Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 272 страниц)

– Вот насчёт гитары… Ты имеешь в виду ритм-секцию, перебор, или ты и соло умеешь? – с набитым ртом, жуя точно такую же снедь, поинтересовался Антон.

– Я имею в виду вообще всё, – сказал всё тот же скромный мультиинструменталист, налил себе ещё полстакана, выпил и продолжил. – Ну, что-то типа этого, как там его звали-то? Позабыл совсем, – уже почти не играл театр я, потому как из головы фамилия топ-композитора напрочь вылетела. – О, вспомнил. Николая Римского-Корсакова знаете? Слышали? Сейчас напомню. Мефодий, помоги мне, пожалуйста. Постучи на барабанах – просто ровно одной бочкой.

«Остапа несло» … Я, что называется, закусил удила и прекрасно это понимал, но мне не хотелось останавливаться, а хотелось праздника…

Выпили ещё. Закусили. Затем разошедшийся гений взял гитару.

– Постучи по бочке. Быстрее… быстрее… быстрее… – корректировал юное дарование барабанщика. – Вот так нормально. Продолжай стучать в таком темпе.

Присел на стул и приступил к полету шмеля… В смысле сыграл композицию – «Полёт шмеля» на скорости в двести семьдесят ударов метронома в минуту…

https://www.youtube.com/watch?v=4-ucKUh4nqU

Когда закончил, Дмитрий упал на колени передо мной и начал делать поклоны, как будто молясь.

Нет, он был не пьян. Точнее, был он не очень пьян, просто, вероятно, психика дала сбой… Я его понимал, ибо в той жизни такое видел. Только тогда молились не мне, а я, услышав, как на гитаре играет один виртуоз.

Диму еле-еле усадили на место.

– Кстати говоря… Вот, неплохую тему недавно придумал. Называется композиция «Красная звезда». Мефодий, постучи, пожалуйста, обычный ритм, – и я начал играть Yngwie J. Malmsteen – «Black Star».

https://www.youtube.com/watch?v=dmFzT_BtVLk

(Главному герою известно, как переводится слово «Вlack» – Прим. автора.)

Тут необходимо добавить, что вторую часть этой композиции нужно играть уже, что называется – «всем оркестром». Я знал, что на людей этой эпохи такое быстрое перебирание пальцев в сочетании с прекрасной мелодией, которую «пела» гитара, произведёт ошеломляющий эффект.

И, конечно же, не ошибся.

– Просто обалдеть можно! – закричал Антон.

– Стоп! Тихо! – заорал я, видя, что народ повскакивал со стульев и собрался ломануться ко мне, дабы устроить очередные «обнимашки». – Мефодий, иди выпей, а тебя, Сева, я хочу попросить сыграть несколько нот на клавишах для фона. Композиция называется «Мечта». Где б записать ноты?

Мне протянули тетрадный листок и карандаш. Записав отдал его Савелию.

Тот глянул и, сказав:

– Понял, – пошёл к инструменту.

Вскоре, этот мир впервые услышал отрывок из композиции Yngwie J. Malmsteen – «Icarus’ Dream Suite Op.4»…

youtube.com/watch?v=2rF5Kvr9pVo

Когда закончил, то увидел, как упал на колени Антон, ну а Дмитрий уже давно на них стоял.

«Так… – осмотрел я паству. – Непорядок! Кто отлынивает?! Почему молятся не все?!»

Сева сидел и, как мне показалось, сосредоточенно смотрел в потолок. Мефодий грыз ногти, а Юля в очередной раз вытирала льющиеся слёзы.

«Ладно, будем считать это уважительной причиной. Двое в ступоре, третья плачет, двое на коленях – неплохо для начала…»

Через минуту Юля взяла себя в руки и этими самыми руками стала поднимать ребят с пола, приговаривая:

– Ребята, ну хватит… ребята, ну встаньте… Мефодий, помоги мне. Саша, ну хоть ты им скажи.

– Друзья мои, поднимайтесь. Гоу ещё по пятьдесят «за сбитый»…

Остапа несло всё дальше и дальше, но он, в смысле я, решил, что это – последняя, ведь мне ещё домой, к маме… Чтоб её сильно не расстраивать, нужно было прийти на своих ногах и желательно на двух.

– За нас, – сказал я тост и продолжил: – Давайте, наверное, закругляться потихонечку… я поеду. Мне домой пора. Пока доеду, а то поздно уже.

