Текст книги ""Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

Соавторы: Дан Лебэл,Кристина Юраш,Александр Нерей,,Ольга Булгакова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 28 (всего у книги 340 страниц)

– Червонец на полковника.

Соперники сцепились снова. Если раньше они просто красовались перед зрителями, то теперь бой пошел не на шутку. Лицо принца было окровавлено: Матиаш неудачно зацепил его. «Ничего, – подумал Харвис, – шрамы украшают мужчин». Он хотел было сказать, что перебивает ставку живописца тремя червонцами, но в это время испуганная Эвглин вскочила со скамьи и воскликнула:

– Да прекратите же! Немедленно!

Соперники замерли в пыли – должно быть, не поняли, о чем она говорит. Харвис заметил, что напряженно стиснутые кулаки Эвглин расслабились.

– Перестаньте, – чуть ли не со слезами потребовала она. – Вы же поубиваете друг друга!

Соперники разжали руки и помогли друг другу подняться. Харвис решил, что, пожалуй, это очень трогательная минута: юная девушка примиряет непримиримых врагов. Принц, похоже, пришел к тем же выводам, потому что воскликнул:

– Как вы добры, Эвглин! Это ведь что-то невероятное, господа!

Он выглядел довольным, как и Матиаш. Полковник провел ладонями по лицу, стирая пот, и добавил:

– Невероятная доброта! Эвглин, но кто же победитель? Кого тогда назначите?

Некоторое время все молчали. «Попала девочка, – мысленно усмехнулся Харвис. – Тут как ни выбери, все неправильно».

Эвглин подошла к соперникам и с какой-то трогательной торжественностью взяла обоих за руки.

– Пусть победит ваша дружба, – сказала она и осторожно прикоснулась губами сперва к принцевой щеке, а потом к полковничьей. – И пусть она побеждает всегда.

Какое-то время на площадке царила удивленная тишина, а потом все зрители разразились громкими и искренними аплодисментами. «Умница девочка», – подумал Харвис и обернулся к Михаю:

– Ну как ваши гладиаторы? Готов набросок?

Михаль одарил его тяжелым сердитым взглядом и ничего не ответил.

* * *

Господи Боже, они чуть не поубивали друг друга!

Когда-то Эвглин видела, как во дворе ее дома сцепились двое парней из-за парковки. Сперва они орали друг на друга, потом стали драться – один толкнул другого, тот упал и, ударившись виском о какой-то камень, умер мгновенно. Когда на лице принца появилось такое же лютое выражение, какое Эвглин видела тогда у нечаянного убийцы, она не смогла сидеть спокойно.

Когда все начали расходиться, и Харвис снова напомнил про занятие, Эвглин аккуратно придержали за руку. Она обернулась: позади стоял господин из свиты Альдена и смотрел на нее с внимательным одобрением.

– Меня зовут Борх, госпожа Эвглин, – представился он. – Разрешите на пару слов.

К удивлению Эвглин, Харвис тотчас же кивнул и, хмуро посмотрев на Борха, добавил:

– Эвглин, я жду вас в шатре.

Борх дождался, когда все разойдутся, и указал на скамью: Эвглин послушно села. С виду этому Борху было слегка за тридцать, и он выглядел совершенно неприметно. Средний рост, пушистые светлые волосы и какие-то смазанные черты доброжелательного лица делали его абсолютно незаметным. Вроде бы он здесь, а вроде его и нет. Человек-призрак.

Но в нем было нечто, заставлявшее подчиняться. Сразу и безоговорочно.

– Вы очень ловко завершили эту драку, – одобрил Борх, опустившись на скамью рядом с Эвглин.

– Я испугалась, что они поубивают друг друга, – призналась она. – Это было ужасно.

Борх понимающе кивнул. Эвглин отметила, что у него прозрачно-голубые глаза: вроде бы сонные, но в то же время какие-то цепкие, изучающие.

– Вы интересная девушка, – заметил Борх, и в его словах была только констатация факта, а не комплимент. – Интересная и очень необычная. Все уже в вас влюблены, заметили?

Эвглин невольно выпрямила спину и с достоинством ответила:

– Я приехала сюда учиться, а не крутить романы.

Борх одобрительно кивнул.

