Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 309 (всего у книги 332 страниц)

Глава 19

У линии порталов Вежи собралось человек пятнадцать. В том числе пришел штатный портальщик. Сутулый мужчина стоял за спинами двух чиновников, которых обязали проводить «делегацию».

– Напомни, почему я постоянно соглашаюсь на твои авантюры? – попросил учитель. Сухощавый, в очках и в традиционном с иголочки пиджаке, по преподавательской моде с заплатками на локтях. Сегодня Вук Михалек был как никогда собран, голубая рубашка подчеркивала ясность глаз и как будто молодила его.

– Потому что вы любите авантюры, – ответил Деян с улыбкой. – Или хотите посмотреть на Альбон своими глазами.

– Или я подумываю свести счеты с жизнь, – продолжил за Деяна учитель.

Наконец чиновники дали добро, портальщик выставил время открытия прохода в Альбон.

– Так, может быть, кто-то из вас все же пойдет с нами? – ласково спросила Мира, обращаясь к чиновникам.

– У нас есть другие неотложные дела. Наш портальщик зайдет с вами и встретит вас. Как положено по инструкции.

Деян почувствовал открытие раньше штатного портальщика и кивнул сестре. Та без колебаний подошла к Кире и взяла ее за руку, за другую схватилась журналистка. Вот кто точно помолодел лет на двадцать, стоило только заикнуться, что они пойдут в тюрьму, в которой сидела Алисия. Искира бросила все дела и первой приехала к линии порталов. Даже привезла своего фотографа. Он отрабатывал свои деньги и бегал вокруг журналистки с Кирой, выбирая более удачный ракурс.

Учитель встал позади Киры и осторожно дотронулся до ее шеи.

Паромщица выглядела как всегда невозмутимо. И пожалуй, сегодня походила выражением лица на своих собратьев по чипу. Было ощущение, что ее не тревожил ни фотограф, ни люди, крепко вцепившиеся в ее руки. И ничто не могло этого изменить.

Воздух над водой задрожал, и появилась золотая черта. А затем развернулся портал. Чиновники тут же отбежали подальше и зачем-то заслонили лица папками.

– Вперед, – тихо сказал Деян, первым подходя к порталу. Тот, кстати, казался нестабильным и, по ощущениям Деяна, мог закрыться уже через полминуты. Но штатный портальщик словно не замечал. Он смотрел на все невыразительным взглядом и неприязненно кривил губы. Вот и вся помощь.

Деян сам поймал струну, которая вибрировала, и осторожно, чтобы не заметил его коллега, постарался стабилизировать проем.

Деян прошел через портал и галантно подал руку старой карге Искире, журналистке, которая в прошлый раз просила не держать на нее зла, когда его избили. Он и не держал, просто помнил.

Последним в портал заглянул штатный портальщик Вежи, кивнул и ушел назад. А портал, повисев полминуты, закрылся сам. Сопровождение на высшем уровне, хмыкнул про себя Деян.

– Держитесь ближе, – на всякий случай напомнил он. Хотя и так много раз объяснил правила.

Но сейчас смотрел за учителем. У него поползли штаны, но только внизу. И вроде бы это его не испугало.

– Какие интересные растения, – сообщила Искира, приостанавливаясь и ощупывая ближайший к ней лист.

Этого Деян и опасался. Журналистка вела себя как на экскурсии. Глазела по сторонам, щупала все, до чего дотягивалась. Он скрипнул зубами и ускорил шаг.

– А-а-а!

Деян же отвернулся всего на минуту! А журналистка не просто увидела комара, он ее еще и цапнул!

– О боже! Это что? Я умру? Боже мой, – запричитала она, вытянув руку, на которой ярко-красным сияла шишка. И увеличивалась.

– Нет. Это всего лишь комар, – сообщил ей Деян и отвернулся. – Шагай быстрее.

– Ты видел, что у меня с рукой! – вскричала Искира. – Остановись немедленно!

– Я видел, ты будешь жить, – через плечо бросил Деян. – Но возможно, теперь, когда я прошу идти, ты будешь идти, а не смотреть на деревья, листья и комаров.

Журналистка явно подавилась на вдохе, а потом ей что-то успокоительно шепнул учитель. У него с успокоением всегда получалось как надо, в отличие от Деяна.

