Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 218 (всего у книги 272 страниц)

– Как дела? – осведомился Лебедев, поздоровавшись. – Тексты написал? А то я сейчас в посольство собираюсь ехать.

– Да. Всё написал. И тексты и песни, – улыбнулся великий музыкант-композитор.

– Вот как? Всё вчера написал? Молодцы! Одним словом – профессионалы, – похвалил он и спросил: – Послушать можно?

– Конечно, – сказал я, пригласив гостей присаживаться на свободные стулья. Достал катушку и пояснил: – Первая песня – та, для которой нужна золотая бижутерия. Пою я. Следующие две композиции спела Юля. Американские дочки будут петь под её фонограмму. Во всяком случае, пока не научатся. Это сделано для того, чтобы не морочиться с их вокальными данными. Сейчас у меня попросту нет времени этим заниматься. Итак, вторая композиция, выдержанная в роковом исполнении и предназначается для старшей дочки американца. Третья же композиция выдержана в более лёгком стиле и предназначается для младшей дочери. Текст для третьей песенки написан на испанском языке.

– А откуда ты знаешь испанский? – удивился Минаев.

– Учил немного, словарь есть, да и товарищ Рюмин некоторые предложения перевести помог, – частично соврал я.

Чтобы больше не терять времени, передал Лебедеву листок с текстом первой песни, после чего нажал на магнитофоне кнопку «PLAY».

Первые две композиции на лице слушателей особых эмоций не вызвали. Из этого я сделал вывод, что начальство к моим выкрутасам уже привыкло, а значит, работать в дальнейшем мне будет легче. И это не могло не радовать.

Но вот когда я включил композицию № 3 – ту, которая предназначалась для младшей дочери американского посланника, члены тройки впились в текст, затем переглянулись, а Лебедев прошептал:

– Васин! Ты с ума, что ль, сошёл?!? Откуда ты взял этот текст?

– Вам не понравилась песня? – якобы удивился я такой реакции, перемотал плёнку чуть назад и включил магнитофон вновь.

https://youtu.be/kTqwy6ay1HQ?t=46 Nathalie Cardone – Hasta siempre

Глава 33

На мой взгляд, песня была в высшей мере превосходная. Я помнил на неё клип и думал, что младшая дочь, держа по очереди то автомат, то ребёнка, будет выглядеть в кадре очень гармонично, о чём и поведал коллегам.

– Ты сумасшедший! – вновь повторил начальник экспедиции. – Тебя нужно немедленно поселить к твоей подруге – Маше Демакратичковской в соседнюю каюту, где она находится под домашним арестом, и тоже изолировать от общества до возвращения на родину.

– Да что Вам не понравилось-то? – якобы не понял я такой реакции. – Нормальная песня, нормальный текст.

– Нормальный текст?.. – прошептал Минаев.

– Да – нормальный.

– Ты его придумал?

– Нет, не я. Его придумал Карлос Пуэбла, – пояснил я и, видя непонимание, добавил более детально: – Это кубинский композитор. Он написал эту песню в 1965 году. Странно, что вы её не слышали.

– Мы-то слышали! Но ты-то её откуда знаешь?

– Так пластинки у меня есть с ней. Да и тут её часто поют на улицах и в барах.

– А ты знаешь её смысл? О чём она?!

– Конечно. Песня является откликом на «Прощальное письмо Че Гевары», которое он написал Фиделю Кастро перед тем, как отправиться в Конго. Об этом композитор не раз говорил в интервью, которые выходили у него в газетах.

– Ты хоть сам понимаешь, куда ты свой нос сунуть хочешь? Ты представляешь, сколько проблем ты можешь нам всем принести? Ты же уже взрослый человек, так неужели ты не понимаешь, что нам всем будет грозить, если эту песню споёт американская девочка? – вновь зашипел Лебедев. – Я понимаю, что тебе всё игрушки – но своими игрушками ты же играешь жизнями людей.

– И чего, – хмыкнул я. – Мной играют, и я играю.

– Тобой ещё никто не играл, а вот ты, если решишься это опубликовать, – он показал на магнитофон, – сыграешь жизнью девочки. Ты хоть представляешь, какой будет скандал, если американка это споёт? Или ты об этом не думаешь?