– Погоди, вместе поедем, – сказал Антон и добавил: – Сева тебя подбросит. Он на машине, – и, обращаясь к клавишнику: – Подбросишь их?

– Да, конечно, почту за честь, – рубанул тот, и все немного удивились концовке фразы.

Наступила тишина. Ребята жевали бутерброды и думали о чём-то своём.

– Почему же мне в моей жизни этот цыган не попался?! – глядя на полупустую бутылку, неожиданно зло заорал Дмитрий и с силой ударил кулаком по столу, да так, что вся снедь подпрыгнула, а падающую открытую бутылку пришлось ловить рукой мне.

Его потрепали по плечу, налили полстакана и предложили не расстраиваться, пообещав, что всё будет хорошо…

– Александр. Я, наверное, выражу общее мнение. Давай к нам в ансамбль? Хочешь вторым гитаристом, хочешь басистом, – сказал Антон и начал перечислять все преимущества участия в их ансамбле, так сказать заниматься саморекламой. – Студия-база есть. Концерты будут, а с твоим репертуаром – тем более. Известные станем, а там глядишь, через несколько лет и по телевизору может быть зазвучим или по радио покажут, – строил воздушные замки лидер ВИА, путаясь в деталях, а коллектив в ожидании ответа смотрел на меня.

«Эх вы, мои детки… По радио покажут, говоришь… Что же вам ответить-то на это?..»

Выдержал небольшую «рекламную» паузу, я произнес:

– Нет, ребята. Спасибо за предложение, но я не смогу пойти к вам в ансамбль.

– Но почему, Саша? – расстроено спросил Антон.

Народ заметно приуныл и ждал ответа.

– Я не смогу пойти к вам ансамбль, потому что ваши планы очень долгие и с моими планами вступают в противоречие, – пояснил пионер непонимающим товарищам.

– И какие же у тебя планы? – поинтересовался Дмитрий, ставя только что опорожнённый стакан на стол вытирая при этом красные от «портвейна» губы рукавом белой рубашки.

– Во-первых, я собираюсь зарегистрировать песни в ВААП, потому как так делают все попаданцы… – развалившись на стуле, принялся вещать стратег.

– Кто делает? Куда зарегистрировать? – задал вопросы ничего не понявший Мефодий и посмотрелл на также непонимающих собутыльников.

– Неважно кто! А вот где?.. На этот вопрос у меня ответ есть. ВААП – Всесоюзное агентство по авторским правам. Если вы не в курсе, то СССР присоединилась к ней недавно, а в 1973 году. Также, в ближайшее время я собираюсь следовать намеченному плану. Во-первых, некоторые композиции для популяризации своей музыки я планирую предложить различным исполнителям, певцам и певицам. Во-вторых, приложить все усилия для скорейшего продвижения этих песен на радио и телевидении. В-третьих, я собираюсь создать англоязычный проект для покорения Запада. Ну и, в-четвертых, я не могу присоединиться к вашему ансамблю, потому что хочу создать свой, где я буду рулить, буду деспотом и тираном, – закончив спич, улыбнулся обалдевшим ребятам и «хлопнув» стал разъяснять нюансы: – Ансамбль будет петь только мои песни, никаких «Песняров» и «Beatles» там и близко не будет! Я буду говорить, что, как и когда делать, соратники будут делать лишь это. Моя цель проста – максимально быстро пробиться наверх советской эстрады, и я знаю, как и что нужно для этого делать! Заметьте, не «думаю», а точно знаю! Ввиду этого предлагаю вам всем перейти ко мне, в мою группу. Мы станем известны, будет много денег и много счастья! – обещаниями светлого будущего закончил свою речь пьяный вербовщик.

Ребята молчали. Сева сидел в задумчивости и нажимал одну и ту же клавишу на выключенном, запасном, советском синтезаторе.

«Это что, у него привычка, что ли такая: то лыбиться, то впадать в задумчивость?»

– И как же будет называться твой ВИА? – поинтересовалась на этот раз не плачущая принцесса.

– Думаю, «Импульс».

– Почему «Импульс»?

– Не знаю. Прикольное название. Быстрый – «Импульс», – сказал я и быстро махнул правой рукой – боксёрский «прямой в бороду».

Все заулыбались, кроме Антона с Мефодием, те, наоборот, загрустили. Ну да, у них эта демонстрация должна вызывать совсем другие ассоциации.

– Ты говорил про заграницу. Ты с этими песнями там хочешь выступать на русском языке? – задал Антон логичный вопрос.