Они вышли опять в сумерках. И комаров, как и других насекомых, становилось с каждой минутой больше.

Они довольно быстро взобрались на холм, и Деян сжалился над всеми, дал передохнуть. Но как только учитель отдышался, снова пошел. Дорога теперь стала утоптанной и ровной. Возмущения журналистки он не слушал. Эта старуха, которая по факту и не была старухой, получит хороший куш.

Она так вцепилась в Деяна, стоило ему заикнуться, что он может сводить ее в Альбон и обратно, что все сомнения в ее выгоде отпали. Деян не сомневался, она уже кому-то втюхала и предполагаемую статью, а скорее всего, даже книгу о тяжелом путешествии в другой мир. Комара в этой книге явно будет больше, чем в реальности. Деян так и видел, как на страницах книги тот буквально будет убивать Искиру в течение нескольких глав.

– Опять идем в твое родовое имение? – спросила Кира, поравнявшись с Деяном.

– Да, хотя я и с трудом понимаю, что такое имение. Скорее, родовой особняк. Здесь удобный выход из портала. В остальные места мы бы попали только ночью. И вот тогда не отбились бы от комаров.

– Родовой особняк? – вдруг вклинилась в их разговор сестрица.

– Да, особняк нашего отца, он жил здесь.

Мира удивленно вздохнула и стала вести себя ровно как журналистка. Крутить головой, замедляться и все прочее. А Деян рассчитывал, что как раз сестра доставит меньше всего проблем.

– Мы подходим к дому, где переночуем, держитесь ближе, – обратился Деян сразу ко всем.

– И почему же надо держаться ближе? – ехидно и запыхавшись спросила журналистка.

Они подходили к месту, где жили люди, и тут под вечер, как всегда, собрались комары. Деян отогнал их взмахом руки. В кои-то веки вспоминая, что здесь он может чаровать.

– О, как любопытно, – тут же проговорила журналистка, забывая об укусе. – Все портальщики могут так?

Деян промолчал. Он как раз неудачно наступил в грязь и постарался быстро оттереть подошву о влажную после дождя траву.

Эту даму брали не для этого. Пусть сначала выполнит свою роль свидетеля. А потом еще стоит подумать, о чем рассказывать.

Но их отвлек дом. Особняк и правда выглядел хорошо. С террасой и виньетками по бокам. Поэтому все замолчали. А Деян смог сосредоточиться на иллюзии. Кира снова стала одета как местный мужчина, сестру пришлось рядить в платье, как и журналистку. А с этим были сложности. Представить в подробностях местные наряды более или менее состоятельных дам не так просто человеку, предпочитавшему джинсы на себе и других. Поэтому обе стали обычными горожанками. Правда, с выправкой сестры принять ее за средненькую горожанку, которая зарабатывает тем, что прибирает в чьей-то лавке или помогает в какой-то мастерской мужу, мог только слепой. Если они тут останутся, придется опять представлять пышное платье.

– У меня кружится голова, – уверенно сообщила журналистка, но, как ее и просили, не отставала, а вполне бодро чесала следом.

– Так бывает после укуса комара, – сообщил ей Деян, открывая калитку в воротах.

– И ты молчал! И говорил, что со мной ничего не случится, – возмутилась Искира, а потом резко замолчала. – Что это? Как это оказалось на мне?

Деяну пришлось повернуться и закрыть за всеми двери, потом он потрепал пса, встретившего их по традиции первым.

– Это местная одежда, – ответил Деян. – Иллюзия, которая сохраняется, пока вы все рядом со мной.

– Ха! У меня к тебе все больше вопросов, – восторженно сообщила журналистка.

После чего последовали те самые вопросы. Деян отвечал односложно и вел всех сразу наверх. Заодно отдавал слуге распоряжения.

Когда в вопросах журналистки образовалась пауза, неожиданно заговорила Кира, до этого прикидывавшаяся мебелью.

– Мы поедем в тюрьму завтра? – уточнила она.

