Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

Глава 30

А в один из дней приехала мама. Это было очень неожиданно и странно, потому, что это было среди недели, а, следовательно, день был рабочим.

Я только что закончил пробежку и, увидев её идущей по улице, немедленно побежал к ней, волнуясь, что что-то, наверное, случилось, раз она вместо работы приехала сюда. И я оказался прав.

Кроме всех прочих звонков, со вчерашнего вечера ей чуть ли не каждый час названивали по очереди из Министерства культуры, Госконцерта и КГБ.

– Они все интересовались, где ты и постоянно напоминали мне о том, что ты несовершеннолетний и что я обязана знать место твоего нахождения! А сегодня утром ко мне приехали на работу. Я была на вызове, а когда вернулась, то там меня уже ждал полковник Кравцов из КГБ. Мы зашли с ним в пустой кабинет, и он стал расспрашивать о тебе, о том, как ты изменился, и о том не замечала ли я чего-то странного в твоём поведении в последние месяцы. Я отвечала ему так, как мы с тобой договорились, но, Саша, ты ведь, действительно, очень изменился, – сказала мама и слёзы потекли у неё из глаз. – Что происходит, Саша? Куда ты влез? Что с нами будет? – в конечном итоге она не выдержала и, всхлипнув, зарыдала на моём плече, постоянно повторяя: – Сашенька, чего они все от тебя хотят?

Я приобнял её за плечи и, толком не зная, что на это ответить, стал говорить всякую муть, только, чтобы её успокоить. Сказал, что всё будет хорошо, что это они меня просто проверяют на всякий случай и о том, что вся эта чехарда скорее всего из-за того, что я не проходил диспансеризацию в военкомате.

Она плакала, а я поглаживал её по плечу и говорил, говорил, говорил…

Действительно, её маленький сынишка давно вырос, повзрослел и уже прожил одну жизнь. Сейчас же, стоя под серым осенним небом в Подмосковной деревеньке, я просто не мог рассказать ей всей правды, а потому корил себя за это и лгал.

Домой мы с ней уехали на следующий день.

По приезду в Москву, сдерживая себя изо всех сил, я сразу же позвонил Кравцову, который маме оставил свой телефон.

Того на месте не оказалось, поэтому, не мешкая ни секунды, позвонил по трещащему аппарату в Министерство Культуры СССР. Там мне ответили, что товарищ Мячиков находится на совещании и сейчас подойти к трубке не может.

Я представился секретарю и сказал: «Передайте пожалуйста товарищу Ивану Сергеевичу, чтобы он никуда с совещания не отлучался. Я к нему уже выезжаю. Пусть готовится» – и услышав в ответ толи «мэ», толи «бэ», повесил шуршащую трубку аппарата.

Не успел отойти в ванную, как телефон зазвонил.

– Товарищ Васин? – спросили на том конце провода, когда я снял трубку.

– Не вооружён, но очень опасен! – заверил я невидимого собеседника.

– Это товарищ Александр Васин? – попытался уточнить звонивший.

– Да, – не стал дальше прикалываться я, ибо ни времени, ни настроения для шуток абсолютно не было.

– Сейчас с Вами будет говорить заместитель министра по культуре товарищ Мячиков, – произнёс голос.

В трубке что-то зашуршало, защёлкало и потом почему-то неожиданно наступила тишина. Это было настолько удивительно, что я потряс её и аккуратно произнёс: – Алло, – думая, что связь прервалась.

– Алло, Саша? Ты где? – тут же произнесли на том конце провода, оглушив меня громкостью, и шуршание вновь возобновилось с новой силой.

– Дома, – ответил я хотя хотелось ответить кое-что другое.

– Ты сценарий написал? Ты почему уехал никому ничего не сказав?

– А в чём проблема? Что случилось? – не понял я. – Зачем вы панику устроили и маму напугали?

– Что значит зачем? Приехал иностранный продюсер. Хочет с тобой встретится. Спрашивает про сценарий, а мы знать не знаем, что ему на это ответить? – прошуршали в трубке.

