Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

Глава 22

Несколькими часами ранее. Вечер того же дня. По дороге в Завидово.

Он ехал уставший. Сегодня на заседании Политбюро было принято слишком много разнообразных судьбоносных решений, как для страны, таки для мира в целом. Впрочем, это было для некоторых заседаний не редкостью. Товарищи спорили, отстаивали точку зрения до конца и лишь после общего голосования подчинялись партийной дисциплине и голосовали как большинство. Но сегодня возникших споров было уж слишком много.

– Ты понимаешь, Володя, гхм, это прям какой-то кошмар сегодня на заседании был, – сидя на заднем сидении автомобиля, жаловался помощнику-телохранителю Леонид Ильич. – Они все, гхм, чуть не свели меня с ума, гхм. Пристали со своими процентами, гхм, как банные листья. Не могут, гхм, ничего без меня решить. Боятся… И каждый, гхм, готов с радостью всё перекинуть на мои, гхм, плечи. Я им, гхм, что, гхм, железный? – недовольно сморщился. – Уже сами не могут решить ни один вопрос!! Что это за работники такие?! Им для чего народ власть дал? Сейчас вот спрашивают сколько, гхм, надо процентов платить режиссёрам от прибыли, если кино будет демонстрироваться за границей, – поднял брови. – А я знаю? Я в Министерстве Культуры, гхм, не работаю. И в министерстве финансов, гхм, я тоже не работаю. Так чего они ко мне-то лезут с такими вопросами?!

Телохранитель мотнул головой, тем самым показывая сочувствие, но промолчал, давая выговориться шефу.

– Спрашивают, а композитору фильма сколько процентов? А сценаристу? – продолжал жаловаться Генсек. – Я им говорю, что давай, мол, другие вопросы, гхм, обсуждать, а они мне, что это вопросы первостепенной важности. Говорят, что на этом будет основано всё дальнейшее сотрудничества с иностранными инвесторами. Гхм! Ты слышал вообще такие слова? Вот и я, гхм, первый раз услышал. В общем обсуждали, обсуждали и решили, что все эти работники будут получать от процента до трёх, гхм. Думал успокоились и на этом закончили. А они опять за своё, гхм… Говорят, мол, что прибыль от фильмов будет порядка семидесяти пяти процентов и спрашивают, гхм, это нормально? А я им что Минфин? Говорю, что нормально, но пусть сами разберутся и представят готовое предложение на утверждение, гхм. Вроде решили. Утвердили. А потом всё заново пошло-поехало, – поморщился. – Я им про Южную Африку, они мне про проценты, что, мол, это много. Я им про Южную Америку, а они мне про режиссёра, да дирижёра. Я им про Вьетнам, а они мне, что мы таким образом вырастим буржуазию, гхм.

– Тяжело Вам, Леонид Ильич, – вновь посочувствовал помощник.

– И не говори, гхм, – устало вздохнул Брежнев. – Суслов там, гхм, начал выступать, что мы, мол, такими решениями создаём миллионеров, гхм. Но каких там миллионеров-то? Ну снимет этот режиссёр два фильма в год. Ну получит он, гхм, четыре тысячи. Много, гхм, конечно. Многие наши труженики получают меньше, гхм, но так это ж режиссёры!.. Они фильмы делают и показывают не только нашим труженикам, но и, гхм, на весь мир. Что ж мы им заплатить что ль нормально не можем? Да и немного это… Даже меньше трёхсот пятидесяти рублей в месяц выходит, гхм. Их зарубежные коллеги, гхм, намного больше получают. Да и сколько толковых режиссёров-то у нас на всю страну, гхм? Небось и полсотни не наберётся? Н-да… Я так Суслову, гхм, и сказал, когда он начал про воспитание молодёжи рассуждать, что, мол, мы эту молодёжь, гхм, деньгами развращаем. А я ему так в лоб и говорю: «Ты, Михал Андреич, сейчас доложить по нашей молодёжи что-то хочешь? Помнится, мы тебе давали поручение подготовить доклад. Ты, гхм, готов?» – вздохнул. – Ну тот сразу вилять начал. Мол, гхм, материал подготовлен, осталось только его скомпоновать, гхм. В общем ясно стало, что забыл, гхм, – на секунду задумался, – хотя может действительно, гхм, не успел ещё. Тема то серьёзная, гхм. Воспитания подрастающего поколения, это дело чрезвычайно серьёзное, гхм. Да… – и словно бы вспомнил. – Кстати, Володя, а помниться ты говорил, что этого писателя можно будет в гости, гхм, на обед пригласить. Как там его… Меня, гхм, внучка уже не раз об этом просила, гхм. И жена, гхм, тоже интересовалась. Ты говорил, что там совсем молодой парень ещё.

