Текст книги ""Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

С одеждой сложнее. Её нужно заказывать по каталогу и ждать доставки. Обычно не меньше недели.

Зато с бельём могу помочь хоть сейчас. Белое, стандартное, из натуральных гипоаллергенных волокон. Всё в том же хозяйственном отсеке.

– Трусы тоже белые и гипопо… Что-то там? – в свою очередь удивился я, представив себя бегавшим по родной улице в белых трусах. – Хотя, всё равно.

– Переходим к пожеланиям и рассказам о приключениях, – заявила Образ, давая понять, что ответила на все мои вопросы.

Настроения хоть что-то рассказывать у меня не было, и я решил для приличия задать ещё пару вопросов и убежать в хозяйственный отсек к сканеру, принтеру и шкафам заполненным обувью и бельём.

– К пожеланиям, говорите? Желаю узнать, что нарисовано на моей двери?

– Однотонная стилизация личинки амфибии. Это я разместила после того, как вы назвали себя Головастиком. Что-нибудь не так? Могу заменить на любую другую пиктограмму.

– Сойдёт и эта. Значит в тех каютах, где есть постояльцы, там стильные картинки, а где нет таких – там нолики. Ясно. Раньше такого не было. И ещё. Я хотел спросить вас о Строителях Галактики. Это были и остались моны? Или, как вы теперь непривычно меняете окончания, добавляя ко всем словам мужского рода «усы».

Например, ваш астероид раньше назывался Пандио-мон, теперь стал Пандио-монус. Значит и Строители могли стать монусами или минусами. Даже миры Кармальдии сменили такие окончания. Был Данилий стал Данилиус, и так далее, – увлёкся я непринципиальными вопросами и уже забыл о каталоге одежды и хозяйственном отсеке.

– Строители Галактики всегда называли себя Монусами. В нашем континууме. А в вашем случае: Omnia Possibilia Sunt, – опять начала выпендриваться Премудрая и перешла на латынь.

– Всё возможно, говорите? Ну-ну. Пора сделать перерыв. Потом подскажете, где лежит наушник, чтобы быть на связи, когда пойду искать хозяйственный отсек. Кстати, ваш лифт разговаривает по-русски? И пока не забыл. Есть на адресаторе специальный шлем для визуализации человеческих воспоминаний? Очень бы пригодился, чтобы притушить ваш скепсис насчёт моего Омниа Посибилиа. То есть, уменьшить ваши сомнения.

– Наушник вам не понадобится. Я везде вас услышу и везде смогу ответить. Даже в лифте. А на счёт сканера нейронов головного мозга, его можно заказать, но не имеет смысла. Человек с максимальным допуском способен запросто генерировать любые фантазии и выдавать их за воспоминания. Ваш КИ – Коэффициент Интеллекта, рассчитанный отношением умственного возраста к истинному хронологическому, намного превышает норму, значит вы тоже на это способны, – заявила электронная машина и снисходительно улыбнулась.

– Вот оно что. Это я выражаю удивление и восхищение собой. Допускаю такую возможность. Однажды такого нафантазировал, такого навыдумывал, что создал полноценную иллюзию, в которой совместно существовали настоящие и придуманные объекты. Правда, энергии понадобилось на неё уйма, но мне Ротарик помог.

– Между прочим, именно Ротарик-VII способен протестировать ваши настоящие воспоминания и сканировать их. Для этого он вас подключит к сканеру нейронов, а потом слегка загипнотизирует и задаст наводящие вопросы. Разумеется, с вашего добровольного согласия, – снова чересчур сочувственно сказала ЭВМ, будто выразила соболезнование по поводу несостоятельности моих откровений о хроноволне и последовавшими после неё изменениями.

– Фотографию его можно показать? Мой Ротарик был атласаром, а они все, как один, смуглые брюнеты. Кстати, разговаривают музыкой и пасут баранов. То есть, общаются словами нараспев и ведут натуральное хозяйство, – процедил я сквозь зубы, после чего И-Ра исчезла с экрана, а вместо неё появилась улыбавшаяся физиономия Бикмеюшки-альбиноса.

Не совсем, конечно, альбиноса. Блондина с пегими, почти седыми, волосами и кожей неестественно светлого оттенка, как у никогда не загоравшего северянина. Но правильные и благородные черты лица были точно такими, как у моего знакомого атласара.

– Что делается в подлунном мире Александра Сергеевича, – вздохнул я невесело и снова попросил пощады: – Можно прервать наше общение? Мне нужно о многом подумать.