– Правильно, – сказал он. – Господин Харвис лучший маг своего времени, и не его вина, что в академии чародейства и волшебства не протолкнуться от пустоголовых интриганов. Ну, а что же вы?

– А что – я? – вопросом на вопрос ответила Эвглин. Ей почему-то хотелось обхватить руками плечи и создать хоть какую-то преграду между собой и Борхом.

– Я, видите ли, руководитель здешней службы безопасности, – признался Борх. – Правда, служба из одного меня и состоит, но работает, как надо. Государь очень пристально следит за жизнью сына, и я, конечно же, сразу навел о вас справки, как только Харвису пришло письмо о студенте.

Значит, секретная служба. Было бы странно думать, что государь отправил сына с глаз долой и не стал за ним наблюдать. Эвглин положила ладони на колени, как приличная студентка, и сказала:

– То есть, вы знали, что я девушка, а не парень.

По тонким губам Борха скользнула едва заметная усмешка. Эвглин подумала, что наконец-то встретила самого страшного человека на своем пути.

– Узнал, когда навел о вас справки, – ответил он. – Как вы думаете, что именно меня в вас заинтересовало?

Эвглин только руками развела. Липкое чувство беспомощности мешало дышать. Борх подавлял.

– Понятия не имею, – Эвглин нашла в себе силы улыбнуться. – Но обещаю, что честно отвечу на все ваши вопросы.

Борх прикрыл глаза с сытой змеиной удовлетворенностью.

– Это правильно, – произнес он. – Так вот, что меня озадачило. Я запросил все документы из академии. Вы хорошая студентка, вас хвалят, хотя с практическими заданиями по чистой магии полный провал, к сожалению. Но вот чем на самом деле занималась Эвглин Шу до поступления в академию – для меня загадка. Ни в одной приходской книге всего Эльсингфосса нет записей о вашем рождении. Вы никто из ниоткуда. Знаете, что это значит?

Эвглин молчала. Интересно, если она сейчас скажет, что попала в Эльсингфосс из другого мира, то что сделает Борх? Поведет ее в пыточные или отправит в какой-нибудь здешний сумасшедший дом?

– Что же? – спросила Эвглин. Голос дрогнул.

– Что вы, допустим, леокийская шпионка, – предположил Борх. – Роковая красавица, которая подобралась к его высочеству, бог весть с какими целями. Но они явно далеки от хороших. Тогда моя прямая обязанность немедленно арестовать вас – и провести допрос с применением третьей степени устрашения.

Он замолчал, и несколько долгих минут кругом царила тишина. Откуда-то из-за шатров доносилось легкое дуновение мелодии – кто-то играл на гитаре.

– Я не шпионка, – сказала Эвглин, прекрасно понимая, что это самая дурацкая вещь, которую только можно сказать. Борх понимающе кивнул.

– Пожалуй, что так. А кто вы? Только не врать. Я пойму.

– Допустим, я травница из поселка Бри, – сказала Эвглин. Борх брезгливо скривился, тряхнул левым запястьем.

– Ложь, – улыбнулся он. – А где правда?

Эвглин закрыла глаза.

– Я попала в этот мир из другого, – медленно проговорила она. – И ищу дорогу домой. Господин Харвис создал теорию множественных миров, он способен мне помочь.

Она открыла глаза и увидела, что Борх аккуратно заворачивает рукав своей туники. На запястье главы службы безопасности красовалась татуировка: солнце с изогнутыми лучами. Сейчас лучи источали прохладный голубой свет.

– Надо же, вы не врете, – глухо произнес Борх. – Если бы врали, лучи стали бы красными… и мне было бы намного больнее.

Он расправил рукав и некоторое время смотрел на Эвглин, словно пробовал прочитать ее мысли.

– Просто вернуться домой? – наконец, спросил Борх. – Принц вам не нужен?

Напряжение последних минут моментально исчезло, словно его и не было. Рядом с Эвглин сидел человек, который просто выполнял свою работу. Он не ненавидел странную девушку – наоборот, мог бы стать ее другом.

– Нет, не нужен, – призналась Эвглин. – Он мне, конечно, нравится. Как он может не нравиться? Но…

Борх кивнул.

– Пусть покуражится, правда? Тут на самом деле очень скучно, а вы – удивительное развлечение. Кстати, будьте осторожны с полковником. Он делает вид, что у него вместо мозгов солома, но это далеко не так. Хитрый и цепкий.

