Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 15 (всего у книги 272 страниц)

Но если уж совсем честно, то было грустно. Грустно и обидно… Как же так… Моя мама, растила меня, практически в одиночку и работала на двух работах и не заслужил вообще ничего подобного? Даже такой прихожей, которой равна всей нашей квартире?! …

И кто меня осудит, если я захочу себе такое же?

Ясно, что, работая у станка, на шахте, медсестрой в больнице или воспитательницей в детском саду, такое великолепие можно увидеть лишь в кино. Конечно же, если при просмотре ты не заснёшь, потому как за целый день навъё****лся так, что мама не горюй!..

* * *

Через несколько минут в комнату вошёл папá.

Это был невысокий, на голову ниже своего сына, мужчина, средних лет. С большой залысиной, торчащими во все стороны длинными, чёрными с проседью волосами и выдающимся «шнобелем».

Одет он был в костюм без галстука(!), без халата(!) и без «шляпы» (!). В общем выглядел папá, как типичный «сумасшедший-дирижёр-гений», отображённый в сатире, а не как «турецкий султан», которого ожидал увидеть я.

– Доброе утро, молодые люди. Меня зовут Аркадий Львович, – представился он.

Я встал с дивана протянул ему руку и представился:

– Александр.

Сева не стал представляется вероятно, зная этого мужика.;)

– Пойдемте к столу, попьём чая, и вы мне расскажите о себе. А также о том, как вы смогли написать такие замечательные песни в столь юном возрасте.

* * *

– Вы знаете, – сказал я присаживаюсь за большой овальный стол, покрытый белой скатертью на котором стояли всевозможные яства к чаю, – эти песни, не получились бы такими хорошими, если бы, не способности вашего сына, ровно, как и всего ансамбля. Я им лишь чуть-чуть помог, проиграв композиции на гитаре и напев их. Они прониклись идеей. Поняли, что может получиться, что-то стоящее, вложили душу и воплотили в жизнь. Я сам был удивлён результатом.

– Хм… Просто напел и получился шлягер, да ещё и не один?! Интересно… но в принципе неважно… – задумчиво проговорил папá и сделал небольшой глоток чая из маленькой чашечки, сделанной из Гжельского фарфора.

Мы тоже пригубили…

– Александр, нужно признаться, я не был рад тому, что Сева тратит время на эстрадную музыку вместо того, чтобы больше заниматься самостоятельно. ВИА – вокально-инструментальный ансамбль, это конечно хорошо… молодежная музыка, танцы, компания, девушки… Всё это весело и интересно… Но, я хотел бы, чтобы мой сын, вырос великим пианистом, – тон его стал резок, – а не превратился в забулдыгу играющего по выходным на танцплощадках за трехлитровую банку вина и иногда подхватывающего халтуру на похоронах!

Сева встрепенулся…

– Сева помолчи, – осадил он пытавшегося, что– то сказать сына. Потом, более мягко продолжил: – Ты молод, тебе сколько? 14? 15? Ну вот! У тебя ещё всё впереди, – в голосе его, появилась сталь, – а Савелию, я боюсь может взбрести в голову, что он обойдётся и без учёбы!.. Что ему, карьера пианиста, не нужна!.. Что ему, лучше бренчать по кабакам!.. – дирижёр замахал руками. – Он, уже поступил на третий курс! У него блестящие перспективы! И эти ваши записи, – он махнул в сторону магнитофона, – забили ему всю голову! Он, теперь не о чём, кроме вашего ансамбля, слышать не хочет!.. Александр! Моему сыну, ваша эстрада не нужна! Ему, лучше заниматься классической музыкой, а не по танцулькам «лабать»! Так что, мне кажется, моему сыну ваша ВИА не подходит и точка! Не – под – хо – дит! – по слогам произнёс он последнее слово.

– Папа… – обреченная прошептал Сева, поставил локти на стол и обхватил голову руками.

Наступила тишина.