– А как быть с заказом одежды и сканированием стоп? – напомнила И-Ра, не убирая Бикмеюшку с экрана.

– Потом. Всё потом. Может даже ничего этого не понадобится. Удалюсь или на Искриус разыскивать Ватарию, или к Ротарику на гипнотический сеанс. Я обязательно предупрежу о своих намерениях. В этот раз Все-Сеть меня не потеряет.

Если вернётся Варвациус-Ревикситус-II, который ворующий, расскажите ему, куда именно я убыл, – заканчивал я просьбу, похожую на завещание турецкого аги, уже пребывая в пещере с ворохом листьев, на одном из которых красовалось настоящее имя Варвара.

«Откуда в кладезе имя этого “ожившего”? Он же мне ничего такого не говорил. Или… Или я не помню? Лишь бы это не было происками хроноволны. Вдруг, я уже слился со своим двойником, но ничего не заметил и не почувствовал? Кто меня поучал: “Помимо слияния личности из прошлого с личностью из будущего срабатывает эффект петли времени. Другими словами, слияние предопределено и необходимо, чтобы человек остался собою”? Откуда это в моей дырявой башке?» – размышлял, когда Ирина попрощалась со мной обиженным голосом, а потом неожиданно заснул.

* * *

– Отстань, – отмахнулся я от надоедливой мошки, зудевшей почти на атласарском напеве, и мешавшей жалеть себя во сне, упиваясь беспомощностью и безволием, но она не унималась и продолжала пищать.

– Над головой я твоею, Посейдоновой тени подобный,

Ротарику, более всех атласаров чтимому другу;

Образ его восприняв, божественный Сон провещает:

«Спишь, Александр, сын Сатурна – вершителя судеб?

Ночи во сне проводить подобает ли вещему мужу?

Коему вверено столько народов и столько заботы!»

Быстро внимай, что речет тебе Кроноса вестник;

Он и с высоких небес о тебе, милосердый, печётся.

– Отстань, говорю. Кроноса вестник, придумал же, – отмахнулся я снова.

Но тут же насторожился, когда мошка, пискнув в последний раз, замолчала, а вместо неё тем же речитативом заговорил сам Кронос или кто-то из его заместителей:

– Мыслил, о друг, я доныне, что разумом ты превосходишь

Всех населяющих землю пространного княжества русов;

Ныне ж твой ум совершенно порочу; ведь что ты вещаешь?

Ты вопиешь, что не смеешь Ротарика мудрого встретить?

Нет, ни сраженья, ни топота конского ты не боишься,

Но Кроноса мнение всех человеческих крепче советов:

Он устрашает и храброго, он и от мужа победу

Вспять похищает, которого сам же подвигнет ко брани.

Шествуй, куда собирался и не отсрочивай важную схватку:

Иначе на годы останешься, как ожидает он, робким;

Найди же известного всем хитреца и кипящего ложью эона,

И превзойди в поединке, чем точно снискаешь ты лавры!

– Кто тут над Илиадой издевается? – не выдержал я глумления над памятником древнегреческой литературы и над собой – эстетом, ни разу не читавшим эту поэму, и вскочил с дивана.

Разумеется, в каюте никого, кроме меня и моих уязвлённых художественных чувств, не было. Пришлось плестись в ванную и возвращать себя в сознание, но русско-атласарские вирши так и застряли в голове.

«Кто же взялся за моё воспитание?» – недоумевал, когда машинально забрёл на кухню и зарядил духовку брикетом из средней части морозилки.

– Сначала дай слово, что кого-то разбудишь. Теперь шествуй-путешествуй, куда собирался. Там найди кипящего эона и сразись с ним в поединке. Похоже на задания для Иванушки дурачка. Или кто у нас выручал Василису из плена? Иван-Царевич? Точно. Теперь я Александр-Царевич. Значит ещё одно «слово для меня найдено». Прямо как в «Бесприданнице» Островского, которого тоже не читал, но почему-то знаю, о чём он писал. Что же случилось с моей головушкой? – думал я и пытался разобраться с последними происшествиями, пока духовка колдовала над прощальным полдником.

Перекусив довольно вкусными варёными, или, скорее, пареными овощами, утонувшими в сытной подливе, я принял решение покинуть Пандио-монус. В каком направлении двигаться – вопрос не стоял. И Гляциодия-Урания, и троюродная Кармальдия-Светлилия, как мне казалось, были в одной стороне галактики и не так чтобы далеко друг от друга.

