Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 332 страниц)

И тут Шульц протянул Гришину листок, на котором были указаны те самые лица. Гришин быстренько пробежался по строчкам, затем передал листок Романову.

– Я думаю, что этот вопрос вполне может быть урегулирован в рабочем порядке… в частности академик Сахаров с супругой в настоящее время, насколько я знаю, следуют в скором поезде из Горького в Москву.

Глава 10. Кадровый вопрос

– И что, академик Сахаров сможет свободно перемещаться по Москве? – спросил Рейган.

– Да, вполне свободно, – заверил его Романов, – однако и у нас в таком случае есть свой список лиц, подвергшихся незаконным репрессиям в Штатах.

Он вытащил нижний лист из папки, на нём первым номером значился Леонардо Пелтиер, и протянул его Рейгану. Тот принял документ с довольно кислой физиономией, но ничего не сказал.

– Тогда мы продолжим, – выдержав небольшую паузу, сказал Романов. – Ещё одно наше предложение касается строительства американского автозавода в одном из прибрежных регионов страны… CCCР имеет успешный опыт сотрудничества с корпорацией Форда, можно было бы продолжить его в новых исторических условиях.

Это было достаточно неожиданно, поэтому Рейган непродолжительное время совещался со своими партнёрами, а затем ответил:

– Вы же знаете, что наши все автомобильные корпорации частные и правительство не сможет отдать им команду строить завод в России…

– Да, мы об этом знаем, – согласился Гришин, – только не будем забывать и о неформальных методах руководства, налогах, лоббировании, госзаказе и прочих вещах, которыми располагает ваше правительство.

– Хорошо, мы свяжемся с правлением Форд-мотор и сообщим вам результаты наших переговоров. В вашем списке есть ещё какие-то пункты? – спросил Рейган.

– Последний, господин президент, – ответил Романов, – через два месяца мы будем отмечать сорокалетие со дня окончания Второй мировой войны – мы хотели бы пригласить на этот праздник американскую делегацию и лично вас. Наша страна помнит вклад, который внесли в общую победу Соединенные штаты…

– Я думаю, что мы положительно рассмотрим эту вашу просьбу, – благожелательно ответил Рейган. – Советский Союз понес в этой войне очень большие потери, мы помним этот факт.

– Кстати, – продолжил Романов, – можно было бы снять совместный фильм по данной теме – СССР готов представить военную технику, площадки для съёмок и кинематографические кадры.

Этот пункт также не вызвал никаких возражений у американцев.

Через двое суток, Старая площадь

Гришин позвал Романова для беседы в свой кабинет, где совсем недавно обитал Горбачёв, а до него Черненко, Андропов и Брежнев.

– Как мы и договаривались после пленума, – сказал Гришин, – готов выслушать все ваши соображения по текущему моменту.

– Тогда начнём с главного, – сказал Романов, усаживаясь в кресло возле окна, Гришин сел в соседнее.

– И что у нас главное на сегодня? – спросил Гришин, – Першинги, Афганистан или экономика?

– Вы наверно удивитесь, но не первое, ни второе и даже не третье – главное для нас сейчас личная безопасность.

– Вот как? – удивился Гришин. – На дворе кажется не тридцатые годы, и даже не пятидесятые.

– И тем не менее, если забыть о безопасности, то остальные наши проблемы будут решать уже другие люди.

– Я вас внимательно слушаю, – сделал серьёзное лицо Гришин.

– Вы наверно не хуже меня помните расклад при голосовании Горбачев-Романов, – продолжил тот, – десять за, десять против.

– Да, но за меня проголосовало абсолютное большинство.

– Это ни о чём не говорит, там у людей был стресс, им предложили выход, устраивающий всех, они и обрадовались. Всё может измениться в любую минуту.

– И какой же вы предлагаете выход?

– Изменить расклад в Политбюро, только и всего… у нас ведь ближайший пленум намечен на апрель, верно? Вот на этом пленуме и надо почистить руководящие кадры.

