Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

Глава 3
Я все исправлю

Темнота длилась всего пару секунд, а затем я ощутил себя – своё тело. И ощущение это было не очень приятным. Тело лежало в воде, и я был весь мокрый.

Оно, в общем-то, и понятно, ведь оказалось, что нахожусь я всё в том же сыром и полутёмном подвале старой разрушенной мельницы, лёжа посреди грязной лужи, а передо мной валяются обломки разбитого вдребезги планшета. Его я кинул об стену в тот момент, когда понял, что сегодня годовщина моего попадания в этот мир и что через вещь, принадлежащую не этому времени, могу переместиться в старую реальность. Испугался, хотел разбить, но успел лишь кинуть его в конечном итоге. Судя по осколкам, лежащем сейчас на земле, планшет, в конце концов, разбился, но к этому моменту я уже был не здесь.

«Зато теперь я здесь и лежу в грязи. Круг замкнулся», – скаламбурил я про себя.

Впрочем, по большому счёту, это всё было абсолютно не важно. Пусть я лежу в луже, пусть я грязен и не умыт, пусть нахожусь в шоке от только что пережитого, тем не менее, я в столь желанном для себя мире и времени, и это просто прекрасно!

Нахлынувшее умиротворённое и радостное состояние не мог изменить и расстроить даже разбитый планшет.

«Ничего страшного. У меня есть в запасе телефон и ноутбук. А этот хлам соберу и передам его при первой возможности министру МВД СССР. Объясню, что за устройство это было и как оно должно работать. Думаю, он сможет изыскать возможности и передать артефакты в специализированный институт кому следует. В общем, сам решит, как лучше с этими запчастями поступить, раз уж они для меня больше ценности не представляют. Что же касается грязной одежды, то это вообще пустяк. Постирается, почистится и будет как новая. Грязь не кровь, её легко смыть можно», – и прохрипел поднимаясь:

– А вот не вернись я сюда, ту кровь, что польётся в скором времени, в том числе и по моей вине, никогда бы мне смыть не удалось.

И в этот момент на ум пришло очередное понимание того, в какой кошмар в самом ближайшем будущем скатится страна, если я ничего не изменю.

Вспомнив ужасные кадры, что я видел на планшете в тёмном будущем, ощутил, как глаза наполнились слезами. Вытерев влагу грязным рукавом кофты, сказал себе лишь одно:

– Какой же кошмар там творится, и как же мне повезло, что я вновь вырвался оттуда! Теперь я ни за что на свете не сделаю такое количество столь глупых ошибок, какие сделал ранее! Я всё исправлю! Я постараюсь! Я смогу!

Обуявшие меня эмоции нахлынули с такой силой, что я еле сдерживал себя.

'Как же так? Как же я так облажался в прошлый раз⁈ Почему упёрся, как баран и, начав бой со своими недоброжелателями, не просто сам проиграл, но ещё и страну угробил? Не сам, конечно. Но, всё же, судя по всему, именно я был триггером, который сыграл свою роль в разжигании пожара людских страстей.

Нет! Всё! На хрен эту тупую борьбу с бюрократами. Я не умею этого делать. Там надо избирательно и аккуратно, а то всё переворачивается с ног на голову. И песни о переменах не нужны! Сначала перемен жаждут, а потом все плачут, проклиная эти самые перемены. Не будет больше никакого рока! На фиг его! Ограничусь написанием попсы и тяжёлого металла. Вот уж воистину не протестные стили. Во всяком случае, по сравнению с рок и бард диссидентами, эти жанры практически не буянят и являются почти ангельскими. Вот над ними и буду трудиться'.

Что же касается остального, то этот полный скорби экскурс в альтернативное будущее, что я совершил, открыл мне ещё один мой просчёт. Создавая суперфильмы, я сузил размах, сосредоточившись, по большому счёту, лишь на боевиках, совершенно упустив из вида тот факт, что искусство должно нести в себе, помимо вечного, ещё и доброе. Это была явная ошибка. Именно доброта способна спасти мир! Вот именно такой добротой мне и надо будет заняться!'

