Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

Глава 2

Несколькими днями ранее, после ухода Саши из министерства.

– Товарищи, я, конэчно, нэ против помочь Вам в этом дэли, но лучше всо же перед началом съёмок мне пэрэговарить с Сашэй,

– Зачем? У Вас же есть сценарий. Он согласован и в нём всё что нужно детально написано и расписано, – пояснил не понимающему режиссёру Лебедев.

– Сценарий то да, есть. Но всо же из сценария нэ совсем понятно, как смотрит на этот вопрос мой учэнык.

– Как это не понятно? Всё понятно, – вступил в разговор Минаев и, посмотрев на первый лист, прочитал: – Зачитываю с оригинала, который написал ваш самозабвенный Васин. Сцена один ноль: Останавливается машина «ЗИЛ», которая убирает мусор. В этот момент начинают сверкать молнии. Водитель с испуганным лицом, много пьющего человека, выпрыгивает из машины. Появляется, сидящий на корточках, робот в человеческом обличии. Вокруг него струится пар… Гм… Как это струится?.. Гм, ну да ладно. Далее… Он встаёт, осматривается, оглядывается и будто бы что-то высматривает, а выглядев это, идёт к ограждению и уже оттуда вновь рассматривает город, словно хочет там что-то разглядеть. Вам сцена один ноль ясна? – спросил его представитель «Госконцерта» и, почесав затылок, хмыкнул, пояснив: – Заметьте: это я Вам для более полного понимания сюжета зачитал оригинальный сценарий, который в то время ещё не подвергся нашей правке. Есть и отредактированная версия, с ней Вы естественно тоже можете ознакомиться. Но эту я зачитал для того, чтобы задать вам вопрос – это Вы его так научили составлять предложения в сценарии? Также объясните пожалуйста, какая разница между словами: выглядывает и высматривает, а также между словами оглядывается и осматривается?

– Гм… Так-то да… Его нэсомненно обучал я, – начал, придумывая, причёсывать на ходу полу-великий чесальщик мирового уровня, – это мы так в двух словах пэрэдаём эмоции помэчая для себя, чтобы долго нэ расписывать. Выглядывает это так, – он, вылупив глаза показал на себя пальцем.

– А высматривает? – обалдев от такой сверхнаглядной демонстрации растерянно поинтересовался псевдомидовец.

– Это пачти также, но только чуть мэнэе с серьёзным взглядом глаза нада, – вновь придумал Давид Хачикян и, видя совершенное непонимание со стороны высокого начальства, показал, чуть с менее серьёзной гримасой, после чего тут же пояснил, – но товарищи, это не общепринятая практика. Ымэйте это ввыду. Так мы придумали, чтобы гаварыть мэжду сабой для облегчения съёмочного процесса говарыть так, да.

– Ладно. С этим разобрались. Теперь давайте перейдём к делу. Нам срочно нужно снять эти два эпизода. Когда Вы сможете приступить к съёмкам. Дело срочное, поэтому затягивать ни в коем случае нельзя! От нас в ближайшее время ждут результат! Аппаратура и съёмочная бригада уже готова. Что нужно для того, чтобы вы уже завтра смогли начать съёмочный процесс?

– К съёмке могу прыступить хоть завтра! Что для этого нужьна? Ну в первую очэрэдь великолепные актёры, каторые знают свою ролъ. Они уже готовы?

– Гм, – глубокомысленно произнёс Минаев и повернулся к замминистра, – а как же Васин собирался снимать чуть ли не в этот же день, если актёров мы даже на роль не утвердили? У него они уже были?

– Не знаю, как, – поморщившись произнёс Мячиков. – Но знаю, что если бы снимал он, то наверняка бы этот момент был у него продуман. В том числе он и о составе намекал.

– С чего вы взяли?

– Не знаю. Парень не простой. Чувствую так.

– Гм… Что уж теперь об этом говорить? Давайте лучше решать, как из этого положения выходить. Ведь именно нам поручено это сделать, а не Васину, а значит и крайними останемся мы, – решил перейти к конструктиву Лебедев. – Предлагаю прямо сейчас пригласить сюда интересующих нас актёров и обсудить с ними предстоящие съёмки. Кто участвует в этих двух сценах?