– Нет, – ответил Деян, обращая внимание, как все резко повернулись к нему, даже Мира, до этого жадно рассматривавшая все в доме. – У нас не так много времени. И терять неделю на путь туда-назад – плохая идея. А с учетом того, что, по всей видимости, прошли дожди, то и больше недели. Поэтому хватит и того, что мы сходим на кладбище.

– Куда? – поразилась сестра.

– На кладбище. Многие, кого ссылали в другой мир, умирали, и их хоронили, – пояснил Деян.

– Значит, в Альбоне практикуют похороны? – спросил учитель. – Мне казалось, здесь сжигают тела.

– Чаще хоронят, хотя в южной части Альбона, кажется, и сжигают.

– Ты не выяснял подробнее? – возмутился учитель.

– Обычно, когда я сюда попадал, мне надо было либо быстро вернуться, либо не попасться здесь, – развел руками Деян.

– Жаль. Из этой информации получилась бы хорошая статья.

– И не говорите, – поддакнула журналистка. – Или даже книга. С приключениями.

Мысли Деяна о книге подтвердились. И он, вместо того чтобы отвечать, открыл дверь первой комнаты.

– Прошу, спальня, – широким жестом пригласил Деян журналистку.

Та любопытно заглянула внутрь и удовлетворенно кивнула.

– Организуй мне ванну, милый мой, – сказала, входя внутрь, Искира.

– Придется пожить без ванны пару дней. Здесь ее нет, и принимают ее не каждый день. А вот руку с укусом я бы обработал. Местной мазью. Она снимет зуд, покраснение и все прочее.

– Надеюсь, она кожу не снимет, – криво усмехнулась журналистка.

– Нет. И не забудь надеть чепчик на ночь, – не удержался Деян. – Он и ночная сорочка лежат в том сундуке.

– Зачем мне чепчик?

– Чтобы местные насекомые не залезли в уши, – предельно серьезно сообщил Деян, и хорошо, что Кира промолчала.

Журналистку очень хотелось обрядить хотя бы в чепчик. Надоела эта грымза.

Пока он проводил всех по комнатам, пока объяснил, как и что устроено в доме, уже опустилась ночь. Ставни закрыли, в отдельных помещения зажгли лампы. Учитель в своей комнате бойко болтал со слугой. У него на удивление хорошо получалось, и акцент практически не мешал. Довольный голос человека, нашедшего, с кем можно поговорить на языке, на котором он лишь читал, разносился приглушенно, но восхищенно.

Деян оставил учителя в его обычной одежде, потому что он, как никто другой, был здесь похож на иностранца и немного странная одежда не должна слишком шокировать слугу. Тот, наоборот, с удовольствием расскажет и покажет, как надеть местную и как ее носить.

– Это отец? – спросила Мира, она остановилась в конце коридора и подняла лампу повыше, чтобы рассмотреть портрет на стене. – Хотя сама вижу. Он. Значит, он жил здесь вот так, с шиком и сервисом?

– Даже лучше, – ответил Деян. – У него есть еще несколько домов. Довольно много слуг. Есть доход от земель.

– И он это все бросил, – протянула Мира, но не отходила от портрета, как будто там показывали фильм. – Ушел в наш мир ни с чем.

– Нет. В наш мир он ушел с золотом, – ответил Деян. – И судя по тем документам, которые он изучал, отец разговаривал с несколькими людьми из земей. Знал разговорный болский и примерно представлял, куда отправляется.

– Все равно непонятно, зачем он отсюда ушел. – Мира отвернулась от портрета.

За спиной Деяна щелкнула дверь, и, обернувшись, он увидел, что Кира входит к нему в комнату. Как будто она хотела оставить их с Мирой одних и просто вошла в первую попавшуюся спальню.

– Если судить по оговоркам слуг и посмотреть документы, то он здесь не видел перспектив. Он был довольно слабым магом по местным меркам и без особых связей в верхах. И претендовать на какую-то роль в политике, в которую ему хотелось, он не мог, – ответил Деян, снова оборачиваясь к сестре. – Кроме того, здесь чародеи в большинстве своем бездетны. А отец вроде бы, по слухам, был одержим наследником.

– Как же магия передается, если маги не могут иметь детей? – удивилась Мира.

– Не знаю. Я не изучал эту тему. Но детей у чародеев практически нет. За редким исключением.

