Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 174 (всего у книги 272 страниц)

Глава 24

На второй прозвон хозяин кабинета кровожадно ухмыльнулся и, сняв трубку, громко представился:

– Парторг центрального аппарата Минкульт Таран Павел Павлович. С кем я говорю?

На том конце провода что-то ответили.

– Ах с Кошкиным… Ах помощником Леонида Ильича… Ну-ну…

Сделал небольшую паузу, дав пьяному гармонисту озвучить текст. Чуть подождал и заорал:

– А теперь слушай сюда! Мне всё равно чего ты там лопочешь! Я тебе обещаю, мерзавец, что мы сначала с твоим Сашей Васиным разберёмся, а потом я милицию подключу. Мы тебя найдём и привлечём за твои выкрутасы по всей строгости закона!

В трубке что-то ответили…

– А я тебе говорю, заткнись и послушай! Васину твоему п***!! И тебе такой же пи*** придёт прямо за ним! И никто тебе не поможет! Понял меня?! Можешь не прикрываться именем вождя! Подонок! Мерзавец! И тварь! Забейся в самую глубокую щель, как крыса и молись, пока за тобой не придут. А как придут, получишь по полной программе. Я тебя, падлу, вычислю и в лагерях сгною, – не на шутку разошёлся Таран.

В трубке попытались поспорить и тогда Павел Павлович послал собеседника по матерному на три буквы и, зло бросив трубку, кровожадно посмотрел на меня.

– Ну что, Васин, дружка своего подговорил?

– Нет, – замотал я головой, говоря чистую неправду.

– Решил напугать нас великим именем Леонида Ильича?

– Нет.

– Думал спрячешься за широкой спиной нашего любимого товарища Брежнева и тебе ничего не будет?! – продолжил выводить на чистую воду парторг зарвавшегося юнца.

– Нет.

– Думал обмануть своих товарищей по комсомолу и старших товарищей из партии?

– Нет.

– Врёшь, негодяй! Думал ты всё это, Васин! Думал! Я тебя братком называл, а ты оказался хулиганом, бандитом и мошенником!

– Нет. Это не я, – продолжил отмазываться обвинённый во всех смертных грехах.

– Ты это, Васин! Ты! Ты подговорил!

– Нет.

– А я говорю, ты!

– Да как же я, если я здесь был.

– Что ж это за подонки растут. Ничего святого! – поддержала парторга секретарь-референт.

– Да таким как он, Родину продать – раз плюнуть, – согласился Член ЦК ВЛКСМ Вереница.

– Да он её уже давно продал, – решил добить предателя очкарик из местного комсомольского актива.

– Товарищи, ну может быть произошла какая-то накладка? Случилась ошибка и наш юноша не причём? – попытался заступиться за меня третий заместитель, вероятно вспомнив о нашей совместной борьбе против империализма и ПДД на дорогах Западного мира.

Но его реплика тут же была перебита орущими.

– Да как это ни при чём, когда при чём! Мы же все слышали разговор.

– Да за такие шуточки, ещё двадцать лет назад, лоб зелёнкой намазывали и к стенке ставили!

– Во-во, а Вы ему премию выдать хотите!

– Кто хочет выдать? Я был против и всем это ответственно заявлял.

– И я! Я-то же была против! Категорически!

– Сашенька, – сквозь гвалт и шум прорезался девичий голосок Державиной.

– Каюк твоему Сашеньке! – продолжало неистовствовать собрание.

– Да, как только таких Земля носит?! – визжал очкарик.

– Пал Палыч, вызывай милицию! Пусть его прямо тут арестуют. Мы всё сами видели и подтвердим! – решил подвести жирную черту под собранием товарищ Вереница.

– Да! Мы все свидетелями будем!

– Пускай отвечает, подонок!

– Преступник!

– Играть, вишь ли ты, он с нами вздумал! – недовольно морщилась, ещё более обезображивая своё лицо, и без того не симпатичная секретарь-референт Елизавета Андреевна.

– Да дайте сказать-то! – заорал я и, пока все от неожиданности притихли, во весь голос гаркнул: – Не я это!

– Он! Он это! – тут же заревело собрание.

– Не он это, – донёсся тихий писк ревущей старосты.

Секретарь Зиночка вновь вбежала и, нарушив любые приличия, громко крикнула:

– Пал Палыч, там Вам звонят…

– Что? Звонят?

