Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 64 (всего у книги 332 страниц)

Глава 13

– Наследие Владимира Ильича, – ответил Щербицкий после некоторой паузы, – так же неисчерпаемо, как и атом… у Маркса и Энгельса тоже можно найти цитаты, подтверждающие все, что угодно, это хорошо известно.

– Абсолютно с вами согласен, Владимир Васильевич, – усмехнулся Романов, – однако вы и ваши коллеги почему-то предпочитают выуживать из этого наследия только то, что ложится на ваши лекала… в частности вот эту давно устаревшую мантру про позитивную дискриминацию русского большинства.

– Не понял про дискриминацию? – поднял брови Щербицкий.

– Ну это такой популярный термин в западных странах, affirmative action, если по-английски – означает предоставление преимущественных прав или привилегий для определённых групп населения, которые применяются для достижения равенства в должностях, уровне образования, доходах для представителей разных полов, рас, этносов, конфессий, сексуальных ориентаций и так далее. То есть те группы населения, которые согласно общественному мнению ранее подвергались обычной дискриминации, не позитивной… ну как негры в Америке или гомосексуалисты в Германии… теперь должны получить гораздо большие права по сравнению с теми, кто их ранее угнетал – белые граждане в Штатах или лица традиционной ориентации в Европе.

– То есть вы хотите сравнить советские республики с неграми и педерастами? – вскинулся Щербицкий.

– Не я хочу, – мягко осадил его Романов, – вы сами это делаете… своими требованиями, почерпнутыми из замшелых трудов классиков…

– Ну знаете, Григорий Васильевич, – не нашел ничего другого, за что можно зацепиться, Щербицкий, – называть труды основоположника нашего государства замшелыми, это… – он покрутил руками вокруг воображаемой оси, но так и не нашел подходящего сравнения.

– Да, Владимир Васильевич, – горько усмехнулся Романов, – пришло время называть вещи своими именами. Надо учиться в наших китайских коллег, они придумали чеканную формулировку относительно наследия своего основоположника, товарища Мао – 70 процентов правильного и 30 процентов ошибок. Вот и у нас так, в ошибки Владимиру Ильичу можно смело занести национальную политику… в том знаменитом споре о формате нового государства прав был товарищ Сталин со своей теорией автономизации, но к сожалению он проиграл.

– У Сталина потом было 30 лет, чтобы исправить свою ошибку, – заметил Щербицкий, – если конечно считать это ошибкой – что же он не сделал этого?

– А это другая большая тайна, – вздохнул Романов, – возможно, посчитал, что и так все работает, а значит лезть в отлаженный механизм не стоит. Так что там насчет моего предложения?

– Какое предложение? – не понял тот, – я что-то не припомню никаких предложений.

– Ах да, – спохватился Романов, – я же его еще не сделал – приношу свои извинения, склероз. Так вот, предложение такое – на опросе подсудимых, который сейчас вот начнется, вы признаете свою вину, каетесь в содеянном и говорите, что виной всему был финансовый вопрос… ну придумайте что-нибудь о переделе сферы влияний в бизнесе.

– И что я получу взамен?

– Условку, Владимир Васильевич, чистую условку года на два примерно… а я уж позабочусь о сфере деятельности, куда вас привлечь – опыт у вас немалый, пользы в народном хозяйстве принесете много, если постараетесь.

– А что будет с национальной политикой? – не смог не задать свой наболевший вопрос Щербицкий.

– Все хорошо с ней будет… посмотрите в Соединенные Штаты – там национальностей вдвое больше, чем у нас, а никаких проблем не видно… или вы все же будет настаивать, что Украина должна самоопределиться? Так ведь уже три раза самоопределялась – загибайте пальцы. Первый раз при гетмане Хмельницком, второй при гетмане Скоропадском, которого, правда, тут же сменил Петлюра, ну и третий наверно сами помните, Бандера-Шухевич и все прочие УПА-УНСО. И какой итог этих самоопределений?

– Это были неудачные попытки, – отвечал Щербицкий, – согласен. Но никто же не будет уверять, что в следующий раз у нас не получится. Исторический материализм утверждает, что история развивается по спирали.

– Верно, – неожиданно легко согласился с ним генсек, – по спирали. Но другая народная мудрость гласит, что необязательно самому наступать на грабли, причем несколько раз подряд и с неизменным получением черенком по лбу – достаточно посмотреть, как это проделывают другие, так ведь?

