Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 194 (всего у книги 272 страниц)

До просмотра этого «фильма» мне казалось, что Стругацким просто по жизни не везло и им попадались какие-то самовлюблённые сценаристы и режиссеры, пытающиеся самореализоваться, паразитируя на их славе. Но когда я увидел ЭТО, я осознал, что невезение – это слишком мягкое слово. Тут просто порча какая-то наведена. Причём наведена она не обычным рядовым колдуном, а непосредственно самим врагом рода человеческого.

Конечно, ещё были и другие фильмы, которые были экранизированы по книгам Великих фантастов, но все они лично мне тоже не понравились. Все они, волей или неволей, обязательно уходили от сценария в дебри разума режиссера и добавляли какую-то свою идею, которая, как правило, была абсолютной дичью.

Естественно – это лично моё мнение, и оно может не совпадать с мнением других людей. Но я видел в той истории всё именно так – авторов либо не любили и снимали так специально, либо просто ненавидели и всячески извращали их прекрасные работы.

Отсюда, кстати говоря, возникает вопрос: было ли за что авторам быть обиженными на власть? Моё мнение, что – да. Было. И ещё как.

Представляю, как они негодовали, когда видели, что эти горе киношники понаснимали и как извратили их книги, заодно угробив государственные деньги. А главное, лишив на десятилетия возможности переснять и что-то изменить!

Одним словом – ужас и ещё раз ужас!

Глава 23

– В общем, моё предложение состоит вот в чём: я вам даю два сценария, вы пишите по ним романы. Один сценарий отдаёте Хачикяну и говорите, что это ваш. Помогаете ему снять фильм, а сами тем временем по нему пишите роман. Далее мы его вместе редактируем, и я договариваюсь о его публикации. Не знаю, получиться ли выпустить книгу сразу, но насчёт публикации в журналах, я думаю, договориться будет можно. Как это сделаем, вы начинаете писать роман по сценарию фильма, который сниму я.

– Заманчиво, но мы так никогда не делали, – сказал Аркадий Натанович.

В этот момент за стеной раздался какой-то шум, и дверь попробовали открыть.

– Кто там ломится? Занято! – крикнул я и, посмотрев на старшего брата, переспросил: – Вы говорите, не делали так?

– Да, – подтвердил тот, кивнув.

– Это не беда. Я думаю, вы со мной согласитесь, что всё в нашей жизни происходит когда-нибудь впервые. Поэтому, раз уж звёзды так сошлись, что мы с вами вновь встретились, то почему бы нам не поработать вместе? Со своей стороны, после реализации данного проекта, я смогу вам предложить следующий проект. Обещаю, что как только мы снимем для конкурса фильм, и я запущу сериал на Кубе, я сразу же вплотную займусь вашими романами. Мы вместе напишем нормальный и адекватный сценарий под них, не меняя почти ничего, и снимем как минимум четыре фильма: «Трудно быть богом», «Понедельник начинается в субботу», его продолжение «Сказка о тройке» и «Град обреченный». Но хочу предупредить сразу, из «Града» всю антисоветчину и двоемыслие нужно будет убрать. Если этого не сделать, то, во-первых, с цензурой замучаемся бодаться, а во-вторых, ни к чему шатать строй. Мы снимем просто фильм, без какого-либо двойного смысла. Просто главный герой идёт по карьерной лестнице вверх и когда туда доходит, оказывается, что вокруг из друзей у него никого, кроме одного, которого он однажды предал, не осталось.

– Гм, ну так, наверное, тоже можно, – согласился младший брат, переглянувшись со старшим. – Только вот всё дело в том, что хронометраж у фильмов маленький – я имею в виду относительно книги. Мы как-то засекали. Средний роман, если его читать вслух и не спеша, прочитывается приблизительно за десять часов. Если читать про себя, и быстро, то часа за четыре-пять. Как такой объём уместить в фильм? Роман волей не волей, а придётся сокращать. Или я что-то не правильно понимаю?

