Текст книги ""Фантастика 2025-192". Компиляция. Книги 1-33 (СИ)"

Автор книги: Николай Новиков

Соавторы: Дарья Верескова,Сергей Тамбовский,,Владимир Кощеев,Андрей Корнеев,Вера Ширай,Наталья Алексина
сообщить о нарушении

Текущая страница: 176 (всего у книги 332 страниц)

Глава 49
ПРОТИВ ВОЛИ

Я сидела на ветхой лавке у стола, где уже лежали заготовки для будущего ужина. Передо мной стояло несколько деревянных кубков – грубых, потемневших от времени, явно местных. В одном из них была вода для меня, а из другого леди Сарз пила что-то по крепче.

Рядом со столом лежали несколько книг и свитков, фляга с водой и небольшая дорожная сумка – всё, что напоминало о той спешке, в которой все участники покинули замок.

Пользуясь паузой, пока похитительница не обращала на меня внимания, я медленно оглядела помещение. Взгляд цеплялся за каждую мелочь – за тени, пляшущие по стенам, за лопату у дальней стены, за массивный плуг, слишком тяжёлый, чтобы сдвинуть его с места, и за другие предметы, оставленные в спешке или разбросанные по сараю без всякого порядка.

И тогда я заметила мешок – из плотной, добротной ткани, аккуратно оставленный у самой двери. Интуиция подсказала мне, что это не просто мешок. Это запас на случай погони – с важными и необходимыми вещами, и приготовили его как раз лорд Дербиш и леди Сарз.

Леди Лиззи мерила шагами комнату, бросая на меня строгие, колючие взгляды. Её движения были нервными, резкими, будто она пыталась скрыть собственное беспокойство. Каждый раз, когда снаружи доносился шум, она подходила к двери и прижимала ухо к доскам, замирая в тревожном ожидании.

Её напряжение, как ни странно, успокаивало меня – я видела, что она тоже боится.

И именно в один из таких моментов, когда леди Сарз была больше занята звуками за стеной, я, нащупав пузырёк с зельем в лифе платья, осторожно достала его. Руки дрожали – к тому же они были связаны, что лишь усиливало мою неловкость.

Я незаметно вылила содержимое в её кубок и уже собиралась спрятать флакон, но он выскользнул из пальцев и с тихим, предательским звоном упал на пол.

Я поспешно закашлялась, стараясь заглушить шум, а затем, громко, произнесла:

– Нет, я не так счастлива в этом браке, как ожидала.

Я сидела так, будто ничего не произошло. Лишь слегка сдвинула ногу, прикрывая пузырёк – надеясь, что позже смогу поднять его, когда представится момент. Но леди Сарз не сводила с меня глаз.

– Что ты там прячешь? – бросила она подозрительно и, прежде чем я успела ответить, девушка резко толкнула меня с лавки. Я упала на пол, воздух со свистом вырвался из груди. Лиззи мгновенно заметила пустой пузырёк и подняла его.

Затем она поднесла пузырёк к лицу, понюхала – глаза её сузились. Потом девушка взяла свой стакан, сделала то же самое.

Злая и взбешённая, утратившая всякое подобие благородства, леди Лиззи дёрнула меня за волосы, заставляя подняться. Её движения были резкими, почти безумными. Она схватила верёвку, стягивавшую мои руки и ноги, и потащила меня обратно к сену. Выругавшись, Лиззи снова обмотала верёвку вокруг колонны и с силой затянула узел, ограничивая мою свободу.

Лиззи медленно прошлась по комнате, возвращаясь к столу. Она взяла в руки кубок и, не спеша, направилась ко мне. Я сидела на полу, не сводя с неё взгляда, стараясь уловить каждое её движение. Внутри всё сжималось от тревоги – я боялась этой непредсказуемости, её резких перепадов между спокойствием и яростью.

– Ты совсем наглая идиотка, – процедила она. – Думаешь, я не узнаю своё зелье?

Девушка снова подскочила ко мне. Удар ногой пришёлся мне в живот – короткий, резкий, и я согнулась, не в силах выдохнуть. Она навалилась сверху, прижимая меня к полу. Со связанными руками и ногами отбиваться было бесполезно.

