Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 19 (всего у книги 332 страниц)

Глава 15

22 июля, МИ-6, Лондон, где-то возле Риджентс-парка

Директор ЦРУ Кейси прибыл в Лондон на срочные переговоры с руководством МИ-6 в лице его текущего начальника Колина Фигерса. Вообще говоря МИ-6 всегда была одной из самых засекреченных разведывательных служб мира, Маргарет Тэтчер даже одно время утверждала, что такой организации в Великобритании вообще нет. Самыми известными сотрудниками МИ-6 считаются писатели Сомерсет Моэм (Театр, Луна и грош) и Грэм Грин (Тихий американец, Наш человек в Гаване). Также очень широко известен Ким Филби и вся кэмбриджская пятерка, работавшая на СССР с туманных 30-х годов. Ну и конечно самым известным английским шпионом являлся и является до сих пор небезызвестный Джеймс Бонд, детище писателя Яна Флеминга. Сам Флеминг служил в разведке ВМФ и не имел к МИ-6 (она называлась СИС в годы Второй мировой) никакого отношения, но вот его герой прославил службу на все времена.

Но история и художественные воплощения английской спецслужбы было последним, что интересовало Уильяма Кейси – имелись дела поважнее. И главное, конечно, из них – провал двойного агента Олега Гордиевского и анализ причин этого.

– Колин, – начал беседу Кейси, – не могу скрыть тот факт, что нас очень настораживает цепь провалов наших агентов в России. Только с начала этого года раскрыты Поляков, Калугин и Резун. А теперь ещё к ним прибавился и Гордиевский. Хотелось бы узнать вашу точку зрения, в чем тут дело?

– Одно из двух, дорогой Вилли, – отвечал ему Фигерс задушевным тоном, – либо это дурацкое стечение обстоятельств, такое иногда случается в нашей практике, либо в одной из наших организаций завёлся очень высокопоставленный крот. Который имеет доступ к очень конфиденциальной информации. И сливает её за железный занавес.

– Я бы не стал исключать и третий вариант, дорогой Колин, – в тон ему ответил Кейси, – у русских неожиданно объявился аналитик очень высокого уровня. Каким был у нас Джон Пауэрс, помнишь наверно…

Фигерс помнил, поэтому он просто кивнул головой и разлил чай из заварочного чайника.

– Давай выпьем наш национальный напиток, Вилли, Британия 200 лет процветала на торговле чаем. Это сорт Дарджилинг Лайт, собран в начале марта в Западной Бенгалии.

– Это откуда они по русским ракеты запустили? – поинтересовался Кейси.

– Штат тот же, – немного смешался англичанин, – но другой конец, к ракетному полигону никакого отношения не имеет.

– Послушай, дружище, – заявил Кейси, – у меня с недавних пор аллергия на всё индийское, так что чай я пропускаю. Давай лучше о делах.

– Давай о делах, – Фигерс отставил в сторону стаканы с чаем. – Что ты думаешь насчёт кротов? У нас, хочу заметить, со времен Филби заметных провалов в этой области замечено не было… в отличие от ЦРУ – это у вас работали такие ребята, как Ховард, Хансен и Рэдмонд. Это все восьмидесятые годы.

– Согласен, – не стал спорить с очевидным Кейси, – в последнее время у нас была чёрная полоса в этих делах. Однако согласно той же теории вероятности следующий провал должен случиться в другом месте. Так что проверять надо обе службы. Предлагаю создать совместную комиссию… двое от нас, двое от вас. Старшего не будет – все решения надо принимать консенсусом.

– Принимается, – ответил Фигерс, – может виски?

– Не откажусь, – сказал Кейси, – тем более все знают, что лучший виски в мире делают на территории Соединенного королевства.

– Олл райт, – англичане не переваривают американизм окей, – вот образец 15-летней выдержки прямиком из торфяных болот Хайленда, – и он поставил на стол бутылку Далмор-Констеллейшн 1970 года выпуска. – Всего-навсего пять тысяч фунтов стоит.

– Шедевр, – одобрил напиток Кейси, отхлебнув глоточек, – с меня теперь причитается.

– Значит насчёт комиссии мы договорились? – спросил Фигерс, залпом опрокинув в себя стопку Далмора, – ещё какие вопросы?

– Мо-ло-детц, – по слогам произнёс американец, – это название тебе о чём-то говорит?

