Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 254 (всего у книги 332 страниц)

ГЛАВА 10

Легкий утренний снег к обеду превратился в метель. Она стучала в окна, выла в трубах и пищала, точно расстроенная скрипка.

Олмер смотрел в окно и не видел ровным счетом ничего. Месиво из снега, мотающееся из стороны в сторону, да и только. Он отпил немного вина из неподходящего под такой напиток пухлого стакана и ближе подошел к окну. Показалось, что там, во дворе заставы, кто-то промелькнул. Возможно, какой-то солдат бежал на свой пост из столовой. Вряд ли кто-то еще.

Чиновник снова пригубил вина, разглядывая пургу.

Его люди не смогут пройти в такой буран. Десять человек теперь просто заперты в какой-то деревне или хуже того – в лесу. Неизвестно, выберутся ли они без потерь. И даже маг в их рядах в такой момент не более чем просто человек среди этого снежного безумства.

Планы псу под хвост из-за какой-то метели.

Жаль, что он забыл про переменчивую погоду и отослал Бона. У мага своя важная задача. Но на заставе сновали солдаты с ружьями, и присутствие пульсара за спиной было бы кстати. А без такой поддержки Олмер ощущал себя голым. У него был лишь план, его люди, которые не успели вовремя прибыть, и Бон, уехавший с ведьмаком.

В целом его не пугала ситуация, должность защищала лучше любой брони. Но то, как быстро со всем разобрался комендант, очень ему не нравилось. Какой-то старикашка, а умудрился обойти его!

Чиновник опрокинул в себя стакан и, повернувшись к столу, налил еще.

На этой заставе он понял прелесть выпивки в час дня. На самом деле здесь в любое время суток стакан крепкого вина хорошо разгонял кровь. Правда, утром Олмер еще как-то вспоминал, что пить рано. Хотя сумрак на улице успокаивал и шептал, что за окном всегда шесть вечера и самое время откупорить бутыль. Но в любом случае к обеду чиновник всегда сдавался.

А сегодня совесть вообще молчала. Потому что единственными занятиями Олмера остались ожидание и выпивка. Вероятно, можно было бы обойтись только первым, но чиновнику претила вынужденная бездеятельность, и потому он еще глотнул вина.

Никто не мог составить ему компанию, так же как и он не мог уйти из этой комнаты в поисках кого-то. Он был уверен, что, стоит покинуть кабинет, комендант обоснуется здесь и отвоюет еще один кусок заставы, чего ни в коем случае нельзя допустить. Каким-то образом необходимо дождаться своих людей и закончить дела быстро.

Олмер не думал, что встретит какое-либо сопротивление в этом сонном царстве. Его слишком успокоила развязность гарнизона, и он поздно отправил письма своим людям.

Но он считал, что переживать особенно не из-за чего. Реальной угрозой на заставе была только Харт. Неподкупный и дисциплинированный маг в другое время ему пригодился бы. Сейчас же лучше бы имелся тот, кто возьмет деньги или попросит, например, должность. Только Нея изначально не поддалась на его провокации, глупо ждать этого сегодня. Ему придется действовать и грубее, и хитрее. Найти правильные слова, а если не выйдет – немного яда и антидот в качестве примирения. Или вовсе без него.

Он ждал ее в кабинете. Еще один повод не покидать своего места.

Расписание Харт оставалось неизменным, несмотря ни на что. Она приходила сюда в обед и вечером, чтобы сделать записи. В отличие от коменданта, который первую половину дня сидел у себя в комнате, а вторую надоедал Олмеру глупыми вопросами и гневными взглядами.

Чиновник гадал, успел ли Четон отправить письма до метели, поделился ли своими гениальными мыслями с кем-то из высокопоставленных друзей? Притом что этот человек наплевательски относился к последнему месту службы, его уважали, и у него сохранилось поразительно много связей в столице, да и фактически в любой крепости их небольшого королевства, о чем Олмер узнал буквально вчера, когда прилетели вестники от его людей. Тогда же он окончательно уверился в безвредности ведьмака и сейчас даже жалел, что легко его отпустил. Возможно, с ним разговор был бы проще, чем с Харт.

