Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

Глава 21

И вот через пару минут настал волнующий момент. Вышли они – надежда и гордость нашей страны. Их наряд «сверкал» в отражении софитов и, хотя он был сшит под каждого индивидуально и было видно, что он новый и никогда до этого никем надет не был, увиденное зрелище настолько поразило меня, что, переведя взгляд с чуда-чудного на Лебедева, я, охрипшим голосом, спросил, о том же о чём недавно спрашивал неадекватного сценариста: – На***?! А главное – зачем?!

– Не выражайся, Васин! – тут же приструнил меня тот. – О чём ты вообще? Наряд ансамбля? – и подойдя к Антону и потрогав его за рукав: – Отличные костюмы, хорошего жёлтого цвета.

– Хороший цвет? – возмутился я. – Это цвет «детской неожиданности», а не цвет для выступления звёзд мировой эстрады. Они что, в ЗАГС что ль все собрались? На съезд какой-нибудь, или на похороны? Вы чего их всех в костюмы с рубашками и галстуками нарядили? Это же смотрится убого и в этом времени абсолютно не оригинально! Сейчас все так выступают!

– Ты зря так возмущаешься. Все довольны и, кстати, – он поднял указательный палец вверх, – твой любимый «Битлз» тоже одет в костюмы.

– Да мало ли кто во что одет?! Пусть одеваются во что хотят! И именно потому, что все одеты в костюмы с галстуками, мы должны быть одеты по-другому и тем самым выделиться на их фоне! Где косухи и чёрные джинсы?!

– Принято решение, что ансамбль будет выступать в костюмах. Мы, Васин, звали тебя на совещания по этому поводу не раз. Но ты был занят, поэтому нечего тут с выпученными глазами стоять. Тебе некогда было, так что пришлось всё решить без тебя. Иди лучше в гримёрную, там и для тебя костюм есть. Примерь.

– Для меня? Да вы чего?! Я же сказал, что петь не буду! – заорал пионер.

– Как это не будешь? Певец «Васиин» заявлен на всех трёх концертах. Ты что хочешь «своего Тейлора» подставить? Это он про твои концерты договаривался. И ты у него идёшь номером один! А ребята, как новый ансамбль идёт под номером три.

– Что за фигня, мы же договаривались, что я просто поеду. Как поддержка.

– Васин, какая поддержка? Американец рекламирует тебя, а уже потом ВИА «Импульс» и «Ансамбль песни и пляски.

– Что за ансамбль? – удивился я.

– «Берёзка». Он будет выступать между группой и тобой, – лаконично пояснил тот и, поправив галстук, продолжил: – Уже всё решено, и ты с этим был согласен. Так что прекращай бузить, сейчас девушки переоденутся и сходи, переоденься.

– Девушки? Вы их тоже? – упавшим голосом произнёс великий модельер и напомнил: – Они же должны быть одеты в белые топики, чёрные колготки, чёрные кожаные юбки и светло-синие джинсовые куртки.

– Такой костюм не утвердили, потому что в таком виде нужно не на сцене выступать, а на танцы ходить. Да и то не пустят, – хмыкнул Лебедев. В это время дверь костюмерной открылась и оттуда выпорхнули четыре павы в одинаковых платьях светлых тонов: блекло голубой у Юли, оттенка лёгкой бирюзы у Кати, и безжизненно серый у Ани и словно испачканный песчаный у Лили.

Больше всего удивлял не покрой, а именно цвета, которые были настолько не яркие и не привлекающие внимание, насколько это вообще было возможно. Складывалось впечатление, что те, кто красил ткань, от щедрот своих отсыпали красителя с булавочную головку. В голове сразу же всплыл сосед строитель, ворующий со стройки, и я некультурно высказался в слух.

– ******* ***** *******!!!!!

– Что? Тебе и платья девушек не нравятся? – нахмурился мидовец.