– Убирать надо Горбачёва в первую очередь, я с этим согласен, – ответил Гришин, – а ещё кого? Шеварднадзе? Алиева? Громыко? Соломенцева?

– С Соломенцевым у меня были кулуарные переговоры до голосования и он всё-таки изменил своё первоначальное мнение, так что его я бы оставил. И Алиев хотя и сильно завязан в горбачёвской команде, но политик он всё же вменяемый, с ним можно договориться. А вот Шеварднадзе и Громыко надо убирать, однозначно. К ним бы я добавил Тихонова и Пономарёва – им просто по возрасту положено быть на пенсии.

– И кто придёт взамен них? Я слышал упоминание таких фамилий, как Ельцин, Слюньков и Зайков.

– Зайков со Слюньковым наверно пойдут, но Ельцин сразу нет, это только через мой труп, – взволнованно отвечал Романов.

– Почему? – спросил Гришин.

– Слишком упёртый и обидчивый. К тому же у него начальная стадия алкоголизма… а вот Катушева я бы например вернул в Политбюро, технари нам тут не помешают.

– А что вы скажете насчёт Чебрикова?

– Я думаю, что личной инициативы он проявлять не станет, как временная фигура на ближайшие пару лет может сохраниться. Но руководство КГБ надо бы укрепить – слышали ли вы такую фамилию, как Примаков?

– Примаков-Примаков, – пробормотал Гришин, – это что-то с Ближним Востоком связано, директор какого-то института, кажется…

– Института востоковедения, – уточнил Романов, – а кроме того он кадровый сотрудник КГБ. В Шестидневную войну он сильно помог урегулировать этот конфликт. И ещё у него очень обширные связи с арабами, персами и индийцами. И ещё он в совершенстве знает четыре иностранных языка и просто человек, который умеет решать поставленные задачи. Думаю, что должность первого зама Чебрикова как будто для него скроена.

– А почему не Арбатов, например? – спросил Гришин.

Романов поморщился:

– Он ведёт двойную игру – хочет понравиться и нашим, и вашим… ненадёжный человек. Пусть остаётся на своем месте… и ещё два слова про Яковлева…

– Какого Яковлева, у нас их много в руководстве?

– Про Александра Николаевича… насколько мне известно, это агент влияния западных разведок. Вы знаете, что он личный друг премьер-министра Канады Трюдо?

– Что-то слышал об этом, – заметил Гришин, – но личные связи с зарубежными руководителями это ещё не компромат.

– Хорошо, я сделаю подборку относительно него, тогда мы поговорим более детально. И ещё мне хотелось бы затронуть две вещи по кадровому вопросу…

– Затрагивайте, Григорий Васильевич, – благожелательно разрешил ему Гришин.

– Вы же знаете наверно эту байку про сервиз из Эрмитажа?

– Конечно, кто же её не знает – откликнулся Гришин, – прогремело на всю страну.

– И вы не хуже меня знаете, что никаких сервизов ни из каких Эрмитажей я не брал. Свадьба Татьяны вообще в узком кругу была в её квартире, зачем там антикварные сервизы?

– На что вы намекаете, Григорий Васильевич?

– На то, что пришла пора вернуть старые долги – а что, если примерно такую же штуку провернуть относительно Горбачёва? Тогда его снятие со всех постов упростится донельзя…

– Мысль интересная, – задумался Гришин. – У вас есть какие-то конкретные предложения на этот счёт?

– А тут ничего и искать не надо, – откликнулся Романов, – он же совсем недавно ездил в Лондон и встречался там в Тэтчер…

– Это ещё не компромат, – заметил Гришин, – все мы хотя бы по разу куда-то ездили и кем-то встречались.

– Там была прогулка по лондонским магазинам, где супруга Горбачёва накупила множество тряпок и побрякушек…

– Да и это сложно обратить против него, – поморщился Гришин, – мало ли кто чего покупал…

– Можно запустить слух, что Раиса попыталась украсть что-нибудь, её поймали на кассе, а супруг её прикрыл… или вообще придумать что-то совсем убойное – например визит четы Горбачёвых в секс-шоп…

– Что за секс-шоп? – не понял Гришин.

