папа лишь однажды обновил и уверял, что простоит десяток лет. Ровно десяток и простояло.

Мы говорили обо всем и не о чем. О наших полях, о деревеньке, о каких-то свадьбах. Пожалуй, о них даже слишком много.

– Заезжал Фредерик с сестрой, – после паузы проговорила Глэдис.

– С носатой или с волосатой?

– Арейна, – с укором проговорила она, но глаза опустила.

Все прекрасно знали, что у господина Фредерика Мокшана очень страшненькие сестры. Потому сидят в девицах неизвестно сколько лет и неизменно становятся компаньонками при женах своего брата. Сорокалетний холостяк схоронил трех жен, и как только мне исполнилось восемнадцать, нарисовался на пороге.

– Привозил ту, что с носом и бородавками, – сухо обронил Рид, не отрываясь от книги.

– Это неважно. Сестры – это сестры, – строго проговорила Глэдис. – Главное, что он надежный мужчина, а все остальное…

– У него было три жены и все умерли, – пробормотала я.

– Ему не везло, – еще строже ответила Елэдис, а потом опустила плечи и уже совсем другим тоном продолжила. – Скоро война, а ты одна. Кто будет защищать? Кто позаботится, если с нами что-то случится? А он богат и умен.

– Что с вами случится? – с улыбкой спросила у бедной Елэдис, осторожно сжимающей платок. Разговор не в первый раз.

Наш сосед был настойчив и приезжал регулярно. Меня он вряд ли хорошо знал, но отлично разбирался в финансах. Три поля, дом, приличная сумма на счету. То, что ведьма и всего восемнадцать… что же, у всех свои недостатки. Против соседа лично я ничего не имела, но замуж за него не собиралась. А Глэдис за меня очень беспокоилась. Они не вечны, а я совсем одна, говорила она.

Но сегодня ее легко было отвлечь. Королевство эльфов и в рассказах способно произвести неизгладимое впечатление и заставить даже пожилую женщину кокетливо поправлять волосы.

Ночь в собственной постели, утро наполненное запахом свежей сдобы. Пышная и улыбающаяся Лина, которая ставила в печь пироги… И мысли об эльфах куда-то улетели, так же как и о смерти короля и Фредерике Мокшане. Схватить пирожок и бежать на конюшню.

Еерн, вычищающий еще один загон для жеребенка, Мирка его сын, мешающийся под ногами, но вроде бы помогающий. Савин, выводящий Вороного на проминку.

Для такого малонаселенного поместья у меня было слишком много лошадей. Моя Звездочка и Вороной Рида. Да, ни у кого больше нет дворецкого с собственным конем. Но Вороной ему достался от отца. Еще две кобылы для коляски или экипажа. Теперь еще и жеребенок.

Савин улыбался во весь рот, седлая Звездочку. Он без слов понял, зачем я прибежала сюда в такую рань. Да и как не понять, когда десять лет служишь у девчонки обожающей верховую езду.

Черная кобыла с белым пятном над правым копытом гордо вышла во двор. Жаль по полям не поскачешь, только по дороге, чтоб не провалиться в сугробы. Объехала поместье, посмотрела издалека на деревеньку и пустила Звездочку обратно. Вспоминая, что мне после долгой езды с непривычки не избежать ломоты в теле.

Вернулась, разговорилась с Линой. Она опять рассказала о замужествах и о бедном, одиноком Фредерике. Почему-то все считали, что я его несчастная любовь. Вспыхнувшая еще до того, как он меня увидел. Возраст тут никого не смущал, тем более для своих лет мой сосед выглядел неплохо.

Примерно за такими разговорами прошли почти два дня. И они очень веселили. Я даже надеялась, что сам Фредерик приедет. В конце концов, уже стоит сказать ему твердое «нет». Но он затаился. А я ездила верхом, каталась на санях с Миркой и деревенскими, ела булочки и просто отдыхала.

На третий день наконец-то пришел ответ от Лил. Всего несколько строк. О том, что она едет в школу и провела выходные с Витором. Еще неодобрительно написала про Ильима, которому сейчас не до друзей, у него какая-то сногсшибательная любовь. Из письма было не понять, то ли девушка настолько хороша, то ли массивна.

На этом всё. А я ей написала две страницы!

В школу собиралась воинственно, представляя как прижму к стенке и Лил, и Ильима, но его, возможно, после того как разведаю подробности о сногсшибательности.

В доме была небольшая суета. Рид распорядился заложить экипаж и сам вызвался отвезти до школьных ворот. Елэдис упаковывала новые платья, которые я успела заказать еще несколько месяцев назад. А в кухне Лина сокрушенно убирала утварь и грустила, что я уезжаю. Теперь Рид и Елэдис будут ставить только картошку в такую замечательную печку. А она же такая умница, все сама делает, все понимает, огнем не обжигает.