В голове чиновника немного шумело от вина, но он все обдумал заранее и, когда в кабинет стремительно вошла Нея, дружелюбно улыбнулся.

– Хорошо выглядите, лейтенант, – сказал он, ничуть не покривив душой.

Еще вчера он заметил, что Харт преобразилась. Даже ее грубые и бугристые шрамы теперь сгладились и порозовели. Они по-прежнему уродовали щеку, но все же выглядели не так безобразно.

– Добрый день, – невпопад ответила она и прошла к своему скромному столу.

Олмер встал и взял еще один стакан. Но налил лишь воды для лейтенанта. Он некоторое время просто рассматривал Нею, а потом, точно ленивый кот, скользнул к ее столу.

– Составьте мне компанию, – попросил чиновник, протягивая ей воду. – Знаю, что вы не пьете на службе. Но думаю, вас не затруднит сделать вид, что это вино, когда я буду пить за здоровье короля.

Он подождал, когда Нея с сомнением возьмет стакан и посмотрит на него. Ее глаза блестели, а пухлые губы чуть сжались, когда Олмер склонился к ней.

– За короля, – тихо произнес он и выпил немного вина. Нея сделала два глотка из своего и сразу отставила стакан. – Вы нервничаете?

Олмер остался стоять рядом с ней. Он проследил за тем, как губы Харт сильнее напряглись, и даже усмехнулся про себя этой потребности смотреть на ее рот.

– На заставе осталось всего пятеро дееспособных солдат, и один из них сидит в подвале, – сообщила Нея. – Есть о чем подумать и чем заняться.

Ее слова, видимо, должны были ужалить праздношатающегося Олмера, но он лишь кивнул, пристраиваясь на краю ее стола. Бедром он коснулся ее локтя, и лейтенант резко опустила руки на колени.

– Вы маг, вам ли беспокоиться? Вы одна стоите десятка.

– Благодарю за похвалу, – ответила она, сильнее поджимая губы. – Но мне было бы спокойнее, если бы все солдаты гарнизона оставались на ногах.

– И если бы ведьмак не уезжал, – предположил Олмер.

При упоминании Фаруна она быстро отвела взгляд, но тут же снова посмотрела на чиновника.

– Драку вовремя остановили, виновных наказали, а эта застава и без солдат будет стоять как стояла, вы знаете это. Отчего же вы так тревожитесь? – спросил он с участием, которого не ожидал от себя.

Нея чуть выше подняла голову, чтобы посмотреть точно в глаза чиновника. Смелый взор, который подтверждал, что она не боится и понимает больше, чем говорит.

Мало он выписал ей штрафов и слишком много упустил мелочей, к которым можно было придраться. Не добился вовремя нужного трепета перед собой, а теперь уже поздно, думал он.

Хотя причина была глубже. Ему просто нравилась прямота, с которой Харт смотрела на него, да и на всех мужчин. Она считала, что ничем не хуже, а скорее всего, даже лучше многих из них. А говорить она хотела только наравне, и чиновник совершенно не собирался этому мешать.

– Вы действительно не понимаете? Или просто слишком много выпили?

Олмер засмеялся. Этот осуждающий тон очень напомнил ему покойную жену.

– Я лишь хочу услышать ответ – что вас беспокоит? Почему вы сидите здесь с бумагами, а не патрулируете дорогу? Почему раздали ружья, но основную часть патронов спрятали? Я видел, что коробок было значительно больше. И почему Милкоту вы тоже отнесли ружье, хотя он, по-моему, не может встать.

Нея и не подумала смущаться, наоборот, она еще смелее посмотрела на чиновника.

«Вероятно, меня считают безобидным пьяницей», – почти без раздражения подумал он.

– Мне кажется, вас должны больше интересовать ответы на другие вопросы, – чуть наклонившись вперед, сказала она. – Почему Свен приехал сейчас? Его обоз не принесет и половины денег, потраченных на охрану и дорогу. Почему пострадали самые сильные солдаты? Все, кто попал в лазарет, считались либо меткими стрелками, либо, как Каспин, имели внушительные кулаки. И еще два вопроса. Почему ведьмака хотели убить? По-другому его увечья сложно расценивать. И почему скертанцы взяли с собой амулет для блокировки магии? Раньше я не видела у них таких.