Лиззи зажала мне нос одной рукой, а другой попыталась влить в рот жидкость из стакана. Я задыхалась, ощущала нехватку воздуха, я отчаянно мотала головой, чувствуя, как жидкость касается губ. Паника вспыхнула внутри, но я всё ещё боролась, стискивая зубы изо всех сил.

И вот, когда я уже не могла больше задерживать дыхание, дверь распахнулась. Лорд Дербиш, только что вернувшийся, вошёл в сарай и со стуком бросил кувшин, мешок с едой на стол.

– Что здесь происходит⁈ – его крик прервал нас, отвлек нападавшую.

Он схватил леди Лиззи за плечи и с силой оттащил от меня. Я судорожно вдохнула, перевернулась на живот, прикрывая рот рукой, чтобы не проглотить ни капли. По моему лицу потекла жидкость – она обжигала кожу, стекая по щекам и шее, оставляя после себя липкий след.

Лиззи вырывалась из рук лорда Дербиша, она билась, словно дикая кошка. Её волосы растрепались, глаза сверкали яростью. Она кричала, что все её планы сорвались – и всё из-за меня.

Когда я с трудом села, опираясь на руки, и посмотрела на неё с гневом, Лиззи зло усмехнулась, будто дождавшись именно этого.

– Думаешь, тебя ждёт хорошее будущее? – прошипела она. – Нет. Тебя либо убьют, чтобы отнять твой дар ради новой попытки, либо заставят родить ребёнка. Одного. Первенца, которому перейдёт твоя сила. Рано или поздно мы научимся управлять твоей силой, и время повернётся вспять вновь. Но ни тебя, ни твоих детей тогда уже не будет.

Она плюнула в мою сторону и, тяжело дыша, отошла в другой угол.

Лорд Дербиш стоял молча, отрицательно качая головой. В его лице читалась усталость – и, возможно, сожаление.

Но почему-то… именно ей, Лиззи Сарз, я снова верила больше, чем ему.

Головная боль, усталость – всё это навалилось разом, будто тяжёлое покрывало. После куска черствого хлеба я больше не могла сопротивляться сну. Слабость обволокла, затянула, заставив забыть о скором побеге, о страхе, о любых попытках спастись.

Холод мучил меня вместе с сыростью, пробираясь под кожу даже во сне. Я снова оказалась в лесу – среди тёмных, влажных ветвей, что цеплялись за подол и развязывали завязки моего платья, словно живые. Ветки стягивали ткань, оголяя спину, и ледяной воздух вонзался в кожу, пробираясь всё глубже.

Сон был странным, вязким, будто соткан из чужих воспоминаний. Лицо лорда Дербиша не исчезало – оно будто преследовало меня, возникало из тьмы снова и снова. Его глаза, его голос, прикосновения – всё смешалось, вытесняя любые другие образы. И меня снова и снова окружала тьма.

Вдруг резкая, ослепительная боль пронзила меня.

Удар холодной силы прошёл сквозь тело, будто во мне разорвалась молния. Я проснулась, не в силах сдержать крик.

Я лежала на животе. На мне сверху сидел человек – тяжесть его тела вдавливала меня в грубую подстилку. Платье было расстегнуто, и по спине жгло так, словно кожа вспыхнула. Боль была такой чистой, такой нестерпимой, что мир вокруг расплывался.

– Он тебя убьёт, – раздался голос Лиззи. Но говорила она не со мной.

– Ему нужен её дар, а не сама герцогиня. Ему всё равно, во что она верит.

Я услышала шёпот – ровный, тянущийся, на языке, которого не знала. Лорд Дербиш склонялся надо мной, его рука с силой прижимала меня к полу. Он тьмой выжигал что-то на моей спине.

Я закричала – отчаянно, хрипло, до боли в горле.

– Да, – усмехнулась Лиззи, наклоняясь ближе, чтобы видеть моё лицо. – Она точно умрёт. Или сойдёт с ума. Её воля противится метке.

Скоро всё закончилось. Боль притупилась, и я снова почувствовала, как проваливаюсь в сон – тяжёлый, вязкий, словно сама тьма тянула меня вниз.

Сквозь этот полусон я услышала, как лорд Дербиш наклонился ближе и прошептал мне на ухо:

– Не переживай, милая Оливия. Мы лишь немного поправим твои взгляды на жизнь. Новые идеи тебе не повредят.

