Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

Глава 19

Догнал малоадекватного фантазёра на лестнице, когда он уже успел спуститься на пол этажа.

– Товарищ Заславский, подождите!

Тот остановился посреди лестницы и вопросительно посмотрел на меня.

– Отойдём? – сказал я, не дав тому опомниться, взял конкурента под локоть и отвёл к окну на межэтажной площадке.

Посмотрел на него и прямо спросил: – Что за х** ты там нёс? Что за фантазии?! Кто позволил тебе портить франшизу?! Где сценарий «Судеб»? Неужели Вы не понимаете, что, написав отсебятину, мы не сможем гарантировать стопроцентный успех?! Теперь мы не будем знать выстрелит фильм или нет. Почему Вы не скопировали всё как есть? Зачем всё перевернули с ног на голову? При чём тут ракеты? Какие нахрен ракеты во франшизе о перемещении во времени?! Зачем ты всё это туда понапихал?! Тебе просто надо было скопировать, что уже снято вот и всё!

– Что скопировать? – ошеломлённо прошептал прижатый к стенке Заславский.

– Башку свою тебе скопировать надо было! Ё**** в ***!! Понаберут по объявлению, а мне расхлёбывать?! – негодовал я, видя глаза контрагента, в которых читалось искреннее непонимание, перемешанное с испугом. И, чтобы не запугивать гражданина окончательно, набрался терпения и, как можно ласковей, прорычал: – Да «судьбы» тебе скопировать надо было, раз уж ты их собрался продвигать! А не ту х**, которую ты там нам втёр! Это для них ничего не понятно, ибо они аборигены, а я всё понял! Я понял что ты тему с «Бэтмана» своровал и скрестил её с моментами из игрушки «Command & Conquer». Но сделал ты это всё через одно место и втёр нам какую-то дичь!

– Ничего я, значить, не втирал, – прошептал тот, мотая головой. – И ничего я не копировал, – хлюпнул носом и, поправив очки, пояснил: – Я сам, значить, это всё придумал. Сам! – и нелогично добавил: – Под руководством, значить, товарищей.

– Но зачем?!

– Как, значить, зачем? Чтоб фильм новый снять.

– Почему новый. А старый чем плох? – не понимал пионер глупой логики этого типа.

– Ничем не плох, но я решил написать вот так, – вероятно он начал приходить в себя, потому что отодвинул мою руку и подвинулся сам.

– А «судьбы»?

– Вот «судьбы»! – потряс он портфелем, более осмелев и тут же «тыкнул»: – Что ты, значить, заладил-то, понимаешь?! О чём вообще ты говоришь? Я, значить, совершенно тебя не понимаю!

– Погоди, погоди, – поняв, что перестаю что-либо понимать, произнёс я. – Так это… ты хочешь сказать, что ты не из бу… – прервался на фразе и прохрипел: – Да кто ты такой-то?

– Я же уже представлялся. Забыл что ль? – поправил галстук гражданин.

– А это… а про какие-такие тогда выборы ты мне рассказывал?

– Как про какие? Про думские, значить. Ты ж сам спрашивал меня. Я рассказал тебе всё что помню. Хотя помню мало – давно историю изучал.

– Историю?.. А-а… А год какой? Семнадцатый?

– Семнадцатый, семнадцатый, – подтвердил тот и добавил, огорошив меня: – Тысяча девятьсот семнадцатый. Насколько я помню именно тогда ещё была царская Дума.

– А… А… А в 2017 что было? – потрясённо поинтересовался пионер.

– Доживём, значить, – увидим, – ответил тот, застегнул пиджак и спросил: – У Вас, товарищ Васин, всё или ещё какие-нибудь вопросы есть?

– Неа!.. У матросов нет вопросов, – шокировано прошептал я, кивнул на прощание и пошёл по лестнице наверх ох*** над своей доверчивостью, впечатлительностью и сверхтупостью, которую вполне себе можно назвать затмением головного мозга!!