Эвглин понимающе улыбнулась. Пожалуй, с Борхом следует завести дружбу: помощь такого человека всегда пригодится.

– А мой наставник? – спросила она. – Как он вам?

На лице Борха появилось искреннее уважение и такая же искренняя печаль.

– Это самый великий волшебник нашего времени, – уверенно сказал он. – Я всегда сочувствовал ему и надеялся, что он сможет вернуться в академию. И он вновь займет свое место, если сумеет вам помочь, в этом нет сомнений, – Борх покосился на Эвглин, и в его глазах проплыли лукавые огненные искры. – Я ответил на ваш вопрос?

– Вполне, – кивнула Эвглин. Борх поднялся и протянул ей руку.

– Тогда приступайте к занятиям, – велел он и улыбнулся: насколько могла судить Эвглин, вполне искренне. – Не смею вас отрывать.

* * *

Харвис назначил занятие за скалами – там, куда Михаль приглашал Эвглин любоваться чудесной южной природой. Ничего чудесного там, разумеется, не было. Разве что маки…

В ожидании студентки Харвис устроился на камне и произнес заклинание, подвешивая над головой широкий кусок ткани, чтоб не так пекло. Впрочем, жара сегодня была особенная. Тяжелая и какая-то вязкая, она придавливала к земле. Солнце смотрело на мир сквозь легкую пелену серых облаков, и на всем лежал какой-то тревожный отблеск.

На Приграничье шла гроза. Интересно, есть ли грозы в том мире, откуда пришла Эвглин? Должно быть, есть, и девушка не испугается грома и молний. Хотя можно ли вообще чего-то бояться, если ты миновал границу между мирами, уцелел и устроился на новом месте…

Эвглин и не боялась. Харвис уже заметил в ней какое-то глубокое спокойствие. Конечно, девушка и волновалась, и переживала – а страха не было. И Борха, о котором Харвис знал такие вещи, от которых не будешь спать, она тоже не боялась.

– Добрый день!

Харвис вздрогнул и обернулся. Эвглин поднялась по тропинке и теперь стояла рядом с ним, доброжелательно улыбаясь.

– Смотрю, Борх не стал вами завтракать, – сказал Харвис и указал на соседний валун, приглашая Эвглин садиться. Она послушно опустилась на камень и ответила:

– Ну, он попробовал. Но я оказалась невкусной, так что мы с ним расстались друзьями.

Друзьями? С Борхом? Харвис демонстративно сунул палец в ухо: не послышалось ли?

– Вы меня поражаете, – произнес он. – В очередной раз поражаете. Вчера вы очень ловко обошлись с его высочеством и Матиашем. Назревала ссора, но вы ее очень мило завернули, польстив каждому.

Эвглин кивнула.

– Я не хочу, чтоб из-за меня ссорились, – сказала она с уже знакомой Харвису твердостью в голосе. Так, должно быть, и Борху отвечала.

– А сегодня? «Пусть победит ваша дружба»… Клянусь ранами Господними, это было великолепно. Борх еще не предложил вам работу в дипломатическом корпусе?

Эвглин недоверчиво посмотрела на него.

– А разве он может? – спросила она. Харвис утвердительно качнул головой.

– Разумеется. Ладно, все наше общество – но вы приручили Борха. Я удивлен.

Эвглин одарила его очень сердитым взглядом.

– Перестаньте уже, – промолвила она. – Я добралась в такую даль не затем, чтоб слушать ваши остроты за мой счет.

Харвис кивнул.

– Разумеется, – рядом с Харвисом стоял сундук, доверху набитый бумагами и книгами; он указал на него и произнес: – Там все, что я написал о множественности обитаемых миров. Правда, несколько лет не открывал.

Эвглин смотрела на него с искренним сочувствием, словно разделяла все, что было у Харвиса на душе. Сейчас она будто заглядывала в туманные дни и бессонные ночи, наполненные горечью, разочарованием и обидой. И Харвису на какой-то миг стало не по себе. Он всегда мечтал, что найдется человек, который примет и поймет его, и вот теперь такой человек был рядом.

Оставалось в это поверить.

