Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 70 (всего у книги 272 страниц)

– Сашечка ты куда? Вернись!

Я не отреагировал и продолжил свой путь…

Тогда меня настигли, схватили за руку и потащили на место постоянной дислокации.

Там меня усадили на диван и собрались было начать плачь снова, но я прервал этот почин встав и направившись к двери.

Меня вновь схватили и вновь усадили, после чего не отпуская мою руку из своей начали излагать свою страшную и полную трагизма историю, на некотором подобии человеческой речи, естественно, не забывая при этом постоянно всхлипывать, всплакивать и сморкаться.

* * *

Через пять минут «сумбура» всё стало ясно и встало на свои места. «Преступница» созналась в содеянном и чистосердечно признала свою вину…

Какую? Она целовалась с Севой… И ещё они гуляли возле реки, держась за руки.

«Фенита ля комедия…»

Когда они это делали, то гражданин Савелий, по кличке Сева, вероятно окрылённый своими мечтами, совершил свой главный проступок, а именно рассказал, что песню «Белые розы» написал и спел не кто-нибудь, а «их Саша». Когда же суженная не поверила в это, он взял, да спел песню ей.

Следствию было неизвестно насколько хорошо её «подельник» это сделал, однако стало досконально выяснено, что этого оказалось достаточна, чтобы юная «нимфа», воскликнув: «Я его люблю!», убежала от «Ромео» в деревню плакать и проклинать себя.

Дослушав этот бред, я полностью осознал, что, Юля натура восторженная и ранимая, а также и то, что с башкой у барышни, что-то уж совсем всё не в порядке. Почесал себе макушку и решив, что «клин выбивают клином» стал действовать, так сказать, на её «поле» …

– Юля, – обратился я к ней взяв девушку за плечи, – слушай меня внимательно. Я жениться на тебе не могу, потому, что маленький и люблю другую!

– Как? – удивилась та, перестав от неожиданности хлюпать носом и широко распахнув свои глазищи.

– А вот так! Ещё с самого раннего детства люблю другую!

– Давно?

– Фактически с пелёнок.

– Но…

– Никаких, но! Женюсь на ней и всё! – резко сказал «доктор Курпатов», а затем смягчаясь улыбнулся пациентке психбольницы и добавил: – Поэтому тебе лучше выйти замуж за Севу. Я буду другом вашей семьи и всё будет «ровно и красиво». Ясно?

– Да…

– К тому же песню про розы написал вовсе не я, а Савелий и петь в первоначальном варианте собирался именно он. Кстати твой жених посвятил её тебе.

– Почему же он раньше не сказал?

– Так было задумано.

– Но он сказал, что придумал её ты, – парировала рыжуха, удивлённо исподлобья глядя на меня успокаиваясь, но готовая заплакать в любой момент.

– Это мы с ним так договорились. Он же тебе её хорошо спел у реки? Вот…Там на базе у нас времени не было, поэтому тогда пришлось петь мне. Как домой приедем, то запишем его вокал. Имей ввиду, это он тебе сюрприз такой готовил. Так, что ты меня не выдавай. Договорились?.. Отлично! Тогда пошли к ребятам сходим, узнаем, как у них дела, а то мне некогда… Куда спешу? Так самолёт у меня скоро… В командировку слетаю по-быстрому и вернусь… Куда? В Москву на пару часиков…

* * *

Пообщался с ребятами из ансамбля и актёрским состав. Поинтересовался, как их разместили? Оказалось, что все всем довольны и пребывают они в одиночных, для актёров, и двухместных, для участников ВИА, номерах. Узнал, что на три часа дня сегодня намечена экскурсия по городу, а на семь часов вечера заказан в ресторане банкетный зал, где будет происходить праздничный фуршет в честь окончания съёмок.

Под смех и шутки вывалившей из своих номеров труппы попросил их особо сильно «не нафуршетиться» и пообещал, естественно обманув, что тоже туда подъеду, но позже.

Выяснив чаяния народа отозвал Севу в сторону.

– Короче слушай товарищ Савелий. Раз сегодня фуршет, то, это судьба.

– Ты о чём? – не понял тот.

– Я о том Сева, что именно сегодня у тебя есть все шансы решить свою личную жизнь.

