Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

Они присели, и мы исполнили.

Ребята были убиты, воскрешены и убиты ещё как минимум десять раз.

– Просто отпад! Просто блеск! Молодцы! Молодец! Когда же вы успели? – звучало из зала.

– Теперь репетиции, как только есть свободное время. А тебе ещё и тексты учить, – проговорил я, обращаясь к Антону.

Репетиция прошла нормально. По окончании её, как и вчера, мы завезли сначала до дома Юлю. Перед тем как уйти, она произнесла:

– Какой ты замечательный мальчик, Саша, – и, попрощавшись, убежала.

– Влюбилась в тебя, – обиженно съязвил тайный воздыхатель по принцессе – Сева, когда дверь захлопнулась.

«Что, уже ревность? Сева плюс Юля равно… Гм… Если вспомнить, то на первую «репу» она с Иннокентием пришла… а вообще, по фигу их «санта-барбары»…»

– Когда влюбится, поздно будет. Локти станешь кусать, а будет поздно! – с усмешкой сказал я, а сам подумал, то ли ещё будет.

Я был уверен, что через месяц, два, три, если меня не посадят и всё срастется как надо. Юли, Светы, Оксаны, Оли и Кати ровно так же, как и многие другие особы женского пола, просто захотят меня облизать и съесть. И это самое маленькое, что со мной они будут желать сделать. Сверхвеличайшие звезды, они такие – сладкие. А именно такой звездой я собирался стать уже в самое ближайшее время.

– Слушай, всё хотел тебя спросить. Откуда у тебя «Волга»? Кем работает твой папа? – поинтересовался я у шофёра по дороге к своему дому.

– Папа дирижер оркестра, – переключив рычаг передач, находившийся на руле, пояснил Сева.

– А, ну тогда понятно, тогда все ясно. Тогда другой вопрос. Где нам найти менеджера, в смысле продюсера?

– Кого? – не понял водитель.

– Опс… Э-э, музыкального руководителя. Чтоб он занимался организационными делами, а не я.

– Я попробую поговорить с папой.

– Было бы очень кстати. И ещё, Сева, мне нужно уехать на неделю. Но вы не филоньте, а занимайтесь делами – учите материал. Особенно клавишные. Ноты у вас есть. Я приеду, запишем несколько песен для демонстрации потенциальному худруку и для показа певцам. И ещё. Поспрашивай у папы: быть может, возможно, каким-либо способом, к примеру, за деньги, записать несколько песен на нормальной студии звукозаписи? Хотя шанс мал, но мало ли, а вдруг?! – дал указания новый лидер ВИА.

Когда прощались, предупредил Севу, что буду ему звонить восьмого августа в период с утра до обеда, и попросил его быть дома.

Он сказал: «Хорошо» – и уехал, ну а я побрёл домой.

Зайдя в квартиру и поцеловав маму, вкратце рассказал, как прошла репетиция. За ужином напомнил ей, что завтра собрался поехать в деревню. Мама об этом прекрасно помнила и сказала, чтоб я был аккуратней и хорошо там себя вёл. Поужинали, и я пошёл в комнату.

Там залез в свою копилку и достал пятнадцать рублей. Затем посмотрел, сколько лежит в копилке мамы. Там было двести пятьдесят… Мы копили на цветной телевизор, «Рубин». Телевизор стоил шестьсот пятьдесят рублей, плюс переплата, если брать «по блату».

Взяв из маминой копилки сто рублей, положил туда записку: «Мама, не волнуйся. Деньги я дал Феде взаймы на мотоцикл. Он отдаст десятого августа. Извини, что не спросил. Десятого августа деньги будут 100 %»

Записка была на всякий случай. Вдруг мама залезет в копилку в моё отсутствие и, недосчитавшись денег, начнёт волноваться, после чего непременно поедет в деревню. Это в мои планы абсолютно не входило, ибо рушило алиби. Поэтому успокаивающая записка было именно то, что нужно в данном случае.

