Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 22 (всего у книги 332 страниц)

Глава 22

Прибалтика, через неделю

Следующую поездку Романов запланировал сразу в три прибалтийские республики, славящиеся в Союзе своими националистическими замашками. Первый остановочный пункт был запланирован в городе Вильнюсе, ранее Вильно, а еще раньше Вильна. Город с богатой историей и традициями при впадении реки Вильны в Нарес – когда-то сам Ягайло подарил ему магдебургское право, а Стефан Баторий основал здесь первый в Восточной Европе университет. Но все это было давно и покрыто мраком веков, а сейчас в июле 1985 года это был большой и красивый советский город в окружении вековых сосновых лесов.

В аэропорту Романова встречал текущий первый секретарь ЦК Пятрас Гришкявичус (грузный мужчина с двойным подбородком в возрасте хорошо за 60) и другие официальные лица. Согласно личному делу первого секретаря, которое предоставили из ведомства на площади Дзержинского, Гришкявичус был выселен из своего родного села в 40-м году, когда советские власти чистили прибалтийские регионы от вредных элементов. Работал в челябинском колхозе, честно воевал на фронтах, а потом в литовском партизанском отряде, далее пошёл по партийной линии. Ни в чем предосудительном замечен не был.

– Добрый день, Григорий Васильевич, – поприветствовал он Романова, – как семья, как здоровье?

– Спасибо, Пятрас Петрович, – откликнулся тот, – с семьей все хорошо, а здоровье в полном соответствии с возрастом. Давайте сразу к делу перейдём.

И они доехали на традиционном черном членовозе до старого здания аэропорта, построенного в далеком 1954 году в стиле «сталинский ампир». При согласовании визита было решено никуда не ездить, а переговорить, так сказать, не отходя от кассы – в депутатском зале терминала прилёта.

– Хорошо у вас тут, – сообщил Романов, когда делегация разместилась в удобных креслах вокруг массивного стола из мореного дуба, – хвоей пахнет. Обязательно к вам отдыхать приеду осенью.

– Милости просим, Григорий Васильевич, – немедленно откликнулся Гришкявичус, – дорогим гостям мы всегда рады.

– Но давайте уже к делу, – посерьёзнел лицом Романов, – а дел у накопилось великое множество… но самое главное на сегодня, пожалуй, это национальный вопрос… хотите поспорить? – спросил он, увидев на лице Пятраса выражение несогласия.

– Не так, чтобы очень сильно, – собравшись, ответил тот, – но поспорить бы мог – экономика на мой взгляд важнее. Людей как-то больше волнуют повседневные проблемы, как заработать денег и что на них купить.

– Базис в виде производственных отношений, конечно, это главное, – не стал спорить Романов, – классики учили об этом не один раз. Но и надстройкой пренебрегать не стоит, а потому начнем с национального вопроса.

– Начнем, конечно, Григорий Васильевич, – покладисто согласился Пятрас, – а что конкретно вы понимаете под этим? У нас, кажется, в республике все тихо и спокойно, никаких национальных волнений не наблюдается.

– Вот эти товарищи вам знакомы? – и он выложил на стол досье, где на первой странице красовались фото Витаутаса Ландсбергиса, Казимиры Прунскене и Регимантаса Адомайтиса.

– Этого, – Гришкявичус указал на Адомайтиса, – знаю, конечно – кто же его не знает, а с остальными не знаком. Кто эти люди?

– Лидеры дискуссионного клуба «Саюдис», – любезно разъяснил ему Романов, – зародыш сильного оппозиционного движения. Пока у них вся деятельность ограничивается разговорами на кухнях или в ресторанах, но это только пока.

– Вы меня заинтриговали, Григорий Васильевич, – снял очки Гришкявичус, – а когда это «пока» закончится, что будет?

– А будет вот что, дорогой Пятрас, – и Романов в течение следующих пяти минут коротенько пересказал ему будущее Литовской республики. – И русские станут тут у вас людьми второго сорта, а русофобия будет практически государственной идеологией… да, Игналинскую АЭС закроют просто потому что она построена руками проклятых оккупантов из России.

– Откуда вы это можете знать в таких подробностях? – ошарашенно спросил Гришкявичус.