Это были очень хорошие вопросы, но чиновник этого не сказал, лишь пригубил вина.

– Полагаю, у вас есть кое-какие ответы, раз вы уже предприняли некоторые действия.

– Нет, но у меня есть другие интересные вопросы. – Ее внимательные глаза почти впились в лицо Олмера. – Кто знал о сильных и слабых сторонах солдат заставы? Почему скертанцы появились только после приезда коменданта, хотя, судя по разговорам, они выехали две недели назад, а значит, должны были прибыть раньше?

– Вы точно знаете, что они выехали раньше?

– Да. Я близко знакома со Свеном, он упоминал день недели и метель, которая их сопровождала при выезде.

– Значит, вы уверены, что скертанцы в этом замешаны?

– У меня нет никаких оснований это утверждать, но они появились в нужный момент. Возможно, на этот раз их цель не красть, а замести следы и вывезти камни, пока это возможно. Жаль, что мы не можем за ними проследить.

– Тут вы неправы. – Олмер еле заметно улыбнулся. – У Бона четкое задание узнать, куда они едут.

– Понятно.

В ее голосе не прозвучало ни капли удивления, подумал с досадой чиновник.

– Значит, и ваш ведьмак не просто так отправился проводить северян?

– На его поездке настаивал комендант, – слишком напряженно ответила она.

– Из ваших вопросов я могу предположить, что вы в чем-то подозреваете не только скертанцев, но и кого-то из своих.

Он замолчал и опять выпил вина. Харт должна была сама прийти к определенным выводам.

– Комендант сегодня очень убедительно говорил, что со скертанцами дело нечисто, – как будто между прочим сказала она. – Но и с ним самим не все понятно. Он никогда так быстро не приезжал. По какой причине он пустил Свена? До этого у скертанца было много товара, и я думаю, он платил коменданту за свой комфорт на нашей заставе, а сейчас?.. И не странно ли то, что и комендант, и Свен оказались на заставе сразу после того, как бандитам не удалось увести телегу у нас из-под носа?

– Вы очень откровенны со мной, – заметил Олмер. – Не боитесь, что и со мной дело нечисто?

– Я видела, как вы себя вели, когда встречали обоз. Не похоже, что вы замешаны в краже камней. – Она откинулась на спинку стула и сложила руки на груди. – В любом случае нужно придерживаться какой-то одной стороны. Ваша кажется более верной.

Харт как будто совершенно забыла, что в крепости всегда, абсолютно всегда главным остается комендант. Слепая верность уставу оказалась не такой уж крепкой.

Впрочем, чиновнику это играло на руку. Боевой маг за плечом – это хороший аргумент.

Ему не хотелось открывать все карты, потому он просто смотрел и ждал, когда Нея продолжит говорить.

– Я не могу сказать, что все обдумала и просчитала, но действия скертанцев были наглыми. Уверена, у них есть какая-то поддержка внутри заставы, и, судя по всему, это не Эрхен, а кто-то высокопоставленный.

Олмер удивленно усмехнулся. Ее честность и открытость поразила. Но в то же время он понимал, что Харт действует из соображений безопасности заставы, да и собственной. Никому бы не хотелось оставаться единственным магом, которого прибьют лишь потому, что с ним не договориться. А королевский чиновник в этой ситуации самый вероятный защитник.

– Знаете, вы очень похожи на мою покойную жену, – почти с нежностью сказал он. – Она тоже любила говорить открыто.

– И поэтому умерла?

– Нет, она умерла при родах очень давно.

Он поднял руку и осторожно коснулся гладкой щеки Неи. То ли от выпитого, то ли от близости Харт он вспомнил о своем одиночестве и о том, насколько здесь бывает холодно.

– У вас такие же зеленоватые глаза, как у нее. – Он склонился ближе.

– Они у меня серые, – сказала Нея и отклонилась в сторону.

– Они меняют цвет.

Олмер встал и рывком опустошил стакан.