Вымыв посуду и прибравшись в каюте, чтобы не оставлять следов пребывания, посидел на диване, сосредоточился, потом собрался с духом и только открыл рот, чтобы позвать Ирину, как в голове опять зашумело и завертелось.

«Пояти глагол, еже набдети голомя, елико шерти набдеть», – всплыл в памяти знакомый голос, требовавший кого-то разбудить, после чего шум в ушах и головокружение усилились, но сдаваться мне не хотелось, а проваливаться в очередной морок и подавно.

– Хелиос. Хелиос. Это Колоксай. Давай отложим твои фокусы до лучших времён. Мне пора по делам. Хелиос, как понял? Приём, – еле выговорил сквозь стиснутые зубы, и шум в ушах пропал, а когда открыл глаза, понял, что и головокружение тоже кончилось.

«Значит точно пора в путешествие», – убедился в правильности своих намерений и пригласил компьютерную ЭВМ на разговор:

– Ирина. Это Александр Русский. Приём. Готов сделать заявление.

– Доброй жизни, Александр. О каком заявлении идёт речь? – вежливо поинтересовалась И-Ра, когда появилась на экране-иллюминаторе всё в той же одёжке, но с другой причёской.

– И вам не хворать. А заявить хотел о том, что собрался покинуть гостеприимный Юбари-монус… То есть, Пандио-монус. И шагать в сторону Греноли-монуса. Так что спускаюсь в адресатор, и там попрощаемся, – запинаясь, сказал то что хотел и поднялся с дивана.

– Ясно. Команда принята. Маршрут проложен и активирован. В адресаторе можно меня не вызывать. Следуйте на именную пиктограмму, не ошибётесь. А о каком Юбари-монусе вы упоминали?

– Был такой крейсер. Недалеко от вас дрейфовал. Эоны состряпали его из особого астероида. На днях вводили в эксплуатацию, но забыли сделать поправку на Головастика. На меня, то есть. А я возьми да воскресни. Потом сразу мстить, чтобы исполнить пророчество.

Сначала сломал их портал в зеркальную вселенную, куда они навострили лыжи, чтобы вернуться в наше… В ваше прошлое, чтобы снова атаковать монусов. Потом вывел из строя реактор холодных… Что-там. Холодного синтеза, точно. Поэтому Юбари-монус заглох и промазал мимо их портала в необитаемую вселенную с другим течением времени.

Но если у вас никогда не было эонов, значит никто не собирался завоёвывать галактику. Никто не запрыгивал в прошлое. Никто не притаскивал этот астероид из некристаллического железа, никеля, титана и прочих элементов. Поэтому все мои подвиги смыло хроноволной в унитаз.

Ну хватит об этом. Пора мне. А то голоса всякие слышатся…

– Как интересно! Почему же вы мне об этом не рассказывали? – удивилась чему-то ЭВМ, но я уже открыл дверь и вышел из каюты.

– Да я без претензий. Пусть пищат себе или воркуют. Мне до них нет никакого дела. Спать только мешали, – отмахнулся от приставучей машины и захлопнул каюту.

– Я не о голосах, а о ваших приключениях. Вот, оказывается, откуда у вас максимально возможный допуск. Вы исполнили древнее пророчество о маленьком Боге, – не угомонилась И-Ра и продолжила приставать, пока вышагивал в сторону лифта, а по пути разглядывал картинки на дверях.

– Не хочется, чтобы вы вносили в память фантазии человека с голосами в голове, – вежливо отказался я от славы маленького Бога, чтобы не усложнять себе грядущий боевой поход, но тщетно.

– Этого обещать не могу, – упёрлась Ирина, когда уже вошёл в лифт и с непривычки не понял, в какую сторону тот начал двигаться.

– Да, совсем забыл спросить вас о напитках. Где морозильник знаю и вовсю им пользуюсь, а где хранятся съедобные жидкости – никто мне никто никогда не объяснял, – решил скоротать доставку своего величества в адресатор и задал давно интересовавший вопрос.

– А вы большой щит слева от мультифункциональной духовки не открывали? Он замаскирован под стеновую панель. На него нужно слегка надавить ладонью и непродолжительное время подержать. Холодильник поймёт, что касание не случайное и откроется, а там разберётесь сами или спросите у И-Ра, – охотно продолжила бы общение ЭВМ, но лифт уже остановился и распахнул дверцу.

Я оказался всё в такой же, ничем не изменившейся, пещере стандартного адресатора с тусклым освещением. Когда лифт убрался восвояси, ещё сильнее приглушив и без того неяркую иллюминацию, я отчётливо увидел на стене фосфоресцировавший символ головастика, ещё недавно красовавшийся на дверях моей каюты.