– Почему не думаю? Думаю! Но вы вообще-то забываете, что скандал для шоу-бизнеса – это всё. После этой песни певицу сразу же узнают во всём мире.

– Но такой скандал её похоронит. Её будут ненавидеть в стране даже несмотря на то, что некоторые американские граждане придерживаются левых взглядов, – сказал Лебедев, вновь перечитывая текст. – Да и не допустят там такую песню ни на радио, ни на телевидение. Я уж не говорю о том, что папа дочери не разрешит такое петь, ибо исполни она эту песню – представитель посольства в эту же секунду мгновенно угробит похоронит свою карьеру тоже. Так что и говорить не о чем.

– Я знаю, что не разрешит и что будет возмущён. Также я уверен, что Тейлор не захочет иметь с этой песней дело, – улыбнулся я, решив рассказать смысл.

– Тогда зачем ты предлагаешь это?

– Для того, чтобы, когда эту песню начнут петь во всём мире, они поняли, что мы и без них сможем раскрутить нужный нам проект.

– Ну, ты, Васин, даёшь, – ухмыльнулся Кравцов. – Прям стратег. – Он улыбнулся, а затем, неожиданно сделав лицо серьёзным, спросил: – А ты не подумал о том, как её воспримут тут?

– А что тут? – удивился я. – Народу, без сомнения, должна понравиться.

– Я говорю не о народе. Я говорю о руководстве.

Мы все переглянулись.

А ведь действительно, как на то, что эту песню споют не местные – советские певцы, отреагируют руководители Кубы? Это большой вопрос. С одной стороны, должны отреагировать положительно, ибо в композиции восхваляется человек, многое сделавший для революции. С другой же стороны всегда есть место ревности, прошлым разногласиям и даже, быть может, обидам.

– Мы сделали кавер-версию на песню, которую поёт народ – не более, – пояснил я. – Композиция, на мой взгляд, хорошая. Ясно, что она американцам не подойдёт. Но ведь её Юля записала, тогда пусть в клипе Юля и снимается.

– Это ты так думаешь, что мы просто споём и всё, а другие могут подумать по-другому и сделать совершенно другие выводы.

– Товарищи, давайте послушаем её ещё раз, – предложил Минаев и, перемотав, вновь включил прекрасную композицию.

Я же во время прослушивания ещё раз всё обдумал и, в конечном итоге, пришёл к выводу, что, вполне возможно, эту песню я записал и предложил на рассмотрение несвоевременно.

Она явно могла поссорить нашу страну с американцами. Нет сомнения в том, что после того, как мы раскрутим нашу версию на весь мир, этого США не простят и начнут вставлять палки в колёса, ибо недопуск распространения коммунистической идеологии суть их кредо. Также нет сомнения в том, что приложи мы совсем небольшие силы – и песня обязательно приобретёт массовую популярность, а, значит, будет элементом угрозы для американцев. И, естественно, они начнут предпринимать ответные шаги как по отношению к композиции, так и по отношению к тем, кто эту самую композицию продвигает.

«А значит, нам с Тейлором не поздоровится. Да и вообще, Тейлор вполне может после такого отскочить. На фига ему такие проблемы, когда он станет изгоем у себя в стране? Западные спецслужбы так возьмут его в оборот, что и пикнуть не сможет. И останется у него, как говорится, два единственных выхода – либо всё бросить и «остепениться», либо эмигрировать к нам, либо умереть от неизвестной болезни или несчастного случая. А мне он ещё нужен там, – размышлял я. – По ходу дела поторопился. Рано мне с амерами ссориться. Так-то я просто приколоться хотел. Ясное дело, что никто девчонке не разрешил бы исполнять фактически антиамериканскую песню. Просто хотел потроллить посланника и отдать песню Юле, а американке выдать другой текст. Теперь, вероятно, придётся обойтись без троллинга».