Когда ложился спать, прикинул ещё раз, что мне нужно с собой взять в дорогу. А дорога, нужно сказать, мне предстояла неблизкая – всё-таки другой конец страны, это не ближайшее Подмосковье. Что ж, карты розданы. В ближайшие три дня должно решиться многое. И не только для меня но, как бы пафосно это не звучало, и для страны в целом. Понимая всю масштабность предстоящей операции, иногда захватывало дух.

«Не волнуйся! Нужно хорошо подготовиться – и всё получится! А сейчас нужно отдохнуть!» – в сотый раз подряд сказал я себе очевидную фразу и наконец, уснул.

Глава 10. Небольшая прогулка по стране

3 августа. Вокзал. Утро

Новости дня:

– В возрасте 63 лет скончался Макариос III, в миру Михаил Христодулос Мускос, президент Кипра, архиепископ, глава автокефальной православной церкви.

– Провальное выступление Генерального секретаря Румынии Николе Чаушеску перед бастующими шахтёрами. Завершение забастовки.

Если бы Господу было угодно, чтобы мы летали на самолетах, он не создал бы железных дорог.

(с) Майкл Фландерс, английский юморист.

Я стоял и наблюдал за проводниками. «Ага, вот вроде ничего тётенька… Вон берёт какую-то посылку… Ага, а вот и деньги». В принципе, для проводников это неплохой доход – передать кому-нибудь по пути посылку за небольшую мзду. «О'кей, идём к ней».

– Доброе утро, – поздоровался я.

– Здравствуй, мальчик, – ответила та с некоторым раздражением.

«Что надо?» – мелькнул в её глазах немой вопрос.

– Помогите, пожалуйста. Я на самолёт опоздал. Проспал. А моя спортивная команда улетела на соревнования. Мне очень нужно попасть на них. Просто если меня на соревнованиях не будет, то я не смогу получить разряд. Значит, осенью меня не возьмут в сборную по самбо. Прошу вас очень, помогите.

– Мальчик, не положено. Иди, покупай билет, – ответила строгая проводница.

– Не могу я купить билет, их в продаже нет.

– А родители твои где? Особенно клавиши. Посмотрела она по сторонам.

– Я живу в Зеленограде, они сейчас на работе, – врал милый пионер.

– Тебя же они искать будут?!

– Нет, что Вы. Они знают, что я уехал на соревнования, но думают, что я улетел на самолёте вместе с командой. Они же не знают, что я проспал. Тетенька, помогите. Вот у меня есть деньги за проезд. Пожалуйста. Вот, – я показал ей пятьдесят рублей.

Глазки у тёти заблестели. Пятьдесят рублей, почти без риска… но… Как было ни жаль проводнице такого хорошего мальчика, всё же предосторожность в этом деле была нужна.

«А вдруг он эти деньги украл? Что же делать? Ведь денег-то срубить тоже хочется. Тем более этот юнец, наверное, не знает реальную стоимость проезда», – раздумывала ушлая проводница

«Давай же… хватит сиськи мять… Решайся же!.. Н-да… что-то долго я с ней разговариваю. Может быть, попробовать к другой тёте или к другому дяде обратиться? Время-то уходит. Поезд тронется через двадцать минут, а она тут ни в какую. Ведь до этого же брала!» – раздумывал ушлый я.

– Это откуда же ты взял такие деньги? – наконец произнесла собеседница.

– Я на мопед копил. Но решил их потратить сейчас. Ничего страшного, – успокаивал проводницу я, заметив угрюмое лицо. – Папа сказал, что если я хорошо закончу четверть, то мопед он мне и так купит.

Та сосредоточенно меня разглядывала

«Что я несу?! Какой бред! Но тётенька, по ходу, не сообразила, какие могут быть оценки за четверть в начале августа? Просто жесть! Нервы!.. Ладно, не срослось. Вежливо прощаемся и уходим».

– Это у тебя последние деньги? У тебя есть еда в дорогу? Ехать-то почти двое суток, – «родила» наконец проводница.

«Лёд, по всей видимости, тронулся. Ура товарищи!»

