Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

Глава 19

Я сидел в режиссёрской, обхватив голову руками и смотря в пол, прослушивал одним ухом записанный мной бред, что сейчас доносился из динамиков магнитофона, а другим ухом тот бред, который мне втирали со всех сторон собравшиеся вокруг музыканты, которые, чтобы помочь вокалисту бросили свои обязанности и причапали в каморку.

Что они только не предлагали: и попить горячего кофе, и горячего чая, и выпить пару сырых куриных яиц, и растереть горло жиром, и пойти погулять на воздухе и тому подобную фигню. Худрук, видя, что запись летит в тартарары предложил вариант, в котором песни мог бы спеть другой певец и, ссылаясь на то, что этот проект уже получается Союзного масштаба, он предлагал, включив связи в министерстве культуры пригласить на роль певца самого Муслима Магамаева. Он говорил настолько логично, что я решил, что хрен с ней с карьерой певца! Буду просто писать хорошие песни и играть на светомузыке. Не губить же перспективный проект из-за своих амбиций.

Было очень обидно то, что всем ребятам я уже наобещал успех и славу, известность и интересную жизнь, а сам взял и облажался на ровном месте.

«Так, что нефиг, Саша, мозги канифолить. Пусть поёт Магомаев. А мне сейчас нужно хотя бы попробовать разрулить ситуацию с певицами – Юлей и Катей. Вот же буде п#@#@, если я и сними ничего не смогу добиться и их песни тоже кому-нибудь отдадут», – сказал я себе, поднялся с кресла, затем поднял руку и, подождав, когда установится тишина, произнёс:

– Ребята. Вы видите, что петь у меня не получается. Поэтому я, чтобы не подводить коллектив отхожу с дороги и уступаю место более достойному, кого выберет наше руководство. Товарищ Мячиков сказал, что подъедет днём вот тогда-то мы с ним и поговорим. Сейчас же прошу вас всех пройти на свои рабочие места и продолжать изучать материал. Несмотря ни на что: матч состоится в любую погоду.

Народ опустил головы и расстроенно разошёлся по своим комнатам, а ко мне приковылял закадычный друг Савелий.

– Как у тебя дела? Все партии клавиш записали? Проблемы есть? – поинтересовался у него я.

– Нет. Всё нормально. Там осталось совсем мало. Через час, максимум два, всё допишем, потом посмотришь и добавим, что надо. Но я не из-за этого к тебе подошёл. Просто у меня есть идея, как сделать так, чтобы ты смог нормально спеть.

– Сева, если ты про сырые куриные яйца и про растирания разными мазями, то мне уже такое предлагали. Моисеич вообще про какую-то настойку всё твердил, которую, по его словам, пьют все оперные певцы и которая, по его же словам: просто творит чудеса. Говорит, что бывает она разных видов, в том числе и алкогольная.

– Вот и я предлагаю тебе тоже употребить алкоголь, но без настойки, – произнёс тот и, глядя на удивлённо смотрящего меня, пояснил: – Ты же сам когда-то говорил, что по трезвому петь не можешь. Так зачем поёшь?

– Сева, я в завязке. Я после последней записи белочку словил. Ты не представляешь, что я там выкаблучивал. Впрочем, – вспомнил Саша коридор и крики санитаров, – наверное представляешь, ведь ты видел, что я творил. – Посмотрел в пол и в задумчивости потёр ладонью горло. Нужно сказать, что его слова встревожили душу и ранили сердце. Постоял, подумал и, приняв решение, махнул на всё рукой. – А-а… что не сделаешь ради коллектива, – произнёс пионер и пошёл просить Мефодия сходить в магазин за «бафом».

Через полчаса я вновь попробовал спеть первую песню, которая на этот раз далась не то, чтобы легко, а очень легко. Срывов голоса не было, я попадал в такт, голос мой был лёгок и порхал как мотылёк, гармонично ложась на музыку.