– Конечно, – ухмыльнулся англичанин, – мы же тут не лаптем щи хлебаем, как говорит русская поговорка. Это боевой железнодорожный ракетный комплекс, который будет ездить по бескрайним просторам России и грозить нам своими ракетами из непредсказуемого места. На вооружении ещё не стоит, но через пару лет ожидается, что встанет.

– У нас был похожий проект, – поморщился Кейси, – МХ назывался, но мы его закрыли лет пять назад – слишком дорого и не так уж неуязвимо, как расписывали проектировщики. А вот русские, похоже, довели это изделие до нужной кондиции

– И что насчет Мо-лод-тца? – уточнил Фигерс.

– Хотелось бы узнать как можно больше технических подробностей, – ответил Кейси, – вплоть до чертежей и разрезов. А ещё выработать возможное противодействие этому Молодцу. У НАТО совсем ничего похожего нет и не ожидается, а это нарушает баланс сил.

– У вас же переговоры с русскими намечаются, – вспомнил Фигерс, – в Женеве, если не ошибаюсь. Вот и включите нейтрализацию этого Молодца одним из пунктов в меню…

– Это мы тоже пытаемся сделать, но пока не получается, дорогой Колин, русские упёрлись хуже арабского осла… так что тут мы очень рассчитываем на вашу помощь.

– Олл райт, – повторил англичанин, – сделаем всё, что в наших силах. Ещё что-нибудь?

– Нефть и газ, – бухнул свою главную тему Кейси, – мы провели широкомасштабную и долгоиграющую операцию по снижению мировых нефтяных цен, вы же не хуже нас знаете, что этот критическая позиция в русском экспорте, половина доходов от внешнеэкономических операций.

– А эта цена снижаться отказывается, – помог ему Фигерс.

– Точно, – Кейси допил свой бокал с Далмором и попросил еще, – мы надеемся на вашу помощь в этом вопросе…

– Тут, – Фигерс посмотрел бокал с Далмором на свет, поболтал содержимое и отпил глоточек, – нужно подумать. Нефть это игра в долгую, и к тому же играть в неё можно в несколько рук, как в этот… в преферанс или в покер…

– Ты на что намекаешь? – уточнил Кейси.

– Смотри сам, Вилли – у нас разворачивается добыча энергоносителей в Северном море, там открыты очень перспективные месторождения…

– Я слышал об этом, – Кейси облокотился на подлокотник кресла и положил ногу на ногу, – и что дальше?

– А дальше, дорогой Вилли, то, что серьёзное падение цен на нефть не слишком выгодно Соединённому королевству. Да и в Штатах, насколько я знаю, имеется довольно большая прослойка предпринимателей, которым это придётся не по душе. И это я ещё не вспоминал про сланцевую нефть…

– А ты вспомни, – попросил Кейси.

– Хорошо, – вздохнул Фигерс, – вспоминаю. Добыча сланцевой нефти, коя вот только-только начинает разворачиваться во всем мире, в том числе и в Штатах, становится экономически выгодной, начиная с 25–30 долларов за баррель. А уже сейчас эта цена балансирует на нижней границе этого диапазона. А вы хотите загнать её ещё ниже, так?

– Свет клином не сошёлся на этих сланцах, – пробурчал Кейси, – или конкретно у тебя есть вложения в эту сферу?

– Конкретно у меня нет, – отговорился тот, – но у родственников есть немного.

– И потом, всегда же можно переключиться с собственных источников на арабские, например, а свою добычу притормозить – в итоге выгода для страны будет существенная.

– Не знаю, дорогой Вилли, не знаю, – вздохнул Фигерс, – тут надо хорошенько подумать, так что обещать я пока ничего не буду.

– Окей, – сказал Кейси специально, чтобы позлить англичанина, – тогда самый последний вопрос. Мы, похоже, уходим из афганской темы…

– Да неужели? – поднял бровь Фигерс, – после шестилетнего плотного участия?

– Да… наш большой босс договорился с русскими, поэтому все наши труды идут коту под хвост. В связи с этим такое предложение к МИ-6 – заместить наши позиции в Кабуле. Все наработки мы вам выдадим, жалко же бросать такое большое дело.

– А если наш большой босс тоже договорится с русскими? – задал наводящий вопрос Фигерс.

– Вот тогда и будем плакать, но пока же он не договорился, верно?

– Допустим, допустим… если предварительное согласие мы на это дадим, – Фигерс допил свой бокал до дна, – то что мы будем иметь взамен?

– Вот это деловой разговор, – одобрительно похлопал в ладоши Кейси, – а что вы хотите?

