Текст книги ""Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

Принцесса долго молчала, по-прежнему прижимаясь к Нальясу и время от времени всхлипывая.

– Мне приснилось, мои родители умерли, – в голосе Амаэль слышалась обреченность. – И что я всем мешаю. За мной охотились… хотели убить.

– Это был простой кошмар, – солгал эльф, крепче обняв девочку.

Он отлично понимал, что в сложившихся обстоятельствах сон вполне мог оказаться пророческим. Нальяс видел, как воин и старейшина гильдии магов грызлись за власть. А на тот момент Ардир даже еще не был мертв.

* * * * *

– Это очень странно, – незнакомка говорила тихо, с акцентом, напоминающим говор лорда Санборна. Фарсиму нравилось звучание этого светлого, как журчание искристого ручья, голоса. Казалось, нежно-голубые слова проскальзывают сквозь пальцы, щекочут щеки.

– В его воспоминаниях я увидела то, чему он свидетелем не был, – удивленно рассказывала чужачка. – Но могу я сказать наверняка, что лорд Теферт мертв. Убил его разряд магии потока.

– Какая ирония, – хмуро откликнулся лорд Саркани. Его голос отблескивал янтарем и пах ладаном.

– Соглашусь, – вступил в разговор глубокий баритон лорда Старенса. Теплое звучание роднилось с поздним медом диких пчел и сухим ветром в сосновых кронах. – Так стремиться освободить друга, чтобы убить его потом шальным ударом потока.

– Вы к нему несправедливы! – вмешалась госпожа Наззьята, яркий голос сиял огненными проблесками. – Он не мог знать, что так случится. Нельзя винить лорда Талааса в смерти лорда Теферта!

– При всем уважении, но можно, – твердо возразил командир. – Его предупреждали. Наравне со всеми и несколько раз лично. Я пытался его остановить, вы сами были тому свидетельницей.

Ответа госпожи Наззьяты Фарсим не слышал – пелена пепла затмила все, голоса, пробивающиеся сквозь эту осязаемую темноту, потускнели, казались разноцветными вспышками. Они, будто светлячки, расселись вокруг черного провала бриллианта в бесконечность. Но светлячков не хватало! Пропажа четверых причиняла невыносимую боль, едва не останавливала сердце.

Золотое сияние отогнало черноту, вернуло Фарсима к чудесным голосам драконов.

– Там явно что-то происходит, – серьезный тон, голос подрагивает от напряжения. Лорд Старенс был недоволен и озадачен.

– Камни я вижу, – журчащий голос незнакомки одновременно и обнимал бережно, и подстегивал страхом драконицы. – Камни не все! Они на месте не все были, когда ритуал начинали!

– Что? – возмущение лорда Старенса и негодование сам-андрун раскрасили тусклый туман вокруг Фарсима слепящим многоцветием.

– Лорд Талаас точно знал, что комплект неполный камней! – убежденно говорила драконица.

– И все равно начал ритуал? – пульсирующий пламенем размытый образ госпожи Среффы вынырнул из-под завесы пепла неожиданно близко, но не напугал.

– Да. Ритуал начал он, на силу диска понадеявшись и переоценив себя. Гордыню четко я вижу, – подчеркнула стоявшая рядом с Фарсимом на коленях молодая женщина.

Она была из рода лорда Саркани, смоль волос подчеркивали яркие заколки, белизна идеального лица казалась почти неестественной. Лежа на одеяле в палатке, Фарсим любовался заботящейся о нем чужачкой и думал только о ней. О звуке голоса, тепле ладоней, об удивительной расстановке слов, показывавшей, что женщине общий язык знаком плохо. Фарсиму больше нравилось подмечать эти детали, особенности, чем задумываться о смысле научных терминов, которыми сыпали госпожа Заррита, лорды Старенс и Саркани. Непонятные слова точно не были ругательствами, потому что лорды явно просчитывали что-то – шелестела бумага, поскрипывали карандаши, сам-андруна упомянула какую-то формулу.

