Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 135 (всего у книги 272 страниц)

Глава 24

В аудитории народ вновь безмолвствовал, переведя взгляд с меня на профессора и ожидая его профессионального мнения.

– Ты верно шутишь? – растерянно произнёс тот, косясь на вовсю улыбающихся коллег, вероятно представляя, как над ним завтра будет смеяться уже не только кафедра математики, а весь университет в целом. Посмотрел на меня и с надеждой в голосе повторил: – Шутишь? Ведь правда – шутишь?

– Отнюдь. Я вполне серьёзен.

В зале несколько человек от души засмеялось, остальная же аудитория, не поняв, что происходит, просто улыбнулась.

– Но как? Этого не может быть! – как будто бы убеждая меня, негромко и крайне растеряно произнёс он, всё также растеряно глядя на меня, поняв, что юноша оказался просто маленьким зазнайкой и, вероятно из-за этого, его опять ждёт позор.

Я подождал пару секунд и, решив прервать нарастающий шум в аудитории, громко повторил: – Я говорю, что я решил эту небольшую задачу.

– Небольшую?! Да ты что!!?!!? Это же наисложнейшая задача математики!!

– Ну значит большую. Сути это не меняет.

– Не может быть! – выкрикнул усатый мужчина средних лет. – Прекратите нам морочит голову. Профессор слишком доверчив и чересчур много хорошего у нас на кафедре о Вас рассказывал, так, что, хотя бы в благодарность за это, прекратите молоть чепуху.

– Борщевский!.. – совсем расстроенно произнёс профессор. – Ну зачем Вы так…

– Как это зачем, уважаемый Аркадий Варламович?! Как это зачем?! Парень рассказал нам очень много интересного в своей лекции. Видно, что фантазия у молодого человека развита, но, когда речь идёт о серьёзных вещах, тут уже не до фантазий. Тут нужна не просто болтовня, а доказательства, подтверждённые в расчётах. К тому же такие доказательства должны быть не раз проверены-перепроверены!

– Как же Вы, товарищ Борщевский, без воображения математическим анализом заниматься изволите? Мне казалось, что именно умение правильно представить задачу в голове помогает математику найти нужное решение. Как же без фантазии работать с этой области знания?! – недоумённо поинтересовался молодой пионер-лектор.

– Я не это имел ввиду, впрочем, что с Вас взять-то, – он снисходительно посмотрел на меня и, махнув рукой, добавил: – фантазёр, – аудитория захохотала и он поднял руку, чтобы её успокоить и когда присутствующие замолчали, картинно добавил: – Не, ну романы он пишет хорошие, – и часть зала вновь разразился хохотом и аплодисментами.

На моего протежирующего дедка-профессора было жалко смотреть. Он весь съёжился и опираясь на тросточку смотрел себе под ноги – в пол.

Что ж, в такой ситуации «весёлые бурундуки» – «Чипы и Дейлы», в моём лице, просто не могли не вмешаться, а посему я громко закричал: – Вы обвинили меня во лжи и устроили тут не пойми что… Но даже не дали мне хоть что-то сказать в свою защиту.

– Так говорите же, – позволил мне Борщевский и, вероятно поймав кураж, хохотнул: – Хотя наговорили Вы сегодня уже и так не мало. Одни только пересказанные статьи из иностранных журналов о компьютерах чего только стоят. А конвертация изображения на экран… Это же феерический рассказ. Раз уж вы читали западные издания, то наверняка знаете, что эти Ваши компьютеры начали появляться с 1972–1973 года. Просто выглядели они чуть по-другому, но на экран изображение выдавать могли уже тогда, – хохотнул. – так, что как минимум часть вашей лекции о будущем, это не завтрашний или послезавтрашний день, а сегодняшний, если не вчерашний, – вновь хохотнул. – Впрочем, фантазия у вас отменная. Так закрутить всем мозги не каждый может. Вы действительно, вероятно, сможете стать выдающимся писателем, – посерьёзнел. – Но только вот что: одно дело фантазии, а другое дело суровая действительность и реальность. Тут, – показал рукой на сидевших рядом с ним людей, – находятся профессора и доценты, в том числе и с кафедры математики. И когда вы тут шутите и рассказываете нам переделанные вами тексты, мы готовы молчать, но, когда вы так огульно болтаете, заявляя серьёзные претензии на фундаментальные знания, мы смолчать не можем. Мы учёные и в раз раскусим обман, – и усмехнулся. – Это вам не вешать лапшу на уши доверчивому обывателю охочему до сенсаций.