– Ну магазин такой с предметами для интимных занятий… для мужчин искусственные влагалища, для женщин искусственные фаллосы… резиновые куклы… предметы для занятия садомазохизмом и всё такое.

– А вы-то откуда это знаете, Григорий Васильевич? – удивлённо спросил Гришин.

– Была одна тема, когда я ещё в Ленинграде работал, – быстро соврал Романов, – подпольный салон у нас открыли… пытались, точнее, открыть – вот и пришлось вникнуть.

– А не чересчур будет с этим секс-шопом? – справился Гришин.

– По-моему в самый раз… фотографии можно будет слить в тот же Шпигель, который и про мой сервиз тогда написал. Только лучше это сделает не Чебриков, а его конкуренты…

– Ивашутин что ли?

– Да, он, – быстро подтвердил Романов.

– Хорошо, я устрою вам встречу в ближайшее время… а по сути согласен – Горбачёв случайный человек в Политбюро, я был бы рад, если он вернулся в свой Ставрополь.

– Кстати, к Ивашутину у меня будет ещё одно дело, – добавил Романов.

– Какое, если не секрет? – спросил Гришин.

– Не секрет, – Романов достал из внутреннего кармана ещё одну бумагу, развернул ее и прочитал, – согласно моим источникам информации а я им доверяю полностью, этим источникам, Дмитрий Поляков, бывший первый зам Ивашутина, а сейчас он там, кажется, кадрами заведует, является агентом ЦРУ на протяжении последних пятнадцати лет… есть информация и ещё кое-на-кого в его ведомстве.

– Например?

– Пожалуйста, – Романов перевернул страницу, – некто Николай Чернов, оперативно-техническое управление, завербован в 65 году в Нью-Йорке. Геннадий Сметанин, сам предложил свои услуги ЦРУ в Лиссабоне два года назад. Вячеслав Баранов, завербован месяц назад в Бангладеш. Хватит наверно на первый раз…

– Любопытные же у вас источники информации, – задумался Гришин, – даже боюсь предположить, откуда вы вытянули эти ниточки…

– А вы не бойтесь, Виктор Васильевич, – усмехнулся Романов, – если проверка подтвердит их измену, тогда и продолжим наш диалог…

Глава 11. И о погоде

И о погоде

Гришин назначил большое совещание по проблемам сельского хозяйства на 17 марта. Приглашены были все без исключения члены, кандидаты и секретари Политбюро, а также руководство ВАСХНИЛ и отдельные представители с мест – Медунов из Краснодарского края, Бондаренко из Ростова, Стародубцев из Тулы.

– Товарищи, – так начал выступление Гришин, – давайте обойдёмся без лишних красивых слов и сразу перейдём к делу. К многострадальной отрасли нашей экономики, к сельскому хозяйству. Слово имеет товарищ Горбачёв – расскажите нам, Михаил Сергеевич, чего достигла ваша подшефная отрасль за последние годы.

Горбачёв открыл папку и начал всё-таки с трескучих фраз о руководящей и направляющей роли, на что Гришин поморщился и предложил ему пропустить кусок, не содержащий фактической информации. Горбачёв обиженно перелистнул две страницы и продолжил фактами.

– Среднегодовые сборы зерна в стране за одиннадцатую пятилетку составили 180 миллионов тонн, – быстро проговорил он, – что полностью обеспечивает как нужды трудящихся, так и сырьевую базу животноводства.

– Можно реплику? – сказал со своего места Романов и, получив разрешение от председателя, поднялся. – Как же обеспечивает, Михаил Сергеевич, если мы закупаем за границей зерно миллионами тонн? В прошлом году, например, по данным ЦСУ мы купили в США и Канаде 27 миллионов тонн только пшеницы, а всего 40. В позапрошлом – 23 пшеницы и 30 всего. В текущем году, насколько я знаю, эти закупки ещё более вырастут. Поясните ситуацию, пожалуйста…

– Да, мы закупаем зерно в Канаде, – смешался Горбачёв, – но импортируем почти исключительно кормовые сорта, 4 и 5 класс, который идёт на корм скоту.

