Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 52 (всего у книги 272 страниц)

Таким образом, мне сейчас предстояло съездить на студию, записать песенку и взяв катушку с «минусовкой» ещё нескольких композиций, то есть записью где записана только музыка без слов, подъехать в обговорённое время к школе, но перед этим…

– Мам. Подожди меня пожалуйста пять минут. Я быстро, – сказал я маме, когда мы подошли к автобусной остановке.

– А что? Ты что-то там забыл? – спросила она и посмотрела на часы.

– Да, забыл сказать, какие именно нужно микрофоны установить, – соврал я и быстрым шагом вновь двинулся к отделению милиции.

Обойдя забор учреждения подошёл к красящему милиционеру-маляру.

– Ну, здравствуй Денис, не знаю, как тебя по батюшке звать величать… – с дружелюбной улыбкой произнёс я «крестнику».

– Здорово, – буркнул тот подняв глаза и с ещё большим усердием стал малевать железный столб.

– Как жизнь?

– Нормально. Чего тебе? За извинениями пришёл?

– Может и за ними. Как ты считаешь, ты был не прав?

– Не прав, – в очередной раз буркнул собеседник. – Извини меня. Я переборщил. Я хотел извинится… подойти… Но меня не вызвали…

– Ну не вызвали, так не вызвали, – легко согласился я с услышанным и попытался прояснить мучающий меня вопрос: – Слушай, скажи, а зачем ты так сразу на меня набросился? Зачем это: расстрел, статья, пятнадцать лет?.. К чему всё это? Ведь можно было бы по-человечески пообщаться? Методику, что ль какую отрабатывал? Начитался? Из книжки взял?

Милиционер поднял глаза и удивлённо спросил:

– Откуда знаешь?

– Знаю, – ухмыльнувшись ответил всезнайка. – Даже могу сказать из какой именно книжки. Хочешь?

– Ну?..

– Роман «Труп в театре». Автор Агата Кристи. Я прав?

– Эээ… Да… По-моему… Не помню точно…

– Так значит ты хотел расколоть меня тёпленьким… Взять, так сказать, нахрапом. Так?

– Ну, почти… – не стал опровергать очевидного тот и продолжил своё занятие.

Мы помолчали.

– Пахомов. Скажи, тебе нравится, то чем ты сейчас занимаешься?

Тот поморщился и искоса глянул на меня.

– Короче говоря предложение такое. Давай иди одевай форму, будешь за свои «исполнения» меня охранять, – решил я приобщить маляра к более «высокому».

– В смысле? – не понял тот. – Ты о чём?

– В смысле, будешь охранять меня на концерте.

– Где? На каком ещё концерте?

– Во дела… Ну и милиционеры у нас пошли… У них под носом культурное мероприятие намечается, а они ни ухом, ни рылом… – пожурил я представителя власти, после чего сжалился и пояснил: – Концерт. Сегодня днём. В школе. Там, где ты меня заметил.

– Брешешь! – усомнился в моих словах собеседник.

– Век воли, кому-нибудь не видать, – поклялся я чьей-то жизнью.

– И кто разрешил?

– «Дед Пихто», кто ж ещё… Начальство твоё разрешило. Косяк твой исправлять будем. Поэтому и тебе бы помочь не мешало. Так сказать, искупить… Можно кстати даже без крови обойтись…

– Ну, если начальство прикажет, то… – всё ещё недоверчиво произнёс тот.

– Прикажет, куда ему деваться-то, твоему начальству, – заверил недоверчивого гражданина великий стратег и пошёл на внеочередную аудиенцию к полковнику.

Глава 37

Редакция журнала «Огонёк». 1977 год.

– Ольга Ивановна, вы у нас мой заместитель! Пусть временный, но заместитель! Вы случайно не забыли этого? В редакции столько дел, а Вы взяли и самовольно, не вышли на работу. Также, по какой-то неведомой причине Вы не только не предупредили никого о своём невыходе, но и не подходили весь день к домашнему телефону, не отвечая на звонки… Как вы думаете, зачем я и мой секретарь Вам вчера названивали целый день? Вы думаете просто так? Вы думаете нам заняться просто было нечем? Ну тут Вы моя милая ошибаетесь, работы у редакции выше крыше! – с неудовольствием выговаривал нерадивому заместителю главный редактор журнала «Огонёк» Евгений Владимирович Саламатин. – Поэтому я попрошу Вас впредь, – деловито продолжил он, прерывая её тупые отмазки, – в подобных случаях незамедлительно звонить в редакцию и предупреждать о том, что по каким-либо обстоятельствам на рабочем месте вы появиться не сможете!