– Мне нужно подумать, – медленно и с большим трудом произнес Щербицкий, – хотя бы до завтра.

– Нет вопросов, Владимир Васильевич, – поднял руки вверх генсек, – думайте, а допрос можно и перенести, верно, Александр Михайлович? – обернулся он к Рекункову.

– Конечно, Григорий Васильевич, – согласно кивнул тот, – на сегодня хватит и Алиева с Локтионовым.

Вашингтон, Овальный кабинет Белого дома

У президента было плохое настроение с утра – разыгралась застарелая подагра, а тут еще сынок, Джордж Буш-младший подкинул дополнительных проблем папаше, пришлось разбираться с его аварией в пьяном виде… ну разобрался и на том спасибо. И еще ему приснился эпизод из Второй мировой, реальный, но с некоторыми отклонениями – как его Эвенджер подбили над Титидзимой, и он потом добрых полсуток болтался в Тихом океане, пока не подобрала субмарина ЮС-Нави… но в сегодняшнем сне его никто не нашел и не спас и он медленно, но верно умирал от жажды посреди океана воды…

– Мистер Буш, – зашел в кабинет секретарь, – к вам государственный секретарь.

– Пусть заходит, – с трудом сдержал гримасу отвращения президент, – что ему надо, не сказал?

– Нет, мистер Буш, – прошелестел секретарь и освободил место для Бейкера.

– Привет, босс, – уселся тот без приглашения в гостевое кресло, – извини, что побеспокоил, но проблема довольно срочная…

– Выкладывай, Джеймс, – Буш переставил зачем-то у себя на столе письменный прибор слева направо и внимательно посмотрел на собеседника.

– Завтра прилетает Воронцов… – начал Бейкер.

– Ээээ… – прервал его Буш, – кто такой Воронцов, напомни…

– Министр иностранных дел в России, его вместо Громыко поставили – помните такого?

– Громыко, конечно, помню – мастодонт холодной войны… его еще у нас называли «мистер Нет». А Воронцов, значит, исполняющий обязанности этого мистера…но ты продолжай, – кивнул он Бейкеру.

– Так вот, у нас был с этим Воронцовым тур переговоров в Москве, они предложили нам сделку по Югославии, но вы, босс, ее не согласовали – поэтому назначен второй тур, уже у нас… вспоминаете?

– С трудом, Джеймс, с трудом, – Буш открыл тумбочку своего начальственного стола, вынул оттуда две бутылки, в одной Бейкер опознал калифорнийское бренди, про другую ничего не понял.

А президент тем временем смешал в двух высоких стаканах содержимое этих бутылок и предложил один Бейкеру:

– Мой любимый коктейль ВВ – бренди плюс бенедиктин, будешь?

Госсекретарь осторожно принял из рук начальства этот высокий стакан и отхлебнул… внутри оказалась взрывоопасная смесь с мерзким вкусом. Но перечить высокому руководству было себе дороже, поэтому он сказал с осторожной улыбкой:

– Оригинальный вкус, босс… так мы продолжим?

Буш кивнул ему без слов, потому что был занят дегустацией своей порции.

– Так что я там не согласовал по этой… по Югославии? – спросил он, оторвавшись от коктейля.

– Русские предлагают не мешать им в урегулировании внутри-югославских конфликтов, а взамен обещают помощь по Саддаму Хуссейну…

– Тааак… – почесал голову Буш, – а что у нас с Саддамом? Что-то не так?

– С ним все не так, шеф, – признался Бейкер, – после окончания войны с Ираном, Саддам закусил, грубо говоря, удила и посчитал себя самой большой лягушкой в ближневосточном болоте…

– Он хочет напасть на Израиль?

– Боже упаси, – сразу открестился от такого сценария Бейкер, – до этого, вроде, пока не дошло. Его целями сейчас являются соседние страны Персидского залива – в первую очередь Кувейт, а во вторую и последующие очереди Эмираты с Катаром.

– И зачем Саддаму, например, Кувейт? – Буш допил свою дозу до дна и поставил стакан обратно в тумбочку, – что он с ним будет делать?

– Завоевывать, мистер Буш, – вздохнул Бейкер, – а потом использовать его нефтяные богатства в своих целях – в Кувейте сейчас добывают 2–2,5 миллиона баррелей в день, это сравнимо со всей иракской добычей.