Убрал грязный свитер и сломанный планшет в спортивную сумку, и, заложив кирпичами тайник, пошёл на железнодорожную станцию.

На улице был тёплый летний вечер, поэтому к тому времени, когда я стал садиться в электричку, моя одежда уже высохла.

Глядя на проносящийся за окном пейзаж, я раз за разом возвращался к теме того самого – доброго и вечного. И раз за разом приходил к мнению, что в моём творчестве не хватает картин в комедийном жанре.

Да, это была моя ошибка, которая, возможно, и стала фатальной для страны. Весёлый, смешной фильм всегда поднимает человеку настроение. Его приятно пересматривать раз за разом с семьёй и приятно вспоминать тот или иной эпизод в кругу друзей. Крылатые фразы из этих фильмов без рекламных кампаний, пиара и таргетированной рекламы приживаются в обществе и живут в нём десятилетиями. А раз так, то и мне не пристало игнорировать столь необходимое нашему народу творчество.

Говорят, смех продлевает жизнь. Не знаю. Возможно. Посмеяться я тоже люблю. И хорошие комедии мне нравятся, вот только бы вспомнить про такие.

С одной стороны, прекрасных, замечательных, добрых старых комедий, даже не задумавшись, можно сразу с десяток назвать. Кто не смотрел и не пересматривал такие шедевры, как «Карнавальная ночь», «Бриллиантовая рука», «Операция „Ы“», «Джентльмены удачи» или, скажем, «Кавказская пленница»? Все их смотрели по сто раз. И, пересматривая их через много лет, в сто первый уже раз, всё равно нет-нет, да и поймаешь себя на чувстве, как проскользнёт иногда улыбка на том или ином до боли знакомом эпизоде.

А вот с комедиями, которые появились в 2000-х, немного другая ситуация. Нет, конечно же, они были в те времена, но так сразу на ум какие-то сверхвесёлые и добрые отчего-то не приходят. Даже не то, что добрые, хотя бы просто незлые не приходят. Более того, над многими, что были сняты, и смеяться-то не всегда хочется. Всё больше плакать и недоумевать, задавая себе вопрос: «Как такое вообще умудрились снять⁈» А комедии, не вызывающие смех, это есть нонсенс, который прекрасно характеризуется народной мудростью «Смех без причины – признак дурачины».

Стал заново вспоминать комедии. Однако так сразу ничего путного в голову не приходило.

«Что-то совсем ничего припомнить не могу. Всё из головы вылетело», – в очередной раз почесал я себе затылок, стараясь вспомнить адекватный и смешной фильм. Но это не удавалось, сколько бы ни пытался.

В конечном итоге, уже подъезжая к Москве, я-таки выдал сам себе гениальную и простую в своей гениальности идею:

«А зачем я себе эту самую голову ломаю? Включу ноутбук или смартфон, и посмотрю рейтинг хороших комедий. И тогда…»

Додумать я не успел, потому что от таких мыслей ноги мои подкосились, и я чуть не упал на пол вагона.

«Включу ноутбук? Да ни в жизнь я больше ни к нему, ни к смартфону не прикоснусь. На хрен они мне не нужны. Возьмут ещё, да перенесут меня в светлое будущее обратно! Нет! Нет! И ещё раз – НЕТ! Мне такого счастья – не надо! Без них как-нибудь обойдусь! Подумаю-подумаю и обязательно что-нибудь вспомню».

Однако сказать-то это было легко, а вот выполнить… Выполнить намного труднее.

Весь остальной путь до дома я до конца пытался вспомнить хоть что-нибудь смешное, позитивное и такое, которое можно было бы легко адаптировать к сложным параметрам этого времени.

Несколько комедий, в конечном итоге, мне всё же вспомнить удалось. Они, в общем-то, были веселы, но дело там было в том, что все они были в той или иной мере похабными, а некоторые – даже крайне похабными. И в этом была очень серьёзная проблема, их невозможно было бы адаптировать к этому времени, ведь если убрать из них всю похабщину, то эти самые комедии сразу же превращались в полное ничто. Перевод плёнки.

