Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

Естественно не умолкали телефоны и в самом Главлите, которые своими трелями накаляли и без того нервозную обстановку. Кто только не названивал и что только не требовал, просил, умолял. Но руководитель сей цензурной структуры молчал и на все вопросы, если и отвечал, то настолько уклончиво и неоднозначно, что своими ответами запутывал всё ещё больше. Романов ждал повеления свыше. Он ждал, какой вердикт вынесет главнокомандующий, поэтому сейчас было не в его интересах делать какие-либо заявления о недавних публикациях. «А вот когда уже выскажется Леонид Ильич, – размышлял руководитель Главлита, – тогда, то можно будет всё решить и наконец поставить запятую в правильном месте предложения: «Казнить нельзя помиловать»».

Однако время шло, а ни от Брежнева, ни даже от его помощников вестей не было…

Глава 5

В студии звукозаписи поздоровался со звукорежиссёром, поинтересовался для проформы: как дела, и немедленно подойдя к клавишам стал искать звуки, подходящие для моих фонограмм. Дело это нужно сказать муторное, ведь компьютера, ровно, как и нормального синтезатора из 2019 года тут нет и в помине, поэтому пришлось работать с тем, что есть.

Я напевал себе под нос мелодию, находил несколько звуков, записывал их параметры на бумажке, затем давал указание включить плёнку с уже записанными инструментами – барабанами, басом, гитарами, и наигрывал несколько тактов под запись. После этого проходил в режиссёрскую и мы прослушивали результат.

Так продолжалось до двух часов дня. Ровно в 14:00 мы отправились в столовую, где быстренько пообедали, обсудили несколько незначительных моментов и через два часа все клавишные партии для восьми композиций были записаны.

Перед тем как уехать в аэропорт провожать ребят поинтересовался у звукача:

– Степан, а ты не хочешь сегодня подхалтурить немного деньжат?

– Почему не хочу? Очень даже хочу! А что делать надо? – с готовностью ответил он.

– Надо будет закупиться едой на всю ночь и помочь мне доделать запись до конца. То есть записать вокальные партии для артистов.

– Гм… – задумался тот.

– Это не обязательная тема, – пояснил я и видя, как собеседник колеблется начал врать: – Можешь ехать домой, мне ключи от студии и так дадут. У нас там договорённость есть. Знаешь об этом? Нет? А она есть. На самом верху договорились. Наверное, тебя просто забыли предупредить. Ах, ты что-то такое слышал? Хорошо. Так вот, я, как ты, наверное, понимаешь, и сам могу всё записать, только вот бегать включать магнитофон, микшировать и петь в другом помещении абсолютно не удобно с практической точки зрения, – лгал мелкий врун, ибо не было такой договорённости ни у кого и ни с кем. Однако, справедливости ради нужно сказать, что при желании, я бы, наверное, смог всё это устроить, надавив на начальство Армена аргументами, что времени нет и мне надо в Москву.

– Да это понятно, – согласился со мной Степан, и перешёл к насущному с его точки зрения более важному. – Скажи, а сколько за такую халтуру заплатят?

– Пятьдесят рублей будет достаточно? – спросил певец, полностью искусив собеседника такой гигантской суммой заработка.

– Да ты что?! Действительно пятьдесят? – ошарашенно произнёс тот и увидев мой кивок продолжил: – Да за такие деньги я готов хоть каждый день халтурить. У меня зарплата за месяц сто двадцать три рубля. Правда талоны на питание в столовой ещё дают и проездной оплачивают, это да, но всё равно, это ж надо сколько денег за день! Пятьдесят рублей! Мама дорогая! За день! – восхищался он, а затем прищурившись спросил: – А не врёшь?

Я достал две двадцати пяти рублёвки и протянул их визави.

– Обалдеть можно, это правда, – не веря своему счастью проговорил тот бережно убирая купюры во внутренний карман потрёпанной кожаной жилетки коричневого цвета.

– А вот деньги на еду и пару бутылок водки, – объяснил я спецзаказ напарнику и протянул тому сто рублей.