– Нет, не последние. Вот, на еду ещё есть, – показал ей ещё десятку.

Увидев расплывшуюся улыбку на лице собеседницы, понял, что лёд не только тронулся, но и растаял.

– Ладно, пожалею тебя. Я сегодня добрая, проходи, – сказала она, посмотрев по сторонам. Зайдя в тамбур, проводница протянула руку, и я передал ей 60 рублей. – Поедешь со мной в моём купе. Будешь моим охранником на рейс, если уж ты спортсмен.

Ну, ни хрена ж себе какая жалостливая тётя: мало того, что обобрала ребёнка как липку, ведь билет стоит в районе пятнадцати-двадцати рублей, так ещё и в охрану припахала!

«Ну да ничего. Главное доехать. А деньги… Что деньги – мусор».

Жила проводница в полукупе. Проще говоря, обычное купе, разделённое наполовину и рассчитанное на двух человек. Две полки: одна верхняя, другая нижняя. Она убрала с верхней полки свои вещи и сказала, чтобы я устраивался там, а сама пошла, работать дальше.

До отправления осталось не более десяти минут.

Тук… тук… тук… стучат колёса. Поезд мчится из Москвы. Ну и ладно, ну и хорошо. Всё идет нормально. Но на душе почему-то неспокойно. Лежу на нервяке. Не пойму, с чего? Вроде как все по плану. Все обдумано, и все идет своим чередом. Никаких проблем возникнуть не должно. Но нервы все равно на пределе. Стараюсь успокоиться. Смотрю на пролетающие за окном станции и полустаночки, деревни и сёла, поля и леса. Через полчаса у меня наконец получается успокоить себя, закрываю глаза и засыпаю.

Под вечер просыпаюсь от голоса благодетельницы.

– Эй… Андрей. Вот, ужин тебе принесла, – разбудила она и поставила на столик тарелку с двумя котлетами, гречневой кашей, хлеб и компот.

– Спасибо вам огромное, Любовь Павловна, – поблагодарил я, слезая вниз.

Андреем она назвала меня неспроста. Когда поезд тронулся, проводница зашла в купе, и мы познакомились. Она представилась Любовью Павловной. Я представился Андреем Петровым.

В почетной грамоте, что я ей показал, фигурировало именно это имя. Грамота было на имя Андрея Петрова – какого-то борца выигравшего соревнования по борьбе в 1971 году. Я переделал год под 1977, и все прокатило.

Как всегда, считал, что предосторожность лишней не бывает, её бывает только недостаточно.

Покушал, сходил в WC и залез опять на полку.

«По всей видимости, организм от гонки последних дней все же устал, вот в сон и клонит. Просто тупо ешь да спи. Во жизнь шикарная…» – зевнув, подумал я и через некоторое время уснул.

* * *

4 августа. Поезд

На завтрак меня никто не разбудил. Посмотрел на будильник, стоящий на столике, и увидел, что время – десять утра. Ничего себе поспал. Хотелось есть.

Вчера с утра, как только мама ушла на работу, я приступил к сборам в дорогу. Поставил варить курицу. В сумку положил «набор выживальщика» – всё, кроме костюма химзащиты (шутка): овощи, варёную картошку, хлеб, варёные яйца, сырокопчёную колбасу, плавленый сыр, яблоки и сухпаёк. Также взял с собой ещё одну большую сумку в которую сложил: запасную рубашку, штаны, кеды, кепку типа «грузинская», какие-то немыслимые очки, которые нашёл в шкафу, туалетные принадлежности, полотенце, несколько тетрадей, ручки, карандаши, нож, вилку. Одну из сумок взял у соседа и у него же одолжил рюкзак.

Сейчас же часть поклажи я решил использовать по прямому назначению, то есть съесть. Только начал доставать из сумки свои скромные припасы, как открылась дверь. Любовь Павловна принесла бутерброды с колбасой и сыром, а также горячий сладкий чай.

«Очень даже кстати».