– При всём уважении, – сказал я поднимаясь из за стола, поняв что аудиенция закончена, – мне кажется, Сева уже совершеннолетний и может сам разобраться, что ему нужно. Насчёт же учёбы… Я собираюсь закончить школу экстерном, в этом году и поступить в институт. Соответственно, я категорически против того, чтобы кто-либо бросал учебу. Институт – это путёвка в жизнь. Так вроде говорится?! Спасибо за гостеприимство… Мне уже к сожалению пора. Я, по-моему, утюг, дома забыл выключить, кабы, что не случилось… До свидания! Савелий, проводи меня пожалуйста, – сказал я и глянул на папá.

Сева, поднял на меня красные, набухшие слезами, несчастные от «горя» глаза, глянул на «тирана», который неподвижно сидел со скрещенными на груди руками и помедлив несколько секунд, всё же поднялся со стула…

Глава 4

– Стойте! Стойте, молодые люди! Остановитесь! – вдруг, раздался голос в наши спины, когда мы уже открыли дверь и собирались выйти из квартиры. – Подождите!..

«Тиран», подошёл к нам и с доброй улыбкой, произнёс:

– Ребята, я хотел понять серьёзность ситуации… Хотел узнать, на сколько серьёзно вы относитесь к задуманному вами делу?! Это было испытание, проверка! Проверка, серьёзности ваших намерений. И я рад, что у моего сына, появился такой замечательный товарищ, – огорошил нас папá. – Прошу вас, проходите в комнату. Прошу, присаживайтесь…

Я глянул в глаза папá и с недовольным лицом, морщась, «ввёл того в курс дела»:

– Вообще-то, уважаемый «папа», мне не нравятся такие проверки!.. Дружба, или не дружба, это дело десятое, но дело это, моё и Севы!

– Ну, молодой человек… Саша… Ну, извините меня, – он подошел ко мне и протянул руку. Мне, не оставалось ничего делать, как пожать её.

Тот же, не собирался сбавлять набранный темп и продолжил:

– Мне, сын, все уши прожужжал про вас. Гений! Гений! Гений! «Мальчику 15 лет, и он гений, папа!» … «Папа Ты не поверишь, он это… Папа, ты не поверишь, он то… Папа, ты не поверишь он сё…», – изображал сына Аркадий Львович. Сева сидел красный как рак. – Ну, должен же я был увидеться и познакомиться, с такой подрастающий сменой?! Присаживайтесь, прошу вас. Извините меня ещё раз. Я, немного переиграл.

– Ладно не вопрос, – просто согласился я, не захотев разводить «сантабарбару» и сел.

Напротив меня, с ошарашенным видом, «приземлился», Савелий.

– И так, – весело сказал папá и тоже уселся на стул, – итак, расскажите пожалуйста о себе. Кто ваша семья? Где вы живёте? Какие у Вас планы?..

Я рассказал, кто был папа, кто мама, кто бабушка с дедушкой и как я собираюсь строить свою жизнь. Весь рассказ, «от силы», занял 5 минут, а закончил я его, задав дирижёру вопрос:

– У нас прям тут смотрины какие-то получились. Вам так не показалось?

Тот усмехнулся, но вопрос проигнорировал видимо, посчитав его риторическим.

– Саша, а как тебе удается писать такие взрослые песни?

– Я, разные пишу. Просто мы, не всё ещё записали. Есть и про подростков, и про войну, и про дружбу, и про любовь. Много всяких…

– И ты, ищешь человека, администратора, художественного руководителя в ваш ВИА? – осведомился бывший «тиран».

«О, наконец-то отделе», – с облегчением подумал я и налил себе компот.

– Да, действительно, так и есть. Нам, нужен знающий человек. В силу своего возраста, я не могу этим заниматься. Меня просто никто не будет слушать и серьёзно воспринимать. Также, у меня нет, ни опыта, ни связей… Да собственно и желания, заниматься всей этой организационной «лабудой», нет. Поэтому, нам нужен знающий человек.

Папанька ухмыльнулся, почесал свой «крамэр» и спросил:

– И какие требования, к этому человеку должны быть?

– Да, требования простые. Человек должен быть порядочным, а также знать «всех». Во всяком случае, так сказать, в музыкальной или около музыкальной тусовке… Знать, как сделать правильно, к кому и как «подрулить» и если нужно, то кому и как дать…

Папá покачал головой… в смысле: «Ну ты пионер блин даёшь. Сам от горшка, два вершка, а о каких-то взятках, так просто рассуждаешь.»

