Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 36 (всего у книги 272 страниц)

Глава 8

Ко мне подошёл директор школы.

– Ты как, Саша? Всё нормально?

– Нормально.

– Во так дела брат… Видишь, как распалилась… прям истерика какая-то…

– А что с ней случилось? Непонятно. Почему она так завелась? Я же вроде ничего особенного не сказал.

– Я тут поспрашивал товарищей… Говорят, что у этой старухи… – он оглянулся по сторонам и закашлялся… – в смысле престарелой женщины, – кашель усилился. – Одним словом у этой девушки, оказывается Анна Каренина больное место. Она диссертацию защищала на эту тему. Говорят, что так прониклась героиней, что даже возомнила себе то, что Анна Каренина её дочь.

– Я что-то подобное и подумал, – признался я. – У бабушки с головой, как и у её названной дочери тоже не всё ладно. И как её в учителях с такими мыслями держат? Одинокая наверно, вот крыша и поехала…

– Тише, тише, – всё же ещё раз оглянувшись по сторонам «на всякий пожарный» сказал Пётр Семёнович. – Держат значит надо…

– Нда… – произнёс в задумчивости я. – Но согласитесь, она же псих.

– Это да… Старушка явно не в своём уме, – прошептал, соглашаясь со мной директор, наблюдая за группой «депутатов», суетящихся вокруг Марьи Васильевны и тут же испугавшись своих слов прошептал ещё тише: – Ну всё, ну всё… готовься. Сейчас географию сдавать будешь.

«Белоэмигрантка» же разревелась так, что высочайшей комиссии ничего не оставалось как барышню отпустить на все четыре стороны и под руки вывести из зала.

* * *

После небольшой пятиминутной паузы, дабы все успокоились, за меня взялся географ.

– Атлас Лев Давыдович, – представился тот, а я подумал: «Прикольная фамилия. Всё по теме…»

Это был невысокий старичок в очках, с седой шевелюрой, бородой и усами. Одет он был в синий костюм тройка и для предания облика «старичков-учителей из старых фильмов нахватало чёрной тросточки с золотым, круглым набалдашником, белых перчаток и быть может цилиндра.

– Что ж, Александр, начнём экзамен, но перед этим помоги мне пожалуйста повесть карту мира.

Я встал с места и помог прикрепить атлас, на котором было изображено два полушария нашей «плоской» планеты, к школьной доске. Атлас был огромных размеров и был именно таким, который я и хотел повесить на стенку вместо обоев. Он был точной копией того экземпляра, который мне злая продавщица книжного магазина категорически отказалась продавать за «любые деньги».

«Нужно будет у географа поинтересоваться после экзамена, не захочет ли он совершить небольшую бумажную бартерную сделку: я ему бумагу – купюры, а он мне бумагу – атлас?» – пронеслась мысль в голове, а экзаменующий преподаватель уже задавал первый вопрос:

– Александр назови сколько у нас материков и назови их.

– Шесть: Австралия, Евразия, Северная Америка, Южная Америка, Антарктида и Африка.

– А сколько у нас сторон света?

Странная формулировка слова – «свет» … Части света, старый свет, новый свет, выйти в свет… да и вообще из всей этой тавтологии, только: «включите свет – я нихрена не вижу», звучит более-менее адекватно…

Что-то наши предки с терминами перемудрили.

Как вам к примеру возглас Попова – изобретателя радио: «Я вышел в эфир!» Какой такой эфир? Что за эфир – то? Уж не о том ли эфире идёт речь который официальная наука категорически отрицает?

В общем частей света как многие знают было тоже шесть: Европа, Азия, Америка, Африка, Австралия, Антарктида.

– Кто и когда открыл Америку? Покажи, где она… Кто открыл Берингов пролив? Покажите где он… Сколько республик в СССР?.. Как они называются?.. Где находятся?..

Ну и так далее и в том же духе…

Пообщались мы с товарищем Атласом ещё минут пятнадцать, и он удовлетворённый ответами перед тем как уйти на своё место произнёс вердикт:

– Прекрасно! Молодой человек школьную программу знает на отлично! Я ставлю оценку «пять»!