По лицу стекал пот – горячий, липкий, смешиваясь со слезами и кровью. Я чувствовала, как его пальцы медленно зашнуровывают обратно моё платье. Движения были осторожные, почти заботливые, и от этого становилось только страшнее.

Он провёл рукой по моим волосам, пригладив их, как успокаивают ребёнка после кошмара.

А я больше не видела ни комнаты, ни тусклого света факелов, ни деревянного пола под собой – перед глазами была лишь тьма: густая, бескрайняя, всепоглощающая.

Проснулась я с тяжестью в голове – мысли путались, пересекались, не давая покоя. Перед внутренним взором всплывали прочитанные мифы, обрывки воспоминаний о несправедливости Ордена Порядка, ситуации из прошлого.

Один за другим перед глазами вставали образы – король с его снисходительной ухмылкой, направленной на магов, лишённых земель и власти, слабые позиции магов в совете, снисходительное отношение к моему отцу. От этих воспоминаний внутри вспыхивало жгучее чувство обиды.

Я пыталась думать о хорошем – о будущих реформах, о возможности изменить систему образования, ослабить жёсткие законы. Но стоило мне ухватиться за этот луч надежды, как он гас, сменяясь новыми видениями: несправедливые суды, лжесвидетельства, страх, убивающий истину.

Я видела лицо Рея в день суда, в зале герцога. И думала – что стало бы с ним, если бы меня тогда не было в зале? Какое бы наказание обрушилось на бедного юношу? Как легко предрассудки и страх способны вытеснить справедливость?

Эти мысли, сменялись, одна за другой, они превращались в настоящий внутренний бой.

Одна часть меня твердила, что несправедливость можно победить мирным путем, разумом, шаг за шагом – ведь у меня есть власть, слово, влияние.

Я – герцогиня.

Другая же кричала: ты – слабая женщина, а в этом мире только сила решает. Только разрушив старый порядок, можно построить новый.

Головная боль от этого только усилилась.

Глава 50
БЕЗУМНЫЕ МЫСЛИ

Я проснулась от глухих голосов за стеной. Запах сена и сырости всё ещё окутывал меня, мешок и пол под спиной давили так, что ломило каждую кость. Пока я медленно приходила в себя, я старалась прислушиваться к каждому звуку, к каждому шороху за стеной.

Из соседней комнаты доносился спор – обрывки фраз, тонущие в шуме завывающего ветра и протяжном скрипе деревянных стен. Лорд Дербиш и Лиззи уже не спали.

– Я вас двоих не оставлю после вчерашнего, – голос Дербиша был резким, непривычно властным. – Ты сама поедешь,.. оставишь письмо, купишь припасов…

– Я не могу ходить по рынку, я – леди, – ответила Лиззи раздражённо, её слова звенели в тишине.

Раздался короткий смех.

– Посмотри на себя, – произнёс мужчина с насмешкой. – Благородной дамой ты была во дворце. И снова станешь ею, когда мы прибудем в Чёрный замок. А сейчас – мы просто горожане, идущие на север.

Раздались торопливые шаги и недовольное женское бормотание – смесь проклятий и жалоб на судьбу. Входные двери сарая захлопнулись с громким хлопком, и почти сразу послышались приближающиеся шаги.

– Как ты? – раздался голос лорда Дербиша.

Он стоял в проёме, всматриваясь в меня с тем странным любопытством, которое больше походило на наблюдение, чем на сочувствие. Его взгляд скользнул по моему лицу, по растрёпанным волосам, задержался на виске.

– Я в порядке, – ответила я, стараясь, чтобы голос звучал ровно. – Голова болит, но это неудивительно, верно? – я указала на засохшую рану у виска. Только причина боли была не в ней – она сидела глубже, где-то глубоко в моём разуме, напоминая о том, что произошло ночью.

– Да, тебе сильно досталось, – спокойно сказал он и, шагнув ближе, помог мне встать, а потом подхватил меня под локоть, поддерживая, когда я чуть не потеряла равновесие. Его прикосновения были неожиданно мягкими и только больше запутывали мои чувства.