Так, как мне было пофигу я продолжил:

– Также, он должен быть, более-менее честным человеком, как бы не странно, это звучало. Но самое главное, он должен понимать, что мы ему, нужны не меньше, чем он нам, а может быть даче и больше. То, что вы прослушали на этих плёнках, была лишь маленькая толика – мизер, только маленький кусочек того «вкусного торта», кусочек творчества, которое я планирую пустить, что называется, «в массы». В будущем, там будет, не то, что «торт», там будет, как минимум – «кондитерская фабрика»!

Я, посмотрел на усмехающегося Аркадия Львовича и проговорил уверенным, серьёзным голосом:

– Поверьте и помяните моё слово! Там будет, не только кондитерская фабрика, там будет «всё». Просто, «всё»!

– Дожить бы, – весело сказал папá, не поведясь на пафос.

– Доживете, какие ваши годы. Насколько я понимаю, месяца через два – три, вы ведь не планируете умирать? – взяв со стола миндальное пирожное, задал я риторический вопрос и улыбнулся. – Вот и славно. Тогда, вы всё увидите сами. Именно тогда, это «всё», о чём я вам говорил, скорее всего и станет реальностью.

– Ого, так скоро?! Ну надеюсь, что не помру… Надеюсь доживу… Целеустремленность, это, молодой человек – хорошо. Песни – это прекрасно, тем более настолько хорошие песни. Конечно же, у меня есть знакомые и конечно же, я постараюсь помочь…

Он, пошевелил рукой «копны» волос и задумался…

– А не позвонить ли, Яше? – размышлял он, бурча себе под нос, а затем произнёс: – Есть, хороший и честный человек – это, Яков Моисеевич. Сейчас он работает преподавателем в институте, но тяготиться этим. Безусловно, он знаком со многими известными композиторами, певцами и артистами. Давайте, я с ним переговорю… Если он заинтересуется, то вы с ним встретитесь и всё обсудите.

«Что ж, Яков так Яков,» – подумал я и поблагодарил «папу» за участие.

Посидев с минуту в тишине и глядя на меня, как бы, «через меня», папá вдруг встал и произнёс:

– Молодые люди, что же вы не пьете чай, вот бутерброды… Кушайте, кушайте… Ну а я, пожалуй, позвоню прямо сейчас. Чего, тянуть то?.. – сказал он и вышел коридор.

– Хороший, у тебя папа Сева. Весёлый!..

– Извини, – засмущался тот. – Я, не думал, что он такое учудит. В первое время я совсем растерялся и остолбенел. Даже не мог сообразить, что вообще происходит, что нужно делать.

– Прикольно, «чего» … Ладно… Вытащи плёнки из магнитофона и давай их сюда.

– А, может мне перепишем? – с жалостью в голосе проговорил Савелий, посмотрев на меня с надеждой.

– Перепишем, но только, через две недели. Я же всё объяснял вчера. Сейчас, это секрет. Он должен хранится у одного человека, чтоб не возникло никак двусмысленностей и лишних подозрений, которые могут разрушить любое, даже очень хорошее и перспективное начинание.

Сева отдал мне катушки…

– А какие у тебя планы на сегодня? – поинтересовался фельдмаршал у расстроенного ординарца.

– Вроде никаких. Думал тебе позвонить и на базу поехать. Всё равно делать нечего… а там, – он зажмурился, – там музыка!.. Ты не представляешь, как она мне, в последнее время, нравится. Я последнюю неделю только о ней и думаю…

– Теперь становится понятно, чтой-то, папá забеспокоился, – вздохнул я.

Сева хотел что-то возразить, но не решившись, лишь махнул рукой.

– Короче, я тоже хотел тебе предложить поехать на базу и записать вокальную партию песен, которые пою я.

– Так ты же говорил, что стихи ещё не написаны.

– Уже написаны.

– Так, когда же ты успел?

– Да сегодня ночью, не спалось вот и дописал.

– Врёшь?! – раскрыв меня спросил следователь.

– Вру, – легко признался, пойманный на месте преступления преступник.

– Давай! Конечно поедем! А, почему вчера не записали?