– Зачем столько алкоголя? Мы же работать будем. Или ещё кто-то приедет?

– Да, будет ещё один товарищ, наверное. Но он не пьёт, – пояснил я за Севу.

– Тогда зачем так много? – не понял Степан и добавил: – Мне тоже мало надо. Я быстро пьянею, – после чего пояснил, – особенности организма такие.

– Это надо для дела, – ни капли на этот раз не соврав ответил стратег и пошёл к выходу, не став себя утруждать объяснениями о том, что напоить бедного звукорежиссёра до невменяемого состояния и есть одна из целей спецоперации. И действительно, не буду же я при нём, пока он находится в трезвом состоянии и при памяти, петь песни на английском языке, да ещё к тому же часть из которых слегка металлическая.

*****

«Ну сегодня прям день разнообразия советского автопрома», – подумал я, когда на поднятую руку остановился микроавтобус «Раф-2203»

Водитель попался разговорчивый и весёлый. Он практически сразу же, после того как мы договорились об оплате и поехали, спросил: читал ли я сегодняшние газеты? Я моментально понял к чему он клонит, и мы всю дорогу до аэропорта расхваливали с ним замечательный авторов Васильева и Васина, одновременно сетуя на то, что из Москвы журналы идут долго и доходят лишь через день-два после публикации. За разговорами, как известно, дорога бежит быстро. Не был исключением и наш случай. Через пол часа я уже был в аэропорту и разглядывал окрестности пытаясь высмотреть нашу «банду». Не высмотрел и пошёл к автоматам газированной воды, где, опустив в прорезь для монет трёхкопеечную медяшку, предварительно вымыв стакан водой, с удовольствием выпил сладкой газированной воды.

Через десять минут ожидания на привокзальную площадь стала въезжать целая кавалькада разнообразных машин во главе с милицейской «Волгой» с включёнными мигалками. Вся эта процессия двигалась в направлении входа в центральное здание воздушной гавани вызывая закономерный интерес окружающих граждан.

– А вот и наши, – пробубнил я, шмыгнув носом и направился к кортежу.

– Молодец, что не опоздал, – сказал Армен подойдя ко мне и обратился к актёрскому составу который начал выходить из автобуса: – Товарищи, вернитесь пожалуйста все в Икарус. Сейчас мы проведём небольшое собрание-пятиминутку. Приехал Саша и он хотел бы сказать вам пару слов.

Коллектив зашумел и вернувшись в транспортное средство и стал рассаживаться по своим местам. Сделать, это было крайне непросто, потому, что практически у всех были какие-либо сумки и свёртки в руках.

– Говори, что придумал, потом слово дашь товарищу Саркисяну. Это мой новый начальник, – зашептал мне на ухо компаньон. – Вон он стоит, видишь? Сейчас он подойдёт. Всё. Действуем по плану.

Увидев, что актёры уселись и принялись внимать я ещё раз со всеми, поздоровался и приступил к делу.

– Дорогие друзья. Хочу вас очень поблагодарить за то, что вы все откликнулись и помогли мне снять эту студенческую работу, благодаря которой я надеюсь меня примут во ВГИК, ибо я хочу стать режиссёром. – присутствующие одобрительно зашумели. – Так вот, сценарий фильмам в котором вы все приняли участие был написан мной совместно с товарищем Хачикяном. – повисла тишина. – Изначально эту картину должен был снимать он, но в процессе обсуждения, он решил пойти на уступки и предложил её снимать самому, естественно приглядывая за творческим процессом, – «причёсывал» я пытаясь вырулить ситуацию, а народ внимательно слушал. – Именно поэтому в титрах значиться Давид Эдуардович, а не я, ведь в картине я должен был работать именно как помощник режиссёра.

– Так не было в титрах никакого помощника, – напомнили мне из «зала».

– Забыли вписать, – быстро нашёлся подошедший товарищ Саркисян. – Этот недостаток естественно будет исправлен.

