Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 139 (всего у книги 272 страниц)

Глава 32

8 ноября.

События дня:

– Эд Кох одерживает победу на выборах мэра Нью-Йорка.

Саша.

Проснулся бодрым и радостным, хотя и вернулся домой только в час ночи. Никакого похмелья не было, настроение было бодрое и я был готов к прекрасному дню, который полностью собрался посвятить съёмкам.

Под звуки радио, из которого доносились жизнеутверждающие песни, умылся и не завтракая стал одеваться на пробежку.

Тут неожиданно на лестничной клетке раздался какой-то шум, а потом в дверь позвонили.

Посмотрел на часы и, увидев, что они показывают только половину седьмого, крайне удивился, ибо мама должна была прийти с работы только через два часа, а никого другого я не ждал.

Аккуратно, на цыпочках, подошёл к двери и посмотрел в дверной глазок.

За дверью стояло двое военных, один из которых был мне знаком до коликов в печёнке.

– И что Вам нужно, граждане? Почему нарушаете тишину и сон трудящихся? – как можно грубее рявкнул я.

– Саша, открывай. Нам нужно поговорить, – произнёс полковник.

– Вас там двое?

– Да.

– Вот и поговорите, – приколол я не званных гостей старым и крайне бородатым анекдотом.

– Открой дверь. Всё равно же тебе её придётся открыть, или ты сегодня после вчерашнего шабаша, что ты устроил, на съёмку не поедешь?

– Чего-й-то не поеду? Поеду, конечно.

– Вот и открой. Или ты хочешь, чтобы мы там с тобой поговорили? Это же дискредитирует тебя в глазах подчинённых. Это будет плохо для дела. Так что лучше открывай сейчас.

– А сейчас вы своими действиями меня не дискредитируете? У меня мама дома. Она уже начала волноваться.

– Не ври! Мамы твоей дома нет. Она на работе и придёт только через два-три часа.

– Всё-то вы знаете, – съехидничал пионер.

– У нас работа такая – всё про всех знать, – негромко проинформировали меня. – Так что прекрати валять дурочку, открой дверь и давай поговорим как взрослые люди.

– А зачем мне открывать вообще? Так говорите. Я Вас прекрасно слышу.

– Саша, тебе сейчас необходимо проехать с нами.

– Нет, спасибо, у меня сейчас абсолютно нет такого желания, – заверил я гостей.

– Тебе давно необходимо пройти медкомиссию в военкомате. Было решено сделать это с утра, пока других призывников нет. Также это сделано для того, чтобы ты после этого смог успеть на работу. Мы специально с военврачами договорились. Они сегодня в семь часов утра все уже будут на рабочем месте, и все будут ждать тебя.

– Нет!! Не хочу в армию!!! А-а!!! Я тяжело ранен!! Ы-ы!! – заорал призывник.

– Васин! А ну немедленно прекрати орать! Дело очень серьёзное! Открывай уже дверь!! Б**! Сейчас полподъезда сбежится на твой вой! – призвал меня к порядку Кравцов, надавив не дутым авторитетом.

– Вам чего, серьёзно, что ль заняться больше нечем? – опешил я от серьёзности тона и, открыв дверь, сразу же набычившись, крайне сумбурно предъявил: – Это что за произвол ты творишь мне тут здесь?! Совсем ополоумел?!

– П-п-призывник, а ну немедленно отставить так разговаривать со старшим по званию! – негодуя от гнева, вписался за улыбающегося Кравцова военный в таком же звании: полковник, с эмблемами артиллерийских войск.

– Есть, – отрапортовал я и выжидательно посмотрел на комитетчика, добавил, – чем потресть…

– Васин! А ну, – вновь попытался вразумить малолетнего хулигана незнакомый полковник, но был перебит.

– Саша, я тебе всё уже не раз объяснял. Есть приказ, чтобы ты прошёл медицинскую диспансеризацию. Ты призывник, поэтому ты обязан её пройти! Не волнуйся, всё будет быстро и к девяти часам я сам лично отвезу тебя на съёмку. Так, что давай одевайся и поедем. Чем быстрее начнём – тем быстрее закончим, – пояснил Кравцов.