– Я же звонила, – произнесла всё ещё пытающаяся отмазаться временно исполняющий заместитель главного редактора журнала Ольга Ивановна Золотова.

– Да, Вы позвонили, – согласился главред, – но позвонили вы в шесть часов вечера, под конец рабочего дня. До этого же момента, от Вас не было никаких вестей и связаться с вами не представлялось никакой возможности! Кстати, и что это за отговорка такая, я читала? И что? Мы все читаем, но это же не значит, что на работу, если читаешь, ходить необязательно! К тому же, как вы понимаете, мы тут не только читаем, но ещё и кое-что издаём. А для этого, необходимы не только работники, но и те, кто будет корректировать и направлять в нужное русло работу редакции, то есть необходимо квалифицированное руководство! Вам ясно?

– Да, Евгений Владимирович. Извините. Больше этого не повторится! – заверила Ольга Ивановна, практически не испытывая чувство раскаяния, ибо если бы была возможность прожить вчерашний день званого, она бы ни капли, не сомневаясь прожила бы его точно также, как и вчера – читая книги, выпивая вино и в перерывах занимаясь с мужей любовью.

– Ну и хорошо, – сказал он глядя как она достаёт какие-то папки из сумки.

– Вот, – произнесла Ольга Ивановна, протягивая пять завязанных в верёвка стопок листов.

– Что это? – поинтересовался Евгений Владимирович с интересом беря в руки первую папку.

– Это шедевры! – с придыханием произнесла его заместитель.

– Нда? Что? Все пять? – усомнился в её словах редактор разглядывая рисунок бантик на одной из рукописей.

– Да, – подтвердила заместитель и в подтверждении замотала головой. – Все пять. И все шедевры! Вам следует немедленно их прочитать! Слышите, немедленно!

– Вот даже как… Гм… Ну почитать-то можно, но неплохо было бы сначала хоть немного поработать. Вы со мной согласны? – отрывая взгляд от рукописей сказал главред и посмотрел на заместителя. Лицо Ольги Иванов раскраснелось, а глаза словно «горели» от возбуждения.

«Вот чёрт… Аж светятся. Странно. Никогда не видел таких глаз,» – подумал Евгений Владимирович, разглядывая повертел в руках папку и прищурился, пытаясь прочитать фамилию автора, не смог и спросил: – И кто же автор сего труда? Кто же у нас такой гений? Что-то неразборчиво… Что-то весь титульный лист чем-то заляпан… Василий Васильев?

– Гм, это случайно кофейник перевернулся и залил одну рукопись. К сожалению имя и фамилия автора была почему-то только на ней, – смущаясь и с горечью в голосе произнесла врио. – Но нам с мужем всё же удалось восстановить и имя, и фамилию этого гения.

– Гм… Василий Васильев… Гм… Никогда не слышал о таком писателе… И что, неплохо пишет, Вы говорите?

– Великолепно! – произнесла собеседница в ответ и чуть зажмурившись прислонила руки к груди на уровне сердца, тем самым видимо подчёркивая великолепность этого Василия. – Это нужно немедленно опубликовать!..

– Гм… Вы о чём? Где опубликовать? Мы не публикуем романы! Если Вы забыли, то у нашего журнала дрогой профиль! И вообще, Ольга Ивановна, а этот Ваш писатель, он кто? Он состоит в союзе писателей? Что-то не припоминаю я такого писателя.

– Не знаю. Я уже ничего не знаю. Могу сказать лишь одно, то что он пишет непохоже ни на что другое и это настолько превосходно и завораживающе, насколько вообще прекрасными могут быть книги! Это просто какое-то волшебство. Прочтите! И Вы сами в этом убедитесь! Ещё раз Вас заверяю, что это просто необходимо немедленно в номер! Когда вы прочитаете, вы сами всё поймёте. Тут не надо слов, тут уже всё написано. Тут всё доходчиво объяснено! Вы же коммунист! Ну как Вы не понимаете, это же надо нашим людям! Это же надо нашему Советскому народу!