– Да, это нехорошо, – Буш задумчиво побарабанил пальцами по столешнице и продолжил, – у нас же, кажется, хорошие отношения со всеми этими персидскими монархиями…

– Особенно с саудитами, – уточнил Бейкер, – оттуда мы получаем половину нашего нефтяного импорта. На них, я так думаю, у Саддама хватит ума не нападать, но Кувейт по данным нашей разведки это его цель номер один.

– И что предлагают русские в этом направлении?

– Не мешать нам разбираться с Саддамом, раз, а еще предоставить свои данные по вооружениям Ирака плюс какие-то непоименованные связи в Багдаде. Это два.

– Немало, немало… – погрузился в раздумья президент, – а что там, собственно, такого в Югославии происходит?

– Югославия же это большая федерация из отдельных республик, – отвечал Бейкер, – их там шесть штук плюс еще две автономии. Вот они сейчас по очереди объявляют независимость и хотят перекроить границы в свою пользу. Бывший руководитель этой страны Тито…

– Он же умер лет 8 назад?

– Правильно, босс, умер, но дело его живет – так вот, Тито провел эти границы очень произвольно, так что местами в Хорватии, например, имеются области, почти целиком состоящие из сербов. Плюс вопрос по Косову, на которое имеет виды соседняя Албания. Плюс Босния, в которой вообще намешан винегрет из разных наций и вероисповеданий. Так что обстановка в Югославии в ближайшие годы обещает стать очень горячей.

Глава 14

– Значит, обмен Югославии на Саддама, – задумчиво произнес Буш, одновременно смешивая вторую порцию коктейля, – это интересно… вот что мы сделаем, дорогой Джеймс…

Президент наконец закончил приготовление коктейля, госсекретарю не предложил, видя его прохладное отношение к этому напитку, отхлебнул добрую треть стакана и закончил свою мысль.

– Нет, я не согласен… Европа это Европа, а Саддам из дикой Азии нам гораздо менее интересен. Пусть русские предложат еще что-нибудь поинтереснее, тогда разговор получится.

– Так мне и передать Воронцову? – вежливо спросил Бейкер.

– Ну не прямо же так, – поморщился Буш, – ты же дипломат, значит, владеешь разными способами донести свое мнение косвенно, так? Вот и донеси мою мысль – одного Саддама Америке мало.

– Окей, босс, я все понял, – поднялся со своего места Бейкер, – я могу идти доносить эти мысли до русских?

– Конечно, – приветливо сделал ему ручкой Буш, – делай только то, что хочется – и тогда у тебя никогда не появится язва желудка.

Колонный зал Дома Союзов, окончание процесса

До вечера Рекунков успел допросить генерала Босова, который ничего нового для публики не сказал – повторил в принципе почти то же, что и Лебедь. А тут и конец дня подоспел, прокурор объявил перерыв до десяти ноль ноль завтрашнего дня, народ, пошумев, разошелся, подсудимых препроводили в Лефортово, а между Генеральным секретарем и прокурором произошел такой приватный разговор.

– Как думаете, созреет до завтра Щербицкий? – спросил Романов.

– Думаю, что да… – с некоторой задержкой ответил Рекунков, – он не такой твердокаменный, как Кунаев с Локтионовым.

– Тогда у нас будут трое оставшихся при старом мнении, – сказал Романов, – Кунаев, Лебедь и Локтионов, против двоих осознавших неправильность своего поведения, Алиева и Щербицкого. Босова пока оставляем за скоюками. В принципе вполне достаточно для общественного мнения… и прошу вас ни к кому высшую меру не применять – ладно?

– Конечно, – кивнул прокурор, – я и сам не большой сторонник крайних мер… 15 лет пусть посидят в Белом Лебеде, этого хватит чтобы осознать свое поведения до выхода на свободу.

– Если они доживут до этого, Кунаеву 77 лет, Босову 71…

На этом их разговор прекратился, Романов погрузился в свой лимузин, который доставил его на улицу Косыгина. Супруга встретила его в переднике и с поварешкой в руке.

– Смотрела я сегодня трансляцию, как же – очень интересно, – после чего сразу перешла к домашним делам, – борщ будешь?

– Конечно буду, – буркнул супруг, снимая пиджак и проходя на кухню, – чего спрашиваешь.

Утолив немного голод с помощью тарелки наваристого борща с обязательной стопкой Столичной сверху, он поинтересовался жизнью дочери.

– Как там Наталья?