– Обалдеть можно, – обречённо выдохнул я и посмотрел на себя в висевшее в прихожей зеркало.

Синий тренировочный костюм, шапочка и кеды, ну собственно именно в этом я и собирался идти на пробежку. Уместна ли такая форма для военкомата? А почему бы и нет?

Взяв с вешалки куртку, махнул рукой, решив сдаться на милость победителям, но перед этим, кровожадно взглянув на комитетчика, произнёс: – С огнём играете, товарищи, – и напомнил. – Некоторые заблудшие товарищи уже Воркуту осваивают, если кто забыл!

Кравцов на эту угрозу только хмыкнул, а сопровождающий его артиллерист от изумления, казалось, потерял дар речи.

Через пол часа мы зашли в военкомат, который располагался недалеко от улицы Цветной Бульвар.

Увидев, что меня привезли не в мой военкомат, я указал на этот факт заблудшим товарищам, но они сначала ответили что-то пространное, а потом откровенно соврали, сказав, что ранний осмотр призывников в городе Москва происходит именно здесь и только здесь.

Мне собственно было всё равно, где меня будут изучать, поэтому я особо на их ответ не отреагировал, а лишь в ответку ещё раз попугал граждан всеми карами небесными, включив, для большей убедительности этих кар, в этот раз солнечное побережье Магадана и Южного Сахалина.

Внутри здания нас уже ждали и, как прискорбно бы это не звучало, ждали меня три рослых, крепких санитара в белых халатах.

Полковник, который лично ездил за мной, скомандовал им следовать за нами, и мы всем кагалом пошли в кабинет.

Там женщина-врач попросила раздеться меня до трусов…

Мой логичный вопрос: – Зачем? – поставил её в тупик, но тут ей на помощь пришёл военкоматский полковник, который произнёс: – Для осмотра.

Сначала я хотел было устроить глобальную дискуссию и убедить всех присутствующих что: я стесняюсь, что я не хочу, что давайте завтра – сегодня нет настроения, и вообще вы не имеете права, но вспомнив о том, что в таком случае эта бодяга затянется на долго и на съёмки я опоздаю, решил не кобениться, а смириться со своей участью изучаемого объекта и раздеться. Что сразу же и сделал.

Врачиха осмотрела меня издали, попросила поднять руки вверх, присесть, не горбиться, не сутулиться и потрогала мои суставы на руках и ногах.

– Есть какие-нибудь жалобы? – спросила она, что-то зафиксировав на медицинском бланке.

– Что вы имеете ввиду? – поинтересовалась святая наивность, хлопая ресницами.

– Я имею ввиду – болит ли что-нибудь у Вас? Например, руки, ноги, поясница, – терпеливо пояснила она мне.

– Да вроде бы не… – начал было я, но тут словно бы очнулся и меня кинуло в жар, после чего я мгновенно стал задавать себе вопросы и сам же естественно на них и стал отвечать.

«Чего я вообще тут делаю? Диспансеризация прохожу. А нафига? Чтобы понять – можно ли меня через два года в армию забирать или нет.

Вот именно… В армию! А готов ли я вновь пойти туда, и фактически убить два года? По всей видимости нет, ибо тут – на воле я за эти два года столько делов смогу наворотить, что аж дух захватывает. Так имею ли я право фактически добровольно лишать себя возможности влиять на исторический процесс?! Вот и я о том!! Никакого права попадать в армию я не имею, ибо, во-первых, я долг Родине уже один раз – в той жизни, отдавал, а во-вторых, два года – это слишком огромная потеря времени страны. Достаточно сказать, что за это время я, наверняка, сумею снять как минимум два-три фильма. Может быть, и это даже более вероятно, что больше. А это миллионы долларов, если не миллиарды. Так могу ли я разбрасываться такими «бюджетами» в то время, когда с валютой в стране напряжёнка? Ответ на мой взгляд очевиден – категорически нет! Поэтому, в этой жизни я буду ковать щит Родины в тылу! В общем извините товарищи, но мне вероятно придётся сегодня на съёмку опоздать».