– Я все равно не понимаю, почему он видит артефакт. Откуда знает, что происходит? – голос вмешавшейся в разговор госпожи Среффы дрожал от напряжения.

– У меня пока нет этому рационального объяснения, – покачал головой лорд Старенс, бросив короткий взгляд на эльфа. – Возможно, связь обусловлена тем, что Фарсим владел артефактом довольно долго.

– Возможно, – задумчиво согласился лорд Саркани. – Нужно подумать, как прервать связь. Она совершенно очевидно болезненная. А пока выход не найден, моя племянница будет рядом с эльфом. Она сильный менталист и хороший лекарь. В данном случае удачное сочетание.

Лорд Старенс молча кивнул, взял со стола листок с расчетами. Между красивых бровей залегла глубокая морщина, у глаз появились тени и морщинки, слишком выраженные для сорокалетнего мужчины. И Фарсим неожиданно для себя задумался о настоящем возрасте дракона. «Почти четыреста лет», – ответ пришел из ниоткуда. Тихий, немного робкий, будто говорившая не знала, правильно ли поступает. Фарсим посмотрел на сидящую рядом с ним женщину, встретился взглядом с черноглазой красавицей. Драконица смутилась и, потупившись, положила ладонь эльфу на лоб.

Золотое сияние обняло Фарсима ласковым облаком, мысли исчезли, тревоги растаяли…

* * * * *

Из-за туч стемнело очень рано. Пепел, сыпавшийся то сильней, то тише, мешал идти, Амаэль выбилась из сил быстро. Нальясу тоже приходилось трудно. Казалось, растраченный резерв и частые колебания его наполнения вытягивали жилы, рвали мышцы. Усталость ломила кости, подкашивала колени, не давала думать. Ошибки, совершенные утомленным магом в темноте, могли оборвать две жизни. Доводить до этого Нальяс не собирался и, даже понимая, что до пригорода, куда маг и военный отвезли Ардира, осталось идти едва ли больше часа, решил переждать ночь в покинутом доме.

Несмотря на множество подземных толчков, строение выглядело прочным. Большего и не требовалось. Принцесса с удивлением рассматривала бедную обстановку, деревянные ложки, громоздкую глиняную посуду. Осторожно присев на краешек скамьи, молча следила за Нальясом. Он разжег остывшую печь на кухне, деловито осмотрел шкафы и ящики, заварил мятный чай и приготовил нехитрый ужин из найденных продуктов.

– Думаете, я завтра увижу Его Величество? – малолетняя принцесса ковыряла взявшуюся комком кашу и поглядывала на сопровождающего исподлобья.

– Наверняка, – Нальяс изобразил улыбку, вспомнив фарфоровое, неестественно белое и хрупкое лицо умирающего правителя.

За эту частичную ложь он себя корил и презирал, но сказать девочке правду решился бы, возможно, только под угрозой смерти.

Амаэль кивнула и, хоть это и удивляло невероятно, молча клевала соленую кашу, умудряясь это делать с королевским достоинством. Пока девочка ела, Нальяс принес из крохотной спаленки соломенный матрас и несколько одеял, устроил постель. Уставшая принцесса заснула раньше, чем ее голова коснулась плоской, одетой в залатанную наволочку подушки. Маг уселся рядом, ложиться не стал – боялся во сне пропустить нападение странных тварей.

Натянув на самые плечи одеяло, Нальяс смотрел на пламя лампы и мрачно прислушивался к подземному гулу. Последнее время он притих, стал похож на сонное ворчание старого пса. Но юношу это, как и постоянно увеличивающиеся перерывы между слабеющими подземными толчками, не успокаивало. Ровный монотонный гул казался ему затишьем перед бурей, а не окончанием неприятностей.

Совсем рядом, под забранным ставнями окном, раздался вой. Протяжный, долгий, с подтявкиванием. Принцесса вздрогнула во сне, Нальяс положил руку на плечо спящей рядом девочке, та вздохнула глубоко и спокойно. Маг с сомнением посмотрел на входную дверь, поврежденную землетрясениями. Дверную коробку основательно перекосило, сама дверь открывалась с огромным усилием и жутким скрипом. Нальяс, вспоминая крепкие лапы и поджарые тела неизвестных тварей, был уверен, что для них дверь будет лишь кратковременной проблемой. Как и тяжелый сундук, которым эльф загородил вход. Но, несмотря на ненадежность убежища, Нальяс искренне радовался тому, что в тот вечер они с принцессой из города так и не вышли.

