Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 32 (всего у книги 332 страниц)

Глава 21

– Хорошо, – со вздохом ответил Романов, – начнем с баланса отдачи-приема. Вы в курсе, надеюсь, что из республик Союза донорами числятся только две?

– Какие? – клюнул на удочку Черновил.

– Россия и Белоруссия, остальные акцепторы, если знаете такое слово…

– Да уж не глупее вас, Григорий Васильевич, – позволил себе вольность украинец, – что такое акцептор, я худо-бедно знаю. Каковы источники вашего заявления, можно узнать?

– Данные Госкомстата, ничего более, – Романов выудил из папочки, которая лежала на столе, одну бумажку и протянул ее Черновилу. – 1984 год, разбивка по доходам и расходам союзных республик.

Там сверху значилась табличка по платежам в общесоюзный бюджет и дотациям оттуда же, Россия была первой по платежам, 33,6 млрд руб и последней по сальдо −18,6, Грузия была первой по дотациям – 6,4 млрд. Украина значилась где-то в середине по всем этим показателям, но сальдо у нее тоже было прилично в плюс, 3,8 млрд.

– А какие доказательства, что этот документ соответствует действительности? – вскинулся Черновил, – может его слепили на коленке в КГБ?

– КГБ, Вячеслав Максимович, – поморщившись, ответил Романов, – экономикой не занимается. В правом верхнем углу видите штамп?

– Ну «Госкомстат» нам написано, и что, – с вызовом ответил Черновил.

– Хорошо, перейдем к следующему пункту, – не стал настаивать Романов, – украинское народное хозяйство прочно встроено в общесоюзное – тот же металл Криворожья процентов на 90 используется не на Украине. Что вы будете с ним делать, если порвете связи с Союзом?

– Будем продавать на мировом рынке, – с вызовом ответил он, – тот же Китай купит, ему сейчас надо много стали. И Индия подключится.

– Допустим, – с некоторым напряжением, но ответил Романов, – а общие коммуникации, с ними как? Газ вы процентов на 90 получаете из Сибири, нефть тоже примерно в той же пропорции, электроэнергией, да будет вам известно, Украина сама себя не обеспечивает, это дотационный регион в Единой энергетической системе Союза. У Днепропетровского машзавода и Киевского КБ Антонова сотни поставщиков из других республик, а свою продукцию они на внутреннем рынке точно не продадут. Кому нужны ракеты СС-20 на Украине? АНы-124 тоже.

– Разберемся и с этим, – сквозь зубы пробормотал Черновил, – в главном мы все равно будем правы… Пакистан же с Индией разошелся, и мы с Россией тоже постараемся это сделать.

– У Пакистана хотя бы религия была отдельная от остальной Индии, – нашелся Романов, – мусульманство против индуизма. Это не считая десятка войн и конфликтов, которые возникли с момента разделения – даже у Высоцкого в песне упоминается, как уж там… «это смутно мне напоминает индо-пакистанский инцидент». У России с Украиной даже в религиозном аспекте все одинаково. Вся ваша особость базируется на периоде в триста лет, когда Украина была сначала в составе Литвы, потом перешла к Речи Посполитой.

– Четыреста лет, – угрюмо возразил Черновил, – с конца 13 века по середину 17-го. А если брать дату окончательного присоединения Украины к России, так и все полтысячелетия прошло – с 1290-го по 1792-й. Срок немалый.

– Ладно, – Романов сел за стол напротив украинского оппозиционера и уставился ему прямо в глаза, – а хотите, я вам спрогнозирую дальнейший ход украинской истории в случае, если вы реализуете свои желания? И отделитесь от России, а?

– Хочу, – ответил Черновил, – с большим интересом выслушаю.

– Ну слушайте и не говорите потом, что не слышали. 1991 год – декларация о независимости Украины, отделение от России и остального Союза. Всеобщий энтузиазм населения, мечты о будущем процветании, своя валюта под названием карбованец. 1994 года – вывод всех ядерных боеголовок, Украина безъядерная держава, ВВП страны падает примерно до половины от 89 года, наивысшего в развитии. ВВП немного подрос, но до 89 года ему еще далеко. Продолжать?

– Да, конечно, Григорий Васильевич, – Черновил с трудом сдержал свое удивление, но ничем не выдал волнение.