– Давайте откроем? – чуть ли не шепотом предложила Эвглин. Из-за скалы донесся обиженный драконий рев, и кто-то из слуг заорал: «Вай, шейтан! Не мешай, да!» Должно быть, там готовились к грозе, укрепляя шатры и расставляя капсулы с артефактами, которые Харвис подготовил неделю назад. Просто пнуть по ним ногой, и артефакты сработают, открыв над шатрами золотистый зонтик, который просто возьмет и испарит всю воду.

– Давайте откроем, – тоже шепотом откликнулся Харвис. На какое-то мгновение он оглох – или это в мире воцарилась тишина? Снова вернуться в прошлое, найти там того успешного, уверенного, дерзкого ученого, который держал в руках Истину, как новорожденного ребенка, и ничего в мире не было слаще этого трепетного чувства.

Харвис не верил, что это возможно. Но все-таки протянул руку и, повернув ключ в замочной скважине, поднял крышку.

– Вот, – глухо сказал он. – Все, что я написал о множественности обитаемых миров перед тем, как меня погнали из академии. Забрал тогда с собой только этот сундук.

Эвглин смотрела на бумаги, словно зачарованная. Чертежи возможных схем перехода, лежавшие сверху, напомнили Харвису о том, как он, пошатываясь, вошел в свой кабинет после ректорского совета и стал собираться, сгребая в сундук для артефактов все, что лежало на столе.

– Вот это – базовая схема, – объяснил Харвис, взяв самый верхний чертеж. – Я предположил, что иногда создаются такие ситуации, когда грань между мирами истончается, и миры временно проникают один в другой. Вы как раз и попали в такую точку проникновения, и взаимодействующие силы просто вынесли вас к нам.

– И как создать такую ситуацию? – глухо спросила Эвглин. Харвис устало пожал плечами.

– Пока не знаю, – признался он. – Вы говорите, тогда был туман? Возможно, влажность воздуха имеет значение…

– Да… – прошептала Эвглин, и ее губы задрожали. – Тогда был туман…

В следующую минуту она уже рыдала, уткнувшись лицом в ладони. И вовсе она не была бесстрашной, эта хрупкая рыжая девчонка. Харвис бросил лист с чертежом обратно в сундук и, помедлив, обнял Эвглин и заговорил с ней. Он, конечно, потом не мог вспомнить ни слова из сказанного – должно быть, это было то, что все мужчины говорят всем женщинам, но лишь немногие могут выполнить.

Он вернет ее домой.

Никто ее не обидит, пока он рядом.

Все будет хорошо, он обещает и клянется.

В конце концов, Эвглин успокоилась, всхлипнула в последний раз и хмуро сказала:

– Простите. Мне не следовало так себя вести.

Она, должно быть, по-настоящему дала себе волю впервые после того, как попала в новый мир. Плакать было некогда. Надо было спасаться, учить язык, устраиваться в новой жизни – и Эвглин сжала зубы, опустила голову и двинулась вперед.

– Вам не за что просить прощения, – уверенно ответил Харвис и смог лишь повторить: – Все будет хорошо, Эвглин. Вы обязательно вернетесь домой.

Некоторое время Эвглин сидела молча, рассматривала свои руки, а затем спросила:

– Как я могу помочь вам в работе?

Харвис только плечами пожал. Он ведь и не думал о том, чтоб вернуться к своему старому открытию.

– Думаю, я найду вам занятие, – пообещал он. – Потому что…

Зашуршали камни и сухая трава – кто-то поднимался по тропинке. Вскоре из-за скал показалась растрепанная светловолосая голова Борха.

– Вот вы где, – с неудовольствием сказал он, выбравшись на площадку. – Вас там все обыскались, дружище Харвис. Два артефакта не работают, а барометр с ума сходит. Надвигается буря.

– Как не работают? – Харвис вскочил с камня и принялся спускаться по тропинке, не глядя, идут ли за ним. – Я все проверил! – прокричал он, обернувшись и увидев, что Борх замешкался, подхватив его оставленный сундук. – Там все работало!

Небо на горизонте стало похоже на высокую волну грязной пены – оно бурлило, сворачивалось, как свиток. Шла буря. Харвис прекрасно знал, что успеет все поправить, но избегал смотреть вперед, в растущую тьму, по брюху которой пробегали вспышки молний.

Следовало торопиться.

