Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 66 (всего у книги 332 страниц)

Глава 19

Консенсус относительно звонка был быстро достигнут, поэтому Романов связался с специальным офицером горячей линии Москва-Вашингтон, а тот буквально за десять минут обеспечил связь с Джорджем Бушем.

– Добрый вечер, мистер президент, – начал беседу генсек, – хотя у вас по-моему еще утро.

– Приветствую вас, мистер генеральный секретарь, – быстро ответил Буш, – а у нас действительно утро, десять часов по Атлантическому времени. Как поживаете?

– Спасибо, Джордж, – перешел на более короткое наименование собеседника советский лидер, – все неплохо для моего возраста. Давайте поговорим о деле…

– Я готов и очень внимательно слушаю вас, Грегори, – последовал его примеру Буш.

– По поводу так называемой Большой сделки, – после секундной паузы продолжил генсек, – которую в последнюю неделю так скрупулезно обсуждали наши министры иностранных дел.

– Да-да, я в курсе этого обсуждения…

– Так вот, Джордж советская сторона в принципе согласна со всеми вашими предложениями с одним дополнением…

– Каким именно, Грегори?

– Америка должна снять эмбарго на торговлю с Кубой… можно не целиком и полностью, я понимаю, что такой вариант не найдет поддержки в вашем Конгрессе, можно начать движение в этом направлении, скажем, в ближайший месяц.

– Боюсь, что вы правы, Грегори, и в этом вопросе я понимания Конгресса не встречу, – также после секундной паузы продолжил президент, – 28 лет все же эмбарго у нас стояло. Но двигаться в этом направлении я вам обещаю начать… это все ваши дополнения?

– Да, Джордж, больше советской стороне дополнить нечего…

– Тогда по рукам, мистер генеральный секретарь, – завершил разговор Буш, – ждем вас в Америке в скором времени.

– Ну и отлично, – Романов положил трубку и вытер пот со лба, – эту проблему мы, кажется, разрешили… а что там в Югославии происходит, есть какие-то известия на текущее время?

Сребреница

Землетрясение оказалось сильным, но непродолжительным – буквально через полминуты земля перестала дрожать и все вокруг пришло в свою обычную норму.

– Вот только этого нам не хватало, – в сердцах сказал Гойко, – сейчас, наверно, в крупных городах что-нибудь развалилось.

– А Сребреница это крупный город? – поинтересовался Игнат.

– В самом городе тысячи две жителей, если добавить пригороды, то десять примерно.

– В России такое называют поселок городского типа, – припомнил Игнат, – переходное звено между городом и деревней.

– Да, небоскребов там нет, – согласился Гойко.

– А что есть? В смысле кроме частных домов – больница там, школа, магазины…

– Да, все это имеется, – подтвердил Гойко, – а кроме этого здание управы на главной площади, там целых три этажа?

– Откуда ты это знаешь? – подозрительно сдвинул брови Мирослав, – ты же черногорец.

– Проезжал через нее пару раз – когда в Задар ехал, а потом обратно.

Минут десять троица шла без разговоров, а потом Мирослав не выдержал.

– Други, а одному мне кажется, что наше задание бестолковое и бесполезное?

– В армии приказы не обсуждаются, – напомнил ему Игнат, – а выполняются. Если не выполнишь, пойдешь под трибунал. Как уж там в присяге-то сказано… а если я нарушу ее, то пусть меня постигнет суровая кара закона, всеобщая ненависть и презрение народа.

– У нас немного по-другому, – согласился Гойко, – но смысл в принципе тот же… а вот развалится наша армия на национальные образования – и что тогда с присягой будет?

– Это называется форс-мажорное обстоятельство, – пояснил Игнат, – непреодолимой силы, значит… тогда суровая кара с презрением перестанут работать.

– Стоп, – поднял руку вверх идущий первым Мирослав, – движение на десять часов… множественное движение, ложимся.

И они быстренько приняли горизонтальное положение, расположившись уступом на каменистой почве.

