Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 51 (всего у книги 332 страниц)

Глава 10

– Когда выходите в рейс? – напоследок поинтересовался Романов.

– Завтра утром, товарищ главнокомандующий, – доложил тот, – в восемь-ноль-ноль согласно графика.

– И сколько продолжается этот рейс?

– Десять дней, – продолжил рапортовать полковник, – потом четыре дня отдыха согласно законодательству.

– Успехов вам в вашей многотрудной деятельности, – пожал ему руку Романов и спустился по лесенке.

– Ну как вам наша боевая часть? – спросил начальник полигона, – замечаний не будет?

– Никак нет, Иван Иванович, – в тон ему ответил генсек, – все нормально. Поедем теперь в центр управления полетами.

Этот центр был уменьшенной копией известного всему миру заведения в городе Королеве под Москвой. Такой же огромный экран на одной стене и несколько поменьше по краям, такие же рабочие места с мониторами и сотрудниками в наушниках. Разве что численность поменьше была. Романова, естественно, все встретили по стойке смирно – сотрудники поголовно военными были.

– Вольно, – скомандовал им генсек, махнув рукой, – продолжайте в рабочем режиме… а вы, Иван Иванович, введите меня в курс дела – что тут и как тут…

Далее Олейник добрых четверть часа посвящал высокого гостя в детали функционирования ЦУПа, а в итоге предложил познакомиться с разработчиками экспериментальной ракеты РС-12М или Тополь. Пуск именно этого изделия был запланирован на сегодня.

– Это главный конструктор Тополя, – представил Олейник довольно молодого мужчину в гражданской одежде, – Борис Николаевич Лагутин, Московский институт теплотехники.

– Много слышал про вашу организацию, – пожал ему руку генсек, – но бывать не приходилось. А этот ваш Тополь – он же стартует с подвижного носителя, верно?

– Именно так, товарищ Романов, – официально начал отвечать конструктор, – вместе все называется «подвижный грунтовый ракетный комплекс», ПГРК. Машину обеспечения разработана и производится в Волгограде, на ПО Баррикады. А вообще в полном цикле производства задействовано около 20 институтов и предприятий…

– На вооружение когда примут ваше изделие? – поинтересовался генсек.

– Так сегодня заключительное испытание, – немного растерянно ответил Лагутин, – если все пройдет успешно, тогда и примут…

– Отлично-отлично… – пробормотал Романов, – а что у наших вероятных противников с подобными системами? Вы в курсе?

– Конечно в курсе, – расслабился конструктор, – в Штатах в 70-х был такой проект размещения ракет МХ на подвижных носителях… в двух вариантах – на транспортерах, как вот у Тополя, или на железнодорожных платформах, по образу Молодца. Но оба они закончились фактическим провалом – не удалось американцам спроектировать и построить необходимые носителя для ракет. Так что сейчас мы впереди планеты всей…

– Молодцы, – улыбнулся генсек, – надеюсь, сегодня обойдется без неожиданностей и ракета встанет на боевое дежурство. А почему, кстати, запуск производится с этого полигона, не подскажете? Ведь шахт вашему устройству не надо, верно?

– Было принято такое решение в Министерстве обороны, – ушел от ответа конструктор.

– Григорий Васильевич, – потянул его за рукав начальник полигона, – объявлена предстартовая подготовка, пятиминутная готовность…

– Что мне надо делать? – непонимающе поморгал Романов.

– Ничего особенного, просто следите за экранами – там все наглядно будет продемонстрировано.

– А кстати, – вспомнил вдруг генсек один момент, – американцы предупреждены об этом пуске? А то ведь у них тоже есть система предупреждения о ракетных нападениях, как уж ее… НОРАД кажется… нам сюда ответка не прилетит?

– Конечно, Григорий Васильевич, – поспешил успокоить его Олейник, – все предупреждения высланы в штатном режиме, у нас это очень строго контролируется.

– А кто конкретно высылает такие предупреждения? – не захотел останавливаться Романов.

– В Генштабе есть спецгруппа, – пояснил начальник полигона, – мы передаем им сведения за сутки до пуска, а как они транслируют это в Америку я, извините, уже не в курсе.