– В первой сцене предполагалось, что будет участвовать Власов, который и будет играть главного антигероя – робота. Во второй же сцене должны были играть молодые ребята из Сашиного ВИА «Импульс», – вспомнил замминистра.

– Вот и давайте всех их пригласим завтра с утра на собеседование, а вечером начнём съёмку. Идёт? – предложил псевдомидовец и, видя, как все, кроме удивлённого Хачикяна, кивнули, обратился к полковнику КГБ. – Товарищ Кравцов, поезжайте сегодня вечером по адресам музыкантов ансамбля и попросите, как вы умеете, чтобы завтра к десяти утра все участники были тут.

– И зачем так грубо? – удивился Мячиков. – Вы их силой что ль хотите заставить сниматься? Хотите тем самым Васину насолить? Что-то Вас совсем заносить стало – шестнадцатилетнему парню собрались мстить? Вам самому-то не срамно?

– Не мстить, а поставить на место! – холодно ответил тот. – К тому же, состав участников съёмок был предварительно утверждён, так что незачем мудрить. Для демонстрации и этих хватит. Там всего-то четыре человека надо.

– А с Власовым вообще кто-нибудь говорил? Он согласен? – поинтересовался Минаев.

– С ним должны были связаться из Олимпийского комитета. Так, что я думаю они, наверняка, с ним договорятся. Сейчас я позвоню и всё узнаю, – произнёс Лебедев и повернулся к Хачикяну. – Ну так что, товарищ режиссёр. Вот вам две различных копии сценария. Завтра в восемь утра скажите, что вам нужно для съёмок, вечером начинаем съёмку. Послезавтра утром вы монтируете, и мы показываем этот кусок американцу. Вам всё ясно? Вопросы и просьбы есть?

– Только одна. Пусть вместе со мной будет снимать и Саша Васин…

* * *

Просмотр.

В зале сидело двадцать три человека, которые должны были просмотреть три разных версии, который были сняты тремя разными режиссёрами по единому сценарию.

Эпизод был незатейлив: Подъезжает мусоровоз, далее бьёт молния, затем появляется главный антигерой, который сидит… Потом робот встаёт, осматривается по сторонам, после чего подходит к парапету и смотрит на город. Насмотревшись вдоволь идёт по тротуару, и когда переходит дорогу по пешеходному переходу на него нападают грабители. Робот избивает трёх бандитов, одного из которых убивает, а другого раздевает.

Собственно, сюжет был абсолютно не сложный, но тройка во главе с замминистра решила подстраховаться и предложила кроме Хачикяна снять этот эпизод ещё двум режиссёрам. Те, прочитав мини сюжет, сразу же поспешили отказаться от съёмок столь простого и непонятного действа, ибо что Никитин, что Ленц, не понимали, что вообще можно снять интересного в столь нераскрытой сцене, в которой собственно ничего особенного и нет.

– Я не понимаю, – говорил Ленц, – вот прилетел этот киборг в обличии человека, но это мы с вами знаем что он робот. Зрители же этого не знают, поэтому, что интересного в том, что полуголый мужик подерётся с тремя грабителями? Что характерно, даже дракой действия героев назвать нельзя, ибо драки, как таковой, в сценарии нет.

– Я согласен с коллегой, – созвучно гармонировал с конкурентом Никитин. – Мне абсолютно непонятно почему не устроить хотя бы небольшую драку, где бы эти бандиты смогли оказать хоть какое-то сопротивление. Тогда эта сцена приобретёт более сочный вид. Возможно даже, что для сочности картинки нужно, чтобы была поножовщина.

– Я против поножовщины, – сразу же произнёс Ленц.

– Мы тоже категорически против поножовщины. В фильме и так много крови, – согласился с ним замминистра товарищ Мячиков.

– А мне кажется, что именно в этом эпизоде можно крови и добавить, ибо американцу и американской публике такие сцены, наверняка, придутся по вкусу, – задумчиво произнёс Минаев.