– Очень, – сказал я, рассматривая бесцветные тона, а потом добавил: – Однако нужно сказать, что их компенсирует природная красота наших певиц.

– Рано тебе ещё про такое думать, – хмыкнул Лебедев. – Иди передавайся.

Посмотрел, как ребята выстроились в шеренгу, и не выдержал.

Прошёл, расставив коллектив по сцене, громко и чётко произнёс: – Мы не в армии. Поэтому стоять вот так и вести себя свободно, как делают это люди, а не роботы.

Лебедев не стал возражать, и генеральная репетиция началась.

На сцену вышел худрук, поздоровался с «залом» и объявил первую песню. Которую недавно написал ребятам.

https://www.youtube.com/watch?v=Ev8IXRfrLbw Малиновка – ВИА «Верасы»

В соответствии с решением курирующих эту поездку организаций, репертуар ансамбля был крайне разнообразен. Именно разнообразием бонзы от Минкульта решили поразить немецкую аудиторию. Было решено, что группа исполнит:

Мужским голосом две песни на русском, две песни на английском и одну на немецком языках.

Женские же голоса можно было услышать в трёх песнях на русском, четырёх на английском (две песни поёт Юля, две песни Катя), одной немецкой (поют Юля, Катя, Аня) и одной на французском, которую должна была спеть Аня.

Ребята продолжили исполнять репертуар, а я прошёл в гримёрку, чтобы примерить наряд для выступления. И остолбенел, увидев одиноко висящий на вешалке костюм… светло розового цвета.

– Б**, – выдохнул я, рассматривая крайне необычный п****, что предстал пред моими очами.

«Это кто ж додумался сделать мне такой «подарок»?» – размышлял пионер, трогая ткань. Я прекрасно помнил, что мерки с меня снимали и помнил, что был разговор о костюме чёрного цвета, но никак не розового!

Предполагалось, что после модных нарядов ребят моё выступление в патриархальном классическом стиле будет выглядеть вполне себе оригинально, ибо сыграет на контрасте.

Сейчас же слово "оригинально" приобретало несколько иной, более широкий охват.

Чертыхнулся и, не став устраивать скандал, переоделся. Посмотрел на себя в зеркало и отметил, что выгляжу я так себе – можно даже сказать – рублёво. В моих планах была идея выделиться, а такой наряд меня буквально заталкивал в общую массу. По большому счёту, чтобы запомниться зрителям, мне к этому необходимо было добавить ещё как минимум один атрибут в виде ритуальной маски какого-нибудь племени «мумба – юмба».

Нет, конечно же, в первую очередь восхитить присутствующих на концерте я намеревался, конечно же, песнями, которые, естественно, были супершлягерами. Но всё же песни песнями, а визуализация представления тоже нужна.

Глубоко задумался над этим вопросом, но, после минуты размышлений, решил более детально проработать его дома. Сейчас же вздохнул, и чтобы не устраивать ненужный и бесперспективный кипишь, решил идти в том, что дали.

Застегнулся и аккуратно пройдя по краю сцены спустился в зал.

Группа как раз перешла к песням на английском и я с удовольствием прослушал эту часть программы, включая новый написанный «мной» хит.

https://www.youtube.com/watch?v=Epj84QVw2rc Duran Duran – Come Undone.

Песня была очень популярна в том старом будущем, поэтому я не сомневался, что и в сегодняшнем настоящем она тоже придётся слушателям по вкусу.

После окончания программы мужского вокала, принялись звучать женские голоса. Никаких новых песен для них я не писал. Исключением служила лишь песня на немецком языке, которая исполнялась трио.

Ну что сказать, принцессы выполнили мои предписания на сто процентов, и если бы не их унылые платья, то весёлая песенка была бы ещё более забористой.

Через полчаса отзвучала их программа и Яков Моисеевич объявил о моём выходе.

– И что Вы хотите, чтобы я спел? – спросил я члена высочайшей комиссии, понимая, что момент истины настал именно сейчас.