– Но всё равно, фильм-то снимал Саша, – логично высказался Невинный.

– Не совсем так Вячеслав Михайлович, – улыбнувшись ответил главный начальник. – Дело в том, что картина снималась по новому методу, где студенту отдаются практически полные полномочия, которые естественно жёстко контролируются режиссёром. Но товарищи, об этом вам лучше расскажет Давид Эдуардович Хачикян сам, – и обратившись к режиссёру, – прошу тебя Давид,

– Да, что я? Как говарится: партыя сказала, я сдэлал.

– Не совсем понятно… Гм… Что, это какая-то новая методика при обучении? – спросил Алексей Владимирович Баталов.

– Это так товарищ Хачикян? Вы действительно в одиночку разработали новую методику? – также поинтересовался Караченцов.

– Ну можна сказат и так, – скромно заявил новатор и этим меня откровенно порадовал, впрочем, радость эта была мимолётной, ибо через секунду Давид продолжил: – Конэчно мнэ помогалы нэкоторые товарыщи, но самую основную и сложную работу я выполнил сам, один. Тяжело конэчно пришлось, но что дэлать – надо! – врал, не краснея режиссёр. – А затэм уже, решил опробывать мэтод на одном из своих учеников.

– Так у Вас не один только Саша в учениках? Есть ещё студенты? – уточнил Баталов.

– Конэчно нэ один. Что Вы, – усмехнулся Хачикян. – Моя мэтодика хоть и индивидуальная, но общие её прынцыпы можно объяснять болъшой группэ студентов. От этого нэ чего нэ помэняется и хужэ нэ будет. Она подходит любому, кто хотъ нэмного понымает в процессэ созданыя фылъма.

– А в чём конкретно она состоит? – неожиданно для всех задала вопрос до этого практически всегда молчащая актриса из МХАТ играющая в фильме иторичку-фанатичку.

– Мэтодика разработаная лычно мной, – напомнил всем забывчивым режиссёр-методист, – состоит в том, чтобы дать почувствовать учэнэку, что он на многоэ способэн, – врал Давид, – на много больщэе чэм он умэет. Ученик должен влэзть в шкуру рэжиссёра и почувствовав отвэтствэнность за вэсь процэсс снять картыну изо всэх своих сыл! – и якобы застенчиво, – Ну это конэчно в двух словах нэ объяснить. Это я так, – ещё более засмущавшись, – образно. Как говарят – в двух словах.

– Ого, – проговорил народ одобрительно.

– Всё же Давид Эдуардович, это звучит несколько расплывчато, – произнёс Баталов вероятно пытавшийся осмыслить ту ахинею которую проговорил только что липовый новатор. – Не могли бы вы более конкретизировать – привести пример…

– Бэз проблэм, – с готовностью ответил врушка и я не сомневался, что сейчас он начнёт врать ещё больше. Конечно же ожидания меня не подвели…

Он врал, из его уст текла патока, народ в изумлении слушал, а я стоял ни жив ни мёртв, слушая как великому мэтру всё же благодаря его неимоверным усилиям удалось убедить меня и вымарать из сценария сцену в которой главный герой уединяется в спальне со своей любовницей.

– А я эму говару, – с азартом рассказывал Давид внимающим каждому его слову актёрам, – тут Саша глубокая фылософыя в фыльме. К чэму вносыть в кыно плотские утехи? Да и нэ надо Совэтскому кыно такого. Мы же нэ в Америкэ какой-ныбудь! Достатачно проста обычного поцылуя в щёку, – «чесал чесальщик мотального цеха», а я решил заканчивать трагикомический фарс пока этот клоун не договорился до того, что я там вообще немецкое порно собирался снимать.

– Учитель, – неожиданно не только для окружающих, но в первую очередь для охреневающего себя, произнёс я, – давайте заканчивать. Коллективу скоро уже нужно будет выдвигаться на посадку, а мы ещё многое не сказали.

В салоне автобуса повисла тишина, а через секунду она оглушительно взорвалась всеобщими галдежом.