– Продолжаю, – 2004 год, первый майдан в Киеве – месяц непрерывных митингов и демонстраций, в результате которых будет избран тот президент, который угоден протестному меньшинству.

– И кто же это, если не секрет?

– Не секрет – Виктор Ющенко, сейчас он, если не ошибаюсь, какой-то мелкий начальник в киевском Агропромбанке. Так вот, этот Ющенко начнет разворот страны лицом к Западу и спиной, я извиняюсь, к России. А продолжит эту политику Петр Порошенко в 2014-м году, после второго майдана и госпереворота на Украине.

– И что же произойдет в 2014-м? – всерьез заинтересовался Черновил?

– Ничего хорошего, – любезно сообщил ему Романов, – двухмесячное противостояние оппозиции и власти закончится свержением неугодного президента и скороспелыми выборами угодного. Крым при этом проголосует за вхождение в состав России, а два восточных региона, Донецк и Луганск, начнут борьбу за то же самое. Начнется война сначала между этими регионами и Украиной, а чуть позже и напрямую России с Украиной. С миллионами переселенных лиц и тысячами жертв среди комбатантов и мирного населения. Валовый продукт Украины при этом рухнет в пропасть. И всему этому положат начало ваши протесты вчерашнего дня.

– Я вам не верю, – с вызовом сказал Черновил, – откуда вы это можете знать вообще, что будет через 30–35 лет?

– Скажите прямо, Вячеслав Максимович, – ответил ему Романов, – вам что важнее, счастье Украины или свои политические амбиции?

– Я их не разделяю, Григорий Васильевич, – гордо задрал голову вверх Черновил, – поэтому мне дороги оба этих пункта.

– То есть я вас ни в чем не убедил? – спокойно спросил Романов.

– Практически ни в чем, – так же заносчиво продолжил он.

– И свою деятельность вы не прекратите?

– Нет, Григорий Васильевич, не прекращу.

– Хорошо, – вздохнул Романов, незаметно перейдя на ты, – тогда через полчаса тебя увезут в Сыктывкар… на том же ИЛ-76.

– Зачем в Сыктывкар? – не понял Черновил.

– Затем, что там состоится суд, приговор которого я могу огласить заранее – интересно?

– Конечно, – сглотнул слюну он.

– Ну слушай и не говори потом, что не предупреждали… 15 лет исправительно-трудовых работ в колонии строгого режима. Там же, рядом с Сыктывкаром – лето у них месяца 1,5 длится, остальное время зима с морозами под сорок градусов. Валить сосны при такой температуре особенно приятно…

– А альтернатива какая-то есть? – подумав, спросил Черновил, – всегда же есть выбор минимум из двух пунктов.

– Есть, как же без второго варианта, – ответил Романов, перейдя обратно на вежливый тон, – завтра вы делаете заявление по Первому каналу, в котором раскаиваетесь в своей противоправной деятельности, обещаете больше ей никогда не заниматься и призываете своих соратников к прекращению выступлений.

– И что мне за это будет?

– Суд все равно будет, без этого никак, только ни в каком не Сыктывкаре, а в Москве, в Черемушкинском районе. И приговор будет по нижней границе – три года условно с поселением вне территории Украины.

– То есть и в Москве можно будет?

– Да, и в Ленинграде тоже. Вы, конечно, будете под надзором соответствующих органов, но не слишком назойливым. Возможность заниматься научной работой вам предоставят.

– А можно будет в Горьком поселиться?

– Хм, – задумался Романов, – рядом с Сахаровым что ли?

– Это было бы идеально…

– То есть я правильно понимаю, что вы выбрали второй вариант?

– Да, правильно…

– Горький хороший город, только закрытый – вас это смущать не будет?

– Ни в коей мере, – улыбнулся Черновил.

– Тогда я думаю, мы его согласуем… все детали насчет завтрашнего выступления вам сообщат специально назначенные сотрудники.

* * *

На следующий день протестанты, лишенные своих главарей, смогли собрать на площадь Революции всего пару сотен человек. Их никто не трогал – они постояли, покричали и разошлись через час. На третий же день совсем никого не пришло…

Щербицкий нашелся довольно быстро – сам вышел на связь с центром на второй день мятежа. Разговаривал с ним лично товарищ Романов.