Как только композиция закончилась, я рассказал о своих опасениях товарищам и в конце сказал:

– Так что надо для младшей дочки песню записать. Пусть поёт чего-нибудь попроще. Сейчас смонтирую пару серий. Пока актёры будут переозвучивать, я для неё новую напишу. Текст у меня уже есть, а музыку придумаю.

– Правильное решение, Саша, – похвалил меня Минаев.

– Что делаем с песней? – посмотрел Кравцов на Лебедева.

– Ничего. Сотру её, и «Вася кот», – ответил за мидовца я, вставая со стула.

Лебедев вытащил из магнитофона кассету, покрутил её в руках, а затем неожиданно произнёс:

– Песня хорошая. Слушается очень завораживающе. В таком варианте звучит намного лучше оригинала, а, следовательно, лучше воспринимается и запоминается слушателем. Уничтожать её пока считаю неправильным. Передадим информацию в Москву – пусть там думают.

На том и порешили. Быстро написал ещё один текст, передал Лебедеву и они ушли.

Я же вернулся в киностудийный бокс и продолжил монтаж. Тут работа была поставлена на поток. Совместно с двумя режиссёрами монтажа я вначале собирал серию из отснятого на Кубе, а затем вмонтировывал туда «флешбэки», которые были отсняты в Москве. Далее в серию вставлялись уже готовые титры в начало и в конец. И, в общем-то, серия становилась почти готовой. Оставалось наложить звук – сначала актёры должны были продублировать свой текст на студийном оборудовании, потом звукорежиссер редактировал материал, ставил общий фон, добавлял звуковые спецэффекты и в самом конце подключал музыку. Именно в таком порядке мы монтировали фильм про робота-убийцу и именно так я и собирался поступить при этих съёмках.

До вечера удалось смонтировать шесть серий, три из которых были переозвучены актёрами. После этого записали песню для младшей американки и отправились отдыхать.

Ну а в 21:00 мы получили срочную радиограмму.

««Песню ни в коем случае американцам не передавать. Для её исполнения будет найдена другая вокалистка. До того времени на композицию накладывается гриф «Совершенно секретно». Полковнику Кравцову А.М. немедленно взять со всех участвующих в записи подписки о неразглашении гостайны.

Тексты двух других композиций утверждаем.

Центр».

* * *

На следующий день, организовав озвучку уже смонтированных серий сериала, построил на палубе корабля не занятых сегодня элитников и поинтересовался:

– Кто желает сняться в моём клипе в качестве массовки? Нужны те, кто будет танцевать и те, кто будет просто стоять на фоне. Кто хочет, шаг вперёд.

Как и ожидалось, шагнули все.

– Отлично, – похвалил я и рассказал, что конкретно и где мы будем снимать. – Условно клип будет разбит на три части видеоряда. Первая часть будет сниматься у моря, и в этой части массовка будет не нужна. Вторая часть в одном из кварталов города, где будут отсняты кадры танцев нескольких пар. И третья – завершающая часть, будет снята в одном из местных баров, с которым товарищу Рюмину удалось договориться об аренде их помещения на два часа.

Рассказав общий план, стал распределять актёров.

В первую очередь мне было нужно пять танцующих пар. Отобрал самых молодых, подозвал хореографа – девушку тридцати пяти лет, что мы привезли с собой, и рассказал, какой танец я хочу получить на выходе.

Она не поняла, поэтому я включил песню, клип на которую мы собрались снимать, и на глазах у всех, показал, как там предполагается танцевать.

Так как членов «тройки плюс» поблизости не было, то особо никто не орал, что, мол, такие эротические танцы плясать и уже тем более снимать категорически нельзя. Поэтому люди просто полностью охренели, увидев, чего я выкаблучиваю и, находясь в шоке, не верили своим глазам.

Я же, закончив прижимать к себе хореографа женского пола, которая сама была в шоке от того, что я с ней делал, повернулся к элитникам и сказал:

– Если кто стесняется, тот может отказаться. Более того, вы все можете отказаться. И тем самым вы меня не подведёте. Я просто найду танцоров из местных. Они танцуют румбу, а танец, что предполагается станцевать, от «откровенности» кубинской румбы не так далеко ушёл. Поэтому кто не может сделать то, что я прошу – шаг назад!