– Что-то я ничего не видел и не слышал, – шепнул ему Гойко.

– Потому что ты боевой пловец, не егерь, – ответил Мирослав, – а под водой звуки распространяются плохо.

– Еще как хорошо они там распространяются, – горько усмехнулся Гойко, – особенно когда гранату взорвут недалеко от твоего погружения. Так кто там двигался-то?

– Большая группа людей, не меньше десятка, – сообщил Мирослав, – половина в военной форме… уходят от нас в сторону Биляча…

– Неплохо бы перекусить, – выдал свою сокровенную мысль Игнат, – а то на пустой желудок воевать сложно.

Они все вместе зашли за большой валун с подветренной стороны, уселись и открыли банки с тушенкой… она была советская, производства Ленинградского консервного завода, вся в заводской смазке.

– Слушай, друже, – спросил Гойко у Игната, утолив первый голод, – а вот скажи-ка нам, ты в Афганистане бывал?

– Ну допустим, – усмехнулся тот, – и что дальше?

– Правду говорят, что афганцы хозяйственное мыло едят? Варят его и потом на хлеб намазывают…

– Сам не видел, врать не буду, но рассказы такие слышал, да… – начал рассказывать Игнат, – под Гератом мы тогда стояли, это на границе с Ирпном – наш начхоз, помню, загнал в соседний кишлак пару ящиков этого хозяйственного мыла… в обмен на дурь. Там ведь без этой дури сложно было воевать, запросто свихнуться можно было.

Лунная программа

А подготовка к высадке советских граждан на Луну тем временем проходила по утвержденному ранее графику и не отклонялась от генеральной линии, невзирая на разные сопутствующие факторы типа очередного передела власти в Москве. Два предыдущих полета Энергии на окололунную орбиту с кораблем-носителем типа Сокол прошли успешно, поэтому правительственная комиссия во главе с академиком Глушко дала добро на старт лунной миссии, в число космонавтов включили двух старых проверенных космических зубров Леонова и Манарова, добавив одного из тех, кто готовился летать на Буране, но так и не слетал. Это был Игорь Петрович Волк, имевший опыт полета на Союзе-Т12 и станции салют в 1984 году. Затем его перевели в отряд пилотов Бурана, так и не слетавший в космос ни разу.

Старт был намечен на середину лета, ровно 15 июля 1989 года, на Байконур к этой дате вместе с Генеральным секретарем прибыли кубинский лидер Фидель Кастро и китайский руководитель Дэн Сяопин.

– Жарковато тут у вас, – пожаловался Фидель, когда они втроем стояли и наблюдали за пуском на наблюдательном пункте номер один.

– Можно подумать, что на Кубе такой погоды не бывает, – не полез за словом в карман Романов.

– Что вы, Григорий Васильевич, – улыбнулся Фидель, – у нас круглый год 24 градуса, идеальная погода для жизни.

– У нас на Цзюцюане тоже бывает довольно жарко в это время года, – поддержал разговор Дэн, – но зимой обычно очень холодно.

– Разве у вас космодром не на озере Лобнор? – удивился Романов.

– Нет, что вы, Григорий Васильевич, – усмехнулся китаец, – на Лобноре у нас ядерный полигон, как в вашем Семипалатинске, а космодром в тысяче километров оттуда…

– Не знал, спасибо за справку, – ответно усмехнулся генсек, – и как развиваются ваши успехи в космической программе?

– Да вы и сами наверно про это знаете… спутники мы успешно запускаем уже с 70-го года, Дунфан, так первая серия называлась… а первого человека запустили с вашей помощью совсем недавно.

– А теперь сразу к Луне полетим, так ведь?

– Ну да, второй полет Энергии запланирован ведь с участием нашего космонавта… тейконавта, как у нас говорят.