Вторая песня "Carnival of Rust" была записана с первой попытки.

https://www.youtube.com/watch?v=MKk1u5RMTn4 – Poets of the Fall – Carnival of Rust

Я быстро бафнулся и взялся за песню "Take On Me", которая также не давалась мне час назад. Нужно ли говорить, что её я записал сразу, причём намного лучше, чем в оригинале.

https://www.youtube.com/watch?v=djV11Xbc914 – a-ha – Take On Me

И пошло-поехало. Я бафался и пел, бафался и пел. На седьмой песне сосуд с живительной влагой закончился и Мефодий в мгновение ока сбегал ещё раз в винный, на этот раз зацепив сразу два флакона музыкального эликсира с закуской.

А где-то ещё через час-полтора мы были готовы. Я говорю – «мы», потому, что готовы были не только песни, но и я, правда я ещё мог стоять на ногах, а песни нет, ибо записанные катушки уже аккуратно сложенные лежали в шкафчике.

Что ж пора было приступать к тяжёлому…

«Металлические» песенки, именуемые далее – рок песни, изначально у комиссии вызывали крайнюю неприязнь, однако, сделав тексты более-менее обтекаемыми, я сумел их убедить попробовать и посмотреть на реакцию на эти песни западной рублики. Короче говоря, не рубить с плеча, а всё проанализировать. Они не понимали и им категорически не нравилось, что я рычу в песнях. Тогда я их спросил, зачем вообще мы это пишем? Для запада? Ну так им это понравится! В конечном итоге, они все дали добро и, проверив тексты на предмет чего-то такого-эдакого, все сморщились, и всё же разрешили маленько порычать.

Вот сейчас я и рычал, да так, что вся студия сбежалась и, открыв рты, слушала зарождающийся Soviet Metal…

Дописав мужской вокал, выгнал всех ошалевших и лишних на данный момент граждан из студии, умылся несколько раз холодной водой и принялся объяснять барышням, что я от них хочу. Барышни не сопротивлялись и через пять минут мы начали писать Юлю, которая спела так, как я хочу, почти сразу.

Ещё через час мы занялись Катей, которая нервничала и часто сбивалась, а посему мне просто пришлось влить в неё три рюмки, выпив которые она сразу же заметно повеселела, и мы довольно быстро записали партии её прекрасного голоса.

Дело в том, что для успешной записи певцу или певице необязательно петь песню целиком. Это же не концерт. Петь можно отрывками, записывая и перезаписывая любое количество раз, стремясь добиться нужного результата, который хочется услышать. Вообще, если наловчиться и при наличии большого количества времени, ровно, как и желания, любую песню можно записать тупо отдельными словами, а уже потом заморочиться и свести всё в единый трек. Таковы современные реалии звукозаписи на многоканальный магнитофон. В дальнейшем же, при наличии опыта и с появлением компьютеров музыкальная запись станет всё более и более лёгкой.

Сейчас же, записывая четверостишьями и делая при этом небольшие подсведения, мы довольно легко переписывали непонравившиеся мне моменты. К тому же, мои певицы хоть и видели текст всего второй день, но всё же были певицами и петь, в отличии от «тиктокерш» будущего, умели, поэтому, слушая мои наставления и чётко выполняя полу вменяемые требования, они довольно быстро всё записали, после чего я с ними вновь выпил и закусил их поцелуями в губы.

Одним словом, вскоре запись всех шестнадцати песен была закончена.

– Саша, сегодня будем сводиться? – спросил звукорежиссёр самого главного на планете, который еле-еле стоял на ногах, держась за стену.

– Нет господа, сегодня мы будем только разводиться, – проговорил я и поправился, – в смысле расходится. Вы же видите, на сегодня я всё. Закончил. Так, что сведение дорожек воедино оставляем до завтра. Окей?!

– Саша, только что по местному телефону позвонили. Тебя на проходной какая-то Аня ждёт, – подошёл ко мне звукорежиссёр второй студии.

