Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

Глава 16

В разгар застолья ко мне подошёл какой-то дядька в костюме и попросил подойти к товарищу Саркисяну. Я не стал выпендриваться, а отложил вилку, встал с места и двинулся к компании представителей руководства республики, среди которой увидел свою потенциальную «жертву». «Жертва» не о чём не подозревая стояла улыбаясь, дымила сигаретой и, кивая головой, прислушивалась к словам переводчика.

– А вот и наш Саша, – смеясь, сказал начальник Армена, потрепав меня руками за плечи. – Познакомься, Саша, это американский музыкальный руководитель Джон Джексон Тейлор. Как оказалось, он одно время работал даже с Элвисом Пресли. Слышал о таком? – я кивнул. – Так вот, сейчас он приехал к нам в СССР в поисках оригинального фольклора. Хочет выпустить у себя в Америке пластинку с песнями нашей страны.

– Good evening mister Tаylor. How are you? – протянув руку, произнёс я под удивлённые взгляды присутствующих. (перевод: Добрый вечер мистер Тейлор. Как поживаете? Прим. Автора)

– Ты, что английский знаешь? – удивился переводчик, спросив меня на русском.

– Оф кос, – ответил я на английском и продолжил. – Я же в школе учусь, в смысле учился, – и похвастался. – Закончил экстерном.

– Молодец! – похвалил меня американец, не обращая внимание на то, что 99 % людей которые находятся рядом нихрена вообще ничего не понимают, ибо они тоже учились английскому языку в школе. – И чем же теперь ты собираешься заниматься?

– Поступлю в один из ВУЗов в Москве.

– Так ты в Москве живёшь? А тут что делаешь?

– В гости к товарищу Саркисяну приезжал. Помог снять фильм и написал для местных музыкантов несколько суперхитов.

– Вот как? А можно их услышать?

– Товарищ Саркисян, – обратился я к начальнику перейдя на русский, – тут интурист интересуется новыми песнями, которые мы сегодня с успехом записали на студии. Может, утрём нос загнивающему Западу?

– Не понял, что ты предлагаешь? – спросил меня тот.

– Предлагаю сделать мини концерт для иностранной делегации и наших тружеников, которые сидят в общем зале, – проговорил я и, видя нерешительность окружающих, добавил: – не волнуйтесь. Всё будет ровно и красиво.

– А почему не тут? – задал мне босс логичный вопрос.

– Так аппаратуры тут нет и монтировать её долго, – пояснил я, показав рукой на пустую сцену и добавил: – А новые песни показать надо, – затем кашлянул и идеологически верно продолжил: – Мне кажется, что первыми их, должны услышать не только люди тем или иным способом принимавшие участие в их создании, а весь советский народ. Ведь именно ему – простому советскому труженику и судить о успехе той или иной композиции, – пафосно продолжал демагог, – и именно он, обычный рядовой слушатель, даст свою оценку, от которой будет завесить, как говорится, пойдёт эта песня в народ или нет. Вот я и предлагаю спеть в общем зале для простых советских людей.

Повисло всеобщее молчание. Вероятно, все присутствующие обмозговывали инновационную идею, которую тут этот школьник «задвинул» пытаясь проанализировать действительно ли песни, которые он тут рекламирует настолько хороши? Но их «зависание» могло быть связано не только с этим. Вполне возможно, что многие из высоких начальников слышали, чем закончилась презентация моих шлягеров в одном из ресторанов Москвы, а потому думали: не получится ли и тут такой небольшой казус в виде разгрома и пожара? Как бы чего не вышло… Их можно было понять, ведь в той драке только задержанных милицией было более шестидесяти человек, что для этих лет без преувеличения являлось ЧП всесоюзного масштаба.

Свита переглядывалась и молчала покорно ожидая вердикта высшего начальника.

– Одну секунду! – произнёс главный босс и, взяв меня под локоток, отвёл немного в сторону, где, косясь на Тейлора негромко спросил: – Саша, что там за песни? Хорошие?

– Лучшие, – заверил его я и, видя колебания шефа, добавил: – Если не верите мне, то у артистов спросите, у музыкантов, ну или у Армена Николаевича. Он присутствовал сегодня на финальной записи и может подтвердить, что песни хорошие.