«Пи***!! Дедуля гармонист походу решил-таки отправить меня в места не столь отдалённые. Укатать меня решил по полной. По ходу, у него от водяры или чего он там пьёт, совсем кукуха съехала. Он чего, теперь весь вечер сюда звонить будет? Так ведь спалимся же и всё наше мероприятие накроется медным тазом! Эх ты, не пьющий гармонист… Ты ж обещал, что больше ни-ни… Говорил, что в завязках, а сам…», – охреневал я, закрыв глаза и стараясь отрешиться от этого ё*** мира.

– Павел Павлович, Вам звонок от…

– Пошли звонившего на ***!! И немедленно позвони в милицию! Дело зашло слишком далеко! Теперь это их компетенция, – не дав договорить работнице, выпалил Таран и добавил: – Прям так и передай! Мол, пошёл ты…

– Но это не тот… Не Кошкин…

– А кто ж? Мышкин, на этот раз? Так ты его тоже пошли куда подальше!

– Там, по всей видимости, их целая банда, – поддержал парторга Марат Львович Вереница. – Ну, ничего. Милиция быстро их обезвредит.

– Нет, это не те… – продолжила секретарша Зиночка. – Вам звонит товарищ Демичев.

– Кто?

И в мгновенно возникшей тишине проело эхом:

– Э-э… Кто?

– Гм… Кто?

– А-ы-а… Кто?

– Кто? Министр культуры? – обалдело переспросил в конце концов парторг.

– Да, – подтвердила личная секретарь.

– Зинаида, а зачем он звонит? – закашлялся хозяин кабинета.

– Не сказал. Сказал, что необходимо срочно подозвать Вас к телефону. И ещё…

– Ну говори! Не тяни ты!

– И ещё, мне кажется, он злой.

– А ну-ка, давай. Быстро соединяй. Быстро! Быстро! – сказал товарищ Таран и, налив из графина воды в стакан, выпил его до дна.

Секретарь убежала и, примерно через секунду, телефон звякнул.

Народ окончательно притих и стал смотреть прямо перед собой, словно боясь повернуться и ненароком вызвать гнев не находящегося в помещении министра.

– Слушаю Вас, Пётр Николаевич, – мягким голосом произнёс парторг.

В трубке заговорили, и хозяин кабинета сразу же весь покрылся испариной и стал отвечать на некоторые, судя по всему, высказываемые претензии.

– Да… Так точно… Ну так я подумал, что это розыгрыш…. Да. Тут он у нас… Ага… Мы ему тут на вид поставить хотели и вот даже милицию вызвать собираемся. Он тут… За что? Так за его поездку и за… Есть… Решение ЦК? Как ЦК?.. Так точно! Слушаюсь… Будет сделано… Не беспокойтесь… Как только позвонит, немедленно передам трубку. Даже не сомневайтесь. Я тут на своём рабочем месте и всё сделаю… Ах, Вы тоже тут… В банкетном зале? Ну вот и хорошо… Да, я обязательно подойду чуть позже. Сейчас быстро утрясу и подойду… Всего вам доброго, Пётр Николаевич. Здоровья Вам и Вашим близким. Удачи и всего, всего самого наилучше… го.

Закончив разговор, Павел Павлович аккуратно повесил трубку и прошептал:

– Тихо. Всем тихо! Сейчас нам нужна полная тишина. Сейчас оттуда, – посмотрел на верх, – будут звонить.

Народ, собственно, пребывал в шоке, поэтому даже не пытался начинать хоть что-то говорить.

Однако это было и не нужно для того, чтобы раздался взрыв. Кто-то чуть поёрзал на стуле и тот предательски скрипнул. Звук в тишине моментально долетел до ушей парторга и тот, выпучив глаза, долбанул ладонью по подлокотнику кресла и заорал: – Я сказал: тихо! Я сказал: всем сидеть! Вы, что б**, тупые?! Вы, что б**, совсем с ума сошли и русских слов *** ни *** не понимаете?! Вы что…

И тут затрезвонил телефон.

Все, разумеется, как молчали, так и продолжали молчать, а получивший нервный припадок, вскочив с кресла, схватил телефонную трубку, вытянулся по стойке смирно и дрожащим голосом пропищал:

– Слушаю Вас, товарищ Кошкин… – и почти сразу: – Простите, товарищ Кошкин. Сорвался. Тут просто хулиганят уже несколько дней. Откуда-то взяли мой номер телефона и постоянно названивают. Вот и не сдержался… Слушаюсь, держать себя в руках. Обещаю и клянусь, что такого больше никогда не повториться… Есть, передать трубку Саше Васину…

Скосил на меня взгляд и, испуганно протянув трубку на вытянутых руках, прошептал:

– Это Вас, товарищ Саша.