– Как это? Почему это? Зачем это, – говорили одновременно все присутствующие на собрании и резонно добавляли: – Ведь было довольно неплохо?

– Товарищи! Товарищи, – взял слово Саркисян, – решение уже принято, и я поясню почему, – народ немного угомонился. – Дело в том товарищи актёры, что мы решили этот фильм выдвинуть на предстоящий кинофестиваль, который как вы наверняка все знаете пройдёт у нас тут – в Ереване в следующем году. Так вот, фильм такого качества просто не пройдёт предварительный отбор. Его просто не допустят и будут правы, потому, что фильм снят хоть и не плохо, но всё же непрофессионально. А это товарищи, просто похоронит такую замечательную историю и недоведёт фильм до советского зрителя. А фильм как вы сами знаете может получится отменный. Поэтому товарищи, мы делаем официальное предложение всем вам вновь сняться, но уже в полнометражной картине. Ваша превосходная актёрская игра была отмечена на самом высоком уровне и никаких других актёров в фильм мы приглашать не намеренны, – народ хмыкал раздумывая, а Саркисян продолжал: – Так вот, всем вам по месту вашей работы поступит официальное предложение, и вы уже сами для себя решите – хотите вы вновь сыграть вашу роль или по каким-то причинам откажитесь. Мы бы очень хотели, чтобы вы согласились и со своей стороны обещаем, что кроме всего прочего будут ценные подарки, премии и вообще…

– А когда будут происходить съёмки? Это же нужно как-то спланировать, – поинтересовался Вячеслав Михайлович.

– Съёмки начнутся в середине октября, – ответил за местного начальника режиссёр Давид, – и будут происходить на том же месте. Предвидя следующие вопросы отвечу, что продлятся съёмки приблизительно месяц, ибо в этот раз мы торопиться никуда не будем. Сейчас на съёмочной площадке вновь затевается ремонт, а точнее возведение на месте старого дома двухэтажного коттеджа со всеми удобствами, ибо не пристало советском профессору истории жить в развалившейся лачуге.

– Товарищ Баталов, а как вы смотрите на, то чтобы наш юный друг, участвуя в новом фильме как помощник главного режиссёра, был оценён вашим учебным заведением, а фильм был бы представлен экзаменационной комиссии как дипломная работа студента Васина?

– Эээ – произнёс Алексей Владимирович не найдясь сразу, что и ответить на это. До этого весело щебечущий коллектив немедленно затих и впился своими взглядами в «именинника».

Я почувствовал некий дискомфорт, посмотрел вокруг, увидел, что взоры всех устремлённые на меня и спросил притихший салон ни к кому конкретно не обращаясь: – Что?

– Товарищ Саркисян предлагает экзаменовать тебя новой картиной и если она удастся, то ты закончишь ВГИК.

– Да? – удивился «ещё даже не студент» и перевёл взгляд на начальство. Начальство лыбилось и мотало в подтверждении головой. – Но я же ещё даже туда не поступил, – напомнил будущий школяр.

– Считай, что уже поступил. Я хоть и не нахожусь в приёмной комиссии, но уверен, что она также будет не против, – заверил меня Саркисян, а затем обратился к присутствующим: – Да товарищи?

– Да! Без сомнения! Конечно, – загалдели товарищи, однако Баталов растерянно произнёс: – Но может быть он всё-таки поучиться хоть немного?

– Нэчего и нэчему ему ужэ учиться! – самонадеянно заверив всех поддержал руководство гражданин Хачикян вставив свои «пять копеек». – Всё, что эму было нужно, я эму дал! Тэпэрь эму надо ыдти впэрёд самостоятельно, эстественно под моим руководством и я увэряю вас товарыщи, наша киностудия эму в этом нэсомненно поможэт и окажэт всяческую помощь!

«Ох*** можно», – подумал я, глядя на смеющихся, переговаривающихся между собой радостных людей, хлопающих в ладоши.