– Выходит, наш отец просто захотел быть политиком, который имеет детей, и поэтому перемахнул на другую планету? – Мира с сомнением покачала головой и направилась к Деяну. – Ладно, показывай мою комнату. Об отце подумаю потом.

Деян без вопросов открыл ближайшую дверь, и сестра не прощаясь там закрылась. А Деян еще с минуту постоял, думая, что люди меняют свои жизни иногда даже без причины. Что уж говорить о человеке, у которого была цель – получить власть, ну и возможность иметь детей. Хотя последнее, вероятно, его папочке было нужно меньше, чем остальное.

Из его комнаты послышался шум, словно там повалились кирпичи, и он поспешил к Кире. Та стояла рядом с узким книжным шкафом, держа в руках что-то, и растерянно смотрела на упавшие с полок книги. Полка, кажется, сорвалась под весом фолиантов, которые собирал его отец и держал даже в спальне.

– Хотела поставить на место, – извиняюще сообщила она и показала толстый отцов дневник в кожаной обложке. – И все рухнуло.

Деян присел на корточки и начал собирать упавшее и складывать на столик, который стоял вместе с креслом у этого шкафа. Кира присоединилась. Они какое-то время просидели в молчании.

– Ты можешь лечь в комнате с Мирой или с нашей журналисткой, – сообщил Деян буднично.

– Угу.

– Это моя комната, и, как видишь, здесь только одна кровать, – добавил он, укладывая последний упавший том на стол.

Они сидели на корточках друг напротив друга и смотрели в глаза. И все вроде бы как обычно. Но Деян еще помнил, что не так давно готов был убить Рафа, чтобы вернуть себе Киру.

– Угу, – снова ответила Кира.

Деян протянул руку и погладил ее по щеке. И пусть она любит напомнить, что киборг, сейчас живой мерцающий взгляд и теплая кожа подтверждали мысли Деяна, что это лишь отговорки.

– Знаешь, – начала она, и Деян опустил руку. – Я подумала, что если останусь на Арёйе, когда мы только туда вернулись, то буду очень скучать по твоим меняющим цвет волосам.

Кира чуть подалась вперед и запустила руку в его шевелюру на затылке.

– А когда тебя похитил Босс, я подумал, что в принципе я могу убить любого, чтобы увидеть тебя, – ответил Деян. И спустя секунду поцеловал ее.

Кира ответила, и это не было механически. Какой она, спрашивается, киборг? Очень похожий на человека.

– Значит, кровать одна? – вдруг уточнила она.

– Но есть шкура на полу, – мотнул головой Деян в сторону камина и снова поцеловал. Вкус ее губ был такой же неуловимый, как запах, но раскрывался терпкостью диких вишен, когда Кира отвечала.

Глава 20

Кира проснулась первой. В полутьме комнаты она не сразу сообразила, наступило ли утро. Но потом увидела, как между ставнями пробивается свет, потом подключился чип, посчитав, сколько она спала и сколько сейчас времени. Рано, наверное.

Она повернула голову налево, к подушке, на которой как убитый спал Деян. Каштановые волосы закрыли лоб и частично глаза, не позволяя рассмотреть его лицо. Да, Кира вчера как раз сказала о его волосах. А он об убийстве. Неравнозначно как-то получилось. Хотя с Деяном все казалось по-новому, не так, как раньше. И киборгом Кира себя совершенно не ощущала. Но все же им была, потому что чип даже в ответственный момент посчитал, кто кого может завалить. Шансы оказались равны.

– Ты смотришь на меня и смеешься? – пробормотал Деян и открыл глаза.

– Чип сообщает, что я могу тебя завалить, – широко улыбнулась Кира.

– Я уже лежу. Это считается за то, что меня «завалили»?

– Нет. Сейчас вот я вижу твои уязвимые места и сколько крови будет, если ударить…

– Туда не бей, – сразу остановил ее Деян.

Дальше они целовались долго и с упоением, пока в комнату Деяна тихо не вошел слуга. Он держал в руках одежду, видимо для своего господина. И замер на пороге, немного дезориентированный.

– Мастер Сейзель? – тихо проговорил он. – Как вы просили, я подготовил одежду для утренней прогулки.

