Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

Певица Юля.

«Интересно сдаст мой Сашенька или нет? Такой умный, красивый, милый мальчик…, наверное, сдаст. Он же умный, поэтому наверняка сдаст все экзамены на отлично…

Хотя… экзаменов то много… да ещё и все в один день. Может и не сдать. Даже скорее всего не сдаст. Каким бы умным Сашечка не был, но столько… и сразу… Нет! Неполучится сдать всё сразу! Наверняка не сдаст. Хотя… может и сдаст, ведь он непросто умный, а очень умный – гений!.. наверное сдаст… хотя…

Так сдаст или не сдаст? Как бы о этом сейчас узнать поточнее?»

Она вышла на улицу и сев на автобус проехала несколько остановок до Рижского рынка. Там купив у старушки за неимением ромашек хризантему, которая обошлась ей в 30 копеек, она приступила к выяснению истины.

– Сдаст… не сдаст… – говорила она, отрывая лепестки у бедного растения.

Басист Иннокентий.

«Ребята сказали, что этот тип сегодня экзамены сдаёт?.. Ну и хрен с ним. Пусть сдаёт. От эфемерного лидерства я его отодвинул, ну и хорошо. Пусть знает своё место. Теперь нужно будет ещё и все песни у него отобрать, чтобы следующий раз вёл себя как надо и не «выёживался» перед старшими… А то, что экзамены сдаёт это даже хорошо… Может поумнеет немного и перестанет из себя корчить «царя горы». Моё ВИА, а не его. Это он должен понять и принять! А нет, так получит п****!! … Но так уж и быть, на светомузыке я тебя Шурик пока оставлю, и даже за экзамены твои вонючие выпью!.. Где тут у меня бутылочка «Столичной»? Ага… вот она. Ну за тебя, мелкий шкет!»

Гитаристы Антон и Дмитрий.

– Дим, да не так ты заготовку устанавливаешь!..

Ударник Мефодий.

– Раз и, два и, три и, четыре и…

Конец Интерлюдии.

* * *

Сочи. День. Химик и библиотекарь.

– Назови хотя бы три причины, почему тебе так срочно надо лететь к морю?

– Море волнуется – раз…

* * *

Ура! Наконец-то они и на море. Конечно сейчас не лето и вода несколько холодновата, но тем не менее они уже несколько раз купались. Вот и сегодня, позавтракав супруги пошли на пляж и там, ввиду отличной погоды искупались и с удовольствием позагорали до полудня. Вдоволь отдохнув дружная семейная пара вернулась в номер гостиницы, где предстояло переодеться и пойти пообедать.

Когда Эмма Георгиевна стала перевешивать на вешалке вещи, то у неё случайно упал пиджак мужа из кармана которого выпал тонкий запечатанный конверт…

– Иван Павлович, у вас тут из кармана пиджака какой-то конверт выпал, – прокричала она мужу поднимая запечатанное письмо с пола и раздумывая над тем, кто бы мог послать письмо её супругу при этом не подписав его.

– О, дорогая… Большое спасибо тебе. А я-то уже про него совсем забыл.

– И от кого это письмо? – поинтересовалась супруга глядя на себя в зеркало и подкрашивая губной помадой губы.

– Как же я забыл про него. Ведь ещё в самолёте хотел прочитать, – сетовал на память муж. – Эммочка это от Саши.

– От какого Саши? – замерев в нехорошем предчувствии произнесла Эмма Георгиевна.

– От нашего Саши. Саши Васина. Ты что его забыла?

– Дорогой, милый, любимый, давай его сожжём!

– Кого, – удивился непонятливый муж.

– Как кого?! Его!

– Кого? Сашу?.. – обалдел профессор и помня о том, что супруга совсем недавно – несколько дней назад получила глубокое потрясения и была «несколько не в себе», запричитал: – Эммочка, Эммочка, что ты, что ты… не надо его сжигать… он же мальчик ещё… где таблетки Эммочка?.. Ты принимала сегодня таблетки? Где они?..

– Да не Васина я сжечь предлагаю! – крикнула непонятливому супругу библиотекарь. – А письмо это твоё давай сожжём! Прямо сейчас! Не читая ни строчки! Вынесем на улицу и предадим огню!

– Ну что ты, что ты. Дорогая, успокойся. Вот пожалуйста выпей валерьянки, – сказал профессор протягивая жене лекарство.