* * *

Закончив совещание все весело переговариваясь и обсуждая услышанное начали покидать транспортное средство. У всех в руках были чемоданы, какие-то свёртки и другой багаж. Поинтересовался, чем это они там затарились и услышал в ответ, что оказывается всей съёмочной группе подарили подарки. Каждому мужчине был подарен комплект национальной одежды – армянский тараз, который включал в себя: армянскую бурку-накидку – айценакач, рубаху – архалух, штаны – вартик, кожаный пояс и меховую шапку, сшитую из овечьей шкуры, которая тут именовалась папах. Женский комплект, как я узнал, включал в себя: платье – минтана, матерчатый длинный пояс, головной убор в виде «башенки» – палти и по паре разноцветных платков. Также всем участникам съёмок были вручены другие подарки: рога «фужеры» для вина, бутылки с вином и коньяком, какие-то фигурки-статуэтки и тому подобное.

Все были веселы, бодры и счастливы.

Двинулись в терминал. Там разбившись на группы по «интересам» стали ждать, когда объявят начало посадки. Я решил воспользоваться ожиданием и отозвал наш ансамбль в сторону на производственное совещание.

– Ребята, короче говоря всем вам большое спасибо, что не подвели и справились с поставленными задачами. Один из помощник Армена сейчас в Москве и если у вас на работе или на учёбе возникнут проблемы по поводу «прогулов», то позвоните ему, он всё уладит, – сказал я и протянул Антону листок с телефоном.

– А кто он, – поинтересовался лидер ВИА.

– Он работает в конторе, которая может решить много вопросов. Он в курсе, что вы можете позвонить. С ним всё согласованно и если, что, то звоните не стесняйтесь. Меня заверили, что он поможет. Ясно?

Участники ансамбля закивали головами, а я продолжил:

– Далее. Я с вами не лечу.

– Почему? – спросили меня сразу несколько человек.

– Дело в том, что тут надо помочь записать пару песен местным певцам, – пояснил я и добавил: – Также со мной тут останется Сева. Он мне поможет с клавишами.

– Как? – удивилась Юля и посмотрела на жениха.

– Дела, – солидно ответил тот и заверил невесту: – Через пару дней буду дома. Наберу.

– Так может нам всем тут остаться? Ещё погуляем? – весело предложил Дмитрий, который находился явно подшофе. – Хрен с ней с работай этой, раз всё уладят!

– Точно ребята, – оглядев друзей схватился за идею лоботряс Мефодий, – давайте останемся тоже. Раз друг Армена всё решит, то может лучше здесь ещё попьём, – глянув на неодобрительный взгляд Лили поправился, – я имею ввиду отдохнём ещё недельку, – и задумчиво, – или две.

– Стоп, стоп, стоп! Мальчишки и девчонки, – заторопился я пытаясь унять зарождающуюся в их головах идею, – билеты уже куплены! В гостинице номеров уже нет. Питания тоже отсутствует. Да и тот товарищ на такой большой срок отмазать вряд ли сможет. Одно дело два-три дня, а другое неделя или больше.

Коллектив заметно приуныл и только антидруг Кеша хмыкнув согласился с моими доводами:

– Правильно говорит Сашок. Домой пора.

Я бы конечно хотел, чтобы меня поддержал в этом кто-то другой, но и такой голос в данный момент был не лишним.

– Так вот ребята, – продолжил я, – дело такое, 23 сентября, то есть послезавтра, нужно сделать репетицию.

– Зачем? – спросил Антон под удивлённые взгляды коллектива которым также была непонятна спешка.

– Дело в том друзья, что как я и говорил много раньше, нашему коллективу необходимо развиваться, а это без музыкального руководителя сделать невозможно. Мы с Севой долго искали и наконец нашли такого человека, который готов нас взять, как говориться: «под своё крыло». Этого уважаемого человека зовут – Яков Моисеевич Блюмер. Он фигура известная и постарайтесь пожалуйста послезавтра не опаздывать и показать себя только с хорошей стороны, – ребята переглянулись. – Далее… В последнее время я предпринял некоторые шаги для популяризации нашего творчества. Теперь же я хочу попросить вас всех о том, чтобы пока всё до конца не прояснится, вы никогда, если вдруг где-либо вы услышите наши песни, наши музыку, не говорили некому, что она ваша!