Грызня, звуки борьбы, но криков не было, и эльф решил, твари дерутся друг с другом. Сонливость раздражала, несколько раз Нальяс вскидывался, с досадой понимая, что заснул на несколько секунд. Свет лампы тускнел, масло потрескивало и заметно чадило.

Нальяс проснулся от подземного толчка и детского крика. Рывком подскочив, эльф, толком не разобравшись, что случилось, бросился к принцессе. Пол под ногами ходил ходуном, стены трещали, хрупнуло окно – стекло со звоном осыпалось на пол. Подхватив девочку, Нальяс встал в дверном проходе. С потолка посыпалась побелка, кусок штукатурки упал туда, где мгновение назад стояла принцесса. Печь треснула, из нее на пол вывались угли. Затаптывать их маг не стал.

– Все будет хорошо, – повторяя эти слова как заклинание, Нальяс неотрывно смотрел на тлеющие угольки и ждал, когда же земля успокоится.

Напуганная Амаэль вцепилась во взрослого обеими руками и дрожала. Маг, держась за дверную коробку, придерживал принцессу.

Огонь из печи прожег дыры в полу. На их обугленных краях танцевало пламя. Гул утих, земля перестала дрожать.

– Немедленно уходим, – скомандовал Нальяс, уже на бегу подхватывая сумку с едой.

Амаэль не спорила, только поспешно выскочила за магом на засыпанную пеплом улицу. Рядом горел дом. К ужасу Нальяса, слой пепла, отчетливо видимый в отсветах огня, был таким толстым, что почти доходил до середины икры. Радовало только, что новый сыпаться перестал.

Было еще темно, судя по крохам восстановленной магии, Нальяс проспал от силы три часа. С тревогой вглядываясь во тьму, подумал, что впереди вся ночь. Тратить резерв на светильник было жаль, но обычные фонари не горели. Небо затянули плотные тяжелые тучи. По ним пробегали красные всполохи, но этого света было ничтожно мало, чтобы ориентироваться в городе. Наколдовав маленький фонарик, Нальяс взял девочку за руку и увлек к воротам. Из-за запаха серы и камфоры першило в горле, железистый привкус во рту раздражал и вызывал тошноту. Амаэль раскашлялась, вытирая выступившие слезы пальцами, но старалась не отставать.

Земля снова дрогнула. Рядом трещинами пошел дом. Схватив ребенка на руки, эльф бросился бежать. Раздался грохот и звон стекла. Облако поднявшегося пепла настигло их у перекрестка. Из-за удушливых запахов и пепла Нальяс, как и девочка, зашелся кашлем. Таким сильным, что подкашивались ноги, а перед глазами темнело. Сердце колотилось, из глаз брызнули слезы, легкие болели так, будто их разрывали изнутри. Он силился перестать кашлять, но это ему не удавалось. В голове билась одна лишь мысль, уверенность, что в любое мгновение он умрет от удушья.

Золотое сияние появилось из ниоткуда, успокоило сердце, обезболило саднящие легкие. Девочка на плече затихла, перестала кашлять. Нальяс отчего-то был уверен, что Амаэль жива, здорова, но без сознания.

Открыв глаза, он увидел, что его собственные руки исчерчены сияющими золотыми узорами. Вскрикнув от ужаса и неожиданности, он вытянул вперед свободную правую руку. Ладонь с растопыренными пальцами светилась изнутри, узоры проступали все ярче с каждым ударом колотящегося сердца.

Нальясу потребовалось несколько долгих секунд, чтобы прийти в себя и хоть постараться рассуждать здраво. Самочувствие постепенно улучшалось, а вместе с этим ослабевало и свечение. Единственным разумным объяснением произошедшему была мысль, что Нальяс исцелил себя сам. Неосознанно. Не обладая достаточным для лечения резервом.