– Да, нет. Всё Вы правильно понимаете. Так оно и есть. Если произведение не резать, то оно никогда не влезет даже в два часа хронометража. Поэтому мы не будем извращаться, а сделаем четырёх, пяти, или сколько потребуется, серийный фильм и он будет многосерийным. Вот и всё.

– Но тогда его не смогут показывать в кинотеатрах? – заметил старший брат.

– Я думаю, что смогут, – отмахнулся я. – В ближайшее время я собираюсь заняться этим вопросом и убедить Минкульт крутить в кинотеатрах и сериалы. Как именно это будет сделано, и как будут происходить сеансы, этот вопрос пока на стадии разработки. Но поверьте, я обязательно придумаю, что необходимо сделать, чтобы сериалы постоянно шли в кинотеатрах страны и мира. Ведь вскоре начнутся съёмки одного такого тропического шедевра, и я не хотел бы, чтобы он сразу – минуя кинотеатры, шёл по телевидению. Стране нужна валюта, поэтому без кинотеатров никак.

– Интересно, как у Вас это получится, – улыбнулся Борис.

– Мне самому интересно, – ответил улыбкой комсомолец. – Но что-нибудь придумаем. А пока, я вот ещё что хочу Вам предложить. У меня есть несколько мыслей – это не сценарии, а просто мысли – сюжеты для новых фантастических романов. Сейчас, как я вам уже говорил, на меня навалилось столько, что мне пока не до литературы. Поэтому, хочу вам предложить, свои идеи и если вы захотите, то напишите интересные романы. Они будут вашими и только вашими. Моё участие можно не афишировать.

– Это, конечно, интересно, но… у нас есть свои не законченные работы.

– Так заканчивайте их побыстрее. Хотите, давайте я вам чего-нибудь подскажу. Говорите, с каким романом заминка?

Те вновь переглянулись.

– С «Градом обреченных», – не громко произнёс Аркадий Натанович. – Вообще, он у нас написан, и даже однажды публиковался. Впрочем, об этом Вы, наверное, помните, при прошлой нашей встречи мы как раз об этом говорили. Так вот, мы этот роман постоянно редактируем и немного изменяем сюжетную линию. Не можем никак найти оптимальный вариант. Не было ли случайно его в Ваших снах?

– Гм, ну что ж, хочу вас, товарищи, обрадовать – в моих сновидениях этот роман был. И был он, можно сказать, на первом месте. Сейчас я позову официанта и попрошу его принести нам тетрадь и пару ручек. Как принесёт, расскажу, как он предстал передо мной в сновидении. Вы запишите, а потом решите, нужно ли что-то исправлять или нет. Но учтите, я вам расскажу ту версию, которая будет любима народом. А выстраивать роман под неё или нет – это уже решать вам.

Позвал официанта Вадика. Дал ему три рубля и попросил принести тетради и ручки, а также попросил отсадить от нашей двери подальше тех людей, кто сидит в зале и постоянно что-то говорит и кричит.

– Невозможно работать! Слышите, какой шум?

– Я постараюсь, – кивнул тот.

Когда он вышел за дверь, мы услышали, как он кому-то сказал, чтобы те вели себя по тише.

Через пять минут я уже рассказывал легендам краткое содержания написанного ими же романа. Они всё фиксировали на бумаге, задавали уточняющие вопросы, выражали сомнения, и постоянно удивлялись, говоря, что некоторые идеи, сформулированные мной, также приходили им в голову. Закончив с их романом, решил для пущего наведения дружеских отношений рассказать им о перспективных работах для будущих супершедевров, которые я собирался принести в этот мир, но на которые у меня банально не было времени, чтобы вплотную ими заниматься. Поэтому, я с лёгкой руки, решил поделиться блестящими идеями авторов будущего и приступил к краткому изложению книг, которые мне нравились в той жизни и которые, при обычном течении времени, появились бы здесь только через тридцать-сорок лет.

Рассказывая синопсис за синопсисом, кроме всего прочего, я преследовал ещё как минимум одну цель – можно сказать, что, приглашая братьев к сотрудничеству, я делал себе, нечто вроде – алиби.