– А слова в них о чём? – спросил он и подозвал к нам Армена, после чего его сразу же спросил: – Песни хорошие? О чём в них поётся?

– Отличные песни, – заверил тот. – Там о любви они все. А пятая поётся дуэтом. Тоже о любви, – и кашлянув негромко добавил: – Все тексты песен прошли проверку и утверждены.

– С этим понятно, – кивнув головой, произнёс товарищ Саркисян и уточнил: – А артисты как? Хорошо отрепетировали? Не подведут?

– Об этом, наверное, лучше у них спросить, – с готовностью ответил пионер, – но коли они не смогут спеть, то можно спеть под «фанеру», – и, видя непонимание визави, пояснил, – под запись.

– Как это?

– Ну, будут, просто, стоять на сцене, открывать рты и якобы петь. Магнитофон же будет в это время играть и из колонок будет звучать песня, – объяснил я, а затем задумчиво продолжил: – Нужно сказать, что все об этом скорее всего, конечно же, догадаются, потому как сцена низкая и артисты будут находиться очень близко к зрителям. Будет палево…

– Не надо никакого палева и не надо просто открывать рты, – перебил мои фантазии Саркисян. – Артисты у нас хорошие и заслуженные и они способны спеть для советских граждан без всяких твоих «фанер», – а затем, почесав голову, высказал прекрасную идею: – Однако, всё же, нужно бы у них спросить, готовы ли они сейчас спеть.

Я пожал плечами и стал ждать, когда к нам пригласят певцов и что они скажут. На тот случай, если они откажутся, у меня была заготовка – выйти на сцену, взять гитару и «сбацать» под неё пару шлягеров из будущего. Мне было просто необходимо произвести на Тейлора благоприятное впечатление, подготовив того к разговору тет-а-тет.

Артисты и музыканты выразили общее мнение, что они готовы в бой хоть сейчас. Нужно сказать, что такое единодушие меня несколько смутило. Нет, конечно хорошо, что они так уверенны в себе, однако песни-то только два часа назад были выучены.

«Интересно, это алкоголь в них так играет или просто хотят немного выпендриться перед начальством и перед американцем? Надо бы им сказать, чтобы хотя бы ноты перед собой держали. Так сказать, «на всякий пожарный»», – подумал я и пошёл растолковывать сию затею музыкантам.

Мимоходом наблюдая и слушая плюрализм мнений в диалоге между начальством и музыкантами, я не забывал следить за Тейлором. Клиента было необходимо поймать, до того, как он вернётся в свой номер, ибо поговорить с ним тет-а-тет там не удастся, в связи с тем, что, скорее всего, его номер также находится на прослушке. Следовательно, поговорить с ним я могу только там, где не будет посторонних.

И вот, долгожданный момент наступил, американец встал со стула, что-то сказал сидевшей рядом даме, засмеялся и направился в нужном направлении. Я немедленно закончил разговор с барабанщиком, которому втолковывал про нужный и важный неплохой «переходик» в одной из композиций, развернулся на сто восемьдесят градусов и пошёл в сторону «домика неизвестного архитектора». Не доходя до двери WC, опустился на колено и, якобы, стал завязывать шнурок, пропуская свою жертву вперёд. Жертва ничего не подозревала и обойдя меня вошла внутрь туалета, типа сортир.

Быстро прошмыгнув следом, я немедленно закрыл общую дверь на засов и опустившись на корточки посмотрел нет ли в кабинах «лишних ушей». К счастью в помещении никого не было.

– Приветствую ещё раз, мистер Тейлор, – быстро проговорил я, удивлённо глядящему на меня визави.

– Александр, а зачем ты… э-э… – он показал на дверь, – закрыл на щеколду?

– Не волнуйтесь, Джон. Я не причиню вам никакого вреда, – сказал я, улыбнувшись, но через секунду сделал серьёзное лицо. – Мне нужно с вами поговорить.

– О чём?