– Как приехал? Почему? Что он говорит? Песни не пошли? Не понравились? – забеспокоившись задал я сразу несколько вопросов, недоумевая, что пошло не так.

– Там не в этом дело. С песнями всё нормально, – пояснил министр и от его слов на душе у меня отлегло. – Там дело в другом… Гм, – и недовольно, – что у тебя там всё шуршит-то?! – и не дожидаясь ответа. – Короче скажи: ты сценарий к фильму, что американцу обещал, написал?

– Да.

– Нормальный сценарий получился?

– Вполне себе ничего. Я же в общих чертах вам тогда рассказывал.

– Ну так-то в общих чертах, а то сценарий. В общем бери его и немедленно езжай сюда. Мы сейчас пригласим сюда комиссию, которая давно собрана и через два часа рассмотрим на заседании твою работу.

– А где будем её рассматривать. В вашем кабинете?

– Да, – ответил тот и, чуть помедлив, поинтересовался: – А какая разница?

– А у вас белая простынь в кабинете есть?

– Ч-что ты имеешь ввиду, Васин? – аж запнулся собеседник.

– Я имею ввиду, есть ли у Вас в кабинете белый экран?

* * *

Их собралось человек тридцать. Среди них был как старый состав – «тройка плюс Кравцов», так и новые люди, чьи лица я видел впервые.

Белый экран в кабинете министра, к счастью, нашёлся, поэтому постельное бельё из дома тащить не пришлось. Зато я привёз проектор и слайды с фотографиями моих рисунков, а также магнитофон с записью нескольких примитивных музыкальных треков, которые я сумел записал на студии, когда была возможность там работать.

Замминистра попросил тишины, встал с кресла и поправил галстук.

– Товарищи. Мы собрались по несколько необычному поводу. Нам с вами сегодня в экстренном порядке необходимо прослушать сценарий к фильму и, высказав своё мнение, привести этот сценарий в надлежащий вид. Сценарий написал наш юный писатель, автор и композитор Александр Васин, – произнёс Мячиков, показав на меня рукой. – Так сложились обстоятельства, что именно ему было поручено написать эту работу. Сейчас Саша нам его озвучит, и мы сможем увидеть, сумел ли он решить поставленную перед ним задачу. Наше же дело, товарищи, сейчас, не перебивая автора, хорошенько его выслушать, а после этого задать ему интересующие нас вопросы, выявить проблемы и найти пути решения этих проблем. Хочу напомнить, товарищи, что этот вопрос курируют лично несколько министров нашего правительства, а посему мы с вами просто не имеем права их подвести и не выполнить порученное нам дело!

Нужно сказать, что пламенная речь товарища Мячикова на собравшихся не произвела никакого впечатления. Они всё так же продолжали скептически смотреть в мою сторону, изредка делая себе какие-то записи в тетради и блокноты. Можно сказать, что в зале стояло уныние и неверие в разумность происходящего. Постные физиономии выражали лишь одно – абсолютную апатию и обречённость.

– Товарищи, вижу ваш скепсис, но многие из вас слышали написанную мной музыку и читали написанные мной романы. Так если получилось там, то может быть получится и здесь? – решил я их подбодрить.

– Кино – это не музыка и не литература, – логично предположил, сидевший ближе всех к замминистра, человек. – Это гораздо сложнее, поэтому хотя мы и видим, что ты оптимист и видим твой настрой, но уверенности в успешном итоге у нас нет. Мне, как и многим товарищам непонятно, почему именно тебе доверили столь сложную и настолько ответственную работу, – с этими словами он повернулся к Мячикову и сделал акцент, громко заявив: – Непонятно нам, почему наше министерство выдвигает вперёд детей, а профессионалов своего дела, известных режиссёров и сценаристов не раз делом доказавших, что не зря едят свой хлеб, задвигает на галёрку! Моё мнение, что это возмутительно!

Собрание зашумело, поддерживая оратора.