Эмма Георгиевна выпила таблетки запив их минеральной водой и немного успокоившись сообщила мужу, что она в полном порядке и готова идти на обед. Тот вздохнул, поинтересовался ещё раз как супруга себя чувствует, и удовлетворившись ответом предложил выдвигаться в сторону столовой.

* * *

– Ну, так что тебе пишет твой Саша? – как бы невзначай поинтересовалась Эмма Георгиевна у мужа, когда они приступили к десерту – эклерам, свежей пастиле, халве, клубничному варенью, разложенному по маленьким вазочкам и ароматному индийскому чаю с лимоном.

– Оо. Опять совсем забыл… Хорошо, что напомнила. Сейчас мы посмотрим, что пишет ваш «искуситель», – произнёс Иван Павлович и достал из внутреннего кармана конверт с письмом.

Эмма Георгиевна поморщилась, коря себя за нетерпение. Вот зачем она ему напомнила о письме, ведь он же о нём уже забыл. Нужно было не напоминать, а вечером тихонечко это дьявольский манускрипт изъять и сжечь! Вот и всё! А теперь… а теперь жди беды.

Открыв послание, профессор обнаружил там два напечатанных на машинке листа, а также один лист с рисунками.

– Вы посмотрите Эмма, он ведь и нарисовал ещё что-то, – весело разглядывая «картинки» сказал супруг.

– Дайте я первой прочту! – попросила она, но уже читающей письмо учёный лишь отмахнулся от неё…

– Подожди дорогая. Ты же всё равно ничего не понимаешь в углеродных нанотрубках, а мне интересно, что этот «малый» смог нарыть в журналах…

– Хм, – хмыкнула супруга и принялась вкушать приятные на вкус сладости.

Всё время пока она занималась чревоугодием, увлечённый супруг не съел даже маленького кусочка халвы, не откусил даже воздушного эклера и совсем не притронулся даже к изумительному варенью.

Единственное что он сделал, так это выпил стакан чая и то, сделал он это одним гладком и без всякого удовольствия…

Естественно ему было не до еды, ведь то, что было написано в письме просто не укладывалось в голове учёного.

– Откуда! Откуда он это знает? С чего он это взял?! – задавал сам себе риторический вопрос ученый. – Нет таких данных! Это неизвестно науке!.. – добавлял он вновь и вновь перечитывая текст. – Невероятно! Невероятно! Этого не может быть! Как он мог до этого додуматься! – вскрикивал профессор под неодобрительные взгляды окружающих, а также супруги которая косилась на рисунок структуры нанотрубки питаясь понять, что это за квадратики и почему муж так сильно возбудился.

– Как он смог это понять? Восхитительно!.. Боже, неужели это правда!.. – восклицал профессор химии.

На любые расспросы любопытной супруги Иван Павлович практически не реагировал и всё время твердил:

– После-после… Подожди дорогая. Дай дочитать. Тут интересно!.. Тут же готовое открытие! Тут же… погоди… погоди…

– Искуситель, – вздохнув произнесла супруга учёного и посмотрела вдаль. Ей ничего не оставалось как смотреть на чудесное море, кружащихся в голубом небе белых чаек и ждать появления где-то там, вдали, на горизонте, большого белого лайнера…

Эмма Георгиевна погрузилась в мечты о далёких жарких странах, пальмах, слонах и танцах вокруг костров чернокожих аборигенов…

Они здесь… а те там… танцуют… с бубнами…

Ожидание затягивалось и библиотекарь, выплыв из своих грёз, повернулась к мужу и заметила, что того «и след простыл» …

– Искуситель! Искуситель, мать твою! Неужели он уехал в аэропорт?! – закричала она и вскочив со стула «помчалась» в номер гостиницы, надеясь всё же ещё застать там бедного мужа, который угодил в безжалостные лапы «адского создания».

Глава 10

Щёлоков

– А я тебе сколько раз говорил?! Сколько раз говорил? Я тебя предупреждал! До добра это недоведёт! – кричал министр на жену. Он освободился сегодня пораньше, и они, встретившись в центре города выехали для разговора загород. Там они о многом переговорили и условились, в квартире, которая без сомнения прослушивается, вообще, кроме семейных не обсуждать не какие другие темы.

Когда министр с женой вернулись домой, то тихо и мирно пообедали, после чего Николай Анисимович ушёл к себе в кабинет для ознакомления с очередным посланием пришельца из будущего.

Он взял за правило читать одно послание за два-три дня, иначе в голове образовывалась каша. Сейчас пришла очередь до конверта № 8 – «Рекомендации и связь».