– Да, Леонид Ильич. Тот писатель совсем юнец. Ему недавно исполнилось шестнадцать лет.

– Ты смотри, гхм, какая у нас молодёжь перспективная пошла. Только шестнадцать, а уже, гхм, пять книг написал.

– Как мы знаем, Леонид Ильич, Васин, а именно такая фамилия у того парня, пишет ещё две книги. А также снимает фильм.

– Вот как? Гхм. Неужели в шестнадцать лет ему такое, гхм, дело доверили?

– Так точно. Все кто с ним общался говорят, что парнишка способный. Говорят – гений.

– Надо же, гхм, – помотал головой Генсек и причмокнув, – ну так может и нам его пригласить на обед. Узнать, гхм, так сказать, из первых уст чаянья и надежды, гхм, молодого поколения. Как думаешь?

– Леонид Ильич, это решение только Вам принимать, но, на мой взгляд, многие другие заслуженные режиссёры и писатели могут обидиться и затаить злобу, которая отольётся на парне. Получиться, что Вы выбрали себе любимчика.

– А откуда они узнают, гхм?

– Наверняка, потом узнают и будут молодой талант гнобить.

– Гхм, что ж мне на семейный обед нельзя хорошего писателя позвать?

– Можно, конечно, но мне кажется, что уместнее будет пригласить Васина на обед, когда он закончит совместный советско-американский фильм.

– А, что мы такой фильм делаем?

– Да, Леонид Ильич. Делаем. И режиссёром там как раз тот писатель – Александр Васин.

– Ишь ты! Видать и в правду, гхм, гений, коль ему межгосударственный проект поручили. Ну, тогда давай так и поступим, гхм, как ты предложил. Позовём этого парнишку, гхм, к нам в гости после премьеры…

* * *

Несколькими часами ранее. Вечер того же дня. Кремль.

Николай Анисимович знал, что на сегодня у Леонида Ильича намечено заседания малого состава Политбюро, но всё же решился приехать в Кремль и попробовать встретиться с Брежневым, дабы доложить тому о проведённом расследовании по, так называемому, «хлопковому делу».

По наводке «пришельца», Щёлоков аккуратно начал проводить проверки полученной информации и был шокирован открывшимися случаями взяточничества, приписок и открытого воровства. СССР обкрадывали систематически, причём обкрадывали в таких объёмах и суммах, что результаты проверки казались нереальными. Речь шла о сотнях миллиардов рублей, украденных и не полученных гражданами СССР.

Проведя это расследование, он хотел встретиться с главой государства, дабы обсудить сложившееся положение и получить инструкции и добро на дальнейшие действия. Но заседание затянулось и по его окончании Щёлокову доложили, что Леонид Ильич сегодня устал и что он выезжает к себе домой на отдых и встретиться с министром МВД сегодня никак не сможет.

Николай Анисимович расстроился и, выйдя в коридор, держа папку с документами в левой руке, направился к выходу, твёрдо решив посетить Брежнева в Завидово завтра с утра.

– Николай Анисимович, подождите, пожалуйста, – произнёс знакомый голос. Щёлоков обернулся и увидел, как к нему направляется его недруг и в какой-то степени конкурент – Председатель КГБ СССР Юрий Михайлович Андропов.

Щёлоков протянул руку и первым поздоровался:

– Приветствую Вас, Юрий Владимирович.

– Здравствуйте, Николай Анисимович. Как поживаете? Как у Вас дела? – поздоровался Андронов.

– Всё хорошо. Работаем. А у Вас?

– Тоже работаем, Николай Анисимович. Тоже… Ищем, разоблачаем и даже иногда находим старые концы.

– Ну и молодцы, что работаете. Наверное, Вас нужно ставить всем в пример, – съехидничал министр.

– Николай Анисимович, а не скажите, какой интерес у Вас к некоему Васину? – неожиданно произнёс председатель КГБ.

– Кто это? – показал своё удивление Щёлоков.

– А это тот милый мальчик, к которому вы пытаетесь подобраться через милиционера, который благодаря вашей протекции стал прапорщиком, – напомнил главный комитетчик.