Никто не сдвинулся с места, а это значило, что Корнеев под моим руководством действительно воспитал единый сплочённый механизм, где даже недавно оступившиеся всё осознали и не дрогнули.

Дал поручения по поводу съёмок с вертолета специально приехавшему для этого из лагеря режиссёру Сегурко и Рюмину. Убедившись, что они задачу поняли, отошёл к элитникам и направил тех, кто будет сниматься в клипе, на склад «Буревестника». Там им должны будут выдать необходимую для съёмок модную одежду.

Решив эти проблемы, занялся ещё одной. И суть её была в том, что мне для клипа нужен был напарник. На записи я спел за двоих, меняя в нужных местах интонацию и тембр голоса. В кадре же предполагалось, что петь я буду, что называется, дуэтом. А значит, пришло время Севы.

И с ним, ожидаемо, получилась проблема. Он категорически не хотел, не желал и вообще отказывался играть моего друга-рэпера в «голде».

Я и так упрашивал, и сяк, а он – «нет» – и всё тут. Пришлось включить начальника и, в конечном итоге, припугнуть, пообещав, что если он мне не поможет, то на съёмки второго сезона я его не возьму, а вот Юлю возьму.

«А уж с кем она тут будет проводить время целый месяц, я не знаю. Одна она будет или в компании какого-нибудь молодого и симпатичного элитника – это мы увидим».

Такого примитивного шантажа оказалось более чем достаточно, и друг Савелий, продав душу, согласился пойти во все тяжкие.

Он надел на себя чёрные шорты, белые кроссовки, красную хоккейную футболку с надписью «СССР», желто-чёрную американскую бейсболку и поверх всего нацепил пару килограммов вызывающей бижутерии. Но, хотя Сева для футболки был несколько худ, смотрелась она на нём более-менее нормально, а в сочетании со всем эквипом так и вообще шикарно.

Увидев вышедшего на съёмочную площадку друга Савелия, народ впал в оцепенение и не смог вымолвить ни слова. Меня это крайне удовлетворило, ведь это означало, что «бандос-рэпер» получился именно таким, каким он и должен был быть.

Роль девушки в клипе играла Юля, которая в укороченных до уровня шорт джинсах, красивой кофточке и «римских» сандалиях выглядела просто великолепно.

Пока передислоцировались, Сегурко уже снял с предоставленного властями вертолёта кадры волнующегося моря, поэтому сейчас было дело за нами. А точнее – за мной. И мы меня естественно не подвели.

Необходимо было снять кадры как я в чёрных ботинках, чёрных джинсах, чёрной футболке, солнцезащитных очках, весь такой – на причёске, весь такой – модный и красивый стою на камнях, ноги мои омывают волны, и я, чуть приподняв голову и прижав руки к груди, глядя в далёкую даль, пою.

Сняли. После чего переместились на одну из улиц города, где нас уже ждали элитники.

Станцевали, сплясали, попели и посмеялись так, как надо, всего за полчаса.

Шокированный откровенными танцами Минаев, который пришёл посмотреть на съёмку, хотел было эту самую съёмку немедленно прекратить, но я его отправил к Лебедеву, сказав, что всё согласовано.

Тот разгневанный ушёл, а мы пошли в заведение.

Однако съемка в баре сразу же пошла не совсем по плану. По плану было что? Мы с Севой поём, Юля танцует, элитники ей вторят. Вот, собственно, и всё. На всю съёмку я отводил максимум час.

Но что-то пошло не так.

И случилось это потому, что местные жители, услышав веселые мотивы, которые разносились на всю округу, стали собираться у входа в кабак и проситься пройти внутрь для безвозмездного участия в гуляниях, коими наши съёмки им показались. Пришлось уступить и конечную сцену мы снимали уже в битком набитом заведении, где все посетители с удовольствием танцевали под зажигательную песню, постоянно поднимая бокалы и произнося тосты: за СССР, за Кубу, и за Советско-Кубинскую Дружбу!

Через два часа мы закончили съёмку, а ещё через пару часов у нас был смонтированный клип.