– Нет, конечно. Эти композиции для внутреннего пользования. Для загнивающего, но неплохо пахнущего Запада песни будут в основном на английском. Ну, или на каком-нибудь другом.

– А ты что английский знаешь?

– Да. Английский нормально, немецкий не очень, но это неважно…

– У тебя уже есть песня на английском? – спросила Юля и, посверлив меня взглядом, утвердительно подытожила: – Есть!

«Ух, телепатка ты моя реинкарнированная!.. Может, по шампусику с вискарём вдарим?.. а затем… эх-эх-эх…»

Глаза у ребят загорелись, и началось:

– Спой… сыграй… пожалуйста… просим…

Я не стал сильно «ломаться» – на фига?! Тем более я и сам ждал, пока они меня упрашивать начнут.

– Да, ребята, есть одна готовая. Другие в работе. Песенка небыстрая, и в одну гитару хорошо звучит только первая её часть. Остальное нужно играть вместе со всеми инструментами, в том числе и барабанами, впрочем, как и большинство моих композиций, – сказал я, взял гитару и пошёл к микрофону.

Что ж, наверное, пришло время познакомить ребят с новым коллективом – «Metallica».

Эх, «Металлика» … Как много в этом слове для сердца русского слилось! Сколько лет, сколько зим! Ноты, тексты, плакаты, пластинки, фотографии, «Горбушка», Тушино… Как давно это было и будет ли теперь…

Когда вышел в 1991 году «The Black Album», в который входила песня «Nothing Else Matters», фанаты, любящие метал-рок, были в эйфории. Все только и говорили о новых хитах. Подростки во всех подвалах СССР разучивали песни с альбома.

А 28 сентября 1991 года «Metallica» выступила в СССР в рамках фестиваля «Монстры рока», который проходил в Москве на лётном поле в Тушино.

В фестивале, кроме «Metallica», принимали участие ещё несколько групп. Нормальными из них были только – грув-метал-группа из Арлингтона, Техас, США – «Pantera» и наш анархический «Э.С.Т.» Также там выступала непутёвая группа «Black crows» и старичьё «AC/DC». В основном народ, конечно, пришел на «Metallica», и народа этого было немерено. По разным данным, что-то около миллиона человек.

Вообще этот фестиваль, впоследствии больше стал известен, не как «Монстры рока», а как «Тушинское попоище»! Причина этого одна. Свободный вход людей и свободный внос всего, что тебе хочется и в любом количестве.

Многим хотелось алкоголя. Бутылки водки, вина, коньяка, ящики с пивом и из-под пива, буквально валялись на каждом шагу. На ящиках сидели, стояли и лежали. Одним словом была полная свобода пития: кто во что горазд, кто что может, и кто что хочет.

Огромное количество людей еще до полудня, а концерт должен был начаться днём, было, как говорится, в хлам – валялось, слонялось и шаталось. Вагоны метро в сторону Тушино были битком набиты предвкушающей веселье молодёжью. На улице же стояли огромные многокилометровые автомобильные пробки. Движение на некоторых улицах было вообще перекрыто. Около пятнадцати тысяч сотрудников ОМОН и милиционеров пытались обеспечить какое-то подобие порядка. Но что они могли сделать с находившейся в угаре миллионной толпой?!

Всё бухло в районе было выпито уже в восемь утра, то есть сразу же после открытия магазинов. И это я ещё не говорю о круглосуточных торговых точках. В то время палаток с круглосуточной продажей горячительного без отдыха и перерывов на обед было пруд-пруди. Там продавалось всё и всем, включая небезызвестный спирт «Рояль», который стоил чуть ли не в два раза дешевле, чем обычная водка. Поэтому народ уже с утра был весел, но уже не бодр.

Некоторые люди приезжали за два-три дня до начала шоу и жили в палатках. Так как этот концерт происходил на тушинском лётном поле, то над полем прыгали парашютисты с самолёта. Некоторые из этих отчаянных типов приземлялись в «дружеские» объятия миллионной массы фанатов. Я видел, как один из парашютистов приземлился прямо в толпу и тут же пожалел об этом. Мало того, что его чуть не разорвали, так его средству посадки, сразу же пришел капец – парашют был немедленно разорван, разрезан и разодран на тысячи сувениров.

Над головами слушателей также летал военный вертолет. На хрена он летал, было непонятно, но бесил он всех. Вообще, звук на концерте был так себе ввиду того, что все происходило на поле, а в поле акустика ещё та… Усугублял же ситуацию со звуком этот летающий монстр, который заглушал и без того ревущие на полную мощь колонки, звуком своих грёбаных винтов.