Моя сверхнеобычная и даже, можно сказать – аномальная трудоспособность, уже и так привлекла чрезмерно много, иногда абсолютно не нужного, внимания. Отдавая небольшую часть знаний из грядущего, я пытался хотя бы отчасти нивелировать возникающий, у некоторых ответственных товарищей, вопрос: «Почему у Васина что не роман, то шедевр, а у других писателей нет?!»

Делясь сюжетом и привлекая фантастов к совместному творчеству, я, как минимум, частично отвечал на их вопрос.

«У меня в соавторах известные фантасты. Они меня научили и вот вместе с ними я и придумываю те самые шедевры».

В кой-то мере этот ответ был отчасти правдой, ведь именно из-за Стругацких и ещё некоторых авторов, в том числе: Айзека Азимова, Франсиса Корсака, Гарри Гаррисона и других, я и полюбил фантастику. Так что сейчас я, фактически, отдавал часть долга Великим Братьям, посредством книг, из-за которых я и полюбил данный жанр.

Однако была и ещё одна цель. И я ещё кое-что хотел таким совместным сотрудничеством нивелировать. А именно – я хотел снять с себя ответственность за будущее написание сценариев по их романам.

Зачем? А потому что я не хотел, чтобы кто-то, когда-то на всю «Елоховскую» заявил:

«Да этот Васин просто козёл не на ровных копытах. Взял да извратил прекрасный роман! Вот что значит, когда рукожопые режиссёры берутся экранизировать Великие произведения».

Ну да! Так оно и есть! Я не безосновательно опасался получить по сусалам от множества критиков и диванных экспертов, которые, разумеется, были во все времена и которые, естественно, всё знают лучше всех! И это не пустые слова. Это правда! Это истина! Ибо я сам иногда бываю таким же вот экспертом… А поэтому мне нужно было с себя ответственность снять! Какие могут быть ко мне претензии, если так захотели авторы? Логично? На мой взгляд – да. Мало того, я уверен, что привлечение авторов непосредственно придумавших тот мир, по которому снимается фильм, несомненно, положительно скажется на качестве конечного продукта. А в связи с тем, что картины я калечить не собирался, делая упор на оригинал, надежда на то, что фильмы получатся интересные, были достаточно высоки.

Они слушали, а я всё рассказывал и рассказывал, стараясь перекричать шум за дверью.

Наконец мне это надоело, я сделал пару глотков напитка, посмотрел на наручные часы и, поморщившись, сказал:

– Товарищи братья, там шум какой-то, наверное, посетители свадьбу играют или юбилей отмечают. В общем, сами видите, поговорить толком не получается. Так что давайте перенесём наш разговор дней на пять.

– А где мы встретимся? Чтобы было удобнее поговорить? – стараясь перекричать творившуюся за дверью вакханалию, прокричал Аркадий Натанович.

– Если вы не против, то я могу подъехать в ту квартиру, которую посещал до этого, – крикнул в ответ я.

Братья были тоже не против, и мы решили идти на выход.

Я поднялся из-за стола и подошёл к двери. Отварил замок и попытался её открыть. Не получалось. Дверь, как будто кто-то специально держал. Я хмыкнул, но открывать её с ноги не стал, а налёг на неё плечом. Пришлось надавить, и подвинуть тех несознательных товарищей, кто её блокировал. Когда же я всё-таки сумел её распахнуть, то офигел от представшей перед глазами картины. Зал ресторана был битком набит людьми.

– Васин? – прошептал собравшийся люд неуверенно.

– Васин! – через мгновение голоса стали более громкими.

– Васин!! – началось всеобщее брожение.

– Васин!!! – наконец завизжали какие-то девчонки и бросились на меня.

– Ну, нафиг! Расходимся! – выкрикнул всеми опознанный Васин писателям и, по недавней привычке, мгновенно упав на четвереньки, стал быстро пробираться в сторону кухни.

– Васин!!! – заревела толпа.

– Где Васин?!?! – орали и визжали со всех сторон.

– Куда он делся?