Я не обратил внимание на колкость, а, поправив ворот рубахи, громко и чётко повторил: – Я утверждаю, что решил ту задачу, о которой заявил профессору Светлову.

– Опять бездоказательная ненаучная фантазия, – констатировал оппонент и, махнув рукой, сел на своё место, отвернувшись от меня.

– Почему же бездоказательная? Вполне себе доказательная. Просто для её доказательства потребуется время и глубокое понимание основ математического анализа.

– Да, да… Время, которого у нас нет… Ну ладно, поверим Вам на слово, – стал стебать меня Борщевский, глядя на стену.

– Зачем же на слово. Я могу и доказательства расписать. Просто повторяю: для этого нужно много времени. Вы хотите это услышать сейчас? – обратился я к залу и не дожидаясь ответа свернул лист ватмана в трубочку, а затем свёл его концы таким образом, что получилась фигура под названием – «тор», ну или «бублик», как её величают в быту. Положил «бублик» на стол перед комиссией и, заложив руки за спину, прошёлся пару раз вдоль доски.

Зал немного успокоился и приготовился внимать.

– Так вот, товарищи, сейчас я расскажу Вам о «теореме СаВа», – и видя, как аудитория упала к моим ногам, стер поролоновой губкой надписи на доске. Затем повернулся к внимательно ожидающим доказательства слушателям и произнес: – Представьте себе бублик… – показал на скрученный ватман. – Представили? Тогда…

Естественно я не стал расписывать всё досконально и подробно, а лишь прошёлся по верхам. Сделано это было не только потому, что на это не было времени, ибо всё доказательство занимает около пятисот печатных страниц, но и потому, что я не был киборгом и не мог запомнить весь объём, который, в данном случае, пришлось бы излагать. Как следствие, невольные зрители, которым довелось первыми среди человечества услышать общую концепцию монументальной теории, должны были довольствоваться пока тем, что я помнил.

Но и этого было более чем достаточно.

Те, кто понимал держались за сердца и всеми силами пытались не умереть пока не услышат окончание доказательства. Те, кто хоть что-то понимал, но понимал не полностью, глядел во все глаза, стараясь въехать в то, о чём я тут «причёсываю». Те же, кто вовсе не понимал суть, довольствовались лишь пониманием того, что они находятся в историческом моменте, который, несомненно, будет с триумфом запечатлён в мировом историческом процессе.

Профессорское крыло разделилось на две части. Одна часть ученых стояла с широко открытыми глазами и вслушивалась, всматривалась, даже в малейший скрип мела по доске, а другая, более активная, скопилась вокруг меня у доски, сыпала вопросами, шепча их.

Происходило это так… Они спрашивали, я отвечал, они спрашивали вновь, и я писал формулу, далее они требовали доказательства этой формулы, после чего я их расписывал, а затем все повторялось вновь.

Студенческая братия, абсолютно ничего не понимая, перешептывалась, но, вероятно, подсознательно чувствовала, что вокруг происходит какой-то великий пи#$#@, а потому вела себя крайне сдержанно, с вопросами не лезла и всячески пыталась вникнуть в суть этого пи$#@#а.

Естественно, им это было нелегко, ведь даже опытные и видавшие виды преподаватели впадали в ступор от той или иной формулы, после чего выходили из него и моментально начинали рвать себе волосы на голове, пытаясь заставить ее думать галактическими масштабами.

Я же тем временем аккуратно подвел слушателей к, так называемым, «потокам Ричи», рассказав, что это система дифференциальных уравнений в частных производных, описывающая деформацию римановой метрики на многообразии.