– Товарищи, решение уже принято, поэтому смысла об этом говорить вновь – нет. Нам поручено помочь в этом деле, и мы несомненно сделаем это. Если кто-то из присутствующих на заседании товарищей чувствует, что не готов конструктивно работать, то прошу таких товарищей покинуть комиссию и не бояться, что к ним в дальнейшем будут приняты какие-то репрессивные и административные взыскания в связи с этим. Этот проект сугубо добровольный, ибо лишь добровольно, а не исподволь, можно добиться качественного результата. Никто не хочет покинуть нас? – спросил Иван Сергеевич, обведя собравшихся тяжёлым взглядом. – Ну вот и хорошо, – и обратившись ко мне, – Саша, я вижу проектор ты уже установил. Ты готов к демонстрации?

Я сказал: «Пять сек», – и попросил секретаря замминистра помочь мне закрыть вертикальные жалюзи, дабы затемнить кабинет, что мы с ним и сделали за полминуты.

И вот, в полутьме, луч проектора осветил экран, на котором появилось первое изображение… Разрушенный город и надпись: Москва. 2029 год.

Сеанс чёрной магии начался…

В зале тут же поднялся шум, в котором можно было уловить общее мнение, что это всё вражеская пропаганда.

Я прервал их прения ударом кулака по столу и приступил к зачитыванию текста.

Сеанс чёрной магии продолжился…

Вначале зрители слушали меня несколько не внимательно, но с появлением киборга, их моя речь стала заинтересовывать с каждой секундой всё больше и больше.

Появление антигероя привело многих в замешательство и среди собравшихся стали звучать две фамилии: Власов и Жаботинский. Я не стал акцентировать внимание на будущем кастинге актёров, а просто описал мощнейшую человекообразную фигуру, под которой скрывается металлический убийца.

– И вот ударом руки он пронзает жертву. Затем вырывает у неё сердце и съедает его, – сказал я, поменяв слайд и услышал всеобщее:

– Фуу… Какая мерзость…

Пропустив это мимо ушей, продолжил рассказ сгущая атмосферу, но через некоторое время секретарь замминистра частично развеял магию, неожиданно произнеся: «Пять минут». Я хмыкнул, прервавшись, и, покосившись на него, продолжил заниматься болтовнёй. Однако, каково же было моё удивление, когда этот «штемп», через некоторый промежуток времени вновь всех обломал, сказав: «Десять минут». Меня это взбесило, и я обвёл взглядом присутствующих. Те не обращали на секретаря внимания, некоторых товарищи делали себе какие-то пометки, другие же пялились на экран внимая моим словам.

Решив, что это какой-то местный за@#, продолжил сеанс, стараясь в дальнейшем не обращать внимание на то, что этот ё@#@#@ попугай, через определённый промежуток времени, постоянно выкрикивает цифры кратные пяти.

<…>

Появление Светы Коноровой на мотороллере «Турист-М», вновь оживило зал, а вот новость по телевизору о её однофамилице, которую убийца-таки ликвидировал, встревожила собравшихся и из зала стали доноситься реплики типа: «У нас про такое в новостях по телевизору никогда не скажут. И это правильно! Нечего людей лишний раз тревожить!»

Я не стал сейчас вдаваться в дискуссии, дабы не портить магию таинственности происходящего и плавно перешёл к сцене в баре.

Тут естественно комиссию заинтересовало, почему наша молодёжь танцует в баре гостиницы «Интурист» под иностранные песни и почему швейцар, который при входе решил остановить киборга, сказав, что мест нет, когда тот сломал ему руку не позвонил в милицию или в соответствующие органы правопорядка. Также присутствующих не мало взволновал вопрос почему Света так собственно и не смогла дозвониться по 02 ведь такого просто не может быть, чтобы все телефоны оперативной части были заняты и почему, кстати, нигде невидно дружинников с красными повязками на рукавах.

Несколько удивил собравшихся и автоответчик с игуаной, которые живут вместе со скромной студенткой Светой и её подругой в снимаемой ими трёх комнатной квартире на Садовом кольце.