– Как?

– Вот тебе ключи, – сказал я и вытащил из кармана ключ от апартаментов, – это ключи от моего номера на третьем этаже, они могут являться входом в Рай. Понял для чего они тебе нужны?

– Нет, – замотав головой ответил непонятливый друг.

– Эх, молодёжь, молодёжь, – вздохнув произнёс сводник, – всему вас учить надо. Тебе Юля нужна?

– Да.

– Сегодня банкет?

– Да.

– Там вино, шампанское и так далее будет?

– Да.

– У тебя ключи от Рая есть?

Тот поправил очки и глядя на ключ в руке прошептал:

– Ты имеешь ввиду…

– Именно это друг мой, – ответил старый лис. – Слегка выпили, потанцевали, пара шуток, пару бутылок шампанского с собой. Приехали в гостиницу. Она пойдёт с Лилей к себе в номер, а ты её отведи в сторону и предложи спеть ей наедине песню про розы, как тогда там у реки. Ну, а дальше всё в твоих руках и если она согласится, то будет тебе счастье.

– А если она не согласится? – ошарашенно прошептал жених.

– Тогда поцелуешь её маленькую ручку и взяв под неё, проводишь до номера, где попрощаешься без слёз, – объяснил я логистику и видя мрачнеющего влюблённого обнадёжил того: – Но не волнуйся, у тебя в ближайшее время вновь появится практически такая же возможность, правда уже в Москве. Так, что не расстраивайся сильно, попробуешь в следующий раз.

– А если опять не получится?

– Тогда будем пробовать вновь и вновь пока крепость не падёт! – заверил его «свах» который поставил себе чёткую цель свести их, дабы не потерять обоих.

– Правда? – обрадовался тот.

– Честное пионерское, – заверил собеседника самый честный человек на планете и улыбнулся своей доброй и откровенной улыбкой шулера.

Сева пошёл осматривать номер, а я закрыл глаза и сосредоточенно стал «прикидывать» всё ли сделал тут, что нужно было сделать перед отъездом и всем ли я дал нужные указания.

– Александр, привет, – вывел меня из задумчивости знакомый голос. Открыл глаза и увидел моего бывшего помощника по съёмкам.

– Привет Завен, ты разве тоже в гостинице живёшь?

– Да нет, – ответил тот, – я просто узнал, что ты тут и пришёл поинтересоваться, всё ли у тебя хорошо и может быть я могу чём-то помочь?

Звучало навязчиво, звучало двусмысленно и самое главное – такое вот появление «хрен знает откуда и хрен знает зачем», просто необходимо было прояснить, дабы внести ясность – «какого хрена, этому «хрену» от меня надо?!

«Ладно. Хочет помочь? Окей. Будем эксплуатировать».

– Помочь говоришь, – в задумчивости глядя на него проговорил я и почесал себя за бороду. – А время у тебя сейчас свободное есть?

– Да сколько угодно, – обрадовался тот. – Что нужно сделать?

– Нужно сходить в магазин и купить коньяка, – произнёс я шаря по карманам своих брюк и доставая от туда деньги. – Сможешь? А то мне вдруг из-за возраста не продадут.

– Конечно, ответил тот с готовностью и поинтересовался: – Сколько купить нужно?

Я поднял голову вверх и стал размышлять сколько мне нужно для всех дел… Думал-думал, подсчитывал-рассчитывал и понял, что на всякий случай нужно взять бутылки три. Почему так много? Да пусть лучше останется, чем не хватит. Тем более вдруг, кто на записи «на хвост» «за знакомство» сядет, а где я там ночью по Москве бухло искать буду?.. Разве, что у таксистов… Но оно мне надо, раз можно взять с собой? Ответ очевиден – не надо, берём с собой! К тому же я хотел попробовать «навести мосты» не только с простыми музыкантами, но и с их руководителями, а также и с персоналом звукозаписывающей фирмы. Учитывая всё это, я сказал:

– Знаешь Завен. Я не помню, сколько коньяк стоит, поэтому купи на все, – и передал ему охапку денег.

– Саша, но тут много получится.

– Ничего. У нас не прокиснет, – заверил его шеф, вспомнив, что скоро «к нему» должен приехать долгожданный гость.