– Все хорошо с Натальей… – ответила Анна, – с американцем этим она разошлась, живет в Алуште…

– Ну наконец-то, – обрадовался Романов, – а я когда еще говорил, что нет никакого будущего у такого союза. Надо будет съездить к Наташе, посмотреть, как она там… да, а что ты там насчет трансляции говорила?

– Люди говорят, что народ только ее и смотрит, даже мексиканский сериал обошла по рейтингам.

– Это хорошо, это хорошо… – пробормотал Романов, принимаясь за картошку с гуляшом, – а еще что люди говорят? Расскажи по старой дружбе…

– Да пожалуйста, – Анна вымыла тарелку с половником, положила их в шкаф, села рядом с мужем и тоже налила себе Столичной. – Люди требуют расстрелять заговорщиков, чтоб другим неповадно было, вот что.

– Тааак, – протянул генсек, – а поподробнее можно?

– Мы же в России живем, верно? – спросила Анна.

– В Советском Союзе, если точно…

– Ну неважно, все равно считается это Россией… и больше половины населения у нас ведь русские составляют, так?

– По последней переписи 51%… если приплюсовать сюда украинцев с белорусами, будет все 70%…

– Так вот – люди говорят, что нацмены живут куда лучше русских, причем разрыв этот все увеличивается, хотя производят они куда меньше товаров. То есть лошадь у нас ездит на седоке, получается… и еще люди говорят, что давно пора поставить жизнь с головы на ноги… мандарины взять – что, их сложнее выращивать, чем картошку? А стоят они в десять раз дороже.

– Понятно-понятно… – задумался Романов, не забыв наполнить Столичной обе рюмки, – что люди говорят… а сама-то ты как считаешь?

– Да что я, – горько отвечала жена, быстро махнув в рот стопку, – я ничем от нашего народа не отличаюсь…

– Понимаешь, какая тут закавыка, – побарабанил пальцами по столу Романов, – у нас семьдесят лет был заведен такой вот порядок вещей, а это срок немалый – все к нему привыкли. И если начать быстро его менять, может случиться разное… это как у водолазов есть такое правило – подъем с глубины должен делаться медленно и аккуратно, иначе кислород вскипит в крови, наступит кессонная болезнь и все, кранты водолазу.

– То есть ты собрался медленно, но исправлять униженное состояние русских, так?

– Я бы не назвал его униженным, – возразил Романов, – скорее слегка отстающим в развитии, но да – собрался, всерьез и вдолгую… а то кругом пишут, что в Союзе все равны, а на поверку выясняется, что есть те, кто равнее.

Сребреница – опасное задание

Выслушав генерала, вся наша троица героев подумала разное – Гойко, что начальство свихнулось окончательно, Мирослав, что напрасно он высовывался на глаза политруку, а Игнат только мысленно крякнул. Вслух же все трое сказали примерно одно и то же:

– Будет исполнено, товарищ генерал!

– Из оружия берете только холодное, – закончил свою мысль тот, – и сухой паек на трое суток. Если задержитесь, добудете еду подручными средствами. Вернетесь в это же село послезавтра… если получится, если нет – вас тут будут ждать в течение недели. Я жду от вас результата.

И с этими словами генерал мановением руки отпустил всех троих на выполнение задания командования.

– Ну мы-то понятное дело, – вслух начал размышлять Гойко, – мы солдаты югославской… пока еще… армии, а тебя-то зачем сюда подписали? – обратился он к Игнату.

– Я подписку давал, – хмуро ответил тот, – о сотрудничестве, вот и подписали.

– Ты ведь в КГБ служишь, признайся друзьям? – дружески пихнул его в бок Мирослав.

– Конечно, – вздохнул Игнат, – в первом главном управлении – это никакой не секрет.

– Я недавно книжонку почитал про это ваше КГБ, – признался Мирослав, – оттуда узнал, что в этом твоем первом управлении целая куча подразделений, разные департаменты с буквами, Р, К, С, Т и так далее… ты в каком числишься? В С наверно…

– С это нелегальная разведка, – сообщил ему Игнат, – я же вполне легально числюсь в нашем посольстве, значит не подходит…

– А что подходит? – не унимался Мирослав.

– Р подходит, – раздраженно отвечал ему третий секретарь, – оперативное планирование и анализ. И давай закончим на этом про КГБ, у меня свои подписки есть на этот счет.

– Конечно, как скажешь, – согласился Мирослав, но тут же задал новый вопрос, – а в этом твоем департаменте Р как, физподготовка на уровне была?