Он усадил меня на лавку. Пока я сидела, глядя в одну точку на стене, писарь молча склонился надо мной и развязал верёвки на запястьях, потом – на щиколотках.

– Думаю, сейчас в этом нет нужды, – произнёс он, словно оправдываясь.

Я лишь посмотрела на грубо сложенный очаг в центре сарая, в котором потрескивал небольшой костер. Над ним висел почерневший котелок, из которого поднимался пар с лёгким запахом трав.

– Я готовлю отвар, он поможет унять боль. И всё будет в порядке. – он коснулся своей ладонью моей щеки.

Дербиш осторожно помешивал жидкость, время от времени бросая в неё щепотку сушёных листьев или измельчённые корешки. От трав исходил терпкий, землистый запах, заполнявший старое помещение.

Когда лорд Дербиш поднимал на меня взгляд, в его глазах читались жалость и вина. Он смотрел на мою слабость так, будто я была не пленницей, а существом, беспомощным, нуждающимся в нём, в его заботе.

Я чувствовала, как раздражение медленно поднимается внутри, расползаясь под кожей. Я всегда ненавидела слабость – особенно в себе. Не выносила ощущение беспомощности.

А улыбаться в ответ на этот снисходительный мужской взгляд, в котором часто не было ни капли уважения к равной, – было мучительно.

Мысли о собственной силе, вперемешку с обидой и злостью, будто прошли по телу током. И именно это помогло мне собраться. Это отношение, его жалость, разожгли во мне упрямое желание – доказать, прежде всего себе самой, что я всё ещё сильна.

Я огляделась. В полумраке сарая свет костра дрожал на стенах, отбрасывая длинные тени. И вдруг я поняла: если я хочу жить, если собираюсь бороться – это мой шанс. Может быть, единственный.

Дербиш отошёл к котелку, небрежно повернувшись ко мне спиной. Спиной! Он не видел во мне угрозы – в девушке, которая по самой природе своего рождения была слабее его физически.

План созрел мгновенно: два шага – до черенка лопаты, заботливо оставленного у ограждения, ещё один – к котелку, и за ним – долгожданная свобода.

В одно мгновение я вскочила, подгоняемая стремительным биением сердца. Внутреннее помещение сарая будто расцвело перед глазами яркий красками – резкими, ослепляюще ясными. В груди вспыхнул жар, руки двигались сами собой.

Я схватила черенок лопаты и обрушила удар. Мужчина вскрикнул, схватившись за голову, но я не дала ему ни малейшего шанса прийти в себя – замахнулась снова.

Перед глазами промелькнул урок герцога: беги – второго шанса может не быть. Я рванулась к двери, хватая по пути дорожный мешок, стоявший у порога.

Снаружи оказалась задвижка – я закрыла её и на долю секунды прислушалась. Мне хотелось верить, что я не нанесла лорду тяжелой раны. Я услышала легкий шорох, доносящийся из сарая, и, успокаивая свою совесть, рванула к месту, где должна была стоять телега.

И тут новая догадка сковала меня холодом: они бежали из замка под видом горожан, взяли лишь одну телегу. И леди Лиззи, которая уехала в деревню, увела единственную лошадь с собой. Я выругалась так, как не подобает герцогине, но, к счастью, здесь не было никого, кто напомнил бы мне об этикете.

Огляделась: вокруг был только лес и несколько тропинок, расходившихся в разные стороны. На более широкой виднелись свежие следы колёс – значит, туда и направилась леди Сарз.

Я не знала, как скоро леди Лиззи вернётся – и ещё не была уверена, что она вернётся одна. Мысль о встрече с ней, с их сообщниками или наёмниками на дороге заставила меня поёжиться.

Вместо того, чтобы идти к деревне, по самому очевидному пути, я свернула на одну из узких тропинок, уходящих в горы.

Я бежала, стараясь не оставлять следов на размокшей земле, тяжело, почти невозможно. Грязь цеплялась за подол, сапоги тонули в глине, каждый шаг ощущался так, как будто моя обувь выкована кузнецом из тяжеленного железа.

Я понимала: это не земли герцогства Терранса. Мы были в горах, во владениях графа Дюка, где я ориентировалась куда хуже. Только несколько массивных горных пиков, силуэты которых едва угадывались сквозь туман, помогали мне сохранять направление.