– О музыке естественно, Джон, о чём же ещё. Через несколько минут Вы сможете убедится, что я являюсь не только режиссёром, но и музыкантом. Сейчас на сцене будут исполнятся мои песни, которые будут звучать на русском языке, и они предназначены в основном, так сказать, для внутреннего пользования в рамках страны. Но у меня есть запись нескольких песен на английском языке. Я её записал и хотел показать одному из директоров фирмы AGFA, визит которого через месяц состоится в Москве, но так как сегодня я встретил Вас – Джон, то вполне возможно, что нас свела судьба. Я знаю, что в СССР вы приехали, чтобы собрать фольклор для пластинки, однако у меня, мистер Тейлор, есть материал, который в корне отличается от всего того, что вы слышали.

– Это песни? Они на английском языке? – чуть придя в себя, спросил он.

– Да, Джон, – ответил я. – Я хотел бы, чтобы вы их услышали и, как профессионал, смогли бы их оценить.

– Хорошо, давай после выступления музыкантов пойдём ко мне в номер и там…

– Нет, мистер Тейлор. Прослушивать у Вас песни на английском, я полагаю, для меня очень опасно – сказал я и, видя непонимания собеседника, пояснил: – Дело в том, что наше руководство не приветствует того, чтобы юноши и девушки пели песни на языке англосаксов.

– Но кто узнает?

– А вдруг номер прослушивается? – задал риторический вопрос пионер, ибо был уверен, на 99 %, что прослушка там установлена, раз уж слушают даже меня.

– Тогда как? – озадачился продюсер.

– Очень просто. Я снял номер у вас на этаже. Снял его пол часа назад, и никто об этом не знает. Поэтому приходите туда через час. Я вас буду ждать – сказал я и, видя недоумение собеседника, пояснил: – Если вы думаете, что это может быть какой-то провокацией, то я думаю вам не стоит об этом особо волноваться. Во-первых, Вы приглашены в страну официально, и никто никакие провокации вам делать не будет, потому как, за это они сами потом могут по шапке получить, ведь Вы тут с благой для СССР целью. А во-вторых, номер 377 находится на этаже, где находятся и ваши апартаменты, а посему вы всегда сможете сказать, что просто ошиблись дверью. Согласитесь, ничего тут такого страшного нет.

– Нет, я и не думал о чём-то подобном, – явно соврал собеседник. – Так ты говоришь у тебя записано несколько песен?

– Да. И поверьте, они все очень необычные и очень интересные. Вы не будете разочарованны, – глянул на дверь, услышав там какой-то шум. – К делу… Времени нет. Сюда могут в любой момент попытаться войти. Лишнее внимание к нашей встрече, я думаю, привлекать не нужно, – сказал конспиратор и в этот момент кто-то с силой постучал в закрытую дверь, и я прошептал: – Номер 377. Жду Вас там через час. Окей?

– Окей, – также шёпотом ответил продюсер, кивнув головой и я, быстро смочив руки под краном и слегка намочив волосы пошёл открывать дверь страждущим.

– Саша, ты тут? – тем временем знакомый голос громко произнёс из-за двери. Раздалось несколько сильных ударов в створ, после чего ручку задёргали, вероятно, собравшись дверь выламывать.

– Да тут я, тут. Где же ещё мне быть? – открыв щеколду произнёс Саша, вытирая лицо рукавом рубашки.

– Что случилось? – спросил меня Армен, посторонившись и пропуская двух мужчин, которым тоже, «совершенно случайно», срочно понадобился туалет. – Тебе, что плохо? Куда пропал?

– Тошнило. Умыться ходил, – пояснил я и, держась за ухо, спросил: – Чего там с музыкантами? Когда начнётся концерт?

– Сейчас идём в общий зал. Аппаратуру сюда переносить, как мне сказали, очень долго, поэтому, концерт будет в общем, – сказал тот и участливо спросил: – А у тебя, что ухо опять болит?

– Да чего-то вновь разболелось. Сейчас концерт посмотрим и сразу пойду к себе в номер, спать, – поморщившись произнёс больной, глядя как один из зашедших смотрит под двери вероятно пытаясь определить, где находится мистер Тейлор.