И он, конечно, не увидел, что Борх остановился на минутку. Взяв сундук поудобнее, глава службы безопасности пристально взглянул на Эвглин и спросил:

– Плакали?

Если бы кто-то это услышал, то застыл бы на месте от удивления: Борх никогда и ни с кем не говорил с такой теплотой и заботой. Эвглин провела ладонью по влажному покрасневшему лицу и ответила:

– Да, это сразу заметно.

Борх понимающе кивнул.

– Что, Харвис взялся за старое? – спросил он, снова зашагав по тропинке. Эвглин кивнула. Она двигалась неторопливо, поддерживая юбку и внимательно глядя на то, куда наступает.

– Да, – кивнула она. – Но пока мы только открыли сундук и посмотрели на его документы.

Борх понимающе улыбнулся.

– Прямо скажем, ничего интересного, – признался он. Эвглин удивленно посмотрела на него.

– А вы что, заглядывали в сундук? – спросила она. Борх кивнул с холодной усмешкой. Эвглин вдруг вспомнила, как он вчера сказал о том, что все здесь в нее влюблены, и ей неожиданно стало очень не по себе.

– Разумеется, заглядывал, – признался Борх. – Сразу же, как только приехал. Разве вас это удивляет?

Эвглин не сразу нашлась, что на это ответить.

– И да, и нет, – сказала она, когда они с Борхом вышли к шатрам. Из столовой доносилась музыка: там, похоже, устроили небольшой перекус перед обедом. В стороне мелькнул Харвис, который гонял кого-то из слуг чуть ли не пинками. Должно быть, проблема с артефактами решилась, и пришло время для наказания виновных.

Борх понимающе качнул головой и посмотрел на небо. Отсюда не было видно наползающей тучи, но среди шатров уже пробегал тревожный ветерок.

– У меня дурное предчувствие, – вдруг признался Борх. – А у вас?

Глава 2. Мыс Фиолент

Ливень обрушился на Приграничье тяжелой водяной стеной. Вроде бы только что над миром царила густая тишина – и уже отовсюду грохот и рев падающей воды, словно кто-то огромный радостно колотил по барабанам. Артефакты Харвиса сработали сразу же, как пошел дождь. Ни одна капля воды не попала на шатры: выглянув из-за полога, Эвглин увидела, что над поселением золотится полупрозрачный купол, и капли просто исчезают, едва прикоснувшись к нему.

– Удивительно! – с искренним восхищением промолвила Эвглин. Харвис, который по южной привычке полулежал на диванчике с бокалом шербета в руке, улыбнулся и отдал девушке поклон.

– Это несложно, – ответил он. – Если артефакты работают правильно, то с таким зонтиком и первокурсник справится.

Эвглин вернулась в шатер и села на небольшой пуф, обтянутый золотистой тканью. Это юг – тут всему полагается сверкать золотом и каменьями.

– Кстати, что там случилось с артефактами? – спросила она. Харвис нахмурился.

– Честно говоря, я до сих пор не понимаю, – признался он. – Кто-то вывел их из строя, но дело в том, что…

– Это мог сделать только маг, – закончила фразу Эвглин. Артефакты действительно защищены от постороннего воздействия, их нельзя нечаянно повредить или сломать, и вывести их из строя способен только сильный волшебник. Так говорили в академии на первой же лекции по артефакторике.

– Совершенно верно, – кивнул Харвис. – Это не чьи-то кривые руки, это работа мага. Вот только магов тут, кроме нас с вами, нет.

– Раз уж на то пошло, то у меня есть алиби, – промолвила Эвглин. – Я все время была с вами.

Харвис усмехнулся и посмотрел на нее так, как умудренный опытом отец смотрит на ребенка – снисходительно, мягко и дружелюбно.

– Вы ведь не маг, Эвглин, – напомнил он. – Вы травница из другого мира, вот и все.

– Борх об этом знает, – вдруг сказала Эвглин. Над головами загрохотало так, что она невольно вздрогнула, согнулась и вскинула руки, пытаясь закрыться от стихии. Харвис сделал вид, что не заметил этого порыва.

– Честно говоря, я не удивлен, – произнес он, когда Эвглин убедилась в том, что опасность им не угрожает, опустила руки и села прямо. – Борх выбьет правду из кого угодно. Он в молодости был наемным убийцей у харвадза. Знаете, что это?