«Ну ты, Сашок, в натуре, учудил, – корил я себя, направляясь в кабинет замминистра. – Это ж надо такое отчебучить? Чуть не раскрылся фактически первому встречному. Во ты даешь!! – поднялся на этаж. – Ну угадал человек с названием, ну и что? Все карты что ль сразу перед ним открывать? Не глупо ли? Может быть переутомление всё ещё сказывается. Мало отдохнул? Да и разве отдых это был?.. Блин, чуть не натворил дел…. – повернул по коридору. – Да, затупил я в начале поведясь на название для картины даже не подозревая, что это может быть совпадение. Почему не подумал? Наверное потому, что был поражён и мозг перестал адекватно соображать. Поверил, что тут ещё есть кто-то кроме меня. Н-да… Именно это и выбило меня в начале из колеи. И утвердилось мнение о пришельце, после прослушивания сценария – уж больно экстремальный он для этого времени. Тут сейчас такое не пишут, потому что всё равно никто такое снять не разрешит, – зашёл в приёмную. – так же ввела в ступор его манера говорить уверенно и нагло. Уж больно такая манера вести дискуссию заметная и неординарная… Правда нужно сказать кого-то знакомого это мне напоминает. Уж не принимал ли этот кто-то самое непосредственное участие в написании данного «шедевра». Чувствуются и стиль, и размах».

Не спрашивая разрешения у секретарши и не стуча, сразу же открыл дверь и вошёл в кабинет и тут же увидел Кравцова, который молча сидел, опустив голову и внимательно слушал обсуждения принесённого сценария.

– Ну, что он тебе сказал? – повернувшись ко мне спросил Лебедев.

– Сказал, что он из этого времени, – ещё не отойдя от стресса брякнул я.

– И что это значит? – не понял Минаев.

Я спохватился, присел на стул и сразу же решил увести разговор в другую сторону.

– Это значит, что это всё не он сам придумал.

– А кто? – поинтересовался Мячиков.

– Не знаю. Нужно думать, – предоставил возможность пошевелить извилинами большим дядям пионер, отстраняясь, но, дабы скорректировать размышления комиссии в нужное русло невзначай, произнёс: – Главное понять кому это выгодно.

– То-то! – хлопнул ладонью по столу замминистра, откинувшись на спинку кресла. – Вот даже Саша понимает, что происходит что-то не то. А ведь он ещё ребёнок и не знает жизни. Но вишь ты – сердцем чует.

– Да тут и чуять ничего не надо, – поморщился Лебедев. – Заславский упомянул Суслова и это уже само по себе невероятно. Не знаю специально он это сделал, чтобы прихвастнуть, или намеренно, чтобы попугать, а может быть и случайно, но факт того что Секретарь Политбюро ЦК рассмотрел этот его сценарий и выдал положительный отзыв говорит о многом.

– А именно?

– А именно, – мидовец посмотрел на полковника: – Товарищ Кравцов, а ты никакие дополнительные инструкции от своего непосредственного начальства не получал?

– Нет, товарищ Лебедев, – помотал головой гэбэшник. – Ничего такого не было. Всё как обычно: способствовать и всемерно помогать.

– Товарищи, – закашляв, влез в разговор Мячиков. – Возможно, нам имеет смысл отпустить Сашу. Пусть едет на репетицию. Ведь завтра поездка. Да и не стоит ему, наверное, такие разговоры слушать.

– Это почему же? – немедленно возмутился Саша.

– А потому что мал ещё! – рявкнул Лебедев. – Иди посиди в приёмной, чая попей. Попроси, тебе секретарша сделает. Сейчас мы тут переговорим, а минут через десять товарищ Кравцов выйдет и отвезёт тебя на студию.

– А может я всё же… – начал было говорить пионер, чтобы остаться, но был прерван.

– Не может! – категорически заявил мидовец.

Я поднялся, постоял так пару секунд, а потом взял да сел на место.

– Ты что, Васин, не слышал, что тебе сказали? – засуетился Минаев.