Затем написал формулу и пояснил, что в ней что…

А затем, взяв менторский тон, продолжил шокировать публику, мало-внятными для обычного обывателя, пояснениями, формулами и доказательствами.

(Уважаемые Читатели, известно, что доказательство гипотезы Пуанкаре вывел Григорий Яковлевич Перельман в 2003–2004 годах. Обычному человеку, к которым Автор причисляет и себя, разобраться и понять, о чём там вообще идёт речь, крайне сложно, если вообще возможно. Поэтому Автором было принято решение, дабы при вникании в суть не сойти с ума самому и не свести своими выводами с ума Уважаемых Читателей, предложить Уважаемым Читателям разобраться в этой простой задачке самим, используя информацию, которой пестрит интернет.

Как пример объяснения, которое можно попробовать в течении нескольких столетий осмыслить, что говориться в размещённом в ю-туб ролике (одним из многих): https://www.youtube.com/watch?v=YUWE_XUTero)

Энергетика в аудитории накапливалась ровно до тех пор, пока критическая масса фундаментальных эпических знаний не превысила все разумные пределы.

А потом раздался взрыв!!

– Это невероятно! Это невозможно!! – кричал мечущийся между коллегами профессор Светлов. – Посмотрите, посмотрите, что он написал! Иосиф… Борщевский, Вы успеваете за ним записывать?! Пишите и не дай Бог Вы хоть что-то пропустите! Смотрите! Это же фундаментальные знания! Это же мировое открытие!

Одним словом, народ вокруг просто ох$#@#$, а вместе с ними ох#@#$#@ и мои прелести, которые переводили свои ошарашенные взгляды с одних моих фанатов на других, после чего возвращали свой взор к третьим.

А я? А что я… Я тоже ох$#@#$ как и все, ибо я, конечно, подозревал, что всё будет, как говориться – «грандиозен», но что на столько это «грандиозен» будет я не подозревал, ибо, наверное, так, после того как я написал конечную формулу, носили на руках и качали только Гагарина.

* * *

В конце творческого вечера подошёл к главным редакторам и поинтересовался положен ли мне какой-нибудь гонорар за публикации моих романов и обалдел от ответа.

Оказывается, мне уже давным-давно регулярно переводят деньги за это. Не мне, конечно, а маме, в связи с тем, что я несовершеннолетний, но тем не менее, сам по себе такой факт есть. Замутила всё это тётя Золотова, которая оказывается уже несколько раз приезжала к маме с договорами и подписала все необходимые бумаги. Я был несколько удивлён, что такие дела творятся за спиной «великого и ужасного», то есть за моей спиной, но потом, обдумав, понял, что, вероятно, мама из-за того, что я постоянно отсутствую, просто забыла мне об этом сказать.

На приставания ко мне со стороны Кравцова и Лебедева отмахнулся «завтраком», пообещав обговорить результаты завтра.

С профессором Светловым, договорился встретиться через неделю, естественно, собираясь того продинамить, ибо через неделю, наверняка, будет пик съёмок и мне будет не до мировых теорий.

В общем в одиннадцать вечера я с девчатами вышел из университета и направился к метро. У метро увидел такси и договорился о поездке. Сначала было решено отвезти домой Катю, которая жила неподалёку от станции метро Профсоюзная.

Голова сильно болела, поэтому в пути на их расспросы я отвечал кратко и без желания продолжать разговор. В конце концов они от меня отстали, и мы всю дорогу провели в тишине. Я был им благодарен за это, ибо за сегодня я наговорился на полгода вперёд. После того как завезли Катю, поехали отвозить Аню.

Короче говоря, домой я попал только в половине первого ночи.

Услышав, что я пришёл, мама встала с кровати и, естественно, устроила мне «раздрай», в очередной раз напомнив, что я неблагодарный поросёнок и совсем её не жалею.

Я извинился и в сотый раз пообещал, что больше такого не повториться. После этого я был прощён, и мама сразу же потащила меня в комнату, дабы похвастаться покупками.

Оказалось она купила телевизор. Причём немецкий – «Gründig», который, по идее, с подаренным мне японским видеомагнитофоном «AKAI», должны были при коммутации заработать.