При словах об американце и американской публике, режиссёры быстро навострили ушки, а когда узнали, что картина снимается не только для советского, но и для западного зрителя, моментально и со всей категоричностью заявили о непременном согласии и готовности помочь Родине в трудную минуту, ибо такой размах мог, практически со стопроцентной вероятностью, гарантировать загранкомандировки, которые были столь любимы нашими людьми всегда, в том числе и «безмятежном» и «беззаботном» будущем.

Юрий Петрович Власов не стал отказываться от роли и на предложение сыграть киборга согласился практически сразу. Этому способствовали не только просьбы высших начальников советского спорта, но и интерес попробовать себя в новом деле.

Ребят из ансамбля «Импульс», которые должны были сыграть гопников, в последний момент, было решено заменить на профессиональных актёров.

– Товарищи актёры, Вам выпала ответственная задача помочь сделать новый фильм абсолютно нового для всего человечества жанра (тут нужно сказать большое спасибо чесальщикам высшей категории типа Васин-Хачикян, от которых замминистра и наслушался бредней) – советский фантастический боевик. Руководство приняло решение, дабы исключить любую возможность провала будущей ленты в прокате, дать возможность трём разным режиссёрам проявить себя. Тот режиссёр у кого лучше всего получится и станет главным режиссёром. Двое коллег автоматически станут его первым и вторым помощниками и будут беспрекословно выполнять поставленные им задачи! – произнёс замминистра Культуры СССР и, обведя строгим взглядом присутствующих, спросил: – Всем всё понятно? – а затем, проигнорировав ответ, сразу же обратился к режиссёрам: – У нас нет времени на долгий и тщательный отбор, поэтому спрашиваю Вас сразу: готовы ли вы? Если кто-то не хочет участвовать в этом ответственном проекте, лучше сказать это сейчас, не оставляя на потом! Напомню ещё раз, что за отказ, этот режиссёр ни сейчас ни потом не будет нести никакой ответственности! Это дело добровольное, а значит и делать его нужно только добровольно!

Никто не высказал ни малейшего сомнения в своей решительности, поэтому Мячиков продолжил: – Тогда план съёмок такой: Сегодня вечером начинает снимать товарищ Хачикян. Завтра он занимается монтажом, а съёмки начинает товарищ Ленц, в чьё распоряжение поступает съёмочная группа. На следующий день Ленц монтирует, а снимает Никитин. Мне кажется такой график более чем подойдёт, в связи со сложившейся ситуацией. Далее… Все занимаются монтажом и озвучиванием. Через четыре дня все эпизоды должны быть сняты, смонтированные и полностью переозвучены. Я понимаю, актёрам придётся тяжело, но слов там мало, поэтому не думаю, что это займёт много времени. Вопросы, предложения, просьбы есть?

– Товарищ замминистра, – обратился к руководству Никитин. – Получается, что у меня будет на монтаж меньше всего часов?

– Зато у Вас будет больше всего времени, чтобы более тщательно познакомится со сценарием, – заявил Ленц и тут же неожиданно загоревшись идеей предложил: – А давайте я с Вами поменяюсь временем съёмок?

– Нет, – сразу же в категоричной форме отверг это предложение Никитин. – Время меня устраивает. Я просто это к тому, что неплохо было бы увеличить сроки съёмок и монтажа хотя бы дня на три-четыре.

– По хронометражу будущего фильма, эти две сцены будут идти менее двух минут. Вы что целую неделю собираетесь снимать двухминутную сцену, в которой учувствует всего четыре актёра? Да там даже специальные эффекты почти не нужны! Дым, да и всё! – недовольно высказал замминистра, ещё раз просматривая сценарий.

– Однако один из тех, кто привлечён к съёмкам совершенно не профессиональный актёр! – тут же заметил Ленц.

– Ну и что? Зато он профессиональный спортсмен. Причём отличный спортсмен, который бесспорно придаст будущему фильму определённый колорит. К тому же, он произносит всего одну фразу. Ещё вопросы?

– У меня есть один. По сценарию тут в самом начале бьют молнии. Где мы их возьмём ну или попробуем снять? – поинтересовался Никитин.

– Какие Ваши предложения? – захотел услышать их версию Лебедев, дабы выслушать мнения профи.