Эвглин кивнула. Она, конечно, не сильно интересовалась криминальными делами нового мира, но о харвадза, организованной тайной группе крупных уголовников, имевшей связи с представителями правящей королевской семьи, не знал только глухой и слепой. Вот почему ей было настолько тревожно в его обществе! Если человек раньше был наемным убийцей, это невольно накладывает на него особый отпечаток.

– Как же он попал сюда? – поинтересовалась Эвглин. Харвис хмыкнул и налил себе еще шербета.

– Сумел выслужиться перед государем, – ответил он. – И это совпало с тем, что перешел дорожку кому-то в харвадза. Я не знаю всех деталей, но король доверяет Борху, как самому себе. Недаром отрядил приглядывать за сыном.

Эвглин подумала, что надо быть полным идиотом, чтоб приставить к принцу бывшего наемного убийцу. Впрочем, Борх наверняка имеет особое задание. Например, пристрелить Альдена во время охоты, если тот начнет снова думать о восстаниях и революциях.

Интересно, в этих местах есть, на кого охотиться?

– В общем, он все про меня знает, – вздохнула Эвглин. – И, похоже, у него уже есть какие-то планы на мой счет.

Харвис фыркнул.

– Знаем мы эти планы, – презрительно сказал он, и Эвглин с удивлением отметила, что Харвис действительно задет ее словами о Борхе. – Вы тоже его привлекаете, вот и все.

«Да он ревнует!» – догадалась Эвглин и вдруг спросила прямо:

– Неужели вы ревнуете?

Харвис хмуро посмотрел на нее, и в его глазах снова появились жгучие огоньки. Теперь он словно бы прикидывал, стоит ли Эвглин того, чтоб ревновать.

– А я должен? – ответил он вопросом на вопрос. – С учетом того, что вы здесь не затем, чтоб крутить романы. Разве что с его высочеством Альденом.

Теперь уже Эвглин нахмурилась.

– Ну и при чем тут его высочество? – спросила она. Харвис только плечами пожал.

– Принц есть принц. Даже в ссылке. Это сегодня папа на него гневается, а завтра простит и вернет пред светлы очи.

Эвглин рассмеялась, настолько несерьезным и трогательным было это предположение.

– И принц возьмет меня в жены, ну конечно! – ей действительно стало смешно. – Харвис, неужели вы держите меня за дурочку?

Теперь Харвис смотрел совершенно серьезно.

– Нет, – ответил он. – Вы очень умны, Эвглин, и я в очередной раз в этом убеждаюсь.

– Зачем же вы тогда переводите разговоры на такие щекотливые вещи? – спросила Эвглин. Она и сама знала ответ.

– Да я и сам не знаю, – ответил Харвис. – Возможно, потому что вы мне нравитесь. Я ведь тоже…

Он не договорил. Снаружи загрохотало так, что заложило уши. Откуда-то со стороны скал несся низкий утробный рев – ни одно живое существо не могло издавать таких жутких звуков. Эвглин вдруг обнаружила, что они с Харвисом стоят возле выхода, держа друг друга за руки, словно пытаясь усмирить общую дрожь.

– Я должен посмотреть, – глухо проговорил Харвис. – Готов поклясться, оно имеет отношение к магии. Останьтесь в шатре, Эвглин, здесь вы будете в безопасности.

– Нет, – так же глухо откликнулась Эвглин. – Нет, Харвис, я пойду с вами.

Он наверняка хотел сказать, что любопытная девчонка будет только мешать, отвлекая на себя внимание. Эвглин ждала этих слов, даже ответ приготовила. Но Харвис вдруг произнес:

– Хорошо. Идемте.

Снаружи никого не было. Эвглин думала, что обитатели поселения хотя бы носы высунут из шатров – полюбопытствовать, что происходит – но сумрак раннего вечера был пустым. Должно быть, все забились под одеяла и дрожали с перепугу. Грохот ливня постепенно стихал, и золотое сияние купола было не таким ярким, как раньше. Когда они вплотную подошли к его краю, то Эвглин подумала, что это странное зрелище: земля, размытая потоками воды, была будто бы обрезана ножом – там, где стояли Эвглин и Харвис, она по-прежнему была пыльной и сухой.