– Ну так, что, у Вас что-то болит? – напомнила о себе врачиха.

– Если честно, то да, – искренне произнёс самый честный в мире человек и правдиво рассказал о своих жалобах на крайне пошатнувшиеся здоровье.

И врач и все присутствующие диву давались, услышав от меня как сложно мне не то, что передвигаться, но и вообще существовать на белом свете.

В какой-то момент полковник остановил мой монолог и решил перевести консилиум в другой, более просторный кабинет, куда пригласил других врачей, которые должны были так или иначе принимать участие в моём «техосмотре».

Когда все собрались, меня попросили ещё раз озвучить свои жалобы.

Решив, что в прошлый раз я, возможно, слишком оптимистично рассказал о своём самочувствии, придав мрачности голосу, вновь поведал собравшимся о нелегкости выживания столь слабого и болезненного организма в этом безумном мире.

– Скажите, Александр: Вы что всё время себя настолько плохо чувствуете? – спросил бородатый врач.

– К сожалению, да, – вновь соврал врун.

– Вы шутите?

– К сожалению, нет, – не стал баловать я разнообразием ответов доктора.

– Но почему Вы не обращались к врачам? В Вашей медицинской карте не зафиксировано ни одной подобной жалобы, – прервал наш диалог полковник, который надел для проформы белый халат.

– Терпел до последнего, – кристально честно признался пионер. – Теперь вот мочи уже не стало терпеть, поэтому вот, да и случай в общем-то подходящий, поэтому решил пожаловаться.

– Товарищ Малафеев сказал, что Вы очень начитанный юноша и любите фантастику. Не могли ли Вы все те болезни, о которых Вы нам рассказали себе напридумывать?

– Естественно мог, если исходить из вашего тезиса. Однако мне кажется, что такая постановка вопроса абсолютно не корректна. Исходя из Вашей аксиомы, которую Вы только что вывели, получается, что любой человек способный читать – это здоровый человек. Однако уверяю Вас такая позиция крайне ошибочна. Уж не Вам ли это знать в первую очередь?!

– Не любой, а только тот, который хочет показаться больным, таковым не являясь.

– Товарищи, я очень люблю философию и философствовать и могу часами рассуждать, цепляясь не только за фразы, но и за отдельные слова и даже предлоги, но, товарищи, времени у нас с вами нет. У меня, товарищи, работа. Да и вас, наверняка, тоже ждут дела. Поэтому, скажите пожалуйста, что конкретно вас не устроило в моём рассказе?

– Да, собственно, всё! – подвёл черту артиллерист. – Из твоего монолога становиться ясно, что ты крайне болен. Что ты не можешь, не сгибаться, не разгибаться. Не можешь нормально ходить и даже не можешь голову нормально повернуть, – предъявил мне он. – Но мы сейчас видим, что это не так.

– Я же вам уже объяснил, что держусь только на морально-волевых… – произнёс пионер и поморщился, показывая всем как тяжело ему это даётся, а затем произнёс: – Можно я присяду, а то стоять уже не могу – ноги не держат.

Мне поднесли стул, и я с удовольствием, но морщась для вида, на него сел.

– Ну что ж, товарищи, задавайте свои вопросы пациенту, – обратился к коллегам полковник.

– Моё мнение – юноша симулирует, – хмыкнув, произнёс бородатый доктор и обратился ко мне: – Скажи, как ты себя чувствуешь по утрам? Как и все юноши твоего возраста – бодро?

– Ну, что Вы, доктор, – горестно вздохнул пациент. – Увы и ах, я еле с кровати поднимаюсь. Состояние не бодрое, а сонное. Всё тело ломит. Ни руку, ни ногу разогнуть, ни спину, ни шею не повернуть. Кое-как поднимаюсь и проклинаю при этом всех и вся.

– И когда боли проходят?

– Только к вечеру, когда расхожусь и то не все.