Я была уверена: искать меня будут внизу – у дороги, ближе к деревне или пойдут в сторону равнины. Они решат, что я не рискну идти в горы, и будут правы… этот маршрут не предсказуем и опасен.

Я же шла вперёд, зная: это мой единственный шанс уйти.

Где-то впереди, за скалами, должен быть участок стены прилегающий к герцогству, я приезжала туда, и хорошо знала путь от стены к родовому замку.

Если доберусь до стены – может смогу найти дозорных, смогу обратиться за помощью.

Бежать становилось всё тяжелее. Туман клубился над землёй, стелился между валунами, как живой. Иногда мне приходилось карабкаться по скользким камням, где путь был засыпан обломками породы. Видимость не превышала пары шагов.

Мысли сводили меня с ума. Я понимала – всё это из-за метки. Но где заканчивалось моё, и где начиналось навязанное – я уже не могла различить.

Я замечала, что думаю о лорде Дербише с теплом, что искренне переживаю за него. Его лицо вновь и вновь всплывало перед глазами, как будто оно отпечаталось в моих мыслях. Я соглашалась с его словами о несправедливости Ордена, о судьбе магов… и не могла понять – это я, или след его воли в моём разуме?

Ведь, кажется, я и прежде разделяла эти мысли.

Я всё чаще вспоминала герцога Терранса. Просто пыталась убедить себя, что он – хороший муж. Вспоминала время, проведённое вместе, те редкие, хрупкие мгновения, когда нам обоим было по-настоящему хорошо.

Я повторяла себе, что выбрала его не зря – полюбила за то, что он видел во мне равную, никогда не показывал снисхождения.

Иногда я заставляла себя воображать, что Феликс идёт рядом – тихо комментирует мои решения, советует, как поступить.

Однажды передо мной предстал образ его матери, вдовствующей герцогини. Я получила удовольствие, наблюдая за этой женщиной, так же перелезающей через валуны вместе со мной. И в такие минуты, я замечала, что она такая же измученная, с той же меткой на теле. Я думала, как тяжело ей было жить с этим клеймом… или после, в момент принятия правды…

И вот теперь я начинала понимать её по-настоящему.

В голове роились безумные мысли – о том, чтобы рвануть за стену на территорию диких земель. Я видела, как вхожу в их замок, говорю с правителем, убеждаю его пересмотреть свои взгляды, изменить порядок, помочь миру, в котором магия снова станет благословением, станет доступной и безопасной для всех.

Иногда мне даже казалось, что я могу это сделать – победить или убедить. Мне вот нужно пойти на Север.

Но затем я резко мотала головой, будто стряхивая чужие слова. Вспоминала леди Лиззи и её угрозы, её уверенность, что там для меня будет всё иначе.

Глупости.

Я заставляла себя думать только о дороге – о камнях под ногами, о холодном воздухе и о каждом шаге, который приближал меня к спасению.

К вечеру я наткнулась на пещеру. Я не хотела останавливаться – страх гнал вперёд, – но силы покидали меня, метка пульсировала, сводя с ума, а в этой местности и так было опасно даже днем. Видимость и вовсе сократилась до расстояния вытянутой руки.

Я вошла в пещеру. У самого входа возвышался крупный камень с острыми краями – на него можно было закрепить верёвку, если придётся замаскировать проход. Внутри было прохладно и сыро, воздух пах землей и дождевой водой. Полость пещеры уходила глубоко вперёд, но с лёгким изгибом, благодаря которому пещера не просматривалась со входа.

Неплохое укрытие: если кто-то пройдёт мимо, вряд ли заметит, что внутри есть человек.

Правда, если зайдут – бежать будет некуда.

Но я решила рискнуть.

Я уже не раз заглядывала в мешок, чтобы убедиться: не тащу ли с собой что-то бесполезное, вроде зерна или лука. И в сумке было всё, что нужно для внезапного бегства: плащ, кошель с монетами, кусок колбасы, фляга с водой, сухари, нож, верёвка, перевязочная ткань, старый черпак и – главное – кремень с трутом.