Заменить же этот специфический юмор на что-то более приличное фактически не представлялось возможным, ибо после такой замены весь смысл данных шедевров полностью терялся.

Разбирая этот феномен, я находился в полном смятении. Я был поражён до глубины души творческим гением таких режиссёров.

«Это же надо так сделать фильм, что если убрать из него похабные шутки, то фильм фильмом сразу же перестаёт быть и становится просто нарезкой каких-то кадров. Они, блин, в натуре гении!!»

Но, к сожалению, если и были они гениями, то гениями злыми, ведь, после просмотра таких комедий наше добродушное и хлебосольное население не просто глупело, но ещё и тупело, оскотинивалось и озлоблялось.

Вот в таких думах я и вышел из метро, так и не придя к какому-то общему знаменателю. Комедии были, но той, которая нужна была мне, найти пока не сумел.

Впрочем, эти поиски можно было на время и отложить. Не к спеху. Сейчас бы голову после таких приключений привести в порядок. Тяжело было сосредоточиться на чём-либо одном конкретном. Воспоминания о том, что мне удалось пережить несколько часов назад, так плотно сидели в подсознании, что мешали думать, постоянно вылезая на первый план. В голове творились сущий бардак, вакханалия, хаос, а над этим хаосом витала мысль:

«Как я мог натворить так много фигни, что так изменило будущее? Как⁈»

Вопросы были без ответа. Да и найти этот ответ, по сути, просто не представлялось возможным. Как его найти, если, вполне возможно, что никуда я не перемещался и всё это мне приснилось? Правда ли то, что со мной произошло? Или, быть может, это плод воображения? Сон? Галлюцинация? Очевидно, что ответа нет и быть не может. Однако, если исходить из того, что в том видении всё было абсолютно реально, и если учитывать, что столь отчётливых снов в жизни не бывает, то становится фактом то, что я на некоторое время всё же побывал в будущем. Будущем, которое сформировалось из этой реальности – той, что я меняю сейчас. И, признаться, увиденное там мне очень не понравилась. Да, информация, которую я узнал, была вполне себе логична и, как вероятность, всё то, о чём говорили на телепередаче, могло было бы быть, если бы я начал внедрять в сознание людей дух к протесту. А какой другой результат я смогу получить, если начну борьбу с чёртовой бюрократией, то есть, фактически, устрою «перестройку»? Да ещё и на восемь лет раньше! Разумеется, и результат не заставит себя ждать, появившись намного раньше, чем в прошлом историческом процессе.

Во всяком случае, этого исключать было нельзя. А значит, при общении с бюрократами мне необходимо теперь действовать согласно народной мудрости «Семь раз отмерь, один раз отрежь». Необходимо обдумывать каждый свой шаг. И впредь, прежде, чем давать компромат Щёлокову на тех или иных ответственных товарищей (иногда подтасовывая и извращая факты), необходимо все эти самые «семь раз» хорошенько взвесить.

'А то вон, как получилось – я по ходу дела нового компромата на Андропова нарыл, передал и его с Председателя КГБ сняли. Он из-за стресса получил инфаркт и умер. А на его место пришёл тот, который стал рубить с плеча, пытаясь показать себя во всей красе. Да показал так, что лучше бы не показывал. В республиках начались аресты, а вслед за ними и недовольство, которое впоследствии переросло в противостояние с центром и в первую кровь.

В этот раз этого нельзя было допустить. А посему необходимо было придумать метод, по которому можно и нужно бороться со взяточниками и расхитителями социалистической собственности, не вызывая массовых волнений в обществе.

Некоторые идеи у меня уже возникли в голове, но, естественно, всё нужно было хорошенько обмозговать.

А вообще получалась удивительная и тупиковая ситуация – с Андроповым плохо, и без Андропова тоже плохо. Замена его на человека его взглядов проблему не решит. А замена на человека кардинально других взглядов может привести к катастрофе. Значит, если и снимать Андропова, то заменять его не теми замами, кто у него есть сейчас, а кем-то другим. Только кем? И как его привести во власть? Это же непростое дело даже с моими знаниями о вероятном будущем. Нужна серьёзная аналитика и селекция, а это дело очень долгое.