Комиссии такая быстрая сдача предмета тоже очень понравилась и недолго думая в мою сторону направилась относительно симпатичная и очень молодая, лет двадцати пяти, учительница английского языка. Её молодость чрезвычайно бросалась в глаза на фоне престарелых «депутатов», некоторые из которых наверняка годились ей бы в дедушки и бабушки.

С «англичанкой» мы стали общаться на разные темы, типа: «вэ тэйбалы» и «вэ роузы»… Она говорила мне тексты на русском, а я переводил их на английский. Затем поступили наоборот, она говорила по-английски, а я переводил на русский.

В завершении «допроса» учительница попросила меня написать письмо моему другу учащемуся в девятом классе в другой стране мира и рассказать о себе.

– Письмо на английском нужно написать или можно на нашем? – невинно поинтересовался испытуемый.

– Да, конечно… То есть нет конечно. На английском пожалуйста. Ведь ты же английский язык сдаешь, – ответила девушка, не поняв моего сарказма.

– Но у меня нет друзей за границей и уж тем более нет их в тех странах, где люди говорят по-английски – это же капиталистические страны, – напомнил я ей.

– Саша, – мягким голосом произнесла она. – Ну представь, что такой друг, твой ровесник, который поддерживает у себя в стране нашу страну, у тебя есть…

– А могу я тогда написать письмо другу, находящемуся в США? – невинно поинтересовался ученик.

– В США? – удивилась учительница и неуверенно косясь на молчавшую комиссию сделала непростительную ошибку сказав: – А почему бы и нет. Напиши.

В письме моему «заклятому» другу я рассказал о своей семье, о том, что живу с мазой и грендмазой… а в конце письма я посоветовал гражданину: you never use nuclear weapons against my country, the Union of Socialist Republics … otherwise hell will come to your country.

(Автор не знает, правильно ли написана эта фраза, поэтому если кто-то в английском более-менее разбирается и у него есть свободная минутка, то автор просит написать ему в «личку» правильно построенное предложение. прим. автора.)

Учительница покраснела и не находила слов…

Комиссия ничего не поняла, лишь географ, который вероятно знал английский язык закашлялся и показал мне в знак одобрения большой палец, поднятый вверх.

– А о чём сказал экзаменуемый? – спросила председатель. – Переведёте и нам. Нам тоже интересно узнать, что советский школьник написал своему другу в Америке.

– Саша написал, что: Он живёт с мамой и бабушкой и поэтому предупреждает американца, о том, что если с ними что-то случится, то он убьёт каждого из них…

– Гм… – раздался неопределённый звук со стороны «присяжных заседателей.»

– А в конце письма он написал: никогда не применяй ядерное оружие против моей страны Союза Социалистических Республик, иначе в твою страну придёт ад.

Повисла тишина…

– Гм… грубо, но в точку! – нарушив всеобщее молчание и вновь издав этот звук поддержал меня до этого молчавший директор школы. – Я бы сказал…

– Конечно в точку! Именно, что в точку товарищи! – перебила его председатель и встав со своего места продолжила: – Мы все знаем, что сейчас Американцы совсем распоясались. Одни бомбёжки Вьетнама чего стоят! Также нужно напомнить вам товарищи, что не прошло и полу года, как… – и Елена Владимировна углубилась «далеко и надолго», в такие дебри, куда не один «Макар телят никогда не гонял» и даже не мог помыслить об этом.

Пока «начальство» толкало пламенную речь, «англичанка», видимо переживавшая за «англоговорящий сегмент кластера Земля» и не понимая моего воинственного настроя поинтересовалась, почему я написал письмо в такой грубой форме?

– А чего с ними церемониться-то? Возьмём да бахнем! – произнёс я с интересом наблюдая за реакцией экзаменаторши.

– Бахнем? – неуверенно переспросила та.

– Обязательно бахнем! И не раз! Весь мир в труху!.. Но потом… – окончил я пугать молодуху фразой из к/ф «ДМБ». (https://www.youtube.com/watch?v=xLPgIdg9Rng)

Девушка потупилась и побрела к своему месту.

«Отлично. Продолжаем,» – подумал я, глядя как на арену выходит новый гладиатор для битвы с «Левиафаном».

Гладиатор оказался физиком и пригласил «Левиафана» к доске.