– Бюджету СССР от этого ведь не легче, – продолжил свою реплику Романов, – кормовые они или продовольственные, всё равно валютой приходится платить. К тому же репутационные издержки – лидер соцлагеря и не может сам прокормить себя. В чём главная причина наших закупок в Канаде?

– Это сложный вопрос, – попытался уйти от ответа Горбачёв, – уходящий в 40-е и 50-е годы, ответ на него займёт немало времени.

– А мы не торопимся, – вдруг сказал Гришин, – давайте разберёмся вместе.

– Хорошо, – Горбачёв отложил свою папку и начал говорить своими словами. – Надеюсь, все собравшиеся помнят эпоху Никиты Сергеевича, освоение целины и кукурузную кампанию?

Собравшиеся сдержанным гулом оповестили, что да – помнят.

– Так вот, и первое, и второе было довольно большой ошибкой – кукуруза у нас нормально развивается только в регионах южнее Воронежа-Тамбова-Пензы, а сеяли её вплоть до Полярного круга. В итоге случилось резкое падение средней урожайности зерновых и сокращение валовых сборов. То же самое случилось и с целиной – первые несколько лет всё шло прекрасно, а затем начались чёрные бури, сдувание плодородного слоя земли и катастрофа с целинными урожаями. В 63 году урожай зерновых в стране составил всего 110 млн т, на четверть меньше предыдущего года. В этом же 63 году мы впервые и закупили зерно за границей.

– Но позвольте, Михаил Сергеевич, – снова выступил Романов, – со времён Никиты Сергеевича и освоения целины прошло уже больше 20 лет, урожаи зерна, насколько я знаю, за это время увеличились кратно – а закупки за границей остаются… как же так?

– Видимо мне придётся открыть небольшой секрет, о котором наверняка все присутствующие догадываются… – сказал с очень недовольным лицом Горбачёв, – во всём виноваты скорее всего приписки…

– Так-так-так, – сказал со своего места Гришин, – и насколько они велики, эти приписки? И в каких регионах страны наблюдаются?

– Что касается регионов, то это конечно Средняя Азия и Закавказье в первую очередь, – ответил Горбачёв. – В остальных областях тоже есть, но гораздо меньше. А размеры этих приписок по моим подсчётам составляют от четверти до трети урожая…

– То есть фактически в прошлом году мы собрали не 180 млн тонн, а 130-135? – спросил Гришин.

– Фактически да… – уныло отвечал Горбачёв, – таким образом, импорт зерна просто покрывает разницу в балансе между фактом и отчётными цифрами.

– Очень интересно, – сказал молчавший до этого Чебриков, – по-моему в эту тему пришла пора вмешаться моему ведомству.

– С зерном мы, кажется, разобрались, – продолжил Романов, – а что у нас с техническими культурами, Михаил Сергеевич?

Тот быстро оживился, потому что здесь никаких подводных камней вроде бы не ожидалось.

– С техническими культурами всё гораздо лучше, Григорий Васильевич, – бодро начал он, – хлопчатника мы собираем 8-8,5 млн т, свёклы 80 млн, картофеля 75 млн, подсолнечника около 5, льна – миллион тонн. Всего этого достаточно для обеспечения продовольственной независимости СССР.

– Во-первых по хлопку, – Романов перевернул очередной листок в своей папке, – по нему, как говорят мои источники, тоже наблюдаются значительные приписки, даже больше, чем по зерну – фактически собирается не 8, а 5-5,5 млн т. А во-вторых я бы хотел обратить внимание всех присутствующих, а особенно Михаила Сергеевича, на такие незаслуженно забытые культуры, как соя и рапс.

– Соя очень привередливая культура, – начал Горбачёв, – регионы её выращивания у нас ограничиваются югом Европейской части и Дальним Востоком. А насчёт рапса, он же сурепка, вы совершенно правы – надо развивать его производство.