– В ИНЭУМе, знаете такую организацию? Хорошо, что знаете – так вот там запущена очень высокопроизводительная ЭВМ, на которой и рассчитаны прогнозы социально-экономического развития нашей страны на пять лет вперед. Точность где-то около 90 процентов.

– Поразительно… – собрался с мыслями литовец, – но если эта ваша ЭВМ может выдавать такие прогнозы, то наверно она способна и на советы, как избежать таких неприятностей?

– В точку попали, дорогой Пятрас, – во весь рот уже ухмыльнулся Романов, – советов она выдала размером с большой письменный стол.

– И какой же главный совет, если не секрет?

– Какой уж тут секрет, – махнул рукой Романов, – именно для того, чтобы рассказать вам о способах предотвращения нежелательных событий в будущем, я сюда и приехал…

– Начнем по порядку, с Ландсбергиса. Он же, если я не ошибаюсь, в Вильнюсской консерватории трудится, занимается творчеством Чюрлёниса…

– Не могу ни опровергнуть, ни подтвердить, – виновато отвечал Гришкявичус, но тут один из членов его команды кивнул головой, и он сразу поправился, – хотя наши специалисты подтверждают этот факт.

– Очень хорошо, – продолжил Романов, – вот пускай он и занимается своим Чюрлёнисом. Наши специалисты не хуже ваших, они поработали в архивах, нашли много неисследованных документов по периоду пребывания оной личности в Петербурге…

– Да-да, – быстро подтвердил тот самый, который был в теме по Ландсбергису, – Чюрлёнис же жил там несколько лет, имел тесные контакты с объединением «Мир искусства».

– Правильно, – ответил Романов, – а кроме того в запасниках наших провинциальных музеев обнаружено несколько полотен предположительно его кисти. Вот этим надо и загрузить товарища Ландсбергиса – я думаю, на ближайшие 2–3 года ему будет не до оппозиционных кружков. Теперь второй фигурант, Прунскене…

– Я, кажется, вспомнил, кто это, – признался Гришкявичус, – она работает в Вильнюсском университете на экономфаке… доцент по-моему.

– Верно, – подтвердил Романов, – доцент, выдвигает достаточно радикальные идеи по перестройке советской экономики. Часто бывает на стажировках в зарубежных странах, последний раз в ФРГ. С ней вот как надо бы поступить… в институте США и Канады у Арбатова есть свободная вакансия в один из отделов – очень просто сделать так, что лучше Казимиры никого на эту должность не найдется. В Москве она будет оторвана от ваших местечковых игр в конспирацию и оппозицию.

– Никаких возражений, Григорий Васильевич, – откликнулся секретарь литовского ЦК, – а что делать с артистом?

– Это самое простое, – ответил Романов, – его тоже надо загрузить по полной программе – у нас вот-вот собираются снимать многосерийный фильм по Юлиану Семенову, называется «ТАСС уполномочен заявить».

– Я читал эту книгу, сильно написано.

– Согласен, а кино будет ещё лучше – Регимантасу самое место в актерском составе, там 3–4 главные роли приходятся на иностранцев, самая его творческая ниша. На год, если не на полтора он точно будет оторван от этого дискуссионного клуба.

– С основными фигурантами мы разобрались, – констатировал Гришкявичус, – но это ведь не самое главное. Наверно ваша ЭВМ выдала и более фундаментальные предложения.

– На три метра под землю смотрите, Пятрас Петрович, – засмеялся Романов, – наша ЭВМ много чего выдала, но я озвучу самые действенные с нашей точки зрения действия. Итак… в чём корень этой проблемы – неприязненных, скажем так, отношений коренного населения Литвы, да и всей Прибалтики к пришлым людям из остальной части страны?

– Это очень сложный вопрос, Григорий Васильевич, – осторожно начал Пятрас, – тут можно очень глубоко закопаться, если начать исследовать этот вопрос.

– Давай очень глубоко не будем, ограничимся 40-м годом, – предложил ему Романов. – Да, все три прибалтийские страны были аннексированы… назовем вещи своими именами… советскими властями летом 40-го года. Да, это произошло в результате соглашения СССР и Германии, известного под названием «Пакт Молотов-Риббентроп». Да, в отношении определенной части населения Прибалтики были допущены некоторые ошибочные действия. В частности ваша семья, Пятрас Петрович, была выселена куда-то на Урал, верно?