– Ну нас, так нас, – хмыкнул я, абсолютно полностью уверенный, что мир сошёл с ума и первым в мире тронулся умом мой окончательно свихнувшийся на почве алкоголизма гармонист.

«Ну дедуля, ну мастер. Это ж надо такую многоходовую комбинацию разыграть. Просто гроссмейстер высшей категории какой-то. Ещё и через министра Культуры зашёл, – подходя к телефону, восхищался я Леонидом Ильичом Сидоренко. А потом в голове появились первые признаки смутных сомнений: – А нафига это вообще нужно было делать? Нахрена? И главное зачем?.. Да и вообще, откуда у моего гармониста мог взяться телефон целого министра СССР, если весь его круг общения ограничивается нашим ВИА да бабульками, сидящими на лавочке возле его подъезда?.. Тогда что – это не он звонит? А кто?»

Пребывая, мягко говоря, в обалдении, взял предложенную трубку и аккуратно сказал:

– Алло.

– Саша? Это ты? – немедленно произнесли на том конце провода, а затем уточнили: – Саша Васин?

– Ага. Это я.

– Это тебя помощник Леонида Ильича беспокоит. Кошкин моя фамилия.

– Здравствуйте, – поздоровался я, не понимая, как к товарищу обращаться.

– Привет. Так вот, что я тебя разыскиваю… – сказал собеседник и рассказал, что Леонид Ильич сегодня выразил желание пообщаться с автором полюбившихся ему романов, некоторые из них он уже прочитал трижды. И дал распоряжение сразу позвонить. Вот, собственно, собеседник – это сейчас и делает.

– Понятно.

– Я тебе заранее звоню, потому что знаю, музыканты постоянно гастролируют. Укатишь куда-нибудь и жди тебя потом месяц. А Леонид Ильич с тобой хочет встретиться до Нового года. И кстати, Саша, он сейчас передаёт тебе привет и желает тебе здоровья и вдохновения.

– Как? Он сейчас там? – ещё больше обалдел я.

– Да и внимательно слушает о чём мы с тобой беседуем.

– Ну тогда передайте пожалуйста большой привет Леониду Ильичу от меня, моей мамы и моей бабушки. А также от нашего ВИА «Импульс».

– Обязательно передам. Да, собственно, считай, что привет уже передан. Давай теперь о главном. В общем в среду, это будет 28-ое декабря, мы за тобой с утра заедем. Можешь не завтракать, позавтракаешь в гостях. Оденься поприличней. Есть что надеть?

– Да, – задумчиво произнёс я, не понимая, как о такой тайной встрече можно договариваться заранее. С другой стороны, а какая им разница? Генсек же за мной лично не приедет. Будет у себя на даче отдыхать. А за мной приедут совершенно другие товарищи – сотрудники из девятого управления КГБ СССР. Это их прерогатива, ибо они охраняют сильных мира сего.

– Ну, значит договорились, – произнесли на том конце провода.

– Да, – сам себе кивнул я и задал терзающий меня вопрос: – Извините, товарищ Кошкин, а Вы не скажите, как Вы меня нашли?

– Очень просто. Министр культуры рассказал, что сейчас ты на комсомольском собрании.

– Понял…

– Ну тогда всё. Договорились. В среду мы за тобой заедем. Так что готовься. Если что-то изменится, то позвоним.

– Хорошо,

– Отбой связи.

– До свидания, – попрощался я в ответ и передал трубку, взмокшему в очередной раз за сегодня, хозяину кабинета.

В комнате стояла мёртвая тишина.

Потёр себе подбородок, пытаясь осознать всю необычность и фантастичность ситуации.

– Поговорили? – елейным голосом произнёс Таран.

– Поговорили. Теперь буду думать, что мне со всеми вами делать, – вздохнул я, пытаясь вспомнить, какие дела у меня намечены на среду?

Все застыли, открыв рты и медленно перевели взгляд с парторга на меня.

Чуть постоял в задумчивости, а затем без спроса снял трубку местного телефона и не говоря ни слова набрал номер, который помнил.