Глава 22

Через пол часа ожидая Армена у парадного входа в гостиницу увидел интересную картину, и «картина» эта двигалась в мою сторону.

– Почти два ящика получилось купить, – сказал Завен снимая тару с тележки которую привёз. – У грузчиков одолжил, – ставя ящики на асфальт пояснил он, видя мой удивлённый взгляд.

– Это я тебе чего, столько денег дал?

– Угу, – подтвердил тот и протянул мне красный червонец, после чего пояснил: – Это сдачи. Одна бутылка почти пятнадцать рублей стоит. Пять рублей не хватило, ещё на одну, а у меня с собой к сожалению, не было, – засмущался поставщик кашлянув.

– Спасибо тебе Завен, – ответил заказчик, рассматривая груз и думая: «Нафига мне столько? И куда теперь его девать»? – Не думал я, что столько получиться. Десятку оставь себе и спасибо тебе большое за помощь.

– Да не надо мне, – возмутился «контрагент». – Забери! Обижусь!

– Не надо обижаться, – заверил его я и показав на тару спросил: – А можешь ещё немного помочь? Их надо в номер мой занести, а то я один не справлюсь.

– Конечно, давай, только ведь там администраторша. Не пустит и ругаться будет, – напомнил он мне прописную истину.

– Не волнуйся, с ней я договорюсь, – произнёс великий переговорщик и схватив ящик потащил его внутрь гостиницы.

Номер, как и ожидалось обживал новый постоялец, который готовился к ночи любви лёжа на диване и смотря телевизор.

Сева был немало удивлён моему возвращению, а также тому, что я принёс ему на пирушку.

Мы с Завеном поставили ящики, я поблагодарил того за помощь и пообещал, что завтра о его будущей кинокарьере, о которой он трещал мне всю дорогу пока мы тащили ящики по лестнице, мы с ним переговорим более предметно.

Он ушёл, а я, открыв спортивную сумку стал загружать туда «Армянский» коньяк.

На молчаливый вопрос друга пояснил:

– Что-то мне в дорогу, – показал я на несколько бутылок уже уложенных в «саквояж», – а это членам актёрской труппы.

– Ясно, – сказал тот помотав головой в согласии. – Это ты хорошо придумал. Пусть домой с гостинцами приедут.

– Вот именно, – поднял я палец вверх, – домой! Поэтому о коньяке до отъезда никому знать не надо. А то устроим тут пьянку гулянку, а потом слухи нехорошие будут по Союзу гулять порочащие высокое звание советского актёра! Договорились?

– Конечно, – согласился тот. – А что Завену нужно было?

– Говорит, что хочет участвовать во всех наших начинаниях и готов к сотрудничеству на безвозмездной основе.

– Это как?

– Это друг Савелий значит, что готов он работать за идею, то есть бесплатно.

– Подожди, а на что же он будет жить?

– Я думаю он и сам не знает. Ладно, прилечу, подумаем, что с ним делать. Странно всё это, – хмыкнув ответил великий режиссёр и в это момент открылась входная дверь.

– Саша, нам же лететь. Вы чего тут пьёте, что ль? – недовольно произнёс Армен глядя как я застёгиваю молнию на спортивной сумке. – Зачем ты это взял?

– В Москву, – просто ответил я.

– И зачем тебе там коньяк, – в недоумении спросил он.

– Я поспорил с человеком, что через неделю привезу пять бутылок настоящего напитка. Вот и держу своё обещание.

– Ты, что с ума сошёл? Ты летишь, чтобы выиграть спор?

– Так точно, – сухо подтвердил малолетний «спорщик».

– Саша, у меня тут дел по горло, а ты меня от них отвлекаешь! Я всё бросаю, верчусь как белка в колесе и всё это ради того, чтобы отвезти на другой конец страны пять бутылок коньяка?

– Армен, я же говорил тебе, – засмеялся я на ходу верстая внезапно придуманную легенду, – не надо со мной лететь я сам слетаю и завтра утром буду тут.

– Ну ты даешь!.. – ошарашенно прошептал тот и опустившись на диван посмотрел на меня как на инопланетянина.

