Текст книги "Регрессор в СССР. Цикл (СИ)"

Автор книги: Максим Арх

сообщить о нарушении

Текущая страница: 109 (всего у книги 272 страниц)

Глава 6

Автомобиль выехал на шоссе и помчался довольно быстро, даже не включив при этом сирену. Такая большая скорость перемещения по городу была возможна по тому, что в этом времени машин ещё относительно мало, поэтому наша пёстрая компания довольно быстро добралась до пункта назначения.

Всю дорогу Малафеев пытался меня разговорить, но я молчал, ибо всё было уже давно сказано и говорить было не о чем.

После того как из камеры меня выпустил полковник Кравцов, который раньше косил под капитана Малафеева, и провёл к себе в кабинет, то попросили рассказать, что произошло. Я рассказал и в рассказе своём практически ничего не преувеличил. Меня внимательно выслушали и пообещали разобраться. Я в это не поверил и предложил разобраться прямо сейчас, благо все участники этого фарса находились в пределах досягаемости.

Полковник стал юлить, говоря, что необходимо, мол, провести служебную проверку, выслушать других участников конфликта, опросить свидетелей. Я понимал его, ибо за нерадивых подчинённых отвечать пришлось бы ему, однако я хоть и сочувствовал спецназовцу, но всё же стоял на своём – Колыма или Воркута! А чтобы полковнику легче думалось, напомнил ему:

– Товарищ, не знаю вас как величать… Кравцов Вы или Малафеев, но это сейчас не суть важно. Так вот, товарищ, вы вчера программу «Время» смотрели? Слышали скандирования зала? Знаете, кто написал текст той речёвки? Вижу, что знаете. Ну так знайте тогда вот ещё что. В ближайшее время, человек, который упоминается в том скандировании наверняка захочет встретиться с автором этих строк. Так вот, я даже здороваться с ним не буду, а первым делом спрошу: может он посадить лет на двадцать моих обидчиков или нет?

– Ну ты, что действительно хочешь посадить их? – спросил полковник, сев на против меня.

– А вы хотите их отмазать? Хотите, чтобы они другим людям жизнь портили? Они же людей за людей не считают. Обращаются как со скотом. Вы слышали, как они со мной общались? Нет?! Ну тогда поставите прослушку в кабинет этого следака и послушайте, что набрось там, через недельку хотя бы, как он ведёт следствие. Уверен, Вы ахните, – сказал я, а затем добавил: – Или не ахните, если знаете, как это происходит.

– Слушай, не надо делать из нас монстров. Везде разные люди есть. Тут сотрудник переборщил и явно превысил свои полномочия!

– Они врут. И Вы это знаете. Знаете, и прикрываете преступление. Они меня ударили! Причем несколько раз!!

– Вот уж прям преступление какое, – крякнул собеседник, – видите ли ему два раза по рёбрам аккуратно вдарили. Не надо было бегать от сотрудников вокруг дома и позорить их и себя на весь двор. Приехал бы тихо мирно. Дал бы показания. И всё.

– Я б#@# вам дам показания! – взорвался я. – Такие показания, что многие тут охренеют. Вот в министерстве культуры, куда вы меня зазываете, сейчас я эти показания и дам. Посмотрим кому там поверят. А если их будет мало, то дам их другому человеку причём лично. Знаете, кому? Нет? Дяде Лёне, ведь, наверняка, ему моя песня понравилась. Так неужели не подсобит «племяннику» отправить на нары пару-тройку заблудших душ?! Я ему расскажу всё как было, а он уж пускай рассудит на чьей стороне правда!

– Саша, ты играешь в опасную игру, – явно пригрозил он, но я не обратил на его слова никакого внимания, ибо сам знал во что я играю.

Ситуация была тупиковая. Кравцов твердил про недоразумение, я твердил про расстрел. Мы так не о чём в здании КГБ и не договорились, поэтому экс Малафеев со вздохом проинформировал меня, что нас ждут в Министерстве Культуры.

На мой вопрос:

– Нафига, – он ответил в том смысле, что со мной хотят поговорить насчёт моего творчества. Я задумался: упираться мне или нет, но в конечном итоге – решил ехать, небезосновательно подозревая, что это может быть в моих интересах.