– К этому надо добавить, что и подсолнечник можно было бы сеять гораздо более широко – подсолнечное масло это востребованный продукт на мировом рынке, тут мы могли бы немного исправить баланс нашей внешней торговли в агропроме…

– Ну и самый главный вопрос, Михаил Сергеевич, – продолжил Романов, – почему у нас урожайность всех культур практически не растёт, оставаясь в разы меньше, чем в других развитых странах?

– Вы же не хуже меня знаете, Григорий Васильевич, – начал оправдываться Горбачёв, – что страна у нас хотя и большая по площади, но в основном северная. Две трети территории в зоне вечной мерзлоты, а кроме того есть и пустыни с горами, так что площадей под основные сельхозкультуры с благоприятными условиями созревания у нас совсем немного. На это накладываются периодические засухи летом и морозы зимой, которые ещё более снижают валовые сборы и урожаи.

– И тем не менее, – продолжил Романов, – даже в том же Краснодарском крае урожайность пшеницы ниже, чем в аналогичном по условиям зерновом поясе США, примерно в полтора раза.

У Горбачёва не было цифр по Штатам, поэтому возразить он ничего не смог, а просто посидел некоторое время, глядя перед собой остекленевшим взглядом.

– Может товарищ Медунов даст справку по Краснодарскому краю? – нашёл он выход из создавшегося тяжёлого положения.

Медунов как будто ждал этого предложения – немедленно открыл свои записки и начал сыпать цифрами, из которых следовало, что всё в его бывшем подведомственном хозяйстве (так-то он уже министром работал года три, но раньше был первым секретарем Краснодарского крайкома) не так уж и плохо.

– И тем не менее, – ответил Романов, выслушав его, – всё могло бы быть гораздо лучше. Если бы у вас была современная сельскохозяйственная техника, раз, стояли бы хранилища зерна и овощей, в которых не гниет большая часть засыпанного, два, и у крестьян был бы личный интерес выдавать на-гора больше продукции, три. Плюс возможность экспорта излишков – только в Краснодарском же крае есть минимум два глубоководных порта, Новороссийск и Туапсе, через них можно было бы экспортировать товары по всему миру.

– Совершенно с вами согласен, – прорезался Горбачёв, – только где же нам взять эту современную технику? Только по импорту, а у нашей сельскохозяйственной тематики очень низкий приоритет по сравнению с той же тяжелой промышленностью.

– Я думаю, что этот недостаток мы исправим в очень короткие сроки, – сказал своё веское слово Гришин, – вчера, например, начались переговоры с компаниями Джон Дир, Катерпиллер и Комацу по созданию совместных предприятий на нашей территории. А до тех пор, пока они не запустятся, будем закупать у них тракторы, сеялки и комбайны.

– А что вы сказали насчёт личной заинтересованности, Григорий Васильевич? – этот вопрос задал Медунов.

– Всё просто, Сергей Фёдорович, – ответил ему Романов, – у работников на селе должна быть уверенность, что лучшая работа принесёт им больший заработок, причём не на проценты, а в разы, а не как сейчас – передовик хоть наизнанку вывернется, но получит чуть больше лодыря и бракодела. Потолка сверху быть не должно…

– А как это будет согласоваться с классиками марксизма? – задал осторожный вопрос Пономарёв, – они ведь говорили о постепенном отмирании денег по мере построения социализма, а мы, получается, будем усиливать их роль.

– Знаете, Борис Николаевич, – ответил ему Романов, – мы с Виктором Васильевичем совсем недавно беседовали с лидером Китайской компартии Дэн Сяопином…

Гришин согласно кивнул головой: – Всего четыре дня назад.

– И я перед беседой немного углубился в китайскую тему… и вот какое высказывание Дэна на одном совещании запало мне в душу – неважно, сказал он, какого цвета кот, черного или белого, хорошим будет кот, который ловит мышей…

– Мудрое изречение, – подхватил Гришин, – ещё какие-то вопросы по этой теме есть?