Я хмыкнул и закинул сумку на плечо.

– А эти тогда зачем? – показав рукой на два неполных ящика поинтересовался Армен.

– Подарки актёрам после съёмок. Как сувениры родным и близким, – неожиданно пояснил Сева.

– Сувениры, – с ехидцей в голосе негромко произнёс ошарашенный гость тяжело поднимаясь, – а то бы мы без вас не догадались наградить актёров.

Наступила тишина.

– Ладно поехали Саша, а то опаздываем уже. По дороге поговорим, – сказал он мне и повернувшись к двери прошептал: – Ё******я можно!..

Полдень.

Москва. Заречье. Дача.

Генсек Л. И. Брежнев. Министр МВД Н. А. Щёлоков.

– Ну заходи Николай Анисимович, кхм, присаживайся, – пригласил внезапно приехавшего министра Генсек. – А я вот тут пообедать собираюсь, кхм, а заодно и работаю, кхм, – покосившись на рукописи романов сказал тот и спросил своего фронтового товарища: – Николай, ты как, кхм, пообедаешь со мной?..

– Здравствуй Леонид Ильич. Спасибо, я уже обедал, – сказал министр, подходя к столу за котором сидел Брежнев и доставая из портфеля папку с документами. – Извини, я буквально заскочил на пять минут. Сильно тебя не отвлеку. Дел очень много, а дело не терпит отлагательств и требуется твоё одобрение.

– Вот как, кхм… Что за дело?

– Дело Леонид Ильич очень серьёзное, – сказал гость и положив стопку листов перед Генсеком добавил: – Речь идёт о миллиардных хищениях государственных денежных средствах, – а затем подумав и ввернул словечки пришельца во времени, – речь идёт о коррупции и о мафии в масштабах целой республики.

– Да ты, что, Коля… – обмер Брежнев и стал шарить по столу руками в поисках очков.

– Да, Леонид. Мафия!

– Кто?

– Мафия!

– Кто мафия-то я спрашиваю тебя?!

– Рашидов.

– Не может быть, кхм?! – задрав брови вверх обескураженно глядя на министра сказал Генсек. – Шараф не может быть врагом!

– Может Леонид Ильич, – якобы с горечью в голосе ответил главный милиционер СССР присаживаясь на стул, – самая натуральная преступная организация. Мафия. Спрут. Она буквально щупальцами пронзило всю Узбекскую республику и закинула свои протуберанцы фактически по всему Советскому Союзу.

– Коля, Коля, ты, кхм, опасные вещи говоришь! У тебя, кхм, есть доказательства?

– Да, Леонид, они вот в папке. Я тебе её оставлю… Ты посмотри на досуге, а сейчас давай я тебе расскажу в двух словах как они обворовывают нашу страну уже несколько лет, – откашлявшись проговорил министр и не встретив возражений начал рассказывать о так называемом «Хлопковом деле».

(Автор уже писал о этом деле в третьей книге, поэтому считает, что повторятся не имеет особого смысла, к тому же Уважаемый Читатель всегда может узнать более подробнее, забив в поисковике два слова – «Хлопковое дело». Также автор вновь рекомендует посмотреть не большой фильм – «Золото для партии. Хлопковое дело.»

https://www.youtube.com/watch?v=MUwo-zB3rfs

Если же говорить в «двух словах», то в феврале 1976 года Рашидов пообещал партии и правительству, а также, лично (это не фигура речи, а действительно лично) Брежневу, что в республике будут собирать пять миллионов тонн хлопка в год! До этого собирали только три миллиона тонн… Естественно, что это было нереально и начались приписки, взяточничество и обман ГОСПЛАНА. Результатом хищений станет то, что с 1978 по 1984 год, будет украдено десять миллиардов рублей. При курсе доллара 1 доллар = 63 коп., это почти шестнадцать миллиардов долларов. Абсолютно ясно, что в 1977 году, а скорее всего значительно раньше, эта схема уже во всю работала, ибо Рашидов обещая увеличить урожай, наверняка знал, как это сделать на бумаге. Прим. Автора.)

После того, как Николай Анисимович закончил доклад в столовой наступила тишина.