– Евсеев? Ты? Это Васин тебя беспокоит. Помнишь такого? Вот и хорошо. Слушай, браток, у тебя печатная машинка там есть? Великолепно. А напечатай-ка ты мне, браток, на этой машинке на чистом белом листе бумаги кое-чего… Прям в шапке листа надо написать. По центру. Что писать, говоришь? Пиши, я диктую. Значиться так, пиши, всё-всё заглавными – большими, самыми жирными буквами… Готов? Пиши, я по буквам диктовать буду. Пишешь? Значить, э-э, первые четыре буквы – «РАСС-»… Записал? Пиши дальше – «-ТРЕЛЬ-»… Успеваешь? Далее – «-НЫЙ»… И ещё одно слово – «СПИСОК». А в конце, браток, поставь-ка два, нет – лучше три… три жирнющих восклицательных знака. Всё записал? Прочти-ка, что у тебя получилось? Должно было – «РАССТРЕЛЬНЫЙ СПИСОК!!!»… Да… Всё правильно. Очень хорошо, что получилось именно это. Тогда всё. Как напечатаешь, то ждём тебя у, вероятно, уже бывшего парторга в его, вероятно, бывшем кабинете. Бывай, браток…

Глава 25

Банкет в здании Минкульт, посвящённый нашему приезду, начался в 17:00. Александр Васин пришёл туда в 19:02, а посему не был удивлён, что торжественная часть, включающая в себя доклады некоторых министров и замов, уже подошла к концу и собравшиеся стали перемещаться из актового зала в зал банкетный. Что ж, это было к лучшему. Попросил спутницу обождать, а сам зашёл в туалет и вновь переоделся в нормальную одежду – брюки, клетчатая рубашка и светло-бежевый пуловер, причесался, умылся и посмотрел на себя в зеркало.

Взгляду предстал причёсанный, практически безусый, милый ребёнок, который хоть и становится юношей, но происходит это не так быстро. А всё почему? А потому что нужно волосы аккуратно причесать на бок и сделать идиотско-добродушное лицо типа мягкого «вау». Разумеется, на собрании комсомольского актива я был другим – злобная рожа, не застёгнутая рубаха, на голове беспорядок. А потому что нефиг надо мной издеваться. Пусть вообще радуются, что под конец я их не стал добивать в прямом и переносном смысле.

А ведь хотел… Как только вбежал Евсеев и принёс список, мне было противно смотреть на такое жалкое зрелище, как 10 человек из девятнадцати, словно нашкодившие дети, трясутся от страха, пряча глаза в пол.

В тот миг было желание заорать на весь этаж: «Ну, б**!! Кто тут против нас с дядей Лёней вякал?! А ну становись к расстрельной стене!», но обвёл упавших в моих глазах людей, встретился с лучистым и полным надеждой и радости глазами Маши, заявил:

– Считаю, что все вопросы с вами мы решили. Любой, кто попробует ещё раз встать у меня на пути и обвинит мою скромную персону чёрт знает в чём, будет считаться моим врагом на всю оставшуюся жизнь! Я работаю на благо страны, и не смейте мне мешать! На этом объявляю заседание закрытым! Вопросы есть? Нет? Тогда пошли, Маша, нас с тобой ждут на банкете.

Вышли из кабинета и, махнув Зиночке, мол, сиди, переместились в коридор, плотно закрыв за собой дверь в приёмную.

– Ну что пошли? – сказал я девушке.

– Куда? – не поняла та.

– Ну, я ж сказал – на банкет.

– А я подумала, ты пошутил.

– Нет. Не шутил. Тут сейчас банкет, в честь нашей музыкальной группы, идёт, мне там надо обязательно быть. Пойдёшь со мной?

– Сейчас? Но меня, наверное, не пропустят.

– Со мной пропустят, – заверил кавалер.

– Но… Но… Но я не одета, – запаниковала та.

– А ты, что, раздета что ль? – хмыкнул я и обвёл взглядом, ладную фигуру девушки, одетой в белую блузку и синюю длинную юбку. Представив, как бы она выглядела без этого, замурлыкал, облизнулся и как истинный Вася-кот произнёс: – Ты очень хорошо выглядишь. Так что не отпирайся. Пошли. Имей в виду, такой шанс бывает раз в жизни, ибо там будут такие люди, которых ты до этого видела только по телевизору.

Аргументы были железобетонные, поэтому староста, мгновенно сломавшись, спросила лишь одно:

– А там певица Катя из ВИА «Импульс» будет? Мне очень нравится, как она поёт!