Светлана Владимировна, допив чай раздумывала какое бы письмо прочитать сегодня ей, но в этот момент раздался крик и звон бьющегося стекла.

«Ну вот опять», – с грустью подумала она и ошиблась, потому, что было уже «не опять, а снова»!

Разъярённый муж с листами в руке подбежал к ней. Он буквально пылал от гнева и Светлане Владимировне стало жутко.

– Посмотри! Посмотри, что ты натворила! Посмотри! Дура! – кричал он, махая перед её лицом бумагами. Он помнил о прослушке и о том, что каждое сказанное им слово, каждый звук, будет проанализирован и доложен, но сдерживаться ему было крайне тяжело. – Посмотри, что ты наделала… что же ты наделала… – прошептал он и схватившись за сердце опустился на диван еле дыша.

Она вскочила и накапала ему корвалола!

– Может скорую Коля? – плача и обнимая его шептала она. – Коля, Коленька прости меня! Коля, давай скорую, а?..

– Не надо Света… не надо. Уже отпускает вроде… Ох, Света, Света… – тяжело дыша произнёс министр.

Она знала почему он так ругается и так разнервничался. Она уже прочитала то письмо.

«Нет, не может быть! Это не правда! Это всё враньё! Я не такая!» – сказала она тогда себе, а затем оглядела свою квартиру. Пройдя по ней из комнаты в комнату, она поняла, что это всё правда, что это не враньё и не вымысел, и что она именно такая, а поняв это она очень сильно испугалась. Испугалась того, что из-за её выходок погибнет вся семья! Умрут все её любимые! Зачем ей тогда всё это?! Зачем?..

Николай Анисимович одел очки и поднёс письмо ближе к глазам.

Тут была компрометирующая информация о самом Щёлокове, о его жене, о ближайших планах и развитии событий, о дружбе Светланы Владимировны с дочерью Генерального секретаря Галиной Леонидовной Брежневой и ещё многое другое.

«Всё это барство, не может не вызывать ненависть у простого народа! – писал в своём послании товарищ Артём. – Все ваши великолепные реформы системы МДВ будут мгновенно позабыты и останется о вас только слава хапуги и казнокрада.

При обыске в вашей квартире, который должен будет произойти 12 ноября 1984 года, будет найдено: 124 картины достойные Третьяковской галереи, много денежных средств, огромное количество драгоценностей и ювелирных изделий, хрустальные люстры … Вы понимаете о чём я? Нет? Ну так идите и зайдите к себе в ванную комнату и туалет! У вас даже там висят люстры из хрусталя! В туалете! Вдумайтесь, в туалете мать его, у вас хрусталь! Это что такое?! Это такой социализм вы строите? Это для этого народ воевал? Это для этого народ должен работать от зари до зари, чтобы вам испражняться было удобней под светом прошедшем через хрусталь?! Да вы совсем там что ли о***?! Зачем вам это всё? Вы кем себя возомнили? Новым буржуем? А супруга ваша кто? Графиня? Фрейлина королевы, ну или кто там у нас Галина Леонидовна – принцесса? Так ваша Светлана товарищ министр фрейлина принцессы? А подвески там ещё не начали подвозить из Англии?»

– Что за подвески? – прошептал министр, показывая супруге часть текста.

– Это Дюма. «Три мушкетёра», – объяснила мужу рыдающая супруга.

«Своей непомерной алчностью и жадностью вы губите не только себя и своих близких, но и страну, обрекая населяющий её народы на мучения и страдания, – продолжал читать неприятную для себя правду Щёлоков. – Зачем вы воевали? Зачем вы прошли кромешный ад войны? Ради чего?! Опомнитесь! Вы живёте как дворяне, а народ, который во круг вас вы считаете быдлом, которому кидаете подачки. Вспомните, где я передал это письмо вашей жене и спросите себя: что она там делала? Не знаете? Врёте! Знаете! Она выбирала себе иностранное шмотьё! Вот ради чего вы Николай Анисимович вместе с ней воевали и кровь проливали! Ради юбки, кроссовок и чулок! Вам самому-то не смешно? Позорище!!

Свои дачи, свои магазины, своё спец обслуживания, свои санатории, всё свои да свои, а народ вам чужой! И это вы, тот, которого многие историки считают более-менее порядочным. Вы представляете?! Вы представляете, что если вы с вашей женой порядочные, то кто тогда не очень порядочные? Кто тогда на верху у власти находиться? Там же тогда вообще полный п****, а не люди! Это же караул надо кричать!!