– Это полный восторг! – вскрикнул Тейлор, начав отчего-то жать руку не мне, а крайне удивлённому от увиденного зрелища Лебедеву, ошалевшему Минаеву и улыбающемуся Кравцову. – Александр, с этой песней мы завоюем все хит-парады по всему миру и будем держаться там, как минимум, целый год! Это шедевр! Ты гений!

– Я тоже так думаю, – скромно ответил Гений и вновь включил прекрасно снятый клип на замечательную композицию.

https://www.youtube.com/watch?v=kJQP7kiw5Fk Luis Fonsi – Despacito ft. Daddy Yankee

Глава 34

Прослушали песню ещё три раза.

– Ты молодец! – в который раз закричал Тейлор. – Это действительно шедевр.

Я на это не ответил, устав повторять, что и так это знаю, ибо восемь миллиардов просмотров этого видеоклипа в Ю-тьюб говорят сами за себя.

Американец, наконец, понял, что я устал от лести и перешёл к другой теме, поинтересовавшись насчёт песен для американок.

– Есть песни, и есть идеи, – сказал я.

И рассказал ему план.

Тот задумался, а затем неопределённо произнёс:

– Не слишком ли простовато? Может быть что-то более костюмированное и масштабное? Всё же дочери не простого человека.

– Да нормально всё будет, ибо по-другому и быть не может. Ведь в клипах будут три главные вещи, и они всё сделают сами.

– Что ты имеешь в виду?

– Всё очень просто: там будет прекрасная музыка, симпатичная внешность девушек и, самое главное, там будет использован маленький кадр с постоянной сменой ракурсов, и в этой мелькающей нарезке вообще никто ничего не поймёт.

– И из этого ты делаешь вывод, что клип будет зрителю интересен?

– И зрителю и слушателю, – пообещал я, а затем чуть подумал и для проформы поинтересовался: – Но если у тебя есть другие предложения, то говори.

– Я как-то не думал, – включил заднюю Тейлор.

– Вот так всегда, – буркнул я. – Как доходит до дела, то сразу в кусты, – и предложил: – Если хочешь, можно одну снять в городе на крыше здания, а другую – для контраста, например, в машинном отделении парохода.

– Ого. Это интересно, – одобрил Тейлор. – Действительно, будет контраст.

– Договорились.

Так, собственно, я и сделал, сняв оба клипа всего за три часа. Старшая пела на крыше мотеля, смотря на город то в одну сторону, то в другую, а младшая ремонтировала двигатели и протирала трубы нашего парохода.

Пели девушки, естественно, под фанеру, которую мы записали с Юлей. Над вокальной партией пришлось поколдовать и с помощью частот изменить её голос.

Исполняла Юля английский вариант песен. Дело в том, что в оригинале одна из песен исполняется на гальском диалекте элювейти – племени гельветов, живших на территории современной Швейцарии.

Чтобы избежать очередных вопросов, мол, откуда я знаю даже такие языки(!), пришлось переделать текст на английский.

И сделал я это довольно быстро, особо не заморачиваясь со смыслом того, что будет в тексте. Не, не полную тарабарщину, конечно, а простой примитивный текст о любви.

Как мне это удалось? Очень легко. И чтобы все всё поняли, приведу небольшой пример, как я это сделал.

Допустим, куплет композиции содержит четыре строчки и в каждой из них по три-пять слов.

Сначала рассмотрим вариант написания текста на английском языке. В данном случае смысл текстов не важен – важна рифма.

Находим две пары рифмованных слов. Например: may/day, rod/got

Далее поступаем так – первые два слова становятся окончаниями первой и третьей строки текста, а вторая группа слов, соответственно, становится окончаниями второй и четвёртой строки.

И вот у нас получилось…

Ля, ля, ля may

Ля, ля, ля rod

Ля, ля, ля day

Ля, ля, ля got

Теперь осталось просто подогнать под эту белиберду любые более-менее подходящие по смыслу слова.

То же самое делаем и на русском языке…

Например, май/вставай и кот/рот

Ля, ля, ля май

Ля, ля, ля кот

Ля, ля, ля вставай

Ля, ля, ля рот

Ну а далее добавляем немного смысла и получаем:

На дворе давно уж май.