– Гм, не знаю. Но, вполне возможно, будет, – замялся я, прикидывая, не совершаю ли я ошибку, знакомя любовницу с потенциальной любовницей, но потом вспомнив: чему быть того не миновать, взял девушку за руку, и мы выдвинулись разыскивать, где в этом огромном корпусе есть банкетный зал.

Через пятнадцать минут блужданий, я додумался-таки спуститься в низ и узнать о месте проведения банкета у вахтёра. Оказалось, что актовый зал, где проходит мероприятие, находится в соседнем здании.

«Жесть…»

* * *

Увидев длинные празднично накрытые столы, вынужден был констатировать:

– Это мы удачно зашли.

Бесцеремонно взяв два бутерброда с красной рыбой, один протянул обалдевающей Маше, а другой начал есть сам.

Пропустили нас внутрь не без проблем и с задержкой. Швейцарам-охранникам, что охраняли вход в зал, очень не понравилось, что у Маши нет приглашения. Пришлось звать их начальника, а тому, в свою очередь, приглашать главного организатора – второго заместителя министра – товарища Мячикова.

– Ты где ходишь? – тут же набросился он на меня. – Почему не был на торжественной части?

– Некоторые дела задержали, – пожал плечами я и представил свою спутницу.

– Так Вы собираетесь петь в группе Александра? – спросил замминистра, тоже представившись, и посмотрел на меня. – У тебя же и так есть четыре певицы. Разве этого не достаточно?

– Нужно пять. И тогда будет в самый раз.

– Интересно, где ты найдешь для них столько репертуара?

– Это не проблема, – отмахнулся я и сказал самое главное на текущий момент: – Ну так мы пройдём или как? А то есть очень хочется.

И нас пропустили.

Дабы не привлекать внимание, следуя по периметру огромного зала и прячась за колоннами, пробрались к столам и, отвернувшись от основной массы приглашенных, решил перекусить.

Предложил спутнице «брать и не стесняться». Та сказала, что не голодна и замотала головой. Но я ей не поверил, ибо голоден ты или нет, а отведать такой снеди, да на таком пиру, сам бог велел. Отошли в самый уголок и аккуратно начали пировать. Маша стеснялась брать со стола еду, а посему приходилось буквально засовывать в её руки различные булочки, бутерброды, канапе и тому подобные вкусности.

Но как говорится – не долго музыка играла, не долго фраер танцевал. Не успели мы съесть первые бутерброды и потянуться за канапе с красной икрой, как меня уже идентифицировали и, распознав, помчались в очередной раз предъявлять претензии.

– Васин! Так ты не ответил, где был?! Почему опоздал?! – набросился на меня «тесть», ещё пять минут назад бывший самой любезностью.

– Рад Вас видеть, в очередной раз, в добром здравии и хорошем настроении, дорогой товарищ Мячиков, – вновь поздоровался с дяденькой милый мальчик.

– Ну, так почему опоздал?

– На съезде был, – махнул рукой я и, как гостеприимный хозяин, предложил: – Хотите бутербродик?

– Сейчас не до бутербродов, – сморщил нос тот и, приятно улыбнувшись, сказал, – Девушка, я Вашего кавалера на минутку похищу. У нас с ним не большой мужской разговор.

– Конечно, – пролепетала та.

Замминистра взял меня под локоть и собрался было увести в неизвестном направлении.

– Секунду, – произнес я и посмотрел по сторонам. Увидев мою вокалистку, отстранился от Мячикова и подошёл к Юле. Та стояла в окружении пяти человек и смеялась над какой-то шуткой.

– Здравствуйте товарищи, извините, но мадам Берёзкину я похищаю у вас на пять минут, – произнёс я и взял девушку за руку. – Помоги.

– О, Сашенька, ты приехал? А мы тебя искали! – произнесла та, не сопротивляясь, идя рядом.

– Юлечка, от тебя срочно требуется небольшая помощь. Помоги, пожалуйста.

– Конечно, Сашенька. В чём? – с готовностью ответила та.

– Развлеки пока девочку. Её Маша зовут. Она новенькая, будет играть в моём новом фильме, а может ещё и петь в девичьей группе, которую я, возможно, организую.

– А я там буду?

– Конечно, милая моя. Куда же мы без тебя. Так что побудь, плиз, пока с Машей. Она не привыкла к такому количеству людей и очень стесняется всего, – прошептал я ей на ухо, подмигнув.