– Владимир Васильевич, – укоризненно начал он, – куда же это вы запропастились – двое суток ни слуху, ни духу.

– Занемог, Григорий Васильевич, – бодро соврал тот, – острая вирусная инфекция, поправился вот только что.

– Надо ж было Чазова в известность поставить, – ответил Романов, – он бы распорядился – вас за сутки на ноги бы поставили…

– Извините, не догадался, – буркнул Щербицкий.

– У Политбюро, – перешел к главному Романов, – накопился к вам ряд неотложных вопросов – когда сможете прибыть в Кремль?

– Завтра к обеду наверно смогу.

– Отлично, во Внуково вас будет ждать соответствующий эскорт, а заседание мы тогда назначим на два часа…

– Хорошо, Григорий Васильевич, – тяжело вздохнул он, – на два, значит на два.

* * *

Заседание Политбюро проводилось, как обычно, в кабинете генсека – собрались все члены, кандидаты и секретари плюс два заведующих отделами ЦК. Начал, как это и полагается, старший по должности.

– Темой сегодняшнего нашего заседания являются события последних дней в украинской столице – все в курсе, что там произошло?

Никого, кто был бы не в курсе, не оказалось.

– Отлично, значит, переходим прямо к делу… – Романов традиционно встал со своего места и начал прогуливаться по длинной ковровой дорожке между столами и окнами. – А события в Киеве случились весьма печальные – куда это годится, открытые антисоветские выступления прямо в центре столицы. Сопровождаемые незрелыми лозунгами и хулиганскими выходками… едва-едва толпа не захватила здание ЦК Компартии Украины. В то же время официальные органы власти республики бездействовали и практически пустили все на самотек. Как вы все это объясните, Владимир Васильевич?

Щербицкий покрутил в руках ручку, открыл и закрыл блокнот, затем начал говорить:

– Это стечение обстоятельств, не более того… я слег с резким обострением болезни, а распоряжений по передаче властных полномочий сделать не успел. В конце концов же все закончилось мирно, правильно? А победителей, как известно, не судят.

– Знаете, Владимир Васильевич, – Романов подошел к своему месту и взял лист бумаги из папочки, – а вот согласно перехваченным переговорам из вашей резиденции в Конча-Заспи, на места отдавались весьма противоречивые указания… в частности минимум в двух из них содержатся прямые указания не то, чтобы противодействовать мятежникам, а наоборот – поддерживать и направлять их. Черновила в Киев привезли ваши люди, это документально установленный факт.

– Это навет, – лицо Щербицкого налилось кровью, речь стала прерывистой, – я ответственно заявляю, что ничего подобного не говорил и не приказывал.

– Сам Черновил, кстати, подтвердил тот факт, что его доставили на площадь революции сотрудники госбезопасности Украины.

– Кому вы больше верите, – выдал последний аргумент Щербицкий, – руководителю Украины или никчемному диссиденту?

– Таким образом, – пропустил этот вопрос мимо ушей Романов, – на повестке дня у нас сейчас один главный вопрос – выражение недоверия Владимиру Васильевичу Щербицкому и выбор нового украинского руководителя.

Глава 22

Лэнгли, штаб-квартира ЦРУ

В начале октября директор ЦРУ Уильям Кейси собрал мини-совещание по украинскому вопросу. Присутствовали его заместитель и помощник, а также начальники разведывательного, оперативного и научно-технического департаментов.

– Доложите, что у нас на сегодняшний день по Украине, – строго посмотрел Кейси на разведывательного босса.

Тот судорожно откашлялся, открыл свои записи и начал отчет.

– Протесты в Киеве полностью сошли на нет еще вчера. К сожалению. Руководители акции задержаны и содержатся в заключении вне пределов Украины. А главный оппозиционер Вячеслав Чернобыль…

– Черновил, – поправил его начальник оперативного департамента, – Чернобыль это место, где у них атомная станция стоит, а оппозиционер Черновил.

– Правильно, – он съел это без эмоций, – Черновил… так вот, он вчера выступил по главному телевизионному каналу и отрекся от всех своих предыдущих действий и от соратников.

– Недавно грузинский диссидент так же выступал по телевидению, – вспомнил Кейси.