И что только она о себе думает? Рассуждает о предательстве коменданта, притом что поддержки у нее никакой. Заняла бы место в его постели и могла болтать о чем угодно!

В нем говорило раздражение. Он всегда мог донести свою мысль почти без слов, только штрафами и взглядами. Другие сразу понимали, как действовать, что говорить и куда ложиться. Но только не Харт.

– Надеюсь, вы понимаете, что предателем может быть любой на заставе. А тот, о ком вы говорите, осторожен. Не уверен, что можно найти доказательства его вины.

– Не любой. Я над этим поразмыслила, – с упорством барана продолжала гнуть свое она. – Бандиты должны были как-то поддерживать связь. На заставе ключи от почтовой башни обычно у меня, в некоторые дни у коменданта, и только дважды я их давала Мил коту.

Чиновник поставил стакан на свой стол и повернулся к Нее. Ему очень хотелось прочесть лекцию о том, как обвинить человека, не называя имен и не подставляясь. Но Харт могла либо молчать, либо говорить, что думает.

Он вздохнул. Сейчас ему лучше было сразу заручиться ее поддержкой, пока комендант не додумался посадить в подвал самого чиновника. На большее Четон вряд ли решится, слишком осторожен.

Только чиновник не успел ничего сказать. В кабинет вошли хмурые солдаты с ружьями и комендант собственной персоной.

– Лейтенант Нея Харт, – почти торжественно сказал он. – Пусть эти люди будут свидетелями.

Старик откашлялся, а Олмер сложил руки на груди. Неприятный холодок пробежал по позвоночнику, когда двое солдат подступили к Нее.

Похоже, он просчитался.

– Вы обвиняетесь в сговоре с бандитами и предательстве. Надеть наручники!

Харт лишь успела подняться, а ей на руки уже нацепили кандалы, блокирующие магию. Чиновник замер, удивляясь своему спокойствию и почти обыденной мысли, что для бедной заставы такие наручники – шик.

– Я могу услышать целиком все обвинения? – старательно выговаривая слова, спросила Нея.

– Кража камней и помощь бандитам. Свен и его люди оказались теми, кто нас обворовывал, – с неприязнью сказал комендант. – Проверенные сведения. Насколько известно, вы со Свеном были любовниками и, вероятно, поддерживали связь вне заставы. Это было сделать легко, учитывая, что почтовая башня в вашем распоряжении. Вы передавали им сведения об обозах, а они увозили камни.

Харт бросила всего один взгляд на чиновника. Но он старался не реагировать на происходящее. Ему важнее было сохранить нейтралитет, чем поддержать женщину.

– Это неправда. Кто вам такое сказал?

– Эрхен, он тоже в сговоре. Но он очень болтливый, когда голодный, – просто сказал комендант.

– Как маг она имеет право на королевский суд, – заметил Олмер и даже не упомянул, что сам может его вершить.

– Я знаю, и поэтому пока она посидит в подвале. А вы отвезете ее в столицу, когда сочтете нужным.

Комендант отдал приказ уводить заключенную и, чуть улыбнувшись, кивнул Олмеру. Кабинет опустел. Уверенные шаги солдат быстро удалились, как и неприятное позвякивание цепи. Где-то вдалеке послышался скрип входной двери, и наступила тишина.

Его обставили.

Чиновник несколько минут смотрел в пустоту, а потом опять взял бутылку вина.

Он предполагал, что комендант замешан, но считал его посредником. Тем, кто просто что-то рассказал не тем людям и, не вдаваясь в детали, покинул заставу по просьбе тех же скертанцев. Хотя их участие пока было не таким уж очевидным. С той же уверенностью можно сказать, что в кражах замешаны сами солдаты.

Люди Олмера искали человека, который мог узнать о камнях еще в столице, до того, как обоз был сформирован. Таких оказалось всего пятеро, и они были несдержанны на язык, а значит, о камнях знали многие. К тому же чиновник подозревал Фаруна и Четона. Только оба оказались чисты.