Внезапно дверь кабинки открылась и оттуда вышел продюсер, который удивлённо уставился на «ползующего» гражданина в сером костюме.

«Н-да. Спалился наш «топтун»», – улыбнувшись подумал пионер и пошёл вслед за Арменом.

– Товарищи, возникло предложение послушать новые песни, которые любезно согласились спеть наши любимые певцы – Фрунзик Мушегович и прекрасная Роксана, – взяв слово громко произнёс товарищ Саркисян. – Послушать песни было решено в соседнем зале, потому, что там уже стоит аппаратура и настраивать её не надо. Поэтому товарищи прошу вас всех пройти в общий зал и насладится новыми композициями, которые будут спеты впервые.

С этими словами он отодвинул стул и двинулся к выходу. Естественно, что и его замы, и замы замов немедленно последовали за ним, собственно, как и остальные присутствующие на застолье.

– Саш, а может всё же пусть лучше под «фанеру» споют. Вдруг у них плохо получится исполнить всё в живую? – предложил Армен глядя как я из бутылки налил себе пятизвёздочного «Армянского коньяка» и удивлённо спросил: – Ты что делаешь? Это же алкоголь. Ты же сказал, что пить больше не будешь.

– Блин! Во память… Представляешь, забыл совсем, – произнёс трезвенник и расстроенно отодвинул полный фужер с играющей на солнце коричневой жидкостью. – Ухо болит, да и волнуюсь я. Думал немного выпью и всё пройдёт, – а затем подумав добавил, – нервы, – и налил себе яблочного сока.

На самом деле я действительно волновался и дело было даже не в концерте. Выступление музыкантов меня беспокоило в последнюю очередь. Получится – хорошо, а не получится… Да что там может не получиться-то? Музыканты играть умеют, а про певцов я вообще молчу, ибо они профессионалы. В этом времени певцы могут спеть вообще без аккомпанемента, причём спеть так, что даже не любитель музыки обалдеет от интуитивно ощущающегося грамотного исполнения. Поэтому за выступление артистов я был спокоен. Волновало меня другое – придёт на встречу гражданин Тейлор или нет? С одной стороны, его должно было насторожить моё столь необычное предложение и возможно он думает, что я «засланный казачок» от спецслужб. С другой стороны, он заинтересовался и возможно проявит любопытство, которое скорее всего усилится после концерта, несмотря на то, что песни сейчас прозвучат на русском языке, а не на английском. Дело в том, что, на Западе, основная масса населения любит слушать музыку именно на родном языке, предпочитая понимать текст. Нужно сказать, что это в корне ту аудиторию отличает от нашей, которой абсолютно пофигу, кто там чего и о чём поёт, главное, чтобы музыка, что называется, жгла. А посему я надеялся на музыкальный вкус и коммерческую хватку продюсера, который как я помнил сейчас находится почти на мели. И хоть слова в песнях Тейлор скорее всего не поймёт, но как профессионал, он наверняка сможет музыку оценить представив, как звучали бы эти композиции, если бы они исполнялись на английском языке.

Пока я всё это обдумывал, то не заметил, как ухо перестало болеть.

«Удивительно. Это как же я так неосознанно выпить-то себе налил. Гм… Может быть организму не водочный компресс, а пол стакана Армянского коньяка»? – думал я, выходя из банкетного зала и попивая через трубочку для коктейлей сок.

Зал был удивлён, когда на сцене одних музыкантов сменили другие. Ещё больше зал удивился, когда из банкетного зала вышла толпа граждан в строгих костюмах и официанты суетясь стали устанавливать для них отдельные столы и стулья. Ну а дальше зал был вновь шокирован, когда на сцену вышел растерянный конферансье и объявил:

– Уважаемые товарищи! В нашей музыкальной программе произошли изменения. Известный и всеми любимый певиц Фрунзик Мушегович решил нас сегодня порадовать своими новыми песнями, которые для него написал поэт и композитор, – он посмотрел на бумажку-подсказку, которую держал в руке и громко произнёс: – Александр Васин.

Раздались аплодисменты, и музыканты начали своё выступление.

Глава 17

Интерлюдия. Джон Джексон Тейлор.