– Тут, Васин, наша комиссия предоставила выбор тебе, доверившись твоей природной интуиции. Три условия: песни должны быть из твоего уже записанного репертуара. Две на русском и две на английском. Также они должны быть популярные.

– То есть всего четыре, – в задумчивости протянул я, прекрасно осознавая, что нормально спеть смогу максимум одну, а скорее всего вообще ни одной.

– Да, – кивнул тот.

Что ж делать было нечего, пожал плечами, подошёл к микрофону, посмотрел на ребят, сказал им что буду петь из репертуара и с чего начинать, махнул рукой, прослушал вступление и запел…

Мягко говоря получалось не очень. Я «плавал» по тексту, «опаздывал» на вступление в припев, глотал окончания, а иногда даже забывал часть текста.

Худрук морщился как от лимона, ребята отводили глаза, но играли не подавая вида, Антон пытался помогать мне, подпевая, а я, махнув рукой на стыд, всё пел и пел, полностью осознавая, что моё пение со стороны, наверняка, напоминает блеянье.

Закончив первую композицию, без пауз спел ещё три, которые, естественно, были исполнены на более низшем уровне, если такое выражение вообще имеет место быть в русской словесности. Я лажал и пел, пел и лажал, а затем всё повторял по круг. Стыд и срам смешались вмести и я, стараясь ни на кого не смотреть, в конце концов закончил это позорище, чуть не сорвав в последнем припеве голос.

– Вроде ничего, – сказал Лебедев по окончании моих "вокальных экзерсис".

– Ничего? – ошеломлённо произнёс Моисеич.

– А что? У вас есть какие-то претензии к исполнителю? Нарекания?

– Да не то чтобы нарекания… Просто исполнение, нужно сказать, было несколько необычным и в некоторых местах, мне кажется, Саше нужно было бы спеть чуть-чуть получше, – спилив все возможные углы, а не только острые, деликатно высказался худрук.

Я кивнул головой соглашаясь с оратором и показал искренние раскаянье, опустив голову и уставившись в пол, а Лебедев ухватившись за критику не упустил шанса стебануть.

– Слышал, Васин? Это тебе профессионалы говорят! Больше нужно заниматься делом, а не строить из себя не пойми кого и чхать на мнение старших коллег! Уяснил?

– Да, – вновь кивнул я, прекрасно осознавая, что петь мне нельзя, а поэтому предложил: – Раз такое дело, то давайте меня вычеркнем из программы?

– Нет – это невозможно! Я тебе уже объяснял почему, – сказал мидовец и добавил безапелляционно, вколотив последний гвоздь: – Ты поёшь!

– А тогда, – неожиданно в голову пришла здравая мысль, – давайте я под «фанеру» спою. Ну то есть под фонограмму?

– Это как?

– Мы включим запись, я выйду на сцену и буду открывать рот, имитируя пение. Звук же в колонки будет идти не с микрофона, а с магнитофона, на котором будет проигрываться кассета.

– Ты что, Васин, с ума что ль сошёл? Ты представляешь размах скандала, который начнётся, когда всё выяснится? – покрутил пальцем у виска мидовец. – Ты что хочешь опозорить советскую эстраду на весь мир?

– А чего тут такого-то? Вон у нас на концертах некоторые певцы так же выступают и ничего.

– Это что за певцы такие? Кого ты имеешь в виду? – зацепился Лебедев.

– Да не знаю, – пожал плечами я. – Все, наверное. Как не включишь телевизор, так поют под фонограмму.