– Правильно, – кивнул Романов, – в России космонавты, в Америке астронавты, а в Китае тейконавты, надо соблюдать транскрипцию стран-производителей запусков…

– Тогда уж еще надо добавить и испанский вариант, – вмешался в диалог Кастро, – эспасионавты…

– Непременно, Фидель Александрович, – вежливо отреагировал Романов, – кубинский гражданин у нас запланирован на следующий год… однако, мне кажется, что подготовка к старту движется к финалу. Правда, Валентин Петрович? – решил он уточнить этот вопрос у Глушко.

– Вы совершенно правы, товарищ Генеральный секретарь, – строго по регламенту ответил тот, – сейчас закончится протяжка и продувка, секунд через десять это будет, а там уже и ключ на старт скомандуем…

– Командуйте, Валентин Петрович, – благосклонно кивнул Романов, – а мы тихо посмотрим на это зрелище.

А посмотреть тут действительно было на что – старт тяжелой ракеты грузоподъемностью сто тонн это совсем не то же самое, что старт Союза или, скажем, Протона, все звучит и выглядит сильнее и мощнее в несколько раз… когда Энергия оторвалась от стартового стола и начала неудержимо карабкаться в небо, гости Романова немного отмерли и стали способны на выдачу речи.

– Потрясающе, Григорий Васильевич, – первым начал Фидель, – это как рассвет в мангровых джунглях где-нибудь в Нуэва-Хирона…

– Да-да, – вторил ему китайский руководитель, – эта штука будет посильнее Фауста Гете, как говорил ваш товарищ Сталин.

– Не говорите пока что гоп, – осадил их Романов, – как значится в поговорке наших украинских товарищей, пока что мы никуда не перепрыгнули… Валентин Петрович, какие сведения о полете?

– Тридцать секунд, полет нормальный, – отозвался тот, – сорок секунд, есть отделение первой ступени.

– А куда у вас падают эти ступени? – поинтересовался Дэн, – всего волновал этот вопрос.

– Ракеты в общем и целом запускаются на восток, в противоход вращению Земли, поэтому ступени падают где-то там, в Усть-Каменогорске и на Алтае, верно, Валентин Петрович?

– Точно так, товарищ Генеральный секретарь, – ответил Глушко и продолжил транслировать сообщения о полете, – минута, полет нормальный… 90 секунд, полет нормальный… четыре минуты, есть отделение второй ступени и выход на околоземную орбиту… параметры орбиты слегка не в норме, производится коррекция.

– А куда планируется высадка ваших космонавтов? – спросил Дэн.

– В Море Спокойствия, – опередил генсека Глушко, – это экватор Луны, в сотне километров от высадки Аполлона-11.

– Того самого, где летал Армстронг с Олдрином? – поинтересовался Фидель.

– Да, того самого, Фидель Александрович, – вежливо отвечал Романов, – один маленький шаг человека, но огромный скачок человечества… эту фразу Армстронгу, наверно, целая бригада пиарщиков в Голливуде сочиняла…

Глава 20

– Дальше ничего интересного не будет целых полсуток, – прокомментировал полет Глушко, – Сокол сделает 7 витков вокруг Земли, прежде чем начнется старт перелета к Луне.

– Как там наши космонавты? – спросил Романов, – связь с ними есть?

– Конечно, товарищ Генеральный, – вежливо улыбнулся Валентин Петрович, – и аудиосвязь, и визуальная…

– А можно с ними побеседовать?

– Это было бы нежелательно, – поморщился Глушко, – сейчас у них полный рот забот, лучше не отрывать от дела…

– Вас понял, Валентин Петрович, – ответно улыбнулся Романов, – тогда мы, пожалуй, покинем вас, чтобы не мешать…

Штаб-квартира НАСА, Хьюстон

Текущий директор НАСА Ричард Трули собрал экстренное совещание в своем кабинете. Это был опытный астронавт с тремя миссиями за спиной, только что назначенный на этот пост новым президентом. Совещались все его замы и руководители разных направлений деятельности агентства.