– Скажите: Вы сказали, что Вам больно наступать на пятки, не покажите, где именно болит, – попросила женщина врач.

Я показал.

– Александр, встаньте пожалуйста, нагнитесь и достаньте кончиками пальцев до пола, – и видя, как я не могу согнуться: – Это что всё? Тут же до пола сантиметров тридцать не хватает. Ну же, постарайтесь сильнее согнуться!

– Не… Не… Не могу больше! А-а!! – застонал будущий призывник и, схватившись рукой за поясницу, не спеша и постоянно скрежеща зубами распрямился.

– Это что шутка? Ты же только что – полчаса назад довольно нормально ходил и двигался, – удивляясь и негодуя произнёс военкоматский полковник.

– А я обезболивающих много выпил, вот и мог нормально ходить, – покосившись на ухмыляющегося Кравцова, пояснил я. – Сейчас, наверное, таблетки действовать перестали, вот боли и вернулись.

– Это правда?

– Разумеется, да!

– А какие обезболивающие ты пьёшь?

– Анальгин, баралгин, цитрамон и ещё какие-то.

– Тебе их кто-то назначал? Участковый врач? Терапевт?

– Нет. Я занимаюсь, что называется – самолечением.

– А мама твоя о проблемах с твоим здоровьем знает? – влез в разговор вредный комитетчик. – Она знает, что ты болен и постоянно пьёшь таблетки?

– Нет, конечно, – произнёс я и пояснил: – Не хотел её расстраивать.

Консилиум совмещённый с допросом продолжился, и продолжался он почти час. И весь этот час я что-то говорил, показывал какие-то упражнения и вновь начинал жаловаться.

После долгой беседы, в которой меня светилы медицины всячески пытались изобличить, я был отправлен на прохождения рентгена, то есть на флюорографию. После не неё сдал несколько различных анализов и мне предложили одеться, решив, что на сегодня с меня достаточно.

– Хотите анекдот, – натягивая штаны, произнёс пионер, посмотрев на совещавшуюся между собой комиссию, и, не дожидаясь ответа, продолжил: – Приходит как-то пациент к доктору. Жалуется на то, что у него что-то болит, а затем спрашивает: «Скажите доктор, я жить буду?» Доктор на него внимательно посмотрел и произнёс: «А смысл?»

Никто даже не улыбнулся, и я в полной тишине одевшись сел на стул.

– Н-да. Смешной анекдот, – с озадаченной физиономией произнёс военкоматский полковник и протянул мне несколько листков. – Вот это тебе.

– И зачем мне это? – удивился я, взяв бумаги, которые оказались направлениями в различные медицинские учреждения города.

– Если ты действительно заявляешь, что у тебя такие боли, то тебе необходимо обследоваться в специализированных институтах, а потом уже с результатами этих исследований приехать к нам.

– Так я и сделаю, – свернув в трубочку направления, произнёс пионер. – Ну а по предварительным данным вы уже поняли, что это за болезни?

– Ну… Об этом ещё рано говорить. Возможно это просто переходный возраст, – предположил военврач.

– Да какой там переходный возраст. Абсолютно ясно что у меня. Я медицинскую энциклопедию по этим вопросам досконально изучил, – отмахнулся пионер.

– И какой ты сам себе поставил диагноз? – хмыкнул бородатый.

– Не один диагноз, а диагнозы. То есть их сразу несколько. Хотите услышать?

– Да, – неуверенно и в разнобой произнесли все присутствующие.

– Пожалуйста, – легко произнёс пионер и стал перечислять: – Реактивный артрит, под пяточный бурсит, двусторонний сакроилеит, остеохондроз и ещё парочка, названия которых я забыл.

– Мамочки родные, – закрыв ладонью рот, выдохнула врачиха, во все глаза глядя на полуживого будущего призывника.

Впрочем, ошарашенными и молчаливыми были все.

Я же тем временем завязал шнурки и риторически поинтересовался: – Насколько я понял следующая медкомиссия должна будет произойти через полгода? – и видя растерянность. – Обещаю приложить все усилия и сделать общее обследо…

Договорить я не успел так как дверь распахнулась и в комнату быстрым шагом, буквально влетели, человек десять военных с автоматами в руках.