– А вы что, – взяв высокомерный тон, недовольно произнёс генерал, – уже и за министром МВД слежку устроили? Не много ли Вы на себя берёте? Сможете унести?

– Сможем, конечно. В этом Вы, глубокоуважаемый Николай Анисимович, не сомневайтесь, – поправив очки, произнёс собеседник. – за Вами мы, естественно, не следили. Мы отслеживаем связи интересующего нас объекта и вышли на Пахомова – так кажется его фамилия.

– Это перспективный сотрудник. Сейчас он не только работает в нашей системе, но и поступил на учёбу в академию МВД. Не советую к нему лезть и уж тем более вербовать – это мой человек.

– Да мы этого и не собирались делать. Просто он попал в поле зрения – вот и всё.

– Послушайте, если Вам есть что сказать по существу, то говорите. Если же нет, то я ухожу. У меня много дел.

– У всех дела, Николай Анисимович. У меня тоже дела… Вот пытаюсь понять, зачем это целый министр заинтересовался обычным комсомольцем.

– Если вам любопытно, я отвечу на этот вопрос. Я в последнее время люблю фантастику. Александр Васин написал очень интересные рассказы, которые напечатали в передовых советских журналах. Хочу вот с ним встретиться и узнать – есть ли продолжения его работ или нет? – ответил Щёлоков.

– Но я знаю, что вы и братьями Стругацкими заинтересовались. Вы и у них хотите спросить насчёт продолжения?

– Я же сказал, что интересуюсь фантастикой. Соответственно и Стругацкие меня тоже интересуют. Открою тайну – с ними, как и с некоторыми другими перспективными авторами, я тоже собираюсь встретиться в нерабочее время и узнать – чем можно им помочь, дабы они ни в чём не нуждались и не переставали радовать простых читателей своими замечательными произведениями.

– Ой опасную игру Вы затеяли, Николай Анисимович. Те же самые тобой упомянутые братья пишут довольно странные произведения. В некоторых этих работах есть прямые намёки и критика нашего строя. Многими экспертами их романы признаны романами с двойным смыслом и капиталистическим душком, – хмыкнул Андропов. – Что же касается Васина, то с ним очень многое сейчас непонятно, особенно в части его связи с американским гражданином, нашим Министерством обороны, а теперь вот оказывается и с МВД. Но мы обязательно выявим эту связь и, если нужно, изобличим. Две верёвочки мы уже нашли. Ведь как в народе говорят: сколько верёвочке не виться, а конец-то будет. Так ведь? Теперь осталось за верёвочку потянуть и весь клубок загадок размотается.

– И за какую верёвочку Вы тянете сейчас?

– Да много у нас этих верёвочек, Николай, и, поверь, мы их все распутаем, – неожиданно перешёл на ты Андропов и чуть прищурившись спросил: – Может ты сможешь нам помочь в этом?

– Юрий, моя структура всегда готова прийти на помощь нашим коллегам. Говори и я сделаю всё возможное, – видя сосредоточенное выражение лица собеседника, усмехнулся Щёлоков.

– Ну тогда скажи мне, пожалуйста, Коля: как там поживает товарищ Артём?

Глава 23

МГУ. Продолжение лекции.

С места на первом ряду встала девушка и подошла к нам. Остановилась напротив и стала рассматривать меня. Через пару секунд её лицо расплылось в улыбке, и она громко произнесла: «Девчата – это и вправду он! Это он пел в музыкальном фильме!»

После такого призыва, через десять секунд, вокруг меня собралась небольшая толпа, человек в пятьдесят, в которой всем для чего-то нужен был мой автограф.

Такого перехода от будущего к настоящему ни я, ни модератор форума, ни члены комиссии, ни профессора и учёные, ни редакторы, пришедшие послушать о писательстве, не ожидали, поэтому в зале образовалась толчея и вакханалия.

Девчата мгновенно окружили меня и, удивлённо разглядывая, тянули смятые листки и тетради, чтобы получить, абсолютно непонятно для чего, вожделенный автограф.

– Товарищи! Девушки! Уважаемые! Прошу всех успокоиться и вернуться на свои места, – громко прокричала Ольга Ивановна, в очередной раз отбив меня из рук фанатов, которым зачем-то очень понадобились мои автографы: – Ребята, а ну идите быстро рассаживайтесь, – и к аудитории, – товарищи преподаватели, прошу Вас вмешаться и угомонить своих студентов.