– Какие последние новости о русских? – задал Труди первый вопрос начальнику службы слежения Джону Вагнеру.

– Старт Энергии прошел в штатном режиме, – сообщил тот, сверившись со своими записями, – примерно через два… два с половиной часа ожидается выход на траекторию к Луне.

– Место посадки не изменилось?

– Нет, по нашим данным это Море Спокойствия с координатами восемь градусов северной широты и тридцать градусов восточной долготы.

– Покажи на карте, Джон, – попросил директор, Джон встал, одернул пиджак и упер указку в точку на карте Луны, висевшей справа.

– А наш Аполлон где садился? – продолжил вопрошать Трули.

– Примерно здесь, – указка сместилась вправо сантиметров на десять.

– Совсем все грустно, парни, так? – обратилсяРичард ко всем присутствующим.

Присутствующие вполголоса загудели, а что-то сказать решился только первый заместитель Айвэн Вонг.

– У нас же с Глушко была предварительная договоренность, чтобы они не совались на места высадки Аполлонов… так что я лично считаю, что особенных поводов для беспокойства нет.

– Кто еще так считает? – Трули обвел строгим взглядом собрание.

Но собрание предпочло не раскрывать ртов.

– Мне только что звонил президент, – директор встал и подошел к окну, за которым виднелся с одной стороны город с небоскребами, а с другой пустыня с редкими кактусами, – он выразил уверенность, что мы с честью выйдем из нового соревнования с Советами. Что у нас по марсианской программе, Билл? – задал он вопрос начальнику департамента новых технологий.

Билл Голдмен встал, тоже одернул пиджак и начал докладывать.

– Как вам всем хорошо известно, ракеты-носителя мощностью, сравнимой с Энергией, у нас нет и не предвидится в обозримом будущем. Поэтому для вероятной марсианской экспедиции было принято решение о сборке корабля на околоземной орбите с помощью Шаттлов…

– Сколько запусков Шаттлов понадобится для сборки носителя экспедиции? – сразу взял быка за рога Трули.

– Как минимум пять, – ответил Билл, – но скорее всего шесть – масса выводимого Шаттлом на околоземную орбиту груза это 24 тонны, а вес марсианского корабля должен быть не меньше 120 тонн.

– На какой стадии находятся ваши разработки? – продолжил бомбить его вопросами директор, – корабля и сборки его на орбите?

– Эскизный проект сдан месяц назад, начато изготовление отдельных деталей в физическом виде… сформирована команда астронавтов из девяти человек, один основной экипаж и два резервных.

– Полный бюджет проекта в какой сумме выразится? – задал, наконец, главный вопрос Трули.

– Минимум 35 миллиардов, сэр, – перешел на официальный язык Голдмэн.

– А максимум?

– Надо быть реалистами, в сумму 35 мы, конечно, не уложимся… скорее всего ее надо будет умножить на полтора.

– А сколько нам Госдеп выделил?

– На этот год финансирование марсианской экспедиции выразилось в сумме 1,65 миллиарда…

– Не густо… – побарабанил пальцами по столу директор, – я немного в курсе политических хитросплетений Вашингтона, денег на этот проект нам добавят, но до 35 миллиардов, конечно, дело не дойдет. На следующий год запланированы 4,5 ярда…

– Неплохая сумма, босс, – выдохнул Билл, – если так и дальше пойдет, через 5–6 лет у нас будет готов этот чертов корабль.

– Это что? – осмелился задать вопрос первый заместитель Вонг, – это будет вторая космическая гонка с русскими? Как в шестидесятых?

– Возможно да, – отрывисто сказал Трули, – возможно, что и нет… зависит от многих деталей – например от того, насколько успешно они справятся с Луной. Но в конце-то концов – лучше уж соревноваться в освоении космоса, чем в том, у кого будет больше арсенал ядерного оружия, верно? Всю информацию по Энергии и Соколу немедленно мне на стол, – обратился он к начальнику службы слежения, а потом добавил, – интересно, какую фразу русские пиарщики придумают для первого шага по Луне? Кто там у них запланирован под эту роль?