Да, отец постарался, хотя не любил возиться с бытовыми вещами. Ему больше нравились охранные заклинания. Вот их он делал на века, даже не знаю, что должно произойти, чтобы они разрядились.

Когда все было собрано, и мы вместе с Елэдис пили чай перед дорогой, неожиданно приехал господин Монкерью. Он перестал носить парик, надеюсь не по моей вине, и сейчас как никогда выглядел старым. Морщинистое лицо, гладкая лысина и слезящиеся глаза за стеклами очков.

Он отказался от чая, коротко рассказал о последних новостях в столице, а потом предложил перейти в кабинет. Как бы мой, но на деле сам господин Монкерью проводил в нем больше времени. Е1оэтому он сел за стол в обитое кожей кресло. Я же устроилась на месте для посетителей. Он снял очки и устало потер глаза, а потом достал из своего саквояжа внушительную пачку документов.

– У меня не лучшие новости, – сказала он откашлявшись. – Позавчера напали на дозорную башню на севере Терри. Погибших нет, маги выстояли. Пленный маг признался, что является поданным Ангерисского королевства. Это посчитали объявлением войны. Завтра оповестят население.

Он сделал паузу, как бы давая мне возможность осмыслить новости. Хотя в душе я к этому готовилась и теперь просто ждала продолжения.

– По законам военного времени корона имеет право воспользоваться средствами, находящимися на неименных счетах. Есть еще ряд вещей, которые в военное время может сделать корона, но пока речь только о неименных счетах, – он опять сделал паузу, а я не выдержала:

– И меня это касается?

– К сожалению, да. Вчера подписали документ позволяющий, забрать средства с неименных счетов. И с вашего были сняты все деньги, – он достал несколько документов и положил передо мной. – Здесь расписка. Выписки о суммах. И завизированные копии. По окончании военных действий корона обязуется вернуть деньги.

Он снял очки и начал их медленно протирать белоснежным носовым платком. Я же смотрела на листы и мало что понимала.

– Неименные счета… А мой разве такой?

– Ваш отец за год до кончины открыл один счет для своих дочерей. Общий. Содержание вашей сестры тоже оплачивалось из этих средств. Поэтому он и не был именным и оформлялся через меня. Это позволяло снимать любые суммы, проводить операции и не платить дополнительного налога за его открытие.

Его усталый голос не мог донести до меня и половины того смысла, что он вкладывала в слова. Единственное, что я поняла, у меня теперь практически нет приданого. Может Фредерик Мокшан подыщет себе новую неразделенную любовь?

– Прошу, услышьте меня, – господин Монкерью уже вернул очки на место и, ссутулившись, наклонился вперед. – Вам не стоит переживать, ваше поместье, насколько понимаю, может само себя обеспечить. Арендаторы исправно платят ренту. Но с этого момента будьте благоразумны. Не ломайте школьное имущество. И про дорогие платья, к сожалению, нужно забыть. Нам повезло, что ваш отец заранее оплатил все три года вашего обучения. Теперь все зависит только от вашего благоразумия и умения жить по средствам.

Он говорил с паузами, поправляя очки, покашливая, и старался не встречаться со мной взглядом. Поэтому, когда я спросила о фамильных драгоценностях, не видела его глаз. А хотелось.

– Ерафиня Вуд стом потребовала вернуть их еще месяц назад…

– Но они мои! Отец сам говорил, что оставит их мне. Это должно было быть в егс завещании, – один единственный гарнитур с рубинами и бриллиантовой крошкой. По меркам высшего света это более чем скромно для фамильного наследия. Но они когда-то принадлежали моим прабабкам. И отец оставил их мне, не ей!

– Так и есть. В завещании указано ваше имя, – примирительно сказал господин Монкерью и потом все же посмотрел мне в глаза, немного печально. – Но оно было составлено до рождения законной наследницы. Вы сами знаете, что ваш отец после рождения Аланы заболел, и ему было не до составления нового завещания. А по всем правилам драгоценности наследуют законные дети.

Прежде чем я заговорила, он поднял руки.

– Понимаю ваше негодование. И вы можете обратиться в суд, ваше прошение будет удовлетворено, и драгоценности заберут у графини, а по окончании Высшей школы они перейдут к вам. Но Алана ваша сестра…А эти драгоценности на данный момеш единственный способ сохранить графский особняк от кредиторов. Графиня заложила гарнитур и если вы обратитесь в суд, они потеряют и его, и дом.

– Это какая-то выдумка! Не может быть, чтобы у графини закончились деньги, с такими-то полями! Или она просто не знает, что с ее полей надо собирать пшеницу?

– Два года подряд был неурожай, – тихо ответил на мое восклицание поверенный. – Понимаю, вы злитесь. Но они уже продали летний домик и скотобойню. Последний год они жили только за счет средств с неименного счета. В любом случае решать вам.