– Борщевский займитесь, пожалуйста, и прекратите это, – сказал чей-то смутно знакомый голос, но говорившего я не увидел.

– Конечно, – громко произнёс некто по фамилии Борщевский и закричал: – Милые дети, кто не сядет на своё место через тридцать секунд, зачёт по математическому анализу не получит. Также таким не дисциплинированным студентам обещаю весёлую сдачу экзамена.

Вероятно, этот преподаватель имел вес и слова на ветер не бросал, поэтому студентки, которых было человек двадцать, практически сразу от меня отстали и метнулись по своим местам, разумеется взяв перед этим с меня обещание – оставить в конце вечера всем автографы.

– Вот и хорошо, – довольно выдохнула Ольга Ивановна и обратилась к аудитории: – Товарищи, сейчас уже половина девятого вечера, все устали, поэтому лектор предлагает: на этом вечер встречи закончить, – и под возмущённое: «У-у!!» – Что ж, товарищи, давайте на этой необычной и удивительной ноте поблагодарим Александра за столь интересный и увлекательный вечер, – произнесла Золотова и присоединилась к аплодисментам и к всеобщим овациям, которые, в конечном итоге, возникли в зале.

Мне ничего не оставалась, как глупо, стесняясь, улыбаться, раскланиваться и махать ручкой в ответ Кате и Ане, которые в возбуждении, казалось, хлопали громче всех.

– Подождите, а как же вопросы про творческие планы?! – возмутился товарищ из «юного техника».

– А вы разве такие вопросы не задавали? – удивилась Золотова, осматривая аудиторию, как будто бы ища ответа у внезапно притихших масс.

– Нет! – громко ответили ей эти самые массы, и она, повернувшись ко мне, стеснённо поинтересовалась: – Саша, как ты смотришь на то, чтобы немного продлить наш творческий вечер и ответить ещё на несколько вопросов редакторов?

– Ну, если не долго, то я в принципе не против, – решил не кобениться пионер и вышел на центр импровизированной сцены.

– Тогда скажите какие продолжения планируются в первую очередь, – задал вопрос главред «Огонька».

– Буду отвечать кратко: «Гриша Ротор-2» и «Портал в прошлое-2». После этого, я думаю будут «Звёзды… – 2».

– А ещё какие-нибудь новые циклы или отдельные романы вы пишите? Они планируются? – поинтересовался главред журнала «Москва».

– Пишу. И один из них почти готов, – ответил пионер. – Однако сейчас пока ничего не буду говорить и загадывать, ибо как говорят в народе: «Загад не бывает богат». Тут, конечно, речь идёт не о богатстве, а о творческих планах, но, на мой взгляд, данная пословица к этой теме применима, – вздохнул. – Просто, как правило, я «запланирую» многое, всем расскажу о своих планах, а потом в меня тапочками кидают за то, что типа – не сдержал слово. Поэтому лучше промолчу пока…

– Александр, Вы сказали, что закончили работу над второй книгой, которая повествует о героической обороне стратегического направления во время войны. Этим сражением руководили двое: майор Леонид и лейтенант Родин. Скажите, а разве та история не закончена? Разве там может быть логичное и последовательное продолжение? Ведь, как мне помнится, у учёных закончилось топливо, и они не смогли больше открыть портал в прошлое, дабы прийти нашим солдатом на помощь?! – спросил об интересующей его теме замглавред приложения «Искатель».

– Ну вообще-то обычные учёные из капиталистической системы, действительно, опустили бы руки и пустили весь процесс на самотёк, дожидаясь нового топлива. Но прошу заметить, что в той истории работали НАШИ учёные! А всем хорошо известно, что советские учёные никогда не отступают перед трудностями! Поэтому они смогли мобилизоваться, провести все необходимые согласования и вновь открыть портал, – задвинул я идеологически правильную речь, но потом спохватился и добавил: – Но, товарищи, не буду спойле… – прервался на полуслове и быстро поправился, – в смысле рассказывать будущий сюжет, а то читать будет совсем не интересно. Тот роман почти дописан, поэтому в скором времени он, вероятно, увидит свет.

После этого вопроса последовал ещё один, за ним другой, потом третий…

На все из них я старался отвечать кратко и по существу, прекрасно понимая, что уже конец дня – девять часов вечера и, естественно, все собравшиеся, в том числе и я, довольно сильно устали.