На мой вопрос, где же она взяла на это деньги, она рассказала историю со сберкассой, не преминув при этом похвастаться новым брючным костюмом, а затем подарить мне тёмно-синие джинсы «Монтана».

Новости о том, что деньги пошли я был рад, как и тому, что джинсы мне оказались в пору. Также я был рад за красивый костюм, который мама, надев, продемонстрировала на себе. Ей он очень шёл.

Телевизор тоже был кстати. Однако с ним произошла весёлая история. Точнее сказать не с ним, а с его доставкой.

Как оказалось, мама оплатила срочную доставку. Но грузчики оказались слегка под мухой и то ли потеряли адрес, то ли перепутали… Короче говоря, таскали они этот «хрюньдик» по всему подъезду, звоня во все квартиры подряд.

Позвонили они и нашей соседке бабе Дусе, которая быстро оценила ситуацию и громко крикнув: «Ах, «тимуровцы», голуби вы мои сизокрылые! Конечно, этот телевизор мне!» – приказала «немца» заносить.

Хорошо, что бабуля недооценила слух моей мамы, которая, услышав громкий радостный возглас соседки, и слово – «телевизор», тут же навострила ушки и вышла на лестницу, а то уплыл бы наш модный телик с концами.

В общем история была весёлая и отбить телевизор мама сумела лишь предъявив квитанции и чек об оплате, ибо баба Дуся до последнего не могла поверить, что «тимуровцы» могут что-то принести не ей, а кому-то другому.

Осмотрев новый телик, взял провода и стал подключать эту рухлядь, которая в этом времени была сверхсовременной.

Через полчаса страданий я, и до этого изрядно уставший, уже полностью за****!

Видак категорически отказывался корректно работать, не передавая чёткий и в цвете сигнал на телевизор. Сам же зомбоящик быстро настроился на сетку первой программы, единственной, что «работала» этой ночью. Изображение на мой взгляд было не плохое. Также не плохо работал и пульт управления, который почти «не тупил», вполне сносно откликаясь на нажатие кнопок.

Однако тандем видик + ТВ работать в паре категорически отказывались.

Покопавшись ещё полчаса решил:

– А еб*** оно всё конём!! – сказал спокойной ночи маме и упал на кровать, дабы через секунду провалиться в сон, совершенно позабыв при этом об импортной бытовой технике этого времени и то, что в ней системы кодировки видеосигнала NTSC, PAL, SECAM несовместимы и их нужно синхронизировать на обоих устройствах.

* * *

Глава 25

6 ноября

Вчерашний день – 5 ноября – весь был посвящён съёмкам и только съёмкам. Разумеется, ответственные товарищи попытались вывести меня на «чистую воду», завалив вопросами о том, о чём я говорил в докладе о будущем, но я, разумеется, на провокации не реагировал и стоял на своём – весь материал для лекции я взял из открытых источников и идите все на хрен. В доказательство своих слов из дома привёз два журнала: «Юный техник» и «Вокруг света».

На просьбу передать журналы ответил отказом, сославшись на то, что журналы не мои, а взяты в библиотеке. Члены комиссии переписали номера и даты, после чего полковник Кравцов вновь вручил мне повестку в военкомат. Я поблагодарил его за службу и пообещал обязательно зайти, но… как только будет время.

Это всех присутствующих на мини-совещание немедленно привело в бешенство и мне пришлось прослушать лекцию о недопустимости хамства в отношении взрослых и чрезвычайно ответственных лиц.

Съёмка продолжилась…

По окончании рабочего дня, когда я попросил всю съёмочную группу остаться на пару часиков, соответственно пообещав отметить это в графике как внеурочное время, неожиданно всплыла проблема, которую я, признаться, совсем упустил из вида. А упустил я её потому, что в этом направлении даже не думал.

Как только я озвучил просьбу остаться поработать до девяти вечера, ко мне подошли две женщины костюмера и попросили отпустить их сейчас на полчаса в магазин.