– Гм… Ольга… Но я не понимаю при чём здесь…, и… мы не публикуем такие большие романы… успокойся пожалуйста… Да и цензура… Формат не тот…

– Смотрите, не пожалейте потом! Локти же будете кусать! Тут же всё очевидно! – горячо сказала зам главреда и сунув первую попавшуюся рукопись в руки Евгений Владимировичу подумала, что, наверное, зря она всё же сегодня на работу вышла. Не лучше ли было бы действительно позвонить в редакцию, наврать «с три короба», что-нибудь, взять двухдневный отгул за свой счёт, а затем… Затем лечь на диван, выпить вина и почитать что-нибудь…

Она резко отвернулась от него и нечего больше не говоря выбежала из кабинета, оставив держащего в руках роман начальника в замешательстве.

– Гм, – задумчиво произнёс тот и прочитал название рукописи: – «Портал в прошлое» …

* * *

Да, у него были дела, были… но поведение его заместителя настолько было нетипичным для неё, что Евгений Владимирович решил прислушаться к её совету и чуть-чуть почитать написанное…

«…

Так-с ага… Отряд под командованием майора держал оборону… Интересно…

…

Открывается портал… Ага значит наши из будущего на помощь идут… Гм… а не плохая идея…

…

Роботы… Ого…

…

Танки… Ух…

…

Отбили несколько вражеских атак… Молодцы!

…

Немцы решили подогнать огромное орудие большой мощности – «Большая Берта»?..Нда… Тяжело ребятам придётся…

…

Неужели не будет подмоги? Нужно подкрепление! Что там эти учёные-то копаются?! Разгильдяи!! К стенке на***! Из-за них солдаты, понимаешь, гибнут, а они с*** тыловые…»

– Евгений Владимирович? К Вам можно? – произнёс чей-то голос, который и вывел редактора из боя.

Хозяин кабинета, только что подававший пулемётную ленту бойцу, посмотрел по сторонам, пытаясь понять, где он находится, несколько раз моргнул глазами глядя на наполовину протиснувшуюся в кабинет секретаршу Зиночку, затем выдохнул и недоверчиво негромко спросил:

– Где немцы?

– Эээ, – ответила Зиночка и добавила: – Евгений Владимирович. Вас ожидает бухгалтер.

– Кто? Какой ещё бухгалтер?..

– Наш бухгалтер – Раиса Марковна. Она в приёмной.

– И что? – раздражённо спросил хозяин кабинета и заглянув под стол открыл ящик, после чего покапался в нём и вытащив оттуда перочинный нож повторил вопрос: – И что?

– У неё дело! Ей что-то срочно нужно! – широко распахнув глаза на главреда пролепетала секретутка.

– Срочно? – с прищуром во взгляде спросил хозяин кабинета поигрывая лезвием, а затем, ещё раз посмотрев по сторонам и окончательно придя в себя неожиданно закричал: – У неё дело?! А я, что, тут в бирюльки играю! Там наступление готовится! Немцы уже рядом! Я делом занят! Вы что не видите! Ослепла совсем?! Почему ты заходишь без стука!?!

– Я стучала…

– Замолчи не медленно! Ишь ты, взяла привычку пререкаться с начальством! Скажи всем, что меня нет! Я на фронте! Скажи им, что я сегодня занят и приёма не будет! Пусть по всем вопросам обращаются к моему заму – Ольги Ивановне, благо она сегодня вышла на работу. А я занят! У меня бой! Там и так каждый солдат на счету, а ты тут со своей Марковной лезешь!.. Скажи я ранен! Я заболел в конце концов! Всё ясно? Иди! – немного успокоившись сказал Евгений Владимирович и глотнув холодного чая пододвинул рукопись к себе поближе.

«…

… Ранены… Много убитых… Роботы искорёжены… Оёёёёй…

…

И опять открывается портал…

…

Какое же напряжение! Ай да сюжет… И как только автору удаться так подробно, в деталях, настолько реалистично передать момент… Просто диву даёшься…

…

… Патрон… ещё патрон…

….»