После разговора в туалете, где советский школьник вполне сносно разговаривающий на английском предложил прийти к нему в номер и прослушать его песни я впал в некую прострацию.

«Ну, что за жизнь, – расстроенно подумал он, – не успел приехать и уже КГБ подсылает для вербовки ребёнка. Неужели у них нет нормальных агентов и для того, чтобы скомпрометировать меня нужны дети? Ведь парню исполнилось всего шестнадцать лет, как полчаса назад заявил господин Саркисян. Боже мой, какие же они глупые. Неужели они не понимают, что как только я окажусь в Москве я пожалуюсь на них в посольство и посол выразит свой протест. Не уж-то там не понимают, что это будет позор на весь мир?! Я же не только пожалуюсь послу, но и подключу знакомых мне репортёров. Как Советам понравится, например, заголовок в великобританской газете «TheTimes» типа: «В СССР спецлужбы для вербовки иностранцев привлекают несовершеннолетних». Или скажем в американской газете «The Washington Post» заголовок наподобие: «Советы сошли с ума. Дети агенты Кремля». Да и знакомые радиостанции с удовольствием подхватят такую нетривиальную новость. По большому счёту наверняка после такой неудачной провокации у многих высокопоставленных военных КГБ скорее всего полетят головы. А им оно надо? Или они не понимают, чем им это грозит? Гм… А ведь действительно, история может занятной получится. Нужно хорошенько подумать, как из этой ситуации мне попробовать получить выгоду. Музыкальный бизнес идёт крайне плохо, так может быть попробовать сыграть на незнакомом поле? – Тейлор потряс головой и отбросил эту дурную мысль. – Заигрывание со спецслужбами, тем более страны потенциального противника, вряд ли доведут до хорошего. Нет… Тогда, что, не идти на встречу с малолетним агентом?» – он вышел из туалета и его тут же пригласили пройти в соседний зал на импровизированный концерт.

– Окей, – сказал продюсер, заинтересовавшись необычным поворотам вечера. Музыка его очень интересовала, ибо именно за этим он и приехал в эту странную страну, поэтому пошёл в нужную сторону в предвкушении и с мыслью: «Вдруг, это он – шанс?».

А начиналось всё довольно тривиально…

Идею поехать в СССР он услышал от одного старого еврея, эмигрировавшего из Советского Союза шестнадцать лет назад, получив каким-то счастливым образом разрешение на выезд. В Нью-Йорке этот приятный в общении старик с помощью своих дальних родственников открыл небольшой семейный ресторанчик и именно сюда Тейлор повадился заходить каждое утро, и завтракать, выпивая кофе, съедая омлет с беконом и овощами при этом степенно ведя интересные беседы с хозяином заведения. Сегодня, видя недовольное лицо посетителя и зная, что того гложет, ресторатор вновь взялся помогать советами своему постоянному клиенту.

– А я говорю, э-э, тебе Джон, – втолковывал ему старый Мойша, по привычки иногда вставляя в разговор тянущуюся букву «э», – езжай, э-э, в СССР.

– Да что мне там делать-то? – в очередной раз отбивался продюсер. – Что ты заладил-то одно и тоже. Мест что ли мало на Земле? Подумай сам, что мне «коми» могут предложить такого, чтобы меня заинтересовало? Ихнюю калинку-малинку? Да песня хорошая, а ещё что?

– Вот, э-э, и узнаешь, когда съездишь, – продолжал старик. – Я говорю тебе, э-э, там страна полна талантов. Ты даже не представляешь какие люди там живут, э-э. Эх, – он мечтательно закатил глаза придавшись воспоминаниям, – а какие там просторы. Ты даже Джон не представляешь какие там просторы. Вот представь, – вдохновенно продолжал Мойша, – степь от горизонта и до горизонта! И это всё поля, засеянные пшеницей. Можешь, э-э, себе такое представить? Нет? А там Джон – это практически на каждом углу.

– Извини Мойша, но мне сельхоз угодья не к чему, – тяжело вздохнул Тейлор, – я как ты помнишь продюсер и сейчас мне не до просторов. Мне крайне важно срочно найти оригинального исполнителя. Пусть даже одного, но он должен быть непохожим на остальных. Например…

– Например, как Элвис, – перебил его ресторатор и хмыкнул, – что, э-э, всё не можешь забыть?