Леонид Ильич смотрел на папку и в задумчивости стучал кончиками пальцев по столу. Так в тишине в которой слышался лишь ход настенных часов они просидели долгие пять минут.

– Займись этим делом Николай, как можно быстрее. Нам, кхм, необходимо получить самые железобетонные доказательства, – зло проговорил Генсек. – Если это, кхм, правда… Если правда, кхм, узнай, как такое могло произойти? Если уж Рашидов решился на такое, кхм…

– Леонид Ильич, моё мнение, что взяточничество и приписки не могли возникнуть на пустом месте. Также они не могли возникнуть без помощи сотрудников правоохранительных органов, в том числе и структур МВД. В первую очередь я говорю об ОБХСС, которые подчиняются моему ведомству, но это всё отдельные дела, так сказать – частные случаи и мы работаем в этом направлении…

Понимаешь ли Леонид… – тут он сделал небольшую паузу, но не стал фамильярничать, добавляя тем самым официальность рассматриваемому вопросу, – Ильич, в чём дело, у нас в Узбекской ССР открыты несколько уголовных дел о хищениях и приписках, но дела эти всячески тормозятся и до суда почти не доходят. Коррупция, – вновь ввернул он слово из будущего, – пронзила всё руководство и высшие эшелоны власти республики полностью, а кто у нас должен следить за государственной безопасностью страны?..

– Эээ, кхм…

Москва.

Саша.

Город встретил меня дождём и хмурым небом, однако мне было всё равно, ибо дом есть дом. Вроде не было-то меня всего нечего – три дня, ан нет же, уже успел соскучиться. Бывает так? Конечно бывает, да ещё и не так. Многие скажут, что я слишком сентиментален? Возможно они будут правы и это действительно так. Возможно не могу я долго быть вне Малой Родины. Возможно… Но возможно и совершенно другое…, например, возможно, я уже просто пьяный, ибо выпил в самолёте почти пол флакона коньяка и это при всём том, что не спал почти двое суток.

Вышел из терминала на свежий воздух.

Пассажиры, толпившиеся у входа, раскрывали свои зонты, чтобы выйти на улицу, а я просто стоял под дождём и смотрел на серое плачущее небо пытаясь увидеть ещё хоть один самолёт заходящий на посадку.

Не увидел…

А так, долетел нормально. Почему я говорю в единственном числе? Да потому, что по дороге в Ереванский аэропорта я убедил Армена не лететь, ведь фактически делать там ему нечего. Так как к тому времени уже образовалась довольно внятная «легенда» я в доступной форме объяснял гражданину на пальцах, что будет происходить при прилёте в столицу нашей Родины.

Я якобы встречусь с якобы другом, причём тет-а-тет и напарник при этой встречи, естественно, присутствовать не должен и не будет. Отдам якобы проспорившему бутылки. Тот якобы согласиться, что проиграл и якобы откажется от якобы принцессы. Затем я якобы ловлю такси и якобы еду в аэропорт, где сажусь на самолёт и уже не якобы лечу назад… Всё!

Армен поинтересовался, что за принцесса, но я ответил, в том смысле, что не твоё дело дядя, извини «итс сикрет».

Он подумал-подумал и согласился с моими «железобетонными» доводами вникнув ещё сильнее в абсурдность и бессмысленность происходящего, а затем посмотрев на меня покрутил пальцем у веска. Я хмыкнул, а он сказал, что нафик такое времяпровождение, ибо он не сумасшедший летать туда-сюда.

Увидев стоящий автомобиль с чёрными шашечками, направился к нему, а подойдя открыл дверь и особо не торгуясь договорился о поездке до студии по тарифу – «счётчик плюс пятнадцать руб., ноль-ноль коп.».

По дороге достал уже откупоренную и изрядно «облегчённую» бутылку «эля» и пригубил пару «добрых» глотков, помня, что петь на трезвую голову я умею только про чикибомбини и бетономешалки.

Закусив яблоком посмотрел на наручные часы. Они показывали, что сейчас без четвери восемь вечера. Хмыкнул и закрыл глаза, дабы чуть вздремнуть. Время пролетело мгновенно и уже в половине девятого я входил в двери проходной музыкальной фирмы «Мелодия».