– Слышал, – поморщился Васин и, не дав никому сказать, продолжил: – Но я не выйду, потому что дело касается и меня, в том числе. К тому же хочу напомнить, что я являюсь также объектом, на который, как и на Вас, совершена эта атака.

– Какая атака?

– Самая простая, – хмыкнул я. – Вы что не поняли, что произошло? Да они же пытаются всех нас подставить.

– Кто? – удивился Мячиков.

– Ну всех я, естественно, не знаю, но фамилию одного фигуранта мы уже знаем точно. В довесок к этому парламентёром-суицидником были упомянуты некоторые творческие союзы и объединения. То есть это хорошо спланированная акция.

– Какая ещё акция это просто сценарий! – сказал работник МИДа.

– Ничего себе – «просто сценарий». Это ж надо было такого понапридумывать? Вы бы сумели? – спросил мидовца Минаев.

– Не знаю, – ответил тот. – Но я этому и не учился. А если б учился – то может быть.

– А этот Заславский сумел, хотя я сомневаюсь, что такому его обучали. Кстати, никогда не слышал о нём, – произнёс Мячиков. – Интересно сам он это придумал. Или помогли?

Повисла небольшая пауза, которую я решил нарушить.

– Помогли.

– Кто? – синхронно произнесли члены комиссии.

– Я не знаю точно, но могу предположить.

– Говори, – потребовал Лебедев.

– Мне кажется, что тут чувствуется рука моего учителя.

– Хачикяна?

– Его. Да вспомните даже сами: все эти крылья, бензобаки, нападения на авиабазу, ракеты, всё это в нашем мире мог придумать либо я, либо он. А раз я этого не делал, то получается, что сделал это дядя Давид, – пояснил я и добавил: – Других подобных кадров я в нашем времени не видел.

– Вот же с***! – некультурно выругался замминистра культуры и вновь повисла пауза.

И вновь через некоторое время мне пришлось её прервать.

– Ну так что будем делать, товарищи? Такая подстава грозит всем нам как минимум увольнениями, а как максимум тюрьмой! – огорошил я собравшихся. – И не надо так на меня смотреть. У вас есть приказ снять фильм номер два. Есть сценарий. Мы его сделаем и нас за это посадят!

– Что за чушь?! Мы-то тут при чём? Главлит же разрешил.

– Ага, а снимал кто? Кто не заметил явные несоответствия картинки на экране с советской этикой и маралью? – задал пионер логичный вопрос.

– Ой, Васин! Ой, рассмешил! – совершенно не смеясь, произнёс Лебедев. – Тебе ли говорить о нормах марали?

– Ну тогда буду молчать, – насупился пионер и замолчал.

– Не дуйся, Саша. Товарищ Лебедев не это имел ввиду, – осуждающе посмотрев на мидовца, произнёс замминистра, а затем, переведя взгляд на меня, улыбнулся и доброжелательно спросил: – Ты ещё что-то хотел сказать?

– Только одно, – встав с места, произнёс я. – Нас с вами, товарищи, решили подставить и если вы этого не видите, то я это вижу прекрасно. А посему, я как баран на бойню не пойду! – и повернувшись к комитетчику: – Поехали, товарищ Кравцов. А то ребята из группы, наверное, уже заждались.

Глава 20

Доехали до места достаточно быстро и уже в час дня мы были на базе – в ДК «ЗИЛ». Тут должна была состояться генеральная репетиция нашего ансамбля перед гастролями.

Родная студия встретила меня приветливо. И эта было не только потому, что ребята были там и, как всегда, приветствовали своего босса обнимашками, но и потому, что она очень преобразилась с последнего моего посещения. В ней был проведён относительно качественный ремонт на студию было выделено ещё четыре комнаты: склад под инструменты, склад под фонограммы, комната под раздевалку и комната отдыха. Также была обновлена полностью вся электроаппаратура и музыкальные инструменты. Теперь музыканты держали в руках гитары фирмы «Gibson», клавишные были «Yamaha», а барабанная установка фирмы «Тама», что в комплекте с тарелками «Zildjian» представляли из себя гремучую смесь.