– Да как такое забудешь, – отмахнувшись произнёс продюсер и глотнув чрезмерно горячего кофе поморщился. Н-да… Говорят, что у каждого человека в жизни обязательно появляется шанс изменить свою судьбу к лучшему. Везучей человек от неудачника отличается лишь тем, что он может понять, когда это шанс наступил и не упустить его. Простофиля же, даже если будет держать судьбу за хвост обязательно сглупит и выпустит из рук птицу счастья возможно даже не поняв, что фортуна была совсем рядом. Джон совершил ошибку и сам упустил свой шанс…

Директор звукозаписывающей фирмы Сэм Филлипс решил разорвать контракт с Элвисом Пресли и искал покупателя. У него на студии дела шли очень плохо и деньги, полученные от продажи контракта, могли помочь ему остаться на плаву. Сэм предложил вложиться в певца Тейлору. Джону нравились песни, которые исполнял Элвис и он не раз бывал на его небольших выступлениях. Сам стиль – смесь блюза с негритянскими манерами исполнения поражал своей необычностью и харизмой. Однако запрашиваемая сумма в 25 000 долларов была на его взгляд чрезмерно высокой. Он обдумал и предложил 10 тысяч. Однако эта сумма в свою очередь категорически не устроила Сэма. Тейлор решил подождать пока у знакомого совсем дела плохо пойдут и уже тогда выкупить контракт предложив двенадцать или пятнадцать тысяч. Но всё пошло не так. Филлипс молчал и не проявлял никакой активности. Тейлор ждал и начал было уже беспокоиться отсутствием интереса прижатого к стенке продюсера. А через неделю он узнал, что некий полковник Том Паркер выкупил желанный контракт за 35 000 долларов. Джон расстроился конечно, но не очень сильно, ибо у него на примете было ещё несколько певцов которых он собирался раскручивать, поэтому плюнув на промах принялся заниматься раскруткой найденных им талантов. Какого же было его удивление, когда через месяц звезда Элвиса Пресли взошла на небосклон и засияла во всю. Все, буквально все люди в стране говорили только о Элвисе. Это был удар. Фортуна, которая была совсем рядом, помахала ручкой и упорхнула, и с этого момента всё пошло кувырком. Джон раз за разом пытался раскрутить всё новых и новых исполнителей терпя неудачу за неудачей. Именно с тех пор Джон Джексон Тейлор больше не смог найти не одного более-менее успешного певца. От полного разорения в конечном итоге его спасло лишь, то что некоторые музыканты перешли в другие лейблы и Тейлор получал с их пластинок положенные по прошлым контрактам отчисления. Также помогала и студия звукозаписи, которую он купил будучи, что называется «на коне». В остальном же дела шли мягко говоря – не очень. Для того, чтобы осуществить свою мечту – взлететь на вершину музыкальной индустрии, ему требовалось найти уникальный проект. Найти, вцепиться в него зубами и во, что б это не стало раскрутить. Однако проходил день за днём, год за годом, а проекта такого так и не было видно на горизонте… И вот, сегодня, будучи погружённый в свои мысли он поделился своими чаяньями с Мойшей и тот решил помочь постоянному клиенту, после чего на секунду задумался и стал горячо убеждать того отправится на другой конец Света – в СССР.

– Джон, Джон, Джон, – произнёс стоящий за стойкой Мойша и подлил ему в чашку ещё кофе. – Я тебе говорю, э-э, что если искать, что-то новое, что ты хотел бы представить зрителям тут, то нужно искать там, где это может быть, – он поставил кофейник на стол и призвал собеседника: – Вот подумай, э-э, сам. Как ты думаешь, где больше всего неоткрытых талантов? Где-нибудь в Африке среди пальм? В Южной Америке среди джунглей? На северном полюсе среди вечной мерзлаты? Или, э-э, всё-таки в стране лесов, которая породила Пушкина, Достоевского, Лермонтовой, Толстова, Гоголя, да и ещё огромное количества талантов. Мнение старого Мойши, что, э-э, искать надо там, где это есть, а не там, где это если и есть, то найти почти невозможно.