– Точно, причем текст вчерашнего выступления был практически идентичен тому, трехлетней давности – в КГБ облегчили себе задачу и просто вынули его из архива.

– И какие дальнейшие перспективы у этого направления? – поинтересовался Кейси.

– Очень слабые, – честно признался босс разведки, – если не сказать – никакие. Русские спецслужбы сработали чисто и оперативно.

– Мы же ведь задействовали свои связи в этом регионе, – добавил Кейси, – это к чему-то привело?

– К сожалению, нет, босс, – повинно склонил голову он, – все произошло чересчур быстро, связи просто не успели начать работу.

– А что с украинским лидером? – продолжил интересоваться Кейси, – есть слух, что его сняли с работы.

– Пока это неточно, – ответил начальник разведки, – возможно, Джимми что-нибудь прояснит.

Джимми был директором технического департамента, он немедленно начал пояснять.

– Мы задействовали находившийся в резерве разведывательный спутник Лакросс, – сказал он, – удалось перехватить и дешифровать несколько разговоров украинского лидера Щербицкого и одно распоряжение из центрального аппарата КГБ Украины в Винницу.

– И что же там интересного, в этих разговорах? – спросил Кейси.

– Я могу дать бумажную версию, там значительный объем информации…

– Не надо, – поморщился Кейси, – коротко расскажите суть проблемы.

– Окей, – Джимми поудобнее устроился в кресле и начал, – документ номер один – переговоры Щербицкого с первым секретарем Крыма, неким Макаренко…

– У русских был такой детский писатель, – вклинился начальник оперативного департамента, – не родственник случайно?

– Насколько мне известно – нет, – отрезал Джимми, – это очень распространенная русско-украинская фамилия. Так вот, главным в этом разговоре было то, что Щербицкий давал этому Макаренко прямые инструкции, как саботировать будущий референдум по статусу Крыма…

– Интересно, – задумчиво ответил Кейси, – а еще что?

– Еще были два звонка лидерам региональных элит, входящим в Политбюро – Алиеву и Кунаеву…

– Алиев это Азербайджан, а Кунаев кто? Узбекистан?

– Нет, Кунаев это Казахстан – узбекский руководитель Рашидов пока не дорос до верхних эшелонов власти. Так вот, оба этих разговора состояли из полунамеков и абстрактных рассуждений, как это умеют делать советские бонзы, вы наверно знаете…

– Знаю, продолжай, – подогнал его мысли Кейси.

– Но суть их можно свести к недовольству нынешним генсеком – в этом сошлись все трое. Крым не обсуждался.

– Понятно, еще что?

– Еще Щербицкий давал указания в Днепропетровский и Одесский обкомы, но это уже совсем неинтересно. А вот звонок из КГБ в Винницу заслуживает большего внимания – там прямым текстом было приказано доставить в Киев лидера оппозиции Черновила.

– Это очень интересно, очень, – по-прежнему задумчиво отозвался Кейси. – Во-первых, по всей видимости, в верхушке власти у русских зреет некое недовольство, вполне способное перерасти в настоящий заговор. Как в 64 году с Хрущевым.

– Щербицкий, судя по всему, убран из Политбюро, – напомнил начальник разведки, – а у Кунаева и Алиева положение достаточно шаткое, так что я бы на этот вариант не слишком надеялся.

– Неважно, – отмахнулся Кейси, – на место Щербицкого придет еще один украинец, не поставят же они туда русского в самом деле… и тот должен будет считаться с настроениями масс. А настроения эти весьма благоприятны для нас. Это второй положительный момент. Любой клин, вбитый в порядки наших противников, дает нам существенные бонусы, а клин между двумя главными народами Советов, русскими и украинцами, это двойной бонус. Надо продолжать работу в этом направлении. Да… а кого вместо Щербицкого назначат, есть предположения?

– Второй секретарь КПУ, некто Владимир Ивашко, должен занять это место, если исходить из стандартного распорядка.

– Кто такой, есть что-то конкретное по нему?

– Обычный советский партократ, с металлургического завода, кажется, начинал. Но это неважно, потому что руководить Украиной ему, скорее всего, не дадут. Только в роли исполняющего обязанности может быть. А Первым секретарем поставят по нашим данным члена Политбюро Кириленко.