– Угу, два года боевым самбо занимался, – ответил Игнат, – хочешь проверить?

– Можно и проверить, только не сейчас, – ответил тот, – сейчас надо сухпай получить и ножи…

– Саперную лопатку еще хорошо бы, – добавил Игнат.

– А это еще зачем? – не понял Гойко.

– Я покажу, зачем… только попозже.

Бойцы получили по штык-ножу от АКМа в ножнах и по наплечной сумке с тремя порциями суточных продуктов. А с саперными лопатками вышла заминка – не оказалось их у каптенармуса. Но Мирослав, как самый бойкий из троицы, побегал и принес их две штуки.

– Тебе не досталось, – сказал он Гойко, – извини.

– Ну тогда пошли что ли, – не расстроился Гойко, – приказы надо выполнять. Какие уж там населенные пункты у нас на пути будут?

– Сейчас посмотрим, – Мирослав расстелил на пеньке крупномасштабную карту местности, и они склонились над ней все вместе, – значит, мы сейчас здесь… Подраванье… а попасть нам надо сюда… в Сребреницу. Ближайший населенный пункт у нас Биляча, потом Сасе и Обади… а оттуда уже и окраины Сребреницы видно. Всего нам надо пройти примерно 12 километров, если придется огибать что-то, то чуть больше, может даже и 20.

– В принципе это один дневной переход пехоты, – сообщил Игнат, – а что за Биляча, знает кто-нибудь?

– Я проезжал через нее года три назад, – сообщил Гойко, – деревня деревней, тысячи две жителей, наверно есть.

– Тогда ее лучше обогнуть стороной, – задумался Игнат, – ну все, хватит болтать – пора дело делать.

– Давай ты у нас будешь за старшего, – предложил ему Мирослав.

– Это почему же? – прищурился Игнат.

– Ты из спецслужбы, да и возрастом больше нас – согласен?

– Уговорил… только тогда уж субординацию соблюдайте, други, ладно?

Други согласились, и они быстрым походным шагом покинули территорию села Подраванье. Лес быстро кончился и потянулось каменистое нагорье с резкими перепадами высоты.

– Как у нас на Кавказе, – заметил Игнат на первом привале, – там такие же рельефы местности. И чабаны с овцами еще…

– Здесь тоже должны быть овцы, странно, что до сих пор не встретили, – ответил Гойко.

– А еще чем тут народ занимается? – Игнат закусил куском соленого сыра с хлебом и продолжил беседу, – на Кавказе, например, много лет разбоем промышляли – каждый второй мужчина в банде какой-нибудь состоял.

– Хм… – чуть не подавился Мирослав, – бандитов и здесь предостаточно было во все времена, Тито, правда, их к ногтю всех прижал, лет 20–25 тут уже тихо-спокойно.

– Стоп, – просигнализировал Гойко, внимательно наблюдавший за обстановкой вокруг, – на три часа появилась группа посторонних лиц…

Глава 15

– Хм… – тихо переспросил Игнат, – а три часа это откуда отсчитывать?

– Чему тебя там в твоем КГБ учили? – так же тихо ответил Гойко, – 12 часов это где солнце в полдень, а три – значит чуть правее этого.

– Понял, – кивнул Игнат, – вижу четырех крестьян, судя по одежде.

Вся троица быстро укрылась за огромным валуном, не забыв забрать остатки еды. Двое помогли Гойко забраться на верх камня, как самому легкому из их компании.

– Идут в трехстах метрах от нас удаляющимся курсом, – прошелестел сверху Гойко, – пусть уходят, мешать не будем… да, у двоих за плечами по винтовке имеется.

– Пастухи? – спросил Игнат.

– Может, пастухи, может еще кто, – пожал плечами Мирослав, – нам в любом случае лучше обойтись без ненужных встреч.

– Все верно, – Игнат вытер руки о мох, который тут рос в изобилии, а Гойко уже спрыгнул вниз с новыми известиями.

– Все, пастухи скрылись за соседним холмом, можно двигаться дальше.

– Ну дальше, значит, дальше, – рассудительно отвечал ему Игнат, – что там у нас в программе на сегодня, Биляч, кажется?

– Точно, – ответил ему Мирослав, – эта деревня должна показаться примерно вон там, – он указал рукой на юго-запад, – через… через полчаса самое большее.