– Обольститель, – улыбнулась она, чуть прищурив свои зелёные глазищи.

Познакомил Юлю с Машей, а сам отошёл к ожидающему меня у одной из массивных колонн замминистра.

– Итак, на чём мы остановились?.. Ах вот на чём. О каком таком съезде ты говорил?

– О комсомольском. О каком же ещё, – хмыкнул я, решив о деталях не рассказывать, ибо устал.

– И как успехи?

– Всё путём. Отбился. Хотя товарищам очень не понравилось наше заграничное турне.

– Оно многим не понравилось, – вздохнул замминистра. – На меня тоже наседают. О чём конкретно говорили на собрании?

– Да ничего интересного. Из комсомола хотели исключить.

– Да ты что?! – выпучил глаза тот.

– Угу.

– Это что ж ты такого натворил?

– Так к поездке нашей заграничной докопались. Клипы ещё им не понравились, в общем, вокруг этого всего разговор и крутился.

– Я видел запись концертов. Конечно, ты там много чего себе позволил лишнего, но такого за что могли бы исключить, на мой взгляд, не было, – произнёс псевдотесть.

– На мой тоже, – вздохнул я. – Но зато, на их взгляд, я за эти выступления достоин смерти.

– Это что-то ты не так, наверное, понял. Я в понедельник вызову к себе парткома и пусть он выяснит у своих комсомольцев, кто на нашего ценного кадра поклёп наводит.

– Да не надо. Таран там был, и мы уже всё разрулили. Я оказался чист перед партией и комсомолом. Особенно перед комсомолом.

– Вот как, ну и замечательно! Наш парторг нормальный мужик и всегда поможет, если будет возникать проблема. Так что ты, не стесняясь, к нему обращайся. Я ему про тебя скажу, и, хотя у него много дел, он тебя запомнит и, если что, то подсобит.

– Спасибо, но, я думаю, он и другие товарищи меня и так запомнили, – произнёс я, вспомнив как выпытывал у каждого из них их ФИО, записывал в листок, принесённый Евсеевым при этом, спрашивая какую казнь они больше предпочитают в это время года: повешение, расстрел или четвертование. Некоторые из них не совсем уверенные в моём добродушии, на всякий случай, назывались другими именами и фамилиями. Так, например, прилизанный штемп уверял всех, что он не Савелий Паничкин, а Эдуард Аничкин, а товарищ Вереница, который от чего-то стал Валерьяновым это подтверждал и клятвенно заверял, что комсомол всегда готов принять в свои ряды с огромным удовольствием такого прекрасного человека как я. Нет, конечно, возможно, что я несколько преувеличиваю и гиперболизирую произошедший, после появления Евсеева с листами, разговор, но по сути они все просто молчали, иногда подхалимски улыбаясь.

Было мерзко. До этого они обвиняли меня чёрте в чем, грозясь милицией, а после звонка, превратились в каких-то безвольных слизней. Не было в них ни силы воли, ни силы духа, да и внутреннего стержня тоже не оказалось.

В общем-то я не стал их особо кошмарить, а позвав с собой старосту, оставил их на едине со своими страхами и вопросом вопросов: настучит Васин Генсеку о чинимом ими беспределе или нет?

Чтобы закрыть не приятную тему, поинтересовался о здоровье собеседника.

– Здоровье в норме, и если ты мне нервы мотать не будешь, то оно так в норме и останется.

– Я постараюсь.

– Ишь ты, постарается он… Ты лучше скажи, зачем до больницы моих коллег довёл?

– Я тут совершенно ни при чём. Это у них проблемы со здоровьем какие-то были. Вот и осложнения произошли. А всё почему? Потому что спортом не занимаются!

– Да, спорт это хорошо, – согласился со мной второй зам. – Но я позвал тебя не за этим.

– ?..

– Для начала, с тобой хотят познакомиться министры СССР.

– Да ладно? – не поверил я и уточнил: – Чего, прям сразу все?

– Нет, конечно. Только те, кто присутствует на этом банкете: товарищ Демичев, товарищ Громыко, и товарищ Щёлоков.

– Да? – удивился Саша и стал осматриваться по сторонам, пытаясь увидеть хоть одного из легенд.

– Можешь не тянуть шею, они сейчас отошли и прибудут в течение часа. Так что не подведи.

– Окей.

– И брось это фрондерство.

– Ок.