Романов замолк, получив разъяснения, и начал всматриваться в изображения на многочисленных экранах. В центре была карта земного шара, естественно, на которой должна была рисоваться траектория полета ракеты. А по краям хорошо было видно пусковую установку Тополя, вокруг которой суетился многочисленный обслуживающий персонал. Прозвучал сигнал, двукратный очень высокий звук – по нему персонал начал быстро удаляться от ракеты, в сотне метров виднелся вход в подземное убежище. А еще через полминуты пусковая установка окуталась клубами дыма, и ракета медленно, но верно начала карабкаться в небо. Экран справа переключился на камеру, установленную на какой-то вышке, и камера сопроводила полет, пока ракета не превратилась в точку, окруженную языками пламени.

– Через полчаса устройство должно достигнуть Куры, – сказал Олейник, – оттуда тоже будет трансляция.

– А Кура это что? – уточнил Романов.

– Полигон на Камчатке, – пояснил тот, – полсотни километров от города Ключи. Туда все учебные пуски производятся.

– Понятно… а пока мы ждем, может, расскажете про второй сегодняшний запуск – как уж там запускаемый спутник называется… Облик, кажется.

– Это спутник из линейки Зенитов, – пустился в объяснения начальник полигона, – военная картографическая съемка – конкретно этот образец должен снимать все объекты, расположенные по дуге юг Франции – север США. Там находятся французские шахтные установки на плато Альбион и в американских штатах Вайоминг и Северная Дакота.

– Зенит-Зенит, – пробормотал Романов, – что-то знакомое…

– Их с 62 года запускают, Григорий Васильевич, сначала той же ракетой, что вывела в космос Гагарина, Р-7. А сейчас тут работают Союзы.

– Вспомнил, что сказать хотел, – хлопнул себя по затылку генсек, – почему у нас эти разведывательные спутники запускают в разы чаще, чем американцы?

– А откуда у вас эти сведения? – ответил вопросом на вопрос Олейник.

– Журнальчик такой недавно почитал, Спейс-Флайт называется… английское какое-то издательство выпускает, слышали?

– Если честно, то нет, – признался генерал.

– Так вот, в нем ведется скрупулезный подсчет космических стартов всех стран, участвующих в этой гонке. Причем с указанием цели выводимых в космос грузов… так вот – СССР по выводу разведывательных спутников лидирует, как… ну не знаю, как Мохаммед Али в мировом боксе. В месяц по 3–4 штуки мы их запускаем, тогда как американцы столько же, но в год. Почему так, не расскажете?

– Я не сильно большой специалист в космической технике, – ответно потер затылок Олейник, – разве что в двух словах могу сказать, что знаю…

– Давайте в двух словах, – разрешил ему Романов.

– Все дело в несовершенной фото– и кино-технике – у американцев она гораздо чувствительнее и дает четкие снимки с более высоких орбит. Мы же вынуждены запускать спутники на высоту 150–200 километров, где есть еще следы земной атмосферы – спутники тормозятся ей и сходят с орбиты в течение месяца-двух. А у американцев они годами летают на более высоких орбитах.

– Плохо, – с чувством ответил Романов, – каждый запуск это ведь миллион рублей, не меньше…

– Запуск Союза стоит полтора миллиона…

– И плюсом к этому стоимость самого спутника, верно? Надо эту ситуацию как-то менять…

– Задачу понял, Григорий Васильевич, будем менять ситуацию! – браво вытянулся Олейник, но генсек посмотрел на него с большим сомнением – тут надо других людей напрягать, с этого толк вряд ли выйдет.

– А можно посмотреть на старт Союза вживую? – неожиданно перепрыгнул он на другую тему. – Не из этого помещения?

– Сейчас я согласую вопрос, – и начальник полигона мгновенно исчез, будто его здесь и не было.

Вернулся он достаточно быстро и даже не запыхавшийся, сообщил он следующее.

– Можно выдвинуться к наблюдательному пункту номер три, это всего в километре от точки запуска Союза.

– Отлично – выдвигаемся, – ответил Романов, – далеко это отсюда?

– Тоже приблизительно километр… только одеться бы надо, холодно сегодня.

Романову быстро принесли овчинный тулуп и шапку из кролика – он это одел и стал удивительно похож на Шурика в третьей части «Операции Ы», только без очков. Сопровождать его на пункт номер три вышли трое, кроме Олейника еще охранник из девятки и бравый капитан из ЦУПа. Дорожка была наезженная, так что добрались они до места за минуты. Наблюдательный пункт представлял собой врытую в землю долговременную огневую точку с бетонными стенами толщиной в метр и амбразурой, вытянутой в сторону стартовой площадки, в нее прекрасно был виден Союз, готовящийся к запуску.