На заборе сидит кот.

Он кричит: «Скорей вставай».

Я кричу: «Закрой свой рот».

Не Пушкин конечно, но тоже Александр Сергеевич написал. Так что благодарные потомки после очередной реформы образования, наверняка, должны будут в школьную программу обязательно включить.

Ну, а если уж совсем для чьего-то уха этот топ стих дико звучит, то некоторые фразы можно легко заменить на другие – более или менее идиотские. Но всё же под музыку это всё будет звучать хорошо. И это главное. Ну, а что смысла нет, так ведь и не надо… Во всяком случае, как минимум девять из десяти композиций в светлом будущем никакой смысловой нагрузки с конца восьмидесятых практически не несут.

А раз так, то чего ждать ещё десяток лет, когда уже можно начать лепить контент? И потому английский вариант текста для песен был написан довольно быстро, и ни у кого не вызвал отчуждения или недовольства.

Два часа понадобилась на монтаж, и клипы были готовы.

– А можно посмотреть на готовый результат? – спросила старшая девчонка. – Мне прямо не терпится.

– Можно, – улыбнулся я девушкам и тут же обломал: – Только нельзя. В смысле – сегодня нельзя.

– Почему? – чуть не заплакала младшая.

– Потому что вначале я их покажу своему начальству. Оно посмотрит и, если их всё устроит, через пару дней мы проведём всеобщий показ в кинозале. Который, кстати говоря, находится здесь – на морской барже «Ласточка».

– Послезавтра? Но почему нужно столько ждать, если клипы готовы? Неужели твои начальники не могут их посмотреть сегодня – сейчас?

– Не могут. Они заняты, – помотал я головой, ибо даже не знал, где они находятся, а рация была разряжена.

– Очень жаль, – расстроились девушки.

Попрощались, поблагодарили и ушли.

Ну, а я продолжил заниматься монтажом сериала.

Однако провести за этим делом должное время мне не удалось. Не прошло и часа, как ко мне заявился разгневанный Лебедев и стал предъявлять претензии.

– Ты почему не доложил, что американки сняты?

– Времени нет – работа, – пожал плечами я, показав кивком на километры изрезанной плёнки.

– У всех работа! И все заняты! Ты должен был немедленно сигнализировать! Ты снял не простых иностранок, а элитных! – пожурил меня начальник.

– Я снял элитных, э-э… – попробовал на вкус я эту фразу, не став добавлять ещё одно слово.

– Вот именно! – не понял меня мидовец и приказал, протянув руку: – Где кассета с клипами?

Я отдал и он, поблагодарив, ушёл в соседнюю комнату.

Минут через двадцать ко мне заглянул Минаев и поинтересовался, не видал ли я товарища Лебедева. Я сказал, что видал и направил его в известном направлении.

Через полчаса, когда я смонтировал ещё одну серию, дверь распахнулась, и вошедший Кравцов сообщил мне, что клипы комиссией приняты, ибо ничего запретного в видеоряде не обнаружено.

Я кивнул, сказав, что мне это было понятно с самого начала, и продолжил работу.

Кравцов сказал, что понял и добавил:

– Через час будет просмотр ленты в кинозале. Тебе быть там обязательно! Это приказ товарища Лебедева.

– Я вообще-то фильм делаю, – поморщился я. – Некогда мне отвлекаться.

– Уж отвлекись. Там тебе вопросы всякие наверняка задавать будут наши иностранные гости.

– Что за вопросы?

– Разные. И как ты эти клипы снимал, и как фильмы – в смысле, серии сериала снимал.

– И что, мне постоянно надо будет обязательно с кем-то встречаться и говорить, как, где и что я снимал?

– А как же! Конечно придётся! То ли ещё будет, когда мы в Союз вернёмся! Тебя там на части репортёры разорвут, – пообещал КГБшник. – По-другому никак – это, брат, обратная сторона известности. Всем обязательно захочется узнать, как и что мы тут делали.

– Офигеть можно, – закрыл глаза я, представив это безумие.

А затем ко мне в голову пришла шикарная идея.