Вам неприятно это читать? Вам страшно? И нам! И нам неприятно! И нам страшно! Но не только нам не приятно и страшно, нам ещё горько и обидно! Обидно от того, что вы фронтовик вместо того, чтобы встать как в сорок первом на защиту Отчизны, на защиту советского народа сами погрязли в роскоши и праздности!»

Николай Анисимович пошёл было за бутылкой, но остановился на пол пути и положил руку на сердце. Оно покалывало и билось как ненормальное.

«Нет. Выпивать сегодня не буду. А то помру ещё раньше времени, а у меня как оказывается есть ещё очень много несделанных дел,» – сказал он себе и вернулся на диван.

– Всё Света, успокойся. Всё будет хорошо. Успокойся, – сказал он жене и под её всхлипы продолжил чтение «рекомендаций», которые больше напоминали ругательства и обвинения.

«Короче говоря, к чёрту лирику! Всё в ваших руках! Сейчас вы ещё можете всё изменить! Для этого вам, как мне кажется, необходимо сделать несколько шагов.

Рекомендации.

Первое: Немедленно прекратить любые махинации с ценностями, особенно с золотом и бриллиантами. В первую очередь это касается Вашей жены, которая зная о готовящемся повышение цен на золотые украшения, со своей лучшей подругой Галиной Брежневой соберётся сделать свой маленький гешефт, о котором непременно узнают.

Второе: В ближайшее время организовать передачу картин и других исторических ценностей в музеи города Москвы. Это нужно сделать как можно скорее, открыто и с привлечением прессы.»

Щёлоков посмотрел на висящие на стенах картины и понял, что эта рекомендация мало выполнима, потому, как она ему словно ножом по сердцу. Он любил живопись и сам немного рисовал, поэтому то, что предлагал товарищ Артём было чрезмерно радикально и крайне омерзительно.

«Как можно отдать такие замечательные полотна неизвестно кому. Обойдутся вместе сэтим Артёмкой. Отдам парочку и всё. Остальные оставлю, пусть висят, взор радуют и вдохновения придают. Никто и не заметит!» – подумал он и перевёл взгляд сначала на всё ещё всхлипывающую Светлану, а затем на фотографии, лежащие перед ней на столе.

На одной из них был изображён он, после того как выстрелил себе из ружья в голову.

– Ну на *** эти ё**** картины!! – громко и чётко проговорил Николай Анисимович, встал с дивана и направился к бару.

Его заметно лихорадило.

Выпил пятьдесят грамм коньяка, для успокоения нервов, ибо читать такое было крайне тяжело, и присев в кресло за письменный стол приступил к дальнейшему чтению рекомендаций.

… На вопросы прессы откуда у вас столько картин необходимо дать пояснение: вот мол, картины дарят знакомые на праздники и дни рождения, так и накопились, – писал в своём послании пришелец. – Вы давно приняли решение, эти исторические артефакты подарить музею, потому как вы посчитали, что данные произведения искусства являются общей ценностью всего советского народа. Вы ни капли, не сомневаясь решили безвозмездно передать их, чтобы любой труженик, мог посмотреть на такую красоту.

Третье: Ювелирные изделия, столовое серебро, соболиные, пестовые и другие шубы, ровно, как и весь заграничный ширпотреб, импортную мебель и технику, а также другие вещи, представляющие серьёзную денежную ценность, немедленно продать, а деньги перевести в детский дом, естественно сохранив все квитанции о переводе денежных средств.

Четвёртое: квартиры и дачу привести в надлежащей вид – «как у всех». Я надеюсь, что вы правильно поймёте, что имеется ввиду не как у всех власть имущих, а как у всех простых советских тружеников. Никакой импортной мебели, ковров, люстр, техники и т. д., и т. п.

Кстати говоря, рекомендую найти строительную бригаду «на стороне» и под предлогами ремонта обнаружить просушку. После этого, можно начинать большую игру вы сами знаете против кого. К примеру, устроить скандал и пожаловаться на произвол со стороны КГБ Брежневу.

Пятое: У товарища Суслова, есть хороший обычай. Пятнадцать процентов заработной платы он ежемесячно переводит в детский дом. Вам и вашим близким необходимо немедленно перенять такое замечательное начинание!

Шестое: Создать благотворительный фонд и назвать его к примеру «Любовь». Не знаю возможно ли это в этом времени, но нужно постараться это сделать.

В этот фонд, смогут перечислять любые суммы все желающие труженики СССР и быть может даже люди из других стан социалистического лагеря и не только.

Цель фонда – помощь детям.

– Помощь детям сиротам.