Или…'

От внезапно пришедшей мысли в голове помутнело. Подошёл к автомату с газировкой, потратил три копейки, налил себе стакан лимонада, с удовольствием выпил, и, почесав макушку, сделал неожиданное для себя открытие.

«А может быть, в следующей беседе с министром МВД СССР настоять на том, чтобы тот попробовал подружиться с Председателем КГБ СССР не фиктивно, а взаправду⁈ Гм, а почему бы и нет? Сейчас они не дружат и являются конкурентами, но если их объединить, то, вполне возможно, их общие усилия смогут принести больше блага нашей стране. Ведь действуя сообща, они смогут сделать намного больше, чем врозь. Тем более что Андропов уже скоро, увидев общую картину в Политбюро и ЦК, начнёт обдумывать перестройку центрального государственного аппарата ввиду всё большей деградации последнего. Ну а через несколько лет он встретится с великим будущим перестройщиком – Горбачёвым, и благословит того на ратные подвиги, которые и будут названы 'Перестройкой».

И тот с энтузиазмом примется перестраивать всех и вся.

Кстати говоря, удивительное дело, поправил-то страной этот неадекватный гражданин всего семь лет, а натворил столько, что будут помнить его теперь в веках.

Закончится вся его модернизация страны в 1991 году развалом этой самой страны. А вместе с этим потерей огромных территорий, тотальной разрухой и полным обнищанием 99 % населения. Апофеозом же трагедии стали старики, копающиеся в помойках, для того, чтобы не умереть с голоду на фоне роскошных Мерседесов, малиновых пиджаков, золотых браслетов, корпоративов и барахолки величиной со страну. А ведь среди тех, кто собирал бутылки, чтобы прокормиться, было немало участников Великой Отечественной Войны. За такое ли счастье они воевали и кровь проливали, спасая мир от коричневой чумы? Ясно, что нет. Как ясно и то, что я не имею права в этой истории допустить такого ужаса и позора!

И, значит, теперь я должен подойти к делу с точки зрения всё той же логики. Зададим себе вопрос: Стал бы Юрий Владимирович Андропов приводить к власти Горбачёва, если бы он точно знал, чем всё это закончится?

На мой взгляд, не стал бы, ибо, как ни крути, а никогда и никаких документов, говорящих о том, что нынешний Председатель КГБ работает на какие-то иностранные государства и является врагом нашей страны, никогда не было. А значит, вероятность того, что Андропов сознательно работает на развал СССР, нет. Очевидно, что он не просчитал последствия тех реформ, что затеял. Да и кадры подобрал он тоже, мягко говоря, неподходящие.

А это, в свою очередь, означает, что если бы он заранее знал результат придуманных им изменений, то не стал бы их воплощать в жизнь. Во всяком случае, не стал бы действовать по обречённому плану. И уж тем более очевидно, что не стал бы проводником своих идей выбирать будущего рекламщика пиццы.

Вот только возникает один вопрос, как мне Юрия Владимировича перетащить на свою сторону, пока он дел не наворотил? Ведь, насколько я понимаю, сейчас они вместе с товарищем Сусловым крайне негативно относятся ко всем моим начинаниям.

Однако идея переманить на свою сторону Андропова мне показалась крайне интересной и очень перспективной.

Вот только, к сожалению, хорошенько обдумать её я не успел.

Обгоняя со спины, рядом со мной поравнялся какой-то сгорбленный старик, который, к моему удивлению, голосом Кравцова произнёс:

– Васин, не оглядывайся и со мной не заговаривай. Домой не иди. Погуляй по округе и через полчаса из телефонной будки позвони по номеру…

Он назвал семь цифр, закрыв рот ладонью, закашлялся, от чего скорчился ещё больше, и, пошаркивая ногами, повернул в сторону булочной.

«Это что за маскарад?» – удивился я, покосившись на удаляющуюся фигуру.