Комендант был слишком пуглив и осторожен, по мнению его же сослуживцев. Но также ходили слухи, что Четон не гнушается подарков от тех, кто тайно проезжает через заставу. Да, он не ввязывался в бандитские дела, но мог в нужный момент уйти в сторону или исчезнуть из крепости за хорошую сумму. Так Олмер и думал: коменданту заплатили, чтобы он уехал и сделал вид, что не получал рапортов о бандитах.

До этой минуты чиновник считал Четона только пешкой, которая ничего не решает и ждет распоряжений свыше. Но старик без веских обвинений сам надел кандалы на боевого мага его величества, чего не позволяет себе даже родной брат монарха. К тому же особенность этих браслетов такова, что через трое суток конечности Харт потеряют чувствительность. Подобное варварство можно сравнить только с отсечением рук.

После такой демонстрации власти Олмер осознал, что на этой заставе должность может его не спасти.

Он просчитался, когда сделал ставку на неизвестного, крадущего камни чужими руками. Что же, старина Четон со всей его осторожностью и якобы пугливостью подходил на роль главаря больше.

«И как удачно все для него сложилось. Свен и Харт. Ни один человек не обвинит теперь коменданта. Возможно, даже я», – подумал чиновник.

Он налил себе еще вина и сел за стол. А когда вошел комендант, сделал вид, что ничего не изменилось.

Оставалось только ждать своих людей или следующего хода преступников.

ГЛАВА 11

Как только началась метель, они потеряли скертанцев. Эзра был почти уверен, что молчаливый Бон поставил на северян магическую метку. Но видимо, даже она развеялась под бьющим, не хуже ливня, ветром.

Исчезновение скертанцев не казалось дерзким. Они ехали и ничем не привлекли к себе внимания. Нормально отнеслись к своему сопровождению, но потом просто затерялись в метели. То ли чуть уехали вперед, то ли чуть отстали, ведьмак не заметил даже этого. Он плелся за Боном и страдал от боли.

Вчера действовало зелье, сегодня же принимать его нельзя. Нужна лишь передышка и заговоры.

Нос Эзры почти не дышал и закаменел от нудной пульсации. Сломан, утром понял ведьмак. И почти уверился, что сросся нос неправильно, но вправлять даже под страхом смерти не рискнул бы.

Ему не удавалось отвлечься, любое незначительное движение порождало новую ломоту, покалывание и даже онемение. Стоило боли появиться в одном месте, как она отзывалась и в другом. Она бежала, словно по пороховой дорожке, забираясь дальше и «подрывая» на своем пути ребра, плечи, локти, пальцы.

От скачки давно болело все тело, и скверное настроение только укреплялось с каждым пройденным метром. Да и снег, валивший хлопьями, подогревал злость. Ветер, конечно, стих, но от белого порхания в глазах рябило.

– Бон, давай-ка пустим лошадей шагом, – не выдержал Эзра.

Маг чуть замедлил коня. Правда, ведьмак подозревал, что он сделал это только ради своего всхрапывающего вороного жеребца.

– Ты все молчишь и молчишь. Начинаю сомневаться, что ты боевик. У них же на каждый случай анекдот, для привала кровавая история, а для любой женщины горячий поцелуй… Но последнее нам ни к чему, да.

Ведьмака передернуло от боли в ребрах, когда он невзначай махнул рукой. От стона парень удержался с большим трудом. Эзра не знал, как не замечать прострелы в теле.

Чем больше они молчали, тем сильнее ныли ушибы. Да и мысли лезли сплошь печальные. Если бы дорога была не такой однообразной, может, не так бы накрывало. Хотя нет, любые мысли сейчас крутились либо вокруг сломанного носа и ребер, либо вокруг Харт.

– Так почему ты молчишь? Боишься выдать секреты своего господина?

Бон, до этого отстраненный и задумчивый, придержал лошадь, чтобы поравняться с ведьмаком. Он положил тяжелую руку на плечо Эзры и открыл рот.

У мага не было языка.

– Уважительная причина для молчания, – согласился ошарашенный ведьмак, чем вызвал кривую улыбку у Бона. – И как так вышло? А, ты же не скажешь.

Эзра умолк.