– Наверное мультипликация, – предположил Ленц и оглянувшись на коллегу. – По-другому, наверное, не получится.

– Мы тоже так подумали, товарищи, и уже дали соответствующее распоряжение киностудии «Союз мультфильм». Они на чистом кадре нарисуют несколько молний продолжительностью десять секунд. В дальнейшем вы эти кадры наложите на киноплёнку, таким образом будет достигнут нужный эффект.

– Но всё равно, сроки очень сжатые. За один вечер может не получится хорошо снять. Неплохо было бы всё же выделить хотя бы неделю, – засомневался Никитин.

– Хочу вас проинформировать, товарищи, что тот, кто и придумал этот сценарий, хотел вообще весь фильм снять за две недели. Вы же на двухминутную сцену просите семь дней! Это не допустимо! Ещё вопросы?

– А могу я спросить, кто придумал и дал такие сроки? Почему он сам не снимает? – поинтересовался Ленц.

– Не можете, – резко встрял в разговор Лебедев, но потом чуть смягчился и добавил: – Поверьте, товарищи, если бы была такая возможность, Вас бы и не отвлекали от Ваших дел.

* * *

Через пять дней после начала съёмок.

– Если честно, по-моему, это какая-то муть, – после пятого просмотра подряд, произнёс представитель «Госконцерта». – Мне кажется этот Васин сценарий недоработал.

– Или специально сделал так, чтобы мы не смогли без него снять, – стукнув кулаком по ручки кресла, недовольно пробурчал Лебедев.

– Ну вы уж совсем-то чудовище из Саши не делайте, – попытался заступиться за пионера Мячиков. – И вообще, откуда он мог знать, что Вы его решите отстранить?!

– Не «Вы», любезный Иван Сергеевич, а мы! Хочу напомнить, что все мы вместе единогласно проголосовали за отстранения от этого дела Васина.

– Мне кажется, товарищи, мы допустили огромную ошибку, – произнёс замминистра, постучав пальцами по столу, а потом кивнув на экран добавил: – Вы же сами видите, какая ерунда получается!

– Но с чего Вы взяли, что не ерунда подучится у Васина? Он же толком ничего не снимал.

– Снимал он. И причём мне доложили, что фильм отличный скорей всего получится. Кстати, хочу напомнить, что его, кстати, режиссёр Хачикян заканчивает переснимать, если вы забыли, – произнёс замминистра.

– Не знаю… Хачикян тоже снял не очень… Это пламя под ногами киборга, этот дым из неоткуда, вкупе с неправдоподобными молниями и взрывами мусорного бака, на мой взгляд, какая-то несуразная галиматья.

– Мы всё это видели, – согласился с ним Мячиков и вздохнул: – Ну так что, всё равно вызываем сегодня на вечер Тейлора или всё же переговорим ещё раз и дадим шанс Васину?

– Какой ещё шанс? Парень упёрся в деньги. На это мы пойти не можем. Минфин категорически против восьми процентов! Что ваше руководство – товарищ Демичев на это говорит?

– А ничего оно не говорит. Предписание снять фильм есть, а исполнение они поручили комиссии, которую, как вы знаете, я и возглавляю, совместно, кстати, с вами… Вот я и не знаю, как теперь поступить. Мы в сложной ситуации с вами, товарищи. У нас есть приказ снять фильм и не ударить в грязь лицом. Однако сейчас мы видим, что фильм может получится не очень качественным и после этого, скорее всего, – он вновь тяжело вздохнул, – нас с вами отстранят. Руководство не потерпит такой провал и позор.

– А давайте пригласим других режиссёров? Устроим конкурс и посмотрим, кто и что из них снимет? – предложил Минаев, который осознав, чем ему это грозит, паникуя, пытался придумать хоть какой-то вариант.

– Поздно уже конкурсы проводить. Американец торопит и не понимает, почему мы не даём ему встретиться с Васиным, которого он отчего-то всё время называет «Васиином», – сказал Мячиков, глядя в стол и, хлопнув ладонью по зелёному сукну, подвёл итог. – Ну да ладно, делать нечего. Давайте тогда пригласим американца на пять часов вечера. Пусть он посмотрит, что у нас получилось. А там видно будет. Вдруг ему эта галиматья понравится?