Мы все открыли рты, а главный из вновь прибывших, в котором я узнал генерала ГРУ Петрова, посмотрев на застывшие лица, произнёс: – Здравствуйте товарищи! Как проходит обследование?

Глава 33

Всю дорогу, пока мы ехали, я предъявлял проотвечавшемуся Кравцову за то, что к девяти утра, как он обещал, мы на съёмки никак не попадём, ибо уже на часах было половина десятого утра.

– Дядя Кравцов, блин, ты ж мамой клялся, что я на работу не опоздаю! Получается, обманул пионера? Получается, за слова свои не отвечаешь? Получается, врёшь, как сивый мерин? – вещал я, обличая неответственного товарища.

– Ну так, непредвиденные обстоятельства! Это равносильно, как метеорит на Землю упал! Форс-мажор, блин! – отмазывался он.

– Может ещё на Божью волю сошлёшься? Может скажешь, что пути Господни неисповедимы? – стебанул пионер проотвечавшегося гражданина.

– Не скажу, потому что я – атеист, – отвечал тот, но тут же добавлял: – Хотя в чём-то ты прав. Вряд ли кто-то ещё, кроме названного тобой, мог предвидеть приезд вояк.

Так и ехали…

Когда уже подъезжали к месту проведения съёмок, я спросил: – Товарищ Кравцов, а скажите, откуда вы так хорошо знаете генерала Петрова?

– С чего ты взял, что мы знакомы? – притворно удивился тот.

– Ой, только не надо мне тут заливать.

– А если серьёзно? С чего ты взял?

– А с того, что это было понятно по вашему взгляду на него, когда вы здоровались и представлялись. Я уверен, что вы ожидали что-то подобное, но не ожидали, что они будут с автоматами.

– Ты хочешь сказать, они стрелять бы начали? – хмыкнул визави.

– Может и не начали бы, но сам факт, что они там появились, говорит о том, что они ждали, пока я пройду этот «техосмотр». Кто им дал сигнал об окончании? А?! – спросил пионер и, вспомнив эпизод из кф «Калина красная», заорал: – А ну в глаза мне смотреть!! В глаза!

От такого неожиданного резкого перехода, Кравцов вильнул рулём и резко нажал на тормоза, останавливая летящий в столб автомобиль.

Раздался визг шин по асфальту, и машина остановилась, не доехав до столба какие-то полметра.

– А нервы у Вас, товарищ, ни к чёрту, – сказал я, потирая ушибленный о торпеду лоб.

– Ты б#@ какого х#@ орёшь, как потерпевший, мне на ухо?! – закричал полковник. – Ты б#@ чего, не видишь что ль, что я за рулём?! Запомни! Водителей нельзя отвлекать от управления транспортного средства! Ты б** запомнил?!

– Окей! Окей, товарищ! Был неправ – вспылил! Исправлюсь! Предлагаю продолжить путь, а то мы уже опаздываем. Да и другим машинам мешаем проехать. Видите, какая уже за нами пробка образовалась, – примирительно произнёс я и, видя, что автомобиль тронулся, невзначай спросил чертыхающегося водителя: – Ну так чего, вместе воевали вы что ль? Корея? Вьетнам? Южная Африка?

– Да, б#@, Васин!! – чуть не лопнув от злости, прошипел Кравцов, смотря на меня во все глаза. – А ну, б#@, немедленно замолчи! Замолчи, иначе я за себя не ручаюсь! – и зло ударил по рулю ладонью. – Откуда ты всё это берёшь?! Какой ещё Вьетнам?! Что за фантазии? – повернулся ко мне: – Кто тебе об этом рассказал?

– Никто мне ничего не рассказывал. Я просто предположил, а вы и повелись, – хмыкнул пионер и попросил: – Товарищ Кравцов, смотрите пожалуйста за дорогой, а то действительно разобьёмся ещё, – а потом решил пофилософствовать. – Согласитесь, глупо будет умереть, что называется – на ровном месте.