– Александр Сергеевич. Магазины закроются, и мы просто не успеем купить продукты домой на ужин. Да и детям на завтрак нужно и на обед, – пояснили они мне, и я обалдел от обычности бытовой проблемы.

Я тут о высоком, я тут о возвышенном, а люди тупо не успеют купить в магазине продукты, ведь продуктовые магазины в этом времени, в основном, работали до восьми часов вечера.

«Не порядок!», – сказал пионер себе и, взяв ручку, быстро набросал очередное срочное послание «сильным мира сего», которое немедленно, по телефону, озвучил товарищу Лебедеву, который был ответственный за всё.

– Правильную проблему ты поднял, Саша, – похвалил меня тот. – Ты прав. Люди будут лучше работать, если будут знать, что их родные и близкие сыты и накормлены. Я сейчас дам поручение и сегодня вечером всех членов съёмочной группы обзвонят, узнают количество членов их семей и по твоему предложению, с завтрашнего утра, на каждого члена семьи будет выдаваться завтрак, обед, полдник и ужин, на следующий день. Я правильно записал? Ты этого хочешь? – спросил тот.

– Именно этого, – согласился я. – Пусть каждый вечер приезжает машина и привозит заказы. Работник их будет получать под роспись, – и тут меня посетила ещё одна полезная мысль: – И ещё. Семьи – это, конечно, хорошо, но сотрудники и на рабочем месте должны чем-то питаться. Завтракают они пусть у себя дома, а вот обед и ужин пусть нам подвозят сюда, к съёмочной площадке.

– Саша, но это же дополнительные расходы.

– Мне кажется, что лечение советских граждан от гастритов и язв обойдётся нашему государству гораздо дороже. К тому же съёмочная группа менее пятидесяти человек, так, что не думаю, что это огромные средства, тем более, что они пойдут в прок, ибо когда человек знает, что о нём так заботятся, то будет изо всех сил держаться за такое рабочее место, а значит, и работать лучше.

– В общем-то согласен, – произнёс собеседник и собрался было повесить трубку, но был мной остановлен.

– И ещё один момент… Полагаю, нужно сделать обязательную утреннюю доставку горячих напитков.

– Каких, каких напитков? Горячительных? – обалдел собеседник и подозрительно произнёс: – Ты что там пьяный что ль?

– Не горячительных, а горячих, – хохотнул я и напомнил: – Я не пью.

– Тогда что ты предлагаешь?

– Предлагаю, чтобы какой-то человек, или даже два человека, каждый день с утра доставляли на съёмочную площадку два двадцати пяти литровых термоса с чёрным кофе, бумажные стаканчики, а также отдельно молоко и сахар.

– Зачем?

– Кофе бодрит и вполне возможно, что люди так будут быстрее с утра просыпаться.

– А кто не любит кофе? – резонно заметил Лебедев.

– Добавьте тогда к этому списку ещё пятьдесят литров чая…

* * *

День сегодняшний…

Когда на съёмочную площадку принесли три больших круглых термоса, народ сначала не понял, что это такое и для чего. Когда же специально приставленная к этому делу повариха объяснила, что всё это бесплатно, но в одни руки отпускается не более двух стаканчиков, это вызвало удивление, радость и здоровый ажиотаж.

Как только последнему члену съёмочной группы большим половником был налит чёрный заморский напиток, я начал традиционную пятиминутку.

Народ с серьёзными лицами внимал юному боссу, делая небольшие глотки и иногда задавая вопросы, по существу.

В конце совещания сделал объявление о продуктовых наборах, которые будут розданы вечером и, не дожидаясь пока меня начнут качать на руках, быстро разогнал всех по рабочим местам.

«Камера! Мотор!»…

Иногда, в перерывах, я задумывался и задавал себе вопрос: «А правильно ли я сделал, что позавчера в университете задвинул математическую тему?»

По большому счёту, естественно, рано или поздно я собирался это сделать, ибо это продвижение входило в концептуальный план по завоеванию мира, но нужно ли это было сейчас, когда я и так окучиваю сразу несколько направлений: музыка, книги, фильмы?..