Наступило молчание и судя по хмурому виду Иннокентия «тучи над Ершалаимом начали конкретно сгущаться».

Ну а потом небеса разверзлись и начался потоп сознания…

– Как? Почему? А ты не о****?! Вот это да!! Ты чего у нас песни с****?! Во дела! Почему нельзя? Они же наши общие?! – заговорили все разом. Я пытался их попросить дослушать, но меня никто не мог услышать, ибо они всё твердили и твердили своё.

– Саша, ты что мои песни Толкуновой отдал? Мою Юлию?! Я этого не перенесу!.. – чуть не плача причитала рыжуха, теребя меня за плечо, вероятно вспомнив мою давнишнюю страшилку.

– А третье сентября? Кому ты отдал третье сентября? – твердил как попугай ошарашенный Антон.

– Я говорил всем вам, что он эти песни себе оставит, а вы не верили, – рычал Кеша зло зыркая на меня глазами.

– Как ты мог?! – недовольно говорил Мефодий добавляя: – А где тут туалет?

– Во блин? Хрень какая-то, – пространно рассуждал Дмитрий и добавлял: – Сейчас бы пивка глотнуть.

– Молодёжь, спокойней, – успокаивал ребят наш гармонист Леонид Ильич.

Молчала лишь Лиля, которая стоя в стороне ничего не понимала и судя по её виду переживала сразу за всех.

Сева же пытался помочь мне угомонить этот гвалт и через минуту нам с ним всё же удалось это сделать, когда я громко сказал: – Молчать б**!!

Наступила секундная тишина и я незамедлительно ей воспользовался.

– Никакие песни я некому не дарил и не отдавал, – пояснил я разбушевавшейся толпе молодёжи. – Я просто сделал некоторые шаги и распространил запись.

– О, это хорошо, – одобрил Дмитрий.

– Хорошо-то хорошо, – продолжил «распространитель», – однако я не знаю, чем это обернётся и как на это отреагируют компетентные органы, – все задумались и притихли, а через секунду услышали то, о чём даже никогда и не думали: – Возможно эти самые органы отреагируют на распространение наших песен, как на самиздат.

– Почему, – прошептал Антон, вертя головой как бы ища поддержки среди ребят.

– Ну, а как ещё это можно назвать, если я кассеты по всей Москве и даже по некоторым городам Подмосковья распространял?

– Сколько? – прошептал он.

– Тысячи две, наверное, – непринуждённо ответил пионер, почесав за ухом.

– Две, – эхом проговорил Антон и я стал наблюдать, как глаза нашего лидера от осознания масштабов катастрофы широко открываются, а вслед за ним и у остальных членов ансамбля.

– Так вот, – воспользовался я возникшей тишиной, которая к слову сказать была предсказуема, ибо все стояли с открытыми ртами и лишь рыжуха пыталась, свой милый ротик закрыть своей не менее милой ладошкой, постоянно промахиваясь мимо цели, – в связи с этим я вас и держал в неведении собираясь, в случае осложнения, принять на себя возможный удар со стороны силовых структур.

– А ты думаешь такой удар может быть? – ошарашенно спросила Лиля.

– Я не знаю, – честно ответил вчерашний школьник, – но если он будет, то неплохо было бы сначала проверить его на адекватность и на всякий случай вывести всех вас из-под него, – увидел непонимание среди ребят и пояснил: – Я ведь несовершеннолетний и с меня хоть и есть спрос, но гораздо меньший нежели с вас. Тем более и инициатива была моя и только моя, – поднял палец вверх, – Запомните это! Вы ни о чём не знали и даже не догадывались!

Коллектив впал в уныние и растерянно стал переглядываться.