Наобнимавшись с музыкантами, поздоровался с нашим официальным художественным руководителем Яковом Моисеевичем и, не дожидаясь пока тот начнёт задвигать речь, извинился и, ни у кого не спрашивая разрешения, уселся за «кухню», взял в руки барабанные палочки и, абсолютно не обращая больше внимания ни на кого, заиграл.

Боже, как же прекрасно звучал новый ударный инструмент! Там в будущем, они были обыденными, а тут удивительные, волшебные и сверхвосхитительные. Моя душа, поднявшись с ними и приняв гармонию, улетала всё дальше и дальше в высь, где шелест ветра, пения птиц, где яркий свет пронзает чистоту голубого неба и печаль одиноких белоснежных туч, гармонично переплетаясь в изящном узоре бесконечной весны, вливались в общий поток, безмятежно паря над вселенскими просторами мироздания.

https://www.youtube.com/watch?v=lKFy0VnXMRU

– Васин! Васин!! Васин, мать твою!! Да очнись ты, наркоман чёртов!!! – вернул мою душу на бренную землю истеричный крик мне на ухо, который издавал Лебедев.

Прекратил играть и, поморщившись, помассировал оглушённое ухо.

– Вы чё орёте-то, блин?! Совсем офонарели? Так ведь и оглохнуть можно?

– Тебе оглохнуть? Тебе?! – заорал он. – Сумасшедший!! Это мы все тут оглохли уже! Ты что совсем сдурел?! Что за адскую какофонию ты тут устроил?! Разве так играют на импортных музыкальных инструментах? Что ты бьёшь по всему подряд?! Сломаешь же дорогостоящее оборудование! Оно же за валюту куплено!!! На чём тогда барабанщик оркестра играть будет? А?! Молчишь?! – и чуть смягчившись. – Тебе, Васин, уже сколько раз сказано было, что прежде, чем чем-то заниматься, надо учиться и ещё раз учиться. Это тебе не ногами дрыгать и руками махать. Тут нужно знание. И знание это могут тебе дать наши советские учебные заведения. Хочешь научиться играть на барабанах? Хорошо. Давай мы обдумаем это и даже посодействуем тебе при поступлении в соответствующей институт. Где у нас учат на барабанщиков? В училище имени Гнесиных? Вот туда тебя и пристроим. Только… Только ты ведь не будешь учиться. Как во ВГИК. С таким трудом тебя туда пристроили, а ты на занятия, мне докладывали, не ходишь совсем! Прогуливаешь! Думаешь нахватался по верхам и будут у тебя знания? Нет и ещё раз нет! Так не бывает. И музыка, и кино – это наука, и не надо тут колотить по всему подряд как попало! Ты меня понял?

– Понял, – угукнул не музыкант и, встав со стула, прошёл к коллективу.

– Вот то-то же, – грозно произнёс мидовец. – А кто играет в ансамбле на барабанах? Ты? – он показал на шагнувшего на шаг вперёд барабанщика. – Тебя Мефодий зовут? – тот кивнул. – Так, Мефодий, этот инструмент дорогой, и он куплен исключительно для ВИА, в котором ты играешь, то есть для тебя. Поэтому никого другого к барабанам больше не подпускай! Особенно Васина! Ты видел, что он хулиганит, а не играет. Почему не запретил? Неправильно ты сделал. Надо было сразу прекратить это безобразие! Ведь, что в конечном итоге получится? Он сломает, а отвечать будешь ты. Они за тобой закреплены. Уяснил? – и видя ещё один кивок. – Хорошо. Итак, товарищи, сейчас Ваш худрук товарищ Блюмер вам расскажет о предстоящих гастролях, а после этого я вас проинструктирую.

Яков Моисеевич, держа стопку листов бумаги, вышел на центр комнаты и, прокашлявшись, произнёс: – Товарищи, ребята, нам партия и правительство оказала большую честь…

Сказав необходимое предисловие и немного обрисовав мировую политическую обстановку, худрук перешёл к главному. Как оказалось, едем мы в ГДР на четыре дня. Сама поездка будет включать в себя три концерта в различных городах Восточной Германии.