Вот и сейчас, заходя в здание министерства, он вновь пытался меня уговорить нажать на «тормоза», клятвенно обещая на этот раз покарать влепив им неполное служебное соответствие и уже не только следователю, но и арестовывавшим меня оперативникам.

В принципе такой расклад меня частично устраивал, ибо сильно кровожадным я никогда не был, но чтобы так легко не сдаваться и подержать Малафеева-не-Малафеева в тонусе, я ничего не ответил, и на дальнейшие вопросы и расспросы не реагировал.

Поднялись на лифте на третий этаж и, пройдя по коридору, зашли в приёмную. Сопровождающий что-то негромко сказал секретарю, та по телефону доложила о визитёрах и через пол минуты нас пригласили в кабинет. В нём находилось три человека, которые сидели за большим столом для совещаний друг на против друга. При нашем появлении они повернулись к нам, однако не произнесли ни слова.

– Вот, товарищи, разрешите вам представить – Александр Васин, – сказал полковник, встав рядом со мной.

Мужчины покосились на толстого мужичка в очках, который сидел во главе стола и, вероятно, был тут главный, но тот, никак не реагируя, смотрел на меня и молчал. Постояв так в тишине минуту понял, что стоять так можно долго. Хмыкнул, прикидывая разные варианты поведения, от разворота на сто восемьдесят градусов и покидания столь недружелюбного приёма, до комичного падения в обморок, но решил не заморачиваться лишний раз и, посмотрев на недалеко стоящий от двери ряд стульев, прошёл в самый угол к окну и сев туда посмотрел на улицу. Такой демарш вызвал явное удивление «неливерпульской» тройки, и они, отмерев, заёрзали на местах покашливая и покрякивая.

– Тебе разве кто-то разрешил сесть? – всё же решился на разговор толстяк.

– А разве мне кто-то запретил это сделать? – парировал я и, дабы ускорить надоевший процесс знакомства, сразу же обозначил, – И чего вы мне тыкаете? Мы в министерстве культуры находимся или где?

– Ого. Ты погляди как со старшими разговаривает! – удивлённо произнёс сидевший рядом с толстяком, довольно худой мужчина средних лет, носивший небольшую «профессорскую» бородка чёрного цвета а-ля Троцкий в молодости.

– А по-моему, он прав, – произнёс третий из них, который был средней комплекции и не носил ни очков, ни бороды, зато имел на лице седые усы. – Тут все люди взрослые, поэтому можно и на «Вы».

– Хорошо. С этим разобрались, – кивнул толстяк. – Тогда скажите: почему Вы, – он сделал акцент, – сели без приглашения?

– Вы же сами меня пригласили сюда – в гости. А как известно, по русской традиции гостеприимства, не пристало гостя держать на пороге, – с ноткой удивления в голосе произнёс я. – Впрочем, возможно произошла трагическая ошибка и вы меня не приглашали в этот кабинет и всё это была инициатива товарища полковника? – повернулся к Кравцову, – Скажите, зачем вы это затеяли? И кстати, мы с вами ещё так и недоговорили насчёт Стёпы и компании.

– Саша, мы с тобой это обязательно обсудим после совещания, – начал шептать мне полковник, косясь на троицу.

– Что Вы там шепчетесь, Васин?! – строго произнёс худой бородач. – Всё правильно, мы Вас сюда пригласили на беседу. Хотели с тобой поговорить.

– Позвольте осведомиться о чём? – поинтересовался неблагодарный приглашённый.

– Саша, проходите вот сюда и присаживайтесь, – гостеприимно сказал усатый и показал рукой на стул за столом, который стоял аккурат напротив толстого хозяина кабинета.

Я не стал капризничать, а прошёл и сел на предложенное место, после чего повторил свой вопрос: – Так вы мне так, товарищи, и не сказали: зачем я Вам понадобился. О чём Вы хотели со мной побеседовать?

– Конечно, об американце, – влез в разговор худой и добавил: – Кравцов не стой ты в дверях. Проходи и присаживайся рядом со своим подопечным.