Нервно сглотнув, маг опустил дрожащую руку. Выглядела она совершенно обычно, но от странности случившегося Нальяса все же передернуло. Амаэль, которую эльф держал на плече, застонала и явно приходила в себя. Тратить время было нельзя, и Нальяс поспешил к выходу из города. Он рассудил, что со всеми необычными явлениями разберется потом. Если выживет.

* * * * *

– Это случайность! Случайность! – он орал на друзей, чьих лиц не видел.

От собственной боли, от утраты и бессилия разрывалось сердце. И он выплескивал чувства криком.

Друзья осуждали. Молча. Отводя глаза. Отворачиваясь.

Пока не предатели, но только пока.

Они винили его, но Талаас не считал себя ответственным за смерть Теферта! Или за остальные смерти! Не считал!

Диск, проклятая вещь, отвратительное изделие, дрожал, впитывая магию потока. Артефакт так стремился к этой энергии, что завершить ритуал Талаас смог с трудом. И то пришлось принять драконий облик, слишком сильным был поток. Видимо, мощь источников исказила ход ритуала. Точно, так и было! Диск не стал бы бить магией! Не мог, не должен был! Он ведь был пуст, лишен энергии… Это магия потока от него отразилась!

Но что дает разгадка? Ничего, кроме пустоты…

Теферт мертв, больше десятка драконид тоже. Еще два десятка ранены, часть замка разрушена. Уцелевшую часть укрепили друзья, пока сам Талаас был еще занят ритуалом. Пока он пытался стабилизировать энергию, сконцентрировать все на диск и предотвратить новые неконтролируемые разряды, друзья укрыли замок щитами.

Талаас постарался успокоиться. Хотя бы внешне. Хмуро оглядел площадку, отвернулся от пульсирующей синим звезды, еще более поспешно мазнул взглядом по обломанным верхушкам деревьев. Поблескивающий красным защитный купол над замком напомнил, что и среди разрушений и смертей есть поводы если не для радости, то для успокоения.

Его войска в безопасности. Его друзья пока преданы ему. Он сам жив и даже не ранен, хоть и был к сумасшедшему диску ближе всех.

У него еще есть шансы на успех!

Это главное.

– Я сожалею, что это случилось. Сожалею о безвозвратных потерях, – Талаас старался держаться так спокойно, как ожидалось от правителя. – Но диск сейчас набирает энергию. Ее должно хватить, чтобы в ближайшее время открыть полноценный портал. Мы сможем переправить сюда еще войска и, самое важное, сам-андрун!

– А если нет? – голос прозвучал так тихо, что дракон не понял, кому он принадлежал.

– Этого не произойдет! – отрезал Талаас. – Мы справимся! Победа будет наша!

Последние слова он почти выкрикнул. Ожесточенно, зло и одновременно испытывая стыд. Талаас не представлял, что делать в случае неудачи. Теперь, когда большая часть переполнявшей его магии ушла на бой со Старенсом и на ритуал, Талаас мог мыслить более трезво. И сейчас он боялся. До ужаса боялся провала и его последствий.

– Нужно продумать пути отступления, – встретившись взглядом с Талаасом, сказала Билния.

Ее слова бесили всем.

Тем, что принадлежали ей, девушке, настолько заинтересованной в нем, что даже согласилась на внебрачную любовную связь. Девушке, которую видели в роли его жены некоторые главы родов.

Тем, что были преподнесены как доброжелательный совет более опытного командира.

Тем, что именно эта голубоглазая предательница знала точно, никакого запасного плана у Талааса нет. Любовницы, обычно, многое знают.

И тем, что Талаас не смел отчитать ее за сомнения. Многие поддержали бы ее, а не его.

– Разумеется, – надеясь, что злобный оскал удалось выдать за напряженную улыбку, вежливо ответил Талаас. – Прошу, займись этим, моя госпожа. Встретимся в зале знамен на первом этаже через час.