Седой, бородатый, сутулый старик в сером плаще, в чёрном берете на голове и в очках. Если бы полковник со мной не заговорил, то я бы ни за что не догадался бы, что это он.

«Интересно, что случилось?» – я повернул в сторону сквера и стал нервно обдумывать, какие проблемы могли возникнуть за время моего отсутствия в этом мире.

Тридцать минут ожидания длились очень долго, и я еле-еле дождался того момента, когда эти тяжёлые мгновения истекли. К тому времени я вернулся к станции метро, купил мороженое и, подойдя к телефонной будке, опустил в прорезь для монет две копейки и, наконец, набрал необходимый номер.

На втором гудке трубку сняли и хриплый голос произнёс:

– Алло! Кто это?

– Конь в пальто! – зло ответил я, ибо напряжение последнего получаса давало о себе знать.

– А, Васин, это ты⁈ – тут же сменился хрип на обычный голос полковника. – Молодец, что вовремя.

– Не о том говоришь! Скажи, что случилась⁈ Что-то с мамой? С бабушкой?

– Нет. С ними всё в порядке.

– С Мартой? С ребёнком?

– Нет. Насколько мне известно, с ними тоже всё прекрасно.

– Что-то с ребятами? С Юлей? С Севой?

– Тоже нет, у них тоже всё хорошо.

– Тогда какого хрена ты тут представление устроил со шпионскими играми⁈ – зарычал я, а затем, чуточку обомлев и вспомнив, с кем я имею дело, громко воскликнул: – Или, это что – шутка⁈ А? Прикол⁈ А ну признавайся, приколист чёртов!!

– К сожалению, Васин, нет, – явно немного обидевшись, буркнул тот, не став отчитывать меня за фамильярность. Затем чуть помолчал, давая мне возможность побеситься ещё больше, и как только я собрался вновь заорать, перешёл к сути: – Саша, дело очень серьёзное. Высокое начальство посчитало, что ты со своим новым видеоклипом перешёл черту. Они решили тебя наказать.

– Наказать? За что? За то, что я продвигаю нашу культуру в мир⁈

– Они то, что ты сделал, культурой считать отказываются. А считают они, что ты сотворил антисоветчину. И за всё это должен ответить. Причём ответить по всей строгости закона.

– Да что за бред⁈ Уголовный кодекс я не нарушал! – смело отмёл любые обвинения свободолюбивый я.

– Формально – не нарушал, да. Но неформально нарушил.

– Это бред. Либо закон есть, и мы его чтим, либо его нет, и тогда эта филькина грамота к исполнению не обязательна – пустышка. Я нарушил? Нет? Тогда и взятки гладки! Вот как должно быть.

– Тем не менее, ты понесёшь наказание, – вздохнул полковник.

– Без преступления? Это же полная фигня! Да и что они могут мне сделать? Если отстранят от съёмок фильмов, то сами же больше потеряют. Сам знаешь, какие там деньги крутятся. Так что нет у них никаких способов воздействия на Васю Сашина. То есть, Сашу Васина. На меня. Нету. НЕТУ!!

В трубке вновь тяжело вздохнули, и уставший голос Кравцова произнёс:

– Поверь, Вася, способ воздействия на тебя у них есть. И он тебе не понравится! Решение принято. Мужайся, они собираются тебя…

Глава 4
Судьбоносное совещание

«Малый» состав Политбюро ЦК КПСС

– …Вот такой вот фильмец, – отметил Секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов. Поблагодарил помощника, выключавшего видеомагнитофон, и, не дожидаясь, пока тот выйдет из кабинета, повернувшись к опешившим после увиденного собравшимся, произнёс: – Ну, как вам всем работа нашего «гения»?

– Ужас!

– Кошмар!

Донеслись возгласы негодования с мест.

И действительно, показанный им на экране видеоклип, который снял скромный пионер Саша Васин, спев там вокальную партию, мягко говоря, намного опережал любые, даже самые смелые мысли самых авангардных авангардистов того времени.

https://youtu.be/wmin5WkOuPw?si=-ZJtwUIuwcKbZ-Jq&t=19 The Prodigy – Firestarter

– А точно, что именно он это снял и там танцует? А то лицо у него на того милого мальчика, которого мы все знаем, не совсем похоже? – поинтересовался у Суслова Председатель Правительства Косыгин. – Информация достоверная?