Когда же Главный редактор дочитал до строчки: «Не волнуйся! С товарищем майором Леонидом Ильичом всё будет нормально,» то резко переместился к себе в кабинет и поднял голову вверх посмотрев на висящий на стене портрет генерального секретаря, после чего его горло запершило, и он закашлялся.

– Ну ни х** себе! – прошептал он через минуту, отойдя от кашля и выпив чая, а затем вновь посмотрел на рукопись.

«Ай да писатель… Ай да су… – подумал он и прикрыл глаза. – И как теперь такое можно не напечатать?.. Конечно сейчас не 37-й год и к стенке сразу не поставят, но тем не менее… С работы можно вылететь… Такая нерешительность может плохо аукнуться. Спросят: что ж ты мол, дорогой товарищ, не разглядел инициативу масс? А если разглядел, то почему сразу не отреагировал? Почему не напечатал?.. Команды ждал?.. А почему ты чьей-то команды ждёшь? Ты же поставлен главным редактором не просто так, ты же руководитель, так почему не руководишь? Не умеешь? Ну тогда мы зададим тебе ещё один вопрос: а на своём ли ты месте дорогой товарищ раз не смог разглядеть такое очевидное? – закуривая очередную сигарету лихорадочно размышлял Саламатин. – По всей видимости это проверка. Поверка на лояльность… Но зачем? Почему? Разве он, где-то допустил ошибку? Вроде бы нет? Тогда что? Реакция на кляузы завистников? Может Золотова под него копает? Может быть она хочет на его место влезть?.. Не доросла она ещё! Да и не пустят её, она же только в начале карьеры… Значит не она, тогда кто? Может кто-то из ЦК?.. Что там было на последнем совещании то… Говорили о бдительности, о том, что задан вектор на разрядку международной обстановки. А тут, что…»

Он взял ещё одну рукопись и прочитал название:

– «Армагеддон. Мы отправим Вас в ад!» … Гм… И про что это?..

Прочитав краткое содержание, он понял, что всё это неспроста и думает он в правильном русле.

«В преддверии двухсторонней встречи нас с американцами, по всей видимости, наши решили поубавить их воинственный пыл и чуть припугнуть… Мы, мол, за мир, нам чужой земли не надо, но если что, то без проблем отправим вас в ад… Всё ясно, через его журнал, через «Огонёк» решили запустить пропаганду… Типа это неофициальная позиция, а инициатива рабочего класса, инициатива тружеников… Нда… Сейчас не фронт конечно, не сорок первый, но идеологическую войну с капиталистическим Западом никто не отменял… И его журнал оказался на острие атаки… С ума сойти! – подумал Евгений Владимирович. Встал с кресла, заложил руки за спину и принялся расхаживать по кабинету взад-вперёд, нервно дымя сигаретой. – Сомнений нет, это попытка сказать американцам решительное нет войне!.. Но почему не предупредили? Почему нельзя было сказать прямо, мол, так и так? Зачем эта игра? – задал себе логичные вопросы главред и даже остановился от тут же вспыхнувшей в голове мысле: – Как это не предупредили? Ты, что же Женя, из ЦК что ль предупреждение ждёшь? Тебе Ольга Золотова же намекала. Да что там намекала, она прямым текстом же сказала!.. Как там было-то?.. «Вы же коммунист! Ну как Вы не понимаете, это же надо нашим людям! Это же надо нашему советскому народу!», а потом ещё: «смотрите не пожалейте!» … Ох… Ох, спасибо тебе Олечка, предупредила, подсказала. Верная моя… А ведь она рисковала, наверняка ей строго настрого запретили говорить о деталях, а она не послушалась и всё равно предупредила… Ох молодец какая! Можно сказать, спасла меня! Век не забуду! Нужно её переводить к себе в замы! Хватит ей быть временным. Завтра же издам приказ, а сейчас нужно почитать, что там за «Армагеддон» такой» и под каким заголовком это лучше будет напечатать….

* * *

Он ещё не знал, что этот роман он прочитает до конца рабочего дня… Не думал он и о том, что, взяв с собой рукопись «Портала» домой, он закончит его перечитать в час ночи, после чего не сможет заснуть и ему «дико» захочется, в отсутствии продолжения, перечитать роман «Армагеддон» … Не подозревал Евгений Владимирович и о том, что лёжа дома на диване он будет поражён размахом этих произведений настолько, что, прихватив с собой недопитую бутылку коньяка на всё плюнет, вызовет такси и помчится средь ночи к себе в редакцию, лишь с одной целью: читать, читать и ещё раз читать.