– Ты в авангарде, Гойко второй, я замыкающий, – задействовал командные навыки в голосе Игнат, – в случае возникновения непредвиденных обстоятельств действуем по обстановке… следующий привал через час… ну если раньше не встретится деревня… вперед.

Но непредвиденное обстоятельство возникло гораздо раньше, чем прошел час – Мирослав застыл с поднятой ногой и сделал предостерегающий жест рукой.

– Что такое? – не понял Гойко.

– Рысь на десять часов в ста метрах, – тихо сообщил он, – вон к тому здоровому камню прижалась слева…

– Увидел, – так же тихо прошелестел сзади Игнат, – здоровая какая – у нас в России они тоже водятся.

– Сейчас тепло, еды много, так что она вряд ли нападет, – продолжил Мирослав, – постоим немного, сама убежит.

Так и случилось, рысь не выдержала молчаливого противостояния и тихонечко отползла назад, а потом резко скрылась из поля зрения.

– Я же говорил, – обернулся назад Мирослав, – идем дальше?

– Да, конечно, – отвечал ему Игнат, – а их вообще у вас тут много встречается, рысей этих?

– Не, совсем мало – странно, что мы вообще ее встретили… горные козлы, зайцы, волки, куницы – эти гораздо чаще бывают.

– На Алтае я, помнится, охотился на снежного барса, – продолжил животную тему Игнат, – так и не получилось нам его добыть, хитрее нас он оказался. Пришлось ограничиться горным бараном.

– А что ты там делал, на этом Алтае? – спросил Гойко.

– Как что, отдыхал… вместе с начальником моего департамента.

– Дымок на горизонте, – прервал их интересную беседу Мирослав, – похоже, это та самая Биляч.

– Подходим со стороны той гряды, – скомандовал сзади Игнат, – и оцениваем обстановку… заодно и поесть можно.

Они так же гуськом двинулись к каменистой гряде с острым верхом, но когда завернули за нее, там их ждал неприятный сюрприз – двое военных в форме югославской армии с АКМ-ми наизготовку.

– Стой мирно, не мрдай (стоять тихо, не дергаться)! – грозно сказал левый из них, – ко си ти (вы кто такие)?

Трое наших героев переглянулись и предоставили право отвечать Игнату.

– Мы из Подраванья, – ответил он, медленно подбирая слова, – у нас два барана сбежало вчера – ищем вот…

– Что-то ты не сильно на пастуха похож, – сказал второй военный, закинув, впрочем, автомат на плечо, – откуда вы такие сапоги-то выискали?

– Дед выдал, – нашелся Игнат, – из заначки…

– Ну ладно, карманы выверните, а потом идите за своими баранами, – милостиво разрешил первый.

– А вы кто такие-то, ребята? – задал невинный вопрос Гойко и наверно зря, потому что они сразу занервничали.

– Что-то мне не хочется их отпускать, – заявил второй, который стоял справа, – одеты черт знает во что и вопросы разные задают…

– А вот сейчас мы проверим, какие вы пастухи… ты, – он указал на Игната, – становись к стенке!

* * *

Через минуту оба военных лежали рядышком возле той самой стенки со скрученными сзади руками, а Игнат стоял перед ними с поднятым на уровень глаз АКМ-ом.

– Ну что, будем говорить или как? – усмехнулся он, поводя дулом от одного вояки к другому, – кто такие, что тут делаете?

– Будем, – разжал зубы тот, который стоял слева, с погонами старшего сержанта.

Переговоры в Вашингтоне

Воронцов прибыл в столицу Соединенных Штатов строго в оговоренные сроки, и в аэропорту имени Даллеса его встретил все тот же Бейкер. Кстати, аэропорт этот назван вовсе не в честь Аллена Даллеса, того самого основателя американских спецслужб, известного по «17 мгновениям весны». А в честь его брата Джона, госсекретаря при президенте Эйзенхауэре. Расположен он был совсем не близко от центра Вашингтона, больше, чем в 40 километрах. Чуть ближе имелся еще один аэропорт, Национальный (в недалеком будущем имени Рональда Рейгана), но он был маленьким и местным, примерно как Быково под Москвой.

– Как долетели? – задал дежурный вопрос Бейкер.

– Потрясло немного над Атлантикой, – так же дежурно отвечал Воронцов, – а в остальном все прекрасно.

– Тогда едем в Госдепартамент, – открыл дверцу Линкольна-Континенталь, дежурного лимузина всех американских руководителей.