= Верно, – с некоторой натугой отвечал тот, – но лично у меня никакой обиды на советскую власть нет, до таких руководящих вершин я бы точно не поднялся при старом режиме.

– Есть, однако, и вторая сторона медали, – продолжил Романов, – за послевоенные годы в экономику Прибалтики были влиты огромные средства, если считать на душу населения, то примерно втрое больше, чем в среднем по Союзу. Построены тысячи предприятий, причём почти все в области высоких технологий. Введены миллионы квадратных метров жилья, среднегодовой прирост населения той же Литвы за 40 последних лет в несколько раз превысил довоенный уровень. Опять же культура и искусство – сколько фильмов было снято в период 18–40 годов?

– Не владею цифрами, Григорий Васильевич, – признался Гришкявичус.

– Зато я владею, – он открыл блокнот, – шесть штук. Причем все короткометражки. А после войны – знаете сколько?

– Приблизительно, – сказал Пятрас, – около пятидесяти наверно.

– Больше, – уверенно опроверг его Романов, – 98, по два с половиной в год. «Никто не хотел умирать» – шикарное же кино, согласитесь… оттуда, кстати, и появился на свет актер Адомайтис. Про театр, литературу, изобразительное искусство так и быть, не будем говорить в подробностях – все это расцвело именно при советской власти.

– С этим трудно спорить, – вежливо ответил Гришкявичус.

– Вот на этих фактах можно сделать упор в государственной пропаганде, – завершил свои рассуждения Романов, – а не на ошибках советской власти, которые давно осуждены на высшем уровне.

– Так может быть стоит слегка приоткрыть завесу тайны над этими ошибками? – с затаенной надеждой спросил Пятрас. – Это может расположить людей к властям, раз они прямо заявят об этих ошибках, значит будет гарантия неповторения их в будущем?

– Может быть, – буркнул Романов, – а может и не быть… я вам сейчас кратенько расскажу, что спрогнозировала наша ЭВМ на этот счет… ну если вывалить всю правду, приукрашенную враньем заинтересованных лиц, без этого же не обойдется, на всеобщее обозрение. Слушайте…

Примерно через десять минут обстоятельного рассказа Романова Гришкявичус сдался и сказал, что понимает всю ошибочность своего предложения.

– Однако, Григорий Васильевич, – продолжил он, – надстройка, конечно, дело важное, однако и о базисе не надо забывать – есть и пить каждый день надо в отличие от кинематографа…

– Я вас услышал, – ввернул Романов популярный оборот из будущего, которым злоупотребляла та самая девица из его сна. – Сейчас будет и базис, держитесь только крепче.

Литовец не совсем понял последнего предложения генсека, но на всякий случай ухватился за своё кресло.

– Итак, экономика, экономика и еще раз экономика, – уверенным голосом продолжил Романов, – наш компьютер из ИНЭУМа…

– Что-то, простите, из ИНЭУМа? – невольно перебил его Пятрас.

– Модное такое слово, – пояснил ему генсек, – в переводе с английского означает вычислитель – пока оно у нас не слишком распространено, но очень скоро про ЭВМ все забудут и начнут называть эти штуки компьютерами, помяните мое слово. Но мы отвлеклись – итак по поводу экономики наш компьютер сгенерировал два радикальных предложения. Первое – разрешение частного предпринимательства в нестратегических отраслях, второе – в Прибалтике и Калининградской области планируется открытие особой экономической зоны.

– Поясните пожалуйста насчет этой особой зоны, – попросил Гришкявичус, – слишком уж нехорошая история у этого слова «зона».

– Успокойтесь, Пятрас Петрович, – улыбнулся во весь рот Романов, – никакой колючей проволоки, охранников и сторожевых овчарок не ожидается. Льготный налоговый режим, специальные таможенные тарифы и возможность вкладывать прибыли в собственное развитие. На первом этапе задействованы будут главные прибалтийские порты – Светлогорск, Клайпеда, Лиепая, Рига, Таллин. Если все пойдёт по плану, подключим и остальные территории.

– Поясните, Григорий Васильевич, – попросил Пятрас, – уж очень тема новая.