Глава 38

Перово. Школа.

Концерт.

Съездил на базу, где за час записал музыку для одной «новой» песенки, после чего взял катушку с минусовкой, катушечный магнитофон и вернулся обратно в Перово.

* * *

Перед школьным подъездом, охраняя аппаратуру и следя за порядком стояло три милиционера среди которых был, и мой «крестник» с которым мы так мило бегали по району. Перед блюстителями прядка стояла огромная толпа школьников и толпа эта была «от горизонта до горизонта». По моему мнению народа тут было несколько тысяч, а это значило лишь одно, сюда пришли не только ученики этой и двух близлежащих школ, но и учащаяся других учебных заведений района, а быть может даже и города.

Детишек было не то чтобы много, а очень, очень много. Кто-то стоял, кто-то сидел на лестнице и заборе, кто-то висел на деревьях, а кто-то умудрился залезть на козырёк подъезда и свисал головой вниз разглядывая как местный «диджей» настраивает аппаратуру, тыкая провода во всевозможные разъёмы.

Толпа улюлюкала, смеялась, шутила и орала, передовая праздничное настроение друг другу.

Из-за близости беспокойной толпы, а также всеобщего возбуждения, творившегося вокруг, монтер мандражировал пытаясь подключить привезённый мной с базы катушечный магнитофон к аппаратуре, но у него что-то не «сросталось» и он морщил нос, плевался и кого-то проклиная ругался «на чём свет стоит».

Для меня было загадкой, что там может не получаться, но я терпеливо ждал в вестибюле школы время, когда этот дёргающийся гражданин справиться с поставленной ему задачей.

Тот же, держа провод трясущимися руки и постоянно оглядываясь по сторонам, чесал затылок пытаясь коммутировать, у него ничего не получалось, и он вновь начинал чесаться.

«С бодуна, он что ль? Или просто дебил?» – размышлял я, глядя через стекло за потугами мужичка. Для меня было загадкой, почему он там так долго возиться, ибо я не понимал, что там можно так долго подключать, ведь в советском магнитофоне было, грубо говоря, всего два разъёма: вход и выход.

В конце концов, мне это надоело и я, плюнув на конспирацию, одел кепку и пошёл помогать горемыке, понимая, что время дорого, а этот забулдыга тут может провозиться ещё не один час.

Как я и ожидал, «недодиджей», погнул все контакты внутри разъёма и теперь трясущимися руками неуверенно держа отвёртку пытался эти самые контакты выпрямить.

Отодвинув гражданина, я достал из сумки запасные провода, и быстро всё подключил, а нерадивый электрик-монтёр был послан «в ту степь», после чего был поставлен к управлению магнитофоном, то есть ответственный пост по нажиманию на кнопку «воспроизведение».

Проверив аппаратуру и сказав в микрофон: – Раз… Раз… Раз, два, три…, – позвал директрису и предоставил слово ей, а сам вернулся в место постоянной дислокации – в школьный вестибюль.

Местная главная начальница не стала затягивать и произнесла небольшую десятиминутную приветственную речь, в которой, не мудрствуя лукаво, похвалила всех, начиная от партии и правительства и заканчивая обычными первоклашками, естественно не забыв похвалить и учителей. Вступление своё, она закончила такими словами:

– И вот сейчас, в рамках обмена школьной самодеятельности между школами нашего прекрасного города, у нас выступит ученик девятого класса – Саша Александров.

Монтёр не дремал, поэтому среагировал мгновенно, нажал фонограмму и из колонок зазвучала музыка.

– ООооо! АааааАа! – взревели трибуны и на парапет школьного подъезда вновь вышел великий и ужасный я.

1) Дабы особо не заморачиваться и не множить сущности, начал я с белых роз.

https://www.youtube.com/watch?v=8jXmoQDx5yQ

Как и предполагалось, песня эта уже была всем хорошо известна поэтому со мной её пели практически все.