– Ловите его!!!

А я всё полз и полз бесцеремонно пробираясь между ног…

Народ сразу толком не понял, что произошло, и куда исчез их кумир, поэтому до желанной цели пробрался довольно быстро. Когда же меня засекли, я уже был у двери чёрного входа.

Ускорился насколько смог… Мгновенно сорвал с себя ботинок, достал оттуда последнюю купюру, сунул официанту эту сотню – оплатив заказ, и стал пытаться закрыть за собой дверь.

Но наш народ не так прост. Толпа крикнула: – Вон он! Держи его! Хватай!! Врёшь, не уйдёшь!!! – подались в мою сторону, и ближайшие посетители заведения подставили свои ноги, не давая совершить мне акт затворничества и затворения врат.

Делать было нечего, ибо калечить людей не собирался. Выкрикнул в ответ крылатую фразу из кинофильма «Форест Гамп»: – Беги, Форест! Беги! – отпустил ручку двери, развернувшись, и помчался по коридору, намереваясь выбежать на улицу через второй выход, который, по технике безопасности, обязательно должен быть в заведениях общепита.

Толпа немедленно ринулась за мной…

Нашёл его достаточно быстро, пробежал через кухню насквозь, выбежав в коридор.

Преследователи не отставали…

К счастью, дверь, выходившая во двор, оказалась не заперта по причине того, что через неё грузчики носили продукты, и я смог, оббежав их, таки выбежать на стратегический простор, после чего любые попытки поймать меня стали абсолютно без перспективными.

– Васин! – кричало, настигающее меня сзади, людское море.

– Васин!! – вторило ему эхо, несущееся по тихому московскому дворику.

Но, бежавший от этого надвигающегося бедствия, комсомолец старался на это внимания не обращать, ибо боялся споткнуться и умереть от дружеских объятий преследователей. Ведь всем известно, что раз кумир находится рядом, то его нужно обязательно ткнуть, потянуть за руку, похлопать по плечу, и прокричать тому что-нибудь на ухо. А хочет он этого и выживет ли после такого контакта с тысячей человек, это уже вопрос двадцать пятый и особо никому не интересный. Есть кумир? Отлично! Значит, его надо обязательно потискать.

Я этого сейчас не хотел, а потому сосредоточился, как мог, и зигзагами, иногда встречая стены арок и зданий, побежал к ближайшему подземному переходу, надеясь оторваться от преследователей хоть там.

(Для тех, кому интересно… Воспоминание Главного Героя о первой встрече с Братьями Стругацкими описано в книге № 4 «Первый кадр 1977» в главе № 17. /reader/82629 Прим. Автора)

Глава 24

5 января. Четверг

Обычный для этого времени маршрут: проснулся, умылся, занялся физкультурой, вновь водные процедуры, а затем лёгкий завтрак. В народе есть пословица: «Завтрак съешь сам, обедом поделись с другом, а ужин отдай врагу». Вероятно, имеется в виду, что завтрак должен быть настолько плотный, чтобы энергии в биоскафандре после его употребления хватило на целый день. Но применительно ко мне эта пословица не работала. Я никогда не любил наедаться по утрам, предпочитая чай/кофе с бутербродами или омлетом/яичницей, плотной пище.

Вот и сегодня приготовил себе омлет из двух яиц и совсем без аппетита поел. И дело тут было, конечно, в первую очередь не в людской мудрости, а во вчерашних обильных застольях с писателями разного толка, в коих я немного переборщил. Молодо – зелено.

Без четверти девять подъехал к МХ(а)Т. Именно тут должен был пройти первый раунд рэп-батла Васин vs элитники. Просмотр, пробы или кастинг, было решено провести там. И причина тому была одна – именно актёры этого театра должны были стать наставниками многочисленных родственников партноменклатуры.

К каждой будущей звезде экрана должен был быть приставлен преподаватель, который будет заниматься с вновь обращённым актёром во вне учебное время. Да-да, именно время вне обязательных занятий, которые должны будут проводить преподаватели из ВГИК и Щукинского училища станут отдыхом для абитуриентов. Педагоги будут выдавать «студентам» домашнее задания по актёрской игре и те будут отрабатывать их после семинаров со своими наставниками индивидуально и малыми группами.