– Что за Аня? – спросили мы вместе с Юлей и та удивлённо переглянулась с Катей, с которой, к моей радости, они уже нашли общий язык. Той тоже вероятно было очень интересно, кого это принесло в нашу тихую гавань, но она такой вопрос мне не задала, а только с интересом на меня посмотрела, как и все присутствующие.

– Это боевая подруга в прямом смысле этого слова, – неожиданно вспомнив о ком идёт речь, сказал я, придерживаемый с двух сторон Мефодием и Дмитрием. – Товарищи, мне надо её встретить. Я обещал. Проводите меня пожалуйста к ней. А для тех, кто не понял и в танке, поясняю ещё раз: репетиция, в смысле запись, на сегодня окончена. Продолжение банкета завтра днём в двенадцать часов. Я раньше просто не смогу, у меня с утра дела. А сейчас давайте валить отсюда побыстрей, пока Катин папа не заявился и не дал мне п#@#@!

Народ всё понял без слов и через пять минут мы вышли из корпуса в направлении проходной.

– А вот и Анечка, – улыбнувшись произнёс я, обратившись к державшим меня парням. – Анечка познакомься, это моя братва. Братва познакомьтесь, это моя Анюта дней моих суровых.

– Ты что пьян? – обалдела произнесла девушка. – Мало того, что врун, так ещё и пьяница?!

– Девушка, зачем вы так про нашего Сашу говорите?! – немедленно вступилась за меня Катя, встав передо мной, своим девичьим телом закрыв предмет обожания от агрессии.

– А потому, что он сюда меня пригласил, а сам напился! – несколько нервно пояснила, как могла, Анна. – Он пьяный вдрызг, а вы все трезвые. Вы что его специально споили?

– Девушка, Саша гений. Он напился ради нас!! – взял слово Яков Моисеевич.

– Что это значит? – не поняла та.

– Это значит, что Саша, менее чем за четыре часа записал двенадцать песен на английском языке. А ещё четыре композиции помог записать мне с Катей. И не тебе судить о нём! – резко влезла в разговор рыжуха.

– Вот именно, – неожиданно добавила свои пять копеек, Лиля, приблизившись к наехавшей на гения удивлённой девице.

– Девочки, не ссорьтесь, – попытался разрулить ситуацию я, икнув. – Аня, извини, что так вышло. Я забыл, что мне петь сегодня придётся.

– Раз сам пригласил, то тогда не надо было ни петь, ни пить, – резонно заметила она.

– Если бы это было так просто, – вздохнул Саша и пояснил: – Знаешь пословицу: Партия сказала надо, комсомол ответил – есть! Вот и тут у меня, что-то подобное произошло.

– Тебя, что заставили напиться? – удивилась та.

– Нет, конечно, – ответил пионер и, решив соскользнуть с неприятной темы, обратился к барабанщику: – Мефодий, покажи пожалуйста девушке два винила и скажи кто их записал, а то она не верит, что это был я, – и добавил, глядя на мотающего головой товарища, – Да не жмись ты. Не заберу я их у тебя. Просто покажи и всё.

Ударник достал из сумки две мини-пластинки Vasiina, и протянул их даме моего сердца.

Та взяла, посмотрела на них, потом обвела недоверчивым взглядом весь наш коллектив и, остановив свой взор на мне, как мне показалось с надеждой в голосе, произнесла: – Это и правда ты?

– Да, – честно ответил я, мечтая в этот момент только об одном – о продолжении банкета.

– А то, что ты мне говорил ещё. Это тоже всё правда? Про запись, про выпуск романов, про съёмки фильма?

– Анечка, если ты мне не веришь, то спроси этих уважаемых и достойных людей, чем мы вообще занимаемся последние пару месяцев, – ответил пионер и тут вспомнив обратился к ребятам: – Друзья, я не помню говорил вам или нет, но режиссёр Хачикян ввиду того, что наш фильм сгорел, да и снят был в плохом качестве, начинает снимать новый фильм. Поэтому вы мне скажите, кто хочет опять лететь в Ереван, я в пятницу с Армен Николаичем встречаться буду, он на Вас билеты закажет и гостиницу забронирует.