Для мага лишиться языка – трагедия. Ни одно сложное заклинание невозможно произнести, а слабое даже толком не укрепить, потому что не повысить голос. Остается только шевелить губами и надеяться, что удастся сплести хотя бы простой таран.

Наверняка Бон был не слабым боевиком, раз даже сейчас мог установить щит, решил Эзра. Но он совсем не хотел знать, кто и когда отрезал магу язык. Даже если такова цена за службу у Олмера, все равно лучше не размышлять об этом. Ему хватало своих мучений. Не время погружаться в чужие.

– Насколько знаю, неподалеку есть деревенька. В ней можно переждать снегопад, пока мы не заблудились, – предложил ведьмак, скрипнув зубами от боли.

Но Бон отрицательно качнул головой и показал рукой «вперед».

– Наверное, ты знаешь, куда направились скертанцы?

Тракт был один, по нему следовал любой патруль или обоз. И северяне должны ехать здесь, про себя подумал ведьмак.

Маг пожал плечами, но коня не придержал. Он как таран двигался вперед, не обращая внимания на валивший снег.

– Во всяком случае, ты знаешь, что ехать нам прямо, – одобрил Эзра.

Он думал, как бы взять поводья, чтобы ребра перестали ныть. Всю дорогу сидеть на лошади скособочившись – сомнительное удовольствие. Которое к тому же не облегчало жизнь, но почему-то морально успокаивало.

«Зато, если на нас нападут, изображу припадочного и укушу кого-нибудь. Хоть какой-то прок», – веселился ведьмак.

Сейчас ему бы помогла ровная кровать с толстым одеялом и, возможно, кофе из уверенных рук Неи.

Ведьмак ругнулся.

Харт все время лезла к нему в голову. Еще немного, и он бы попросил Бона стукнуть его по лбу, только бы выбросить ее из своих мыслей. Но тут же вставала другая проблема: о ком думать вместо лейтенанта в кителе? Не о Мил коте же в конопляных носках.

– Знаешь, мы не найдем ту тропу в такой снег. Я с трудом понимаю, где мы, а там сначала нужно отыскать один камень. – Бон лишь еще раз пожал плечами. – Судя по всему, мы едем вообще не туда, да?

Маг молчал, но Эзре показалось, что он улыбался.

Ведьмак понимал, что у Бона какое-то свое задание от Олмера. Слишком легко тот отправил единственного помощника следить за скертанцами. Их наглость, конечно, не могла остаться без ответа от чиновника, но не все так однозначно. Да, северяне вовремя появились, устроили свару и, вероятно, дали время сообщникам увезти камни. Как показывал опыт, на заставе все сводилось к ним – камням. Но Олмер знал больше или подозревал не только скертанцев, и Бона направил с отдельным поручением.

Эзра не мог пока сопоставить свои подозрения с фактами, да и толком сосредоточиться на кражах, как и на своем избиении. Так же как не мог сказать, кто у него вызывает большие подозрения в нечистой игре. Только скертанцы? Или вместе с ними Олмер, который так быстро отпустил северян? А возможно, и комендант, настойчиво выпроваживающий самого ведьмака.

Неожиданно с левой стороны сквозь снег проступили скалы. Но Бон не замедлился, чтобы отыскать тропу, на которую не так давно упорно сворачивала лошадь, унюхавшая снют. Наоборот, маг подстегнул своего жеребца. Правда, обернулся к Эзре.

– Можешь не говорить, я понял, мы скачем вперед. – Ведьмак постарался сесть ровнее. – Все же интересно, куда ты так рвешься?

Бон пожал плечами.

– Есть, конечно, плюсы в твоем молчании. Я могу говорить что угодно, а ты будешь слушать. И, возможно, даже кивать? – сказал ему Эзра. – Ну так вот. Едем мы за выпивкой и женщинами для Олмера, так?

Маг обернулся к Эзре с круглыми глазами.

– Понимаю, на заставе ему одному скучно. И что там, в бутылках у коменданта, неизвестно. Милое дело отправить мага за таким добром. Боевики в этом разбираются. Нет?

Ведьмак поморщился от боли, когда чуть наклонился вперед. Правда, ощутил, что за болтовней может сделать вид, будто у него нет ни одной раны.