Деян кивнул и еще раз поцеловал Киру.

– Для вашей дамы нужно сопровождение или необходимо послать за извозчиком? – так же тихо поинтересовался слуга.

– Моей даме нужно платье, – ответил Деян. – Любое из тех, что у нас есть.

Слуга старался не слишком удивляться, но глаза у него округлились. Он кивнул и быстро вышел.

– Я думала, что снова буду в одежде парня, – заметила Кира, наблюдая за тем, как Деян облачается в рубашку с рюшками на манжетах.

– Если из моей спальни выйдет парень, боюсь, поползут слухи, – улыбнулся Деян. – Мне они не нужны. Хотя в штанах ты мне нравишься.

Кира поняла, что получает удовольствие просто от того, как Деян одевается, завязывает шейный платок, улыбается ей. Она становится романтичной дурочкой?

И все только потому, что они провели хорошую, ладно, очень классную ночь в одной постели (ну и на шкуре тоже, а еще на кресле… неважно)? Интересно, для Деяна все было так же?

Ты точно ударилась в романтику, сообщила себе Кира.

В платье Кира чувствовала себя отлично. Свободное, с жесткими вставками вместо корсета и возможностью поднять руки из-за правильно скроенных рукавов. Получилось вполне удобно. Не то что платье Веты. Правда, судя по всему, Киру одели как небогатую, а то и откровенно бедную девушку.

Справедливости ради, сестра Деяна, как и журналистка, оделась так же.

– Какой же у нас план действий? – поинтересовалась Мира.

– Как я и говорил, мы пойдем на кладбище. – Деян направился к двери, и другим пришлось последовать за ним.

– Эта тряпка пахнет пылью, – недовольно сообщила Искира, дергая лингу на своем лице.

– Зато она защищает от комаров.

– Про чепчик ты говорил, что он тоже защищает. Но по ощущениям, в моих волосах всю ночь устраивали пляски полчища блох!

Деян только хмыкнул. И Кира поняла почему. Он как-то говорил, что с непривычки колпаки и чепчики действительно создавали странные ощущения. Блохи еще были ничего. По словам Деяна, в первую ночь в колпаке он просыпался несколько раз от стойкого убеждения, что под колпаком гнездится мышь. И он перестал спать в этой штуке. Из-за чего слуга очень переживал. Боялся, что Деян застудит мозги.

– Ты думаешь, что отец уже начал действовать, поэтому у нас мало времени? И теперь по плану не тюрьма, а кладбище? – спросила Мира, поравнявшись с ним.

– Он начал действовать, как только ему сообщили, что ты запросила официальное разрешение на прохождение через портал. Ты это знаешь, – ответил Деян. – У нас действительно немного времени. Хотя я рассчитывал успеть до тюрьмы и назад. В принципе, неделя в запасе у нас была. Отцовы друзья медлительны и неохотно трясут связями за просто так. Но здесь прошли дожди, и дорогу сильно размыло, доехать до тюрьмы и вернуться за неделю не получится. Поэтому теперь мы идем на кладбище. За счет скорости, с которой мы вернемся в земи, возможно, даже в чем-то мы обыграем отца.

Кира молча шла рядом и мотала на ус. Ей было интересно при случае сесть и расставить все по полочкам.

– Меня не удивляет, что вы хотите сместить вашего отца, – прозвучал голос журналистки за их спинами. – Но мне не нравится, что вы двое собираетесь это сделать моими руками.

– Искира, – мурлыкнула Мира, оборачиваясь. – Твоим ли рукам бояться таких вещей? Сколько уже на твоем веку смещали политиков и устраивали скандалы?

– Нет так много, милая, – так же мурлыкая, ответила Искира. – К сожалению, не так много. У вежийцев странная тяга держаться за своих политиков до самого конца. Так что ваш отец, если у вас все получится, будет лишь вторым таким мощным скандалом на моей памяти и «на моих руках». Он, кстати, и появился со скандалом, вообще-то говоря. Ворвался как настоящий лев. Подвинул одних, подкупил других, убил кое-кого. Были времена.

– Он и есть лев, – заметила Мира. – И поэтому его многие опасаются. Его вторая ипостась некоторых пугает больше, чем закон.