Он резко развернулся и ушел в замок. «Стремительно, но с достоинством», – твердил он себе, как заклинание, чтобы не сорваться на бег, не показать свое бешенство. Защитные заслоны пропустили его, пощекотали чувства недоверием, типичным для таких заклятий. Но этим только раздразнили еще больше. В коридорах Талааса встретили почтительные воины. «Пока почтительные», – напомнил он себе, подмечая неодобрительные взгляды драконид. От этого трясло, бешенство превратилось во что-то еще более разрушительное, не имеющее достаточно емкого названия. Но, главное, оно мечтало напиться чужой болью.

Напуганная пленница, имя которой он не запомнил, подошла для этого идеально. Связанная веревками, скованная обездвиживающей магией она не могла противиться унижению. Она не могла даже плакать. Только закрыла глаза, чтобы не видеть лица овладевшего ею мужчины.

Сбросив напряжение, злобу, Талаас принудил пленницу поблагодарить его за оказанную милость. Она сопротивлялась, поэтому ментальное воздействие было грубым и мучительным, но дракону был важней результат. Ему хотелось сломать ее, причинить не только телесную, но и душевную боль. Усиливая последнюю, он поставил на женщину магическую метку, сделав ее своей собственностью, рабыней. И позаботился о том, чтобы пленница знала смысл волшебного клейма.

В зал знамен Талаас вошел спокойным, уравновешенным и по-прежнему уверенным в победе. Отблески магических светильников обагряли старые и новые полотна, украшавшие подобие тронного зала. От изначального желания занять трон, возвыситься над соратниками, показать им свое превосходство, Талаас по здравому размышлению отказался. Для демонстрации силы и притязаний на престол эта ночь явно не подходила.

Осматривая флаги и резные колонны, Талаас ждал, когда в зале соберутся все семь его соратников. Молодая кровь, цвет драконьей аристократии, братство – вот, кем они были! Они все знали, что будущее за Талаасом, а не за дряхлеющим Старенсом и его прихвостнями. Не за стариками, которые из-за слабоумия решились на закате жизни переселиться в другой мир! Не за ними! Но за молодостью, яркой магической искрой, за пытливым умом и силой!

Талаас смотрел на собирающихся в зале друзей с гордостью. И с благодарностью за поддержку и доверие. Даже сейчас, когда сам-андруны покинули замок со стариками, друзья от Талааса не отступились. Да, их связывали обеты, но они также были скованы и военными клятвами, которыми пренебрегли ради братства! Эти мысли Талааса вдохновляли и радовали.

– Звезду со всех сторон оградили, – заговорил Фиред, обведя взглядом собравшихся за небольшим столом драконов.

– Чтобы не было утечки магии, я полагаю, – Талаас благосклонно улыбнулся светловолосому другу. После Теферта Фиред был наиболее надежным и верным. Мысль сделать его впоследствии первым советником казалась правильной. – Мудрое решение.

– Дело не столько в утечке магии. И не в неспособности звезды ее концентрировать. Сколько в шальных разрядах, – Фиред явно нервничал, а потому не обратил внимания на лестную оценку. – Артефакт ведет себя странно. Прошлой ночью, когда был открыт портал, диск спокойно лежал в центре звезды. Теперь он вращается. И все время искрит.

– Никто из нас не видел, как диск набирал магию, чтобы раскрыть воронку, – возразил Талаас. – Мы все видели только стабильно работающий портал.

– Не подумай, что твоим суждениям не доверяют, – в мягком голосе Билнии слышалось неодобрение, – но вряд ли вчера и позавчера артефакт бил по собравшимся на площадке магией. Будь все так, местные были бы готовы к бою, и на площадке к моменту выхода первого драконида никого не осталось бы.

Талаас невероятным усилием воли заставил себя ответить спокойно. Ему с младенчества говорили, что настоящий правитель терпелив и умеет контролировать свой гнев. Правда, этим полезным навыком молодой дракон так до конца и не овладел, поэтому чувствовал, как кожа лица покрывается едва видной чешуей.