– Он же, по-моему, русский? – изумился Кейси.

– Родился в России, но оба родителя украинцы плюс длительная работа на украинской территории – лучше кандидата не найдут.

– Убедили, – улыбнулся Кейси, – по Кириленко что в вашем досье значится?

– Самый интересный факт, – ответил он, – это участие в подавлении Новочеркасского бунта…

– Да-да, – встрепенулся Кейси, – был в историографии Советов такой неприглядный эпизод. И как же он там засветился?

– Главными там были Шелепин и Семичастный, руководители КГБ, но в качестве группы поддержки из Москвы прислали Микояна, Полянского и Кириленко. Бастующих рабочих в итоге расстреляли на площади перед заводом… железнодорожную технику он строил, кажется, этот завод… а зачинщиков потом судили и дали высшую меру. Так что у Кириленко есть опыт подавления народных протестов.

– А что есть по другим национальным регионам Советов? Недавно, если я не ошибаюсь, были какие-то волнения в Казахстане.

– Был такой факт, – пояснил начальник разведки, – одновременно в двух городах они прошли, на западе Казахстана в Новом Узене и на юге, в Чимкенте. Но там власти действовали быстро и жестко, за сутки нейтрализовали зачинщинков и навели порядок. Мы даже не успели никак среагировать…

– И в Грузии, кажется, что-то похожее было, – продолжил вспоминать Кейси.

– Точно, но это уже довольно давно, четыре месяца назад… там еще нарисовался молодой и перспективный лидер оппозиции, фамилия Саакашвили.

– Надо с ним плотно поработать, – распорядился Кейси, – и вот еще что… у нас что-то совсем увяла работа с общественностью и средствами массовой информации. В России массовые репрессии против угнетенных меньшинств, а никаких акций и мероприятий на этот счет я что-то не отмечаю. В чем дело?

– Это сфера ответственности департамента по связям с общественностью, – прошелестел начальник разведки.

– Правильно, – задумался Кейси, – я сегодня же озадачу его. И чтобы в течение недели началась соответствующая кампания в СМИ. Еще хорошо бы подключить спортивных боссов, кто там у нас сейчас в МОК заправляет?

– Хуан Антонио Самаранч, – ответил разведчик, – пятый год уже. Он большой друг Советов, сомневаюсь, чтобы можно было что-то провести через его голову.

– Все равно подумайте об этом, – буркнул Кейси, – в крайнем случае Самаранча можно и заменить на более покладистого спортсмена. И вещание «Свободной Европы» и «Голоса Америки» хорошо бы усилить и актуализировать что ли… пусть круглосуточно рыдают насчет жертв киевских репрессий. Канадских коллег подключите – там у них проживает куча украинцев, пусть тоже поработают на общее дело.

– Сделаем, мистер Кейси, – практически синхронно сказали все трое.

– Свободны, – объявил им директор, – и позовите связи с общественностью, я прямо сейчас отдам ему необходимые распоряжения.

Кремль, через два дня

Романов вызвал к себе одновременно двух лидеров разведывательных сообществ, и Примакова, и Ивашутина. Чего он до сих пор никогда не делал.

– Коллеги, – так он начал свое вступительное слово, – я собрал вас, чтобы обсудить национальный вопрос. Он, судя по всему, выдвигается у нас на авансцену…

– Намекаете на киевские события? – спросил Примаков.

– В частности и на них, но не только… до этого прошли волнения в Казахстане, а еще чуть ранее в Грузии. На очереди, как мне говорят компетентные товарищи, Молдавия и Прибалтика, причем вся, от Эстонии до Литвы.

– А что это за компетентные товарищи, можно уточнить? – спросил Ивашутин.

– Нельзя, – строго осадил его Романов, – оперативная информация. Так вот, согласно этой оперативной информации в ближайшее время готовятся акции, аналогичные киевской, в Кишиневе и Таллине. Возможно, еще в Ереване и Вильнюсе, но это уже менее вероятные события. А то, что это в Кишиневе случится, практически стопроцентная вероятность. Какие будут мнения у органов госбезопасности?

– А можно чуть больше конкретики по Кишиневу? – попросил Примаков.

– Легко, – неожиданно согласился Романов, – музыкально-литературный клуб имени Алексея Матеевича – вам это имя что-то говорит?