Злилась не то слово. Перед глазами полыхало, но я уже прекрасно понимала, что ни в какой суд не обращусь. Сестре всего два года, она ни в чем не виновата.

Мои мысли бежали по кругу. Отец, его жена, моя сестра, деньги. Я уже сидела в экипаже и разглядывала белую дымку над полями, а они все бежали.

Мой отец не был идеальным. Но он меня любил. Приезжал, чему-то учил, дарил подарки, нанимал для меня учителей. Но он был рассеян и неуверен в своих решениях. Наверное, поэтому ко мне приставили господина Лестера. Стареющий боевой маг, который сквернословил, плевался, курил, но был уверен и в действиях, и в решениях. Обычно на всё у него был железный аргумент – дать в глаз, потом разговаривать. Да, отец был мягким, но умным. Ему не хотелось, чтобы и я, как он постоянно сомневалась… поэтому господин Лестер.

Отец не имел железного характера, но ему повезло с женой. Она была жестче, холоднокровнее и еще она его любила. Так сильно, что простила измену. Они только объявили о помолвке, а к отцу пришел замызганный мальчик и сказал, что его невеста рожает… С моей мамой отец виделся всего трижды, но получилась я. Неожиданно для всех, кроме, видимо, мамы. Дочь купца, оставшаяся без родителей, не желавшая уходить к родственникам приживалкой и решившая, что должна стать графиней. Не вышло. Появилась я. Отец вопреки всему женился. А его жена, не сказала ни слова, когда он привез ребенка. Первый год я жила с ними. Потом появился дом, слуги и отец, приезжавший несколько раз в неделю.

Его жена обо мне старалась не вспоминать, но когда во мне проснулся дар, именно она ездила к родным моей матери и требовала гримуар. Отцу вежливо сказали, что не знают где эта книжонка, а он не настаивал.

Мы друг друга почти не видели, но я ее ненавидела. Сложно любить того, кто отнимает столько внимания отца. А теперь она еще забирает драгоценности, которые мой папа сам же оставил мне… Я старалась все понять, но мне было обидно.

Не знаю, до чего бы я додумалась, закопавшись в свои переживания, но за сутки дороги я слишком много передумала. Поэтому когда мы подъехали к школе, с радостью выпрыгнула из экипажа и, издали завидев Ильима уже шагнула к нему. Но вовремя замерла. Он склонился к девушке и целовал ее! Прямо перед воротами.

Немного в стороне стояла Лил и обнимала Витора. Обе пары, как будто были поглощены своими любовными переживаниями, но находились в поле зрения друг друга.

Стою, смотрю, на меня никто не обращает внимания. Прошло несколько минут, а Ильим все еще целовал хрупкую ведьмочку в очках. Показательное выступление для Лил? Или, правда, всерьез? В любом случае нас ждет свадьба. Одно дело поцелуи украдкой, которые почти никто не видит, а другое вот так. Нет, нас ждет не одна свадьба, а две. Лил и Витор тоже не стесняются.

Рядом девушка, кажется ведьма с моего курса, бросилась на шею боевику с криками: «как же я скучала». И опять поцелуй. Я точно у школьных ворот или все же остановилась перед алтарем для бракосочетания? Хотя, может быть, король перед смертью подписал указ, окончательно освобождающий магов от всех правил и норм?

Чужие страсти окончательно отвлекли, и я уже спокойно пошла к себе в комнату. Рид занес багаж, мы немного поговорили и он ушел. А через пять минут появилась Лил. Шумная, веселая, с блестящими глазами и множеством вопросов. Все ли эльфы, как Салгант или еще симпатичнее? Нашла ли кого-то? Почему не поцеловала? О конфузе с этой приметой я промолчала, вместо этого в красках рассказала о турнире. В общем, ее интересовали только эльфы, и как-то между прочим моя практика. Призраки ее впечатлили намного меньше, чем моя эльфийская сестра.

– А у вас как?

– Практика, как практика, – вздохнула Лил. – Боевиков увезли, а мы остались. Ведьмаки с третьего курса пытались над нами шутить. А так… Скучно было.

– А как же сногсшибательная любовь Ильима? – спросила, а Лил сразу фыркнула, пожала плечами и еще раз фыркнула.

– Я совсем не против Аннеты, но Ильим, вообще, стал другим. Только с ней. Обедает, гуляет, разговаривает.

– Ты с Витором тоже много времени проводишь, – меня она не услышала.

– Представляешь, он даже с ней в пару встал, чтобы сложные зелья варить. Друг называется. Не хочу даже обсуждать. Ты лучше скажи откуда у тебя мужской плащ? – хитро улыбнулась Лил, показывая пальчиком на скатанный тюк. И как только увидела?

– Выиграла у Фицуильяма в скир.