– В общем план поездки такой, – стал зачитывать Яков Моисеевич текст.

10 декабря. Суббота : улетаем из Шереметьево, прилетаем в Берлин оттуда едем в город Дрезден и селимся в уже забронированную гостиницу.

11 декабря. Воскресенье : завтрак, едем на репетицию, обед, вечером концерт, ужин и едем поездом в Лейпциг, где ночуем в гостинице.

12 декабря. Понедельник: завтрак, обед, концерт, ужин и едем в Берлин, в гостинице которого для нас уже забронированы номера.

13 декабря. Вторник: завтрак, обед, концерт и улетаем домой – в Москву. Поужинаем дома.

– Вопросы есть? – по окончании поинтересовался Лебедев.

– У меня есть, – поднял руку я.

– Говори.

– Не нравится мне число тринадцать. Предлагаю остаться там до пятнадцатого.

– Это тебе не экскурсия. Ещё вопросы?

– Есть и ещё…

– Ну!

– Скажите, а кто составлял расписание концертов? И ещё вопрос: нахрена его так тупо составили, ведь основная масса выступлений состоится в будние дни, причём в самом начале рабочей недели.

– Произошла накладка. Первый концерт должен был состоятся в пятницу, но не успели согласовать. Виновные уже наказаны, – ледяным тоном пояснил мидовец.

– Расстреляны? Семьи сосланы? – нейтрально поинтересовался пионер, обалдевая от такого разгильдяйства и, видя недовольное начальственное лицо, пояснил: – Просто это я к тому говорю, что не нужно потом удивляться, что выступления провалились. Будние дни и, насколько я понимаю, полное отсутствие рекламы обязательно сделают своё дело. Реклама была?

– За рекламную компанию отвечает твой Тейлор, так что наверняка была.

– Мой Тейлор? Или Ваш? – возмутился я. – Я чего-то от, так называемого, «своего Тейлора» даже шерсти клок не получил ещё!

– Ты опять о деньгах?! Васин, в твоём роду, чего, буржуи что ль одни были? Везде тебе только прибыль подавай! – и нравоучительно: – О деле думай, а не о богатствах! Тем более, что шерсть свою ты уже получал. У мамы спроси – ей на сберкнижку оплата за пластинки приходит.

– Хорошо. Можно и о деле. Вот вы рассказали нам график поездки. А свободное время, на посещение культурных ценностей, где? Почему не выделен день для прогулок по Берлину?

– Знаю я какие тебе ценности нужны, и я уверен, что они не культурные, – хмыкнул тот.

– Да. Ну и что? Мы что не люди? Мы может хотим купить сувениры и небольшие покупки. Так почему бы нам на это не выделить немного времени? Зачем такой плотный график был составлен? Мы же не марафон бежим. Мы хотим и по магазинам пройтись, – задал я интересующий многих вопрос.

– Васин, твоё мещанство и алчность всем давно известны. Пойми же ты, что советскому человеку всё это чуждо! Понял?

– Неа! – заявил не понимающий. – Я хочу кое-чего там купить и мне нужно для этого время.

– Нет времени. Всё давным-давно согласованно. Во вторник вечером вылет в Москву, – под общее недовольное «У-У-У-У», произнёс мидовец и попенял: – Вот видишь, до чего доводит твоя разрушительная агитация. Она плохо влияет на окружающих и делает людей приверженцами вещей и денег.

– Давайте закончим философствовать. Пока на Земле или в отдельно взятой стране коммунизм не победил, люди пользуются деньгами для того, чтобы обеспечить себя всем необходимым. Или их отменили? Нет? Ну тогда нет ничего зазорного в том, чтобы зарабатывать. Так что, прошу Вас, больше меня не стебать и не унижать в глазах коллектива! – ощетинился я, решив поставить на место зарвавшегося чиновника. – Я вам чётко и ясно сказал: не хотите нам устраивать экскурсии по магазинам из-за нехватки времени? Хорошо. Мы составим список вещей, которые нужны каждому из нас, как себе, так и для подарков родным и близким. Так что потрудитесь, пожалуйста, найти тех, кто всё это нам купит и при возвращении в Москву отдаст на руки.