– Слушай Мойша, ты вот так горячо говоришь про Советы, а чего же ты сам-то оттуда уехал при первой возможности? – решил поймать его продюсер на несоответствии размышлений и действий.

– Дурак был, э-э, вот и уехал, – просто ответил тот пожав плечами. – Многие хотели уехать, вот и я поддался общему настроению в нашей среде и рванул, э-э, как заяц. Сейчас бы, э-э, не за что бы не уехал.

– Ну так возвращайся.

– Эх, э-э, если бы это было так просто, – с грустью в голосе произнёс тот и взяв тряпку стал протирать стойку бара. – А дети? А внуки? Ты думаешь они захотят поехать? Они уже устроились тут и вряд ли смогут жить там, – он махнул рукой, – Да и власти, скорее всего не примут, – вздохнул он даже, забыв сказать своё любимое «э», после чего добавил, – а если и примут, то в политических играх. Будут меня возить как дрессированного медведя по конференциям и показывать, что, мол, вот человек сбежавший из Америки домой, – вновь вздохнул и грустно добавил, – а я не хочу так…

– Ну хорошо, допустим, – решил вернутся к интересующей его теме Тейлор, – так, что ты говоришь интересного в твоём СССР?

– Пятнадцать республик, – неопределённо ответил старик и вновь принялся надраивать и без того чистую стойку.

– И что? Там все таланты?

– Все! – подтвердил Мойша и неспешно продолжил: – Джон, ты же знаешь, э-э, там у нас, – он на секунду замялся, поморщился и поправился: – точнее сказать теперь уже у них… Н-да, – вздохнул, – Так вот, там пятнадцать республик и в них проживает сто двадцать, э-э, национальностей…

– И… – решил подогнать его продюсер.

– И в каждой из этих республик Джон, есть своё, э-э, руководство. У этого руководства, – продолжал ресторатор, – есть подчинённые, которые в кровь готовы разбиться, только бы, э-э, чтобы угодить начальнику.

– Ну так, это и у нас так, – делая глоток сказал Тейлор.

– Ну да, – согласился старик. – Тем не менее, если скажем большого начальника заинтересовать, э-э, то он даст команду найти таланты и её, эту команду, скорее всего выполнят очень быстро.

– Ты хочешь сказать, что я, приехав в СССР смогу обратиться к такому начальнику? – не поверил продюсер.

– Нет конечно. Если даже у тебя это бы получилось, то вряд ли бы ты нашёл там какие-нибудь шикарные таланты. Скорее всего тебе бы пихали не талантливые коллективы, а идеологически верные, – усмехнулся Мойша и стал растолковывать: – Нужно сделать не так. Ты, э-э, обратишься в Министерство Культуры СССР и параллельно на всякий случай в «Госконцерт» с предложением.

– Каким? – не понял он.

– С предложением о совместных гастролях, – подняв палец вверх торжественно объявил ресторатор и видя непонимание со стороны собеседника пояснил: – Ты же говорил, э-э, что у тебя есть знакомый сенатор, – Тейлор кивнул в подтверждение слов, ибо так оно и было. – Так вот, попроси его об услуги. Найди тут пару-тройку каких-нибудь ансамблей, типа «индейские народные», или «ковбойские», заключи с ними контракт, затем с помощью сенатора, э-э, утверди его в департаменте, сделайте запрос в наш, – Мойша опять поморщился, – то есть их МИД и с лозунгом: «За мир во всём мире», поезжай, э-э, в СССР. В запросе поясни, что ты преследуешь две цели. Первая – организация, э-э, взаимных гастролей – они у нас, мы у них, и вторая цель – сбор фольклора из всех Советских республик для выпуска пластинки.

– Гм… – задумался Тейлор.