* * *

А в это же самое время в одной из комнаток без окон в санатории «Подмосковье», принадлежащем КГБ СССР, вторые сутки продолжался жёсткий допрос Олега Гордиевского. Церемониться с ним не стали и вкатали лошадиную дозу психотропного средства, известного в народе как «сыворотка правды», а в узкоспециальных кругах называющегося «СП-117». Состоял этот препарат из двух частей – дота и антидота. При вводе дота человек приходил в невменяемое или близкое к тому состояние и полностью терял контроль над собой и отвечал достаточно правдиво на все вопросы следователей. Если же ему ввести антидот в течение часа после дота, то объект очень быстро возвращался в нормальное состояние, при этом вся информация о том, что с ним происходило между двумя приёмами препарата, полностью стиралась из памяти.

Стакан с растворёнными в нём двумя таблетками дота Гордиевский выпил в восемь часов утра и почти сразу перешёл в неадекватное состояние – голова его откинулась на спинку кресла, все мышцы расслабились, изо рта тонкой струйкой потекла слюна.

– Расскажите, – начал допрос следователь, повернув настольную лампу прямо в лицо Олегу, – когда и каким образом вы были завербованы западными спецслужбами.

– В июле 66 года, – еле слышно отвечал он, – когда я поехал в первую полноценную командировку в Данию.

– На чём они вас поймали?

– Годом раньше я был на стажировке в датском посольстве и в выходной день поехал в соседнюю страну…

– В Швецию?

– Да, в Мальмё…

– С какой целью вы туда поехали?

– С целью посетить дом терпимости… бордель то есть…

– Посетили?

– Да. И секс со шведкой в этом борделе, видимо, зафиксировали на фотоплёнку. Её и предъявили мне в 66 году.

– Кто именно вас вербовал?

– Представился, как Юджин Бауэр, откуда он, не говорил – но по контексту было понятно, что из МИ-6 или ЦРУ.

– Вы подписывали какой-то документ?

– Нет, всё было на словах.

– Какое первое задание вы получили?

– Собрать информацию о советских агентах в Дании и вообще во всей Скандинавии…

– Как вы договорились связываться?

– В Копенгагене они оставляли мне послания на третьей от Русалочки опоре ограды набережной. Приклееные скотчем снизу. Ответы я прикреплял таким же образом.

– А в Москве?

– В Битцевском парке на аллее, пересекающей Севастопольский ручей, было приметное дерево с раздваивающимся стволом. Вот эта развилка и была нашим почтовым ящиком.

Глава 16

И про лёгкую… лёгонькую промышленность

За поимку важного иностранного шпиона все причастные получили свой кусок пирога. Не забыли и про лейтенанта, который углядел самое важное звено в цепи ошибок партнёров – он получил внеочередное звание капитана, двухнедельную путёвку в крымский санаторий и денежную премию. А вот сотрудников, проворонивших уход Гордиевского с напарником из вагона поезда, наоборот – понизили в звании на один пункт и перевели в районы Крайнего Севера, первого в Воркуту, второго в Анадырь.

Но всё хорошо, что хорошо кончается, поэтому Романов несколько притормозил свою активность на этом фронте и переключился на другую тему, она давно вызревала у него в голове и вот, наконец, созрела. Большое совещание по этому вопросу было назначено в городе Иванове, являющемся, как хорошо известно, городом невест, а кроме того ещё и столицей советской текстильной промышленности. На одном из флагманов отечественного текстилестроения, Ивановском меланжевом комбинате (а если точнее, то в Доме культуры этого комбината), оно и состоялось.

Первым на трибуну поднялся, как это легко догадаться, первый секретарь Ивановского обкома Владимир Григорьевич Клюев.

– Партия и правительство, весь советский народ в едином порыве сплотился перед лицом страшной угрозы, которую несет иностранная военщина, – отдал он дань текущей повестке дня, после чего плавно перешёл к более насущным делам. – Наш пролетарский город всегда был на передовых рубежах строительства коммунизма. Со времён революции 1905 года лучшие представители ивановского пролетариата плечом к плечу стояли в борьбе за лучшее будущее.

– Владимир Григорьевич, – притормозил его порыв Романов, – давайте уже ближе к теме совещания. К текстилю.