– О да. Даже тебе пришлось вспомнить о своем братце-портальщике, чтобы не бояться папочку, – ехидно сказала Искира.

Мира промолчала, только прищурилась, но потом отвернулась.

Кира же так и держалась вблизи Деяна, с удовольствием слушая, что говорят. Удивительный спектр эмоций раскрывался для нее в этом диалоге. От удовольствия журналистки, которая уколола Миру, до глухого раздражения самой Миры. Лишь Деян сохранял привычное отстраненное настроение.

У тех, кто жил в земях, с эмоциями был полный порядок, что Кире отчего-то очень нравилось.

Они начали подъем на небольшой холм, и замолчала даже журналистка. Пока больше всех Кире нравился Вук Михалек, он шел с неизменной едва заметной улыбкой и с таким открытым любопытством смотрел вокруг, что волей-неволей хотелось взглянуть на Альбон его глазами. И увидеть в неприветливом утре, когда легкие тучки заслоняли солнце, действительно нечто красивое. Пока же Кира описала бы местность как невыразительную. Зелень как будто стала ниже с прошлого раза и начала увядать, высокая трава словно скукожилась. И лишь утоптанная и укатанная телегами дорога оставалась такой же. Серой.

С холма наконец-то все увидели погост, к которому шли. В отличие от традиций Кириного мира, здесь царил небольшой хаос. Надгробные камни и плиты стояли не рядами, а, на первый взгляд, как придется. Правда, если присмотреться, то виделось, что они как будто все стремились к высокому памятнику примерно в центре кладбища. Отчего казалось, что могилы все же расположены полукружиями. Но не очень четкими.

– Там какое-то местное божество? – поинтересовался Вук Михалек, показывая на памятник в центре.

– Нет. Это могила якобы основателя этого небольшого поселения. Сначала был просто камень с именем и датами. Чуть позже местные общины поставили памятник в полный рост.

Спускаясь по холму, Кира заметила, что журналистка ковыряет уши и периодически пытается отдернуть лингу, как штору.

– Местные считают, что убирать лингу с лица на улице – плохая примета, – сказала ей Кира. – Так можно подхватить проклятье.

– Боже, еще не хватало мне верить в суеверия! – небрежно бросила та.

– У нас есть чародеи, поэтому проклятье здесь не выглядит как суеверие, – заметил Деян.

Журналистка опустила руку и зло выдохнула. А Кира поймала смеющийся взгляд Деяна.

Спуск с холма оказался скользким, но мучилась и ругалась только Искира. Хотя ни разу не упала, да в принципе и не пошатнулась.

Деян провел их по краю кладбища и вывел в спину стоявшей статуи. Точнее, они были от нее на значительном расстоянии и рассмотреть в деталях не могли, но то, что это спина, Кира могла сказать наверняка.

– Эти могилы не особенно ухожены, – проговорил Вук Михалек, когда они остановились среди серых валунов с надписями.

– Потому что это всё могилы тех, кого ссылали сюда. У них нет родственников, приходящих посмотреть на камни, – пояснил Деян. – Изредка местные наводят порядок. Но в основном эти камни просто стоят.

– Их слишком много, – пробормотала Искира, пытаясь прочитать хоть что-то на камнях, но безрезультатно. Имена писали альбонскими буквами. – Я помню, как ссылали сюда некоторых. Их было всего трое. Двое врагов того, как его, Саха Мироша. И один какой-то мелкий клерк из банка, даже не помню, из-за чего его выслали.

– Он, по версии следствия, украл несколько миллиардов и спонсировал разные неугодные организации. В том числе какие-то сомнительные религиозные, – ответила Мира, тоже всматриваясь в самодельные надгробия. – О, а это по-болски!

– Ен Лама, – прочитала Искира. – Деян, это писал ты?

– Нет. Вроде бы он оставил каменщику записку, что должно быть на его камне. Вот и весь секрет. Он прожил в Альбоне больше двух лет и только потом умер, – пояснил Деян. – Я его не знал, но мой сосед был знаком. Дал ему работу. Говорил, что человек умел делать отличные вещи из кожи. Но потом умер от какой-то легочной болезни.