«Что ж, теперь посмотрим кто кого», – подумал «Левиафан» и ринулся в бой ожидая, что ему сейчас зададут вопросы типа: S = v * t, где s – расстояние, v – скорость, а t – время… Ну или же «на крайняк», что-то типа: F = m * q, где F – сила тяжести, m – масса тела, q – ускорение свободного падения…

Но этот мужик без бороды, но с «будёновскими» усами думал по-другому. Он был молод, тридцати – тридцати пяти лет от роду, энергичен, а в жизни он хотел, как я понял, только одного – безоговорочного торжества науки. Остальное, как мне показалось, ему было «по барабану».

Он с каждой секундой углублялся всё дальше и дальше в пучину «знания» таща меня за собой…

Я отвечал, как мог, но начал понимать, что дядю унесло уже очень и очень далеко от школьной программы, только тогда, когда тот попросил меня написать формулу Ньютона-Лейбница.

«Ну ладно. Надо ему, отвечу,» – подумал я начиная отвечать на вопрос и охреневая как над ним, так и над собой:

– Формула Ньютона – Лейбница, или как её ещё называю – «основная теорема анализа», даёт соотношение между операциями взятия определенного интеграла и вычисления первообразной…

Юный физик в моём лице написал эту теорему на доске, и посмотрел на реакцию неугомонного старшего товарища энтузиаста. Тот кивнул мне и особо сильно «не заморачиваясь» попросил продолжать… Я оглядел комиссию… Те сидели и как не в чём небывало слушали нас, как будто, так и надо. Среди всех «депутатов» выделялась только женщина неопределённого возраста, вероятно младшая сестра-близняшка «русички» Марии Васильевны, которая сидела за столом вся подавшись вперёд словно приготовившись к прыжку.

– Молодец Васин! Молодец! Продолжай! – подначивал меня физик, и я, плюнув на всё продолжил:

– Для получения площади прилегающей к некоторой части абсцисс, эту площадь всегда следует брать… … Современную формулировку привёл в начале девятнадцатого века… … Вот так выглядит интеграл Лебега, – сказал я изобразив на доске формулы.

Осмотрелся.

Все сидят, все глядят. Всем пофигу, что там за формулы и кто такой Лебег.

Не по фигу только двум гражданам – «сестре» «русички» с прищуром рассматривающей меня уже практически лёжа на столе и через чур возбудившемуся физику, который как какой-то, прости Господи – геликоптер, машет во все стороны руками и тычет в написанные на доске формулы мелом при этом постоянно, что-то бубня.

Мы расписали формулы…

Увидев получившийся результат Сергей Ильич, а именно так звали учителя физики и астрономии, престал болтать и облокотившись на доску впал в глубокую задумчивость.

– Может продифференцируем её? – спросил я через пару минут тишины, уже тупо прикалываясь над «залипшим» учителем.

– Что?.. – очнулся ото сна тот. – Что вы сказали коллега? Продифференцировать?

– Ну да, коллега.

– Даже не знаю… как к этому вопросу подойти. С какой стороны? – запаниковал тот.

– А чего вы боитесь? Подходите прям с самого начала формулы! Возьмите да сделайте!

– Да, да. Вы правы коллега. Правы! Именно продифференцировать её нужно. Сложно, но, наверное, можно. Только… Ведь результат может быть непредсказуем! Результат может быть даже таким, что перевернёт всю науку!

– И пусть перевернёт! Дерзайте коллега! – подбодрил я одержимого физика. – Не к лицу советским учёным отступать перед трудностями!

– Вас понял коллега! – быстро сказал он и побежал к своему месту.

«Всё. Пи***! Физика мы потеряли,» – весело подумал я, слыша, как председатель интересуется у одержимого товарища:

– Сергей Ильич, так Васин экзамен сдал?

– Что? Какой экзамен? – доставая листки с ручками из портфеля нервно проговорил учитель. Мы ему были уже абсолютно неинтересны, ибо он был уже очень далеко от мирского… он думал о том, как продифференцировать, то, что продифференцировать в принципе невозможно.

– Экзамен который вы только что изволили принять! – начальственным тоном проговорила Елена Владимировна, напоминая о себе. – Прекратите писать и ответе на вопрос: Васин экзамен сдал?