– Охотно, – Романов откинулся в кресле и продолжил, – перенимаем опыт китайских товарищей, у них сейчас активно развиваются такие зоны на побережье, сейчас у них четыре такие зоны, Шаньтоу, Шаньчжень Сямэнь и весь остров Хайнань целиком. А готовятся к открытию еще штук десять. Что там сделано у китайцев в этих СЭЗ – очень льготные налоги для иностранных инвесторов, налог на прибыль, например, нулевой в течение пяти лет. Раз. Ориентация на экспорт – практически всё, что будет производиться в этих зонах, уйдёт обратно в страны, откуда пришли инвесторы. Два.

– Минутку, товарищ Романов, – притормозил его Гришкявичус, – а в чем заключается выгода иностранцев? Почему они именно сюда должны будут вкладывать деньги?

– Льготное налогообложение, я же сказал, – устало повторил Романов, – а вторая важнейшая деталь – меньшие затраты на оплату труда работников. Вы же не хуже меня знаете, что в Европе очень сильные профсоюзы и не менее агрессивные экологические организации. Профсоюзы не дают опускаться заработной плате работников ниже определённой планки, а экологи вынимают душу из промышленников своими придирками по незагрязнению окружающей среды.

– А у нас, значит, можно будет платить мало и загрязнять много? – задал логичный вопрос Гришкявичус.

– Увы, Пятрас Петрович, но это факт, от которого на сегодня нам никуда не деться – почасовые ставки работников у нас гораздо ниже, чем в Европе, а экологическое законодательство гораздо мягче. В дальнейшем будет определенная нивелировка условий у нас и в Европе, но это не быстро. А пока надо пользоваться естественными конкурентными преимуществами.

– Хорошо, я вас услышал, – воспользовался термином Романова литовец, – мне эта идея определенно нравится, только хотелось бы некоторой конкретики – пока у нас разговор исключительно теоретический… где, когда и что будет построено и когда примут соответствующие законы.

– Начну с конца, – сказал Романов, – законы будут приняты в течение полутора-двух месяцев, слово офицера. А что будет построено… сразу и не скажешь, тут должны пересечься желания инвесторов и хозяев территорий… могу только сказать, что корпорация Форд сейчас рассматривает вопрос о строительстве завода где-то в этой зоне. Могу дать контакты заинтересованных лиц с той стороны.

Глава 23

Китайская народная республика

– Вилли, что за шит? – это были первые слова Рейгана, когда глава ЦРУ Кейси вошёл к нему в овальный кабинет.

– Где шит? – осведомился тот, усаживаясь без приглашения на диванчик, – что-то ты загадками в последнее время говорить стал.

– В Китае шит, – любезно пояснил ему Рональд, – я бы даже сказал – булл-шит. Какого дьявола они начали крутить шашни с Советами, а мы про это ничего не знаем?

– Наше ведомство держит все под контролем, – не менее любезно ответил Кейси, – так что никакого шита не наблюдается.

– А почему я узнаю обо всем последним? Ты так меня не уважаешь, Вилли?

– Просто не было никаких значимых событий в последнее время, – пояснил тот, – чтобы бежать и докладывать о них.

– Совместный полёт на Союзе – это что, незначимое событие?

– Хм… – задумался директор, – на мой взгляд ничего особенного в этом нет – летали же на наших Шаттлах немец и араб, как его там…

– Принц Султан, – помог Рейган.

– Да, Султан, а у русских французы и индийцы – никаких далеко идущих выводов из полетов иностранцев в космос я бы не делал.

– Нет, Вилли – одно дело запустить гражданина дружественной нам страны, а Саудовская Аравия дружественна нам так, что больше не бывает, и совсем другое состыковаться с державой, с которой отношения на грани разрыва.

– Китай уже пару лет делает некоторые шаги в сторону Москвы, сразу после удаления от власти так называемой Банды четырех, это ни для кого не секрет. Их текущий лидер, Дэн Сяопин достаточно опытный и понимающий политик, так что это просто ещё одна небольшая подвижка в сторону потепления их отношений. Не больше.

– У непальцев есть хорошая поговорка на этот счет – маленький снежок рождает большую лавину. Как бы нам не увидеть в ближайшее время много других встречных шагов.