– Тут гораздо интереснее будет, – сказал Романов, припав к амбразуре.

– Совершенно с вами согласен, – ответил ему Олейник, а сопровождающий капитан тем временем вытащил из ниши телефон, самый стандартный советского типа с диском, и начал дозваниваться до кого-то.

Через минуту он повернулся и доложил, что связь с ЦУПом установлена – оттуда будут передавать всю информацию по запуску.

– Хорошо, транслируйте команды из ЦУПа голосом, – предложил ему Романов, а потом добавил Олейнику, – а вы их расшифровывайте, ладно?

– Сброс штепсельного разъема, – сказал капитан, а генерал прокомментировал, – это отрыв сервисного разъема от обтекателя корабля, вон его можно видеть с правой стороны.

– Ага, вижу… что дальше?

– Минутная готовность… это не до старта минута, а до команды «ключ на старт», – пояснил генерал, – следом будет собственно «ключ на старт», по ней подготовка старта переводится в автоматический режим.

– Протяжка-1, продувка, – сказал капитан.

– А вот всегда хотел узнать, что это за протяжка – что там протягивают? – поинтересовался Романов.

– Все просто, Григорий Васильевич, – ответил Олейник, – на КП начинает протягиваться бумага в самописцах, которые регистрируют параметры ракеты… а протяжка-2 это то же самое, но для стартового комплекса.

– Продувка, – продолжил капитан и сам же объяснил, – по этой команде продуваются жидким азотом все элементы двигателей…

– А зачем?

– Освобождение от паров горючего и окислителя… противопожарные меры. Ключ на дренаж…

– Закрытие дренажных клапанов, – пояснил генерал, – по этому сигналу прекращается стравливание кислорода в атмосферу.

– Вижу, – отозвался Романов, – облачка пропали.

– Земля-борт, отходит кабель-мачта, ракета переходит на автономное питание.

Эта мачта действительно отклонилась в сторону.

– Пуск… зажигание… предварительная… промежуточная… главная… подъем…

Эти пункты расшифровки собственно не требовали, поэтому Романов просто смотрел в амбразуру, не отвлекаясь. Ракета с некоторой натугой начала карабкаться вверх и через непродолжительное время превратилась в точку на горизонте.

– 30 секунд, полет нормальный, – продолжал передавать от телефона капитан, – 60 секунд, полет нормальный…

Глава 11

– Отделение первой ступени, – продолжил бубнить капитан.

– Красиво падает, – заметил Романов, – по баллистической траектории. А куда она упадет?

– Чуть дальше нашего полигона на восток, – ответил генерал, – там специальная полоса выделена для этих целей.

– Высота 50 километров, – сказал капитан, – отделение второй ступени… а кстати, устройство Р-12М достигло цели – отклонение составило около ста метров.

– Потом прокрутите мне пленку, как боеголовка в атмосферу входит, – попросил Романов.

– Конечно, Григорий Васильевич, – кивнул Олейник, – только там ведь интересного мало… примерно как метеорит падает, огненная точка и все.

– Хорошо… что там с Союзом? – справился Романов, адресуя это в основном капитану.

– Сброс второй ступени прошел, – отрапортовал он, – все параметры в норме, отклонений нет.

– И дальше что будет?

– Дальше будет низкая околоземная орбита, – доложил генерал, – и небольшие коррекции разгонным блоком, чтобы спутник занял нужное положение. Это может занять и сутки, и двое.

– Понял, – ответил генсек, – ну что, тут больше делать нечего, пойдем обратно… – и он тут же добавил неожиданную вещь, – а космодром отсюда все же надо перебазировать куда-нибудь южнее… не в Кушку, конечно, поближе, а Полярный круг совсем не место для него.

БЖРК Молодец

А в ЦУПе Романов высказал еще более удивительную мысль.

– Я хочу проехать на этом вашем Молодце… у него же все равно маршрут будет в центр, вот в Москве меня и высадят.

– Даже не знаю, что и сказать, Григорий Васильевич, – заволновался генерал, – это ведь против всяких правил, и наших, и ваших…

– Правила на то и существуют, чтобы их иногда корректировать, – наставительно заметил генсек, – проясните вопрос.