– Значит, не выпивка и не женщины? Тогда что-то явно очень скучное и то, что мне не понравится, – с грустью заметил он.

Бон кивнул и оскалился похуже волка.

– А ты человек с юмором, – с еще большей грустью произнес Эзра.

Но маг лишь показал рукой «едем прямо», прекращая всю болтовню.

Ведьмак и так видел тракт со стеной елок по сторонам и снегом впереди. Сейчас невозможно было уйти ни влево, ни вправо. Ирония Бона окончательно убила в Эзре любые попытки отвлечься от своих бед, и он в мирном молчании последовал за магом.

Их путь не был слишком сложным. Сил на заговоры хватало, лошади шли хорошо, а к вечеру Эзра даже смирился с болью во всех косточках. Встрепенулся он, только когда заметил огни. Через поредевший снег виднелись несколько фонарей, а чуть дальше добротные дома с мягким светом в окнах.

– Как я понимаю, мы ехали сюда, – произнес ведьмак, и Бон кивнул.

Это место Эзра отлично помнил. Хорошая кормежка, свежие простыни и милая рыжая кухарочка. Когда он направлялся служить на Северную заставу, то сутки отсыпался у нее.

В отличие от других холодных, неприветливых мест с морозным воздухом и запахом зимы, здесь, наоборот, как будто ждали гостей. Факелы и фонари разгоняли любой сумрак, из приоткрытых дверей лениво тянулся запах свежей выпечки, а люди улыбались приезжим.

Деревенька Поляна состояла исключительно из двухэтажных домов. На постой к себе пускали все, и в каждой избе имелась отдельная комната для гостей. Это место походило на большой постоялый двор. Даже конюшня вроде бы считалась общей.

Именно здесь, по словам Харт, всегда останавливался обоз с камнями. А терялся груз как раз где-то между этой деревней и самой заставой.

Они с Боном прибыли куда нужно.

– Поехали к большому дому, – сказал Эзра с улыбкой. – Я там бывал, хорошо кормят.

Боевик кивнул, хотя не казался довольным. Наоборот, его лицо, когда они подъехали к первым фонарям, стало более сосредоточенным. Он осматривал каждый метр так, словно ждал засады.

Массивный двухэтажный дом вынырнул почти сразу. Он стоял в окружении деревянного забора под углом к дорожке. Не заметить его могли разве что слепые.

Стоило Эзре спешиться, боль снова ворвалась в тело. Как никогда он чувствовал себя больной собакой, которую хороший хозяин давно бы пристрелил. Тем не менее стоял он на своих ногах и даже не хмурился.

Из дома вышли люди, не особенно радостные, но два тюфяка и тарелку бульона они обещали найти. Эзра вроде бы кивал в ответ на вопросы и видел, как Бон вынул бумагу с королевским вензелем, но сосредоточиться ему не удавалось. Он разминал плечи, переступал ногами и пропустил момент, когда люди вновь скрылись в доме. С ним и Боном остался какой-то недовольный мужик, предлагавший отвести лошадей в общую конюшню. Но маг не отдавал поводья.

– Что такое? – спросил Эзра, наконец-то заметивший намечавшуюся ссору.

После очередной попытки деревенского конюха взять жеребца под уздцы помощник Олмера вдруг рыкнул. Да так, что местный сразу убежал.

У Бона, по мнению Эзры, имелась отличительная особенность многих боевиков – быть одновременно спокойным и злым. Даже сейчас он как будто и не выходил из себя – так, размялся для острастки. Но вместе с тем ощущение, что при первом движении в его сторону любой получит по голове, почти висело вокруг.

Маг потянул своего коня и кивнул ведьмаку – «за мной».

– И зачем ты его прогнал?

Как и раньше, он остался верен себе и вместо ответа показал рукой «вперед».

Пока Бон заводил коня и злобно посматривал на мальчика лет двенадцати, служившего при конюшне, который хотел им помочь, ведьмак залез в свою сумку и достал укрепляющее зелье.

Сейчас было самое время передохнуть. Эзра рассудил, что после сытного ужина, который непременно будет, он уснет, несмотря на боль. И зелье в этом случае заработает еще лучше. На языке остался легкий вкус горечи, зато в голове сразу как будто прояснилось.