Народ зашумел.

– А ты полетишь? – поинтересовалась у меня Юля.

– Не-е, это без меня. Мне к новому фильму готовиться надо. Поэтому я не полечу. Но кто хочет слетать и денег заработать, то летите. Там делов-то дня на два-три. Так, что хорошенько подумайте и мне сообщите.

– Ну, что тогда на сегодня всё? – спросил Сева, глядя на меня, и улыбнулся.

– Наверное да, – ответил пионер. – Завтра с утра будьте все опять здесь. С утра учите материал, я днём подъеду сведём записанные композиции и запишем две песенки для Минобороны. Ноты я вам дал. Меня не ждите, проходите сразу в студию и начинайте репетировать. Я подъеду чуть позже. А вечером съёмки клипа в консерватории. Для съёмок этого клипа нужна будет только Юля. Кстати говоря, неплохо было бы вообще-то организовать для нас репетицию в нашем ДК. С нас давно снят запрет на это дело, поэтому пора штудировать новые композиции. В скором времени нас ждут концерты и гастроли, поэтому мы должны быть на высоте. Ну а на сегодня, по ходу дела, всё. Пора расходиться.

Народ вновь загудел и стал вспоминать в какой стороне ближайшее метро.

– Ребята, подождите, а как же собрание? – неожиданно громко выкрикнул худрук.

– Какое собрание? – недоумённо высказался за всех Антон.

И я, вспомнив, что обещал помочь худруку с этим разобраться, и попросил минуту тишины.

– Братва. Планы меняются!! Мы не едем домой. Моисеич обязан провести с нами собрание по усилению бдительности и дисциплины. Чтобы не было проблем, мы должны ему в этом помочь. Поэтому Мефодий и Дмитрий идите ловите три тачки, сейчас мы всем кагалом, централизованно едем в ресторан «Прага», к моему знакомому конферансье. Там собрание и проведём! Кто «за» – попрошу поднять руки? Кто против и воздержался? Нет таких? Тогда «go» отмечать окончание записи. Аня, ты едешь с нами!

Глава 20

Все эти дни, как только появлялась свободная минута, я заходил в гости к, «мастеру на все руки», электрику дяде Жоре. Тот крайне увлёкся поставленными задачами и радовался, как ребёнок, когда решение придумывал сам или оно находилось в результате обсуждения со мной той или иной проблемы, того или иного узла или агрегата.

Вопреки моей просьбе не заниматься всем сразу, а для начала сделать – качер-катушку Теслы, Георгий Людвигович занялся этими делами параллельно. На вопрос зачем, он ответил, что мысли о карманном магнитофоне – плеере глубоко засели у него в голове, поэтому он просто не может не заниматься им, хотя бы несколько часов в день. На работе он взял ради этого давно просроченный за ненадобностью отпуск, поэтому, по его словам, времени у него хватало на всё. Так оно и было. Благодаря моим знаниям из будущего, которыми я, невзначай, аккуратно делился с компаньоном, работа продвигалась семимильными шагами и уже одиннадцатого октября «качер» был собран.

Результат первого запуска устройства превзошёл все ожидания. Катушка при увеличении напряжения выдавала довольно длинные протуберанцы электрического заряда, которые вполне можно было назвать – молниями. Не смотря на несколько раз выбитые пробки и пару сгоревших предохранителей, экспериментом я остался доволен и, достав из кармана деньги, премировал электрика полтинником. Тот был такой сумме, конечно же, рад, но поинтересовался, не слишком ли такая награда обременительна для меня? Я сказал, что всё «Ок» и отсчитал двадцать пять рублей на постройку ещё на одного точно такого же, шестидесяти сантиметрового, устройства.