– Васин? Не знаю. Наверное, сдал, – не отрываясь от записей ответил физик.

– А какую оценку вы выставили? – спросила председатель и решительным движением отобрала исписанный листок у учителя.

– Немедленно отдайте дифференцирование! – набычился тот и сжал кулаки.

– Оценка!

– Отлично! – зло произнёс одержимый и протянув руку рявкнул: – Дифференцирование…

– Подождите вы со своими писульками! – рявкнула в ответ также набычившаяся начальница. – Вы для чего сюда приехали?! Экзамены принимать или формулы рисовать?!

Физик немного подобрался, но всё равно – взгляд у него был не хороший. Я его понимал… Тут интегралы понимаешь, а там какой-то Васин! Ну, и что главнее и интереснее? Уж не Васин, это точно! Он в эмпиреях, он интегрирует, а тут какие-то жалкие людишки его отвлекают от «высокого».

«Фанатик, что с такого взять,» – с завистью подумалось мне и я вспомнил, что совсем недавно, жизнь назад, в молодости, я тоже был таким вот: молодым, красивым, полным энтузиазма и идей…

Тоже чего-то хотел… Бился головой о стены, пытаясь проломить их, падал и поднимался, кусал локти и разбивал кулаки в кровь, а потом изменился… Вот так, раз и всё… И никакие стены стали мне не нужны и никакие кулаки разбивать я не собирался, потому как понял, что стены проще обойти, а руки мне никто другие не купит…

И вот сейчас, я наблюдал увлечённого человека, которого неосознанно ассоциировал с собой прежним…

Ностальгия…

– Сергей Ильич. Возьмите себя в руки. Вы на работе! – напомнила физику Елена Владимировна. – Вы должны принять экзамен по астрономии, а уже затем заниматься чем вам угодно! Вы в состоянии это сделать? Тогда прошу вас! Экзаменуемый уже Вас ждёт!

Сергей Ильич посмотрел на председателя как его теска по отчеству – Владимир Ильич Ленин смотрел на буржуазию, после чего перевёл полной ненависти взгляд на своего «бывшего коллегу» – меня.

– Коллега, – решил я проявить упреждающую инициативу. – А давайте повесим вот эту большую карту звёздного неба?..

Тот как-то сразу взбодрился, вероятно уже оклемался после перелёта из своих «физических далей», и мы прикрепили карту на доску.

– Ну. Что вы скажите об этом? – глядя на висевший атлас спросил меня физик-астроном.

– Север, Юг, Запад, Восток, – показав направления по компасу проговорил я, и коллега опять завис…

Мы простояли пару минут любуясь чёрно синими красками космического пространства, после чего астроном отвис и задал мне второй вопрос:

– Как называется наша планета? В какой системе она находиться и какая она по счёту от солнца?

Я ответил:

– Считается, что наша планета находиться в солнечной системе, считается, что она называется Земля и считается, что она находится третьей от Солнца. В общем так считают многие, но не все.

– То есть, как это считают многие? – искренне удивился Сергей Ильич. – Ты считаешь, что мы живём не на планете Земля?

– Земной шар, представляет собой не шар в геометрическом смысле, а круглый диск, центром которого служит Северный полюс!

– Что? – широко открыв глаза прохрипел энтузиаст-астроном.

– Южного полюса не существует вовсе, а вместо него расположена огромная ледяная стена! Вы «Игру престолов» смотрели, коллега? Вот приблизительно такая и там!

В зале наступали тёмные времена, и кромешная мгла невежества древних веков начала сгущаться над приёмной комиссией.

Те аж дышать перестали.

– Диаметр планеты составляет, что-то около сорока тысяч километров, – продолжал анти Бруно. – Над этим огромным диаметром, словно купол, возвышаются созвездия, Солнца и Луна, которая на самом деле является голограммой. Для того, чтобы люди, которые по факту являются экстремальными туристами, могли видеть смену дня и ночи, вращается не планета-диск, а купол расположенный над ней. Именно поэтому мы наблюдаем движение созвездий и звёзды. Также мы видим, что на смену тёплому и яркому Солнцу, приходит холодная и загадочная луна. По такой же схеме мы наблюдаем закаты и восходы…

– Эээ… – произнёс учитель и посмотрел на открывшую рты комиссию.