А тем временем робот навёл лазер и стал стрелять…

Зрители притихли в ожидании того, что Света вот-вот падёт от рук вневременного киллера…

<…>

Не мог зал не переживать и за милиционеров, которые отражали бессовестное, ничем не спровоцированное нападение, не убиваемого убийцы, стреляющего с двух рук во всё подряд.

Тут некоторые из собравшихся сумели вспомнить и провести аналогию с подобным эпизодом, описанным мной в моём же романе «Портал в прошлое». Там, скромный майор Леонид, держа два Дегтярёва в руках, отважно шёл в атаку, прикрывая отход пришельцев в будущее. Тут же было несколько иначе и кардинально наоборот. Здесь пришелец из будущего абсолютно никого не прикрывая, беспричинно отправлял всех к праотцам.

<…>

Также в сценарии присутствовали брутальный сцены нападения кибернетического организма на организмы биологические, которые он осуществлял беспричинно, жестоко и очень кроваво, даже по самым кровавым меркам.

Эти сцены были мной введены специально и вызывали неистовое возмущение буквально всех собравшихся в помещении, включая и секретаря, который после цифры – двадцать пять вести свой непонятный отсчёт перестал, проникнувшись фильмом и вместе со всеми погрузился в кровавую мясорубку, которую там устроил железноголовый киллер.

<…>

Любовная сцена вызвала смешки и недоумения, а также некоторые пошлые предположения про автора сей пошлости.

– Во фантазёр, – произнесли они, вытирая вспотевшие от напряжения вытянутые шеи, когда я включил слайд, где Света Конорова в позе наездницы объезжала Колю Ризова и попросили рассказать, что и как, ещё раз.

<…>

Погоня робота за рулём мотоцикла «Урал», который гнался за автомобилем с главными героями, взволновала комиссию. Последующее же убийство водителя-дальнобойщика, вёзшего бензин, ту же самую комиссию взбесило своей жестокостью, а дальнейшее преследование грузовика беззащитных влюблённых, деятелей культуры буквально вывело из себя и со всех сторон послышались крики и мат, который можно было обобщить одной фразой: «Вот же с#@# красноглазая!»

И когда машина взорвалась, в простом кабинете простого замминистра счастливые люди стали радоваться от гордости за наше подрастающее поколение, которое, в конечном итоге, может справится даже с таким ужасным неадекватным роботом-убийцей, которого представил не менее неадекватный сценарист.

Однако они не знали, что это ещё не всё…

Настоящий шок и трепет настал в тот момент, когда сгоревший после взрыва автомобиля робот вновь восстал из пламени, аки феникс. Эффект этот в сотни раз был усилен не только моим загробным голосом, на который я моментально перешёл, но и музыкой, включённой на магнитофоне.

И хотя качество её было не ахти какое, так как я записал её всего в двое клавиш и одну гитару, по-быстрому, в перерывах между записями для пластинки, но эффект от неё в полной тишине был поразительным.

Многие из комиссии вздрогнули и выругались матом. Другие, встрепенувшись, произнесли: «Да как же так, ёксель-моксель?! Как же его прикончить-то?!»

Однако всех их объединяло и интересовало сейчас только одно – смогут ли герои убежать от детища взбесившегося интернета будущего или нет.

Когда же робота в конечном итоге удалось вполне гуманно взорвать, комиссию потрясло не только умерщвление железного убийцы, но и то, что Коля Ризов погиб в неравной схватке. Некоторые высокопоставленные собравшиеся граждане таким поворотом были крайне недовольны и стали твердить, мол: «Да как же так-то, ёксель-моксель? Вот же ж сволочь марсианская! Добралась падла до нашего парня…» Другие же из собравшихся заявляли прямо: «Такой конец нашему народу не нужен! Нашему народу, нужен другой конец!!»

Однако и те, и другие несколько поспешили с выводами, поэтому ни с того ни с сего начавшаяся на экране «беготня под прессом», повергла и без того шокированных деятелей культуры в полнейший гиперболизированный шок, подняв планку шокирования до запредельных высот.