– Есть! – произнёс полковник и, отодвинув стул, присел рядом с уже подопечным.

«Охренеть! Не успел подумать об этом, а уже куратор нарисовался – фиг сотрёшь. И главное никаких подписей не надо. Поставлен перед фактом и деваться не куда. А как же блин конституция, которую мы все вчера так радостно приняли?! Опять двойные стандарты?!», – негодовал я, обводя тройку взглядом, пытаясь угадать кто из них кто.

– Александр, могу я тебя величать без отчества, а только по имени? – продолжил разговор худой и видя мой кивок, – Так вот, Александр, объясняю Вам сложившуюся ситуацию. С нашим министерством Культуры связался посол США и попросил за их бизнесмена, который отчего-то хочет встретиться с Вами. Не скрою нас такой факт очень удивил и встревожил, ибо послу такие просьбы попросту не по рангу. Я дал команду полковнику Кравцову провести с Вами предварительную беседу, дабы узнать причины столь странного интереса к Вам со стороны иностранного гражданина, – и обратившись к полковнику, – Вы провели беседу? Где стенограмма?

– Стенограмма к сожалению была забыта в управлении, – вскочив, быстро ответил полковник и видя возмущённо вскинутые брови худого, тут же пришёл к себе на выручку, как и положено в таких случаях, подставив другого, то есть меня. – Но товарищ Васин, наверняка, не откажет нам в любезности и расскажет всё ещё раз, – сказав это, экс Малафеев повернулся ко мне, глядя напряжённым взглядом и изобразив на своей физиономии подобие улыбки.

«Х** тебе!!», – хотел было огрызнуться я от такого отвратительного преображения и видимого лизоблюдства перед начальством. Но огрызаться я, естественно, не стал, ибо, услышав об американце понял, что это именно то, к чему я стремился и было бы сейчас крайне глупо накосарезить на финишной прямой. Поэтому я легко согласился помочь товарищам прояснить непонятную для них ситуацию, но перед тем как начать рассказ, я насколько мог приятнее улыбнулся экс Малафееву и негромко спросил: – Так, что насчёт Колымы?

– В Воркуту поедут, – быстро заверил меня тот, косясь на непонимающе переглянувшуюся тройку.

– Слово офицера?

– Да.

– Хорошо. Но вообще надо это ещё будет обсудить, ибо это совершенно не нормально!!

– Обязательно обсудим, но не сейчас. Обещаю, – на грани инфразвука прошептал Кравцов.

– Верю, а значит – договорились, – решил довериться злопамятный добродушный пионер, и, чтобы переключить внимание тройки, с заискивающе улыбающегося Кравцова, громко произнёс: – Итак, товарищи, хочу поведать Вам захватывающую историю, как я познакомился с американским продюсером товарищем Тейлором…

Глава 7

Я рассказал, что познакомился с американцем в Армении, когда был там в качестве помощника режиссёра и участвовал в съёмках фильма. В ресторане с ним меня познакомил один из руководителей республики. Там за столом мы разговорились, и я, узнав, что тот музыкальный продюсер и был знаком с Элвисом Пресли, презентовал ему кассету со своими записями на английском языке. Он обещал её прослушать и, если ему понравится, выпустить пластинки.

– А почему у Вас оказались записанные на английском песни? – спросил меня толстяк. – Откуда Вы знаете этот язык?

– Так нас же с пятого класса в школе учат иностранным языкам. Половина класса учит французский. Половина английский. Я учил аглицкий, хотя и по-французски парле немного, – непринуждённо рассказал я, открыв обалдевшей от услышанного тройке качество школьного образования. – Всегда хотел попробовать переплюнуть западных исполнителей. Тексты и музыка тоже давно были придуманы. Представился случай, вот и записал.

– О чём были песни?

– О дружбе и любви, – немного соврал врун, но абсолютно не переживая за то, что в песнях может быть хоть какой-то намёк на антисоветчину, ибо все тексты песен были переделаны в соответствии с местными реалиями.

– Не рано тебе про любовь-то петь? – недовольно крякнув, поинтересовался худой бородач.