– Достовернее не бывает, – ответил Суслов и, показав рукой на видеодвойку – видеомагнитофон с телевизором, неожиданно для всех заявил: – Это панки. Я таких знаю.

Собравшиеся с интересом посмотрели на Секретаря ЦК.

Возникла небольшая пауза.

Через пару секунд замешательства Михаил Андреевич, сообразив, как странно прозвучала его последняя фраза, и что некоторые коллеги не в курсе о новомодных западных веяньях в музыке, пояснил:

– Течение такое молодёжное. Оборванные, раскрашенные и головы у них частично обритые. Мне журналы приносили, и мы с товарищами обсуждали то безобразие, которое творится во всём мире. Там их панками называют. Они ирокезы носят, как у некоторых индейцев Северной Америки во времена колонизации, выбривая волосы по бокам.

– Но у этого певца, что ты нам сейчас продемонстрировал, волосы выбриты не по бокам, а посредине. На боках они есть, – заметил Косыгин.

– Есть-то они есть, но сути это не меняет – кривлянья точно такие же, как и на Западе. Наверное, Васин хотел как-то замаскировать своё «творчество» и отстраниться от этих самых панков, думая, что мы это не заметим. Он, наверное, подумал, мол, выбрею себе волосы не по бокам, и, мол, тогда они – то есть мы, не додумаются. Но не тут-то было. Мы всё видим! У нас везде есть глаза. Мы не слепые. И панков от не панков всяко отличить сумеем. И наказать за это тоже сумеем!

– Вот с наказаниями, ты, Михаил Андреевич, переборщил. Нельзя было Сашу из комсомола исключать. Ему перед товарищами будет стыдно. Вы, наверное, забыли, но он ещё ребёнок! Такие суровые меры ему травму моральную нанести могут, – заступился за протеже Министр обороны СССР Дмитрий Фёдорович Устинов.

– Травму? Ему? Да вы посмотрите, как он там, в фильме, на канатах скачет! Вы посмотрите, как он себя отвязно ведёт! Это что – тот образ советского человека, которого мы хотим воспитать? Таким мы видим наших юношей и девушек в будущем? Разукрашенными и выбритыми неформалами⁈ Это же оторви и выбрось, а не пример для молодого поколения!

Новое слово вновь заинтересовало присутствующих, и Суслов вынужден был вновь пояснить.

– Неформалы – условное обозначение праздношатающейся молодёжи, которая не активна и не участвует в нормальной, то есть формальной жизни общества. Вся эта мода на «неформальность» и протест приходит к нам, естественно, с Запада. И началась эта экспансия давно. Если вы помните, ещё до войны, появились джаз-банды. Потом битломаны. Потом хиппи. И вот теперь по нашей стране маршируют панки! Кто будет дальше? Металлисты?

– Причём тут наши металлурги? В их среде начались какие-то брожения? Я не обладаю такой информацией, – не понял Председатель Правительства и вопросительно посмотрел на Председателя КГБ СССР.

– Не металлурги, а металлисты – молодёжное течение любителей так называемой «тяжёлой» музыки, – дал справку Юрий Владимирович Андропов. – Кстати говоря, Васин пропагандирует и это музыкальное направление. Уже издано более пяти пластинок с песнями, исполненными в данном жанре.

– И что, гхм, там тоже такая же, гхм, музыка? – поинтересовался Генеральный Секретарь ЦК КПСС Леонид Ильич Брежнев.

– Практически да. Разве что там более жёстко звучат гитары. Намного жестче.

– Гхм, и что, молодёжи такое нравится?

– Многим – да. Все тиражи пластинок раскупаются с огромной скоростью.

– И это очень опасная тенденция! – вмешался в разговор Суслов. – Нельзя нашим юношам и девушкам давать увлекаться такой музыкой! Это ни к чему хорошему не приведёт!