– Товарищи. Уже поздно. Вечер встречи и так затянулся, – уловив моё настроение, произнесла Ольга Ивановна. – Поэтому давайте, наверное, на этой замечательной ноте, – а я только что рассказывал о романе про волшебников из Мытищ, – и закончим этот прекрасный вечер встречи и поаплодируем такому замечательному…

Но ей не дали закончить…

– Товарищи! Товарищи! Попрошу минуточку внимания! Присядьте, пожалуйста. Прошу внимания, – вдруг раздался чей-то старческий голос, который пытался перекричать зал, и который сегодня я уже слышал.

Голоса, крики и овации потихонечку стихли и все обернулись на взявшего слово. Им оказался небольшого роста старичок в синем костюме и с тростью в руках. Сидел он на приставном стуле сбоку от пятого ряда, поэтому особого внимания к себе до этого он не привлекал.

– Товарищи. Прошу дать мне высказаться. Прошу тишины, – произнёс он и, видя, что находившиеся в аудитории граждане внимательно его слушают, продолжил: – Уважаемые коллеги, уважаемые товарищи, некоторые из вас меня знают, а для тех, кто нет, разрешите представиться: меня зовут – Аркадий Варламович Светлов, и я преподаю в университете высшую математику. Так вот. Сегодня утром я случайно увидел объявление о предстоящей лекции. Но меня изначально заинтересовала не сама встреча, которая оказалась просто великолепной, а фамилия лектора, кто собрался эту самую лекцию прочитать. Товарищи, хочу Вам сказать, что вы не всё знаете об этом молодом человеке, – произнёс он и обличительно показал на меня тростью: – Это Саша Васин!

Аудитория не шелохнулась, а лишь перевела взгляд с пожилого мужчины на меня.

– Не поняли? Ну тогда я поясню. Перед вами стоит не просто автор великолепных романов, которыми зачитывается вся наша страна, но и вундеркинд, который за день сдал экзамены по всем школьным предметам за девятый и десятый классы. Причём все предметы им были сданы исключительно на отлично! – профессор обвёл аудиторию взглядом и, посмотрев на меня, произнёс: – Александр, Вы помните, я у Вас принимал экзамен по алгебре и геометрии?

– Да, я это хорошо помню, Аркадий Варламович, – сказал я и запоздало добавил: – Здравствуйте.

(Для тех кому интересно. Сдача экзамена по математике происходила в книге № 3 «Регрессор в СССР. Золотая осень 1977». Глава № 12 /reader/50773 прим. Автора.)

– Я, Александр, с большим интересом прослушал всё, что Вы сказали и я уверен, что теперь моё мнение о Вас, которым я делился у себя на кафедре со своим коллегами, подтвердится и приобретёт достоверность. Впрочем, всё уже почти подтвердилось, – повернулся к недалеко сидящему мужчине и спросил: – Вы убедились, Борщевский, что это необычный ребёнок и что всё, что я вам всем говорил, – показал концом трости, – не вымысел и плод моего воображения, а истинная правда.

Никто, из сидящих рядом с ним преподавателей, не ответил, а тот, к кому профессор апеллировал, лишь усмехнулся и картинно сделал небольшой поклон приложив руку к груди.

Профессор обернулся ко мне и пояснил: – Извините за такое длинное вступление, просто некоторые коллеги по кафедре не верили в Ваше существование, думая, что вы плод моего воображения. Теперь же, когда они смогли убедиться, – потряс тростью, – что вы не фантом, а что ни на есть реальны, я хочу вернуться к незаконченному тогда в школе разговору. Вы говорили, что плотно занимаетесь изучением какой-то математической задачи. Сейчас прошло не так много времени, но, пожалуйста, прошу Вас, расскажите, и нам всем, какую задачу Вы решаете и каковы текущие результаты?

Ситуация была ясна как Божий день. Добродушный старичок рассказал об удивительном восьмикласснике своим коллегам. Те, вероятно, не поверили, а когда профессор стал рассказывать, как собирался завербовать меня в МГУ, подняли его на смех.

Возможно, конечно, всё было не так или не совсем так, но, по факту, это уже не важно.

Сейчас мне предстояло сделать выбор: помочь профессору или отмазаться и закончить лекцию?