– Хм, поговорить бы с твоим соседом… Хоть убейте, не могу вспомнить ни одного Ена, который мелькал бы в каких-нибудь околополитических новостях, – сказала Искира.

Когда все пошли дальше, Кира заметила, что Мира так и осталась у могилы с той болской надписью.

– Ты его знала? – спросила Кира.

Мира посмотрела на нее, но тут же снова опустила глаза к камню.

– Когда я была маленькой, к отцу часто прилетал друг. Его все звали Ени. Из коренных вежийцев, с сильным волком. Насколько помню, именно этот человек поддерживал отца и помог в политике. Потом он внезапно пропал. Но одно это и то же лицо или нет, я не знаю.

Пока они бродили, Искира молчала, хотя Кира уже привыкла, что та болтает и спрашивает нон-стоп. Теперь же она внимательно слушала или Деяна, или Вука, которые переводили ей имена и надписи. И журналистка иногда вскрикивала: «Он здесь? Ему же дали срок в тюрьме Вежи!», «И этого сюда?», «А это дело я прекрасно помню, власти сообщили о смерти этого человека!»

Они провели там больше двух часов. Все это время Вук Михалек держал блокнот, в котором вполне мастерски делал зарисовки местности и записи.

– Деян, – видя это, обратилась к нему Искира. – Ты говорил, что через портал ничего не пронести и не вынести.

– Я сказал: не могу гарантировать, что вы сможете пронести в целости и сохранности что-то, кроме вашей одежды, – исправил он.

– Но блокнот…

– Его я позаимствовал здесь, – сразу перебил Вук.

– Но надеетесь его взять с собой, так? – проявила проницательность Искира.

– Попытаюсь, – признал Вук.

Искира хмыкнула и взяла Вука под руку.

– Деян, если мы не едем в тюрьму, то встретиться с твоим соседом и узнать про Ена точно должны, – сказала Мира.

– Хорошо, – нехотя согласился тот. – Я приглашу на вечер соседа. Надеюсь, он на месте. Но завтра нам лучше вернуться в земи.

– Все-таки надеешься, что никто не будет встречать, если мы придем раньше времени? – с кривой улыбкой спросила Мира.

– Надеюсь, встречать будет только портальщик, который и должен теперь следить за линией.

* * *

У Киры складывалось ощущение, что ее все избегали. До ужина, который наступал довольно рано, по ее меркам, то Мира шушукалась с Деяном, то рыжий о чем-то говорил с журналисткой. Один Вук Михалек был на виду, но он в основном приставал к слугам с вопросами о том о сем. Чем, видимо, окончательно убедил всех в своей иностранности, ну и немного придурковатости.

Кира даже успела выйти во двор с намерением погулять. Но с наступлением сумерек там стало слишком много насекомых. Да к тому же собака, не чуявшая запаха паромщика, явно нервничала и превентивно порыкивала на Киру, стоило ей отойти от двери дома на несколько шагов.

Зато соседа Кира увидела первой. Седой мужчина пришел пешком в сопровождении слуги и, совершенно не стесняясь, сам открыл дверь в воротах.

Увидев на пороге Киру, он улыбнулся и сказал нечто похожее на комплимент. Вроде как его встречает сразу приятная компания. У Киры было дежавю с альбонским, потому что он походил на английский, но в то же время очень отличался. Поэтому она вроде бы понимала его, но, возможно, не так, как надо.

– Рад, что вы смогли прийти к нам, – послышался голос Деяна за спиной. Он аккуратно отодвинул Киру и предложил гостю войти.

Дальше начались долгие расшаркивания. Какие-то бессмысленные вопросы о том о сем, а потом всех позвали к столу. Вот чего Кира действительно ждала. В прошлый раз она попробовала здесь такую фасоль, которой никогда больше не встречала. Говорили, что все паромщики любят еду, похожую на личинки, так как бобовые пользовались у них особым успехом. На самом деле просто все паромщики любили белковую еду, ту, что отвечала за силу мышц. А фасоль им выдавали каждый день, пока они учились. С тех пор Кире из всего белкового нравилась фасоль. Потому что она быстрее перерабатывалась, чем мясо, и имела свою особую консистенцию и вкус. Хотя мясо Кире тоже нравилось, как и другим паромщикам, которые забывали о фасоли, если видели стейк.