«А почему бы и нет?» – задал я себе вопрос.

Выгнав Кравцова, пообещав, что в нужное время буду, закрыл дверь на щеколду под удивлёнными взглядами монтажёров, отложил материал по серии, над которой собирались работать, в сторону и приказал достать отснятый материал с первым днём – когда мы только приплыли на остров.

Установил плёнку в монтажный стол и, посмотрев на Толика – одного из монтажёров, попросил того принести кинокамеру, микрофон и позвать сюда нескольких актёров и элитников.

Через час, как и обещал, я пришёл в зал, где были уже почти все в сборе: Тейлор, «тройка плюс», Рюмин и теперь я. Не хватало только американского посланника с дочерьми и переводчиками.

– Что за кассету ты принёс? – поинтересовался Лебедев, кивнув мне на руку.

– Это сюрприз, – улыбнулся я.

– Ты же вроде бы не любишь сюрпризы, – напомнил Кравцов.

– Это сюрприз для всех нас, а не лично для меня. Поэтому – нормально.

– Васин, не тяни время. Говори, что там у тебя? – поморщился Лебедев.

– Фильм о фильме, – вновь улыбнулся я.

– Что это такое?

– Это именно то, что я сказал. Я смонтировал фильм, который рассказывает о том, как мы снимали фильм, в смысле – сериал.

– Зачем нам такой фильм? – удивился Минаев, переглянувшись с коллегами.

– Мне кажется, это будет интересно всем. В том числе и с коммерческой точки зрения, – посмотрел на непонимающего Тейлора. – Если этот фильм запустить по телевидению, то очевидно, что он привлечёт ещё большее количество зрителей в кинотеатры.

– В кинотеатры? – удивился американский продюсер. – Но он же многосерийный. Мы не сможем его отдать в прокат.

– Васин, что ты опять придумал? – нахмурился Лебедев. – Какие ещё кинотеатры? Сериал будет продан американским телекомпаниям. Мистер Тейлор уже предварительно с ними договорился. Также он учёл нашу позицию. Всё согласовано!

– Да-да, – подтвердил продюсер. – Александр, ты всё перепутал. Это мы не сериал, а фильм про инопланетянина, который ты ещё не снял, собираемся демонстрировать в кинотеатрах. А сериал мы продадим телекомпаниям, и его покажут по телевизору.

– Джон, когда мы с тобой познакомились, я вроде бы обещал сделать тебя миллиардером? Так? – ухмыльнулся я и, увидев растерянный кивок американского продюсера, продолжил: – Так вот, Джон, этот момент практически настаёт. Но для этого мы не должны продавать сериал компаниям ранее, чем через полгода.

– Почему? Эта сделка нам принесёт более шести миллионов. Это чистая прибыль, ведь все съёмки данного сериала с лихвой окупились деньгами, полученными за клип «Барби».

– Это копейки, Джон. Слишком мелко для меня, – ответственно заявил я, поморщившись, словно съел лимон.

– Васин, ты опять за своё?! А ну немедленно прекрати своё барство! Немедленно, – недовольно забубнил Лебедев. – Ишь выискался… миллионов ему мало, видите ли. Не пять или десять, а всего лишь, видите ли, – три. Это валюта! Валюта, которая нашей стране нужна! Три миллиона долларов достанутся нашему государству. Разве это копейки?! Это огромные деньжищи!

– А я настаиваю, что это – копейки! Мы можем и должны получить больше!

– Ты рассуждаешь, как капиталист, а не как комсомолец! – начал заводится Лебедев, но потом, вероятно, вспомнив, что мы не одни, покосился на Тейлора и вздохнул: – Мы обсудим это позже.

– Обсудим и позже, – отмахнулся я и вернулся к теме: – Итак, я решил, что нам надо действовать по-другому, – и, пока явно задыхающийся от возмущения мидовец не прервал меня, добавил: – Если мы продадим сериал всего нескольким телекомпаниям, то мировую славу не получим. Во всяком случае, в короткий срок. Пока ещё это по миру разойдётся… пройдут годы, а может, и десятилетия. Так что этот вариант очень долгий. Да и денег копейки заработаем на нём. А вот прокат в кинотеатрах – это дело совсем другое! Уверен, что прокат сулит нам серьёзные барыши.