«Вот что значит город без автомобильных пробок», – в очередной раз сказал я себе и подойдя к внутреннему телефону набрал четырёхзначный номер.

Доложив о прибытии сел на лавочку для ожидающих и стал ждать…

* * *

Через пять минут на проходной появился какой-то военный и переговорив с солдатами, направился в мою сторону.

– Товарищ эээ… – подойдя ко мне в замешательстве произнёс мужчина в военной форме.

– Саша, – помог я товарищу поднимаясь с лавочки.

– Эээ… Это вы? – попросил уточнить он.

– Ну я-то это я. Я вам это ответственно заявляю, – сказал я истинную правду. – Но быть может Вам нужен кто-то другой?

– Вы учитель? – пристально глядя мне в глаза и подойдя ближе негромко спросил он.

– Нет. До учителя мне в этом теле ещё долго, – честно признался я, – но вот хорошим учеником я уже стал.

– Саша, я с тобой разговаривал по телефону несколько дней назад? – прошептал он и оглянулся, посмотрев по сторонам.

– Да. И не только несколько дней назад… Я с вами вчера разговаривал, когда звонил из одной республики, – также перейдя на шёпот ответил я, поняв, что, наверное, тут так положено.

– Меня просто беспокоит твой юный возраст. Сможешь ли ты выполнить поставленную задачу в одиночку, без братьев?

– Не волнуйтесь. Что с братьями, как вы их называете, что без них, мы как всегда выполним поставленную боевую задачу с честью и никогда не подведём ни народ, ни партию, ни правительство! – не громко, но чётко заверил его я по-военному, дабы тому стало более ясно, что я «сам с усам» и никаких эфемерных братьев мне в этом деле не нужно.

Минуя двух солдат(!) и одного майора, которые исполняли непонятные для меня функции вахтёров.

«Что у них тут происходит?» – думал я, проходя через турникет.

Вошли внутрь и пройдя через большой вестибюль двинулись по пустому коридору на лево.

В принципе время на часах было около девяти часов вечера, поэтому рабочий день большего числа граждан давно закончился, и они разъехались по домам, однако в своё время я слышал множество рассказов о том, что эта студия в эти времена, работала непрерывно двадцать четыре часа в сутки триста шестьдесят пять дней в году. И действительно, это же целый комплекс и в нём находится много звукозаписывающих помещений в которых могут одновременно записываться сразу несколько разных артистов и музыкантов. Но сейчас было всё как-то не так… Сейчас мы шли в полностью пустом обезлюдевшем здании и это было очень-очень странным. Тем более это было странным для меня, ведь совсем не давно, где-то месяц назад, я сюда приезжал с Мансуром Ташкенбаевым, помогать ему записать песню «Украдёт и позовёт». Конечно тогда тоже тут было не то, что столпотворение, но народ всё же был. А тут… никого…

Впрочем, справедливости ради нужно сказать, что в этот раз, мы идём в совершенно другую сторону нежели ту в которой я был до этого. Поэтому вполне могло быть, что хомо-сапиенсов нет исключительно в этой части здания, а в другой их «пруд-пруди» …

– Скажите товарищ полковник, – решил «любознательный гражданин» в конце концов прояснить ситуацию не показывая вида, что я тут уже был, – а где все люди? Или тут так малолюдно всегда?

– Вообще-то нет, – ответил тот покосившись на меня, – но ради секретности доступ на студию сегодня решили ограничить. Некоторые товарищи даже предлагали одеть на вас парик, – продолжил он в задумчивости и потряс пакетом. – Поэтому, то, что Вы приехали вечером решило много проблем.

– Ну вечером у меня получилось прилететь, потому, что дел, как говориться: «за самые гланды». Смог вырваться только днём, бросив группу, – пояснил я, но вспомнив про банкет и два ящика в номере поёжился и закончил с ноткой мрачности в голосе: – Надеюсь с ними за ночь ничего не случится.

– Я тоже на это надеюсь, – сказал сопровождающий и открыв очередную дверь стал спускаться по лестнице в полуподвал.

– Скажите, товарищ Сорокин, – продолжил пионер муссировать интересующую его тему, – вот вы сказали про секретность – так?.. Так вот, уместна ли секретность в нашем деле, если мы говорим о музыке?