– Алексей Леонов, босс, – ответил Вонг, – он летал вместе с нашими ребятами в проекте Союз-Аполлон.

Лунный модуль

– Проверь давление в переходном отсеке, – приказал командир корабля Алексей Леонов своему заместителю Мусе Манарову.

– Давление в норме, командир, – после небольшой паузы отозвался тот. – Десять минут до выхода на траекторию к Луне, – напомнил он.

– Спасибо, я не забыл, – откликнулся Леонов, а потом добавил борт-инженеру, – Игорь, что у нас с параметрами орбиты?

– Допустимое отклонение в 1,5 процента, – тут же ответил Волк, – в большую сторону.

– Мы сейчас, как Армстронг с Олдрином, -выдал свою ремарку Манаров, – в 69-м году за ними вся планета наблюдала.

– Не говори гоп, – осадил его Леонов,– мы еще никуда не долетели.

– У нас, у татар, другие поговорки, – усмехнулся Манаров.

– Ну расскажи, какие – время до включения маршевых двигателей еще есть.

– Например, башлаган эш, бэткан эш…

– И что это значит?

– Лиха беда начало, – перевел поговорку Муса, – в том смысле, что дохождение до конца невозможно без начала пути…

– Понятно-понятно… – пробормотал Леонов, – готовимся к включению двигателей, Игорь, отклонений от нормы нет?

– Никак нет, командир, – ответил тот, – о, ЦУП вызывает, переключаю…

– Привет, Леша, – раздался в наушниках знакомый голос Глушко, – как дела, как здоровье?

– Здоровье в порядке, Валентин Петрович, – быстро отозвался Леонов, – к следующему этапу полета готовы.

– Сейчас связь прервется, – продолжил Глушко, – следующий сеанс через полчаса – не пропустите… и еще это… удачи вам, ребята, постарайтесь вернуться в полном составе.

– Спасибо, начальник, – отозвался Леонов, – мы очень постараемся… тем более, что это в наших интересах.

– Десять секунд до старта, – начал отсчет Волк, – девять, восемь…

Переход на вторую космическую скорость это, конечно, не совсем то, что набор первой, но все равно является достаточно серьезным стрессом для космонавтов. Перегрузки тут примерно 3–4 же и продолжаются они примерно полторы-две минуты. Когда маршевые двигатели третьей ступени выключились, в кабине наступила мертвая тишина.

– Надо пофотографировать отлет, – первым нарушил молчание Волк, – пригодится для отчета.

– Правильно, Игорь, поснимай – это не помешает… Муса, что у нас там с параметрами траектории?

– В пределах нормы, командир, – отозвался Манаров, – минус пол-процента влево. Следующая коррекция орбиты через шесть часов.

А Земля тем временем начала медленно, но неотвратимо удаляться в иллюминаторах, постепенно уменьшаясь в размерах.

– Красота, – подал голос Волк, – можно будет подзаработать на этих снимках.

– Коммерсант ты наш, – усмехнулся Леонов, – почем продавать-то собрался?

– Договоримся, – ответно усмехнулся Игорь, – кто больше даст, тому и продадим… я, кстати, в багаж положил несколько юбилейных рублей, их тоже можно будет потом загнать желающим.

– Но для этого нужны будут доказательства, что они на Луне побывали.

– Ну так заснимем их на фоне кратера какого-то, – объяснил Волк, – чтобы сомнения у покупателей снять.

– Тогда их надо будет как-то пометить, – внес элемент реализма в дискуссию Манаров, – чтоб было понятно, что это те самые рубли.

– Правильно… – всерьез воспринял его слова Волк, – а еще у меня тут целый кляссер почтовых марок с космической тематикой, их тоже можно проштемпелевать в Море Спокойствия… чтобы мы все спокойны уже были.

– Все, ребята, – осадил подчиненных Леонов, – заткнулись и посторонние темы обсуждать перестали.