Для того, чтобы не было всеобщего бедлама, было принято решение разбить всю актёрскую труппу на пять классов по десять человек в каждом. Мудрствовать по этому поводу не стали и применили школьный стандарт, назвав первые классы: «А», «Б», «В», «Г» и «Д».

Почему классы стали именоваться первыми? Ну, так у нас же будут производиться съёмки первого сезона сериала «Лост», отсюда и единичка перед названием.

Разумеется, всю эту структуру придумал я и, разумеется, она была нова, как для преподавателей и профессиональных актёров, в одночасье ставших наставниками, так и для меня со «студентами».

На проходной назвал свою фамилию и показал паспорт. Однако этого можно было и не делать. Мой фэйс узнали, и престарелая вахтёрша без проблем пропустила меня, заодно попросив дать ей автограф. К этому времени я ещё не стал выше гор, облаков и Солнца, поэтому соизволил написать небольшое пожелание на листке бумаги. Женщина обрадовалась этому и, словно в благодарность, показала мне, где находится гардеробная и малый зрительный зал.

Недоумевая, зачем людям вообще нужны автографы, ведь кашу из них не сваришь – надпись она и в Африке надпись на бумаге, поблагодарил за целеуказание и пошёл раздеваться.

Хотя по требованию Министерства Культуры, по представлению МГК и других партийных организаций и ведомств, было решено закрыть театр на трёхмесячный ремонт, все служащие находились на своих местах, ведь, не смотря на закрытие, МХ(а)Т собирался жить творческой жизнью, как минимум месяц.

Снял и отдал гардеробщице пальто, получил, как и положено, номерок, а затем, поинтересовавшись, работает ли буфет (оказалось, что, вроде бы, пока нет, но вскоре его откроют) пошёл в зрительный зал.

На входе контролёра не оказалось, поэтому открыл дверь и вошёл внутрь без билета.

Зал (малая сцена) был рассчитан на 250 человек, и я отметил, что почти половина мест была занята. Впрочем, этого следовало ожидать. Около 50 человек актёров, три съёмочные группы, сопровождающие и ответственные за проект, несколько комиссий, несколько представителей от разных творческих объединений и союзов, здесь и сейчас присутствовало человек 120–150, как минимум.

Посмотрел на сцену. На ней было установлено несколько столов, за которыми, сидя на стульях, восседало высокое начальство. Рядом, чуть левее от центра, если смотреть со стороны зала, была установлена небольшая трибуна.

Сотни раз выступая на сцене, я никогда не испытывал чувства неловкости или волнения. Разве что в первое своё выступление, да и то, лишь в тот момент, когда концерт только начинался. Далее все эти не нужные чувства ушли прочь, а на их место пришло вдохновение и раскованность. А вот сейчас, даже не выйдя на эту самую сцену, испытал что-то, что вполне можно было охарактеризовать как неловкость.

И действительно, как я мог себя ещё чувствовать, если все присутствующие в зале, включая начальство, при моём появлении мгновенно затихли и, повернув головы в мою сторону, начали не культурно меня разглядывать.

Решив, что маячить в дверях не совсем разумно для данной ситуации громко культурно кашлянул в кулак, тем самым привлекая внимание тех, кто отвлёкся и ещё не успел на меня посмотреть, пару раз моргнул, и собрался было сесть на ближайшее свободное место.

Но начальство, наконец, от пришествия извне, пришло в себя, и я не успел этого сделать.

Раздался громкий голос:

– Александр Сергеевич, поднимайтесь на сцену.

Сначала я не придал этому значения, ибо никто в этом времени по имени-отчеству меня не называл, поэтому продолжил свой путь к креслу. Но через пару секунд, тот же голос, который без сомнения принадлежал Мячикову, вновь напомнил о себе, пробасив:

– Васин! Саша! Не туда идёшь! Поднимайся к нам!