Больше вопросов никто не задал, поэтому совещание быстро свернули, продиктовав ряд целей, которое должно было достигнуть наше сельское хозяйство в наступающем сезоне.

Афганистан

А через ещё два дня начался официальный визит советской делегации в Демократическую республику Афганистан – кроме неизменной уже пары Гришин-Романов туда поехали естественно министр иностранных дел Громыко, а также так называемые силовики, Соколов, Чебриков и Ивашутин.

Ил-62, который достался Гришину по наследству от Черненко, заложил два виража вокруг базы Баграм, а потом виртуозно сел на дальнюю полосу в непростых погодных условиях. У трапа нашу делегацию встречало всё афганское правительство в полном составе – Председатель революционного совета Бабрак Кармаль, начальник службы государственной информации Наджибулла, председатель совета высшей джирги племен Чамкрани и другие официальные лица.

– Мы рады приветствовать на афганской земле высоких гостей из Советского Союза, – сказал Бабрак, а Гришин ему ответил за всех, как он тоже счастлив лицезреть афганское руководство.

После короткого обмена приветствиями все загрузились в чёрные Линкольны, оставшиеся в наследство от бывшего правителя Дауда, и выехали по направлению к дворцу Арг (цитадель в переводе с пушту). Неподалёку располагались ещё два богато украшенных дворца – Дар-уль-Аман и небезызвестный Тадж-Бек, тот самый, в котором ликвидировали Амина. Но в них по соглашению сторон квартировало руководство советской 40-й армии и наш главный военный советник в Кабуле, на данный момент им был генерал армии Салманов.

Глава 12. Афганистан

Всю дорогу мела снежная позёмка, но сугробов на обочинах всё-таки не наблюдалось.

– Прохладно у вас тут, – сказал Гришин Кармалю, когда они уже заходили во дворец, – и не скажешь, что это широта Кипра и Южной Испании.

– Особенности нашего климата, – начал оправдываться тот, – резкая континентальность, летом жарко, зимой холодно.

Переговоры решили проводить в центральном зале Арга, где столы были расположены буквой П, а стены и потолок были богато изукрашены деревянными резными панелями.

– Говорят, – начал разговор Романов, – что где-то здесь убили вашего бывшего президента, как его… Дауда…

– Совершенно верно, – ответил Наджибулла, – был такой факт в нашей истории… но это в дальней части дворца, мы её касаться не будем.

– Могу также заметить, – ввязался в диалог Кармаль, демонстрируя познания в русской истории, – что и в некоторых советских дворцах нашли свою насильственную смерть немало русских руководителей, например Пётр 3-й и Павел 1-й…

– А ещё в московском Кремле некоторое время заседали поляки и французы, – добавил Гришин, – но это всё факты из древней истории, давайте мы лучше перейдём к современности.

– Давайте, – охотно согласились все афганские руководители, а Кармаль достал из папочки лист А4 и начал зачитывать, – на текущий момент времени нам остро не хватает таких видов вооружения и боеприпасов…

– Подождите, – остановил его Романов, – давайте начнём со стратегических вещей, а тактику оставим на потом.

– Да, относительно стратегии, – взял слово молчаливый Чамкрани, – до нас дошли сведения о готовящемся перемирии в стране, это верно?

– Верно, – подтвердил Гришин, – давайте мы заслушаем кратенькую справку о положении противоборствующих сторон в Афганистане, а затем вернёмся к стратегии.

Справку зачитал наш военный советник Салманов – ничего особенно радостного из неё не проистекало, под устойчивым контролем вооружённых сил ДРА и союзной 40-й армии находилось приблизительно 40-45% территории. Ещё 15-20% были в так называемой серой зоне, а всё оставшееся это была зона Дустума на севере, Ахмад-Шаха на северо-востоке и так называемая «Пешаварская семёрка» под условным руководством Хекматияра на востоке и юго-востоке. На границе с Ираном тоже было не совсем спокойно, но по крайней мере открытых боевых действий там не велось.

– Таким образом, – подытожил Романов речь Салманова, – по истечении пяти лет нахождения советских войск в Афганистане обстановка в стране не только не улучшилась, но и имеет тенденцию с ухудшению, я всё верно понял?