– Вот тебе, э-э, и «гм», – сказал старик, улыбнувшись лишь уголками рта. – Ты же продюсер. Подумай сам. Пятнадцать республик, по одной песни от каждой. Уж одну-то хорошую песню ты найти с целой республики сможешь? Прикорми начальство. Пообещай командировки в США или просто на Запад. Они такое любят и уцепятся. И ещё, не забывай разговаривать с людьми. Ищи таланты, экспериментируй, – внушал Мойша и неожиданно добавил: – Вот к примеру, сейчас становится модно тяжёлое электро-звучание гитар. А. что будет если скажем Русский фольклор соединить с такими гитарами? Ведь у Сэма Филлипса с Элвисом получилось совместить несовместимое, так почему не попробовать тут?

– Ты говоришь, что там сто двадцать национальностей… Это работы на несколько лет. Как найти лучших? Записать Русские народные?

– Не только их Джон, – ответил старик. – Основным языком на территории СССР является русский язык, но я тебе скажу, э-э, друг, что и песни на языках других народов, проживающих на той территории, э-э, тоже звучат крайне превосходно. Поэтому нужно сделать запись с привлечением разных, э-э, языковых групп.

– Так кого тогда записывать? Нельзя же записать всех. Это же сто двадцать песен тогда получится. Допустим в среднем песня пять минут, – стал размышлять в слух продюсер, – тогда это, получается шестьсот минут материала. Ничего себе, – хохотнул он. – И куда его девать? Ты знаешь, что на пластинку влезает лишь сорок пять минут? То-то. Если применить нехитрую математику и поделить, то получится, что необходимо будет выпустить более тринадцати пластинок. Тринадцати Мойша! – акцентировал на этом Тейлор и с грустью продолжил: – А я сейчас как ты знаешь совсем на мели. Мне и одну-то потянуть будет крайне тяжело, а ты говоришь тринадцать.

– Так и не надо все песни выпускать, – успокоил его старик. – Запиши от каждой республики по лучшей на твой музыкальный взгляд песне, вот и получится у тебя пятнадцать песен.

– Всё равно много выходит, – он посчитал в уме. – Это семьдесят пять минут времени – две пластинки.

– Ну так и сделай двойной альбом.

– Гм… – задумался продюсер, а через минуту сказал: – А ведь это отличная идея друг!

Они проговорили ещё не меньше часа и к концу разговора Джон, полностью уверовав в свои силы решил осуществить немыслимую поездку в логово главного геополитического противника. О том, что он сможет такую поездку должным образом оформить он практически не сомневался, ведь сенатор от штата Массачусетс был давнем другом его отца и скорее всего сможет помочь в этом деле. Оставался открытым только один вопрос – где взять деньги на поездку и на будущую пластинку. Но тут Тейлора ждал неожиданный сюрприз. Старый еврей почесал себе затылок и решил ссудить необходимую сумму продюсеру.

– Спасибо тебе Мойша, – горячо тряся руку спасителя сказал Джон. – Ты меня просто возвращаешь к жизни. Я уже думал, что мне в ближайшем будущем придёт конец. Я уже и не знал, что предпринять. Ты спас меня. Спасибо!

– Да не за что друг, – смущённо ответил тот.

– Так, когда я могу получить деньги?

– Да сразу же, – ответил Мойша, глядя на обрадованного продюсера. – Сразу же как мы только с тобой заключим договор.

* * *

«Н-да… Как говорится идеи идеями, а деньги деньгами, – улыбаясь вспоминал Тейлор тот памятный разговор, в результате которого он получил от старика ссуду под тридцать процентов годовых и подписал контракт по которому вся прибыль от выпуска пластинок и гастролей в СССР делится пополам. – Кабальный конечно договор получился, да ещё и сына своего обязал взять, как представителя… Но делать то-то было нечего. Своих денег у меня почти не осталось, да ещё и за дом необходимо было платить. Так, что в безвыходной ситуации лишь это был выход и я его к счастью нашёл, – присев за стол подумал Джон Джексон Тейлор и глядя на то как местные музыканты подстраивают гитары продолжил анализировать события, предшествующие его появлению здесь. – Ну да ладно. В конечно счёте получилось всё очень неплохо. С оформлением бумаг при помощи сенатора не возникло никаких проблем, принимающая сторона практически сразу дала согласие и заверила в готовности оказать всю посильную помощь.