«Чем бы сегодня заняться? Дорога длинная и это время имеет смысл провести с пользой», – размышлял юный пассажир, с удовольствием жуя бутерброд с варёной колбасой.

Может быть, мне стать писателем? Почему бы не сочинять рассказ? Или роман? Печатную машинку куплю, печатать умею. Ехать же мне всё равно долго; быть может, получится прикинуть общую концепцию будущего произведения, ведь знаний о литературе будущего у меня хоть отбавляй. Короче говоря, а почему бы, собственно, и нет?

И так приступим. Первый вопрос, какой конкретно роман будем адаптировать под местные реалии? Ответ на него прост – какой-нибудь из Интернета, какой же ещё?! Взять что-нибудь популярное и подкорректировать, доведя до ума.

Тут возникла не большая проблема – в дорогу я с собой планшет не взял. Тогда что же делать? Да ответ тоже очевиден. В связи с отсутствием шпаргалки, коей без сомнения является девайс из будущего, придётся написать всё самому на основе воспоминаний.

«Творческий я человек или нет?» – в очередной раз спросил я себя и, посмеявшись над ответом, приступил.

Конечно, я не собирался писать сейчас роман в подробностях, потому что тут не очень удобно было это делать. Мало того, что поезд трясётся, проводница шастает туда-сюда, так ещё и интернета нет!.. Шутка. Но составить общую картину книги с некоторыми нюансами и общей сюжетной линией было вполне возможно. Оставался вопрос, о чем писать?..

Задумался. А через секунду уже знал ответ.

«Как о чем?! Конечно же о попаданцах. О попаданцах и ни о ком другом! Или кто я?!»

Принялся раздумывать на тему, о каких конкретно попаданцах буду писать. Что сейчас популярно-то? Бояръаниме? Боевое фэнтези? Альтернативная история?

«Стоп! – прервал себя я. – Какое на фиг «бояръ» и какое на хрен фэнтези?! Сейчас 1977 год!»

Сижу я где-нибудь в тюрьме в Магадане… Где-нибудь на руднике… И представляю себе магический посох, с помощью которого я смогу призвать «обычного, серого, эльфийского грифона» и улететь оттуда на хрен.

Н-да… Тут уж скорее постапокалипсис намечается. Хотя, если без фанатизма и без гаремов… Может, действительно стать родоначальником жанра?

Думал, думал и решил адаптировать одно из произведений в стиле фэнтези – не сейчас, конечно, а когда приеду домой. Чтобы не забыть, в конце тетради написал: «Сказка для детей, про Гарри».

Ну ладно. Со сказкой дома разберёмся. О чём же все-таки мне сейчас начать писать книгу? Куда попадёт мой герой? В Великую Отечественную войну? Наверное, нельзя. Деды – ветераны живы и «сами с усами». Они быстро объяснят мне, как было и как не было. Ну а наша любимая партия им в этом, безусловно, поможет, разъяснив о пагубности альтернативной истории для сознания человеческих масс.

С другой стороны, а почему бы и нет? Я же не собираюсь писать альтернативную историю Великой Отечественной, где, скажем, немцы захватили Москву, и дошли до Урала.

К примеру – наши учёные открывают портал и спешат на помощь бойцам Красной Армии из 1977 года в 1941-й. Идея отличная, тема красивая, «никто не пострадал»…

«Итак, роман – «Портал»», – записал я в конце тетради.

«О чём? Танк, бронетранспортер или вертолет влетает – въезжает в портал… Тривиально, но каковы возможности! Кстати, а что в портал не влезет? – Я задумался, и тут меня посетила муза. – Корабль. Корабль не влезет! Да точно! Вот и ещё одна тема. А ещё лучше – не корабль, а наша атомная субмарина проваливается в прошлое… Хо-хо…» – воодушевился писатель-фантазёр.

«Тема прикольная… Ну всё! Сейчас я напишу синопсис, да так, что все упадут в обморок после прочтения!»

«Портал» я решил оставить на потом, а пока занялся подводной лодкой.