В очередной раз в зале повисла гробовая тишина и я решил сжалиться и заканчивать на этом знакомить аборигенов с «плоско-земельной» версией существования Земли.

– Именно так считали древние люди! – произнёс я и услышал всеобщий вздох облегчения, при котором некоторые члены «жюри» от радости даже зааплодировали.

Через пару минут, экзамен продолжился…

– Какие планеты в солнечной системе и сколько их? – в задумчивости спросил «астрофизик».

– Меркурий, Венера, Земля, Марс, Юпитер, Сатурн, Уран и Нептун. Всего восемь планет.

– Как восемь? Не восемь! Подумай ещё! – предложил «добавочное время» учитель.

– Восемь! И думать нечего, – не задумываясь парировал ученик «не воспользовавшись помощью зала».

– Нет коллега! Планет девять! – стал повышать тон собеседник.

– Нет коллега! Не девять, а восемь! – последовал его примеру я.

– Коллега! Вы не назвали одну планету!

– Нет коллега, я назвал все!

– Нет не назвали, коллега! – стал заводиться визави.

– Нет назвал!

– А как же Плутон, коллега! – перешёл на «через чур» повышенный тон астроном.

– А Плутон, это вообще не планета, – просто ответил я.

– Эээ… – вновь «подзавис» учитель. – Почему? Почему не планета?

– Да потому, – вздохнул малолетний всезнайка, – что не соответствует этому определению, поскольку не очистил свою орбиту от окружающих его объектов пояса Койпера.

– Какого пояса? Как не очистил? – поинтересовался любознательный физик-астроном.

– Пояса Койпера, – пояснял я «не свидомому» коллеге, – это область Солнечной системы от орбиты Нептуна (приблизительно тридцать астрономических единиц от Солнца) до расстояния около пятидесяти пяти астрономических единиц… Хотя пояс Койпера и похож на пояс астероидов, но он в двадцать раз шире и от двадцати до двухсот раз массивнее последнего…

Комиссия нихрена ничего не поняла и закрыв рты уставилась на физика-астронома ожидая его резолюции на спич «школоло».

– С чего ты это взял? Откуда у тебя такая информация? – прошептал чуть, дыша Сергей Ильич, явно подозревая меня в прослушивании по радио запрещённых в СССР «голосов», или чтению журналов из-за «бугра», некоторые из которых также были запрещены в стране советов.

– Да в журнале каком-то прочитал. В библиотеке, – ответил я.

– В каком? В какой библиотеке?

– В Ленинской библиотеке, толи в журнале «Огонёк», толи в «Вокруг света» … Не помню.

– Уффф… – выдохнул удовлетворённый ответом коллега.

Затем мы немного полетали по галактики и поговорили про звёздные туманности и созвездия, после чего задумчивый всё это время учитель похлопал меня по плечу и сказав: «отлично», отправился к своим расчётам.

Не дойдя пары метров до своего места, он обернулся и быстрым шагом подошёл ко мне.

– Слушай, Васин. Я вот, что подумал… Мне кажется, насчёт купола ты прав… – шёпотом произнёс охреневшему мне новообращённый «плоскоземельщик».

«Простите меня граждане «шароверы»,» – подумал я и мысленно засмеялся.

Глава 9

Когда физик-энтузиаст ушёл к своим расчётам, в которых он без сомнения собирался что-нибудь продифференцировать из-за стола не без труда вылезла женщина средних лет и необъятных размеров.

Представившись Анной Марковной – учительницей биологии, она рванула «с места в карьер».

И действительно, чего тянуть кота «за все подробности».

– Так, Саша. Я задам тебе шесть вопросов. Ответишь и я задавать дополнительные не буду? Договорились? Хорошо. Первый вопрос… – сказала она и к моему удивлению действительно задала только шесть вопросов.

Я отвечал…

– Популяция – это…

– Метаморфоз – это…

– Фотосинтез – это…

– Обмен веществ – это…

Тут она вероятно решила загнать меня в краску и краснея сама застеснявшись «промямлила» вопрос о сперматозоидах и яйцеклетках.