Глава 3

– Бабуля, к нам гости, о которых я тебя предупреждал. Скажи им, что я на пробежке и буду через час, – влетев в дом, быстро произнёс я. Забежал к себе в комнату, схватил планшет, сунул его за пазуху и побежал, через сады, в сторону леса, традиционно чертыхаясь на ходу.

Меня гости не видели, поэтому повода для переживаний у меня не возникло, и выбрав подходящий темп, через час был уже на старой мельнице…

Бабушка уже давно предупреждённая мной, что за её внуком могут приехать из КГБ, всё равно крайне удивилась неожиданному визиту столь высоких гостей. Пригласила их в дом, но те, почти в полном составе, от хлебосольного предложения отчего-то отказались и решили подождать меня в машинах. Исключение составил лишь военный серьёзного вида, который предложение попить чая принял и, с удовольствием закусывая баранками, ненавязчиво стал расспрашивать хозяйку о её внуке, постоянно интересуясь, когда, где и при каких обстоятельствах я стал столь странно себя вести.

Всё это бабуля мне поведала шёпотом в сенях, когда я через два часа, вернувшись с «пробежки», ополоснулся и стал переодеваться. Надев на себя чистую одежонку: красную рубаху, тёмно-синюю телогрейку, чёрные ватные штаны, кирзовые сапоги, выбеленные извёсткой, не забыв при этом надеть на голову рыжую и довольно-таки сильно облезлую шапку-ушанку, вышел из дома и «чисто на расслабоне» выдвинулся к, припаркованным вдоль забора, автомобилям.

– И долго ты от нас будешь бегать и хохмить? – спросил Мячиков, открыв боковое стекло и оглядев меня с ног до головы. – Тебе что одеть что ль больше нечего? Чисто зэк какой-то…

– Зэки сидят потому что они своровали, а я хожу в том, что есть, потому что у меня, походу дела, собрались доход маленько срезать, – пояснил деревенский хлопец, шмыгнув носом.

– Гм, Васин, ё-моё! Прекрати строить из себя обиженного! – недовольно произнёс замминистра по культуре, подтянул пузо, открыл дверь и вылез из автомобиля. В этот же момент, в другой «Волге» также открылись задние двери и оттуда вылезло трое: Минаев, Лебедев и человек в военной форме, которым оказался полковник Кравцов.

– А что это за допросы вы бабушке тут устроили, товарищ полковник? – ответил я сразу же, решив начать с предъявы.

– Не допросы, я лишь провёл небольшую беседу о её необычном внуке, – пожав плечами ответил тот и, протянув руку, стебанул в ответ: – В культурном обществе, перед началом беседы, вообще-то здороваются. Так что, здравствуй.

– В приличном обществе, вообще-то, не тыкают, а также старушек не допрашивают и без приглашения в поместье не заявляются, – отрезал я, пожав руку в ответ.

– Здравствуй, здравствуй, Саша, – в свою очередь произнёс замминистра и тут же упрекнул: – Ты почему уехал, нечего никому не сказав?

– И кому же я должен был об этом сказать? – неподдельно удивился пионер, пожимая очередную руку бюрократии.

– Отвратительно Вы себя ведёте, Васин. У Вас такая хорошая мама и я не могу поверить, что у неё не получилось Вас воспитать подобающим образом, – в своём репертуаре высказался Лебедев и также пожал мне руку.

– Мама про паровоз петь не должна была, – хмыкнул я, вспоминая известный эпизод из кинофильма «Берегись автомобиля». – Кстати, если не пела, то, я надеюсь, вы её не очень допрашивали?

– Опять пытаешься хамить, – вновь влез Лебедев. – У тебя какое-то неправильное представление об органах… гм, я имею ввиду об органах комиссии.

– Возможно, это всего лишь переходный возраст, – вставил свои «пять копеек» Минаев и, в отличии от коллег, просто кивнул, решив руку не тянуть.

Я кивнул в ответ, поправил ушанку и, дабы побыстрее перейти к сути визита, осведомился: – Так что вас привело в наши «палестины»?