Название – одна из составляющих успеха произведения. Нужно, чтоб оно звучало громко и, прочитав название, потенциальный читатель уже представлял, о чем книга, и желал бы узнать подробности.

«Поэтому назовём так», – решил я, взял чистую тетрадь и на титульном листе написал большими буквами: «Армагеддон. Мы отправим вас в ад!»

Да, я понимал, что Главлит и цензура такое название ни за что не пропустят, даже если и получится когда-нибудь опубликовать это моё бессмертное творение. Но я полагал, что, скорее всего, при благоприятных раскладах уберут лишь вторую часть названия, а первую оставят. Таким способом в это время пользовались многие писатели и режиссёры. Зная, что цензура обязательно что-нибудь вырежет, они намеренно в произведения добавляли заведомый «непроходняк».

К примеру, у режиссёра Леонида Гайдая в сценарии к комедии «Бриллиантовая рука» был «предусмотрен» небольшой апокалипсис. В конце фильма режиссёр вклеил документальную хронику ядерного взрыва. Когда приёмная комиссия увидела этот пассаж на экране, то охренела настолько, что даже забыла про придирки по другим эпизодам и была готова на всё, лишь бы Гайдай убрал не соответствующий миролюбивым планам СССР взрыв из фильма.

Подобный хитрый план, был и у меня.

Итак, набросаем сюжет…

«Произошел катаклизм. В результате столкновения двух тектонических плит случилось мощнейшее землетрясение и сдвиг времени. Наш подводный ракетоносец попал во временную аномалию и провалился в прошлое.

Спутников на орбите нет. Крейсер «Юрий Долгорукий» пытается определиться, где он находится, по звёздному небу. Сверившись с картами, командир понимает, что они в Северной Атлантике. В конечном итоге перехватывают радиопередачу, из которой узнают, что экипаж попал во времена Второй Мировой Войны.

«Что же делать?..» – думает экипаж.

Тем временем происходит разделение экипажа на тех, кто говорит: топить и воевать прямо сейчас, прямо здесь, в Атлантике, а затем идти к нашим; и на других, которые предлагают никуда не ввязываться, чтоб не нарушить ход истории. Командир экипажа выслушал все мнения и провёл всеобщее собрание. На нем он напомнил тем «заблудшим товарищам» о жертвах, которые советский народ понесёт во время этой войны и что не время отсиживаться в стороне. Для большей убедительности капитан субмарины вспоминает слова, которые говорил Леонид Ильич (пометка: «Найти слова Брежнева о ВОВ», – написал я). После этого митинга почти вся команда согласилась с командиром.

Тогда командир принимает решение нанести удары по военной инфраструктуре противника, военным базам и городам врага, а уже затем идти в Мурманск. В библиотеке подводной лодки находится военно-историческая литература, благодаря которой командный состав приступает к планированию операции «Мы отправим вас в ад».

Но решением командира были довольны далеко не все. Один из них – второй помощник капитана. Он всячески настраивал команду к бунту и саботажу. По фамилии… – тут я задумался, а почему бы не как у моего любимого дяди Эрика… – Загажко. Ближе к середине или к концу книги, этот Загажко окажется предателем, убийцей, власовцем, служившим у карателей, и иностранным шпионом. Он убил своего брата-близнеца, приезжавшего в отпуск к себе в деревню, перед самым походом и выдавал себя за него. Враг хотел запустить ядерную ракету по ненавистной ему Советской Родине. Конечно же, ближе к концу книги он будет разоблачён, спрячется в торпедный аппарат, и раненый матрос, в которого предатель вонзит нож, из последних сил произведёт выстрел не торпедой, а Загажкой… но это будет позже, а пока…

В результате планирования операции командир принимает решение нанести ядерные удары по скоплению живой силы противника, как в глубине материка, так и по береговым узлам, а также и некоторым городам фашистской Германии. На совещании некоторые командиры подняли вопрос о нанесении ядерных ударов не только по противникам в этом времени, но и по будущим вероятным противникам, которые будут входить в военный блок НАТО. Узнав о незавидной участи, которая ждёт его хозяев, власовец Загажко получит сердечный приступ.