– Любви все возрасты покорны, – легко парировал удар пионер цитатой классика и, дабы не заострять тему, добавил: – Впрочем, про дружбу там намного больше песен было.

– А Вам не приходило в голову, молодой человек, что песни на иностранном языке сначала нужно показывать соответствующим органам прежде, чем передавать их иностранцам. Мало ли, что за стихи Вы там написали.

– В голову не приходило, – честно и легко ответил я. – Что же касается стихов к песням, то они все зарегистрированы ВААП и ничего там такого никто при регистрации не обнаружил. А обнаружить там ничего запретного не удалось потому, что там ничего запретного вовсе нет.

– Н-да, – вздохнул худой и посмотрел на толстого. – Надо бы этим ВААПом заняться поплотнее. Почему они регистрируют песни на иностранном языке и не докладывают нам? Или Вы были осведомлены?

– У нас много чего там регистрируют. В том числе – на различных языках мира. И на английском, и на китайском и на других. Это не запрещено. Другое дело, что все материалы перед публикацией должны проходить проверку и цензурироваться. Здесь же никакой публикации не было, поэтому и тщательную цензуру тексты не проходили, – растолковал ситуацию толстый.

– Александр, – неожиданно встрял в разговор усатый, подавшись вперёд, сжав пальцы в замок. – Вы можете сейчас рассказать нам, что именно было в текстах Ваших песен.

– Конечно, – благодушно ответил я. – Вы английский язык все знаете? Нет? Ну тогда на русском…

И я за пару минут рассказал благородным донам, в общих чертах, смысл текстов всех пяти песен, которые я передал интуристу.

– Мне кажется, часть стихов – белиберда какая-то. Совершенно нет никакого смысла, и не понятно о чём они, – сказал толстый, после того, как я прочитал стихи последней песни.

– А на мой взгляд вполне себе ничего. Когда автор читал стихи, я в уме переводил некоторые его предложения. На английском, это звучит вполне себе пристойно и логично, – произнёс бородатый и тут же посмотрев на коллег словно испугавшись быстро поправился: – Но это на первый взгляд. Разумеется, только при детальном анализе текста можно будет сделать правильный и точный вывод.

– Ладно, со встречей и песнями всё в общем понятно, – произнёс худой, который, вероятно, был комитетчиком и, что-то черкнув себе, в лежащем перед ним блокноте, продолжил: – Остаётся главный вопрос: Что этому иностранцу нужно от нашего гражданина? Какие будут предположения, учитывая рассказанное Александром? – Никто ничего не ответил, поэтому худой обратился ко мне: – Зачем вообще нужно было связываться с иностранцем? Разве у советского комсомольца нет других дел? Разве американцы советскому человеку друзья?! Вдруг этот иностранец враг? Шпион?! Вдруг это агент ЦРУ и хочет тебя завербовать?

– Вы подозреваете, что он враг? – подняв бровь, якобы удивился я и через секунду предложил: – Так не пускайте его в Советский Союз и всё. Пусть в США своей шпионит!

– Как у тебя всё просто получается – не пускайте и всё, – крякнул толстяк. – А если нельзя не пускать?

– Как это нельзя? – возмутился пионер.

– А вот так! – отрезал хозяин кабинета. – Ты ещё мал и многого не понимаешь. Есть такие моменты, где нельзя не пускать.

– Товарищи, но если врага нельзя не пускать, то есть другой вариант, – обрадовал я, вспыхнувшей в мозгу идеей, и предложил: – Он на чём к нам приехать должен? На самолёте прилететь? Ну так надо просто подогнать к аэропорту пару-тройку танков и прямой наводкой расстрелять самолёт при приземлении к чёртовый бабушке, оставив горящий фюзеляж на взлётке. И не беда, что при этом погибнут пилоты и другие пассажиры. Лес рубят – щепки летят! К тому же, вдруг иностранный шпион их ещё в полёте завербовать успел! А так мы уничтожим опасного вражеского лазутчика со стопроцентной вероятностью. Я думаю после такого приёма, иностранные граждане тысячу раз подумают, в следующий раз, лететь к нам или поостеречься.