На этот раз Олейник отсутствовал добрый час, видимо вопрос действительно был сложным. Романов успел полностью просмотреть пленку относительно приземления боеголовки на полигоне Кура – там и точно ничего примечательного не значилось, в точности, как вход метеорита в атмосферу. В конце только что-то взметнулось с земли, как при сильном взрыве.

А тут и генерал вернулся с вестями о решении вопросов.

– Все в порядке, Григорий Васильевич, – улыбаясь, заявил он, – вы будете приняты в команду БЖРК на должность стажера-испытателя. Сегодня вы переночуете в нашей гостинице, а завтра утром вольетесь в дружные ряды подразделения бронепоезда… только инструктаж придется прослушать, это обязательное условие… и одежду сменить на уставную.

– Конечно, – не стал спорить Романов, – инструктаж прослушаю, одежду сменю.

А наутро Генеральный секретарь ЦК КПСС стоял в форме прапорщика Советской Армии (другой почему-то на складе не нашлось) у выездных ворот из ангара, где обслуживался БЖРК «Молодец» с порядковым номером 2.

– А где номер первый? – это был первый его вопрос, когда он забрался в штабной вагон, второй с головы поезда.

– Номер первый, товарищ главнокомандующий, – вытянулся начальник поезда, – базируется в Ростовской области, возле Кротова.

– А маршруты у вас пересекаются?

– Наши маршруты это государственный секрет высшей степени, – ответил полковник, – утверждаются в Генштабе, и даже вам я не могу их сообщить.

– Хорошо, не буду настаивать, – ответил генсек, – покажите мне внутреннее устройство поезда – это не под запретом?

– Нет, это вполне допустимо, – слегка улыбнулся Нечипоренко, – пойдемте, товарищ прапорщик.

Романов покорно проследовал за ним, по дороге он услышал какое-то шипение, раздавшееся со стороны левой стенки вагона.

– Что это? – спросил он.

– А… – подумав, ответил полковник, – это наддув вагонов… у нас тут поддерживается давление чуть выше атмосферного… на всякий пожарный случай, чтобы вероятный противник не сумел отравить всех нас газом снаружи.

– Толково придумано, – констатировал Романов.

Они прошли в первый вагон, находящийся сразу за спаркой локомотивов.

– Здесь у нас расположено силовое прикрытие, – сообщил начальник поезда, – двадцать пять бойцов спецназа с соответствующими боевыми средствами. В случае непредвиденных обстоятельств они осуществляют прикрытие нашей боевой части до прибытия подкрепления. Вот их командир, майор Звягинцев.

Майор отдал под козырек и вытянулся в ожидании вопросов от высокого гостя.

– Я слышал краем уха, – сказал ему Романов, – что вас называют черными автоматчиками – это верно?

– Так точно, товарищ главнокомандующий, – доложил майор, – именно так и называют.

– А почему?

– Наверно из-за черной формы, – предположил майор, – а также из-за приказа патронов не жалеть и пленных не брать. Работаем по-черному…

– Покажите мне ваше вооружение, – зачем-то, сам не зная зачем, попросил Романов.

– Так точно, – майор повернулся через левое плечо и пошел в конец вагона, а Романов с Олейником за ним.

Он открыл там крайнее купе и предложил им зайти внутрь.

– Вот, – широким жестом очертил он арсенал, расположенный в купе, – автоматы специальные Вал, а также пистолеты специальные самозарядные ПСС, и то, и это бесшумное оружие.

– Про ПСС я слышал, – отвечал ему Романов, – а вот про Вал вообще ничего не знаю.

– Конструктор Сердюков, – начал пояснять майор, – производство ЦНИИ Точмаш, масса 3,5 кг со снаряженным магазином, калибр 9 мм, прицельная дальность 420 метров, магазин на 20 патронов. Убойная штука на близкой дистанции, единственный недостаток – это малая емкость магазина и то, что габариты глушителя великоваты, надо привыкать…

– Здесь ручные гранатометы РПГ-27 Таволга, только-только с завода НПО Базальт, еще не стоят на вооружении. Реактивная граната у него тандемного вида, сначала срабатывает лидирующий заряд, затем основной кумулятивный. Очень эффективное средство для борьбы с любой бронетехникой противника. Что еще… это вот пулеметы Калашникова, проверенные временем, а это ручные гранаты. Артиллерию решили не привлекать к охране…

– Отлично, – отвечал Романов, – а как у вас проходят боевые дежурства?