– Не хотел песни всем показывать. Мы с тобой вдвоем знаем … и достаточно. Ребятам о них знать, пока не нужно. На эти песни у меня большие планы. К тому же, вчера я не знал, что у нас будет «худрук». Для более ошеломляющей демонстрации, лучше пусть у нас будет семь песен, а не четыре.

– Думаешь, папа договориться?

– Мне. кажется да. Я, практически уверен. Иначе, какой смысл, был во всем этом разговоре? Ну, а если ответ будет – нет, так запись лишней не будет, тем более действительно, делать-то, особо не чего. Я у мамы отпросился, так что «гоу» на студию.

В том, что Аркадий Львович договорится о встречи я не ошибся. Завтра, на своей квартире после обеда и до восьми часов вечера нас будет ждать – Блюмер Яков Моисеевич, 54 лет от роду.

Я поинтересовался:

– Есть ли у него дети?

– Да. Есть. Две девочки. Одной, по-моему, восемнадцать, она учиться в институте, а другой двадцать… Но, я не совсем понимаю, при чём тут…

– Большое спасибо, за гостеприимство, но нам пора, – не дал я закончить фразу задумавшемуся дирижёру.

Пожал его руку, попрощался и позвав Севу вышел.

* * *

– Саша, а зачем ты про детей спрашивал? – поинтересовался в машине шофёр.

– Ну, как зачем? Их двое и нас двое… Да и не дети они уже… Тебе молоденькие нравятся? Значит тебе 18-летнюю, ну а я буду довольствоваться, 20-летней старухой.

Сева, аж дышать перестал и только вылупив глаза смотрел на дорогу.

– Ну, чего ты распереживался-то?.. Нормально, на бл***и сходим. Хоть девах пощупаем, не всё ж целыми днями на базе сидеть, да на гитарах «мундыкать»! Тут живые люди, и даже возможно симпатичные люди… Эх, гульнём… – успокаивал я друга.

– Нет, Саша!.. Я, не могу!.. Я, не буду!.. Ты, лучше без меня сходи. Один. Я тебя в машине подожду, – отмазывался, уже без пяти минут грешник.

– Нет! Так не пойдёт! Пойдёшь со мной! Мне одному, не в тему, сразу двух ублажать. Может быть я и не против, только боюсь, они могут этой «фривольности» не понять. Так, что не ерепенься, идём вдвоём! Хочешь забирай себе старуху, а мне младшенькая достанется, – настаивал я.

– Пойми, Саша! Я, не могу! Не могу! Я, не буду! Я, не буду изменять! Пойми, у меня Юля!..

«Оо, да тут роман. Драма. Безответная любовь?.. А мне казалось, что она с Иннокентием, крутит.» – удивился я про себя, а в слух произнёс:

– Ты чего?! – возмутился совратитель юных душ. – Это ж, для дела нужно! Для всех нас! Для всего ВИА! Ты что, известным стать не хочешь? Знаменитым и богатым, не хочешь быть? Ты не хочешь, так другие хотят! Юля твоя, хочет! Она мечтает петь на большой сцене, а из-за тебя она может и не стать звездой мировой величины! И всё это произойдёт, лишь потому, что ты деваху «оприходовать» не хочешь! Тебе нестыдно?! Эх ты, комсомолец… Не подводи коллектив! Там делов то на десять минут, не больше…

– Нет-нет! Лучше ты, без меня!.. Вон, Антона на пример, с собой возьми… Хотя у Антона семья, жена… Но, всё равно… Лучше, взять его! Он умеет…. И…, и, если он один раз изменит жене, ничего страшного не случится, – выпалил он, «древнюю мудрость» и надежде посмотрев на меня. – Один раз и изменой-то, можно не считать?! Ведь, это нужно для ансамбля… Правильно я говорю? – попытался уцепится за соломинку и найти в моих глазах поддержку своей «мало вразумительной отмазке» страдалец.

– Нда…И действительно, какая может быть измена, если всего один раз?! – констатировал я и уже не сдерживая смех и заржал.

* * *

База.

– Пожалуй, попробую я разными голосами сначала попеть. Включай фонограмму, будем записывать, пробные варианты, потом покрутим частоты и прикинем, какой вариант, подойдёт нам больше… Ну, а после, на клавишах, не много аранжируем…

Савелий согласился с предложенным мной вариантом действий, поставил «минусовку» в магнитофон, и приготовился нажимать кнопку «воспроизведение» по команде солиста.