– Васин-Васин… – покачал головой визави. – Вот есть люди немые, они молчат постоянно. Ты же не немой, – открыл прописную истину для себя он и неожиданно предложил: – А давай заедем в травмпункт? А?

– Нахрена? Со мной вроде всё нормально. С Вами вроде бы тоже.

– Да нет. С тобой как раз не нормально. Давай всё же заедем. А?

– Да зачем?

– Найдём хирурга и попросим зашить тебе рот!!

– Ну, при таком раскладе проще вырвать язык, – скептически произнёс я и отметил: – К тому же, в связи с тем, что я умею писать, такой вариант будет малоэффективен. Если же мне, допустим, отрубить ещё руки, то и этого будет мало. Я всегда смогу выводить на бумаге или на земле буквы другими частями тела. Если же…

– Да, замолчи ты, ради Бога! – выкрикнул атеист и попросил: – Давай поедем в тишине, а?! Давай просто помолчим…

Я был не против, поэтому прикрыл глаза и постарался понять, что за хрень произошла в военкомате.

«Допустим, Кравцов сам или кто-то из его людей слил информацию военным. О том, что военные могли сами знать время и место моей неожиданной диспансеризации вериться с трудом, однако такое, в принципе, быть всё же могло, ведь для медосмотра пришлось просить многих врачей прибыть на работу во внеурочное время, – размышлял я. – Ну да ладно… Суть не в этом. Слили инфу или нет, это не важно. На текущий момент есть два неопровержимых и неоспоримых факта. Первое – Кравцов и Петров знакомы, а значит могут действовать заодно в интересах КГБ. И это плохо, ибо так совпали звёзды на погонах, что комитет в текущем раскладе играет против меня. Если же предположить, что они работают в интересах военных структур, то такое хоть и возможно, но маловероятно, ибо комитет есть комитет и Кравцов не стал бы полковником, если бы сотрудничал или сочувствовал другой конкурирующей комитету военной структуре, – вздохнул, соглашаясь со своими выводами. – Второй очевидный факт – это то, что военные ждали того момента, когда я пройду все процедуры, сдам все анализы и соберусь уходить. Об этом свидетельствует то, что генерал сразу же, как только зашёл в помещение потребовал все бумаги себе. Это ситуация была мне абсолютно не понятна, ведь военкомат по сути своей – это вотчина военных, а посему не ясно: зачем в срочном порядке изымать документы, фактически у самих себя. Вполне возможно, что это было связанно с тем, что персонал в той или иной мере являлся сотрудниками КГБ? Не знаю. Однако совершенно понятно, что они тоже очень хотят знать моё физическое и физиологическое состояние. Зачем им это, в общем-то тоже ясно – они хотят понять почему я такой какой есть. Также ясно и то, что все анализы скорее всего покажут, что никаких аномалий в моём организме нет. И что тогда они подумают? В принципе версий не так много. Божественное вмешательство, гений, инопланетянин или… Ой блин!! – меня бросило в жар! – Мама дорогая!! Они подумают, что я древний человек!! И доказательством послужит фильм «Человек Земли», который я снял якобы про себя! – открыл глаза и вытер ладонью взмокший лоб, ибо мысль, что пришла мне в голову, не предвещала ничего хорошего: – Да они же меня на куски разрежут, как только в их головах утвердиться мысль, что я практически бессмертен, как герой того фильма, – глубоко выдохнул и взмолился: – Господи, ну на-кой ляд я снял ту картину?! Ну неужели не было других фильмов в интернете?! Да и нахрена я вообще занялся всей этой фигнёй?! Жил бы себе не тужил с миллионом, а теперь меня на кусочки разберут, чтобы выведать главную тайну человечества – ё#@# трижды проклятое бессмертие! Ой бедный я несчастный!! Ой что же мне делать…»

Из обряда самобичевания меня вывел голос полковника, который спросил: – Ты чего пыхтишь-то?

– Я? – вернулся из грёз о грядущем, обвинённый в антинаучной живучести, и тут же добродушно произнёс: – Товарищ Кравцов, а вы видели у меня морщинки в уголках глаз стали появляться. Старею.