Простояв под ожидающими взглядами чуть менее минуты, решил всё же помочь и пуститься во все тяжкие…

– Уважаемый Аркадий Варламович, вероятно, я Вам не называл саму проблему, которую я исследовал, поэтому с удовольствием расскажу о ней сейчас. И кстати, обращайтесь, пожалуйста, ко мне на «ты». Вы намного старше меня, и я несколько неуверенно себя чувствую, когда Вы мне «выкаете».

– Договорились, – легко согласился тот.

– Итак, профессор. Вы спросили, чем я занимался? Отвечу. До недавнего времени больше всего меня интересовала задача доказательства гипотезы Пуанкаре.

– Вот как? Очень сложная и интересная задача. И что же, – с интересом спросил профессор, – в дальнейшем она потеряла для тебя интерес?

– Увы да, профессор. Буквально на днях эта задача стала мне не интересной.

– Это очень прискорбно. Задача, конечно, наисложнейшая и даже осмыслить её могут далеко не все. Естественно, тебе в столь юном возрасте она показалась не посильной для Вашего понимания. Александр, нужно сказать, что задачу ты выбрал сложнейшую, поэтому немудрено, что интерес пропал. Однако я думаю, что тебя не испугали трудности и ты попробуешь найти другую задачу по своим силам. А найдя такую, обязательно её решишь. Я верю в тебя! Сейчас на лекции ты всем показал, какая замечательная у тебя фантазия. Ты же видишь, все буквально поражены теми вещами, что ты нам рассказал. И даже, если учесть, что немногие в этой аудитории разбираются в тематике ЭВМ, всё равно я уверен, всем им было интересно услышать о новых разработках, что появляются во всём мире. Что же касается математики… Необязательно браться сразу за такие сложные задачи, над которыми многие десятки лет билось всё человечество. Ведь эта гипотеза начала появляться, если мне не изменяет память, в 1904 году. Над её решением с тех пор бились и бьются многие математики мирового уровня. То, что ты не смог найти решение абсолютно ничего не значит и тебе совершенно не нужно отчаиваться. Ты молод и в тебе есть тяга к знаниям, поэтому не расстраивайся, ты ещё в своей жизни всё успеешь осуществить. Сейчас тебе нужно учиться и ещё раз учиться. А проблем в математике, поверь, на твой век хватит и останется. Просто нужно подождать и подучиться. А вот когда научишься, тогда найдёшь для себя посильную задачу и обязательно решишь её!

– Благодарю Вас за тёплые слова, уважаемый Аркадий Варламович, я обязательно последую вашему совету и буду учиться с ещё большим энтузиазмом. Что же касается постановки новой задачи, то и с этим я с вами полностью соглашусь. Мне, действительно, теперь предстоит подыскать что-то посерьёзней, коль уж эту задачу я решил.

– Что прости? – не расслышал профессор.

– Я говорю, что решение для гипотезы Пуанкаре я нашёл. И, следуя Вашему совету, я обязательно, в ближайшее время, выберу себе ещё какую-нибудь, более сложную, задачу.

В аудитории наступила тишина, через секунду раздалось несколько смешков, ещё через секунду смешков стало больше, а ещё через пару мгновений аудитория взорвалась хохотом.

– Это отлично! Отличный роман, Саша, может у тебя получиться! Обязательно напишите его, – пытаясь перекричать весёлый гул зала, громко прокричал профессор, и, поддавшись всеобщему веселью, тоже благодушно засмеялся.

Я сделал громкое: – «Кхм!» – но народ меня не услышал, поэтому взял поролоновую губку, смочил её в ведре воды и провёл ей по центру школьной доски делая чистую, но мокрую линию.

Через минуту чистая полоса стала подсыхать, обильно оставляя разводы от мела, но я не обратил на это внимание, а взяв новый мел, довольно большими буквами написал:

«Всякое односвязное компактное трёхмерное многообразие без края гомеоморфно трёхмерной сфере».

А потом громко произнёс: – Вот для этого, – тыкнул мелом, – я нашёл решение!

Аудитория смолкла и перевела взгляд на старого математика.

Профессор замялся, кашлянул и неуверенно спросил: – Я не ослышался? Ты утверждаешь, что ты нашел решение великой гипотезы Пуанкаре?

– Я назвал ее теорией «кротовых нор», профессор, – скромно произнес величайший из всех живущих и не менее скромно добавил: – И да, я её решил. Кстати, теперь она называется не гипотезой, а теоремой и не Пуанкаре, а Саши Васина, – подумал чуть. – Ну или можно сократить название до «теорема СаВа».