Вскоре я принёс дяде Жоре корпус, который был склеен, согласно предварительно начертанным чертежам, эпоксидной смолой, и мы, благодаря небольшой ручной подгонке, собрали все узлы в единое целое. Результатом испытаний мы также были крайне удовлетворены – первый в мире карманный мини-плеер работал как надо. Он не жевал кассетную плёнку, головка воспроизведения у него была регулируемая, мотал кассеты он с довольно хорошей скоростью, был относительно лёгок и самое главное – влезал в карман. Однако, ввиду отсутствия времени, я выделил дяде Жоре четвертной и попросил его съездить в ателье и по моим чертежам сшить относительно неплохую сумку-чехол, который застёгивался на молнию и мог удобно прикрепляться на ремень брюк. Это мой компаньон сделал, и сейчас тряпичная удобная сумочка лежала на столе перед нами.

Теперь для успешной демонстрации устройства у нас было готово практически всё, естественно, кроме хороших наушников. Сначала, я посчитал, что на первых порах, для демонстрации, как временные, можно использовать наушники, продающиеся в магазинах, однако посмотрев на их размер и вес, понял, что этот вопрос нельзя так оставлять, ибо в нашей стране, нет ничего более постоянного, чем временное. А посему купив в отделе электроники два, продаваемых там, вида наушников, по три экземпляра каждой модели, мы с дядей Жорой занялись модернизацией, которая целиком и полностью основывалась на знаниях, здравом смысле и роликах с ютуб.

Ещё через два дня, наши – «телефоны головные динамические, стереофонические», как их называют в этом времени, были собраны. Для того, чтобы уху не было больно и для повышения звукоизоляции, на динамики, закрытые пластмассой надевались поролоновые подушечки, которые я вырезал по лекалу, аккуратно склеив их клеем БФ-6, который прекрасно подходил для склеивания гибких материалов: кожи, тканей и поролона. Тёмно-жёлтый цвет материала меня дико бесил, поэтому, перед тем как клеить, я сварил поролон в ведре с водой и чёрным красителем. Высушил и, смотря на светло серый цвет материала, попробовал его протестировать на предмет – красит он кожу или нет? Дело в том, что я не хотел потом постоянно икать, когда очередной любитель музыки, осматривая свои окрасившиеся в серый цвет уши, костерил бы изобретателя по чём зря!

В общем-то я понимал, что наше изобретение получилось, в чистом виде, кустарным и собранным буквально на коленке, однако надеялся, что при составлении технической документации вся эта кустарщина уйдёт и на её месте появятся лишь детали с гостами и чёткая пошаговая инструкция не допускающая никакой отсебятины. Поэтому, хотя я и не знал, чем именно нужно обрабатывать поролон, чтобы он не окрасил кожу человека, но знал, что краситель такой существует, впрочем, возможно, что этот материал красят сразу на заводе при изготовлении. Однако сути это не меняло. Чёрный поролон в СССР существовал, а посему была надежда, что советские труженики тыла, попав под дождь, останутся с чистыми ушами природного цвета.

* * *

Встав пораньше и абсолютно не выспавшись после гулянки, которая вчера продолжалась до часа ночи, я с самого утра пошёл к радиолюбителю, который ожидал моего прихода.