Поняв, что это мне, хмыкнул, так и не дойдя до цели, пожал плечами и под нависшее всеобщее молчание, направился к ступенькам, ведущим в президиум.

Поднимаясь, осмотрел заседавшее начальство, в котором, к моему удивлению, кроме представителей МГК были и члены «тройки плюс» во главе с замминистра.

Присаживаясь на место, которое мне показали, поздоровался с сидящим слева товарищем Хмельковым, сидящим справа товарищем Мячиковым, с другими товарищами и негромко спросил у «тестя»:

– А вы что тут делаете?

– Что значит «что»? – негромко ответил замминистра. – Ты что думал, это масштабный проект будет вести Московский горком?

– Нет, но я просто подумал, что… – я не знал, о чём именно я подумал, поэтому замялся.

– Вот плохо, Саша, что ты не думаешь! – пожурил тот в ответ. – А пора бы. Ты уже взрослый. И если бы задумался, то не задавал бы такой глупый вопрос, а понял бы, что съёмки фильма всё же не прерогатива городских властей. Для этого у нас в стране есть наше Министерство, а следовательно, и множество подчинённых ему киностудий. Соответственно, и обеспечивать, и снимать, и курировать этот международный проект, который ты отчего-то назвал «Хищник», будем, естественно, мы. Ясно?

– Ясно, – кивнул я и, шмыгнув носом, аккуратно добавил: – Вот только насчёт «Хищника»… гм…

– Есть проблемы? Если есть, то давай о них мы поговорим чуть позже. Не волнуйся – всё решим. Сейчас же пора начинать.

Сказав это, замминистра встал со своего стула, посмотрел на Хмелькова и, увидев, что тот кивнул, направился к трибуне.

– Уважаемые товарищи, – привычно для этих лет, начал он свой доклад, не менее привычно положив бумагу с текстом речи перед собой, – от имени Министерства культуры СССР, разрешите поприветствовать всех вас на первом собрании творческой труппы по созданию нового кинофильма.

Далее товарищ Мячиков, разумеется, поблагодарил и партию, и правительство, которые доверили всем нам участвовать в международном проекте, и перешёл к озвучиванию целей.

В конце своего доклада заместитель министра выразил надежду, что мы не подведём, выполним поставленное поручение с честью и вновь покажем всему миру, что советские люди – это прогрессивное общество, а советские идеи – суть пионеры прогресса.

Закончив выступление, он передал слово второму секретарю МГК, который, выйдя на сцену, фактически повторил слово в слово речь предыдущего оратора.

Товарищ Хмельков тоже выразил надежду, что мы не осрамим нашу Родину и выполним поставленную нам партией и правительством задачу. И он, естественно, абсолютно не сомневался, что, несмотря ни на какие трудности, мы сможем вновь показать всему миру «мать Кузьмы» ну или «Кузькину мать», это уж как кому больше нравится.

Его речь отличалась от речи Мячикова лишь тем, что в конце он сказал:

– И помните, не только наше правительство и наш трудовой народ смотрит на вас, но и ваши семьи. Поэтому не подведите их. Желаю вам удачи и успехов в съёмках.

«Ха. А не плохо он закончил, – удовлетворённо подумал я. – Пусть теперь понимают, что из-за их вольготностей могут пострадать их родственники, которые при власти. И вряд ли те, по окончании съёмок, скажут таким „отличившимся“ спасибо».

Впрочем, я не сомневался, что эти самовлюблённые люди, с незапамятных времён, привыкшие этой самой властью пользоваться, будут после таких речей вести себя как паиньки. Вряд ли! А значит, быть неизбежным конфликтам. Эти люди привыкли делать, что они хотят. Они привыкли приводить в исполнение свои хотелки, какие бы они ни были. И они привыкли, что им нечего опасаться и последствий никаких для них не будет. Раздастся звонок «сверху» и их, как всегда, отмажут.

Глядя в их глаза, я абсолютно не сомневался в том, что мне предстоит, буквально, выбивать из них всех эту дурь, об их исключительности. А вот с какой силой я буду это делать, зависело теперь только от них самих.