«Хм… и что там такого страшного? Или я чего-то не понимаю?»

У меня не дёрнулась не одна мышца и я ровным голосом произнёс:

– Сперматозоид – это…

– Яйцеклетка – это…

– Отлично! – вскричала «биологичка» и покраснев ещё больше быстрым шагом пошла к своему стулу.

Я нихрена не понял…

«И чего она так стеснялась? Почему заорала? Что я такого сказал-то? Вероятно, какие-то комплексы? Странная женщина.»

* * *

… Средних лет, в меру худая, в меру полная, в меру сутулая, в меру высокая и естественно в очках. «Химичка», выглядела, как и любая другая «химичка» в любой другой школе страны, ибо когда их клонировали, то ни с возрастом, ни с внешностью особо сильно «незаморачивались».

Запомним друг, и я, и ты

Чем отличаться спирты —

В них углерод и гидроксид,

И каждый спирт легко горит.

Или…

Даже если спирт замёрзнет

Всё равно его не брошу.

Буду грызть его зубами,

Потому, что он хороший.

Вот такие вот четверостишья мне почему-то пришли на ум, когда «химичка» задала свой первый вопрос:

– При электролизе водного раствора какой из солей на катоде и аноде будут выделяться газы?..

…

– Какая разница между сульфатом и сульфидом? – докапывался до меня «химический клон» после двадцатиминутного допроса на разные темы.

«Хм, а ведь я и про это знаю стих. Так почему бы и нет?» – подумал я продекларировал:

– Сульфит не путайте с сульфидом,

Чтоб места не было обидам:

Сульфиды – сероводорода

Родня. И нет в них кислорода!

А вот сульфит. Скорей смотри:

В нем кислорода сразу три!

Добавим кислорода атом -

И познакомимся с сульфатом!

Высокая комиссия посмотрела на «училку» и та на секунду опешив от стихоплётства произнесла:

– Правильно! Так оно и есть! Великолепно! Твёрдая пятёрка с плюсом! – после чего пожала мне руку.

* * *

На смену толстушки выпорхнула, скрепя престарелым «био-скафандром» тётя, которая на вид была, не менее потрёпанная судьбой нежели приснопамятная «русичка» и также, как и та пережившая на своём веку немало несчастий и страданий.

Она была одета в не модное «доисторическое» платье царского периода с вульгарным белым бантом на шее, носила не аккуратную причёску, которая в отличии от «башни» «белоэмигрантки» была, что-то типа каре, но плохо подстриженного и торчащего в разные стороны.

Естественно, раз уж она была должна задать за оба класса всего шесть вопросов, по три штуки за каждый, то начали мы за с ней разговаривать о временах: «за долго до истории древнего мира» …

Палка-копалка, человек разумный, «Хомо», мать его, «сапиенс», вид рода – люди, из семейства гуманоидов в отряде приматов.

Вначале верхнего палеолита, около сорока тысяч лет назад, его ареал уже охватывал практически всю Землю.

– Человека из обезьяны создал труд…

– Освоение огня, искусство, язык, речь…

– Первобытное общество…

– Древний мир…

– Средние века…

– Новое время…

Огромная куча тем и не менее огромная куча вопросов по каждому подпункту, а далеко не шесть!

Я рассказывал о славянах, о кривичах, о объединении Руси, затем ни с того ни с сего мы перескочили к Наполеоновским войнам, 1812 году, ну а после обсуждения Первой Отечественной Войны мгновенно перешли к событиям 1905. Расстреле рабочих Николаем Кровавым и первой революции в России.

Я отбивался как мог, отвечая на выпады «экзекутора» и был уверен, что этой тётеньке Армен уж точно не заплатил, или же заплатил, но она всё неправильно поняла и подумала, что деньги ей дали для того, чтобы этого школьника на экзамене «завалить».

Я рассказал о работе Ленина в ссылке, о подготовке февральского восстания рабочих.

– Низы не хотели, а верхи не могли, – сделал я категорический вывод оглядываясь на те события и мы перешли к Великой Октябрьской Социалистической революции.

– Какова была роль Владимира Ильича Ленина и роль коммунистической партии большевиков в событиях тех дней? – спросила меня «историчка».