– Всё правильно, ты говоришь. Но не замечаешь главного – всё это делается для телевидения – для трансляции. Чтоб накладок не было. А так все наши певцы поют на концертах как положено. Да и как может быть иначе? – возмутился он. – Ведь трансляция показывается миллионам граждан. Что же касается обычного концерта, то я, конечно, всех дел не знаю, ибо не интересовался этим вопросом, но уверен, что никто из Госконцерта не разрешит певцам лишь открывать рот. Мало того, что это позор, но ещё и обман зрителей, который обязательно вскроется! Ведь такие действия можно квалифицировать как мошенничество. Зритель приходит на концерт, потому что хочет услышать живое исполнение. А с твоей фонограммой получится, что он слышит тоже самое, что и на пластинке у себя дома. Так в чём же тогда разница и за что он заплатил деньги? Молчишь? Вот и правильно!

– Нет, но я просто подумал, – произнёс я вспоминая, что в будущем размышляли на этот счёт совсем по другому и услышать на концертах живых исполнителей было крайне проблематично, особенно в попсе. Сейчас же такое исполнение было бы для меня… Однако до конца мысль я довести не сумел, потому что был прерван.

– Хватит думать. Репетировать надо было лучше, а не философствовать. Сегодня ещё много времени, так что навёрстывай упущенное, – сказал мидовец и, видя мой недовольный вид, добавил: – Имей в виду, сейчас от тебя зависит многое. В том числе и будущее как твоё, так и ансамбля. Провала нам не простят! Понял?

– Понял, – вздохнул пионер.

– Вот и хорошо, что понял. Так что репетируй, а я поехал в Минкульт, – произнёс Лебедев и, попрощавшись, ушёл.

– Во песец, – расстроенно сказал я и присел на кресло.

Ко мне подошёл худрук, а затем стали подтягиваться и ребята, окружая меня.

– Саша. Что случилось? Почему ты так плохо пел? Ты не попадал практически в семьдесят процентов нот. И скованность твоя была очень заметна. Откуда это? У тебя же были прекрасные вокальные данные. Скажи: ты это специально сделал? Назло товарищу Лебедеву? – с надеждой в голосе спросил Яков Моисеевич.

– Можно сказать и так, – хмыкнул пионер и, решив не расстраивать худрука, продолжил, – но на самом деле меня просто стесняет и бесит этот отвратительный костюм.

– Ах вот как…

– Ничего. Привыкну. Так что обо мне не переживайте. Всё будет хорошо, – успокоил я его и тяжело вздохнул.

Яков Моисеевич развёл руками, отошёл в сторону и, что-то записав, пошёл к звукорежиссёру. А я, всё ещё находясь в окружении, остался сидеть, исподлобья поглядывая на ребят.

– И что же делать? Петь-то ты как будешь? – участливо спросил меня Антон, присев рядом.

– Не знаю, – вздохнул пионер, понурив голову.

Повисла пауза, я осмотрелся и увидел озабоченные взгляды ребят. Однако продлилась тишина недолга и первой кто её нарушила была наша рыжуха.

– А я знаю, что Сашеньке нужно! – твёрдо заявила Юля, хлопнув в ладоши, и заулыбалась. – Знаю!

– И я знаю! – неожиданно поддержала её Лиля.

– Да? – дружно удивились Катя с Аней.

– Вы думаете о том же, о чём и я? – поднял бровь Антон.

– Да, по-любому, Сашку такое поможет, – хохотнул Мефодий.

– Яснее ясного, что Сашенцию необходимо, – хмыкнул носом заулыбавшийся Дмитрий. – Я б, кстати, тоже не прочь, – и видя, как все на него сразу же зашипели, быстро подняв руки, добавил: – Шучу!

– Саша, – твёрдо заявил подошедший ко мне Сева и, потрепав меня по плечу, успокоил, – не волнуйся, всё будет хорошо. Мы всё устроим, и ты сможешь достойно выступать.

Глава 22

Аэропорт Шереметьево. Таможня.