Я понимала, что разводить костёр – безумие. Но туман был таким густым, что скрывал даже мои собственные руки. Мир сжался до двух шагов. В такой мгле никто не должен был заметить мой огонь…

Глава 51
МЕТКА

Я устроилась в самом дальнем, в не просматриваемом углу пещеры и, наконец, позволила себе немного расслабиться.

Развести костёр мне удалось не сразу – ветки вокруг пещеры были сырые, а лоскуты подъюбника оказались никудышным розжигом. Но, когда тонкие лепестки пламени осветили стены пещеры, я сразу прикрыла их своей спиной, не желая, чтобы свет выдал моё укрытие.

Затем я занавесила вход мешком, вывалив из него всё содержимое. Он сослужил мне хорошую службу во время побега – внутри оказался плащ, который я тут же накинула на плечи.

Но насладиться скудными припасами еды мне мешал страх. Каждый порыв ветра за пределами пещеры, каждый протяжный вой заставляли меня вздрагивать и то и дело тянуться к костру, чтобы затушить и без того слабое пламя.

Я уговаривала себя, что всё это лишь воображение, что звуки – просто эхо гор, а не шаги, не стук копыт, приближающихся ко мне.

Уснуть не получалось. В голове шёл нескончаемый бой – мыслей, сомнений, воспоминаний.

И вдруг я поняла: самое страшное не то, что я одна в пещере посреди леса, а то, что я больше не принадлежу самой себе.

И эта мысль стала последней каплей.

Я долго готовилась. Собрала сухие ветки и с трудом развела настоящий костёр – пламя разгоралось ровно и уверенно, отражаясь на влажных стенах пещеры.

Бинты из мешка я аккуратно разложила на плаще. Черпак уже раскалялся в огне – металл медленно темнел, приобретая тускло-красный оттенок. Я обмотала одну палку полосой ткани и положила её рядом с бинтами – на случай, если решусь довести задуманное до конца.

Сомнения разъедали меня изнутри. Я чувствовала, как метка не даёт сосредоточиться, будто тихо шепчет, уводя мысли в сторону. Каждый раз, когда я пыталась сконцентрироваться на деле, мне, вдруг, не хватало решимости – внимание распылялось на мелочи, на бессмысленные воспоминания, на страхи, которые я давно похоронила.

Я встала и начала мерить шагами пещеру – от стены к костру, от костра обратно. С каждым шагом убеждала себя, что я всё ещё управляю собой, что в моих мыслях есть порядок.

Но стоило мне замолчать, как где-то на краю сознания метка вновь напоминала о себе. Она словно притягивала всё внимание, навязывала свои образы, чужие желания, подменяя мои собственные.

Я решила, что безопаснее думать о герцоге. Мы столько лет боролись со шпионами, делили одну цель, одно дело. Он всегда оставался для меня символом рассудительности и воли – и теперь именно он должен был напомнить мне, кто я есть, напомнить о решимости, которую метка пытается у меня отнять.

И вот – словно по зову, его образ возник передо мной. Феликс стоял рядом, смотрел удивлённо, чуть растерянно, будто не понимал, как оказался здесь… и что я собираюсь сделать.

Мне даже показалось, что он хочет что-то сказать.

Но я отмахнулась.

– Не сейчас, – прошептала я самой себе.

Мне не нужны были его слова – само его присутствие уже помогало. Этого было достаточно, чтобы не позволить чужим мыслям снова завладеть мной.

Я взглянула на черпак – дно уже докрасна раскалилось, края почернели.

Пора.

Я заставила себя подавить всё – страх, сомнения, навязчивые голоса и даже собственные мысли. На пути в пещеру, я не позволяла себе отвлекаться, я была сосредоточена на пути.

А сейчас я должна быть сосредоточена на конечной цели.

Я отогнала от себя отчаяние, избавилась от всех мыслей, кроме одной идеи – довести задуманное до конца. Я села у костра, ближе к стене пещеры, и начала развязывать платье. Пальцы дрожали, ткань путалась, а дыхание становилось всё чаще.

Я думала о том, что мне не хватит сил удержать черпак на спине достаточно долго, чтобы выжечь руну. Что рука дрогнет раньше. Но вместе со страхом во мне жила странная уверенность – будто, когда придёт момент, сознание просто выключится раньше, чем боль станет невыносимой, и всё закончится само.