А на Байконуре тем временем Романов распрощался с Дэном, тот отправился к себе в Пекин прямо с местного аэродрома, а Фидель полетел в Москву вместе с генсеком.

– У меня были контакты с Бушем насчет твоей страны, – сообщил ему Романов уже в полете, – есть такое мнение, что эмбарго будут потихоньку убирать.

– Это отлично, компаньеро, – обрадовался Кастро, – конечно, за 28 лет мы уже привыкли жить и с эмбарго, но без него станет намного легче.

– Что там с никарагуанскими товарищами? – перешел к новой теме генсек.

– С ними все грустно, камерадос, – отвечал Фидель, – СФНО проиграло выборы, сейчас к власти возвращается олигархия во главе с кланом Сомосы…

– Надо бы помочь никарагуанским товарищам, – сделал такое предположение Романов, – сможете что-то сделать в этом направлении?

– Увы, Грегорио, – грустно отвечал Кастро, – второго Че Гевары у нас нет… да если бы даже и был, это не помогло бы, если вспомнить, как закончил свои дни Че…

– Наверно ты прав, Фидель, – так же грустно отвечал Романов, – и Никарагуа лучше оставить в покое, пусть развиваются, как хотят… а кубинского космонавта мы все же запустим до конца этого года. На Луну не обещаю, но на околоземную станцию точно полетит, кто уж у вас там выбарн на эту миссию?

– Арнольдо Мендес, – тут же вылетело из Кастро, – кадровый пилот кубинских ВВС. А если что-то не сложится, то дублером у него назначен Хосе Фалькон, тоже летчик, но не истребительной авиации, а бомбардировочной. Надежные товарищи.

Глава 21

Включение маршевых двигателей лунного корабля прошло без каких-либо происшествий, сход с околоземной орбиты случился именно так, как его рисовали в ЦУПе. И через полчаса связь с Землей возобновилась, на этот раз говорил уже командующий ЦУПом генерал Береговой.

– Как дела сынки? – раздался в наушниках его тяжелый начальственный бас.

– Все по плану, Георгий Тимофеевич, – отвечал Леонов, – ни одного отклонения от программы не имеется.

– Сплюнь, Алексей, – посоветовал ему командир, – чтобы не сглазить.

– Плевать в космическом корабле не полагается, – не принял его шутки Леонов, – в физическом смысле. Но если брать образную сторону этого процесса, то да, мысленно мы уже не раз сплевывали все трое.

– Сувениры с собой взяли? – поинтересовался Береговой.

– А как же, командир, – вмешался в их диалог Муса, – чтобы к Луне, да без сувениров…

– Один мне оставьте, – неожиданно попросил Георгий Тимофеевич, – сам не слетал, так хотя бы что-то останется на память…

– Что именно оставить? – спросил Волк, – монету, марку или может вашу фотографию на фоне Аполлона-11?

– А у вас моя фотография есть?

– Найдется, Георгий Тимофеевич, – бодро заверил его Волк.

– Если привезете, буду очень благодарен… а сейчас у нас конец сеанса связи, следующий через шесть часов, будет прямой канал с Красной площади, готовьтесь – ну и удачи вам, ребята…

Но никакого прямого канала с Красной площадью не случилось, потому что у экипажа возникли определенного рода трудности.

– Земля-Земля, не по плану вышел в эфир Леонов, – у нас проблема…

– Что случилось, Алексей Архипович? – на связи оказался Севастьянов, заместитель директора НПО Энергия.

– Падение давления в пилотской кабине, – будничным голосом сообщил Леонов, – видимо где-то образовалась течь.

– Датчики обшивки что показывают? – спросил Севастьянов.

– Ничего не показывают, Виталий Иванович… точнее говорят, что все в норме.

– Насколько упало давление, какая скорость падения? – задал два вопроса замдиректора.

– Упало на полтора гектопаскаля за… за последние полчаса, – пояснил Леонов.