При моих, вполне себе, логичных словах присутствующие впали в ступор и замолчали. Я же, видя такое дело, начал размышлять про себя, не предложить ли им ещё один вариант для ликвидации возможного агента западных спецслужб – сбить самолёт средствами ПВО в воздухе, но мои психически ненормальные мысли прервал худой.

– Если ты считаешь, что это смешная шутка, то в принципе действительно смешно, – ледяным тоном процедил вероятный комитетчик. – Но план твой немного запоздал. Тейлор уже приехал и находится в гостинице.

– Тогда быть может ракетно-бомбовый удар по гостинице? – предложил я ещё один, не менее действенный, способ избавится от империалистического наймита.

– Предложение Ваше несвоевременное, – отрезал толстяк и поморщившись крякнул, показав рукой на настенные часы. – Сидеть тут и выдумывать разные сказки можно сколько угодно, но хочу напомнить, через пол часа американец будет здесь, поэтому давайте прекратим фантазировать и подойдём к вопросу более серьёзно. Вы, Васин, возьмите себя в руки и прекратите дурачится. Нам сейчас не до шуток. Времени осталось мало, нужно успеть понять, что хочет от Александра иностранец и к чему, в связи с этим, нам готовится.

– Моё мнение, что иностранцу песни понравились и он хочет, чтобы Васин записал ещё, – произнёс худой бородач и оглядел всех присутствующих. – Я думаю это ни у кого не вызывает сомнения и вопросов?

– Что ж ты там за песни-то такие придумал, что к тебе с самой Америки за ними летят, – буркнул усатый, посмотрев на меня.

– Обычные, – ответил пионер, осматривая в свою очередь собеседников безразличным взглядом.

– Ну да ладно, давайте, товарищи, перейдём к делу и обсудим. Как и что мы будем говорить, – предложил повестку дня толстый хозяин кабинета.

– Давайте конечно, – согласился я, – но для начала хотелось бы узнать, как вас зовут, и кто вы.

Совещались мы вплоть до приезда интуриста. И так как истинных мотивов интереса никто из нас не знал, то все присутствующие скопом решили дать мне кучу разных советов и инструкций, суть которых сводилась собственно к одному – «сиди молча, а мы сами всё разрулим».

Глава 8

Тейлор в сопровождении трёх человек вошёл в кабинет. Одним из них оказался переводчиком, который представил иностранную делегацию, в которую входил: продюсер, его помощник и помощник посла США из отдела печати, культуры и образования. Хозяин кабинета – толстый, которого звали Иван Сергеевич Мячиков, и который являлся одним из замов министра культуры СССР, пожал всем руки и в свою очередь представил нашу шеренгу, в которую мы были построены, дабы упростить нам обмен рукопожатиями.

Далее был представлен худой бородач, который оказался работником МИД, который, судя по всему, совмещал эту работу – работу с КГБ. Да и представлен он был как-то уж чересчур официально – товарищ Лебедев. Ни тебе имени, ни отчества, ни фамилии. Сплошной официоз. И это было непонятно, ведь я слышал, что для успешной дипломатической карьеры необходимо быть запоминающимся и соответственно выделяться. Этот же наоборот, казалось, хотел быть незаметен, из чего можно было сделать вывод, что он больше шпион-разведчик, нежели дипломат.

Третьим, в нашей пёстрой компании, был представлен представитель «Госконцерта СССР» Михаил Леонидович Карпухин. Я же, глядя на его пышные усы, вновь подумал: «Интересно, а почему «Госконцерт» подключили сразу? Ведь задачами этой организации, если я и википедия не ошибается, всегда были: проведение гастролей советских артистов за границей и зарубежных певцов и исполнителей в СССР, а также планирование гастрольных выступлений ведущих советских артистов в порядке обмена между союзными республиками. Но я-то ни какие выступления и уж тем более поездки никуда совершать не планировал. Неужели так подстраховались? Или уже заранее всё знают, а в разговоре со мной просто пытались выяснить дополнительные детали?»

Последним же был представлен я, ввиду того факта, что экс Малафеева на приём не пригласили, вероятно, чтобы тот своей военной формой не пугал потенциального вражеского агента.