– Не совсем так, – возразил Кармаль, – за эти пять лет в стране построено… – и далее он долго и нудно перечислял, что построено и внедрено и какой процент крестьян влился в сельхозкооперативы и как раскрепостились афганские женщины и сколько детей обучаются в школах разной ступени…

– Это всё прекрасно, – ответил ему Романов, – однако новое руководство СССР призывает посмотреть на вещи реально… правильно, Виктор Васильевич?

Гришин благосклонно кивнул головой.

– А реальность такова, что вооруженным путём победить афганскую оппозицию невозможно ни сейчас, ни в ближайшие годы. Отсюда вытекает суровая, но насущная необходимость мирного урегулирования афганской проблемы, верно, товарищ Кармаль?

Бабрак замолчал, перелистывая страницы в своей папке, вместо него на передний край вышел Наджибулла.

– Теоретически вы говорите правильные вещи, товарищ Романов, – сказал он вполголоса, – но если смотреть реально, как вы же сами призывали только что, то я что-то не вижу точек соприкосновения у руководства ДРА и так называемой непримиримой оппозиции, у нас диаметрально противоположные взгляды почти на всё.

– Точки соприкосновения всегда есть, товарищ Наджибулла, – заметил Гришин, – надо только уметь их находить… ну или создавать, если ничего не находится. Давайте договариваться…

– С Хикматияром? – спросил Кармаль, – как вы представляете переговоры с этим фанатиком?

– Кроме него в Пешаварской семёрке есть ещё шесть руководителей, менее радикально настроенных, – подсказал Романов. – И потом, начать можно с Ахмад-Шаха, если вспомнить, что он в 82-м уже заключал с нами перемирие, а остальные потом подтянутся. Дустум тот же…

– Генерал Дустум воюет на нашей стороне, – заметил Наджибулла.

– По нашим данным, – сказал Романов, – он готов перейти на сторону оппозиции – хорошо бы не дать ему такой возможности. И потом, что значит нет точек соприкосновения? А мирная жизнь без обстрелов и бомбёжек – это не точка соприкосновения? Вопросы же идеологического порядка вполне можно и подкорректировать, в частности совершенно незачем терроризировать мусульманских священников и мусульманство в целом, надо гибко подходить к этому вопросу.

–

По окончании этой не слишком продуктивной беседы в отдельной комнате уединились Гришин, Романов и Наджибулла.

– Доктор Наджиб, – без обиняков сразу же зашёл с козырей Романов, – как вы смотрите на то, чтобы стать во главе афганской революции?

– А почему я, а как же Бабрак? – задал тот сразу два вопроса.

– Бабрак не самый умный руководитель, скажем так, – ответил Гришин, – к тому же он безответственный болтун и алкоголик… хотя традиции вашего государства мягко говоря не приветствуют употребление спиртных напитков.

– Он атеист, – коротко бросил Наджибулла.

– И тем не менее соблюдать хотя бы минимум приличий необходимо. А что касается ответа на ваш второй вопрос… ну а кто же ещё, если не вы?

18 марта, Вашингтон. Округ Колумбия

Большое совещание, посвящённое русскому вопросу, было назначено на шестнадцать часов по североамериканскому восточному времени (-8 часов от Москвы).

– Сначала мы наверно расскажем о своих впечатлениях от встречи с новым московским руководством, а потом будет всё остальное, – предложил Рейган, а все присутствующие дружно согласились.

Начал Шульц:

– Меня, честно говоря, сильно удивила свободная речь как Гришина, так и Романова. Почти без заглядывания в бумаги. Это первое. А вторая удивительная вещь – это то, как теперь у них распределяются обязанности. Если раньше всё было кристально ясно, генеральный секретарь это царь и бог, а остальные подают ему патроны, то сейчас картинка несколько размылась – похоже, что Гришин с Романовым ещё не определились, кто у них главный… второй вариант, который приходит на ум – они это делают сознательно, не обозначая прямо босса. На этом, кстати, можно будет сыграть, на их противостоянии…

– А что насчёт Горбачёва? – спросил Колби.