Сеанс чёрной магии закончился…

Завершив повествованием фразой: «Конец, далее идут титры» – под звуки мигалок, записанных мной с телевизионного фильма, я объявил об окончании сеанса и, растолкав застывшего в оцепенении секретаря замминистра, попросил помочь вновь открыть жалюзи, дабы впустить, в пристанище отчаяния и скорби, дневной свет.

Первым ожил Мячиков, который, вытерев платком, выступивший на лбу пот, осмотрел растерянным взглядом ошарашенных от невиданной мега презентации людей и, сглотнув, конкретно ни к кому не обращаясь, спросил: «Ну, товарищи, какие у вас будут вопросы к сценаристу по поводу увиденного и услышанного?»

От этих слов народ немного пришёл в себя и стал отмирать, приходя в чувства. Прошло не менее двух минут, когда высокоуважаемые члены комиссии пришли в себя и некоторые из них даже позволили себе осторожные улыбки и ухмылки, обращённые в мою сторону.

– Разрешите? – встав со своего места, произнёс псевдомидовец Лебедев. – Я думаю начальный вопрос задам я, – и повернувшись в мою сторону: – Скажите, Васин, почему у Вас на первых кадрах Вашего так называемого фильма, показана разрушенная столица нашей Родины? С чего Вы взяли, что в 2029 году она будет выглядеть именно так?

Глава 31

– Это фантазия – фантастическое допущение, если хотите, – произнёс режиссёр и, дабы поняли самые непонятливые, добавил, сказав по слогам: – Вы-мы-сел!

– Но почему она вся разрушена?

– А как она должна выглядеть, если в ней идут постоянные бои? Цветущем оазисом?

– Но такая картинка возмутит советских людей и вселит в них не уверенность в завтрашнем дне. Разве для этого мы, не жалея сил работаем? Разве для того, чтобы всё обратилось в прах? Я категорически не согласен с началом фильма, – произнёс тот и, присаживаясь на своё место, предупредил. – Я ещё выскажусь чуть позже, а сейчас пусть товарищи скажут своё мнение.

– Кто следующий? – спросил Мячиков, который, получалось, исполнял роль модератора данного форума.

– Разрешите, Иван Сергеевич, теперь выскажусь я, – проговорил, сидящий рядом с Мячиковым, человек в очках. – У меня вопросов – всего два. Первый, вот ты нам рассказал и даже красиво нарисовал несколько картинок о начале фильма, где будет происходить битва в будущем. Роботы твои там с какими-то фантастическими танками и самолётами, летают и всех убивают. Понимаешь ли ты каких денег и каких сил будут стоить такие съёмки? И как вообще твои самолёты будут летать? Ты что настоящий самолёт и вертолёты переделать собираешься? А если это будут у тебя модели, то как среди них люди будут бегать?

– Отвечаю, – произнёс пионер и пояснил собравшимся, – снимать я планирую игрушечные модели, а затем с помощью рирпроекции выводить данную съёмку на большой экран делая из него фон. Людей же я собираюсь снимать на переднем плане для большей убедительности, сделав часть декораций настоящими. В этом нет ничего сложного. Уверен такие съёмки будут весьма качественными и относительно недорогими.

– Откуда ты о таком знаешь? Где ты такое видел?

– Мне известный режиссёр Хачикян рассказывал. Да и другие режиссёры и операторы тоже. Плюс я же во ВГИК учусь, если кто-то не знает. Профессиональную литературу читаю. Да и вообще, этот способ съёмки известен в кинематографе уже данным-давно. Впервые технология была использована в 1927 году в фильме «Метрополис». Это немое кино. Кстати говоря, у нас есть замечательный постановщик комбинированных эффектов – Павел Владимирович Клушанцев. Он создавал замечательные эффекты в фильмах, которые часто показывают по телевизору и в кинотеатрах.

– Каких фильмах?

– Ну все я, естественно, не помню. Помню, лишь некоторые, – произнёс я и перечислил: – «Дорога к звёздам» фильм 1957 года. «Планета бурь» 1962 и ещё какие-то научно-документальные фильмы. Я не раз видел в титрах его фамилию. Так вот, если будет возможность, то неплохо было бы привлечь к съёмкам этого замечательного человека.