Хотел я ей «понимашь» сказать и о роли Ульянова-Ленина и о роли тех, кто готовил этот переворот… о Троцком, Сверлове, Каменеве, Зиновьеве, Антонове-Овсиенко и других их товарищей… О роли в этой «заварухе» какого-то «хрена с горы» по имени Александр Парвус, который не только спонсировал большевиков, проворачивал различные операции на рынке ценных бумаг, не брезговал контрабандой и обычным «кидаловом», но также был автором многих идей, которые впоследствии присвоили себе революционеры.

Именно этому «товарищу» принадлежит идея вооружённого захвата власти, когда солдаты империи должны были бы развернуть орудия для решения внутренних вопросов страны.

Мог я этой «тёте-моте» рассказать и о том, как революция спонсировалась деньгами из немецкого генерального штаба, в то время как Российская Империя вела кровопролитную войну с Кайзеровской Германией. Мог рассказать и о том сколько крови будет пролито в братоубийственной гражданской войне.

Я мог бы всё это ей рассказать, да и не только это, но рассказывал совсем другое…

– Величайший человек на земле Владимир Ильич Ленин стоял за идеологией коммунистического движения рабочих и крестьян. Только благодаря ему и партии большевиков мы живём в самой замечательной стране на Земле. Стране, которая победила неравенство, в стране которой процветает братство народов, в стране в которой вскоре будет построен коммунизм…

Учительница как завороженная смотрела на меня не мигая.

– Мы говорим Ленин, подразумеваем – партия. Мы говорим партия, подразумеваем – Ленин! – закончил я свою пафосную речь словами Маяковского.

Комиссия зааплодировала, а со своего места встала председатель и под всеобщие аплодисменты произнесла краткую двадцатиминутную речь о Вожде мирового пролетариата.

Когда овации закончились, мы перешли к Второй Великой Отечественной войне, где затронули несколько величайших битв в истории: Битва за Москву, Сталинградская Битва, Курская Дуга…

– А почему она называется именно дугой? – в очередной раз задала вопрос «любознательная» преподавательница истории.

«Ну нихрена себе шесть вопросов! Да это просто телепередача: «Хочу всё знать» какая-то! Сюда бы Анатолия Вассермана нужно было бы приглашать, а не меня. Уж он то точно на все вопросы бы ответил… Кстати. А как там в этом времени поживает дядя Толя? Может его к чему-нибудь привлечь, ибо человек он мало того, что умный, но ещё и порядочный…» – подумал я и сказал:

– Дуга – это результат незавершенного прорыва наших войск в системе обороны немцев. В результате этого, образовался мощный выступ в сторону противника, а в центре этого выступа находился город Курск. Дело в том, что к началу решительного столкновения сторон летом 1943 года…

В зале стояла тишина. Члены комиссии были поражены столь точным и развёрнутым ответом, ведь они вряд ли смотрели документальные исторические фильмы 2000ных годов, которые я в своё время пересмотрел в огромном количестве, ибо история Второй Мировой Войны меня всегда сильно интересовала.

«Историчка», взяв себя в руки и не оставив попытки меня «завалить» решила задать следующий коварный вопрос:

– Васин. Расскажи пожалуйста о послевоенном строительстве и роли Коммунистической партии СССР в нём.

«Да ё моё! Достала ты меня уже со своей партией, дура ты очкастая! Тебе же по-человечески сказали: задать шесть вопросов! А ты сколько задала? Да я уже как минимум целый час языком треплю!» – со злостью подумал я и произнёс:

– Партия – наш рулевой!

Повисла пауза…

«Депутаты» ждали продолжения, но я молчал.

Учительница, выждав минуту спросила:

– И что? И это всё, что ты можешь сказать?

– А вы что, с этим не согласны? – широко распахнув глаза картинно удивился я. – по-моему в этой фразе заключон огромный исторический смысл!

«Тётя-мотя» аж закашлялась…

– Нет, нет, что ты, – побледнев проговорила она нерестовая кашлять. – Я просто хотела сказать, что ты абсолютно прав! Молодец! Отлично!

Она пошла на своё место, а председатель, встав со своего стула непременула засвидетельствовать своё глубочайшее почтение нашей замечательной партии и толкнула небольшой пятнадцатиминутный доклад о том, каким прекрасным рулевым является она – партия.