– Гм… э-э… товарищи, гм, в смысле, Саша, гм… – взял на себя ответственность начать заседание замминистра, посмотрел на меня и, нахмурившись, произнёс: – Мы к тебе приехали, чтобы проинформировать, гм, тебя… н-да… Одним словом, американец хочет, чтобы снимал фильм ты. Поэтому мы приехали за тобой.

– Очень хорошо, – ответил, шмыгнув носом, столь ценный кадр, – но всё же, чтобы полностью прояснить ситуацию и сразу же перейти к конструктиву, неплохо бы было для начала понять ваше психологическое состояние. Поэтому прошу вас всех сосредоточиться и чистосердечно ответить на один наиглавнейший вопрос: в нашей стране уже построен коммунизм?

– Что? Васин?! Да как ты смеешь?! Ты к чему это вообще? Что за провокацию ты опять замыслил?! – тут же взъерепенился Лебедев и растерянно оглянулся по сторонам.

– Может быть сядем в машину? – также оглянувшись предложил Минаев.

– В машине тесно нам будет, – сказал Кравцов. – Да и не влезем мы все в одну, надо было автобус взять или «рафик» хотя бы.

– Тогда…

– Тогда пойдёмте в дом, – гостеприимно подложил их юный друг, дабы побыстрее увести гостей с улицы и с глаз долой, ибо в окнах, некоторых соседских домов, уже стали мелькать заинтересованные лица, которых сильно удивило невиданное зрелище – две чёрные волги с московскими номерами и толпа граждан в галстуках.

Впятером прошли в терраску и расселись кто куда. На предложенный бабушкой чай все присутствующие ответили отказом и, рассаживаясь, сразу же приступили к прерванной беседе.

– Так, что за провокацию ты там сказал? – присев на старую кровать, спросил Лебедев.

– Никакая это не провокация, – отмахнулся я, садясь на топчан. – Обычный вопрос, на который я хочу получить обычный ответ: у нас в стране уже коммунизм или пока ещё нет?

– Саша, ты прекрасно знаешь, что в нашей стране пока победил только социализм. К коммунизму же мы придём в ближайшее время, – поучительным тоном напомнил нам всем замминистра и, чуть пожав плечами, спросил: – Но я не понимаю, к чему ты это?

– Это я к тому, уважаемые товарищи, что раз у нас пока не коммунизм, то деньги наша партия и правительство ещё не отменили, а, следовательно, всё наше бытие крутится вокруг заработной платы. Именно от зарплаты зависит благополучие труженика. Если работник произвёл какой-то труд, то есть сделал продукт, то он должен, имеет право и даже обязан получить за этот произведённый продукт зарплату, дабы купить себе еду, одежду и предметы необходимости. Поэтому я вас всех хочу спросить: где мои деньги?

– Саша, этот вопрос мы уже с тобой обсуждали и не раз. Такие деньги советскому человеку не положены. То, что произошло и происходит с записанными тобой и выпущенными нами пластинками, это недоразумение и недоработка.

– А мне кажется, что это не недоработка, как вы её изволили назвать, а завуалированное унижение советского гражданина! Это в министерстве финансов такое придумали? Что ж, молодцы! Нечего сказать!! Наверняка теперь после такого все наши враги будут счастливы.

– Почему? Какая взаимосвязь? – нахмурился Лебедев.

– По-моему, всё очень просто. Американец работает сам по себе и в Америке налоги не платит? – спросил я и, видя непонимание на лицах начальства, стал разъяснять. – Да платит он налоги! Поэтому все контракты его прозрачны. Так как наше творчество вызывает интерес в мире, то журналисты, сто пудов, захотят узнать всё досконально, а заодно при этом промыть все косточки всем присутствующем. Неужели вы не понимаете, что мы уже на арене и жители Земли на нас уже смотрят?! Мы находимся с вами под микроскопом. Соответственно, в любой момент информация о контракте будет слита в прессу. Представляете, как эти газетчики будут куражиться над нашим государством, когда узнают, как оно, в вашем лице, нае… гм, в смысле – обмануло, своего гражданина выплатив ему за серию мировых суперхитов 0,01 процента. Как вы думаете, что со всеми нами будет, когда в Западной прессе начнёт постоянно муссироваться этот вопрос?! Подумайте, что на это скажет наше руководство? И кстати, не надо недооценивать вероятных противников, – я хмыкнул и озвучил пришедшую на ум идею. – К тому же, наверняка, некоторые издания пойдут ещё дальше. И знаете, что они сделают? Они просто и незатейливо проведут среди своих читателей опрос, типа: «Уважаемые читатели, как вы думаете, какая система лучше: капиталистическая или социалистическая?». И приведут, как аргумент, наш контракт. Что тогда вы на это скажите?