Но, в принципе, всем было все по хрену.

Огромная малоадекватная толпа, страдающая сушняком, опьянением, похмельем и передозировкой одновременно, бесновалась весь день. Как выдержал это микрорайон Тушино – загадка, сравнимая с загадками Бермудского треугольника – не меньше.

Когда я вспомнил о том концерте, то подумал, что неплохо было бы исполнить такую же хрень, только в больших масштабах, в этом времени, на Западе, если – или когда всё у меня срастется…

Сейчас же хронопутешественник знакомил музыкантов с песней «Nothing Else Matters».

https://www.youtube.com/watch?v=tAGnKpE4NCI

Ребята вновь были в шоке, от простоты и гениальности сверхвеликолепного мегашедавра.

Опять спокойный проигрыш, фактически такой же, как в начале компазиции, и всё – конец.

И всё… взрыв!

– Прекрасно!! А-а!! Сашка!!! Сашка!! Александр, это невероятно! Это – лучшее, что я слышал в своей жизни! А-а! На Западе даже близко такого нет! Сашка!! Ты величайший певец и композитор! Какая великолепная песня! Но как?! Как ты смог такое придумать?! – орал или Антон, или Дима, или Мефодий, а точнее сказать – орали они все вместе.

Им вторила лезущая обниматься Юля. Сева же опять проявлял мало эмоций – просто улыбался с горящим в глазах огнём и постоянно посматривал на потолок.

Все гудели, все галдели. Всем нравилось… и даже очень.

Я особо щёки не надувал, но и не сторонился. Пусть хвалят. Ведь, действительно песня крутая, а сыграл и спел я её не плохо. Ха-ха. Не Хэтфилд, конечно, но тоже кое-что умею.

А ребят я понимал. Людям, которые слышали эту композицию даже через двадцать лет после написания, она очень нравилась, что уж говорить о реакции людей на двадцать лет «до».

– Я восхищена! Эта прекрасная песня! – сказала Юля. – Очень, очень, – она как-то смешно зажмурилась, вероятно, показывая, как ей понравилось. – Ты молодец! Браво! Бис! – с восторгом в голосе прокричала она, пытаясь переорать гвалт, и захлопала в ладоши. – Молодец!

«Спасибо, я знаю, что я красавец», – скромно подумал Саша, в смысле я.

Когда все немного успокоились, Дима спросил:

– Слушай, а о чём эта песня-то? А то я английский толком не знаю.

– Песенка о любви. Сама песня называется – «Остальное не важно». А о чем? Как бы тебе объяснить, если коротко… – сказал я и «сурьёзным» взглядом обвёл ребят. Затем, посмотрел в сторону, Юли и начал:

– Древняя, как и наш мир, история… Он любит её, – делаю небольшую паузу. – Она же его не любит, – опять пауза. Народ ждёт. – И в конечном итоге, – пауза. Жду… жду… жду… – В конечном итоге её переехал экскаватор!

Тишина. Никто не въехал… а через секунду взрыв хохота.

«Ха-ха-ха!»

Я тоже смеюсь: мне понравилась самому, как получилось их подколоть.

– Не, ну а если серьёзно? О чём? Интересно же, – слышу я вопрос не прекращающего смеяться Димы.

– Давай я смысл тебе расскажу. На русском языке перевод звучит несколько странно:

Мы так близки, где б ты ни была,

Мы всегда вместе.

Мне всё равно, что делают остальные, – я тебя люблю.

Остальное не важно…

(Один из вариантов перевода небольшого фрагмента текста песни прим. Автора)

Затем подумал и пересказал ещё один из переводов этой композиции, который видел в интернете…

– Короче, любовь-морковь. Приблизительно об этом там и поётся, – разливая горячительное по стаканам и взяв бразды правления гуляньем в свои руки, сказал великий музыкант.

– Да, действительно, странно звучит, – согласился Дмитрий. – А на английском слушается хорошо.

– Ну, так она изначально писалась на английском. Вот и звучит хорошо на английском. Писалось бы на китайском, то и слушалась бы и на японском хорошо… наверное.

– Там немного не такой перевод. Я английский знаю, там немного не так, – разоблачила меня реинкарнация.

– Конечно не так. Но приблизительный смысл я раскрыл. Это перевод с рифмой, если без рифмы, то вообще слушаться не будет. Ладно, ребята, мне действительно пора домой. Сева подбросишь?