Я же, посчитал нужным, дабы тот не испытал шок, предупредить товарища:

– Ты, давай… не удивляйся, «чо» я тут сейчас исполнять буду…

Сказав это, великий певец начал музицировать…

Сначала обычным голосом, потом чуть с грустью, потом с радостью, потом чуть с хрипотцой, потом, чуть гнусавым – как обиженный ребёнок, потом с большей хрипотцой – то есть порычал, для прикола…

Поэкспериментировав в таком духе минут двадцать, мы выключили запись и решили прослушать, что же я тут «на исполнял» …

Каким голосом мне лучше тут петь я уловил, сразу, но для Севы, нужно было показать, работу… Тот слушал мои доводы, по «полному раскладу», почему этот голос подходит, а почему нет, затаив дыхание и постоянно кивал.

Слушали. Слушали, но голос тот который я бы хотел добиться, так и не услышали… Хотя Савелию, несколько вариантов вокала, понравилось. А я, был недоволен.

«Не так, пел тот певец, в моей старой реальности, не так!» – констатировал, про себя, я.

Я знал, почему вокал не получается… По всей видимости, что и тут, что и в той жизни, нормально петь по трезвому – я не умел! Для уверенного исполнения композиций, мне обязательно нужно было немного пригубить. Вероятно, виной всему рок-н-ролльная молодость, впрочем, как и вся моя rock-n-roll – ная жизнь.

Выход был только один – мы пошли с Севой в магазин, где он, на всякий случай, чтобы не плодить сущности, купил не вино, а бутылку «беленькой», лимонад и немного закуски в виде сосисок, колбасы и сыра.

Увидев водку и лимонад, в стеклянной бутылки, улыбнулся, вспомнив интересную историю, из той жизни…

* * *

Как-то летом, в субботу, в законный выходной, местные мужики у пруда в деревне, бухали и играли в «буру» в карты. Игра была в самом разгаре, а выпивка уже закончилась… Заслать в магазин за «горячительным», было решено восьми летнего сына, одного из игроков. О том, что продавщица может и не продать водку, потому как 18+, никто и не помышлял, ибо все друг друга знали.

«Каталы – алконафты», поскребли по карманам и кое как набрали нужную для двух бутылок сумму…

Малыш ушёл за напитками, а игроки принялись резаться дальше, мучаемые жаждой и ожиданием…

Через десять минут, малыш вернулся с двумя тканными сумками, в которых звенели бутылки…

Коллектив был сильно удивлён, ведь денег, еле-еле хватало лишь на две бутылки, а тут две сумки…

– Там водки не было, я вам «еманада» купил, – поставив поклажу, отчитался мальчуган…

* * *

Придя «домой» в студию, мы уселись за стол. Сделав бутерброды, завтракали и болтали практически ни о чём. Я же, между делом, в это время, ещё и «уговаривал» пузырь…

– Сева, хочешь анекдот прикольный расскажу?

– Расскажи, – согласился тот жуя «бутер» с колбасой.

– Короче, говоря… Сидит пьяный мужик в хорошем Московском ресторане, пьёт шампанское. За соседний столик садится интеллигентного вида человек и говорит официанту:

– Мне, пожалуйста, бокал бордо урожая 1956-го и испанскую курочку с хрустящей корочкой. Приносит официант бутылку, откупоривает, тот пробует:

– Хорошо!

Приносит курочку. Интеллигент засовывает указательный палец в задницу курице, обнюхивает его, облизывает:

– Нет, это не испанская курочка, эта выросла западнее Лиона, и кормленая отборной пшеницей, а я просил испанскую.

Официант, извиняясь, уносит блюдо. Шеф-повар в шоке. Приносят из соседнего ресторана новую, по всем данным – испанскую.

Готовят, приносят интеллигенту. Тот снова проделывает ту же операцию с курицей:

– Это не испанская курочка, эта курочка выращена южнее Неаполя и кормлена отборным просом, а я заказывал испанскую курочку!

Официант в шоке, уносит курицу.