«Сегодня в 9:10 по московскому времени на таможенно-пропускном пункте произошло ЧС. Сотрудником таможни при проверке багажа пассажира, улетающего в ГДР, была осмотрена большая сумка, в которой находилось десять бутылок водки. При установлении личности владельца им оказался гражданин СССР Савелий Аркадьевич Бурштейн 1955 года рождения. В Германскую Демократическую Республику он отправлялся в составе группы (ВИА) «Импульс» с четырёхдневными гастролями. На вопрос таможенника: зачем ему столько? Бурштейн ответил, что для личного пользования. При последующем осмотре багажа участников ВИА было найдено ещё тридцать бутылок с подобным спиртосодержащим составом. Все участники заверили, что это для личного пользования. Сотрудники таможни, небезосновательно заподозрили граждан в попытке сбыть этот товар за рубежом. После совещания, в котором принимали участие работники таможни вместе с сопровождающими ВИА лицами из Госконцерт, МИДа, Минкульта и куратора от КГБ, было принято решение алкоголь изъять и вернуть его по возвращению ансамбля с гастролей.

Старший лейтенант КГБ Дятлов Л.П.»

* * *

После небольшого недопонимания на таможне, нашу гопкомпанию всё же решили не дисквалифицировать, а разрешить пролёт по заданному маршруту. Да собственно и не за что было на нас так сильно орать, как делал это товарищ Лебедев, обзывая нас всех алкоголиками, а меня ввиду того, что в сумке я вёз коньяк, презрительно клеймил меня интеллигентным пьяницей! Приходилось терпеть, ибо он, в отсутствии заболевшего товарища Мячикова, был в нашем турне главным. Вначале мидовец решил определить нас спекулянтами и контрабандистами, однако в конечном итоге приняв за лучшее, что такая фигня нам не нужна, ибо у нас и без барыжничества инвалютных чеков скоро будет завались, принял за аксиому версию, что мы – есть группа алкоголиков-диверсантов, которая своими действиями решили по максимуму дискредитировать советскую эстраду.

Далее слово взял представитель Госконцерта и тоже не особо стал стесняться в выражениях, грозя нам всем не только карами небесными, но и земными.

Всю экзекуцию ребята молчали, опустив глаза. Я тоже не стал вступать в дискуссию, а как и все глядел в пол, размышляя какой будет скандал, когда я на выступлении облажаюсь. Однако продолжалось это до поры до времени. Когда культурный Минаев заикнулся о том, что его организация рассмотрит личные дела членов ансамбля и примерно накажет персоны, лишив части заработной платы, я решил, что с меня хватит и от души пообещал прямо сейчас послать всех на *** и уехать всем ВИА в ресторан! Такой пассаж несколько остудил пыл некоторых зарвавшихся товарищей, и Лебедев перешёл к конструктиву, дав команду сопровождающему нас Кравцову всё разрулить. Одним словом, инцидент был исчерпан и даже наличие косух и ещё некоторой необычной одежды в багаже ансамбля у таможенников после этого недоразумения не вызвали никакого интереса.

Посадка, взлёт и посадка, прошли штатно и уже через четыре часа наш самолёт приземлился на германской земле.

В аэропорту нас встречала делегация посольских и лично Джон Джексон Тейлор, который всю эту кутерьму и затеял. Он стоял вместе с встречающей стороной, рядом с автоколонной из нескольких автобусов и, увидев нас, приветственно помахал рукой. Некоторые из нас тоже помахали в ответ и, спустившись с трапа, двинулись к ожидающим прилетевших товарищам.

К моему глубокому удивлению, ожидаемых мной фанатов, на лётном поле не было вовсе. Нужно сказать, что это очень удивило и насторожило меня, ведь что мои пластинки, что фильм пользовались в Европе, в том числе и в ГДР, неплохой популярностью. И то, что никто из почитателей моего таланта не пришёл встретить своих кумиров, было крайне странно, ведь в этом времени фанаты иногда буквально сходят с ума от одного вида почитаемых ими звёзд. В нашем же случае звездой был не только я – «Васиин», не только пока не очень широко известная наша группа, но и суперзвезда Катя Мячикова, сыгравшая главную роль в недавно вышедшем мегаблокбастере. А посему, в то, что сейчас у неё не было фанатов в Германии, поверить было крайне сложно. Как только мы поздоровались со встречающей стороной, я сразу же решил прояснить этот вопрос у американского продюсера.