– Да, подожди ты! Саша! Тут такие дела творятся, а ты домой собрался. Давай, может быть, ещё выпей и спой что-нибудь такое, чтобы было весело! И на нашем! На русском! А Севка тебя довезёт. Делов-то на пять минут. Заодно и пузырь добьём! – со взглядом горящим убеждал меня уже окончательно окосевший Дмитрий, при этом пытаясь всё время положить свою руку мне на плечо и постоянно промахиваясь.

– Дима! Хватит! Хватит пить! И спаивать Сашеньку хватит! Он же ещё ребёнок, – ласково произнесла принцесса, с любовью глядя на принца немного нахмуренной моськой.

Хотя, быть может, это просто фантазии пьяного разума… В голове пронеслась приснопамятная фраза: «Они же дети!» или «Я же мать!» – и я закашлялся…

– Вот видите – ему плохо! А вы!..

– Кхе, кхе… Не беспокойся Юля, всё хорошо. Просто поперхнулся, – заверил я королеву, а сам подумал: «На русском, значит, песню хотите? Весёлую, значит? Ну-ну. Сейчас я вам устрою… весёлую!..»

– Давайте сначала тогда по пятьдесят, – предложил качающийся Мефодий.

Положил гитару, подошёл к столу. Мне налили. Я сказал «ещё», и мне налили почти целый стакан.

Хлопнули…

– Ух … Ну, Юля, радость моя, слушай песню!

Взял стойку с микрофоном и понёс её к пианино. Небодро уселся на стул. Меня шатало.

«Всё ясно, я пьян».

Пробежал по клавишам.

«Вроде ничего. Особо сильно инструмент не расстроен. Что я сыграть-то хотел?.. Забыл!.. Н-да…»

Поставил локоть на клавиши, облокотился подбородком и прикрыл глаза.

«Тут так хорошо под липами», – пронеслась фраза из романа «Мастер и Маргарита».

«Вот посплю немного, а уж тогда… Тогда уж я им покажу… чего я там хотел… показа…»

– Саша! Саша! – донесся откуда-то издалека через сон голос Антона. – Саша, ты храпишь. Ты что, уснул?!

– Я?! Да нет, конечно! – оглядываясь по сторонам, пытался сообразить я, где нахожусь, что вокруг происходит и чего от меня хотят.

– Ты спишь?

– Нет! А вы кто? О-о! Свои! – осмотревшись, пришёл в конечном итоге к выводу пионер.

– Саша. Ты хотел песню спеть – весёлую…

– Я? Песню? Да ещё и весёлую? С чего бы это? Гм… Ну, раз обещал… сейчас споём… Песню, значит… Гм, весёлую… Гм… Ну, так получайте! – пробормотал себе под нос композитор и приступил к исполнению.

Игры и Престолы —

Много серий и сезонов,

Персонажей тоже много,

Многих я уже не вспомню, но…

Сиськи и драконы навсегда!

Карлик, там есть карлик! Там есть карлик! Там есть карлик! Там есть…

Девки, непотребства, Песня Льда…

Старки умирают, постоянно умирают, но

Сиськи и драконы навсегда!

Джоффри – непоседа, извращенец, всё по Фрейду, а…

Шубы и рыжухи, холода…

Племя одичалых за стеною точно знает, что…

Сиськи и драконы навсегда!

Ходор, Ходор-Ходор, Ходор-Ходор, Ходор-Ходор, Ходор…

Зомби, войны, нагота

Евнухи, измены и бастарды повсеместно, но…

Я люблю, этот сериал,

Ведь в нём есть Джон Сноу —

Милый обаяшка, ненаглядный кучеряшка и…

Мог я книги давно прочитать

Но я не прочел…

Ставки, делай ставки, делай ставки, делай ставки…

((с) «Запрещённая песня про игру престолов» (автор Сыендук) переделка заставки из сериала. – Прим. автора.)

https://www.youtube.com/watch?v=CSaq-fljdpE

Я пел, мне было клёво. Народ же был в шоке, проникшись необычностью композиции и драконами…

– Про что эта песня, Саша? А то я что-то не поняла, – прокашлявшись, спросила Юля, когда я закончил музицировать, а она отошла от шока.

– Как про что? Я что, на английском её спел, что ли? – удивился великий певец и протёр ладонью лицо. – Про драконов и сиськи, конечно.

– Фи, Саша… Нельзя так говорить. Это некультурно, – отчитала меня красавица.