– Билния, ты, разумеется, по-своему права, – осторожно подбирая слова, дракон вцепился пальцами в подлокотник кресла. С досадой почувствовал, как появившиеся из-за частичного обращения когти впиваются в дерево. – К сожалению, ты не учитываешь тот факт, что в предыдущие ночи артефакт мог спокойно впитывать энергию весь день. Теперь за очень короткое время ему нужно накопить достаточно энергии. Думаю, дело в этом.

– И тем не менее, – рыжеволосая собеседница поджала чувственно пухлые губы и решительно глянула на Талааса. – Я не желаю оказаться рядом с артефактом, когда он, возможно, откроет портал! Но вероятней разнесет все вокруг!

Он не успел ответить – в разговор вступил Беэлен. Медный дракон поддержал сестру, но говорил с меньшим вызовом, как и подобало более опытному политику. Все же он последние двадцать лет являлся главой рода. Если с Билнией Талаас еще спорить мог, то возражать ее брату, оказывавшему самую существенную военную и денежную поддержку, не стал бы.

– Из этой затеи с артефактом явно ничего хорошего не получится. Нам нужно отсюда уходить. И чем быстрей мы это сделаем, тем лучше, – припечатал Беэлен.

– Но если Талаас все же прав? – робко спросила Силира.

То, что поддержку и надежду высказала только она, Талааса задело, ранило, но и отрезвило. Выращенная сам-андрунами зеленая драконица не знала своих родителей, была довольно бедна и очень надеялась получить от молодого правителя различные привилегии. Хоть какие-нибудь привилегии. Талаас с горечью понял, если кроме такой зависимой драконицы согласных с его мнением не оказалось, значит, дело совсем плохо. Придется подчиниться решению большинства.

– Думаю, проверить это будет безопасней с некоторого расстояния, – благосклонно кивнув девушке, ответил Талаас.

Она улыбнулась и отвела глаза, с очевидным облегчением выдохнула. Показательно.

– Нужно планировать отход, – обращаясь в первую очередь к Беэлену, подвел черту Талаас.

– Тогда стоит решить, присоединяемся ли мы к отрядам лорда Старенса, – твердо встретив его взгляд, медный дракон говорил бесстрастно, будто не обсуждал исключительно важный вопрос.

Талаас крепче вцепился в подлокотники, чуть прикрыв глаза, медленно выдыхал. Он не знал, что бесит его сильней. Само предложение о воссоединении с остальными или же тот факт, что Беэлен впервые за полгода прицепил «лорд» к «Старенсу». Желание проникнуть в мысли Беэлена, выяснить, что этот хладнокровный интриган задумал на самом деле, было настолько велико, что у Талааса даже пальцы зудели от напряжения.

– Я готов сотрудничать с ним, если это необходимо для общего дела, – прервал он долгую неприятную паузу.

– Боюсь, это необходимо даже для обыкновенного выживания, – хмуро заметил Фиред. – Если случится худшее… Если поток высвободится, последствия будут ужасными. Здесь не останется ничего живого.

– Не стоит драматизировать, – собрав все остатки самообладания, Талаас покачал головой.

– Разумеется, большой общине на первых порах в новом мире легче, – вмешался молчавший до этого Керинс, привычным жестом отбросив со лба светлые, почти белые волосы. – Стоит это использовать. Потом решим, насколько нам по пути со Старенсом и его сотоварищами. Хотя наладить взаимодействие с ними после сегодняшней славной схватки в городе и после ритуала будет трудно.

Собравшиеся обсуждали вероятное место, где покинувшие город отряды и сам-андруны могли бы разбить лагерь. Просчитывали, как далеко пешие дракониды могли уйти за такой сравнительно недолгий срок. Талаас молчал и в беседу не вмешивался. Он наблюдал за друзьями и с тревогой понимал, что все они хотели перейти под покровительство старика! Несмотря на необходимость унижаться и просить позволения объединить команды. Конечно, ведь это не им придется кланяться Старенсу, а Талаасу, ответственному за своих соратников! Возмутительно!