Что это был за человек и почему я его решил привлечь к фильму? Достаточно сказать, что он принимал участие почти во всех документальных фильмах о космосе ещё с пятидесятых годов. Художественный фильм «Планета бурь», в котором Клушанцев изобрёл и показал множество революционных, для того времени, спецэффектов произвёл, на зрителей тех лет, неизгладимое впечатление своей реалистичностью. Да что там говорить, бытует мнение, что в перестроечные времена американский кинорежиссёр Джордж Лукас – создатель саги «Звёздные войны» при приезде в СССР очень желал встретится с Клушанцевым, говоря о том, что тот является «крёстным отцом» его саги, но встреча эта, к сожалению, не состоялась. Одним словом, это был профессионал высшей категории и такой человек был для нашего проекта крайне необходим.

– Ага, понятно, – посмотрев на своих коллег, произнёс очкастый гражданин и задал следующий вопрос: – Вот у тебя прилетает твой робот в обличии здорового мужчины на Ленинские горы. И прилетает он, что характерно без одежды. Почему без одежды?

– Ну дело в том, что при перемещении во времени ничего живое, в смысле не живое, не проходит. Иначе бы «свихнувшийся интернет будущего» прилетел бы лично.

– Ну хорошо. Допустим. Но сам факт, что голый гражданин ходит по Ленинским горам тебя не тревожит? Тебе не кажется, что это вызов для окружающих?

– Так чего мне-то тревожиться? Это милицию должно волновать, – логично ответил малолетний кинорежиссёр.

– Так её и волнует, но милиция у тебя почему-то почти всегда опаздывает и начинает мигать мигалками и сигналить сиренами, когда всё уже случилось и её помощь уже никому не требуется! По твоей логике получается, что советская милиция некомпетентна?

– Да нет, конечно. Что Вы! Компетентна, и даже очень! Просто ей тяжело бороться с супероружием, которое из себя представляет робот. Но она борется изо всех сил и в конечном итоге милиционеры киборга находят.

– Это ты про тот ужасный эпизод, где твой робот нападает на отделение милиции и расстреливает огромное количество советских милиционеров? Это тебя американец попросил такое в сценарий вставить? Хотите перед вашими хозяевами хорошенько выслужиться? Наверняка им такое зрелище очень понравится. Оно им как бальзам на сердце.

– Какие ещё хозяева? Вы думайте чего языком-то своим мелете, – тут же набычился я.

– Я-то думаю, а вот ты… – начал было вновь обличать меня выступавший, но был прерван Мячиковым.

– Товарищи, попрошу сохранять спокойствие и воздержатся пока от прений, – влез в разговор замминистра. – Вы задали вопрос Леонид Егорович? Вот и хорошо. Присаживайтесь, а ты, Александр, – он обратился ко мне, – ответь пожалуйста на поставленный вопрос.

– На какой именно? О милиционерах или о хозяевах? – уточнил Александр.

– О нападение на сотрудников, – кашлянув, пояснил Мячиков и, видя моё настроение, сказал: – Зря ты обижаешься. Ты, конечно, молод и многого не понимаешь, но не кажется ли тебе, что расстрел советских милиционеров в городе, который является столицей нашей Родины, выглядит, мягко говоря, несолидно и неправдоподобно. Такого не может у нас быть. И даже если сюда прорвутся враги, мы их сумеем разгромить.

– Так он и есть враг. Только он будущий враг. Это сейчас ему нужна только Света Конорова, в дальнейшем же для него и таких как он врагами станет всё человечество без каких-либо исключений. Так если для него люди – это враги, то как он должен к ним относится? Он знает, что его цель находится в отделении и хладнокровно жестоко устраняет все препятствия, которые мешают ему в этом.