Завидев меня, Тейлор явно обрадовался и чрезмерно эмоционально пожал мне руку, лепеча при этом фразу непонятную многим, но понятную мне:

– Всё получилось, Саша! Всё получилось!

Подождав пока все перезнакомятся и пережмут друг другу руки замминистра пригласил высокие договаривающиеся стороны за стол, рассевшись таким образом, что наша делегация сидела напротив американцев.

– Итак, господин Тейлор, наш МИД просил министерство Культуры поспособствовать Вам в вашем деле. Вы искали встречи с Александром Васиным и вот он тут, – произнёс вступительное слово замминистра и перешёл сразу к делу, произнеся несколько неопределённое: – Что Вы ему хотели сказать?

– Хотел. Очень хотел, – заговорил американец, восторженным взглядом смотря на меня. – Я хотел сказать тебе, Александр, что у нас получилось! Получилось всё в точности, как ты и предсказывал, как мы планировали.

– Что получилось? – попробовал уточнить Мячиков, когда дослушал перевод, но не обративший на него американец с горящими глазами смотрел только на меня.

– Песни выстрели! Всё как ты говорил! Всё точь-в-точь сбылось!

– И каков тираж? – не стал размусоливать пионер.

– Уже продано более пятисот тысяч экземпляров. И это всего за десять дней!

– А почему так мало? – недовольно спросил я, понимая, что обещанный чемодан денег, походу дела, Тейлор не привёз.

– Мало? Да ты что?! – обалдело возмутился собеседник. – Это много! Это очень много! Мы полностью загрузили три завода по производству грампластинок. Они перешли на круглосуточный режим работы и будут так работать ещё месяц.

– И каков будет общий тираж?

– Два миллиона экземпляров!

– Маловато будет, – произнёс пионер, откидываясь на спинку стула под удивлённый взгляд всех присутствующих.

– Товарищи, я не совсем понял о чём вы сейчас говорили, – вновь влез в задушевную беседу замминистра. – Какие ещё пластинки? Вы, господин Тейлор, какие-то пластинки хотите выпустить?

– Он не хочет выпустить, он их уже выпустил, – недовольно произнёс худой комитетчик Лебедев и, зыркнув на меня, добавил: – Молодец, Васин. Теперь из-за тебя международный скандал назревает.

– Какой скандал? О чём Вы? – отмахнулся я и, повернувшись к Мячикову, пояснил: – Мы говорили о тираже моих песен. Товарищ Тейлор их выпустил в США. Теперь вот долю мою, наверное, привёз.

– Гм… Долю?.. Гм… Вы хотите сказать, что выпустили в Америке песни на пластинках, которые написал Александр Васин? – спросил замминистра, переведя взгляд с меня на американца.

– Да, – не стал отрицать тот, лыбясь своей американской белозубой улыбкой. – Он мне их подарил, и я их выпустил.

– Гм… Подарил?

– Мы в первые слышим об этом, поэтому хотели бы прояснить – что в связи с этим Вы хотите? – поинтересовался Мячиков.

Все присутствующие внимательно посмотрели на американца.

– Во-первых, я хотел бы часть прибыли перевести на счёт Александру. А во-вторых, мы хотели бы заключить новый контракт.

– А вы помните условия? Я имею ввиду насчёт фильма? – влез в разговор пионер, пытаясь прояснить ситуацию с интересующими его мелочными и даже какими-то собственническими вопросами.

– Да. Очень хорошо помню. И своё согласие с ними готов подтвердить вновь.

– Это хорошо, что Вы серьёзно отнеслись к тому, о чём мы с вами говорили ранее. Однако я вот ещё что подумал, мистер Тейлор. Для большей популяризации моего, а теперь уже вероятно нашего творчества, нам необходимо снять небольшой и для начала недорогой мини-фильм, или как я его называю клип, к одной из песен на будущей пластинке. Вы его запустите по телевидению и это произведёт нужный эффект. Затраты будут минимальные, а эффект будет очевиден и заметен, – объяснял я суть вещей, понятную любому жителю будущего, однако в этом времени ещё не распробованную и не очевидную.