По дороге пытался вспомнить, что вообще вчера в ресторане было. Но вспоминалось с трудом. Наш с Севой друг, подбитый стулом в день разгрома, как оказалось, сейчас в отпуске, поэтому вела музыкальную программу какая-то женщина-конферансье, с которой в конце вечера, по-моему, очень лихо отплясывал Яков Моисеевич. Сначала же нас вообще не хотели пускать, но небольшая взятка швейцару и моё знакомство с местным ВИА сыграли свою роль, и мы прошли в общий зал, где, сдвинув три стола, расселись и я, как и полагается, взял для начала шампанского, посмотрел меню, заказал несколько страниц и пир вошёл в своё обычное русло – тосты, шутки, смех, обсуждение планов, танцы. Все наши девушки со мной были любезны, со всеми я успел потанцевать и даже, по-моему, поцеловаться с некоторыми из них, получая замечания от всех сразу, включая посторонних граждан с соседних столиков. Потом я, вроде бы, что-то пел на сцене, а потом какую-то девицу уламывал поехать ко мне домой при этом, что-то постоянно обещая. Гм… Однако, судя по тому, что проснулся я один, деваху всё же не уломал. Нда… Но крайне интересно, кого именно я пытался утащить в свою берлогу? Юлю? Катю? Лилю? Или всё же Аню? Вот же писец… А если это была Юля или Лиля? Они же заняты! Они же с Севой и Мефодием дружат! Вот же блин… Всё!! Даю слово больше ни-ни! Ни капли в рот и никаких девиц!! И вообще, я хотел же песенку про здоровый образ жизни (ЗОЖ) записать. Гм… Или и в правду говорят: ЗОЖ – это пи#@#@#! Ох, дела мои тяжкие…

Но сейчас вчерашнее гуляние нужно было отбросить в сторону и сосредоточиться на текущем деле. Сегодня был знаковый день – сделав две копии плеера мы собрались ехать на ЛЭМЗ. И хотя чувствовал я себя не очень после вчерашнего сверхбдительного застолья, но, тем не менее, дело есть дело, а посему выйдя на улицу мы поймали такси и поехали вершить историю.

Внутрь завода, находившегося в конце Дмитровского шоссе – практически у МКАД, нас, естественно, не пустили, так как предприятие это было, частично секретное и разрабатывало электронику, в том числе для военной авиации, поэтому вахтёр нам указал на информационную доску, на которой был кнопками прикреплён листок с напечатанными на нём внутренними телефонами и сказал: – Звоните куды вам там надо, – вновь занялся своими вахтёрскими делами, строго следя, чтобы все проходящие через турникет в обязательном порядке показывали свои пропуска.

Подошёл к висевшему на стене чёрному телефону, одному из шести, и набрал для начала номер главного инженера. К телефону никто не подошёл. Набрал номер главного конструктора. И тут никто не снял трубку. Затем конструкторского отдела, результат был такой же. И я стал набирать дальше всем подряд. Всё то время пока я занимался телефонным поиском хоть кого-то живого, мой компаньон застенчиво стоял, отвернувшись к стенке, иногда испуганно оглядывался по сторонам и постоянно твердил: – Ну видишь же, что никого нет. Чего мы зря тут торчим? Значит заняты! Поехали домой, приедем завтра или в другой раз.

На его бормотание я никакого внимания не обращал, рассудив, что если люди через проходную проходят, то, возможно, они остаются внутри завода живыми, хотя бы какая-то их часть, а, следовательно, исходя из теории вероятности, когда-нибудь я смогу на кого-то из них нарваться, дабы выяснить куда вообще нужно обращаться с нашим срочным делом.

Через пять минут я понял, что абсолютно не понимаю зачем нужны телефоны, если они либо постоянно заняты, либо на них никто не отвечает.

– Саша, никому мы тут не нужны, – в какой уже раз произнёс дядя Жора расстроенно, зло смотря на проходящих мимо сотрудников завода. – И зачем я тебя послушал… вот, мол приедем… у нас очень важное изобретение… нас встретят с распростёртыми объятиями, – процитировал меня он. – А на самом деле никому мы с тобой не нужны. И плеер им наш не нужен. А я-то куда, старый дурак, попёрся, – причитал мужчина, которому было чуть более сорока, – сразу же было ясно, что ни инвалид, ни школьник никому нафиг не нужны!! Тут стена – монолит, нам никогда через него не пробиться.

Я вновь не обратил внимание на брюзжание и стенания компаньона, а продолжил крутить диск номеронабирателя, раздумывая над вопросом: сумел ли Щёлоков пролоббировать этот вопрос или нет? По идее, прошло уже больше десяти дней, так что вероятность, что он соизволил переговорить с кем надо, была довольно велика.