– У графа? – огромны глаза сильнее округлились. – Это серьезно. Он не влюбился часом?

– Я вообще сомневаюсь, что он способен на такое непотребство, – чуть не поперхнулась я. – Может быть, если бы я умела говорить о погоде… При этом думал бы: «этой особой вполне можно увлечься, чтобы в свете не судачили, но перед тем ей надо бы подтянуть вышивание». Ты об эльфах, кажется, хотела поговорить.

– Да, – кивнула Лил не прекращая улыбаться. – Но такие плащи просто так не проигрывают, верь своей подруге.

– Я хорошо играю в скир! Не хочешь узнать что-нибудь про эльфов?

– Хорошо, – легко согласилась Лил. – Кто лучше эльфы или граф?

– Эльфы, – быстро ответила, стараясь, вообще, не думать о графе, придумала тоже… влюбился. – Они очень живые и как люди. Точнее, как адепты. Любят эль, потанцевать и посмеяться.

– И все? Как же флёр таинственности, высокомерие и тайная страсть к стихам? Врут?

– Высокомерие, может быть, чуть-чуть у некоторых. Насчет стихов не знаю, спроси у Салганта. Только если он их пишет, попроси не читать… А то как представлю эльфа в образе трагически гибнущего рыцаря, через забрало шлема читающего стихи, так плохо становится.

– Поэты чаще стихи читают в рубашках с жабо, а не в шлемах, – деловито выпятила губу Лил.

– Это еще хуже. Эльф в жабо и шлеме… Я поседею.

До глубокой ночи мы рассказывали друг другу глупости. И только, когда в комнате сами потухли магически лампы, поняли что давно пора спать.

А на следующий день за завтраком я быстро поняла, почему Лил обижается на Ильима. Вместе с Аннетой они вроде бы сидели с нами за одним столом, но никого не замечали. Склонив друг к другу головы, они тихо над чем-то смеялись. Девушка иногда заливалась румянцем и мило опускала глаза. Всегда серьезный Ильим называл ее Нети, чистил для нее мандарины и даже сам кормил.

– Меня сейчас стошнит, – Лил завтракала без Витора, боевиков с самого утра отправили на построение, и возможно, оттого была не в настроении.

– Знаешь, есть зелье от колик на основе ползущего корня, говорят, оно помогает и при тошноте.

– Ты специально? Я и так есть не могу, – Лил отодвинула от себя компот.

Считается, что вареный ползущий корень пахнет землёй, но никого обманывать не будем, пахнет он в лучшем случае нечищеным коровником. Возможно, поэтому и помогает. Как представишь запах, сразу перестает тошнить, ну, или наоборот, проблема сама как бы выходит наружу. Но я пожала плечами и тоже отставила свою кашу. Ильим, кажется, слегка прикусил ухо своей девушке, когда что-то шептал. Есть, думать о коровнике и смотреть на эту милейшую пару одновременно, было невозможно.

Не сговариваясь мы с Лил поднялись и направились к тренировочному залу. Сегодня почему-то первой парой поставили боевую практику для всех. Опять боевики и ведьмы первого и второго курсов, смешанные четверки и мы с графом.

В зал быстро набились адепты. Одновременно со звонком появился профессор Астер и незнакомый лысый мужчина.

– Сегодня все будем изучать несколько заклинаний из программы боевых магов второго курса, – заговорил профессор. – Основная масса ведьм и ведьмаков, к сожалению, не сможет ими воспользоваться, поэтом я буду тренировать с вами тройной щит. Остальные займутся арканами под руководством профессора Эрвира.

Кажется, именно с ним боевики проходили практику. Кряжистый мужчина кивнул и замер, цепко разглядывая наши ряды. Неприятный взгляд.

– Итак, – Астер вынул из нагрудного кармана лист. – Я называю имя, и адепт становится по правую руку от меня. Ильим Алиэ, Энни Листим, Арейна Вуд, Джастин Конт Эзра Фарун.

Он перечислил тех, у кого получалось сформировать не менее шести пульсаров подряд. Сильные ведьмаки и ведьмы, которым поддается чуть больше магических заклинаний. По-моему, только мы без проблем создавали серии пульсаров. А два ведьмака второкурсника, вообще, были одними из лучших в четверках и сейчас их команды, так же как связка Ильима сражались за выход в заключительную стадию школьного турнира.

Конечно, чтобы хорошо выступать в четверках они знали больше полезных заклинаний, чем мы. У Ильима, например, были постоянные тренировки с второкурсниками. Но аркань это на самом деле сложная штука, где вся суть в силе. Если ее много, они получаются довольно легко. Но если нет, то обычная воздушная петля просто растворяется. Мы с учителем несколько раз пробовали, но он решил, что тройной щит в жизни девушки пригодится больше, чем аркан.