– Хорошо, – быстро ориентировался секретарь, – к текстилю, значит к текстилю. История Ивановского текстиля уходит своими корнями в далёкие времена Смутного времени – именно тогда у нас появились первые мастерские, выделывавшие льняные ткани. Земля у нас, сами понимаете, северная, полевые культуры растут вяло, поэтому-то сама собой образовалась отрасль, в которой ивановцы были конкурентоспособны. Далее я пропускаю длительный период до революции и перехожу непосредственно к нашему времени. Советская власть поставила перед ивановцами цель стать одной из самых передовых областей страны – некоторое время даже наш регион называли советским Манчестером. В двадцатые-тридцатые годы здесь было построено более десяти современных предприятий текстильной отрасли, в том числе и меланжевый комбинат, в ДК которого мы находимся, а также камвольный комбинат, фабрика имени Дзержинского и Красная Талка. В результате мы имеем современный и динамично развивающийся комплекс по выпуску текстильной продукции – если в 1913 году наш город производил 120 миллионов квадратных метров всех тканей, то в прошлом году мы выпустили более двух миллиардов квадратных метров. Нам есть чем гордиться и есть что развивать, – так жизнеутверждающе закончил свою речь Клюев.

– Пара вопросов, если позволите, – Романов встал из-за стола президиума и начал прохаживаться взад-вперёд.

– Конечно-конечно, – Григорий Васильевич, – отвечал из-за трибуны секретарь, – я вас очень внимательно слушаю.

– Сырьё, я так понимаю, у вас в основном из Средней Азии идёт, верно?

– Абсолютно, Григорий Васильевич, – с готовностью подтвердил Клюев. – Хлопок на 100% оттуда. Остальные виды либо из соседних областей, это лён по большей части, либо с химкомбинатов Дзержинска, если синтетика. Шерсть из разных мест, даже затрудняюсь сказать, откуда больше всего.

– По импорту ничего не закупаете?

– Если только запчасти к оборудованию, – запнулся секретарь, – и немного натуральных красителей из Индии.

– Какая доля хлопчатобумажных тканей в общем выпуске?

Клюев полистал свои бумажки и ответил:

– В прошлом году была примерно 36%.

– То есть всё развивается по плану без каких-то затруднений? – задал наводящий вопрос Романов, дойдя до крайнего правого угла стола президиума.

– Затруднения есть, как же без них, – мигом собрался с мыслями Клюев, – наши заявки на импорт, например, Минвнешторг рассматривает по остаточному принципу. Лёгкая промышленность у него не в приоритете. Фонды на социалку опять же каждый год нам режут по живому – а людям надо бы кроме работы ещё отдыхать и лечиться. Ну и главная наша проблема на сегодня это большой перекос по половому признаку – на тысячу мужчин у нас сейчас приходится чуть более 1300 женщин. Это на 20% больше, чем в среднем по стране.

– Да, это большая проблема… – задумался Романов, – надо подумать, как её решать, а решать надо… но я хотел бы затронуть вот какой вопрос…

И он налил себе воды из графина, выпил и продолжил.

– С текстильной промышленностью у нас всё в порядке, тканей много и на любой вкус. Со швейной ещё лучше – планы выполняются и перевыполняются, выпуск одежды для всех возрастов ширится, люди получают награды. А в сухом итоге получается, что народ давится в очередях за импортом. Ну или переплачивает спекулянтам, а отечественную продукцию почему-то обходит стороной…

– Если это ко мне вопрос, – тихо произнёс со своей трибуны секретарь Клюев, – то я как-то затрудняюсь с ответом…

– Да нет, Владимир Григорьевич, это был риторический вопрос, – успокоил его Романов, – конкретного ответа он как бы не требует…

– А что требует? – продолжил тупить Клюев.

– А требует он поиски решений наболевших вопросов, – отрезал ему Романов и продолжил уже по теме. – Ситуация прямо скажем идиотская, товарищи – взять хотя бы эти пресловутые джинсы… ну штаны и штаны, правда из прочной ткани, носятся долго и гладить их не надо. Почему они у нас в стране стали символом?

– Каким символом? – опять влез со своим вопросиком Клюев.

– Символом того, что всё, произведённое в западных странах, лучше отечественного.

Секретарь сначала покраснел, потом побледнел и смог ответить только избитой истиной:

– В душу к покупателю не залезешь, Григорий Васильевич, что же мы поделаем, если ему импорт нравится больше…

– А придётся залезать, Владимир Григорьевич, – мягко поправил его Романов, – новые времена настают, работать по-старому уже не годится.

– Фильм такой был, – осмелился секретарь, – с Чарли Чаплиным, Новые времена назывался.

– Помню-помню, – откликнулся Романов, – там Чаплина еще кормили с помощью механических приспособлений. Но это к делу не относится, давайте ближе к теме… ставлю вас в известность, что в Правительстве готовится постановление, посвященное именно тому, о чем мы с вами говорим.