Глупо, наверное.

Метка терзала меня, и я не представляла, насколько сильными и правдоподобными станут эти навязчивые мысли. Идеи словно преобразовались в единый поток, преследуя, шепча, утягивая за собой – и я хотела избавиться от них сейчас, любой ценой.

Я опустилась на колени.

От костра доносилось тихое потрескивание; угольки прыгали, рассыпаясь по полу пещеры, а воздух вокруг вибрировал от тепла. Металл расширялся, и его лёгкий скрип сливался с гулом в моих ушах.

Черпак был готов – металл дрожал от жара.

Я зажала в зубах приготовленную палку, сняла черпак с огня и закрыла глаза, собираясь с силами. Всё моё тело напряглось – каждая мышца, каждый нерв готовы были принять удар.

Я развернула черпак дном вверх, зажмурила глаза, подняла руки, и приготовилась завести их за спину…

И в тот миг, я уже ждала прикосновения раскалённого металла к коже…

Но боль так и не последовала за страхом.

Черпак словно повис в воздухе, встретив неожиданное сопротивление.

Передо мной стоял герцог – и я сразу увидела черпак в его руке, ожог, красный, страшный, будто адское пламя оставило на коже свой след.

В следующую секунду раздался мужской крик – резкий, полный боли и ярости. Деревянная рукоять выскользнула из моих пальцев, и черпак с оглушительным звоном ударился о каменную стену, отскакивая в сторону. Звук был настолько резким, что вырвал меня из оцепенения, вернув в реальность.

Феликс опустился на колени рядом со мной. Пот блестел на его лбу, дыхание было сбивчивым, лицо – искажено болью.

Я смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова.

Он отряхнул пальцы, затем – не говоря ни слова – притянул меня к себе, обхватил руками и прижал к груди.

Когда Феликс разжал свои объятья, я смогла рассмотреть его как следует. Он был не в парадном одеянии, каким являлся мне в видениях, а в дорожных доспехах, покрытых пылью и грязью. Лицо его побледнело, пот струился по вискам, волосы прилипли ко лбу, дыхание было хриплым и тяжёлым – будто каждый вдох сопровождался болью. Время от времени тело его сотрясала лёгкая дрожь.

Мой взгляд остановился на его руке – левой. Кожа на пальцах вздулась, покраснела, местами лопнула; ожог тянулся вверх к запястью, и вокруг него кожа блестела, словно оплавленный воск. От этого зрелища меня передёрнуло – так страшно было смотреть, что я чувствовала, как тошнота подступает к горлу.

И только тогда я поняла: он реален.

Не видение, не сон, не наваждение метки.

Феликс действительно здесь.

Я не смогла сдержать слёз – радость захлестнула меня так внезапно, что я сама потянулась к нему, обняла, прижалась, будто боялась, что он исчезнет, стоит мне моргнуть. Слёзы текли по щекам, а тело само искало тепла.

– Оливия… тише, – прошептал он.

И только тогда я заметила, каких усилий ему стоит удерживать равновесие, как он пытается отодвинуть от меня обожжённую руку. Я сразу отпустила его, чувствуя, как стыд и тревога перемешались с благодарностью.

Огляделась – всё, что я приготовила для себя: чистая ткань, мазь, бинты – теперь должно было послужить спасением ему.

Он сел, а я опустилась рядом, осторожно взяла его руку. Кожа ладони была горячей, неровной, и каждое моё касание, каждое движение отзывалось болью на его лице.

Сдерживая дрожь, я начала перевязывать рану.

Феликс сидел, облокотившись спиной о холодную стену, закрыл глаза и тяжело дышал, позволяя мне заботиться о нём.

– Как твоя рука? – задала я тихо этот нелепый вопрос, не поднимая глаз.

Он усмехнулся – коротко, с хрипотцой, будто даже разговор давался ему с трудом:

– Не волнуйся. Я правша. Эта рука – запасная.

В его голосе звучала усталость, но и странное спокойствие. Я на мгновение встретилась с ним взглядом и, не найдя слов, просто кивнула.

Я вернулась к костру. Мне было страшно. Металл черпака уже остыл, и я снова поставила его на огонь – почти машинально, не желая признавать, что внутри всё дрожит. Герцог следил за каждым моим движением, не отводя взгляда.