– Это провокация! – немедленно прохрипел, ослабляя галстук, Лебедев. – Они сфальсифицируют результаты!

– Мы не можем этого допустить! – вытирая носовым платком внезапно взмокший лоб, произнёс Мячиков.

– Васин, ты что?! – схватился за голову Минаев.

– Ё*** **** ***! – ошалело смотря на меня, «культурно» высказался Кравцов и, посмотрев на своих коллег, добавил: – Да нам же п**** будет!!

– Это провокация. Они всё сфальсифицируют. Опрос будет сфальсифицирован, – устало повторил Лебедев, глядя в пол.

– Вы сами-то в это верите? Да им даже фальсифицировать ничего не надо будет. У них будет стопроцентное доказательство, в котором, чёрным по белому, будет написано, что страна, которая представляется в мире сверхдержавой, в которой всё создано на благо человека, человека своего абсолютно не ценит и обдирает как липку.

– Ты забываешься, Васин! – вскрикнув, вскочил псевдомидовец. – Ты опять говоришь антисоветчину!

– А ты мне опять тычешь, – стебанул его в ответ я.

– Товарищи, успокойтесь, – произнёс примирительно Минаев. – Давайте попробуем выработать согласованное решение и прийти к какой-то вменяемой сумме денег, чтобы, действительно, не получилось подобных ситуаций.

– Деньги, деньги, деньги… короче говоря, от этих денег у меня уже голова болит. Мне кажется или мы просто ходим по кругу? Я тоже считаю, что нам необходимо прийти к какому-нибудь соглашению и идти дальше, – сморщился замминистра и напомнил: – У нас дел по горло, а мы не можем решить простой вопрос! Топчемся на месте.

– Это, очень и очень, не простой вопрос, товарищ Мячиков, – возразил псевдомидовец. – Напрасно Вы недооцениваете его политического значения. У нас социалистическое государство и таких заработных плат быть не может! Когда обычные труженики узнают, что за песенки платят по полмиллиона долларов, пусть даже обменянных по курсу, то кто завтра будет пахать пашню, убирать хлеб, добывать уголь, строить заводы и фабрики? Зачем?.. Да после такого вся страна ринется писать рассказики и сочинять музыку. Куда мы придём с таким подходом?

Повисла «рекламная» пауза, во время которой все присутствующие пытались придумать выход из, воистину, безвыходной ситуации.

– Тогда может быть разовая премия? – через минуту тягостных раздумий предложил Минаев, но, увидев недовольные взгляды коллег, быстро поправился, – конечно не такая большая, а намного скромнее, но всё же это смогло бы снять проблему в первом приближении.

– Хорошо, допустим, сейчас мы эту проблему снимем. Допустим, – тяжело вздохнув, сказал Лебедев. – И даже давайте допустим и то, что нас за такое решение не уволят и быть может даже не посадят, но что будет дальше, когда он, – псевдомидовиц, абсолютно бескультурно, ткнул в меня пальцем, – напишет следующие песни, которые будут пользоваться такой же популярностью? Что будет, когда выйдет фильм? Мы ему, что опять, премию будем выписывать?

– Вы ещё забыли, что мне некоторые наши издательства денег за романы должны, – встрял в разговор меркантильный пионер.

– Васин, я вот не понимаю, откуда в тебе это жлобство?! Я вновь, в очередной раз, призываю тебя встать, пока не поздно, на путь исправления!

– А это как? – не понял возможный жлоб. – Отказаться от денег?