Все носятся, ищут эту испанскую курочку. В конечном итоге закупают её у какого-то посольства. Готовят и приносят интеллигенту. Интеллигент опять засовывает указательный палец в задницу курице, обнюхивает его, облизывает:

– О, спасибо. Это именно то, что я и просил, испанская курочка.

Пьяный мужик, увидев всё это, подходит к интеллигенту, бросает ему на стол пачку денег и со слезой в голосе говорит:

– Братан, детдомовский я! Пробей на родословную!

… Как же ржал Сеня… Мне тоже было смешно, вроде неплохо рассказал.

Поняв, что «бафф» начал действовать и я пошёл к микрофону…

Теперь, получалось всё легко и непринуждённо, да и голос стал намного прикольней и хорошо гармонировал с музыкой.

Сева это также заметил и похвалил солиста.

– Давай прослушаем, – предложил я, когда мы записали вариант, некоего попурри.

* * *

– Ага-ага, вот вроде ничего, – размышлял я вслух. – Что значит, как у девочки?! Сам ты… как у девочки!.. Голос видите ли ему не нравится… Да нихрена ты не понимаешь. Нормальный голос… Ну да, бабский маленько… зато народу понравится – не сомневайся. Сейчас, только ещё «бафнусь», для усиления моих вокальных способностей на + 0,1 и спою, потому как, если бафнусь на полную катушку, то есть на 0,5, то скорее всего засну прям за столом… Всё поехали. Запись…

* * *

Через два часа, мы записали не только вокальные партии трёх песен, но и аранжировку вокруг вокала.

Ещё через два часа записали всё начисто. Один вариант с голосом, а другой вариант без голоса – «минусовка», то есть звучит одна музыка.

– Охренеть можно. Вот это музыка. Теперь, все девчонки твои будут, – подмигнув мне, сказал Савелий.

– Конечно мои, а как же может быть иначе?! Не волнуйся. И тебе чего-нибудь достанется, – обнадежил я друга перематывая плёнку. – Так, давай на одну катушку запишем песни, где поют Юля и Антон, а на другую, где пою я. И по домам… Кстати говоря, магнитофон и катушки забираем ко мне домой. Нужно дать послушать песенки маме, а то она не понимает, где её любимое чадо пропадает уже вторую неделю…

* * *

Маме песни очень понравилось. Она не верила, что пою я. Потом, всё же узнав мой голос, она обняла меня и расплакалась.

– Ничего мама, ничего, – успокаивал её я. – Скоро нам станет легче, и мы будем жить долго и счастливо. Ты я и бабушка…

Через некоторое время, немного успокоившись она произнесла:

– Прекрасные песни, Сашечка. Неужели, ты хочешь их продавать?

– Нет мам. Я хочу другие песни продать. Эти, для нашего ансамбля. Есть другие две песни, вот их и хочу предложить исполнителям. Я запись с ними на студии оставил. Следующий раз покажу.

– Как же, ты хочешь их продать? И кому?

– Ну одну, хочу предложить Ибрагимову, а другую Ташкенбаеву, – проговорил я. Мама оторопела.

– А почему им? Ты что с ними знаком? – включился в маме следователь по особо важным делам.

– Подумал, что, наверное, им подойдут. Песни зажигательные, должны понравится. Ну, а если нет, то другим певцам предложу… Вариантов много, кому-нибудь, обязательно понравятся. «На крайняк», может быть и сами споём. Конечно, лучше бы, чтобы мои песни исполняла не только наша группа, но и знаменитые артисты, так что придётся их поискать.

– Ох, ну ты и молодец, а какие песни…а… И в кого только ты у меня такой талантливый?.. В деда наверно, – решила она и попросила ещё раз включить ей все песни.

Через пол часа, мама сказала:

– Саша, если другие песни такие же хорошие, то проси сразу рублей десять, или даже, быть может по пятнадцать. Ничего…. Они богатые…. Они дадут…

– Нет мам. Я думал, по три тысячи рублей за песню попросить, а может быть и больше… Они дадут… Они богатые…

Наступила тишина…

Уважаемый Читатель! Если Вам понравилось произведение, то пожалуйста подпишитесь, напишите комментарий, поставьте сердечко и порекомендуйте роман своим друзьям. Начинающему писателю – это крайне важно. С Уважением, Ваш автор.