– Всё ясно. Маршрут проложен и активирован. Теперь буду знать, как это выглядит. Спасибо за хлеб-соль. Прощайте, тётя Ира, – откланялся я вежливо и пошагал на именной символ на стене.

– Живите долго, Александр, – простилась со мной ЭВМ, когда уже зажмурился и, вспоминая детство, шагал и наслаждался противоестественными финтами шевелюры и коллективными танцами мурашек.

Усовершенствованная галактика и её капризы

Не прошло и пяти секунд жизнерадостной прогулки сквозь ткань Мироздания, как мурашки угомонились, а волосы обмякли и успокоились. Заподозрив неладное, сразу открыл глаза и понял, что уже переместился в следующий адресатор. Пока по инерции шагал к стене с мерцавшим символом, успел удивиться скоростному перемещению и сквозь монолиты астероидов, и через бесконечность космоса, когда-то разделявшую соседние Объекты номер Раз.

«Вдруг, монусы не отвлекались на войну с эонами, поэтому понастроили уйму астероидов с пещерами, ковчегами, гостиницами?» – предположил я и снова закрыл глаза, а через мгновение, когда волосы с мурашками начали безудержное веселье, замедлил шаги, чтобы сосредоточиться на ощущениях и сравнить их с недавними.

Ничего подозрительного, конечно же, не почувствовал и опять спустя считанные секунды оказался в стандартной пещере очередного адресатора, причём, обыкновенного, а не узлового. Пока соображал, почему так произошло, и сколько ещё впереди переходов и пересадок, упёрся глазами в стену без следов каких-либо символов.

«Есть повод вызвать местный И-Разум и расспросить об изменениях скорости локомоверации и количестве адресаторов, а потом узнать, куда шкандыбать дальше», – попытался воспрянуть духом, но получилось не очень.

– Это Александр Русский. Следую в адресатор Греноли-монус. Вызываю хозяйку Медной горы, – представился я очередной Ирине, когда встал посреди пещеры и поднял руки, но никаких малиновых молний не дождался.

– Доброй жизни, Александр. Желаете подняться и занять отдельное помещение? Или готовы сразу спуститься на планету? – спросила меня гостеприимная ЭВМ, но никак своего присутствия не обозначила.

Я поначалу напрягся из-за местной бережливости энергии на молнии и голографии, но потом зациклился на спуске на планету. Скафандра при себе у меня не было, а о гравитации и составе воздуха на поверхности неведомого мира – понятия не имел. Пришлось продолжать беседу и признаваться, что предыдущая И-Ра чего-то недопоняла и послала меня не туда, куда просился.

– Мне очень приятно, что вы готовы предоставить жилище и прочие развлечения. Но я собирался в адресатор Греноли-монус астры Гляциодия-Урания, а меня по ошибке доставили к вам. Можете включить на стене символ, чтобы я продолжил путешествие? – вежливо объяснил электронной тётеньке.

– Но вы уже прибыли на Греноли. Поэтому спрашиваю, готовы ли вы спуститься в посёлок отшельников и встретиться с почётным Управляющим планетой, или у вас другие планы? – тоже учтиво ответила И-Ра, отчего я сначала смутился, а потом растерялся.

Что-то с адресатором было явно не так, как ожидал или привык, а если прибавить к сомнениям сверхскоростное пересечение половины рукава галактики, то и вовсе можно было заподозрить попытку обмана доверчивого мальчишки в моём матёром лице галактического странника с опытом работы маленьким Богом, Катализатором, Спасом, и прочими ипостасями. Поэтому решил подыграть очередной домомучительнице и согласился на отдельное помещение со всеми удобствами.

– Извините. Ещё не привык к усовершенствованной локомоверации. Если я уже на Искомом, тогда прошу выделить каюту и, пока буду добираться в неё, вкратце расскажите, пожалуйста, историю мира Тичарити, – выговорил я, тщательно подбирая каждое слово и делая поправку на то, что Ирина с Пандио-монуса доложила обо мне всю собранную ею информацию.

– Принято. Ожидайте подъёмник. Доложить о вашем прибытии Управляющему? – спросила И-Ра.

– Если ваш генеральный секретарь не очень занят, тогда доложите. Но мне понадобится время, чтобы познакомиться с изменившейся реальностью. То есть, узнать побольше о вашей вселенной. Это чтобы не выглядеть полным балбесом, а не по каким-то другим причинам. Я совсем недавно угодил в вашу… Как бы правильно объяснить?