Он всегда ненавидел Советское государство и, узнав, что такое мощное оружие может изменить ход истории в пользу страны Советов, перевозбудится, представит себе, что коммунизм победит во всём мире, и упадёт с приступом упав мордой в гальюн.

Уже в госпитале он решит всячески вредить и блокировать успешное выполнение командой боевой задачи. Загажко возненавидит не только командира, но и весь экипаж. Скрытый враг решит уничтожить ракетоносец.

Подводная лодка же тем временем топит немецкий линкор «Тирпиц». Также наносит ядерный удар по Финляндии, которая сразу же после этого выходит из войны. Радиостанция на подводной лодке работает только на приём. Сама же лодка передать ничего может. Далее происходит ещё несколько ядерных ударов. От городов Токио, Рим и Берлин остаются одни названия, да и то – догорающие в адском пламени.

Наконец, силами команды радиосвязь удаётся восстановить. Направляясь домой, подводный крейсер на всех волнах сообщает о супероружии, которое появилось у Советского государства. Это оружие может уничтожить не только города, но и страны. В Германии паника. Гитлер сам кричал на всех углах об оружии возмездия, а тут подобной «вундервафлей» хреначат их. Тем временем лодка приходит в Мурманск. Её встречают с цветами и жареным поросёнком. Война закончилась!

Все страны встречаются в Москве, осуждают фашизм и подписывают декларацию о вечном мире на планете Земля. Войны запрещены, и весь мир следуея идеям Владимира Ильича Ленина, идеям гуманистических идеалов человечества идёт к планетарной победе коммунизма. Все люди братья, все должны помогать друг другу. Мы победим, и баста.

После этого происходит яркая вспышка, и лодка оказывается в нашем мире, в мире победившего коммунизма. Конец».

Конечно, в книге нет ни слова о том, что сделают с командиром этой подводные лодки, а точнее атомного ракетного крейсера, за расходование всего ядерного боезапаса. Также не сказано, как именно победит коммунизм. Остался и открытый вопрос: куда девать огромное количество эсэсовцев и всяких других «хиви» – добровольных помощников вермахта? Кстати говоря, в разное время их количество было разным. Так если в 1942 году таких кренделей было двести тысяч человек, то в июле 1943-го – уже шестьсот тысяч. Но это и неважно. Будем считать, что они все погибли при атаке на Берлин.

Закончив план боевика с элементами апокалипсиса, решил перекусить. И опять же, как только полез в сумку, открылась дверь и гостеприимная хозяйка принесла обед.

«Это просто праздник какой-то! Телепатка – сто пудов», – сказал я себе и поблагодарил хлебосольную (за мои деньги разумеется) проводницу.

На обед был борщ, азу с макаронами и компот. Поел, опять залез на своё место и, глядя на свои каракули, стал размышлять.

«С музыкой всё вроде налаживается. Если честно, то музыкантов я собирался искать долго, отделяя зерна от плевел. Искать адекватных людей и делать группу или, как здесь говорят, ВИА. Но потом, поразмыслив и прикинув, что к чему, решил, что никакая группа мне, в принципе, не нужна. Мне нужны просто сессионные музыканты, которые отыграли и всё – свободны. Так как я человек порядочный, во всяком случае, я себя таковым считал, то в благодарность этому ВИА должен был «прилипнуть» гонорар и несколько замечательных композиций, которые я собирался этому ансамблю подарить.

Но тут произошло непредвиденное. Ребята мне показались симпатичными, и теперь придётся из них делать звезд советской эстрады, как я им и обещал. Конечно же, найти целый коллектив, который вот так за два дня я смог перевернуть вверх ногами, было крайне удивительно. Но не получилось бы с ними, получилось бы с другими. Повезло, конечно. Может быть… хотя, как там говорится в пословице-то? Тому повезёт, у кого и петух несёт. Ладно, дальше-то что?