– Проходил у нас по одному делу человек, который козырял такой фамилией, – отозвался Примаков, – но он же, кажется, давно умер.

– Совершенно верно, в 1917 году. Это автор гимна Молдавии, которого сейчас поднимает на щит местная интеллигенция.

– Название движения мне ничего не говорит, – признался Ивашутин.

– Тогда слушайте, – продолжил Романов, – началось все с невинных посиделок группы молодежи, которая решила вспомнить этого вот Матеевича, как молдавского классика. К их встречам быстро присоединилась группа молдавских писателей, в числе коих значились Виеру, Лари, Мазилу и Кацавейко.

– Кто все эти люди? – не выдержал Примаков.

– Видные молдавские писатели, – с усмешкой ответил Романов, – издаются в основном у себя в республике, в других местах никому неизвестны. Вот до чего доводит так называемая «ленинская национальная политика», – ядовито добавил он.

Оба разведчика сочли за лучшее промолчать.

– Идем далее… позавчера у них там прошел первый митинг в поддержку демократических изменений в стране. Нет, ничего похожего на Киев, там не было, но лиха, как говорится, беда начало. Тем более, что рядом у них Румыния, которая спит и видит, как бы вернуть себе утраченные территории.

– Я записал все эти фамилии, – сказал Примаков, – прямо сегодня и займемся. Но извините, конечно, меня за прямоту, но что такое Молдавия? По сравнению с той же Украиной? Плюнуть, извините, и растереть – и не будет никакой Молдавии.

– Да, наверно, вы в чем-то правы, Евгений Максимович, – отозвался Романов, – но спускать с рук такие деяния нельзя даже в самом малом масштабе… вирусы гриппа тоже ведь составляют мизерную часть от массы человеческого тела, однако запросто валят человека с ног.

Примаков опять не нашелся, что ответить на такую метафору, поэтому Романов продолжил.

– Теперь Прибалтика… не будем прятать головы в песок, как эти… как страусы, и признаем честно, что она никогда не интегрируется в Союз, если не применять меры принуждения, конечно…

– Верное рассуждение, – согласился Ивашутин, – и что из этого следует?

– Самым верным решением было бы оставить им независимость по итогам Великой Отечественной, – продолжил Романов, – но, к сожалению, там было принято другое решение, которое очень трудно исправить. Что делать? Нет, отделять прибалтов сейчас – это форменное самоубийство для страны. Можно сделать тоньше и умнее… примерно так, как сделала Российская империя с Финляндией и Польшей – с одной стороны составные части страны, а с другой своя конституция, деньги и армия.

– А что насчет акций протеста у них? – напомнил Примаков.

– Акции будут, это неизбежно, – горько усмехнулся Романов, – но тут надо действовать на опережение. В отличие от молдаван…

– И каким же образом мы будем их опережать?

– Записывайте, – скомандовал Романов, – пункт первый – лидеров акций протеста по возможности изолировать, при невозможности – дискредитировать. Пункт второй – на ближайшем пленуме дадим старт программе хозрасчета и самофинансирования, первыми там в очереди будут прибалты и молдаване.

– А украинцы? – уточнил Ивашутин.

– С ними вопрос сложнее, – поморщился Романов, – отложим пока. И третий пункт – пора уже нам работать на опережение не только внутри страны, вы так не считаете?

– Что вы имеете в виду? – почти одновременно спросили они оба.

– Воду в межнациональных отношениях у нас мутят не только советские диссиденты, но и зарубежные спецслужбы, правильно?

– Совершенно верно, – ответил Примаков, а Ивашутин согласно кивнул, – на Украине откровенно торчали уши ЦРУ и МИ6.

– Так не пора ли подкинуть этим ребятам ответный, так сказать, подарочек… что там в Великобритании с национальными проблемами? Шотландия, Ирландия? У ваших служб, я так понимаю, наработанные связи в этих регионах – надо дать им установку действовать в рамках этой темы.

– А в Штатах до сих пор есть некоторое напряжение между Севером и Югом, – добавил Ивашутин, – это не говоря уже о проблемах индейцев…

– Правильно, и Московское радио пусть озаботится этими вопросами – в эту игру можно играть и вдвоем.