Звонил, звонил и через десять минут пришёл к неожиданному выводу. Возможно сотрудники предприятия думают, что эти красивые коробочки являются не приборами для связи, а забавными предметами интерьера, которые иногда издают мелодичные звуки?! А возможно, что эти же сотрудники думают, что телефонная трель, это попытка связаться с ними какой-либо формы жизни из далёкой галактики? Возможно они тщательно записывают звуки телефона, а потом при помощи современных ЭВМ пытаются расшифровать сигнал, пришедший из глубин космоса?

Однако ответить на эти судьбоносные вопросы я, к большому сожалению, естественно, не мог, поэтому плюнул и набрал номер секретаря директора, надеясь, что, возможно, он сейчас не занят дешифровкой.

К моему удивлению трубку сняли почти сразу и женский голос сказал, что меня слушают.

– Здравствуйте. Меня зовут Александр Васин. Я изобретатель и вместе со своим другом изобрёл интересный прибор.

– Позвоните в конструкторский отдел. Это их компетенция, – немедленно сказали в трубке.

– Туда не дозвониться, – посетовал младо изобретатель.

– Дозванивайтесь. Они на работе. Возможно сейчас они не подходят к телефону потому, что проводится планёрка.

– Я звоню уже пол часа, – соврал пионер. – А дело очень срочное. Плеер нужен нашей стране уже вчера!

– Мужчина, я вам сказала: директор не занимается такими вопросами. Не можете связаться с конструкторским отделом, подождите и наберите номер заново, возможно, они помогут решить ваш вопрос с вашим плее… – она сделала паузу и будто бы растерянно окончила иностранное слово, – ером… – а затем словно очнулась, – Подождите. Побудьте на проходной две минуты. Я сейчас подойду и Вас встречу, – и тут же раздались короткие гудки.

Поняв, что связь прервалась повесил трубку.

– Ну что? Отфутболили? – спросил меня компаньон и не дав ответить добавил: – А я тебе говорил…

– Почему отфутболили?! Сейчас лично секретарь директора прибежит сюда, чтобы нас встретить.

– Да ну. Брехун, – не поверил дядя Жора.

– А вот и нет, – ответил я и, кивнув в сторону открытой двери, продолжил: – Да вон она сама бежит.

И действительно, вдалеке, на территории завода появился силуэт женщины, которая на каблуках пыталась бежать в нашу сторону.

* * *

– Здравствуйте. Проходите пожалуйста, – произнёс гостеприимный директор, предложив нам присесть в кресла. – Мы разговаривали по поводу Вашего плеера с ответственными товарищами.

– Откуда? – не поняв такого обхождения, буркнул компаньон.

– Нас предупредили, и мы знали, что Вы должны к нам прийти. Мы обсуждали это с.… – он на секунду запнулся и, хмыкнув, продолжил, – с некоторыми товарищами и они заверили меня, что это дело государственной важности. Однако дело всё в том, товарищи, что наш завод не разрабатывает и не занимается магнитофонами. Я это объяснил товарищам и даже посоветовал куда обратиться. Они решили все вопросы, а затем мне оттуда позвонили и предупредили, что если Вы придёте, то предоставить вам машину и отвезти на ТочМаш. Эту разработку будут, наверное, делать там.

Нет, я конечно знал, что ЛЭМЗ в этом времени не выпускает бытовую электротехнику, но всё же надеялся, что при помощи министра МВД мы сможем наладить там производство. Почему именно там? Да потому, что завод полусекретный, а значит и дисциплина там соответственная. Следовательно, сделают в срок и брака гнать будут намного меньше, чем на гражданских производствах. Но к сожалению, не срослось. Теперь вот едем на серой директорской «Волге» в Конструкторское бюро точного машиностроения. Интересно, как встретят нас там…