– Скоро все зазеленеет, – сказал Харвис. – Будет много цветов и трав… Эвглин, вам лучше остаться здесь.

Эвглин снова взяла его за руку.

– Я пойду с вами, Харвис, – твердо сказала она. – Не упрямьтесь. Мы здесь пройдем?

Харвис кивнул и сунул руку в карман штанов. Эвглин увидела маленький рыжий камень, похожий на сердолик. Харвис подбросил его на ладони, и их тотчас же окутало золотистое сияние.

– Зонтик, – объяснил Харвис. – Конечно, намокнем, но не слишком.

Они вышли из-под купола, и Эвглин тотчас же поскользнулась на раскисшей земле – поход был явно не для ее легких сандалей. Подол длинной юбки тотчас же промок и отяжелел. Подхватив его и шагая вслед за Харвисом к скалам, Эвглин думала, что юбку придется выбросить.

Хорошо хоть голова и плечи оставались сухими.

Утробный рев повторился, и от неожиданности Эвглин едва не свалилась с тропинки. Харвис вовремя подхватил ее под локоть и улыбнулся.

– Это какое-то природное явление! – почти прокричал он. – Не живое существо!

Вот и замечательно. Эвглин наконец-то стала чувствовать наплыв страха.

Они прошли по тропе еще немного и вдруг замерли, не в силах сдвинуться с места.

Больше не было ни тропы, ни пустыни, ни грязно-рыжих скал. Прямо перед Эвглин и Харвисом бушевало море. Грозное, иссиня-черное, оно вздыбливало волны и обрушивало на невидимый берег. Низкое небо, покрытое растрепанным одеялом гневных облаков, почти касалось воды, и крики чаек были звонкими и испуганными.

Море было помещено в гигантскую раму из дымящегося тумана. Харвис смотрел и не мог оторвать взгляда. Его губы дрожали – то ли он читал молитву, то ли бранился так грязно, как только мог.

Эвглин шагнула вперед. Возле самого края рамы были темные скалы, и, увидев их, она рванулась вперед, к бурлящей соленой воде.

Кажется, она кричала. Сердце гулко бухало, пытаясь вырваться из груди, Эвглин видела только скалы среди морской пены и знала, что если не доберется до них, то умрет. Вот просто возьмет и умрет, не сумеет жить дальше.

Потом туманная рама вдруг странно накренилась, а в лицо ударила мокрая земля. Кто-то прыгнул сзади и свалил Эвглин в грязь, не позволяя ей двигаться. Она дернулась, пытаясь вырваться, но безуспешно.

– Пусти-и! – прохрипела Эвглин, уже догадавшись, что это Харвис рухнул на нее и не дает освободиться. – Пусти! Это мое! Это мой мир!

Туманная рама накренилась, и их обдало соленой морской водой, окончательно смывая слабенькую защиту артефакта. Эвглин рванулась снова и разревелась. Море уходило в туман, теряло краски и звуки, становилось акварельным рисунком на листке бумаги, сквозь который просвечивали уже знакомые скалы Приграничья.

– Пусти… – повторила Эвглин, захлебываясь слезами, и Харвис скатился с нее в грязь. Уже не надо было держать, Эвглин осталась в его мире и не вернулась домой. Можно было подняться и протянуть ей руку.

Дождь закончился. Последние капли падали на землю.

* * *

Сволочь, гадина и не прощу.

Именно такие слова Харвис слушал, когда тащил Эвглин обратно в палатку. И это были самые культурные и приличные слова.

Сперва девушка ходила по грязи там, где открылось море ее мира, и Харвис, почти окаменевший от того торжественного и пугающего вида, никак ей не мешал. Потом он решил, что все-таки надо идти обратно, но Эвглин придерживалась другого мнения – ждала, что врата между мирами снова откроются.

В конце концов, Харвис не выдержал, подхватил девушку и, водрузив ее на плечо, пошел назад к шатрам, как дикий кочевник, волокущий заслуженную добычу.

Наверняка, кочевники от своих пленниц выслушивают такие же слова.

– Сволочь! Гадина! Никогда тебя не прощу! – орала Эвглин, колотя Харвиса по спине. Кулачки были маленькие, но твердые. – Сволочь! Это был Фиолент! Мыс Фиолент! Я узнала!