– Товарищи… Подождите. Давайте подведём итог. Мы не можем опозорится перед всем миром и дать хотя бы малейший повод для того, чтобы капиталисты смогли нас обвинить в нечестности, скупости и обмане. Поэтому деньги мы Александру должны выплатить согласно договору все до копейки, – хлопнув ладонью по столу, в конечном итоге принял справедливое решение Мячиков.

– Как?! – обалдевая от услышанного, выдохнул Минаев.

– Клёво, – констатировал я, удовлетворённый результатом переговоров.

– Сергей Иванович, да Вы что?! Выдав такую сумму, мы непременно породим слухи! Это вызовет возмущение в народе и породит ещё большую волну слухов, – обратившись к замминистра, произнёс Лебедев. – Я думаю, этот вопрос нужно поднимать на уровне ЦК.

– Я ещё не закончил, – сказал тот и повернулся ко мне. – Саша, как мы уже не раз говорили: советский человек не может иметь таких денег, поэтому после того как ты их получишь, ты добровольно их пожертвуешь на благотворительность, – и более вкрадчиво, – И не какие возражения не принимаются.

– Да, собственно, я и не против, – легко согласился будущий меценат, с удовольствием наблюдая за, вытянувшимися в изумлении, лицами высокого начальства, которое наверняка ожидало не такой мирной реакции.

– Как это согласен? – первым отойдя от шока, спросил Лебедев. – Правда, все деньги безвозмездно пожертвуешь?

– Конечно, правда, – подтвердил пионер, – но вы должны мне будете выдать справку.

– Какую? Зачем? – попытался прояснить ситуацию замминистра.

– Обычную справку… Что, мол, Александр Сергеевич Васин, в здравом уме и при светлой памяти пожертвовал на благотворительность четыреста, мать его, тысяч, ё*** в ***, рублей, б**, и является теперь самым величайшим меценатом из всех меценатов, проживающих на советском пространстве. Поставьте, пожалуйста, на неё кучу государственных печатей и напишите там, пожалуйста, один из ваших номеров рабочего телефона.

– Васин! Да ты, что с ума что ль совсем сошёл?! – чуть ли не задохнувшись, прошептал Мячиков. – Зачем тебе такая справка?! И что ещё за советское пространство ты выдумал?

– Ну не на «постсоветском» же пространстве, – отмахнулся пионер и пояснил обалдевшей публике: – В общем смысл этой справки такой… Раз вы не хотите чтобы я был богат деньгами, то пусть я хотя бы буду богат известностью и популярностью. Вам не кажется, что это будет справедливо?

– Странно всё это, – произнёс Лебедев посмотрев на других членов комиссии и попытался прояснить ситуацию: – Скажи, что ты с ней будешь делать?

– А всё очень просто. Это справка будет служить для меня «вездеходом».

– Что это значит? Зачем тебе она?

– Ну раз вы лишаете меня денег, то как мне сыскать хлеб насущный? Питаться-то мне надо…

– А причём тут справка?

– А вот причём, – сказал и, почесав щёку, стал объяснять непонятливым товарищам, какие преференции я могу получить от данного документа. – Допустим захожу я в магазин и набираю большую тележку товаров. Потом прохожу мимо кассы и не оплачиваю покупки. Когда продавщица поднимет вой, то я ей предъявляю вами выданную «ксиву» и поясняю, что все деньги отдал на помощь кому-то, ибо самому мне помощь нафик не нужна. Она, естественно, нихрена не поймёт и вызовет милицию. Когда приедет милиция, я им дам ваш номер. Они вам звонят. Вы поднимаете трубку, вспоминаете, что денег у голодранца Васина нет потому, что вы их ему не дали и утрясёте этот вопрос сами. Отлично я придумал?

– Товарищи, да он над нами издевается?! – хохотнул Минаев, с неприязнью посмотрев на меня.

– Никаких справок мы тебе давать не будем, – сразу же открестился от этой суперидеи Лебедев.

– Ну, тогда, товарищи, я решительно не вижу причин продолжать нам с вами вести дальнейшую беседу, – сказал я, встав с топчана, добавил: – До свидания. Пойду я лучше дров ещё наколю.