Повисла напряжённая тишина.

– Но это нереально! – наконец через полминуты нарушил всеобщее молчание Тейлор. – Неужели ты не понимаешь? Двадцать пять серий никак не показать в кинотеатре. Это же сутки!

– Ты чего-то, Васин, не туда повернул, – поддержал его мидовец.

– А я говорю туда, – удивился я непониманию коллег и рассказал им свой суперплан: – Первое – мы запускаем глобальную рекламу в виде трейлеров по телевидению. Второе – за неделю до премьеры пару раз показываем фильм о фильме. Третье – за три дня до показа увеличиваем рекламу в десять раз – она должна будет звучать из всех утюгов. И четвёртое – начинаем показ в кинотеатрах мира, организовав сеансы по три серии за сеанс. Так как хронометраж серии равен сорока пяти минутам, то три серии будут показываться два часа пятнадцать минут. Добавляем сорок пять минут на проветривание и уборку зала.

Далее…

Для успешной демонстрации сериала про остров-убийцу необходимо вновь перевести кинотеатры, которые хотят и будут демонстрировать фильм, на круглосуточный режим работы, как мы это делали при демонстрации фильма про робота-убийцу. В дальнейшем это нам пригодится и для демонстрации будущего фильма про инопланетянина-убийцу. И в каждом кинотеатре под сериал должно быть выделено хотя бы два кинозала.

Теперь немного математики…

Один кинозал может показывать в сутки восемь сеансов по три серии в каждом. Таким образом, за сутки будет показано двадцать четыре серии сериала – от первой серии до двадцать четвёртой.

Сеансы же, для простоты, проще всего устроить вот так: с ноля до трёх, с трёх до шести, с шести до девяти и так далее каждые три часа.

Если в кинотеатре работать будут одновременно два зала на круглосуточной основе, то второй зал должен осуществлять демонстрацию с отставанием на один сеанс. Таким образом, каждый желающий зритель сможет увидеть все серии, подстроив свой график просмотров с рабочим графиком.

Но, товарищи, как вы наверняка помните, в сериале у нас не двадцать четыре, а двадцать пять серий. Так когда же зритель увидит двадцать пятую часть картины? Он сможет увидеть её, товарищи, по воскресеньям, когда кинотеатр отдаст один из кинозалов только под демонстрацию финальной серии ТОП сериала 1978 года!

– Это сколько же сеансов нужно посмотреть зрителю, чтобы увидеть все серии? – негромко прошептал Тейлор, ошеломлённо посмотрев на меня.

– Да, Джон! Ты, как всегда, всё понял, – хохотнул я. – Сеансов надо семь. А это значит что? И опять – правильно! Чтобы человек увидел все серии ТОП сериала, ему нужно сходить на семь сеансов. А это, в свою очередь, что?

– Это значит, что он купит семь билетов…

– Бинго! Но не обязательно. Вполне возможно, что сериал некоторым людям так понравится, что они после просмотра полного сезона захотят просмотреть его вновь. И мы – Джон и другие товарищи, – пафосно воскликнул я, обращаясь к находившейся в смятении публике, – не должны осуждать их за такие желания – желания прикоснуться к тайне Острова. Более того, мы должны пойти им навстречу. Поэтому необходимо будет сразу же предусмотреть такой вариант прохождения в кинотеатр, как месячный проездной. Который, например, можно назвать «Проездной до Острова».

– То есть – как? – удивлённо произнёс Лебедев.

– Очень легко – как в автобусе! Ведь там есть проездной? Вот и у нас будет его кинематографический аналог. Этот проездной будет действителен в течение тридцати календарных дней, будет именным и действителен будет только при предъявлении паспорта или другого удостоверяющего личность документа. Таким образом, человек, который «подсядет» на сериал, сможет посещать кинотеатр с утра и до ночи хоть каждый день. Стоимость же такого единого, на мой взгляд, должна быть не менее тридцати рублей или тридцати долларов.