– Да, что ты несёшь?! Ты молодой красивый парень, – произнёс он ужасающие слова.

– Нет-нет, товарищ Кравцов, говорю же – старею я сильно. Чувствую, что в ближайшие пару дней и волосы седые появляться начнут. И, гм, – на секунду задумался, – и зубы обязательно выпадать будут. Один уже шатается, – и открыв рот показал на абсолютно здоровый зуб. – Вот-вот выпадет. Говорю же, старею с каждой секундой.

– Да это, наверное, молочный у тебя ещё остался и не выпал. Иногда такое случается. Сходи ко врачу, они его быстро тебе вытащат. Или сам расшатай.

– Не, это коренной. Это он от старости уже выпасть хочет.

Кравцов вздохнул и припарковался у завода – ГПЗ № 21, потом посмотрел на меня и произнёс: – Хороший ты парень, Саша, но с головой у тебя не всё в порядке. Вот нафига ты мне сейчас эту пургу-то гонишь? Какие нахрен ещё зубы? – хмыкнул он. – Я, кстати, не понял, зачем ты этот цирк в военкомате устроил? Да ещё так правдоподобно. Тебя же определят не пригодным к армейской службе. В армию не возьмут! Все же над тобой смеяться будут. Девчонки будут отворачиваться и смотреть на других парней, которые исполнили свой долг и, возмужав, вернулись со службы. Жалеть будешь, а сделать ничего уже будет нельзя. Те болезни, на которые ты там намекал, мне сказали, что и не лечатся вовсе. Так что зря ты так. Не стать теперь тебе ни космонавтом, ни военным, ни пожарным, – опять вздохнул и задумчиво произнёс. – Да и к нам тебе теперь будет путь закрыт. Понимаешь, что ты натворил?

– О-о!! – обрадовался я. – Об этом я и не подумал. Очень хорошо, что я не буду нигде служить.

– Ну, служить-то можно по-разному, – философски протянул полковник, – можно и на внештатной должности.

Я поморщился и это не осталось незамеченным собеседником. Но он лишь усмехнулся и произнёс: – Ну, что пошли стрелять и взрывать?

– Пошли, – сказал я и открыл дверь.

– Хотя… подожди секунду. Сказать тебе хотел пару слов, – остановил меня Кравцов.

– Я Вас слушаю.

– Если честно, то я удивлён твоему спокойствию.

– О чём Вы?

– Что значит о чём? – казалось искренне удивился визави. – Ты что ж уже и не помнишь совсем, что было?

– Помню я всё, – соврал пионер. – Всё было клёво и красиво и вообще чикибамбини, как собственно я и обещал. Так, что пожалуйста не надо меня грузить.

– Гм, ну, если это так было задумано и согласовано, то даже не знаю, что и сказать.

– Вот и не надо ничего говорить. За нас скажут наши дела. Пойдёмте работать, – произнёс «фельдмаршал» и вылез на улицу.

* * *

– Вот сейчас взрыв от попадания пули получился именно такой какой и нужен, – произнёс я, просмотрев, в специально отведённом для этого помещении, записанную Хачикяном плёнку с экспериментами пиротехников. – Поэтому, в обозначенные места, закладывайте именно такое количества пороха. Активируем заряды согласно разработанной схеме. Всё понятно? Отлично. Сколько вам нужно времени? Двадцать минут? Ок. Съёмки начинаем через полчаса, – громко объявил я съёмочной группе, закончив совещание, а сам пошёл разговаривать с главным антигероем.

– Саша, ещё раз, я провожу этим короткоствольным Калашниковым справа налево. Так? – произнёс Юрий Петрович и показал.

– Вы абсолютно правы, – согласился с ним я. – Далее мы наложим красный фильтр и анимацию текста и обведём силуэт подстреленного Вами милиционера. Таким образом мы увидим, какими «глазами» видит наш мир робот.

Обговорив ещё пару моментов, пошёл к пиротехникам, которые с сегодняшнего дня поступили под командование великого Клушанцева.