– Не дадим мы, даст Запад! Как они уже не раз делали, – произнёс Министр обороны СССР. – Михаил Андреевич только что упоминал джаз-банды, хиппи и «Битлз». Он забыл упомянуть, что и рок-н-ролл пришёл к нам именно с Запада. И вот сейчас, впервые в истории нашей страны, у нас есть шанс не впитывать их культуру, а навязать нашим противникам не классическую музыку или балет, в коих мы бесспорно испокон веков сильны, а новую, невиданную музыкальную моду. А с ней и образ жизни!

– Панковский⁈

– Да что ты, всё про этих панков понимаешь? – отмахнулся Устинов. – Панки в мире уже есть. Не мы их придумали, и что-либо поделать с этим не в нашей власти. Но я говорю не о них. Я говорю о новом течении – тяжёлом металле, что придумал Саша Васин. А точнее о его новых подвидах, – он открыл папку с документами и зачитал: – Такие жанры как doom metal, thrash metal, death metal и black metal, – посмотрел на ничего не понимающих в концепциях «гибридной войны» коллег и пояснил: – Этих жанров в мире ещё не существует. Но с помощью Саши мы можем возглавить эти перспективные направления.

– Но все их объединяет одно – все они металл, а это не музыка, а ужасная адская какофония! – выразил своё атеистическое мнение Секретарь ЦК. – Такое и слушать невозможно.

– А между тем её слушают. И довольно многим, как на Западе, так и у нас, такая музыка нравится.

– И это очень странно! Явно мир сходит с ума! Налицо полная деградация мировой культуры. Так зачем нам с вами присоединяться к нездоровым тенденциям? К чему нам такая музыка? Очевидно, что нашим людям она не нужна! Нормальному здоровому человеку такое нравиться не может! Не может – и всё!

– Естественно, такая музыка не для всех. И мы прекрасно понимали это, давая добро на выпуск пластинок и популяризацию этих стилей в мире. Ведь кроме металла в нашей гибридной войне с западным влиянием мы опираемся на другие музыкальные стили. – Устинов поправил очки и опустив взгляд вновь зачитал из папки: – New wave, grunge, rave, happy hardcore, hip hop, и другие. Так что, благодаря его и нашей неустанной работе по изменению мировоззрения, нашей стране в самое ближайшее время удастся захватить мировой музыкальный Олимп. Более того, уже сейчас мы являемся свидетелями такого захвата – концерты собирают миллионные аудитории, а кассеты и пластинки расходятся десятками миллионов экземпляров.

– То есть, гхм, ты, Дмитрий Фёдорович, хочешь сказать, что всё нормально? – спросил Брежнев.

Министр обороны СССР чуть пожал плечами и произнёс:

– Во всяком случае, Леонид Ильич, не вижу особо никаких осложнений и даже более того, от этой музыки, хоть она мне и не нравится, и я её не понимаю, но вижу только плюс.

– Поясни, гхм.

– Во-первых, как я уже говорил, она пользуется спросом в мире, а значит, мы с помощью её не только постоянно напоминаем о себе мировому сообществу, но и можем на него влиять. Во-вторых, эти гигантские масштабы продаж приносят гигантские прибыли нашей стране, увеличивая бюджет. А в-третьих, мы тут об этом уже говорили, но не лишнем будет напомнить ещё раз – эта или подобная ей музыка, так или иначе, всё равно просачивается к нам, наряду с другими западными увлечениями – всё та же жвачка, джинсы, длинные причёски, и т. д, и т. п, так не лучше ли нам не ждать её появления, а самим изготовить подобный продукт⁈ Ведь никуда от этого не деться, она всё равно к нам придёт. Наш «железный занавес» таковым является лишь на словах. На деле же граница открыта для очень большой категории граждан нашей страны. Это и дипломаты, и работники торговли, и моряки, и летчики, и ученые, и ещё много кто. Причём некоторые категории граждан, взять всё тех же дипломатов, ездят за границу со своими семьями. Так вот, практически все эти граждане привозят из загранкомандировок не только предметы быта и первой необходимости, но и предметы творчества: книги, пластинки, фильмы и так далее. Остановить это мы не можем, а вот возглавить некую часть зарождающейся молодёжной культуры у нас есть вполне реальный шанс. Так зачем этому препятствовать, коль можно действовать как в пословице, которую изрёк Макиавелли. Применимо к нашему делу она может звучать так: «Не можешь противостоять – возглавь».