– И что в нём предусмотрено, в этом постановлении? – спросил Владимир Григорьевич.

– Главный затык у нас образуется на этапе моделирования готовой продукции, который происходит без какой-либо обратной связи от покупателей – грубо говоря, мы шьем образцы, спущенные сверху, которые никто… ну хорошо, мало кто… стремится купить. Про ткани тоже забывать не нужно – их типы и исполнение тоже нуждаются в согласовании. Весёленький цветочек и размытые лиловые пятна сейчас никому не нужны.

– И как же планируется преодолевать эти препятствия? – продолжил интересоваться секретарь

– Надо учиться у капиталистов, – бухнул ему Романов, – в этом нет ничего зазорного – у них же нет никакого затоваривания рынка, а покупатели даже и слова такого не знают, импорт, охотно берут отечественные товары. В последние две недели у нас этими исследованиями вплотную занимались два института, и вот что они рекомендуют.

Секретарь открыл свой блокнотик и приготовился прилежно записывать, а за ним это сделали и остальные присутствующие.

– Первое – для установления устойчивых обратных связей между рынком и производством создается новая структура… назовем ее условно комиссией по покупательским предпочтениям. Второе – надо развивать творчество масс… зайдите на любой вещевой рынок СССР… что, никогда не бывали? А жаль, там очень любопытные вещи встречаются. Так вот – кроме импортных вещей там полно сшитых кустарным методом, причём шьют именно то, что надо покупателям. Вот этих подпольных или полуподпольных предпринимателей надо впрячь в общую государственную упряжку.

– Но это же частный бизнес, – побелевшими губами отвечал секретарь, – как это будет согласоваться с марксистско-ленинской теорией?

– Нормально будет согласоваться, – отбрил его Романов, – вспомните НЭП – почти 10 лет частники работали параллельно государственным образованиям и никто не жаловался. Да и потом вплоть до 50-х годов у нас существовали так называемые артели, сельскохозяйственные, промысловые. Обеспечивали население в том числе и одеждой с обувью, платили налоги, получали зарплату.

– Но пойдём дальше, – закончил Романов исторический экскурс, – ценообразование… ни для кого не секрет, что цены у нас устанавливаются абсолютно случайно, но уже после установления от этого рубежа отходить никому не разрешается. Ни на копейку вверх, про вниз уж не будем говорить, такое только при Сталине было, и то недолго. А это неправильно – получаются жуткие перекосы между спросом и предложением. Если цена на что-нибудь завышена, то это что-нибудь так и лежит на полках магазинов, пока не придёт пора его списывать. А если занижена, образуется так называемый дефицит, что это такое, наверно, пояснять не нужно?

Присутствующие издали коллективный гул, означающий, что да, с этой проблемой все хорошо знакомы.

– И такой товар мгновенно сметается с полок, но не весь, естественно, часть оседает в подсобках и на складах, а потом торговые работники продают его нужным людям с наценкой или отдают взамен встречных услуг. Формируется так называемая торгово-закупочная мафия, присущая исключительно социалистическому обществу – более нигде в мире такого понятия не существует.

– Какой же из этого выход, спросите вы? Владимир Григорьевич, подскажите – вы же не хуже меня знаете…

Секретарь в третий раз за сегодня покраснел, но всё же выдал:

– Повысить цены на дефицит, так наверно…

– Совершенно верно, – воскликнул Романов. – Это, конечно, тоже не совсем вписывается в марксистско-ленинскую теорию, надо будет проводить кропотливую разъяснительную работу с населением. Но сохранение текущего состояния дел это путь в тупик.

– Ну и напоследок про джинсы… да выпустите вы их что ли в количестве, которое насытит наш рынок. И люди перестанут наконец переплачивать за них бешеные деньги – я слышал, что цена на Ли и на Вранглер у спекулянтов доходит до 300 рублей – ну куда это годится.

– Джинсовая ткань, так называемый деним, у нас выпускается в очень малых количествах, – сообщил секретарь, – такие планы установлены Госпланом.

– Госплан мы поправим в кратчайшие сроки, – успокоил его Романов, – так что считайте это заданием партии и правительства – к концу года наладить бесперебойный выпуск джинсов по умеренным ценам. Но это ещё не всё, – продолжил он, – такое вот обезьянничанье с западными товарами тоже не самая нужная штука. Пора бы уже и что-то своё придумать, не менее популярное, чем джинсы. Как считаете?