– Что некультурно? Говорить «сиськи» некультурно?

– Да! Нужно говорить – «грудь».

– Понял. Исправлюсь! Значит, будет теперь петься так… – пытался сообразить великий поэт, что же будет. – «Грудь и драконы навсегда, а шубы и рыжухи, холода». Так?!

Юля застеснялась и покраснела, а Дмитрий заржал как конь…

– Александр, а что за строчка в конце песни – «Делай, делай ставки»? – задал логичный вопрос до этого молчащий Сева, и я закашлялся…

– Э– э… Я, что и такое спел? Гм… Э– э… Ну это так, экспромт… в общем-то, так сказать, в принципе, да… а вообще – остальное неважно. Ну что Сева, «go»? – слез я со скользкой онлайн-темы и спросил у застывшего клавишника.

Сева, до этого вновь изучавший потолок, посмотрел на Антона.

– Езжайте. Тогда и Юлю с собой возьмите. Мы ещё посидим полчасика, уберёмся и тоже по домам. Александр! Я тебе позвоню… Мы всё обсудим с ребятами. А завтра уже соберёмся, ещё раз переговорим и всё решим, – сказал Антон.

– И помните – зима близко! – заорав, напомнил всем «Джон Сноу», пожал руки и зигзагами пошёл на свежий воздух.

Сначала мы завезли Юлю. Она жила рядом со станцией метро Рижская. Попрощавшись, красавица, хохотавшая всю дорогу над моими шутками-прибаутками, сказала «до скорой встречи» и побежала вприпрыжку к подъезду.

«Странная девушка: то плачет, то смеется, но добрая и симпатичная, к тому же очень сильно напоминает ту, мою Люсю. Эх-эх-эх…»

– Александр, хотел задать тебе один вопрос, – произнёс молчавший всю дорогу Сева, когда мы подъехали к моему дому, и я уже собирался выходить.

– Ну…

Тот помолчал и горячо начал:

– Как у тебя это получается? Ведь это нонсенс, ничего подобного в жизни не бывает! Я учусь в музыкальном училище уже третий год. До поступления в «Гнесинку» я всю жизнь занимался музыкой. У меня все родители профессиональные музыканты. Я ничего подобного не видел и не слышал никогда! По сравнению с тобой все лучшие барабанщики мира ничего не стоят, все гитаристы тоже! Так играешь ты, не играет никто! И быть может никогда уже не сможет сыграть. Jimi Hendrix, которого до сегодняшнего дня я считал величайшим гением, просто бледная моль по сравнению с твоим талантом! Те стихи, что ты сочиняешь, есть величайшее стихотворения, которые можно смело ставить в ряд с Пушкиным и Маяковским…

«О-о… даже Маяковским?! Что-то загнался ты, друг Савелий, дифирамбы мне петь. Ну, а насчёт стихов тебе повезло, что я не успел спеть какую-нибудь хрень из полусветлого будущего. В нём – в будущем, девяносто процентов песен написанных после двухтысячных годов смысла попросту не имеют. А если и имеют, то он – смысл, появляется лишь если сожрать килограмм какого-нибудь крайне запрещённого вещества… да и то вряд ли».

– Ну, а последняя песня, – тем временем продолжал Савелий, – это просто шедевр! Это очень, очень слабо сказано!.. Я комсомолец, и мне трудно произнести следующие слова, но я просто не могу их не сказать. Точнее, мне нужно задать тебе вопрос, – он закрыл глаза, посидел несколько секунд, затем открыл их и, посмотрев на меня, с грустью и робостью в голосе произнёс:

– Скажи, Александр… ты – Бог?

«Н-да… Ничего себе, человека прибило. То-то он всё время в потолок посматривал…»

– Как знать, друг Савелий. Все мы чуточку маленькие боги, ведь создал нас Бог по своему образу и подобию, – раскрыл пионер антипионерскую действительность комсомольцу. – А вообще… Я просто знаю, как надо делать, вот и всё! Остальное не важно. Покедова, – сказал и вышел из «Волги».

Пока шёл от машины к подъезду, в голове звучали слова:

Кто знает, что ждет нас?

Кто знает, что будет?

И сильный будет,

И подлый будет.

И смерть придет,

И на смерть осудит…

((с) Г. Аполлинер. – Прим. автора.)

Через полчаса, ложась спать, выглянул в окно. Машина Севы всё ещё стояла во дворе, а затем потихонечку тронулась и поехала.