– Я сказал, брось!

– Слушаюсь! – отрапортовал я, еле-еле удержавшись, чтобы не добавить ехидным голосом: «И повинуюсь».

– Вот так-то лучше, – похвалил меня собеседник. – А теперь запоминай. Темы разговора будут разные: семья, учёба, музыка, кино и творческие планы. Однако главное – министров будут интересовать две вещи. Можешь ли ты снять вторую часть «терминатора» или это необходимо будет поручить другим людям. И второй вопрос – что ты хочешь снять на Кубе и почему именно там?

– Гм, ну по второму вопросу всё ясно – Куба лучше всего подходит по заданным параметрам, ибо ни Индия, ни Вьетнам для нас не безопасны. А вот насчёт первого вопроса, я не совсем понял. Ну ладно Демичев и Громыко, мы работаем с американцами и их интерес понятен, а вот при чём тут Щёлоков? Это же МВД.

– Николай Анисимович вряд ли будет участвовать в дискуссии. Просто он любит творчество и покровительствует творческим людям. Узнал о сегодняшнем вечере и решил познакомиться с вами со всеми лично. С твоими ребятами, кстати, он уже познакомился и даже руки всем пожал, – рассказал товарищ Мячиков. – Я про него тебе сказал, потому что он в генеральский мундир одет, при орденах и медалях. Это я к тому, чтобы ты не робел, а говорил спокойно.

– Постараюсь.

– А теперь я спрошу тебя, Саша, о другом. Ответь мне, пожалуйста, правдиво: ты разговаривал с кем-нибудь в московском городском комитете о предполагаемых съёмках нового фильма за границей?

– Не помню, – соврал я, пытаясь перед ответом выяснить с какой целью Мячиков поднимает этот вопрос: – А что?

– А ты вспомни, – настаивал собеседник.

– Но не могу я вспомнить точно, если не понимаю, зачем мне это надо.

– Надо, Саша, очень надо. Дело в том, что МГК пытается перехватить инициативу и, назначив свою комиссию, пытается вывести тебя из нашей компетенции.

– А они такое могут сделать? – искренне удивился я.

– Прецедентов таких не было. Все фильмы снимаются киностудиями, которые являются организациями подведомственными министерству культуры. Но всё дело в том, что сейчас идёт серьёзная дискуссия о том, что тебя и закреплённый за тобой новый корпус филиала киностудии «Мосфильм» перевести в прямое подчинение МГК. Задействованы такие силы, что, скорее всего, решение в скором времени будет принято.

– Офигеть, – хмыкнул я и, быстро ещё раз проанализировав услышанное, зацепился за одну фразу. – Вы сказали: закреплённый за мной корпус? Что это значит?

– Вообще тебе, как и другим достойным советским режиссёрам, собирались сообщить об этом немного позднее. Но раз я уже проговорился, то… Было решение Совмина, о передаче вам двух корпусов киностудии «Мосфильм». Однако собранная в экстренном порядке комиссия эти корпуса не приняла из-за брака в ходе проведения строительных работ. В срочном порядке было произведено согласование и вместо двух корпусов было решено выделить под новую киностудию «Знамя мира» всю территорию, построенной в городе Мытищи, автобазы. Комиссия посчитала, что для обеспечения всех нужд новой киностудии количество строений достаточно.

– А сколько их там? – удивился я, пытаясь вспомнить, что из себя может представлять автобаза в 1977 году. А вспомнив, обалдел.

– Я не знаю, но раз комиссия посчитала достаточным, то значит достаточно, – произнёс замминистра и, видя мой скептический взгляд, подбодрил: – Там компетентные люди, так что не думай, что они не понимают о чём идёт речь.

– Ну хорошо, а я-то тут при чём? – задал Саша важный для себя вопрос, не понимая к чему это клонит товарищ.

– Гм, мы считаем, что раз у тебя хорошо получается снимать фильмы, то имеет смысл тебе заняться этим более серьёзно. Для более успешной работы, есть мнение, выделить под тебя необходимые финансовые, технические и людские резервы, тем самым позволив тебе, не отвлекаясь на рутину, творить во благо нашей страны.

– Ха, интересно, – улыбнулся я, представляя, как я буду управлять киностудией.

«Блин, а ведь это же круто. Если мне не будут мешать, то я горы сверну. Я там такой конвейер сделаю. Голливуд в сторонке нервно будет курить».

– Так Вы говорите: я там буду директором?