– Гм… Ну собственно ясно, – произнёс замминистра. – А другие убийства? Ну если убийство подруги Светы, её мужа, матери Светы понять ещё хоть как-то можно, то массовое убийство советских граждан, в автобусе, на пароходе, отчего-то в морге, понять невозможно, даже если очень захотеть. Согласись – это перебор. Такое уже не в какие ворота не лезет, – озвучил он своё видение и, как мне показалось, стал убеждать: – Мы поняли конечно, что это враг, но ведь он скрываться должен и должен хитрить, чтобы с большей вероятностью добраться до своей жертвы. А у тебя он иногда ни с того ни с сего открывается, обличая себя и крошит всё подряд, будто бы его цель убить вообще всех. Не сходится тут у тебя это, не сходиться… Моё мнение, что он должен быть словно шпион, стараясь лишний раз не обнаруживать себя и тем более не переть вперёд, как танк! Вот зачем, например, он убил всю пожарную часть, военную часть и напал на завод по производству мороженного «Эскимо»? Согласись, это выглядит нелепо, особенно про мороженное. И хочу заметить такие фрагменты попадаются у тебя довольно-таки часто.

– Ну, это конечно возможно, кое-где слегка, совсем чуть-чуть, я с жёсткими сценами переборщил, – согласился тот, кто в сценарий фильма сам понапихал кучу нелепостей и бреда, дабы цензорам было чем заняться. Рассудив так, если фильм всё-таки допустят до съёмок, то цензоры перед этим обязательно должны будут показать себя и вырезать часть материала. Вот и появился в сценарии бред в виде атаки на автобус, на завод мороженного, на пароход и другая галиматья.

– И ещё одна непонятная вещь, – сказал мужчина, сидевший рядом с первым докладчиком. – О том, что робота не любят собаки и чувствуют его – это ясно. Не ясно другое, почему он, отвлекаясь от главной цели занимается убийством всех встречных собак, которых видит на улице? А также, непонятно зачем он напал на зоопарк и цирк, дабы и там умертвит четвероногих друзей человека. В то же время игуана при расстреле подруги Светы, которая была в её квартире не пострадала. Вам не кажется, что это несправедливо? Опять же по улицам ходит множество кошек, на которых робот вообще не реагирует, как будто бы их нет.

– И что вы в связи с этим предлагаете? – не понял я куда товарищ клонит.

– Я предлагаю не делать исключений! – с вызовом произнёс тот. – Раз всех, то всех.

– И кошек? – удивился первый докладчик под возникший в кабинете шум.

– И кошек, – слишком резко отрубил второй докладчик и, рубанув ладонью воздух, сел на своё место.

– Да чем же Вам кошки-то не угодили? Прекрасные и милые животные. Другое дело собаки, которые на улице жрут не пойми что. Таких и пристрелить не жалко.

– Живодёр! – вскрикнул второй презрительно, посмотрев на первого, а потом подумал и добавил: – Мерзавец и сволочь!!

– Что ты сказал подонок – кошканенавистник?! – вскочил со стула первый.

– Я сказал, что ты… – поднялся со своего места второй, закатывая рукава пиджака, но был прерван.

– А ну-ка молчать всем! – решив прекратить эковойну, заорал замминистра и, последовав моему примеру, ударил кулаком по столу. – Что вы в самом деле грызётесь, как кошка с собакой?! – и повернувшись ко мне, – Александр, массовое убийство животных нужно урезать до минимума. Ты нас понял? – и видя мой кивок, – Тогда продолжаем, товарищи, дальше. Кто следующий?

Поднялся четвёртый по счёту человек, если считать от головы стола.

– Я хотел бы спросить Вас, Александр, почему у Вас столь странное название выбрано для сценария? Простому советскому человеку такое название будет крайне непонятным.

– А я думаю, если в начале фильма сказать, что терминатор – это линия светораздела, отделяющая освещённую – светлую часть небесного тела и неосвещённую – тёмной часть, то всем людям доброй воли всё сразу станет ясно, – предположил я, а затем добавил, чтобы им «мёдом» не казалось меня стебать: – Мне кажется вы тут несколько принижаете интеллект советских людей. Это нужно сказать категорически не хорошо и идеологически неверно!