И сколько бы я на этот счёт не думал, ответа я не находил…

Ну а так съёмки проходили в доброй и спокойной обстановке…

«Мотор!» …

– Сара! – закричал я и взбесился, что она снова не отреагировала. – Сара е* тв** мать?! Ты чего тупишь-то?! – подбежал к ней и заорал на ухо: – Ты чего спишь опять и не поворачиваешься, когда тебя самый главный зовёт?

– Саша, так ты же Сару звал. А я Катя.

– Катя? – вновь заорал я и потряс сценарием перед её симпатичной мордашкой. – Где ты здесь видишь Катю? Тут Сара есть, а Кати тут нет! Катя дома осталась! Поняла?

– Поняла, – хлопая глазами, покорно кивнула д2евушка, взяла свой сценарии и через секунду спросила: – А Сара это кто?

– Сара – это ты ё* т** м**!!

– Сара – это я?

– Да! Да! Именно ты!! Кто же б** ещё?! Ты тут других Сар видишь? – вновь не сдержался великий режиссёр. – Мы уже одну пятую фильма сняли, а ты так до сих пор и не запомнила, как тебя зовут?!

– А Света где?

– Да х** его знает, где твоя Света!! Мне абсолютно по@#@! В Воркуту она уехала, твоя Света. К своей больной бабушке! – сдерживая себя изо всех сил и бесясь от непонимания и глупости актрисы, холодно произнёс я, но в конце концов не сдержался и заорал. – Тебе какая разница где она? Хрен с ней с этой Светой твоей!

– Но Света это я, а не Сара.

– О Боже!!! – взревел я. – То ты Катя, то ты Света! Может быть ты Маша?! – а потом убедительно, – Запомни – ты Сара Коннор, мать великого Коннора, который спасёт мир от механической чумы? Ясно?

– Ясно, – неуверенно произнесла непонятливая актриса, исполнительница главной роли, и, протянув мне листки с напечатанным текстом, попросила: – А какие мои слова? Покажи, пожалуйста…

– О Боги! – взревел психически нездоровый режиссёр и, вырвав у неё из рук текст, ткнул пальцем в нужные строки: – Вот что конкретно в этой сцене говорит твой персонаж – Света Конорова! Ты, что читать разучилась? Мы же с тобой репетировали!

– А ты говоришь Сара…

– Какая ещё Сара?! Не знаем мы никаких Сар! Поняла?! Забудь это имя! Запомнила? Вот и запомни крепко накрепко тебя зовут Сара Ко… тьфу ты… Вот видишь до чего ты меня довела!? Короче ты – Сара, в смысле Света Конорова. Поняла?! Запомнила?

– Да, – ответила Сара и я, отойдя к кинокамере скомандовал в микрофон: – Все по местам. Снимаем сцену № 199. Сара и игуана.

«Мотор!»

Вот, так мы и снимали…

Объявив о конце рабочего дня, начал было давать распоряжения по поводу завтрашней утренней съёмки, но ко мне подошёл Минаев и чётко и недвусмысленно объявил, что завтра никаких съёмок не будет.

– Что за чушь? Причём тут праздник? Пусть те, кто хочет – празднуют, нам же не до праздников. У нас государственный заказ горит, – попытался вразумить члена комиссии великий режиссёр.

– Аполитично рассуждаете, Александр! – тут же приструнил меня собеседник словами из кинофильма «Кавказская пленница». – Что значит «не до праздника»? Хочу напомнить, что это не просто какой-то праздник, – передразнил меня он, – это один из величайших праздников в истории нашей страны. Тот день кардинально перевернул жизнь миллионов людей и освободил рабочих людей от оков капитализма. Рабочий класс и сельские труженики встали с колен и отвоевали с оружием в руках своё право на труд и счастливую жизнь. Этот день, в истории нашего великого государства…

– Прошу прощения! Ляпнул не подумавши! Больше такого не повториться! А с Вами я полностью согласен! Если партия сказала – праздник! Значит праздник и ничего выдумывать не надо! – перебил я собеседника, моментально согласившись со всеми его тезисами, ибо спорить в данном случае было по меньшей мере – глупо – праздник же. А посему привлёк к себе внимание ударом по гонгу, роль которого исполнял бронзовый пятнадцатисантиметровый по высоте и диаметру колокол. Увидел, что меня услышали и громко объявил:

– Товарищи! В связи с завтрашним праздником – съёмки мы продолжим послезавтра, то есть – 8 Ноября. Кто не хочет быть отстранён от съёмок и уволен, категорически рекомендую прийти на работу в трезвом виде. Каждый работник должен будет пройти медицинское освидетельствование – точно такое же, что проходят водители автобусов и троллейбусов перед выездом. Для этого к нам будет специально приглашена медицинская бригада. Поэтому прошу всех вас, вплоть до окончания съёмок, воздержаться от употребления спиртных напитков, – обвёл обалдевший коллектив слегка прищуренным взглядом и, хмыкнув, закончил фразой, которая наверняка со стороны выглядела, как усмешка и издевательство, хотя таковым не являлась: – А теперь, товарищи, разрешите от всего сердца поздравить вас всех с наступающим праздником. Счастливо отпраздновать!

Народ разъезжался по домам, а я поехал на завод – ГПЗ 21, на котором один большой склад был отдан нам в аренду на растерзание.

Там строители уже на половину завершили строительство большой деревянной обшитой фанерой площадки-помоста. Эта площадка, имевшая размеры десять на десять метров, была поднята от пола на метр. Таким образом под ней можно было бы при надобности пролезть. Такую длину и ширину удалось достичь за счёт того, что склад имел полукруглую форму и не имел внутренних колонн.

Огромный склад-ангар был разделён нами на две части.

В первой строился помост, на котором будут проходить съёмки в миниатюре, а за отделённой временной стенкой второй части ангара, уже началось строительство декораций для наших съёмок «будущего».

Переговорил с ответственным за объект № 1, бригадирами и прорабами и поинтересовался, есть ли у них какие-то нерешённые проблемы и вопросы. Услышав в ответ, что всё в порядке и что на два дня работа есть, спросил: будут ли они работать завтра, ведь завтра праздник.

– Да хрен с ним с этим праздником. За такие деньги я готов работать вообще круглосуточно, – услышал я мнение бригадира и, похвалив его и его команду за проявленный энтузиазм, пообещал выбить двойную премию, если в их работе не будет брака и халтуры.

Так как прорабы и бригадиры знали, что ответственный за всю эту бодягу я, то прокричали трёх кратное: «Ура!!!» – естественно, обрадовавшись.

Выслушав их просьбы и предложения, которые они, в ежедневном формате, должны были в обязательном порядке записывать в журнале проведения внутренних работ, поздравил их с наступающим праздником и, попрощавшись, вполне удовлетворённый не показным энтузиазмом тружеников, поехал домой.

«Нет, конечно, их тоже можно понять, все же зарплата в две с половиной тысячи рублей в месяц, если все декорации они сумеют сделать за десять дней, это всё же неплохая мотивация для трудового подвига» – размышлял я, поджидая на остановке рейсовый автобус.

Заходил домой с твёрдым желанием быстро помыть руки и разобраться с вражеской осью: телевизор – видеомагнитофон, которую вчера не смог нормально настроить, ибо приехал домой очень поздно.

Поздоровался с мамой, чмокнул её в щёки и, сказав, что ужинать пока не буду, собрался было приступить к запланированным работам, но мама протянула мне листок с составленным ею списком. На листке в столбик были записаны фамилии и телефоны людей, которые жаждали со мной пообщаться по телефону. Быстро пробежал по фамилиям и вздохнул.

Мама, улыбнулась и заметила, что раз она работает секретарём, то неплохо было бы мне ей за эту работу доплачивать.

Я сказал, что как только вступлю в союзы писателей, композиторов, кинематографистов, обязательно приму её к себе на работу и буду оплачивать её труд, в особо крупных размерах.

Кроме всех «своих»: Армена, Сорокина, Ташкенбаева, Минаева и тому подобных граждан, особняком стояла моя банда, которая от чего-то названивала по очереди.