– Спокойно, товарищи, без паники, – строго ответил Севастьянов, – подключаю тревожную команду, будем разбираться… а вам всем лучше надеть шлемы и загерметизироваться, во избежание…

Проблема была решена достаточно быстро, специалисты из ЦУПа подсказали, что надо было сделать – проблема оказалась в одном из клапанов давления, почти так же, как в печальном полете Союза-11. Клапан намертво перекрыли, падение давления остановилось, все передохнули.

– Связь с Красной площадью переносим на следующий этап полета, – сообщил Береговой, – из Моря Спокойствия свяжетесь с ними, – а сейчас тихий час, всем спать, кроме дежурного Манарова… через четыре часа заступает Волк, последний Леонов. Связываемся уже с окололунной орбиты.

Выход на окололунную орбиту для лунной экспедиции оказался будничным и незаметным – все же гашение скорости со второй земной космической скорости до первой лунной это совсем не то, что набор. Тем более, если это происходит в несколько приемов.

– Половина работы сделана, – сказал Волк, выполнив необходимые сервисные действия, – но главное все же впереди.

– Командир, – вдруг сообщил Муса со своего места, – у меня, похоже, температура повысилась…

Новую проблему решали совместно с ЦУПом, врачи, выпустившие в рейс не до конца здорового пилота, получили большой втык, Муса начал лечиться от простуды, а его место в спускаемом аппарате занял Волк.

– Переход в лунный модуль через сорок минут, – напомнил Береговой, – доложите, когда будете на месте.

– Есть, товарищ генерал, – ответил по-военному Леонов, и они вдвоем с бортинженером начали открывать люк переходного отсека.

В Аполлонах астронавты, опускающиеся на Луну, переходили в лунные модули через открытое космическое пространство, советские же конструкторы упростили этот процесс, никуда выходить было не надо, достаточно просто открыть люки переходного отсека. В лунном модуле поддерживалось своя атмосфера, поэтому переходить туда следовало в два приема – сначала перейти в переходный отсек, потом задраить за собой люк, и только на последней стадии выйти в модуль. Все это прошло быстро и безболезненно.

– Тесновато тут, – пожаловался Волк, – не повернуться.

– Извини, конструкторы и так вылизали все до последнего винтика, – ответил ему Леонов, – надо было экономить, чтобы уложиться в массогабариты…

– Сокол-Сокол, говорит ЦУП, – раздалось из динамиков, – доложите обстановку.

– Докладываю, – ответил Леонов, – переход в лунный модуль успешно завершен, люки задраены, контроль приборов сделан. Готовы к расстыковке.

– Расстыковку разрешаю, – прогромыхал басом Береговой, добавив нештатное, – с богом, сынки.

Сынки машинально перекрестились и начали маневр с отходом от корабля-матки… ничего особенно сложного и опасного тут не предвиделось, но осторожность все же никогда не помешает.

– Замки открыты, – начал дублировать действия системы Волк, – включаю двигатели ориентации… есть отстыковка… расстояние 5 метров… 10 метров… 50 метров… включаю торможение.

Орбитальный модуль медленно удалился в иллюминаторе заднего обзора, а затем резко ушел вправо и вверх, если, конечно, считать, что в безвоздушном пространстве есть право и верх. Лунная поверхность, испещренная тысячами кратеров, начала потихоньку приближаться к иллюминатору нижнего вида.

– А сколько всего понаписали фантасты про Луну, – неожиданно вспомнил Леонов, – начиная от Герберта Уэллса… у него тут лунатики, если не ошибаюсь, гуляли толпами.

– И до Уэллса про Луну писали, – поддержал разговор Волк, – тот же Жюль Верн, он там отправляет экспедицию сюда с помощью здоровенной пушки.

– Ну и не будем забывать про товарища Носова, – усмехнулся Леонов, – у него Незнайка сюда прилетел вместе с этим… с Пончиком.