Видите ли, ещё недавно я был во вселенной совсем с другими характеристиками. Она почти точная копия вашей, но есть некоторая разница. О ней хотел расспросить или вас, или кого-нибудь из ваших авторитетных гостей.

С Ротариком-VII, если, конечно, он настоящий, в чём сомневаюсь, собирался встретиться с целью сканировать нейроны головного мозга и выудить оттуда воспоминания. А чтобы мой максимальный допуск не мешал этому процессу, ваш главный атласар должен меня загипнотизировать, – распинался и не мог остановиться, хотя собирался сам расспрашивать ЭВМ, а не объяснять ей кто я такой, и откуда взялся.

Возможно не справился с волнением. Или чересчур быстро прибыл в место назначения и не успел к этому морально подготовиться. Как бы там ни было, до самой двери с пиктограммой головастика так и не смог заткнуться. Хорошо, что каюта оказалась первой от лифта, а значит, ближайшей к отсеку с ковчегами природы, в которых я собирался поживиться экзотическими плодами.

– Управляющего планетой, действительно, зовут Ротариком-VII, но он атлантид, а не атласар. Я доложила о вас и цели вашего прибытия. И, если позволите, ещё одно исправление. Окончания «монус» у названия нашего астероида нет. Он просто Греноли. Такие окончания есть только у объектов, ближайших к астрам Идили-мона Константа-I, Константа-II и Константа-III. А теперь располагайтесь и обживайте апартаменты. Когда будете готовы продолжить разговор – просто позовите меня, – отбрила ЭВМ моё матёрое величество с опытными ипостасями, и, как только вошёл в каюту, закрыла за мной дверь.

«Что если я никуда с Пандио-монуса не уходил? Просто, спустился в пещеру, протиснулся сквозь мембрану прото-бактерий в ближайший адресатор, а оттуда меня завернули обратно. Только номер в гостинице поменяли, и всё. А теперь будут дальше расспрашивать от имени якобы нового искусственного разума», – закрались в мою головушку сомнения.

– Зато теперь знаю, где хранится лимонад, – пошутил я невесело и отправился искать холодильник с напитками.

* * *

Только через три дня, наконец, собрался в гости к почётному Управляющему и его придворным отшельникам. А до этого мучил местную Ирину и заставлял рассказывать и показывать всё, что только можно. О вселенной. О расах гуманоидов, её населяющих. Об увеличившимся кластере миров Кармальдии. И прочее, и так далее. В общем, о всякой ерунде.

После убойных новостей и их иллюстрированных комментариев убегал на кухню, чтобы нервно заесть и запить новые знания. Потом запрыгивал на диван, нырял под одеяло и усердно переваривал поступившую информацию и обеды, полдники, ужины.

По утрам завтракал, потом недолго бродил по ковчегам в поисках съедобных ягод, фруктов, овощей, и, конечно, новых вопросов для ЭВМ. Только теперь сразу ничего не ел, а сначала показывал трофеи Ирине Разумной, чтобы рассказала, кому и зачем нужны те или иные плоды, какая в них польза, как правильно их употреблять.

И вот однажды спросонья я, не открывая глаз, поплёлся в коридор и привычно попытался надавить ладошкой на дверцу холодильника с напитками, но рука ничего не почувствовала и провалилась в никуда. Моментально проснувшись, сообразил, что нужно сначала выдернуть руку из бытового прибора, а только потом открывать глаза. Что и было проделано в считанные мгновения.

Когда страх улетучился, несколько раз отворял и затворял дверцу холодильника, а потом то же самое проделывал с закрытыми глазами. Зажмуривался и проскальзывал поочерёдно левой, потом правой рукой, сквозь дверцу и никакого холода не чувствовал.

«Чудеса и только», – растерялся не ко времени и обо всём на свете забыл. Зато после случившегося осознал, что произошло с сыромятными ремнями и наручниками.

– Они же… Я же… Ой! – пролепетал и вдруг вспомнил о Барбарии-Болидии и её волшебном камушке. – Почему до сих пор не спросил об этой Дарующей?

Когда извлёк из холодильника литровую бутылку с прозрачной голубой жидкостью и решительным шагом вошёл в комнату, иллюминатор уже включился и демонстрировал хозяйку астероида.

– Приветик, – небрежно поздоровался я с ЭВМ.

– Доброй жизни, Александр, – стандартно приветствовала меня И-Ра.