Расширенная комиссия закашляла, захмыкала и с осуждением посмотрела на очередного заблудшего товарища. Тот весь как-то съёжился и больше особо не выступал.

После секундной паузы «осуждения», слово взял его сосед справа, то есть сидевший пятым по счёту от замминистра. Он поднёс к своим глазам тетрадь, в которой всю презентацию что-то постоянно писал и зачитал:

– Скажи, Саша, а вот твой Главный Герой – Николай Ризов, он почему решил пойти на столь мерзкий поступок и, прилетев в наше время, совратить мать своего друга. Это же мерзко и противоестественно!

– Понимаете ли. Это не может быть противоестественно, ибо они не кровные родственники. А то, что она условно старше на треть века, так не зря же говорят: любви все возрасты покорны. А есть другое выражение, которое, быть может, более применимо в данной ситуации – «Любовь зла, полюбишь и козла!»

– Тогда у меня такой вопрос, – вставая, сказал следующий член комиссии, но был перебит.

– Да, мы тоже не довольны. Эта не научная фантастика. Во всяком случае это точно не советская научная фантастика. У нас так не пишут! – раздались голоса с галёрки стола.

– Ну и что, что у нас так не пишут. Теперь вот пишут, – попытался вновь защитить себя я.

– Да это вообще антинаучный вымысел! – продолжали настаивать они.

– Ну и пусть, что антинаучный вымысел. Ведь то же фантастика, то есть придумка, а в ней все дороги открыты. Не хотите называть её научной фантастикой. Ваше право. Пусть будет фантастика – боевик.

– Что ещё ты за «боевик» такой придумал? Нет такого жанра, – неожиданно влез в разговор Кравцов.

– Так теперь будет! – твёрдо заявил пионер всем собравшимся гражданам. – Что тут такого-то? Разве плохо, что именно советские писатели придумают новое направление в мировом кинематографе? Мне кажется, что это будет верно со всех сторон, в том числе и с идеологической точки зрения.

– Больно много ты про идеологию рассуждаешь, – одёрнул меня Кравцов. – Мал ещё. И кстати, выглядит это как какое-то приспособленчество.

– Ну вы меня ещё капиталистическим наймитом объявите, – немедленно отреагировал обвинённый в «наймитстве», но тут же опомнился, прикинув куда это всё может зайти и, дабы вернуть ушедшую дискуссию в конструктив, громко сказал: – Новый советский жанр – фантастический боевик. По-моему, звучит очень красиво и хорошо.

– Да чёрт с ними с этими боевиками. Мне кажется тут более серьёзный вопрос, где любая фантастика отходит на второй план, – встав со своего места, произнёс очередной докладчик. – Мы строим коммунизм, товарищи, и нам такие фильмы просто чужды. Такое мрачное и апокалиптическое невозможное будущее продемонстрированное всем нам, может быть обусловлено и объяснено лишь двумя факторами. В виду своего юного возраста и малого жизненного опыта, с позволения сказать автора, показывает нам абсолютно чуждое нашим высоким идеалам антигуманное общество. Вы видели, как он описывает жизнь людей? Да они же там у него крыс даже едят! Какой пример этим мы показываем нашему молодому поколению? Также абсолютно понятно, что для автора такие слова как: дружба, социализм, коммунизм, полностью лишены смысла. Дружба между мужчиной и женщиной у него сразу же закончилась постелью и безобразными сценами плотских удовольствий. Что же касается построения светлого будущего, то у него в этой писульке, о построении такого общества даже речи не идёт.

– Вы правильно это отметили, товарищ Минаев. Я тоже поражён такой демонстрацией. В описываемом автором будущем вообще нет места нашей идеологической борьбе. Кто-нибудь вообще понял, что нам продемонстрировал этот заблудший юнец? Кто-нибудь осознал, что за идеологическую бомбу решил подложить он под руководство нашей партии? – прям-таки взъярился Лебедев.

– Ну-ну, что ж Вы так сразу… – попытался утихомирить разошедшегося члена комиссии замминистра.