– И все промахнулись, – закончил этот диалог Волк, – нет ничего хорошего на Луне, только вакуум и температура 150 градусов, ночью минус, днем плюс.

– Тоже верно, – вздохнул Леонов, – однако мы отвлеклись, надо место для посадки выбирать.

Посадка корабля на Луну это чертовски трудное занятие, при этом надо ведь погасить линейную скорость во всех трех измерениях и не забывать при этом о трех угловых скоростях, вращение в любой из них будет смерти подобно. Попробуй стартуй обратно, если твоя лунная кабина сядет боком или вверх ногами… тут хоть и все весит в шесть раз меньше, чем на Земле, все равно устройство массой в десять тонн два космонавта не перевернут. А если не убрать линейные скорости, то кабина просто разобьется о поверхность, и на этом экспедицию можно будет считать закрытой.

Тренировки в посадке кабины на Земле проходили в основном на виртуальном тренажере – на земное тяготения все это дело точно рассчитано не было. Леонов сделал десять удачных посадок, Манаров – шесть, а Волка тренировали по остаточному принципу, но две посадки и на его счету числились.

– Включаю камеру нижнего вида, – сказал Волк со своего кресла, – пошла трансляция на ЦУП.

– Как дела, парни? – ЦУП как будто услышал слова бортинженера и встроился в диалог.

– Все идет по плану, – буркнул Леонов, – на следующем витке садимся, вид с камеры нормально поступает?

– Да, все хорошо, – отвечал Береговой из ЦУПа, добавив нештатное, – мерзкого все же цвета эта Луна…

– Другой пока не завезли, – усмехнулся Леонов, – конец связи, следующий сеанс через полчаса.

Контрольную точку на орбите Сокол прошел в 8:55 по Москве, Леонов тут решительно нажал на клавишу «Полный газ» переднего двигателя ориентации. И ровно через пятнадцать секунд отпустил.

– Высота? – бросил он партнеру.

– Километр триста, – ответил тот и тут же добавил, – продольная скорость 550, поперечная 12.

– Черт, какая она неприветливая, – вырвалось у командира модуля, – даже на вид неприятная.

– Другой не завезли, – его же словами отозвался Волк, – продольная 420, снижение 7,5, поперечная ноль.

– Что с вращением?

– Нормально с ним – меньше норматива.

– Второе торможение, – ответил после минутной паузы Леонов, – высота?

– Триста тридцать, – сказал Волк, – продольная 35, поперечная около нуля.

– Теперь нам надо выбрать точку приземления, – Леонов вытер пот со лба, – чтобы ровная площадка была, без уклонов и камней, а не то…

– Я знаю, что будет, если не то, – отозвался Волк, – так что выбирать будем тщательно и придирчиво.

– О, а это, кажется, посадочный модуль Аполлона, – сказал Леонов, указывая пальцем в нижний иллюминатор.

– Да, похоже, – ответил Волк, – надо будет прогуляться к нему что ли… сувениров заодно наберем.

– Если там осталось, что набирать на сувениры, – ухмыльнулся Леонов, – третий этап торможения, опускаемся на десять-пятнадцать метров, смотри на приборы.

– Есть, командир, – четко ответил Волк, – высота двадцать… продольная пять с половиной, поперечная ноль… вижу ровную площадку радиусом метров пятьдесят.

– Я тоже, – тихо отвечал командир, – садимся и да поможет нам бог…

Снизу поднялись клубы пыли, закрывшие горизонт, а затем контрольный щуп, свисавший с одной из опор коснулся поверхности и дал автоматический сигнал двигателям на отключение. Последние полметра лунный модуль одолел в свободном падении, благо, на Луне оно в шесть раз слабее земного. Удар был значительным, но терпимым.

– Ну чего, Игорек, – перешел на более простую форму общения Леонов, – мы, кажется, приехали…

– Какую уж там фразу-то тебе написали, Леша? – поинтересовался Волк, – чтобы забить Армстронгу баки…