С ним я познакомился буквально два часа назад. Оказалось, что его только вчера днём известили о том, что он мобилизуется в помощь на проект государственного значения. Естественно, он был удивлён и обескуражен тем фактом, что его без подготовки кидают на такой серьёзный проект. Приехав сегодня к восьми утра на завод, где должны были проводиться съёмки, главного режиссёра он там не застал и, естественно, загрустил, подумав, что его, без согласия, втянули в какую-то авантюру.

Однако потом появился товарищ Хачикян, который заверил его, что основная масса спецэффектов, как он их называл, готово и, что волноваться товарищу Клушанцеву не о чем. После этого была показана тетрадь, в которой чёрным по белому был описан и расписан каждый элемент этих самых спецэффектов по отдельности.

Но окунуться в это Павлу Владимировичу не дали, так как Давид Эдуардович настоял на подготовке к запланированным съёмкам, а ознакомление со всей папкой было отложено на вечернее время после окончания рабочего дня.

Когда же приехал я, то сразу же познакомился с великим мастером своего дела и рассказал, что хочу получить в конечном итоге на экране.

Так как Клушанцев сам был режиссёром, то быстро уловил саму суть и, узнав о безграничном бюджете, моментально предложил несколько интересных идей, дабы сцену атаки робота на отделение сделать ещё более эффектной.

Обдумав предложение, решили снять два вариант, а затем, просмотрев оба, оценить какой из них лучше.

Суть предложения была в том, что великий мастер предлагал эту стрельбу устроить в помещении, в котором находится много полупрозрачных стёкол замещающих межкомнатные перегородки.

То есть по его идее в этом отделении милиции должно было быть много полупрозрачных стен. На мой резонный вопрос, где мы возьмём столько безопасных для съёмок стёкол, он ответил, что на Мосфильме лежит целый паллет именно таких.

В срочном порядке экспедиция, во главе с Кравцовым и милицейской машиной с мигалками, была отправлена на склады московской киностудии, а мы приступили к съёмкам по «старой» версии сценария.

Вернулась экспедиция через два часа. Строители сразу же принялись менять интерьер и ещё через полчаса начались съёмки со стёклами.

Где-то в это время привезли обед, о чём мне сообщил мой помощник товарищ Хачикян.

– Спасибо, Давид Эдуардович, тогда давай сейчас пусть поедят все кроме пиротехников и ремонтников, которые должны будут привести весь разгром в порядок для следующего дубля, а через пол часа мы будем снимать, а они пообедают. Хорошо?

– Как скажишь, Саша, – кивнув, сказал тот и отметил: – Чего-то на тэбе лица нэт. Нэ выспалса? Нэ забалэл? Ехай домой эсли хочэшь. Я уже понал, что ты хочешь в кадре увидить. Сныму всо как ты хочешь. Езжай паспы раз спал плохо.

– Спасибо. Не надо, – поблагодарил я своего верного зама и хотел было ему дать пару ЦУ, но…

– Васин!! Васин, мать твою!!!! Ты зачем Громыко в хоровод вчера затянул?!!!! – совершенно неожиданно раздался громкий ор какого-то гражданина и, повернувшись, я увидел летящую ко мне на всех порах «тройку плюс», во главе которой мчался Лебедев и орал во всю глотку: – Ё@ тв#@ м#@, ты совсем поехал головой?! Что ж ты, б#@, творишь, дурак малолетний?!

– Так говоришь: всё у тебя клёво и красиво? А ещё как там? Гм… Чикибамберони? Ну-ну, – усмехнулся Кравцов, не скромно лыбясь во всю ширь, своей кривоватой ухмылкой.

* * *

Уважаемые Друзья! Уважаемые Читатели! Хочу представить Вам к прочтению мою новую серию. Дабы было понятно, что там и к чему я, дабы лишний раз не заморачиваться)), решил выложить сразу половину первой книги. Если вам история понравится добавляйте книгу в библиотеку.

Ссылка: /reader/126198

Приятного прочтения!