– Естественно, по-другому и быть не может. Операция находится под жёстким контролем вашего ведомства. Вот кстати и Ваш генерал Петров обещал завтра с утречка подъехать.

Я почесал затылок и Петрова не вспомнил.

«Нет, не было тогда в здании министерства обороны никакого Петрова. Тот генерал, с которым Семён Лукич собирались пристроить меня в Суворовское училище, был, по-моему, генерал-полковником Порхуновым», – подумал я, а вслух спросил, решив поставить точки над «и»: – Товарищ полковник, быть может Вы меня с кем-то перепутали, и я не тот, кто Вам нужен?

– Как? Как не тот? – обалдело произнёс сопровождающий и остановился, посмотрев на меня.

– Вот скажите мне, – решил я проверить его, – о каких песнях мы говорили по телефону?

– Про комбата, про реку, – обтекаемо и несколько растерянно ответил он, но через секунду взяв «себя в руки» показал на меня указательным пальцем и потребовал: – А теперь ты! Что там было ещё?

– Ну если речь об этих песнях, то там кроме названых вами были композиции про танкиста которого оставили прикрывать отход основной броне группы, про третьи сутки в пути и тому подобные шлягеры.

Сорокин снял фуражку, достал платок, вытер им взмокший от напряжения лоб и облегчённо выдохнув констатировал:

– Встреча агентов прошла успешно, или как там у вас говорят: резидентов?

– Эээ… – промолвил я, подозревая товарища военного в тяжёлой контузии.

– Впрочем, – незамедлительно осёкся тот, – это не моё дело. Пойдёмте.

Зайдя в студию звукозаписи, я понял, что, это совсем другая по качеству студия нежели та, в которой я помогал Ташкенбаеву.

Тут было всё… Ну я имею ввиду всё, что нужно для записи ансамбля человек из двадцати. И аппаратура, и инструмент, и другое оборудование, были просто высший класс, разумеется для этого времени.

Обойдя «сокровищницу» по периметру, всё осмотрев и всё пощупав руками ощутил, что чего-то не хватает. Остановился и обвёл все помещения ещё раз.

Стены и потолки звукоизолированы, на полу в несколько слоёв лежит войлок, то есть тоже шумоизоляция отменная. По центру одной из стен большой комнаты для записи стоит ударная установка, по периметру расположены большие колонки и комбики (маленькие колонки), рядом с ними стоят стойки с десятком микрофонов. Также в комнате в одном из углов «незаметно притаился» концертный белый рояль. Невдалеке от него, стоят стойки с разными музыкальными инструментами, в том числе и гитарами.

«Судя по всему тут недавно записывался сразу целый оркестр, иначе инструменты бы унесли в специализированные под хранения помещения», – подумал турист, продолжая экскурсию.

В комнате звукоинженера на тумбах установлены несколько звукозаписывающих магнитофонов, причём один из них шестнадцати-дорожечный, что не могло не порадовать. Кроме того, там стоит несколько железных стоек в которые вмонтированы эквалайзеры, усилители и другие передовые «прибамбасы» тех лет.

Перед большим оргстеклом, которое соединяет большую комнату с операторской, расположен шестнадцати полосный микшерный пульт с множеством «крутилок» и рычажков. На стенах висят провода, на шкафах лежат плёнки, так чего же не хватает для успешной записи?

Правильно, но только ни чего, а кого. Собственно, нахватает человека от которого зависит конечный получаемый продукт, ибо каким бы супер-пупер музыкантом вы бы небыли, а если ваш мегахит будет записан мягко говоря через одно место, то и на выходе вы получите продукт, вышедший из того самого места.

– Товарищ Сорокин, – обратился я к снимающему пиджак полковнику, – а вы не могли бы мне выделить небольшую комнатку для медитации?

– Конечно Александр, располагайтесь где Вам удобно, – ответил тот включая аппаратуру. – Вот в коридоре есть небольшая каморка. Мы её используем, как столовую. Там сейчас никого нет, поэтому Вам никто не помешает. Мы тут с Вами одни.

– Одни? – удивился я. – А звукорежиссёр где?