Под всеобщие аплодисменты слово передали другим ответственным товарищам. Сначала товарищу Лебедеву, который объяснил про не простую международную обстановку. Затем товарищу Кравцову, который объяснил про не менее не простую политическую обстановку, а затем товарищу Васину, который должен был просто объяснить про обстановку.

Я особо к выступлению с трибуны не готовился, поэтому речь решил не растягивать. Десять минут хвалил кого надо, десять минут ругал кого надо, десять минут выражал надежду и озабоченность, а потом, видя, что все, мягко говоря – устали в край, решил перейти к главному (во всяком случае, для меня).

– Товарищи претенденты на роли. Сейчас я хочу обратиться именно к вам. Не знаю, как и что вы думаете по поводу предстоящих съёмок, но могу заверить вас всех, что вы не понимаете всей сложности ситуации.

А она, к слову сказать, товарищи, абсолютно противоречит понятию – романтическая прогулка на тропический остров. Будущие съёмки, это крайне важное и ответственное дело. Как уже говорили до этого мои старшие товарищи, мы не имеем право на неуспех нашего предприятия!! Наш фильм, а точнее сказать фильмы, должны будут получиться не просто хорошими, а суперхорошими, сверхвеликолепными и мегашедевральными! И это не обсуждается!!

Поэтому нам всем, товарищи, придётся не просто потрудиться, а полностью выложиться, отдав себя высокой идее – идее сделать блокбастер межгалактической величины.

В связи с тем, что съёмки будут проходить за границей, актёрский состав и съемочная группа должны иметь высочайший моральный дух, дабы не упасть в грязь лицом перед местным населением. И хотя об этом уже говорилось, но упомянуть, товарищи, это ещё раз не помешает. А посему, те актеры, которые пройдут сегодняшнее собеседование, должны будут строго выполнять все предписания, которые будут сформулированы комиссией и розданы им в виде памяток.

Их нужно будет выучить наизусть от «А» до «Я», и обязательно следовать им как при съемках, так и в повседневной жизни.

Любое несоблюдение правил будет пресекаться, а совершивший проступок будет дисциплинарно наказан вплоть до отстранения от съёмок и увольнения.

Дисциплина, дисциплина и ещё раз дисциплина! Три раза!! Именно это залог нашего будущего успеха!

– Саша, поспокойней, – прошептал мне Хмельков.

Однако я его не услышал.

– Да, товарищи, условия в экспедиции будут жёсткие, если не сказать больше – жесточайшие. На всё время съёмок вами будет править тиран и самодур. Любое неподчинение мне или членом комиссии будет жестоко караться. И поверьте, никто нарушителю ничем не поможет. Ни друзья, ни знакомые, ни даже родственники. Почему? Да всё очень просто! Во-первых, мы будем за тридевять земель – на другом конце мира. А во-вторых, у меня в кармане будет лежать постановление Совета Министров СССР с приказом, который можно будет сформулировать одной фразой: «Выполнить любой ценой!»

– Васин… Васин… ты чего говоришь-то?! Откуда ты это взял? – раздался шёпот Мячикова, но я на это не обратил никакого внимания, а продолжил запугивание золотой молодёжи и не только молодёжи.

– И именно эта бумажка будет вездесущим приказом для всех тех, кто решится идти на нечеловеческие самопожертвования ради достижения поставленной цели. С помощью неё и железной дисциплины я со своими соратниками пойду на любые жертвы, преодолею любые трудности, выполню приказ и вернусь домой с победой.

Поэтому подумайте хорошенько ещё сто раз, тысячу раз, прежде чем соглашаться идти в это опаснейшее приключение всей вашей жизни, которое смогут выдержать только лучшие из лучших! Я кончил!