Первое. Стать известным и заработать деньги, которые, впрочем, возможно, мне будут и не нужны. Это решится в ближайшие дни. Конечно же, увидев какими суммами оперирует пионер, ребята обязательно станут задавать вопросы, откуда деньги. Значит, их от финансовых махинаций нужно держать подальше и расплачиваться с владельцами частных студий самому. А такие студии таки, есть в СССР этого времени. Мне это доподлинно известно. И именно на таких вот частных студиях, мне, скорее всего и придётся записывать свой первый материал. А для этого, как не тривиально бы это звучало, нужны деньги.

Для качественной записи композиций необходим многодорожечный магнитофон. На таком аппарате используется специальная плёнка, которая условно разделена на несколько дорожек. Следовательно, каждый инструмент записывается на свою дорожку. Потом запись сводится и записывается на обычный носитель. Только записывая в таком формате, материал будет хорошего качества.

Далее для популяризации песен неплохо было бы на некоторые из них снять клипы. А с этим же в этом времени тоже серьёзная проблема. Мало того, что такой клип снять частному лицу практически невозможно, так его ещё и где-либо показать будет нереально. А раз не покажут, то и набрать популярность будет крайне сложно. Если о тебе никто не знает, то ты и не популярен. А значит, и все мои планы терпят крушение.

Каким же образом стать популярным быстро и с гарантией? Вот в этом и состоит главный вопрос и об этом стоит думать, думать, и ещё раз думать.

Как альтернативный вариант популяризации через телевизор, можно и нужно попробовать популяризироваться самому. Например, записать песни и каким-то образом повсеместно распространять свои записи на кассетах и катушках. Как это сделать? На ум приходит несколько вариантов. Первый – через вокзалы и проводников, второй – через школы, ПТУ, техникумы и институты. Для этого нужно большое количество записей. Соответственно – большое количество кассет и катушек, а, следовательно денег. Ну и, конечно же, найти продюсера – того, кто будет заниматься административной деятельностью, в то время как я – творчеством. Где его найти, пока неясно. Сева вроде как обещал. Быть может, удастся переговорить с его папа́, и тот согласится помочь.

Следующий пункт. Нужно решать что-то со школой. Учиться снова, желания нет. Нужно каким-то образом окончить школу экстерном и поступать в какой-нибудь институт, который желательно тоже сразу же и закончить, сдав экзамены. Тут нужно думать…»

Достал из сумки яблоко и с хрустом откусил.

«И всё же вернёмся к ансамблю. Что сделать, чтобы его начали крутить по радио и телевидению? Идея есть. Неплохо было бы, если бы телевидение и радио выстрелили одновременно. Ну а перед этим по стране разошлись бы кассеты и катушки плохого качества с загадочным и новомодным ВИА.

Там, где будет петь Антон, группа будет называться «Импульс»; где Юля, будет группа «Юлия», а себе я подобрал название «Саша – Александр», просто и без затей.

По идее, когда люди услышат хорошие композиции, но в плохом качестве, у них проявляется интерес. И уже они, слушатели, будут писать письма на радио и телевидение с вопросами: «Кто же исполняет эти замечательные шедевры?», «Почему шедевры записаны в таком плохом качестве?» и «Почему их не нельзя услышать ни по радио, ни по телевидению?»

Если же этот маховик раскрутится, как я и планирую, то почту, телевидение и радио должны будут этими письмами завалить доверху.

Также неплохо было бы впоследствии «купить» несколько журналистов. Конечно, в этом времени журналист является фигурой практически несамостоятельной, но все же… Ещё никто не отменял пионера-героя, музыканта, писателя и просто замечательного человека – меня, который… Статья в газете о герое, к примеру, спасшем какого-нибудь тонущего… на роль тонущего подойдёт, к примеру, Сева. Ну, или же статья о герое, спасшего из горящей квартиры кошечку (а почему бы и нет?), будет, что называется, в масть. Тут, конечно, встаёт вопрос: чью квартиру будем поджигать? Тем не менее, самопиар вместе со взятками репортёрам, по идее, также должны будут сильно помочь приблизиться к заветной цели».