– Я согласен. Идея хорошая. И если ты говоришь, что она обойдётся не дорого, то стоит попробовать.

– Этот клип обойдётся не столь уж и дорого. В дальнейшем же будем не жадничать и снимать дорогие клипы, – и, видя, что собеседник хочет что-то возразить, решил прервать на этом дискуссию: – Увидев эффект вы и сами поймёте, что чем больше вкладываешь, делая клип качественным, тем большую на выходе получаешь прибыль.

– Ладно. Сделаем так, как ты предлагаешь. А теперь скажи пожалуйста, что насчёт песен? Ты говорил у тебя уже написано ещё не сколько? Сколько?

– А сколько надо?

– Чем больше, тем лучше!

– Надорвётесь.

– Васин, не груби, – одёрнул меня Лебедев.

– Так сколько вы хотели бы получить? – перестав грубить, спросил я.

– На целую большую пластинку у тебя материал есть? Это 40 минут времени. Только нужно, чтобы каждая песня была не хуже тех, что мы уже выпустили. У тебя есть такие?

– Считай, что почти уже есть, – ответил музыкант, ни капли не покривив душой.

– Сколько тебе надо времени, чтобы их записать?

– Если музыканты будут делать всё как я говорю, то дня три-четыре.

– Сколько? Ты шутишь? – искренне удивился Тейлор.

Присутствующая тройка удивлённо переглянулась, а замминистра, подавшись в мою сторону, зашептал мне на ухо:

– Ты что, Васин, такое говоришь? Мы это не обсуждали! Прекрати давать обещания, которые не сможешь выполнить! Твои шутки до добра недоведут! Сейчас не время и не место шутить!

– Мне не до шуток! – отрезал я. – У меня сроки, – и видя непонимание, – мне фильм надо до снега успеть снять. Хотя бы первые сцены. У меня там Главный Герой голый вначале фильма ходит. Как бы не замёрз.

Повисла тишина.

– Стоп! Стоп!! Какой ещё фильм? О чём вы вообще говорите?! – влез в разговор мидовец-комитетчик.

– Ты уверен, что за такой короткий срок ты сумеешь записать качественные песни? Такие, чтобы они не только окупились, но ещё и прибыль принесли.

– Естественно да! – хлопнув ладонью по столу, заявил музыкант и сразу же перешёл к делу. – Какого стиля будем писать песни? Для женского или мужского вокала?

– Я не знаю насколько хороши песни для женского голоса. Для мужского у тебя получились хиты, поэтому давай для мужского, чтобы уж наверняка попасть в яблочко.

– Это неправильно. Многим нравятся женские голоса, поэтому хрен с тобой, маза фа#@, заключай договор на две пластинки.

– Стойте, дайте сказать, – попытался влезть в разговор замминистра.

– Сказать? Сказать – это «сэй» по английский… – задумчиво произнёс я, и попробовал произнести это слово пару раз, задумчиво глядя в потолок: – Сэй, сэй, сэй.

– Да, сказать…

– Сэй… сэй… сэй…

– Дайте сказать!..

– Сэй-сэй… сэй– сэй…

– Я говорю!! Сэй! – заорал хозяин кабинета.

– Тихо! – тут же заорал я и всё также глядя в потолок запел… – Сэй ит райт, сэй ит олл, – после чего рявкнул: – быстрее тащите гитару! Я, товарищ Мячиков, благодаря Вам супер шлягер придумал. Гитару мне!

– У нас нет в министерстве культуры никаких гитар, да и вообще музыкальных инструментов, – ошарашенно глядя на меня, произнёс помощник министра культуры.

– Плохо, – констатировал я, запев отбивая при этом ритм по столу и коленкам.

https://www.youtube.com/watch?v=6JnGBs88sL0 – Nelly Furtado – say it right

Ровно через три минуты пятьдесят четыре секунды я закончил петь и посмотрел на ошарашенно глядящих на меня людей после чего произнёс: – Ну вот, ещё одна песенка для женского голоса есть. Вам понравилось? – и не дожидаясь ответа, – тогда дайте пожалуйста мне клочок бумаги я слова и ноты запишу.