Скольких сил ему стоило молчать, не догадывался никто. Кричать и срываться в такой ситуации было категорически нельзя, поэтому Талаас расходовал на себя резевр, успокаивался заклинаниями и при помощи особых ментальных практик. Обида и горечь разъедали сердце хуже кислоты, но его мучения были не видны окружающим. Он считал, это к лучшему. Ведь ждать сочувствия в сложившихся обстоятельствах было глупо до крайности.

– Раз мы сошлись в главном, – спустя всего несколько минут вмешался в разговор Беэлен, – раз мы решили уходить, нужно отдать соответствующие приказы драконидам. С направлением определимся, пока они формируют отряды.

Его голос звучал холодно и властно, даже величественно. В сторону Талааса Беэлен не смотрел, что только подтверждало худшие опасения – соратник постепенно превращался в предателя, тянущего одеяло на себя.

– В настоящее время командиры отрядов готовят своих воинов, – Талаас изобразил улыбку, стараясь не превратить искривление губ в хищный оскал. – Осознав настроения братства, я сделал необходимые распоряжения.

Он подчеркнул тоном и магией слово «братство», добавил ему тепла и искристого удовольствия. Совсем немного, чтобы не возникло впечатления прикрытого вежливостью внушения.

– О, прямо во время совета отдать нужные приказы. Удобно и своевременно. У мастера ментальной магии всегда есть неоспоримое преимущество, – Беэлен, казалось, нисколько не огорчился. Он вежливо кивнул, улыбнулся вполне искренне.

Билния глянула на любовника благосклонно, кокетливо потупилась, будто устыдилась требовательного тона и категоричности. Фиред выдохнул и впервые с начала разговора посмотрел в глаза Талаасу, глубокая морщина между светлыми бровями белого дракона разгладилась. Общая напряженность спала, даже дышать стало легче.

Один из немногих случаев, когда Талаас с радостью отметил правоту собеседника. Да, у менталиста такого уровня мастерства, как у будущего правителя, всегда есть преимущество. Ненавязчивое, чуть заметное внушение в нужный момент значительно действенней открытого принуждения, ссоры или приказа. Талаас гордился тем, как овладел особенной родовой магией и пользовался умением достаточно часто. В эти непростые дни нужно было сглаживать углы и укреплять свои позиции. Его серьезно тревожило, что последнее время необходимость возникала слишком часто, но показывать беспокойство, как и поделиться с кем-нибудь сомнениями, он не мог.

Талаас немного потянул время, чтобы успеть отдать приказы командирам отрядов до конца собрания. К сожалению, Керинс и Билния использовали эти минуты, чтобы рассказать о происходящем в городе. Будто Талаасу было дело до землетрясений и пожаров! Или до того, что Аррос почти опустел! Щиты братства закрывали замок не только от магических разрядов потока, но и от подземных толчков и пепла, большого и не требовалось! Если жители поняли, что нужно бросать все и уходить, то тем лучше для них. И тем лучше для отрядов драконид – меньше помех на пути. Но, судя по вниманию, с которым к этим бесполезным докладам прислушивались остальные, столь практичное мышление было присуще только Талаасу.

– Конечно, это дело будущего, но нужно будет подумать, что делать со всеми людьми и эльфами, бежавшими из Арроса, – нахмурился Беэлен. – Совершенно очевидно, что возвращаться им в ближайшее время будет некуда.

– Признаться, их судьбы меня совершенно не заботят, – с трудом сдерживая раздражение, ответил Талаас. – Нужно решить первоочередную задачу. Наш народ должен быть в безопасности.

– Если все закончится благополучно, то эти эльфы и люди тоже станут твоим народом, – чуть удивленно возразил Беэлен.

Глядя в голубые глаза соратника, Талаас отчетливо понимал, что начинает ненавидеть этого интригана. Это же надо было суметь одной фразой усомниться в успехе дела и показать, что будущий правитель недальновиден!

После этого сдерживаться было невероятно трудно! Вновь появившиеся из-за частичного превращения когти впились в подлокотники. Талаас чувствовал, как на скулах проступают чешуйки, но все же заставил себя говорить спокойно.