– Эй, друзья-товарищи! А ну-ка отставить тоску и похороны!! Не вы, не я, ничего плохого не сделали. И если даже у органов появится ко мне какие-то вопросы, то я без сомнения на них отвечу, они разберутся и поймут, что всё хорошо и ничего плохого я не сделал. Так, что никаких последствий ни для кого из нас не будет, – уверенно заверил адвокат, хотя сам уверен в этом не был. – Вы же, если, что, то всё валите на меня! История была такова… Мы познакомились. Вы привели меня на базу. Там мы записались. Я без разрешения, никому не сказав взял плёнки и всё. Дальше вы не знаете ничего. Собственно, ничего скрывать и не нужно, просто говорите, как всё было. И главное запомните я взял плёнки без спроса!! Запомнили? – видя наморщенные лбы и носы решил подбодрить. – Чего вы насупились-то? Это я говорю вам так, на всякий случай… Если, что, то органы разберутся, – заверил я и напомнил, – Ведь мы же с вами не на загнивающем Западе живём, где полицейские делают с людьми, что хотят, а в правовом советском государстве, где наша милиция закон чтит и соблюдает, а посему нам нечего боятся, ибо мы законопослушные граждане. Уяснили?

– Так-то, да, но вдруг, – чуть повеселевшим голосом, но всё же несколько озадаченно произнёс Антон.

– Никаких вдруг! – прервал его я. – Я же сказал, всё будет хорошо.

Народ стал тихонько переговариваться, а я решил сходить к актёрам и поговорить с ними, как они смотрят на предложение Давида снять фильм заново, но был неожиданно пойман за руку.

– Саша, можно тебя на секундочку, – произнесла Лиля подошедшая ко мне со спины. – Мне надо с тобой поговорить.

– Угу, – ответил я и мы отошли от всех к большому окну из которого открывался вид на взлётно-посадочную полосу.

– Что ты хотела? – бесцеремонно спросил я девушку в тот момент пытаясь вспомнить все ли ценные указания я дал ребятам перед отлётом?

– Так значит ты не летишь? – отрешённым голосом проговорила Лиля, глядя в пол.

«Это чего такое? – подумал я в удивлении взглянув на виолончелистку-любовницу, – она мне сейчас тут сцену прощания с любимым хочет устроить? Во дела» … В голове зазвучали слова песенки: – «А ты меня любишь? – Ага…», – и чего-то там, «тра ля ля ля ля» про то, что быть вместе навсегда…

https://www.youtube.com/watch?v=OSwAisM01fY

Я кашлянул и сказав себе: «Ну нафиг», – произнёс в слух: – Не грусти, через пару дней увидимся. И кстати, тобой Мефодий очень интересовался, – а затем не дав собеседнице опомнится, взял её под локоть, быстро добавил: – Пошли ко всем, – и повёл ошарашенную девчонку к стоящим неподалёку артистам, ибо разводить «уси-пуси» на глазах у многочисленных пассажиров с детьми и инвалидов совершенно не входило в мои планы.

* * *

Объявили посадку.

Я крепко пожал всем руки, поблагодарил за помощь, сказал несколько тёплых слов, обнялся с особо сентиментальными и от души пожелал счастливого полёта.

О том, что я натворил какую-то х**** (фигню прим. автора) я понял, когда услышал слова, одного из наших актёров, который прощаясь обратился к режиссёру:

– Давид Эдуардович, а может быть Вы найдёте время и прилетите к нам в Москву, чтобы прочитать несколько лекций о Вашей замечательной и прогрессивной методе студентам и преподавателям нашего вуза?

Самолёт улетел, а я стоял и закрыв глаза думал о тщетности бытия…

* * *

Интерлюдия.

Вероятное будущее 2021 год. Телепередача «Пусть не молчат».

<…>

Демократичковская (крича на всю студию): – Это навет на великого Давида Эдуардовича! Его прекрасная школа не раз показывала успехи и доказала, что она была лучшая в той стране! И тот, его первый фильм, который мы сейчас будем смотреть, это и есть самое лучшее доказательство моих слов.