Нужно ли говорить, что все присутствующие были поражены спектаклем, который я разыгрывал. О правдоподобности же действа говорил тот факт, что даже продюсер казалось был поражён увиденным, хотя он был вкурсе запланированной мной демонстрации своего таланта.

Я записал на предоставленный листок текст с нотами и застыл, глядя на исписанный листок. В кабинете стояла тишина, которою через две минуты решился нарушить хозяин кабинета.

– Саша, это ты так свои песни придумываешь? – негромко, словно боясь потревожить атмосферу, проговорил он.

– Иван Сергеевич, подождите. Мне кажется, меня сейчас посетила муза. Неплохо было бы найти нам какой-нибудь инструмент.

– Ну если ты так песни придумываешь, ты просто герой – гений, – вытирая платком пот со лба, произнёс Тейлор отлично играя свою роль, которую мы с ним обговаривали в гостинице Еревана, хотя мне всё больше и больше казалось, что он и впрямь поражён. И я решил зацепиться за последнее высказанное им слово, дабы усилить эффект, решив действительно произвести сильное музыкальное впечатление на продюсера.

– Не надо гения! Не надо нам никаких гениев!! Мы сами с усами! Как вы сказали – герой? Правильно! Ура! – закричал пионер, тем самым всполошив всех солидных господ и товарищей.

– Тихо, тихо! Саша! Успокойся! Что случилось? – зашипели мне сразу со всех сторон, но я не обращал внимания.

– Правильно, мистер Тейлор! Нам нужен герой! Именно, что герой, который всех спасёт! – кричал я, изображая из себя сумасшедшего поэта в период психического расстройства, связанного с посещением музы. Достал из кармана двадцать пять рублей, протянул их заместителю министра и произнёс: – Иван Сергеевич, не в службу, а в дружбу, пошлите пожалуйста кого-нибудь в ближайший музыкальный магазин за любой гитарой и пусть на обратном пути зайдёт в продуктовый и купит печенье или торт к чаю. Смотрите люди! Только что родилась очередная великая песня для девичьего голоса, – и сунув в руки, открывшего было рот, хозяина кабинета четвертной быстро сел на ближайший стул и застучав ладонями по зелёному сукну стола запел.

https://www.youtube.com/watch?v=bWcASV2sey0 – Bonny Tyler – Holding out for a hero

Естественно пел я частично «рыбу», то есть части текста заменяя на: «на – на – на…», ведь я пел не домашнюю заготовку, а «придумывал» новую песню.

Замминистра мою финансовую помощь Министерству культуры СССР категорически отверг, решив купить гитару на свои. Таким образом уже через пол часа мы всей гопкомпанией пили чай, а я подбирал правильные аккорды к двум песням часто советуюсь при этом, то с товарищем Мячиковом, у которого оказался прекрасный музыкальный слух, то с ошарашенным таким движняком псевдомидовцем Лебедевым, то с удивлённым Тейлором, у которого этот слух должен был быть по определению, ибо его профессия музыкального продюсера обязывала в этом времени хотя бы немного понимать в музыке и отличать ноту «до» от ноты «после».

Такая демонстрация всем понравилось и Тейлор перешёл к сути своего визита, из которой следовало, что он хочет предложить контракт исполнителю Саше Васиину. Наша делегация попросила озвучить условия, и американец их озвучил, после чего в среде нашей делегации наступило оцепенение.

Американец предлагал министерству культуры СССР два варианта контракта.

Первый – Минкульт своими силами делает запись двенадцати песен, передаёт оригинал записи Тейлору и получает пятьдесят процентов от прибыли с выпущенных пластинок.

Во втором же варианте, Васин едет в США, записывает всё там. В таком случае минкульт получает сорок процентов от прибыли.

– А сколько пластинок Вы собираетесь выпустить? – поинтересовался Лебедев.

– Сейчас ещё говорить об этом рано, ведь мы не слышали материал и судить по нему можем лишь из песен, которые мы сейчас тут придумали, но если композиции будут такие же, как и предыдущие, то минимальный тираж будет два миллиона экземпляров.