Повисло тяжёлое молчание. Некоторые товарищи были не согласны с тем, что молодежь начнёт увлекаться такой музыкой, ибо видели в этом опасность. С другой стороны, и слова министра обороны были правильными. Раз такая музыка уже есть за кордоном, то очевидно, что в самое ближайшее время она попадёт к нам. Так не лучше ли приготовиться к её появлению заранее?

Суслов увидел колебания соратников, подождал с полминуты и перешёл к более решительным действиям, решив показать примеры и объяснить на пальцах, чем конкретно грозит растление молодёжи.

– Товарищи, я настаиваю, что такие панки, как Васин, ничего хорошего нашей стране не принесут и принести не смогут. И слова мои не просто пустой звук. Подумайте сами, вот такой панк, что только что кривлялся в телевизоре, он сможет придумать ракету, которая полетит на Марс? А сможет он сконструировать плотину, которая перегородит бурлящую реку и даст миллионам советских людей электричество, а с ним тепло, воду и уверенность в завтрашнем дне? Такой вот выбритый индивид сможет ли сделать операцию на сердце и при этом не угробить пациента? А вы бы доверили такому вот панку делать подобную операцию на вас? Думаю, товарищи, что вы и сами прекрасно знаете ответ на этот вопрос – нет! Не сможет панк и металлист строить корабли, плотины и делать операции. Он все свои мозги растрясёт, в плясках мотая своей бритой головой. Так что мне кажется, тут и обсуждать нечего – это не наша музыка и развивать её в нашем обществе категорически нельзя! Поэтому, товарищи, предлагаю такую музыку полностью запретить! Нам, товарищи, достаточно классической музыки, эстрадной и популярной музыки. А кому мало, то взять даже тех же самых бардов. Уж насколько лучше и спокойней там музыка. С душком прослойка, конечно. Но всё же стоит признать, что не все из них диссиденты. Есть там и хорошие, правильные исполнители и песни. А кому мало, то у нас есть множество коллективов, работающих в жанрах рок. Вот этому року, который можно назвать «русский рок», и стоит помогать. Тот рок и на гитарах можно играть во дворах, и песни там на русском языке более понятны нашей молодёжи. Так что никаких панков и металлюг нам не надо! Предлагаю голосовать!

К сожалению Дмитрия Фёдоровича Устинова, который проголосовал против, остальные коллеги проголосовали «за», поддержав решение. Единственными, кто воздержался, были Брежнев и Косыгин.

Впрочем, в связи с тем, что «малый» состав Политбюро всегда исповедовал принцип партийной дисциплины, вскоре «за» проголосовали все находящиеся в кабинете.

– Решение, гхм, принято, – констатировал Брежнев, подведя итог.

И на этом собрался было закрывать совещание, но его остановил Суслов.

– Я, товарищи, понимаю, что время позднее, но прошу ещё задержаться на пару минут. Остался ещё один неразрешённый вопрос. Нам нужно решить, как наказать этого певца за его дерзкую выходку.

– Так ты его, Михаил Андреевич, уже наказал – из комсомола его выпер, – напомнил Устинов. – И, кстати говоря, лично написал приказ о его исключении! Хотя не имел право этого делать! Это не твоя прерогатива!

– Я, товарищи, признаю, что тогда погорячился. Меня этот видеофильм вывел из себя. Потому, товарищи, что я представил себе ту бездонную пропасть, в которую нас толкает Васин и такие, как Васин, продвигая свои извращённые фантазии к нам в массы! Но теперь мы всё исправили. Приказ отозвали и издали новый, который издан согласно всем правилам. Так что теперь Васина исключили товарищи из ЦК ВЛКСМ. На этом инцидент можно считать исчерпанным.