«И что у них случилось?» – подумал я и, беспокоясь за своих детишек, набрал номер Антона, который, по-любому, как лидер ВИА, должен был обладать всей полнотой информации.

– Саша! Ну тебя, брат, не поймать! Здорова, – услышав мой голос, радостно сказал он.

– «Тимуровцы» – это вы? – тут же раздался голос «модератора» линии.

– Все ждите полминуты и трубки не вешайте, – моментально сориентировавшись, произнёс я, и выбежал на лестничную клетку.

Полазил по карманам джинс. Мелких купюр там не оказалось. Однако оказался красный червонец – десять рублей. Я на секунду задумался, но в конечном итоге посчитал, что за минутный разговор такая сумма будет чрезмерна и «оператор» может, что называется – обнаглеть. Посему вытащил всю мелочь – восемьдесят одну копейку – сдачи с рубля за покупку мороженного «Эскимо», стоившего соответственно девятнадцать копеек, и положил монеты под коврик.

Быстро вернулся к телефону, взял лежащую на столе трубку, и произнёс: – Баба Дуся. Вы тут?

– Да! – подтвердили на том конце провода.

– Саша… Это ты? – не поняли ещё на одном конце.

– Погоди, Антон. Сейчас будет послание для бабы Дуси, – прервал его я. – Мы, «тимуровцы», вновь нашли деньги, и они лежат там же. Идите и возьмите их, после чего нам не мешайте.

Параллельная трубка немедленно была положена, а это значило, что соседка ушла и линия свободна.

– Привет, Антон, ещё раз. Мне мама сказала ты звонил. Что случилось? – сразу перешёл пионер к делу.

– Саша, завтра концерт. Ты придёшь? – прямо в лоб огорошил меня он.

– Нихрена себе, – только и смог произнести я.

– «Тимуровцы»! А чего так мало-то?! – сняв трубку, недовольно произнесла соседка, вклинившись в беседу.

– Повесьте, пожалуйста, трубку и не мешайте нам пять минут, а то боюсь больше мы для вас ничего в дальнейшем сделать не сможем.

– Алёй, «тимуровцы», ты погоди. Я спросить хочу! Нечестно это. Не по-пионерски!

– Что именно?

– А то! Чё-й-то вы ко мне с пустыми руками зачастили, да ещё соседям что-то всё возите и возите, а меня стороной обходите? Так не деется! Я на вас жаловаться буду! До САМОГО дойду, есси надоть будеть!

– Не надо ни к кому «доходить». В ближайшее время мы постараемся наверстать упущенное, – пламенно пообещал «тимуровец».

– А что ж делать-то остаётся, коль, кому-то телевизоры, а кому-то шиш с маслом – вон копеек одних накидали и думаете вам это с рук сойдёт?!

– Дайте поговорить, а то на этом наше сотрудничество завершиться!

– Маловато нашли. Совсем уж лодырничать стали!! – проворчала бабуля, но трубку положила.

– Это твоя бабушка? – поинтересовался Антон.

– Почти, – произнёс я, не став объяснять всей сложности финансовых взаимоотношений внутри кластера, и спросил: – И во сколько концерт?

– В пять часов вечера, – произнёс тот. – Я знаю – ты занят. Но может быть ты всё-таки найдёшь время и сможешь прийти?

– Конечно, найду, – сказал пионер, радуясь, что коллективу разрешили выступить на столь серьёзном для этого времени мероприятии.

– Отлично. Тогда до завтра!

– Пока! – ответил я и хотел было повесить трубку, но остановил собеседника и поинтересовался: – Слушай, а тебе заведующая ДК сама предложила поучаствовать в концерте или как-то иначе там это всё произошло? Я имею ввиду, как ты получил приглашение на участие нашего ансамбля?

– Да это не я. Я вообще думал, что мы всё ещё под запретом. Это Яков Моисеевич подсуетился. Пошёл прямиком к нашему директору, – пояснил собеседник.

– Ты имеешь в виду к заведующей ДК? – уточнил я.

– Да нет. – хохотнул тот. – Он напрямую к директору завода «ЗИЛ» пошёл – нашему директору.