– Помощь детям инвалидам.

– Помощь детям, страдающим от каких-нибудь редких болезней.

И так далее.

Главой фонда необходимо сделать либо Вашу жену, либо Галину Брежневу, тогда Ваша жена становиться её замом.

Тем самым мы убиваем сразу несколько зайцев. Во-первых, что немало важно, помогаем детишкам, а во-вторых ваша жена и её лучшая подруга начнут заниматься полезным во всех отношениях делом, ездя по городам и весям нашей большой страны, неся людям добро.

Тут главное. Чтобы эти поездки не превратились в чреду банкетов, которые будут следовать один за одним, что приведёт в скором времени к обратному результату, пьянству и скандалам.

Для привлечения Брежневой рекомендую Вашей жене пригласить Галину Леонидовну, как-нибудь случайно заехать в интернат для детей инвалидов. Моё мнение, что после того, что она там увидит, она сама станет страстно желать создать фонд помощи таким вот детишкам. Тут главное проследить, чтобы Галина Леонидовна после увиденного не спилась.

В общем идею я вам рассказал, а как конкретно действовать по данному пункту решать исключительно Вам, ведь именно Вы находитесь в «банке с пауками» варясь в этой каше.

Не совсем по этому пункту, но и о нём тоже.

Во всех странах «первые леди» работают в каких-нибудь благотворительных фондах и кому-то помогают и только у нас всё, как всегда – либо сидят дома с детьми, либо шляются непонятно где и непонятно с кем. Я надеюсь вы понимаете кого я имею ввиду? Так вот. Хотя Галина Брежнева и не королева, а лишь принцесса, но всё равно бриллианты, банкеты, шампанское, золото, хрусталь…» – тут Щёлоков не выдержал, подбежал к стоящей в шкафу хрустальной вазе, схватил её и с силой швырнул в импортный цветной телевизор «Grundig».

Как ни странно, но экран телевизора такое нетривиальное воздействие выдержал и даже не треснул, а вот несчастная ваза разбилась вдребезги на мелкие осколки, которые разлетелись во все стороны кухни и коридора.

«Вы посмотрите, как живут эти «первые леди», которые нихрена ничем в своей жизни не занимаются, а лишь жрут в три горла и сравните это с тем, как живут простые люди. Отъедет километров на пятнадцать-двадцать от Москвы. Да там в некоторых деревнях не то, что газа или воды, там даже электричества нет. И это всё происходит на пятьдесят девятый год советской власти! Именно той власти, в которой её лидер Владимир Ленин выдвинул главный тезис: «Коммунизм – это есть советская власть плюс электрификация всей страны»! Так какого х** вы делали почти шестьдесят лет? Или то, о чём говорил Ленин вас не интересует? Он уже не авторитет что ли для вас?!.. Ах разруха… ах война… но война-то закончилась тридцать два года назад. Вдумайтесь! Тридцать два года уже прошло! Мы запустили человека в космос, а рядом со столицей даже света нет. Позорище!

(Справедливости ради нужно отметить, что в некоторых сёлах Подмосковья и в 2019 году нет ни воды, ни газа. А туда куда в последнее время газ провели, требуют только за подключение больше трёхсот тысяч рублей. Прим. автора.)

… Или про воду. Люди носят воду из колодцев и прудов как в каменном веке. Мыться ходят на пруд. Печки топят дровами, а дрова носят на себе из леса. Это же дикость какая-то! Это древний мир. На какой х** нам нужен первый человек на Луне, раз мы живём в средневековье? Много нам это даст счастья? Лучше ли мы жить начнём? Ответ нет! Не будет лучше уж точно, потому как те деньги, на которые можно было бы построить водопровод, будут потрачены на сомнительные космические исследования.

Но это я отвлёкся. О «космосе-момосе» мы поговорим в следующих посланиях.»

– Кошмар какой-то! Даже электричества нет! Проверю! Обязательно проверю! Ну, спасибо тебе товарищ Артём, – прошептал министр, а затем в сердцах закричал. – Вот же с*** ё*****! Твари!

На крики из кабинета немедленно прибежала супруга, которая стала успокаивать Николая Анисимовича. Тот в свою очередь успокоил её и сказав, что всё в прядке и он больше не будет нервничать проводил её из комнаты.

Закрыв за Светланой дверь, он вновь отправился к бару, где, глянув на коньяк, поморщился, и произнеся: – Фу, буржуйский напиток, – налил и выпил стопку «русской водки», после чего вздохнул и вновь взял в руки письмо.