Конечно, в шатер Харвис не пошел. Они оба были грязны до невозможности, слуги замучаются убирать. Обойдя шатер, он вышел к бассейну, пнул один из камней бортика, и вода стала теплой.

– Сволочь! Пусти!

На сей раз Харвис подчинился, и девушка с визгом полетела в бассейн. Вскоре визги поменяли тональность: тяжелая от грязи и глины одежда стала тянуть Эвглин на дно, а Харвис уже успел заметить, что плавала она не очень-то и хорошо. По счастью, в его бассейне при всем желании нельзя было утонуть. В отличие от моря возле мыса Фиолент, или как там его.

Наконец, Эвглин умолкла и сердито сверкнула глазами на Харвиса. Он протянул ей сетку с мыльными принадлежностями, и Эвглин начала умываться.

– Там была буря, в вашем мире, – произнес Харвис. – Я не хотел, чтоб вы утонули. Вы хорошо плаваете только в моем бассейне, Эвглин.

Он сделал паузу и добавил:

– Вы бы просто не добрались до мыса. Эвглин…

По воде поплыли хлопья мыльной пены. Эвглин сбросила грязную одежду и ответила:

– Ничего не говорите, Харвис. Пожалуйста.

И Харвис увидел, что она снова плачет. Это уже не была истерика, которая разразилась возле скал, а тихие слезы – и вот это было намного горше и печальнее. Харвису казалось, что Эвглин плачет сердцем.

А как ей было не плакать? Она увидела дом и не смогла вернуться туда.

Вздохнув, Харвис соскользнул с бортика бассейна и, подплыв к Эвглин, поймал ее руку. Девушка вздрогнула, но больше не пробовала освободиться.

– Эвглин, – произнес он. – Эвглин, пожалуйста. Если бы с вами что-то случилось, я бы не смог жить дальше.

Девушка вхлипнула, и Харвис уловил едва слышное:

– Это был мой мир. Это был мой дом.

– Вы вернетесь, – запах ландыша, легко поднимавшийся от бледной кожи Эвглин, заставлял что-то звенеть в груди Харвиса. – Вы обязательно вернетесь, Эвглин, обещаю. Я сделаю все…

Он умолк. Конечно, она и не представляет, насколько ему больно говорить об этом. Харвис не хотел, чтоб она исчезла.

За шатрами послышался топот и крики, и Харвис узнал зычный голос полковника. Конечно, Эвглин вопила так, словно ее убивают, и все обитатели поселения наверняка решили, что прекрасную даму надо спасать. Харвис бросил заклинание, и кусок мыла взорвался в бассейне настоящей пенной бомбой.

Не хватало еще, чтоб полковник с принцем рассматривали обнаженную девичью натуру. «Убью, – подумал Харвис, ощущая прикосновение давно забытого чувства. – Возьму и убью».

Конечно, слишком многих придется убивать – но его это не остановило. Потом можно будет податься в харвадза.

Первым к бассейну вылетел принц Альден с саблей наголо. Вид у его высочества был лихой и придурковатый, и было ясно: Альден готов немедленно пустить в ход свое оружие, защищая честь дамы. Полковник мчался следом, компанию им вполне предсказуемо составляли адьютанты, Михаль и Борх.

– Что..! – выдохнул принц. – Эвглин, что с вами?

– Это вы кричали? – спросил Матиаш, и они с Альденом вдруг умолкли, как-то сообразив, что ворвались в самый разгар интимной сцены, и прекрасная дама, судя по всему, обнажена.

Матиаш и Альден посмотрели на Харвиса, и на их лицах появилось одинаковое выражение: все-таки заломал барышню, скотина ты этакая. Впрочем, его высочество почти сразу же справился с разочарованием – все-таки дворцовое воспитание обязывает держать лицо в любой, даже самой неприятной ситуации – и с самой искренней тревогой произнес:

– Эвглин, дорогая, с вами все в порядке?

«Неудивительно, что он испуган, – подумал Харвис. – Прекрасная дама так кричала, что птицы с неба падали».

– Ничего особенного, ваше высочество, – ответила Эвглин, на всякий случай отплыв к дальней стенке бассейна. Харвис со злостью отметил, что все вновь прибывшие смотрят на девушку и едва слюну не роняют. – Мы наблюдали редчайший магический феномен во время бури, и он меня напугал.