В Америке нее было принято использовать без особенной необходимости мигалку на крыше, как в России, поэтому ехали они достаточно долго, постояв в двух больших пробках. Но все в этой жизни когда-нибудь, да заканчивается, поэтому они, наконец, добрались и до Госдепартамента, по-другому Здания Гарри Трумена. Расположено оно было вовсе даже не рядом с Белым домом и Конгрессом, а в пригороде под названием Фогги-Боттом (туманная долина).

– Да, – заметил Бейкер, уловив оценивающий взгляд визави, – у нас иностранный департамент немного поменьше, чем в Москве.

Они проследовали через парадный вход и лифт на седьмой этаж здания, где специально для переговоров были оборудованы дипломатические приемные. Воронцов обратил внимание на внутренний дворик здания, где имела место большая аллегорическая скульптура.

– Что это? – спросил он у визави.

– Аааа, – начал вспоминать тот и вспомнил, – Расширяющаяся вселенная, автор Фредерикс. Символизирует какую-то теорию Александра Фридмана насчет этой Вселенной, точно не знаю… но могу узнать…

– Да ладно, не надо, – махнул рукой Воронцов, – будем условно считать, что это расширяется вселенная сознания Америки, включая в себя новые термины и понятия, в том числе и теорию мирного существования…

– Хорошо, будем считать так, – Бейкер не слишком хорошо понял слова нашего министра, но уточнять ничего не стал.

– Давайте уже начнем, – предложил он, когда министры расположились в одной из приемных, на стенах тут тоже висели произведения искусства, в основном авангардного толка, – на чем уж мы остановились в Москве?

Воронцов открыл свой блокнот на нужной странице и ответил:

– На обсуждении условия большой сделки… Югославия против Ирака, мистер Бейкер. Вы не стали брать на себя ответственность по этому вопросу и сказали, что обсудите это с президентом.

– Да-да-да… – рассеянно побарабанил пальцами по столу Бейкер, открыл сундучок с сигарами, предложил одну собеседнику и закурил, когда тот отказался. – Все вспомнил – приношу извинения, возрастные изменения, бывает, что и не все четко помню. Так вот, большая сделка, big deal… я обсудил эту проблему с Джорджем, вчера у нас была продолжительная беседа на этот счет…

– И каков же итог вашей беседы?

– Вы же дипломат, мистер Воронцов, – начал он издалека, – и сами прекрасно понимаете, что в дипломатии не все говорится напрямую… и не все и не всегда получается так, как замышлялось изначально.

– Ну да, ну да, мистер госсекретарь, – не менее вежливо ответил Воронцов, – политика это искусство возможного, знаю такую формулу. Я предлагаю отодвинуть в сторонку дипломатию и начать говорить более прямо… Буш хочет от нас еще что-то, кроме Ирака, так?

– Вы удивительно проницательны, – усмехнулся Бейкер, – президент действительно высказал пожелание о некоторой корректировке условий сделки.

– Что именно вы хотите? – напрямую спросил Воронцов.

– Во-первых, совсем устраниться от решения югославских проблем мы не можем – будет правильным создание совместной комиссии… возможно с участием Евросоюза.

– Добавьте к списку участников комиссии Китай и будем считать, что мы договорились, – быстро вылетело из нашего министра. – Что еще хочет президент?

– Китай-Китай… – медленно произнес Бейкер, – ну как возможный вариант годится… а вы обсуждали с ними этот вопрос?

– Да, китайские товарищи согласны.

– Хорошо, второе наше предложение касается условий работы по Ираку… кроме невмешательства России в наши разборки с Саддамом мы хотели бы гарантий того, что вы не будете укрывать его в Москве.

– То есть вы распланировали свои действия вплоть до бегства Саддама из страны? – удивился Воронцов.

– Да, наше планирование ничем не уступает советскому, – парировал Бейкер, – вы же там на пятилетку вперед все расписываете…

– Этот вопрос мне надо согласовать в верхах, – задумчиво отвечал Воронцов, – но с большой долей вероятности могу сказать, что мы согласимся.

– Ну и наконец, последняя точка бифуркации, – выдал умный термин Бейкер, – отношения с Ливией…

– Вот как, – изумился Воронцов, – а что не так с Ливией? А вас же с ними все ровно, если я что-то понимаю в международной политике.

– Нет, дорогой мистер Воронцов, – медленно и с расстановкой ответил Бейкер, – с Ливией у нас все достаточно неровно…