Зритель (оправдываясь): – Так «Человека с Земли» придумал и снял изначально не он, а Васин.

Демократичковская (ухмыляясь): – Я просто плюю на вашу безграмотность и на вас в целом! Эти слухи распускают жлобы и быдло, которое занимается фальсификацией истории! Всем достоверно известно, что Давид Эдуардович снял тот фильм, и он, был кстати говоря, самым звёздным в его прекрасной карьере! Поэтому прекратите молоть чепуху! Почитайте лучше труды наших историков, которые работали в секретных архивах! Они все как один дали чёткую оценку тем событиям и в этой без сомнения уникальной работе говорится, что Васину было всего семь или одиннадцать лет, когда происходила съёмка обсуждаемой нами картины. Так, что заткнитесь и не мельтешите! Или вы быть может не верите нашим известным учёным академикам? Ну тогда вы просто сумасшедший псих болеющей шизофренией и с вами нам говорить вообще не о чем!

Зритель (смущённо): – Нашим учёным я безусловно верю, (одобрительные крики в студии) однако я хотел сказать не об этом. Вы говорите, что их работа уникальна и правдива, однако позвольте мне усомниться в некоторых фактах, ведь учёные, даже самые хорошие из них просто люди и могут тоже ошибаться. По некоторым неподтверждённым данным Васину тогда было не девять, как Вы изволили говорить, а почти четырнадцать лет, а в этом возрасте он уже вполне мог придумать этот фильм. Моцарт вообще с шести лет играл на фортепьяно и ничего.

Демократичковская (лыбясь своей белозубой улыбкой): – Ну вы не сравнивайте нам тут!.. Там Моцарт, там Бах, там Хачикян в конце концов, а тут малолетний Васин, который только первый или третий класс начальной школы закончил. Это не мои слова, это слова великих учёных, которые не подлежат никаким сомнениям! Это факт!

Зритель (кивая головой): – Хорошо, а почему тогда тот фильм был в карьере Хачикяна самым звёздным и что немало важно единственным звёздным? После этого, он самостоятельно снимал, какую-то муть, простите за резкость. Уж не потому ли это, что сам он, без помощи Васина, больше не смог снять ничего качественного и интересного?

Демократичковская (неприятно щерясь): – Я презираю вас! Вы глупы и невежественны!! С вами говорить, что со столбом! Да пойми ты, после того шедевра Давид Эдуардович полностью ушёл в преподавание, чтобы делиться своим великим талантом с подрастающими режиссёрами. Именно эту цель он поставил перед собой и шёл к ней всю свою долгую жизнь, не считаясь ни с чем и не обращая внимание на кляузников и завистников его божественному дару.

Зритель (вскочив на ноги): – Да его ученики также не сняли практически не одной нормальной картины. Многих из них вообще даже пришлось потом полностью переучивать! Кстати говоря, в том числе и Васину пришлось это делать.

Демократичковская (строго и вылупив глаза): – Сядь на место!! Ваш Васин, это предатель всего рода человеческого! Отброс общества! Это же он наделал кучу фэйков, из-за которых весь цивилизованный мир несколько лет был в шоке!! Это он сволочь…

Ведущий (прерывает маша руками): — О фэйках мы поговорим в следующей передаче, а сейчас давайте вернёмся к Васину.

Демократичковская (недовольно): – Давайте. О чём это я… Ах, да… Так вот… Куда не плюнь, везде этот подонок Васин! Шага пройти нельзя, как на него наткнёшься! Это Васин, то Васин, сё Васин. У вас у всех настолько мозги сплавились, что вы даже великого Хачикяна решили оскорбить и унизить в глазах всей демократической общественности! Это же вообще не в какие ворота не лезет! Это просто зомбирование масс какое-то!! И не забывайте, даже ваш любимый, – с презрением, – Васин, и тот называл Давида Эдуардовича – учитель! (аплодисменты в студии)

Конец интерлюдии.