– Увы, Вилли, – ответил ему Шульц, – но Горбачёв кажется проиграл. Более того, на недавнем совещании по сельскому хозяйства в Кремле ему устроили натуральную проработку за некачественную работу, он же в Политбюро за это направление отвечает.

– Да, – добавил Рейган, – мне тоже показалось, что Гришин пришёл всерьёз и надолго, теперь надо выстраивать с ним более тесные отношения. Что же касается их предложений, то некоторые из них показались мне заслуживающими внимания. Джо, огласи весь список.

Шульц достал из папки соответствующую бумагу и начал:

– Всего мистер Романов зачитал шесть тезисов, начну с самого простого, с конца – они приглашают нас на празднование сорокалетия окончания Второй мировой войны… и связанное с этим – зовут нас снять совместный кинофильм по военной тематике…

– Я думаю, – вклинился министр образования Кордова, это было по его ведомству, – что надо соглашаться И на поездку в Москву, у них ведь там парад на Красной площади обычно проходит в этот день. И фильм можно снять, переговоры с Голливудом я на себя беру… больших денег это, конечно, не принесёт, так что придётся что-то выделить из федерального бюджета.

– Пойдём дальше, – продолжил Шульц, – нам было предложено построить совместный автомобильный завод от одном, как выразился Романов, из приморских регионов России…

– Это скорее всего по моей части, – сказал министр торговли Болбридж, – вопрос сложный, требующий дополнительных согласований. Самое главное – нужно ли нам это в принципе? Дженерал моторс у русских? Там ведь возможны утечки наших технологий…

– Да какие там технологии, – отмахнулся Рейган, – у Плимутов и Шевроле… всё уже давным-давно расползлось по миру, а военной продукции они почти не выпускают. Кстати, отдельным пожеланием Романова было то, что с нашей стороны должен участвовать Форд, а не Дженерал моторс – у них давняя симпатия к этому производителю, в тридцатых годах кажется Форд что-то туда поставлял.

– Тогда переговоры с Фордом это моя проблема, – сказал министр торговли, – думаю, мы уладим это вопрос в кратчайшие сроки.

– Ещё было пожелание с нашей стороны, – продолжил Шульц, – насчёт прав человека и более мягкого обращения с отказниками. Русские удивили нас, объявив, что Сахаров с женой возвращаются из горьковской ссылки, а с отказниками они обязуются смягчить отношения.

– Это было для меня большим удивлением, – сказал Рейган, – до сих пор мы ничего подобного не слышали со времён хрущевской оттепели.

– И наконец, главные два вопроса, озвученные Советами, – продолжил Шульц, – о наших ракетах в Германии и об Афганистане…

– Давайте перенесём обсуждение этого на более поздний срок, – попросил Рейган, – у меня опять разболелся живот.

На этом заседание и закрылось – вышли все, кроме троих, летавших в Москву плюс директор ЦРУ и министр обороны.

– Я так понимаю, Ронни, – сказал Колби, что это была тактическая хитрость.

– Да, ты как всегда прав, Вилли, – отозвался Рейган, – живот у меня в норме, просто круг лиц, посвящённый в эти дела, хорошо было бы ограничить…

– Значит, у нас остались два вопроса – Першинги и моджахеды, – уточнил Шульц, – давайте вырабатывать согласованное мнение по ним.

– Романов предложил нулевой вариант по Першингам, – сказал Шульц, – то есть мы убираем подчистую всё из Германии, а они в ответ делают тоже самое с Пионерами в Восточной Европе. Соответствует ли это нашим долговременным целям?

– Почему нет? – спросил министр обороны, – по данным нашей разведки Пионеров развёрнуто на 15% больше, чем наших Першингов – значит, такое сокращение выгодно нам.

– Плюсом к этому они предложили договор о запрете ракет средней дальности, как наиболее дестабилизирующем виде стратегических сил… – добавил Шульц.