– Согласно боевому расписанию, – вытянулся командир, – восемь бойцов отдыхают, шестнадцать находятся в состоянии полной боеготовности. Смены через восемь часов.

– Бывали ли случаи реальных боестолкновений в вашей практике?

– Никак нет, – на секунду замялся майор, – дело в том, что этот выезд у нас всего четвертый по счету, не накоплено еще достаточной статистики.

– Понятно, – бросил ему Романов, а полковнику добавил, – давайте двинемся дальше.

– Дальше у нас сдвоенные локомотивы, – ответил тот, – туда из поезда перейти нельзя, связь только по телефону.

– А локомотивы тоже защищены от внешних воздействий? – поинтересовался генсек.

– Конечно, все стекла у них бронированные, впереди укреплены тараны – это для того, чтобы преодолеть возможные препятствия. И все машинисты также вооружены и имеют приказ стрелять боевыми.

– Тогда возвращаемся назад, – предложил Романов, и они вернулись в третий с носа вагон.

– Это вагон для отдыха персонала, – продолжил экскурсию полковник, – кстати, ваше место будет в третьем купе, номер 9.

– Окон, я смотрю, тут совсем нет, – заметил генсек.

– По соображениям безопасности все окна забронированы изнутри, снаружи осталась только их имитация, – ответил полковник, – следующий вагон это кухня со столовой, тут приготовляют горячую пищу бойцам.

– Это правильно, – согласился Романов, – как говорят в народе – война войной, а обед по расписанию. А запас продуктов берется на весь рейс или пополнение где-то происходит?

– Вообще говоря, поезд должен непрерывно двигаться все десять дней боевого дежурства, остановки допускаются только в экстренных случаях.

– А как же семафоры? – уточнил Романов, – обычно же поезда хоть один раз, да тормозятся ими.

– Все предусмотрено, Григорий Васильевич, – ответил начальник, – наш поезд литерный, еще такими же правами пользуется только ваш правительственный состав – никаких остановок и торможений в пути быть не может.

– Хорошо… – вздохнул генсек, – остался, как я понимаю, главный вагон, откуда управляют ракетами?

– Совершенно верно, товарищ Романов, – ответил полковник, – это штабной вагон, вход туда сопряжен с некоторыми формальностями…

– Давайте с формальностями, я не против…

Формальности заключались ни много, ни мало в сканировании двух пальцев на обеих руках, а также сетчатки глаза – Романов успешно прошел обе процедуры, после чего дверь открылась. Внутри открылся самый обычный вагон, в котором, правда были снесены почти все перегородки, осталась только одна, самая дальняя, отделяющая последнее купе. Вдоль двух стен, левой по ходу движения и той, что примыкала к входу, были установлены пульты с разноцветными лампочками и многочисленными переключателями. Возле пультов стояли навытяжку предупрежденные офицеры дежурной смены.

– Товарищ главнокомандующий, – доложил по форме офицер с погонами майора, – дежурная смена БЖРК номер два заступила на вахту полчаса назад. Все мероприятия идут по согласованному графику работы, происшествий и чрезвычайных ситуаций не было.

– Вольно, продолжайте работу по графику, – махнул рукой Романов, офицеры сели на свои места, косясь на грозного гостя, а тот спросил у полковника, – а покажите мне тот самый ключ, которым запускаются ваши устройства.

– Их три штуки, Григорий Васильевич, – пустился в пояснения тот, – по числу ракет в поезде. Вот, например, личинка ключа номер один, – и он показал на забранную плексигласом ответную часть на ближайшем пульте, полукругом там было написано «Старт 1».

– Ясно… – почесал лоб генсек, – а сам ключ где, можно посмотреть?

– Ключи запуска хранятся в сейфе и выдаются ответственному лицу только в случае подачи команды «Ключ на старт»…

– А кто эту команду подает? – продолжил интересоваться Романов.

– Так вы же и подаете, – растерянно улыбнулся полковник, – сигнал от вашего чемоданчика, подтвержденный Генштабом и Минобороны, поступает вот на это устройство (он показал на жестяной ящичек с десятком лампочек наверху), оно дает разрешение на выдачу ключей, а также разблокирует первую ступень предохранения на ракетах.

– У вас же учения какие-то должны проходить, – не захотел бросать тему генсек, – с учебными пусками, а при этом что и в какой последовательности происходит?

– Учений пока не было, слишком мал срок эксплуатации БЖРК, так что никаких инструкций на этот счет я еще не имею…