– Когда все закончится так, как должно, эльфы и люди станут моим народом, – твердо ответил Талаас. – Сейчас они лишь помеха на нашем пути. Так что их судьбы, как ты верно сказал, дело будущего.

Беэлен улыбнулся, кивнул и согласился. Несмотря на это и на мирный тон медного дракона, Талааса не покидало отвратительное ощущение проваленного испытания.

Неприятное чувство сохранялось и после собрания, когда все разошлись собирать немногочисленные вещи. Во время беседы с Фиредом, во время разговоров с командирами отрядов Талаас чувствовал себя уязвимым и слабым. Будто каждое его слово взвешивалось на золотых весах и осуждалось. Он злился, избегал Беэлена и любовницы до последнего момента, до встречи братства у синей звезды перед отходом. Но не они усугубили отвратительное настроение, а диск.

Он вращался так быстро, что превратился в светлое пятно. Над ним сформировался столб света, в котором бились магические разряды. Столб уходил в небо и там разделялся на три ярко выраженные и постепенно набирающие силу арки. Диск гудел, трещал и позвякивал сотнями колокольчиков. Каждый звук причинял боль, вгрызался в кости, но оторвать глаза от поднимающегося в небо сияния Талаас не мог. С крепнущим ужасом глядя на это, он отчетливо понимал, что не хотел бы оказаться в тех местах, где арки достигали земли. Но еще хуже было осознание того, что энергия потока и в самом деле могла уничтожить все живое.

Эта мысль, сияние диска и разряды молний ввели Талааса в близкое трансу состояние. Он стоял рядом со звездой, чувствовал необходимость поделиться с ней своей магией. Он знал, что нужно еще больше усилить диск, позволить ему как можно скорей набрать достаточно энергии для последнего удара. Он знал, что и другие хотят делиться магией с диском, хотят помочь ему. Вяло соображая, что, как и его друзья, постепенно подходит опасно близко к звезде, Талаас отчетливо понял свою вину, то, от чего отмахивался последние часы.

Он не послушал Старенса. Он наплевал на предупреждение. Он силой забрал диск и камни. Он сам решил провести ритуал с неполноценным диском, с отсутствующими камнями.

Он виноват в смерти Теферта и драконид.

Он виноват в том, что арки силы разрушают далекие города.

Он будет виноват в том, что диск своим последним ударом уничтожит континент.

Он виноват.

От этого было больно так, будто кто-то руками раздирал ему грудь, пальцами вынимал сердце. Потому так хотелось принести себя в жертву звезде, артефакту и совершенной магии разрушения.

Последний шаг – и Талаас окажется на вершине луча. Последний шаг – и он станет частью великого волшебства. Частью смерти целого мира…

Сильный подземный толчок отбросил Талааса назад. Силира, стоявшая у другого луча, тоже отшатнулась от звезды, не удержалась на ногах, упала. Талаас с ужасом увидел, что все его соратники оказались у вершин лучей! Все собирались пожертвовать свою магию, себя Вещи!

Хрустнул щит, запахло паленой костью. С жутким грохотом от здания откололся кусок. Камни посыпались на площадку. Талаас в последний момент успел прикрыть Билнию от обломков и одновременно оттащить от манящей звезды. Рыжеволосая драконица казалась шальной, опьяненной. Она качалась, нетвердо стояла на ногах, взгляд был пустым, лицо – бледным.

Талаас бросился к ней, схватил за руку. Крикнул остальным, что нужно уходить. Приказ дошел до одурманенных диском драконов не сразу. Керинс, еще не освободившийся от влияния звезды, даже попробовал ступить на синюю плитку. К счастью, его остановил Фиред и, приводя в чувство, пару раз хлопнул по щекам.

– Что? Что это было? – цепляясь за друга, моргал словно вынырнувший из кошмара Керинс.

– Некогда объяснять! – рявкнул Талаас. – Уходим!

Несколько мгновений спустя он вместе с друзьями бежал по коридору к выходу из замка. За спиной обрушилась стена, перекрывая путь на площадку с синей звездой.