– Хорошо. Составляйте список. Только не надо писать в него всё подряд. Каждому члену ансамбля будет выдана при прилёте домой заработная плата и премия в инвалютных чеках. И вы сами сможет сходить в магазин сети «Берёзка» и купить что вам надо, – недовольно произнёс Лебедев.

– А какая будет премия? – осмелев, поинтересовался Дима.

– Это будет зависеть на сколько хорошо ансамбль покажет себя на выступлениях, – сказал мидовец и, окончательно взяв слово, принялся инструктировать нас на предмет того, как необходимо вести себя за границей, дабы не уронить честь советского гражданина.

В общем-то, по большому счёту, эта инструкция была в чём-то наивна, а цивилизованный человек и так никогда бы не переходил грань приличия. В той жизни заграницей никогда не был и особо туда не стремился, поэтому инструкций, как нужно себя вести, я не знал. Однако такие моменты как: не ковыряться пальцами в носу, не плевать на тротуар, не грызть семечки, громко не сморкаться, я, как и все присутствующие в репетиционной комнате знали и без всякого рода инструкций – ибо мы были порядочными людьми!

Единственное, что было, вероятно, полезно и важно, так это запрет оставаться и передвигаться одному – всегда только в группе не менее чем из двух человек, запрет на покидание гостиницы без начальства, запрет на знакомства с аборигенами и запрет на распитие алкоголя.

Также мидовец счёл возможным посвятить нас в то, что у нас будет одно небольшое интервью немецкой газете. Однако о последнем, как оказалось, нам можно было не заморачиваться и вообще не думать, ибо интервью с советской группой подготовят и передадут её репортёрам более сведущие в этом деле товарищи.

Ребята не понимали важность жёлтопрессного пиара, поэтому никак не отреагировали на это и пошли в гримёрку, чтобы переодеться в специально сшитые для них концертные костюмы.

Я же, прекрасно осознавал какую белиберду могут там написать, устроив вместо рекламы антирекламу, и поэтому потребовал от мидовца, чтобы статью после написания прежде, чем отдавать, передали мне для редакции.

– Васин, а ты не много на себя берёшь? Ишь от горшка два вершка, а в редакторы лезет, – охладил мой пыл Лебедев.

– Я сказал: мне на редактуру, иначе хрен я куда поеду! – жёстко заявил я и, увидев наливающиеся кровью глаза начальства, быстро перевёл тему: – А почему Вы один приехали? Где товарищи Мячиков и Минаев?

– Минаев занимается бумагами, а замминистра чуть приболел, что-то у него сердце забарахлило. Поэтому он, скорее всего, завтра с нами не поедет. Поэтому сюда не приедет, – пояснил мидовец и словно вспомнив: – Но ты меня не сбивай с мысли. Я тебе, Васин, в сотый раз хочу напомнить, что ты тут не один! И твои постоянные «яканья» до добра недоведут! Мы все работаем ничуть не меньше, чем ты. Возможно, тебе не нравится, но есть решения, которые принимать ни тебе! Но таковы правила нашей жизни и карьерного роста. Хочешь быть начальником и принимать решения? Учись, а не ногами по барабанам бей! Без этого никак! Что же касается интервью в газете, то это дело серьёзное. Газету прочитают миллионы их граждан. И чтобы международный статус СССР не пострадал, пускать это дело на самотёк мы не можем. И не допустим! – кашлянул. – Всё ясно?

– Нет! – зловредно ответил я, переместив ногу, развернулся на пятках на сто восемьдесят градусов и пошёл к креслу. Сел и громко крикнул в сторону каморки, в которой переодевались ребята: – Ну вы там уснули что ль. Давайте выходите уже, а то дел ещё сегодня много.