2) После этого «поп хита», мы спели не менее «сурьёзную» вещ – «Седая ночь»… https://www.youtube.com/watch?v=ze4Xh-bGLDE

3) … Затем перешли к лирике – «Ну вот и всё», где тот кто хотел поплакать, поплакал… https://www.youtube.com/watch?v=Kh02LvUPO9g

4) … Далее, не корректно поменяв стиль я запел про пепел… https://www.youtube.com/watch?v=OEdEK9sQKWc

5) … Следующей композицией по списку шла песня про городской автотранспорт – «Зеленоглазое такси»… https://www.youtube.com/watch?v=Bi1zokkdTe4

6) … Ну, а предпоследней песней был гимн о столице нашей Родины… https://www.youtube.com/watch?v=QvuQLH4zazk

Завершить концертную программу я решил новым супер хитом написанным «мной» сегодня и приуроченный к спасению дочери главного районного жандарма.

– Ребята. Вчера произошла серьёзная ошибка и недопонимание. Мы с вами обидели прекрасную девочку Лену Соколову. Чтобы возобладала справедливость, и чтобы загладить нашу общую вину я написал песню специально для неё и сейчас хотел бы эту песню подарить ей.

– АаааАаа! – взревели слушатели.

– Лена? Где ты? Выйди пожалуйста к нам! – сказал я в микрофон и зааплодировал, наблюдая как директриса буквально тащит за руку упирающуюся раскрасневшуюся «именинницу».

– Извини нас Леночка за ошибку! Эту песню я посвящаю тебе! Ура! – выкрикнул я и схватил пытавшуюся было удрать десятиклассницу за запястье.

«Диджей» правильно понял момент и врубил магнитофон.

Зазвучала песня «Розовые розы» …

Я подошёл, всё ещё не отпуская жертву, к ошалело вертящему головой милиционеру-маляру Пахомову и прокричал ему на ухо:

– Иди и заводи машину! Я буду через четыре минуты! Будь готов сразу рвануть, ибо скорее всего меня будут преследовать!

Тот в ответ мотнул головой, что-то проорал и придерживая фуражку стал выбираться через танцующую молодежь в сторону стоящего неподалеку милицейского «УАЗика».

Я же подошёл к столу, взял заранее приготовленный букет роз передал его находившейся в шоке «жертве», повернулся к микрофону и запел:

– У Ленки Соколовой день рожденье… Ей уже пятнадцать лет…

https://www.youtube.com/watch?v=D3Sh4NK_Qkk

Песня была простая, легкомысленная и в переделке практически не нуждалась. Фактически, в тексте композиции я заменил лишь несколько слов. Во-первых, строчка «ей сегодня тридцать лет» была заменена на «ей уже пятнадцать лет», а во-вторых оригинальное ФИО «Светка Соколова», я с лёгкой руки, понимая всю ответственность перед мировой музыкальной культурой, заменил на ФИО «Ленка Соколова» и ни одна мышца у меня даже не дрогнула.

Как и ожидалось песенка всем понравилась, и народ стал орать и требовать повторить так, что мне пришлось исполнить её на бис.

В припеве мне подпевала обалдевшей от счастья Светка, то есть Ленка, которая слыша, что иногда я забываюсь и пою «Светке Соколовой» пыталась переорать меня, всячески вставляя своё светлое имя в любой удобный момент, в том числе и там, где петь вообще было не нужно.

По окончании песнопений, под гром аплодисментов и криков «Браво!», я попытался тихо-мирно со всеми попрощаться и «соскочить», но не тут-то было…

Младым меломанам, зачем-то понадобились наши автографы, и толпа с радостными воплями бросилась к нам с радостно лыбящейся «Еленой Счастливой», пытаясь одновременно нас с ней расцеловывать и потрепать.

Я некогда не понимал, какие мысли терзают человека, который расталкивая вокруг себя таких же как он, постоянно что-то крича, как и все во круг, пытается пробраться к той или иной, так называемой «звезде», только лишь для того, чтобы его/её схватить за что-либо, или просто ткнуть рукой…

Мазохизм какой-то.

Думают ли те, кто лезет похлопать по плечам и спине, что от таких вот объятий у человека потом синяки по всему телу?.. Вряд ли, ибо если бы они думали, то спроецировали бы это на себя. Каково это получить от всей толпы не одну сотню тумаков?.. Что было бы с ними, если человек сто к примеру, долбануло бы ему хотя бы по разу, скажем по правому плечу. Понравиться бы?.. Не больно ли это бы было?.. А что, если на следующий день сделать такому горе-фанату тоже самое? Выдержит ли?.. То-то!!