* * *

И вот я вновь у доски. Сейчас началась сдача экзамена по предмету: «Основы Советского государства и права», который был введён в учебную программу совсем недавно – в 1970 году.

Экзамен у меня решила принять всё та же учительница истории, с которой мы довольно обтекаемо и толерантненько опять поговорили о партии, о Ленине, о праве и о конституции. Памятуя о том, что «партия наш рулевой», учительница особо сильно не усердствовала.

– … как говорил нам в своей книге «Партийная организация и партийная литература» товарищ Ленин, которую он написал, по-моему, в 1905 году: «Жить в обществе и быть свободным от общества нельзя!» И именно эти отношения между людьми регулирует наша советская конституция!..

Я посмотрел на «училку» …

Молчит…

«Хм… мало ей что ли? Ладно. Сейчас добавим. Что там я ещё из Ленина-то помню?» – только и успел я подумать, как «историчка» встрепенулась и пока школьник ещё что-нибудь «не задвинул» быстро огласила приговор «суда»:

– Экзамен сдан на отлично.

После очередной пламенной речи, которую председатель Елена Владимировна просто не могла не сказать о нашей прекрасной конституции, с общего одобрения «депутатов» был объявлен сорока пятиминутный перерыв на обед.

Мы организованно спустились в столовую, где уже был накрыт один длинный стол для «фуршета».

О алкоголе естественно речь не шла, но вот всего остального было в избытке.

Да, конечно не хватало чёрной икры, осетрины горячего копчения и омаров, но и с успехом заменившая их еда была свежа и вкусна.

На первое нам предложили на выбор три вида супов: рассольник, рыбный суп или щи со сметаной. Вторые блюда были представлены: азу с картошкой пюре, жаренным окунем с жареной картошкой, котлетами с макаронами и сосисками с гречкой. На десерт были булочки с изюмом или ватрушки. Ну а на третье нам предложили: компот, чай с лимоном или кофе с молоком.

Я заказал: щи, окуня, булочку и чай.

Никогда ещё школьная столовая не видела такого количества разносолов одновременно. Еда была вкусной, впрочем, как и всегда здесь, и я с удовольствием всё съел.

Проголодавшиеся члены комиссии также от меня не отставали и сметали со стола всё подряд, весело переговариваясь – проголодались бедненькие.

До начала продолжения экзаменов оставалось пол часа, и я умывшись вышел на улицу подышать свежим воздухом.

Птички поют, дети носиться как угорелые, солнышко светит – всё как всегда – лепота.

* * *

Интерлюдия.

Мысли участников ансамбля «Музыкальная Юность».

Клавишник Савелий.

«Эх, как же дела там у Саши?! Хоть бы сдал. Хоть бы сдал. Хоть бы не «завалили». А ведь эти могут!.. Почему в один день сделали столько экзамены? У них что, горит? Почему нельзя было растянуть их на несколько дней?.. Столько экзаменов в один день сдавать, это же уму непостижимо! Это кем нужно быть-то, чтобы всё запомнить?! Гением?.. Да… Именно гением!.. Таким гением как Саша! Смелым и решительным, умным и находчивым! Но всё равно… столько экзаменов… с ума сойти… Может хоть на тройки сдаст? Ну не будут же они и вправду ставить двойки?.. Они что, нелюди что ли? И кто вообще такое разрешил? Ведь от такого огромного количества вопросов даже у взрослого человека голова пойдёт кругом, а он-то ведь ещё совсем мальчишка… а они… Эх… Интересно, а если он не сдаст сегодня какой нибудь предмет, можно же наверное будет и переслать? Как в училище или институте. Ведь там же экзамены пересдают. Так и здесь должны разрешить пересдать! Завтра к примеру, ну или ещё когда… Эх… нужно было бы мне пойти на экзамены с ним, поддержать его, а я… послушал его доводы и позволил себя отговорить!! Эх Саша, Саша, как же у тебя там дела-то?.. Замучили небось тебя эти «преподы»?! С них станется… так иногда могут докопаться… Держись Саша, держись! Я верю в тебя! Ты сможешь! Покажи им! Я держу за тебя кулачки! Врежь им!»