Завершив свой небольшой спич, минуток так на сорок, несколько необычной фразой, величайший из величайших вновь шмыгнул носом и прошёл на своё место. Там сел на стул, как ни в чём не бывало, налил себе из графина воды и с удовольствием выпил освежающей влаги. Поставил стакан на стол и посмотрел на притихший зал. Оценил мёртвую тишину, поморгал ресницами и, переведя взгляд на своих откровенно обалдевших коллег, негромко осведомился:

– Будет кто-нибудь ещё выступать или перейдём к частному собеседованию, которое в странах загнивающего Запада называется – кастинг?

Не прошло и полминуты, как товарищ замминистра, наконец, отошёл от шока и, кашлянув, встал с места, после чего, даже не подходя к трибуне, вновь начал выступать.

– Товарищи, Александр Сергеевич ещё юн и по своей неопытности, вероятно, не знает, что перед съёмками нельзя пугать актёров.

Сказав это, он осуждающе посмотрел на величайшего.

– А я и не пугаю, товарищ Мячиков, – решительно взял слово величайший, вскочив со стула. – Я со всей прямотой говорю прямо в лоб: кто слаб, и кто не в состоянии выполнять мои приказы, тот должен остаться на берегу! В экспедиции мы не сможем возиться с отстающими и не подчиняющимися главному командованию! Точка!

Вновь уселся на стул и вновь налив воды выпил.

– Почему же не сможем? – решил продолжить прения «тесть». – Обязательно сможем.

– Не сможем! – встал со стула его юный друг и добавил: – У нас не будет времени на всё это! – сел.

– Александр, – по-отцовски решил приструнить меня замминистра. – Ты не понимаешь, что для руководства таким серьёзным проектом одних запугиваний мало.

– А я говорю, что это не запугивание, а констатация будущих трудностей.

– Так, – зашипел Мячиков, и чуть нагнувшись в мою сторону, негромко произнёс: – Ты так и будешь пререкаться?

– Естественно, – прошептал я в ответ. – Во-первых, Вы меня дискредитируете в глазах будущих подчинённых. А во-вторых, лучше избавится сейчас, а не в предстоящей компании.

– В какой ещё компании? Чего ты себе в голову вбил?!

– Могу ответить и разложить всё по полочкам?

– Не можешь! А ну-ка сядь, – зарычал «тесть», видя, как я стал подниматься, сам выпил воды и буркнул: – Сиди и молчи! – обратился к залу: – В общем так, товарищи, более подробно о самой командировке мы поговорим на втором собрании, а пока вот что… Товарищ Минаев сейчас будет называть фамилии. Чью фамилию назовёт те подходят к моему секретарю, у которого в руках будет табличка с надписью 1-й «А» класс. Он их отведёт в аудиторию, которая предназначена для собеседований, где, соответственно, это самое собеседование и будет происходить. Остальные же товарищи в это время, в течение часа, могут быть свободны, сходить в буфет и отдохнуть. Но ровно через час, все, за исключением 1-ого «А», вновь должны собраться в этом зале. Далее будет сформирована новая группа – новый класс – 1-й «Б». И так далее.

В зале раздался недовольный шум, а затем в сторону президиума полетели вопросы.

«А можно я в 1-й „А“?»

«Товарищи, у меня дела. Мне некогда тут рассиживаться!»

«А мне нужно ребёнка из школы забрать».

«А почему одни пойдут, быстренько отстреляются и по домам, а остальные должны сидеть?»

«Я не собираюсь ждать! Беседуйте со мной первым!»

«Сначала я с Юрием Петровичем, а потом остальные…»

«Давайте я тоже в первую группу! То есть в первый класс… А то мне некогда. Машину из автосервиса забрать надо».

«Хорошенькое дело… Нам чего, тут до вечера, что ль, торчать?!»

Мячиков завертел головой, бубня:

– Товарищи… Товарищи… Успокойтесь…

Но его никто не слушал. Наоборот, голосов с каждой секундой становилось всё больше и больше.

– Они все хотят в 1-й «А», – прошептал Хмельков.

Посмотрел на растерявшегося замминистра, на второго секретаря горкома, который тоже находился в прострации и негромко засмеялся голосом злодея из третьесортного фильма.

– Ну, хоть теперь-то вы поняли, зачем и для чего я говорил свою речь?