Помня всё это, я бросил напарницу на произвол судьбы и не став долго «рассиживаться» схватил катушку с фонограммой и бегом рванул через вестибюль внутрь здание школы.

Естественно этот демарш, был немедленно замечен и народ невзирая на окрики учителей, директора и милиции, помчался вслед за убегающей знаменитостью, ибо в толпе как всегда, возобладал охотничий инстинкт… А инстинкт преследователя, дело такое… По его закону жертву необходимо не только догнать и схватить, но ещё и обязательно растерзать в клочья, желательно с запредельной жестокостью.

Так как к садомазохизму я относился с прохладой, то «по традиции», чтобы сбросить «хвост» я забежал в школьный класс на втором этаже, открыл окно и выпрыгнул на улицу.

Приземлившись на ноги распрямился и выдохнул, после чего перед тем как побежать в сторону поджидающего меня милицейского автомобиля посмотрел вверх, дабы на прощание помахать преследователям ручкой.

Ошибка моя состояла в том, что я преуменьшил отвагу загонщиков.

Так как этаж был второй, то ученики особо «не парясь» стали выпугивать из окон вслед за мной…

– Мамочки родные… – подумал я растерявшись наблюдая как дети летят вниз и падают друг на друга.

– Б**!! Стоять! Стоять! – заорал я во всю глотку видя, как спрыгнуло уже человек десять! – Стоять! Я возвращаюсь! Я сдаюсь!! Всё! Некуда не убегаю! Не прыгать! Идите ко входу! Кто спрыгнет с тем дружить не буду! Кто спрыгнет тот чмо!! Идите ко входу! Я сейчас туда подойду! Обещаю! Не прыгать сказал! Всё! Иду уже! Ну-ка слезли все с подоконника! Рыжий! Рыжий мля! Не зли меня я псих! Слезь скотина немедленно! Всё! Все закройте окна и марш ко входу! Все закрыли окна я сказал, а тебя рыжий это особо касается!!

Прокричав всё это, я подбежал к уже спрыгнувшим мальчишкам.

К моему и всеобщему счастью с газона поднялись все и никто особо сильно не пострадал. Лишь двое мальчишек получили ссадины на лице и ещё один хромал и держался за ногу.

Я осмотрел его ногу, и, по моему мнению, перелома, либо сильного вывиха не обнаружил. Тот нормально наступал на повреждённую ногу и рассматривая меня улыбался.

Я ему приказал идти с нами, а затем двигать в мед кабинет. Тот в согласии мотнул головой и сказал, что у него уже ничего не болит, в подтверждении чего, потопал на месте.

– Слава Богу! – выдохнул я и посмотрев в голубое небо перекрестился сопровождаемый удивлёнными и ошарашенными взглядами отчаянных пионеров-самоубийц.

* * *

«Ух, как же хорошо, что я, не сделал то, что сделал вчера, а именно не побежал на третий этаж. И как же хорошо, что, когда спрыгнул, сразу же посмотрел наверх. Вот бы сейчас тут было бы месиво… Дети-дети… Ух… Аж мороз похоже, как представлю, чтобы могло тут быть… Как же хорошо, что никто не пострадал,» – думал я ведомый, окруживший меня толпой фанатов, в сторону входа в школу.

Видя, что жертве убежать не удалось, её поймали и возвращают на место, народ, начавший было расходиться вновь вернулся на свои места и стал шумно ожидать продолжения «банкета», скандируя и хлопая.