Он поймал осуждающий взгляд парнишки, ревниво смотревшего то на ведьмака, то на Бона, лично заводящего коня в единственный широкий денник.

Маг скрылся за дверцей, и Эзра пошел за ним. Мальчику он сунул пару монет и поводья своей смирной кобылы.

– Бон…

Тот приложил палец к губам и занялся жеребцом. Эзра, не настроенный на споры, прислонился к дощатой стенке денника и остался ждать. В какой-то момент его начали завораживать точные движения боевика, и он подумал, что в тепле и на сене смог бы прекрасно уснуть. Если бы Бон так не шумел.

Маг расседлал и обтер коня, сам налил ему воды. И когда уже не осталось других дел, с дотошностью ростовщика обследовал каждую подкову.

Но как только скрипнула дверь конюшни, Бон отпустил копыто коня. Он засунул руку в седельную сумку и вынул короткий сточенный карандаш вместе с клочком бумаги. Черкнув пару слов, он сунул записку Эзре, а сам вышел из денника.

«Снют. Обозная кобыла с пятном. Ищи», – было написано рублеными кривыми буквами.

– Дружище, открываю все новые достоинства в тебе, – сказал ведьмак, следуя за магом. – Молчаливость. Краткость. Боюсь, при следующем открытии я попрошу твоей руки.

Бон на ходу повернул голову и опять показал волчий оскал, но тут же собрался и ткнул пальцем на ближайшее стойло с лошадью.

Ведьмак, конечно, понял, чего от него хотел маг. Правда, о причине, по которой обозная лошадь могла находиться в конюшне деревеньки Поляна, только догадывался. Судя по всему, Олмер решил, что кобылу подменили здесь. Впрочем, это действительно самое удобное место. Последняя остановка обоза, когда можно и вознице подмешать сон-травы, чтобы уснул, и увести лошадь.

– Выходит, возница все же не нашел свою кобылу среди обозных? – тихо спросил Эзра.

Бон отрицательно качнул головой и показал на следующее стойло.

Им не повезло. В просторной конюшне стояло всего четыре лошади. Все неприметной масти, без каких-либо пятен на ногах. Следов снюта тоже никто не обнаружил. Эзра даже постарался через лошадей почуять хотя бы его отголоски, но ему не всегда удавался этот трюк с животными. В общем-то никому он не удавался без сбоев. Человеческие ощущения слишком отличаются от звериных. Это не то же самое, что приманить.

Эзра задумчиво следовал за Боном и почти не удивился, когда они оказались на улице. Снег перестал валить, и пройтись по морозу можно было без содрогания. Правда, на прогулку это совсем не походило. Маг таился и избегал освещенных мест, ведьмак старался подражать, хотя его затекшие и ушибленные конечности через шаг подводили. Боль уже не так мучила, но все же прытким юношей его сейчас никто бы не назвал.

Бон остановился перед небольшой конюшней, которая спряталась за двумя слишком низкими для этого места домишками. Он с осторожностью волка проскользнул перед дверью конюшни и замер, прислушиваясь. Долго не шевелился, а потом резко отступил к стене.

Из-за двери послышался смех.

Ведьмак тоже застыл, хотя стоял дальше и даже яркий фонарь не задевал его фигуру. Прошло две минуты, голоса все еще слышались, но никто не выходил.

Тело Эзры заныло с новой силой. Напряженные мышцы будто завибрировали от натуги. Ведьмак не отличался терпением и в лучшие времена. Сейчас же стоять и ждать, когда заболел каждый синяк на теле, вовсе считал преступлением. Ему всегда казалось, что можно подстегнуть любые события или людей. Просто надо знать как.

Он прислушался. И не так, как это делается обычно. Ведьмак сосредоточился на себе, прогоняя любые мысли, а потом расширил сознание и почувствовал животных.

В конюшне находилось две лошади. Судя по всему, их чистили и кормили. Им не очень нравились грубые щетки, но в поилке стояла чистая вода, а овес сыпался прямо под нос. Счастье.