– Александр, мне пришлось пустить дезинформацию и сказать, что вы приезжаете только вечером и не на самолёте, а на поезде. Понимаешь ли, что ты, что группа, пользуетесь очень большой популярностью. Я уж не говорю про Екатерину Мячикову. Теперь её фанатами является половина населения Земли. Особенно мужская её часть. Я боюсь, что если бы они узнали, что вы прилетите сюда, то выехать из аэропорта для нас было бы большой и, возможно, не разрешимой проблемой. Уже сейчас многие вокзалы буквально кишат вашими фанатами. Поэтому, не смотря на очевидные плюсы, которые нам удалось бы получить от съёмок встречи суперзвёзд, я считаю, что мы поступили правильно, пойдя на некоторый обман ради общего дела.

Я похвалил Тейлора за смекалку и мы прошли к ожидающим нас автобусам. Тейлор предложил мне поехать с ним в машине, чтобы по дороге переговорить о делах, но Лебедев категорически отверг такую идею, сославшись на инструкции – быть всем вместе. Увидев растерянное лицо американца, я в свою очередь предложил американцу поехать с нами и тот, согласившись, перешёл в наш автобус.

Сначала я хотел было предложить всем сесть на задние сидения, ибо уже получил инструкции – вести беседу с Тейлором только в присутствии кого-нибудь из сопровождающих нас членов комиссии, но вовремя вспомнил, как рычат автобусы в этом времени, и мы заняли место в самом начале салона.

Расселись так. Я у окна. Рядом Тейлор. Слева от него, через проход Минаев. Позади нас Кравцов с неизвестным мне посольским. Спереди Лебедев и Карпов – тоже товарищ из нашего посольства. Ребята из группы сели в центр салона, а ансамблю «Берёзка» были предоставлены два других автобуса.

– Ну что, Александр, как у тебя дела? – громко, чтобы слышали все заинтересованные лица, спросил меня Тейлор, как только наша кавалькада выдвинулась в сторону города Дрезден.

– Всё нормально, Джон, а как у тебя? Как идут продажи пластинок и что происходит с фильмом?

– Всё не то, что прекрасно, но в высшей степени великолепно. Картина пользуется бешенной популярностью, как здесь в Европе, так и в обеих Америках. Мне уже не раз предлагали частично продать права на её показ, а также склоняли к выпуску видеокассеты. Но я помню наш с тобой разговор по этой теме, поэтому объяснил, что права никому уступать не буду, а о выпуске кассет можно будет поговорить не раннее, чем через полгода. Правильно?

– Да, Джон, всё правильно, – кивнул я. – Фильм должен собрать как можно большую кассу с кинотеатров и только после этого его имеет смысл продавать на видео носителях.

– Саша, как я уже сказал: фильм пользуется бешенной популярностью, поэтому возникла мысль и, насколько я понял, её разделяют и твои коллеги. Нам необходимо срочно подумать о продолжении. Я понимаю, что в данном случае продолжение придумать крайне сложно, ведь кажется, что история уже закончена, но пойми, фильм только за первый уикенд собрал кассу в сто шестьдесят миллионов долларов. Это неоспоримый рекорд! Конечно, тут сыграло и то, что я, по твоему совету, более двух миллионов вложил в рекламу, но тем не менее всё равно никто не ожидал такого грандиозного успеха! Если бы картина вышла чуть раньше, то мы непременно выдвинули бы её на Оскар в категории лучший иностранный фильм. Нет сомнений, что статуэтка была бы наша. Но, к сожалению, мы немного опоздали, поэтому теперь сможем её номинировать лишь на следующий год. И я уверен, мы, наверняка, добьёмся успеха. Лукас точно не успеет снять продолжение своих «Звёздных войн», а других конкурентов у нас нет. Вряд ли кто-то сможет потягаться с нашей картиной. Н-да… Но время, как известно – деньги. Сейчас, Саша, я думаю, что имеет смысл немедленно заняться сценарием для второй части. Если у тебя сейчас нет никаких идей, не волнуйся. Я смогу устроить так, что лучшие сценаристы будут работать на нас, помогая тебе в придумывании и написании.