Разговор за столом, пока все ели листья в красивых прозрачных чашах, шел вяло. Фасоль Кира быстро пододвинула к себе, оценив, что ее здесь приготовили в нескольких вариантах, даже как пасту.

Кира постаралась сосредоточиться на словах, когда Деян и сосед начали вспоминать об иностранцах, которые часто погибали. Чтобы понять хотя бы часть, она запустила чип на полную.

– Они часто гибли. Были не приспособлены к нашему климату, очевидно, – сообщил сосед. – Однажды пришли двое. Они, как обычно, добрели до деревни, но упали замертво, когда встретили первого человека. Здесь, очевидно, их настигло проклятье, как многих, кто не надевает лингу.

Журналистка, которой разговор переводил Вук Михалек, с ним Кира как раз сверяла свое понимание языка, резко отложила приборы и проверила, крепко ли сидит ее тряпка на лице.

– Я помню, вы рассказывали о человеке, прожившем у вас несколько лет, – заметил Деян.

Мира прислушалась, когда Вук перевел этот вопрос журналистке, и подалась вперед.

– Да! Вот был крепкий мужчина. Наш язык выучил, как орехи пощелкал. А какие он делал перчатки и сумки! Заглядение. Но вероятно, то, что сначала он ходил без линги, дало о себе знать.

– А как его звали? – спросил Деян.

– Полное имя он завещал написать на камне, а я помню, что отзывался он на «Ени». Он, кстати, говорил, что обязательно вернется домой. Просил сообщить ему, если кто-то увидит поблизости высокого рыжеволосого мужчину. Но у нас таких хватает, поэтому каждый раз, видя рыжего, он просто очень хмурился. Он так и не встретил друга, которого ждал. Не дожил.

– А вы помните, как он выглядел? – уточнил Деян, видя, как его сестра наклонилась к Вуку, чтобы о чем-то попросить.

– Высокий, широкоплечий. А глаза необычные, с желтизной. Я бы назвал их волчьими, – охотно ответил сосед. Ощущалось, что он выложит всё, просто чтобы еще посидеть и поговорить.

Сестра Деяна сначала залпом осушила стакан, потом отложила приборы и сжала кулаки.

– Милочка, а я смотрю, это для тебя личная тема, – вдруг сказала журналистка.

Мира скривила губы, но Искира как будто не заметила этого.

– Так кто же такой был этот Ени? – уточнила она.

– Пока не знаю, – пришлось ответить Мире. Она пожевала губами и все-таки добавила: – Но некто с желтыми глазами по имени Ени часто приходил к моему отцу. Я только знаю, что именно он привел отца в политику. Ени довольно часто бывал у нас, пока я была маленькой.

– Деян, а ты что скажешь о нем? – спросила Искира, напрочь игнорируя разговор Деяна и соседа. Видимо, он рассказывал, что за столом одни иностранцы, поэтому ничего не понятно. Хотя Кира тоже казалась сама себе иностранцем. Потому что, понимая слова, не знала сути. О каких людях идет речь?

– Деян еще не родился, когда Ени бывал у нас, – вместо брата ответила Мира. – У нас с братом разница в тринадцать лет.

Искира удивленно подняла брови, но тут сосед пожелал переброситься с иностранцами парой слов сам, и началась ни к чему не обязывающая болтовня. Они просидели за столом до самой темноты, и, что удивительно, соседа не выпроваживали.

Как объяснил Деян, если ты приглашаешь человека на ужин, ты обязуешься оставить его на ночь, а затем накормить завтраком. Если выставишь, это будет ужасное оскорбление. Потому что ночью здесь бывало слишком неуютно из-за насекомых. Тем более несколько укусов комара подряд могли закончиться обмороком.

Кира побродила по дому в качестве вечернего моциона и с сожалением пошла к комнате Деяна. В этом мире для нее было мало движения. В прошлый раз они хотя бы пробежались по вечернему городу, а в этот дошли только от дома до кладбища. У паромщиков без нагрузки мышцы не теряли своей силы и массы. Но с нагрузкой они как будто становились эластичнее, не казались кирпичами, которые ты просто носишь.