– Ситуация под полным контролем, Ронни, – директор развалился на диване еще больше, хотя казалось, что дальше некуда, – мы не дадим им зайти далее определенной черты. Сейчас два отдела моего ведомства работают над этим вопросом.

– Детали расскажешь?

– Всех, конечно, не открою, но намекнуть могу, – ответил донельзя довольный собой Вилли, – ну вот ты наверно знаешь о главной болевой точке в советско-китайских отношениях?

– Границы? – наугад предположил Рейган.

– Точно, у них даже был довольно интенсивный военный конфликт относительно островов на пограничной реке, как ее уж… Амур, да.

– И как это нам поможет, не понимаю? – хмуро спросил Рейган.

– Все очень просто – остров Даманский, это главная их спорная точка, де-юре должен принадлежать Китаю – он справа от главного фарватера Амура и Уссури, а именно по фарватеру когда-то они и разделились, слева Россия, справа Китай. А де-факто он российский, конфликт 69-го года оставил его в данной юрисдикции.

– И? – продолжил не понимать Рейган.

– Это еще не все по пограничным конфликтам – в том же 69 году отмечались столкновения и на западной части границы этих стран, например у озера Жаланашколь в Казахстане…

– Ох уж эти русские названия, – поморщился Рейган.

– Это скорее казахское название, – поправил его Кейси.

– Да какая разница, – отмахнулся Рональд, – для нас они все русские, – а Кейси тем временем продолжил.

– И еще что-то там было у поселка Дулаты, тоже где-то в Кахахстане – накал там, конечно, послабее был, чем на Даманском, но и это сбрасывать со счетов нельзя.

– Переходи уже к констатирующей части, Вилли, – попросил Рейган, видно было невооруженным глазом, что разговор этот ему надоел.

– У нас есть очень хороший агент влияния в Москве, не буду его называть во избежание… так вот, он имеет не самое уж прямое, но косвенное отношение к пограничным вопросам с Китаем -= мы его уже пару месяцев как озадачили таким вопросом… как бы реанимировать эти застарелые болячки в отношениях России и Китая. И он уже работает в этом направлении.

– Пол этому участку работы я все понял, – опять поморщился Рональд, – ещё что-то у вашего ведомства есть?

– Конечно, Ронни, – ответил Кейси, – все яйца в одну корзину мы класть не собираемся. Второе направление это межнациональная напряженность. Не секрет, что на западе Китая живет довольно много этнических меньшинств, те же уйгуры и тибетцы. Ну тибетцев мы трогать пока не будем, Россия тут не при чем, а уйгуры это в сущности те же казахи. Устроить небольшие волнения в Синьцзянском регионе и свалить все на русских это не слишком сложно.

– Обозначьте еще и третье направление, – попросил Рейган, – для ровного счета.

– Легко, – быстро вылетело из Кейси, – Афганистан… там у китайцев и русских прямо диаметральные позиции. Да-да, я знаю, что у нас есть некая договоренность с Романовым, что мы больше не лезем в афганские дела, но ведь у наших коллег из МИ-6 таких договоренностей нет, верно?

– Пожалуй ты прав, – задумался Рейган, – напоследок было бы неплохо вставить шпильку нашим заклятым друзьям с Лубянки. За ними большой должок числится еще со времен Вьетконга…

А примерно в это же самое время в Кремле товарищ Романов напутствовал товарища Примакова перед отъездом в Пекин.

Евгений Максимович, задание крайне важное и крайне ответственное…

– Мне не привыкать, Григорий Васильевич, – скромно отвечал тот.

– Китайцы это конечно не арабы, но восточный менталитет, он и в Африке такой, – пошутил Романов, – так что вам и карты в руки. Кто там сейчас руководит китайской разведкой?

– Некий Лин Юнь, 68 лет, с 38 года в компартии Китая, начал трудиться по этой линии еще до победы над Чан Кайши и образования КНР. Главный у нихпо безопасности с 83 года.

– Надо установить с китайской разведкой вообще и с этим Лин Юнем самые тесные контакты, – продолжил Романов. – Разрешаю проинформировать его о наших главных озабоченностях и возможных провокациях со стороны наших лучших друзей с коллективного Запада.

– Там еще Япония с Кореей в этом вписке значатся, – напомнил Примаков.