– Мы тоже так считаем, – повернув голову, влез в разговор Лебедев. – И даже уже есть некоторые наработки по этому поводу, – а потом наябедничал: – Но вот Васин от чего-то сценарием ко второй картине заниматься не хочет.

– Не хочет? Почему? Сейчас же самое время, – удивился Тейлор, вопросительно посмотрев на меня.

– Мне кажется, нужна пауза в повествовании, – пояснил я свою позицию. – Сейчас имеет смысл получить с уже вышедшего фильма как можно больше, начать муссировать слухи про возможное продолжение, а самим снять другую картину про совершенно другую историю.

– А продолжение?

– Продолжение обязательно будет, но чуть позже, – заверил его пионер.

– Когда? В какие сроки, по твоему, это должно произойти? – бесцеремонно встряв в разговор, задал интересующий всех вопрос Минаев.

– Через два года – аккурат к Олимпиаде, которая будет происходить у нас в 1980 году, – ответил пионер и вызвал крайне негативную реакцию всех без исключения заинтересованных лиц.

И члены комиссии и американец от такой цифры обалдели, но достаточно быстро взяли себя в руки и принялись доказывать мне необходимость снять продолжение именно сейчас, когда зрители этого хотят. Я же стоял на своём и говорил, что в планах второй фильм есть, но придумывать сценарий сейчас нельзя, ибо от той истории нужно отдохнуть, переключив внимание на другую. Те напирали, но я лишь отрицательно мотал головой.

– Так что же предлагаешь снять ты? – в конце концов задал уставший Тейлор правильный вопрос.

– Я уже написал сценарий для фантастического фильма. Он будет ничуть не хуже снятого. Поэтому снимать предлагаю его.

– Сценарий ещё не утверждён, – тут же добавил Лебедев.

– Ну так вот, – отмахнулся я и, не дожидаясь очевидного вопроса, продолжил: – Он о том, что на планету Земля прилетает…

И в течение пятнадцати минут рассказал общий сценарий придуманной «мной» картины, достав из сумки некоторые рисунки и показав их. Закончил рассказ о фильме так: – Товарищ Тейлор, товарищи, в прошлый раз Вы послушали меня, поверили мне и теперь мы на коне. Поэтому если вы всё ещё собираетесь восседать в седле, а не свалиться под копыта коня, то советую прислушаться к моему чутью и делать в точности по моему плану.

– Васин, правильно ли я понимаю, что ты предлагаешь всем нам плясать под твою дудку? Выполнять всё что твоей душе будет угодно? – подвёл итог услышанному Лебедев, сделав недовольную физиономию.

– Не плясать, а помогать всем нам сваять очередной мировой шедевр. Фильм про робота у нас уже есть, теперь будет фильм про инопланетянина.

Конечно же, мой спич особого впечатления ни на кого не произвёл и, как только я его закончил, со всех сторон посыпались доводы чем и почему робот лучше инопланетянина. Через десять минут вдалбливания школьнику прописных истин Тейлор подвёл итог: – Саша, мы точно знаем, что кино про киборга будет успешным, ведь оно будет показано ждущим его зрителям. А вот как воспримет зритель новый фильм мы знать не можем. Поэтому я всё ещё считаю, что нужно снимать продолжение, – и выразительно обведя взглядом поддерживающие его персоны, абсолютно нелогично закончил: – Но раз ты считаешь, что сейчас лучше снять про инопланетян, то так тому и быть. Моя компания готова с завтрашнего дня начать финансирование новой картины.