«Ну и как мне теперь отсюда выбраться? Подписывать всем автографы? Так это я до завтрашнего утра не управлюсь, а дел на сегодня намечено много… К тому же, завтра у нас встреча с генералом, поэтому сегодня нужно обязательно записать все «военные» песни на плёнку, для демонстрации. Вдруг ему понравится? Может чего из этого вектора и получиться тогда сможет. К примеру концерт в театре Советской армии, ну или что-то подобное… А это значит, что нужно думать, как отсюда побыстрее «свалить по тихому» на студию… Магнитофон конечно неплохо было бы ещё забрать, но хрен с ним. Не потеряется. Наверняка администрация сохранит, так, что об этом можно особо и не думать. Потом заберу. Из Армении приедем и заберу. Сейчас же нужно прикинуть, как же мне свалить?» – лихорадочно размышлял великий комбинатор и в это момент невдалеке справа раздался мощный автомобильный сигнал, после чего замелькали синие огни, завыла милицейская сирена и тут же заговорили в мегафон:

– Александр Александров! Немедленно подойдите к милицейской машине! Немедленно! Нам срочно пора на выезд! Граждане! Пропустите Александрова! Срочно! Выезд! Расступись!

Толпа застыла в удивлении, и я не замедлил воспользоваться ситуацией.

Быстро извинился перед собравшимися, попрощался и расталкивая народ локтями ломанулся к спасительному автомобилю.

Никогда ещё в своей жизни я не хотел так сильно оказаться в милицейском «козёльчике».

* * *

– Спасибо Денис. Выручил, – сказал я милиционеру, сидящему на водительском месте.

– Да не за что. Слушай, ты же говорил, что с другой стороны школы, через окно вылезешь. Не получилось?

– Да получилось… только немного не то… – с сожалением констатировал я и рассказал о прыжках…

– Ничего себе, – удивился Пахомов, поворачивая к железнодорожной станции. – Они, что с ума что ли все посходили?

– Не знаю. Вполне вероятно, – ответил я и поинтересовался: – Ну а ты как? Тебе концерт устроенный западными спец службами самому-то понравился?

– Да ну тебя, – отмахнулся тот припарковавшаясь неподалёку от автобусной остановки.

– Да ладно ты… Шучу. Серьёзно. Как тебе концерт?

– Не знаю даже, что и сказать. Ребята все словно обезумели! Ты видел, там некоторые девочки от твоих песен плакали! Я просто растерялся даже… А потом, когда они в первый раз стали скандировать и все полезли… Признаюсь, я не знал, что с этим и делать… Они словно обезумили… Если честно, то я боялся, что до тебя доберутся и помнут… Уж больно школьники разошлись, не на шутку… Неужели это всё из-за музыки? – глядя на меня спросил милиционер.

– А то, – весело ответил я, открывая дверь «козёльчика» и пообещал: – Толи ещё будет. Пока, – сказал я и пошёл на электричку, дабы на ней доехать до Казанского вокзала, оставив сидящего в задумчивости Пахомова в одиночестве.

Перово. Отделение милиции.

– Ну как? Проводил певца?

– Так точно товарищ полковник, – отрапортовал Денис стоя пред вышестоящим начальством.

– Знаю, знаю. Мне уже доложили, что ты его с сиренами провожал…

– Да там такое началось… – попытался объяснить милиционер свой поступок, но был перебит.

– Знаю. С поставленной задачей ты справился. Молодец. Садись.

– Товарищ полковник. Разрешите поинтересоваться?

– Говори.

– Как ваша дочь? Вы не узнавали?

– Звонил. Узнавал. Всё хорошо. С дочкой всё хорошо. Они вместе с женой на седьмом небе от счастья. Домой понабежала куча соседей и подруг, все обмениваются впечатлении о концерте, все рады, все счастливы. Так, что всё хорошо, что хорошо кончается… Нда… И именно по этому поводу я тебя к себе и вызвал…

Пахомов превратился в слух, а Соколов спросил:

– Слушай. А как тебе этот певец-то? Понравилось, как поёт.

– Вы знаете, я если честно был шокирован такой реакцией публики, поэтому в текст песен особо сильно не вслушивался. Некогда было. Там словно все обезумели… А так, вроде нормальный парень. Мы с ним в машине поговорили… Весёлый… Его песни школьникам очень понравились.

– Вот то-то и оно, что весёлый… То-то и оно, что понравились… А ему сколько лет-то всего? Весельчаку этому… Пятнадцать? И уже всем нравится его песенки? Тебе не кажется это странным?

– Ну… Может талант…

– Может, может… – задумчиво произнёс начальник, после чего резко выкрикнул, – но может и нет! – перегнулся через стол и доверительно тоном произнёс: – Слушай, Денис, а ты не хотел бы с ним подружиться?