– Если это какой-то ритуал, – тихо произнёс он, – думаю, одной жертвы достаточно.

– Феликс, у меня метка на спине, – сказала я спокойно, будто констатируя очевидный факт. Я внимательно уставилась на его лицо, и с опаской ожидала его реакцию, старалась не упустить ни единой детали.

Он фыркнул и устало махнул рукой:

– Я уже понял. Первый вариант – что моя жена сошла с ума и общается с духами – я отбросил. Осталось лишь догадаться о втором… немного поздно, но всё же я догадался сам.

Он подошёл ближе, и прежде чем я успела возразить, осторожно повернул меня к себе спиной. Его здоровая ладонь – тёплая, живая – легла мне на спину, словно пытаясь успокоить боль, что давно поселилась где-то глубоко под кожей. Пальцы осторожно скользнули по шнуровке платья, и я почувствовала, как он ловко затягивает её, возвращая моему платью приличный вид.

– Твоя спина абсолютно чистая, – прошептал он тихо, почти с облегчением.

Я замерла. Сердце всё ещё билось быстро, в висках пульсировали страх, отчаяние и растерянность. Я так и не узнала, не спросила, как он оказался здесь, и почему отговаривает от единственно верного решения.

Я резко обернулась и отступила на шаг, глядя на него настороженно.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, и голос предательски дрогнул, стал тише, чем я хотела. – Ты пришёл один? Как ты нашел меня?

Он не ответил сразу. Провёл ладонью по лицу, будто хотел смыть усталость, и только потом произнёс, тщательно выбирая слова:

– Я последовал за предателями, ехал за вами прямо из замка. Рад, что непогода застала вас в пути. Вы остановились на привал, а нам не привыкать, и в таких условиях легче затеряться.

Он говорил спокойно.

– Мои люди ждут у подножья горы, – продолжил он, – там начинается ровная дорога. Мы добрались сюда быстрее, чем я ожидал.

– Предатели… Это леди Лиззи и лорд Дербиш, – поспешно добавила я. – Они идут на Дикие Земли. Я… я шла целый день по тропе, я думала, что выйду к стене, найду там дозорных и смогу добраться до замка.

Феликс лишь кивнул – коротко, без удивления. Его спокойствие было обманчивым, в нём чувствовалось напряжение. Я всё ещё медленно отступала к стене, не отрывая взгляда от его лица. Я не могла понять, что в его поведении не так.

– Мы были у сарая, – сказал он, – оттуда по ровной дороге до этой пещеры – чуть больше часа верхом.

Я моргнула, не сразу осознавая смысл.

– Я… не думала, что сюда вообще ведёт дорога, – прошептала я, забывая о своих подозрениях.

– У сарая я увидел, что телега ушла по широкой дороге – туда, к стене, – объяснил он. – А наши следопыты нашли следы… лёгкие, одинокие, уходящие в горы. Мы с двумя рыцарями поехали за тобой.

Он чуть помедлил и добавил уже тише:

– В пещеру я вошёл один.

– А остальные?

Он сделал шаг, приблизился ко мне, глядя прямо в глаза.

– Сэр Артур со следопытами пошёл по колее, ведущей к стене, – произнёс он ровно, будто докладывал самому себе. – Он постарается догнать их, прежде чем они пересекут границу земель.

Я молчала, всматриваясь в его лицо. Мокрые волосы прилипли к вискам, на щеке – след копоти, глаза усталые, но живые. Такие живые, что хотелось поверить: он действительно здесь. Что всё позади.

Он подошёл ещё ближе, и голос его стал мягче, тише, почти шёпотом о сказал:

– Оливия, тебе не о чем волноваться. Они не причинят тебе вреда, даже если скроются. Ни Дербиш, ни Сарз не посмеют вернуться на эти земли.

Он наклонился чуть ближе, и я ощутила тепло его дыхания на своей щеке.

– А мне… мне ты можешь доверять.

Он улыбнулся – устало, но с тем знакомым лукавством, от которого всегда хотелось либо рассмеяться, либо спрятаться.

– Я тебя от всего прикрою – добавил он, подняв обожжённую ладонь.