– Их тоже включите, – махнул рукой генсек. – И главное – успокойте китайцев насчет пограничного вопроса… скажите, что все вопросы будут решаться в самом тесном взаимодействии, а у Советского Союза нет ни малейшей претензии на существующие китайские территории.

– Непременно встанет вопрос о Даманском, – скромно сказал Примаков.

Романов встал, пробежался туда-сюда по кабинете, открыл шкаф и достал оттуда бутылку Джонни Уокера с черной этикеткой.

– Информированные источники говорят, что только такой виски пьет Рейган, – сказал он, разливая напиток по бокалам.

– Врут ваши источники, – не стал смягчать выражений Евгений Максимович, – Рейган совсем виски не пьет.

– А что же тогда?

– Вы будете смеяться, но пьет он красное вино и коктейль Оранж Блоссом – это такой поезд-экспресс в Калифорнии (Рональд же родом оттуда), а в его честь назвали такое вот пойло… я как-то попробовал, редкостная гадость.

– Ну и бог с ним, с Рональдом, – не совсем по-советски выразился Романов, – а мы выпьем… за успех вашей миссии.

Примаков продегустировал Уокера, поцокал языком, что означало высшую степень удовольствия (хотя голубая-то марка получше будет, сказал ему внутренний голос) и продолжил беседу.

– А с Афганистаном что, если вдруг поднимут такой вопрос? Мы же там до настоящего времени диаметральные позиции занимаем.

– По сведениям из моих источников… не улыбайтесь, на этот раз она более надежные… на западе Китая зреют волнения на национальной почве. Там живут в основном уйгуры, Что вы о них знаете?

– Так, – быстро собрался с мыслями Примаков, – это очень древний народ, гораздо древнее славян, например. У них богатая история, куча завоеваний и государств, но это все в далеком прошлом, а на сегодняшний момент их примерно 10 миллионов на Западе Китая и где-то 2 миллиона в Казахстане и Узбекистане. По официальным оценкам – а так называют и 30 миллионов в совокупности. Второй по численности народ в Китае после собственно ханьцев. Язык – одна из веток тюркского. Религия – мусульмане-сунниты. Но вас наверно, не эти детали интересуют?

– Да, хотелось бы что-нибудь ближе к вашей сфере деятельности, Евгений Максимович.

– Хорошо, – вздохнул тот, – факты из нашей сферы… официальный Пекин относится к уйгурам крайне недоверчиво – среди правящей верхушки распространено мнение, что они очень хотят отделиться от Китая, как та же Монголия… или присоединиться к Казахстану.

– А это соответствует действительности?

– Разве что процентов на десять, – Примаков показал двумя пальцами, насколько это мало, – но если продолжать долбиться в стенку лбом, то ситуация из потенциальной когда-то вырастет в действительную. К тому же ходят упорные слухи, что пекинские силовики устроили или собираются устроить так называемые лагеря перевоспитания для самых нелояльных с их точки зрения уйгуров.

– И что, они уже устроили такие лагеря?

– У меня… у нашего, то есть, ведомства таких данных нет, – развел руками Примаков, – хотя даже КГБ может не знать всех фактов.

– Понятно, Евгений Максимович, – задумался Романов. – Так я вот что скажу… в порядке предположения, естественно… хорошо бы разменять уйгуров на афганский вопрос.

– В смысле? – поднял брови Примаков.

– Они убираются из Афгана… или хотя бы сокращают сотрудничество с подконтрольными группировками до минимума, а мы делаем всё, чтобы успокоить их по уйгурскому вопросу.

– Насколько я знаю, Григорий Васиильевич, – сказал после небольшого раздумья Примаков, – в афганский узел сейчас конкретно залезает английская разведка… МИ-6 то есть, откуда родом Джеймс Бонд. Американцы же обещали уйти оттуда, но вместо себя они этих Джеймсов Бондов подставляют.

– Насчет МИ-6 у меня тоже есть небольшое предложение, – сказал Романов, предварительно осушив бокал с виски до дна.

– Какое?

– Намекните кому-нибудь из них при случае, что мы полностью в курсе операции Льотей…

– А почему я не в курсе? – удивился Примаков.

– Сейчас и вы будете, – пообещал Романов, разливая новую порцию Уокера.