– Я за него, – ответил Сорокин и увидев моё удивление пояснил: – Не волнуйтесь у меня два высших музыкальных образования, плюс я техникой увлекаюсь и вообще монтаж этой студии проходил под моим руководством. Так, что запишем всё в лучшем виде.

– Приятно работать с профессионалами, – отвесил пионер комплимент и открыл оббитую войлоком дверь, но перед тем как выйти в небольшой внутренний коридор обратился к коллеге: – Товарищ полковник, давайте Вы будете говорить мне ты, а то Вы старше меня и мне не совсем комфортно. Я же, как и прежде буду соблюдать субординацию и обращаться к Вам на Вы. Поверьте, так будет удобнее и Вам и мне. Договорились?

– Как Вам, – он осёкся и поправился, – как тебе будет угодно.

– Отлично, – сказал я и пошёл медитировать.

Нет, серьёзно, ну не могу же я вот так вот в открытую «причащаться» перед настоящим полковником. Я стесняюсь…

****

– Ну так, что, – взял «быка за рога» Сорокин, когда я вернулся в студию из «медитационного центра», – Предлагаю действовать так. Сначала прослушаем запись, которую мы записали с оркестром, потом я выслушаю твои пожелания и попробую это сразу исправить. Если у меня не получиться, то тогда завтра подъедут нужные музыканты и всё запишут, – говорил он отказываясь от половинки вкусной конфеты «Белочка», которую я ему по-братски протянул. – Далее прослушиваем всё ещё раз, а уже затем пишем твой голос. Нормально? – закончил Сорокин и вопросительно на меня посмотрел, ожидая экспертного заключения.

– В принципе, товарищ полковник идеи у Вас отличные, – ответил его молодой коллега, дожёвывая полковничью часть лакомства, – однако к нашим условиям к сожалению, неприменимы.

– Почему? – поинтересовался тот и не дожидаясь ответа предложил новый план: – Тогда давай так: сначала прослушиваем запись, затем выбираем те песни, которые на твой взгляд записаны хорошо, далее…

– Товарищ полковник, – прервал его я, – Вы сами запись слушали?

– Естественно, – возмутился тот, – я же её и записывал.

– Отлично. Я Вам полностью доверяю. Включайте первую песню и начнём.

– Так сразу? – удивился он.

– А чего ждать то?

– Ты будешь распеваться?

«Не распеваться, а распиваться», – подумал я, но так как это я уже сделал, то вслух произнёс:

– Нет.

– Что, прям сразу начнём запись? Без распевки и репетиции?.. Вдруг там тебе, что-то не понравится? Нужно будет обсудить, подправить и переделать, – стал вразумлять юнца более опытный коллега.

– Вы запись копировали точь-в-точь как на кассете? Я правильно понял?

– Да, – утвердительно ответил Сорокин. – Мы делали запись максимально приближенную к оригиналу. Но…

– Понимаете ли, коллега, у меня просто катастрофически нет времени от слова «совсем». Следовательно, план мероприятий такой: записываем на одну дорожку куплеты, на другую дорожку припевы, где нужны подпевки, пишем их на третью магнитофонную дорожку. Как запишем, прослушаем и если нас с вами качество удовлетворит, то на этом и закончим. Ну а свести все вокальные партии я думаю Вы сможете и без моего участия. Далее… Записав песню прослушиваем результат, я делаю замечания по музыкальной составляющей каждой композиции, которых уверен не будет вовсе или будет крайне мало, вы их фиксируете, ну, а потом уже это всё дело исправите сами со своим оркестром.

– Что значит сами? – не понял визави.

– Это значит, что я завтра утром отбываю на место последней дислокации.

– Как это? – удивился Сорокин, наморщив лоб. – А запись?! Я думал ты к нам прибыл хотя бы дня на три-четыре.

– Не имею право, – коротко по-военному ответил я, что бы тому было более понятно, как человеку военному, – там люди ждут! – глубоко вздохнул. – Поэтому давайте не будем тянуть резину и начнём. Пол песни пробные, чтобы проверить работу микрофона и оборудования, а дальше уже пишем сразу все подряд. Окей?

– Начнём с военных? – спросил о непонятном Сорокин вероятно забыв, что писать мы собрались именно военные песни.