– Имею к вам два вопроса. Первый. Что это за напиток такого ядовитого цвета? Не из ежевики, случайно? И второй. Где на данный момент находится Барбария, которая мастер по животным и гербариям? Насколько помню, она командовала зарождением природы на вашем Тичарити. И командовала ещё до вторжения э… Которого не было.

Под конец почти суровой тирады, как водится, в который раз оплошал. Но электронная Ирина сделала вид, что всё нормально, и начала поучительную лекцию о синем лимонаде:

– У вас в руках не простой напиток, а специальный. Поэтому он окрашен в особый синий цвет. Он натуральный и богат электролитами, которые ваш организм использует для поддержания жизненно важных функций, таких как гидратация, сокращение мышц, кислотно-щелочной баланс и передача нервных сигналов. Напиток содержит натрий, калий, магний, кальций, фосфор, бикарбонат и хлорид. Рекомендуется для употребления после тяжёлых физических нагрузок, при некоторых видах болезненного обезвоживания, прочих недомоганиях, которые проявляются сухостью во рту, жаждой, мышечной слабостью, головокружением.

– Понял, понял, понял. Давайте про Барбарию-Болидию, – замахал я руками, вспомнив «болезненное обезвоживание» при расстройстве желудка после зелёных абрикос, происшедшее со мной в детсадовские времена.

– По последним упоминаниям Все-Сети она находится… На Тичарити. Но это не совсем корректная информация. Она могла запросто покинуть планету и удалиться, никого не предупредив. На Греноли она в последний раз появлялась около пяти циклов тому назад, – безо всяких эмоций доложила И-Ра, а я напрягся, как Мурзик перед прыжком на мотылька.

– Другими словами, вы понятия не имеете где сейчас эта Дарующая? А Ротарик о ней что-нибудь знает? И ещё. У неё есть постоянное место пребывания? Гнездо, логово, берлога? – пытался я сдержаться, чтобы не высказать вслух разочарования или других эмоций, не совсем подходящих для вежливого утреннего общения.

– О чём знает Ротарик, вам лучше спросить у него. А о постоянном месте пребывания Барбарии мне ничего не известно. Более того. Я никогда не слышала о подобных убежищах у Дарующих, – снова почти равнодушно провещала многомудрая И-Ра.

– Понятно. То есть, совсем не понятно. Когда её пригласили на Тичарити для разведения растений и животных, она же где-то обитала? У нас Дарующую можно вызвать прямо на астероиде с адресатором. А у вас, наверное, некому было её вызывать, – размышлял вслух, пытаясь сообразить, почему у Барбарии не было берлоги, и тут меня осенило. – Извините, а в какой момент Тичарити избежал катастрофы, и не был уничтожен?

– Вы даже об этом знаете? – наконец, выразила хоть какую-то эмоцию моя собеседница и поспешила с очередной нотацией: – Из-за того, что расчётная траектория движения астры Гляциодии-Урании с её планетами в отдалённой перспективе пересекалась с траекторией движения чёрной дыры, какая-либо разумная жизнь на Тичарити не планировалась. И Барбарию-Болидию об этом заранее предупредили.

Но в дальнейшем Строители Галактики сумели замедлить движение чёрной дыры, поэтому мир Тичарити остался на своей орбите и не погиб. Сейчас ему ничто не угрожает, и Барбария вправе приумножить разнообразие растительного и животного мира, но для развития разумной жизни время уже упущено.

– Могла бы тогда спасти синелицых с Зах-Дженна. Хотя, о чём я? – перестал я умничать и собрался на Тичарити. – Ладно. Что нужно для спуска на планету? Мой ГК – 0,92. Так что разницы могу не почувствовать. А насчёт вашего воздуха я не в курсе. Знаю, что на родной планете кислорода почти 21%, азота 78%, а дальше по мелочи. Углекислого газа что-то около трёх сотых процента. Остальное – нейтральные или инертные газы типа аргона. Да. Ещё в ней есть водяной пар. Что-то около четверти процента.

– О составе воздуха на планетах Кармальдии я имею информацию. На Тичарити вам не понадобятся приспособления для дыхания или для пешего перемещения. Хотя кислорода у нас на пару процентов больше, но никакого опьянения у вас не будет. За вашим состоянием дистанционно проследит специальная программа. Когда будете готовы – спускайтесь в адресатор, – заявила домомучительница и, выключив экран-иллюминатор, отрезала путь к отступлению.

Делать было нечего. Пришлось собираться в поход, но сначала плотно подкрепиться и критически осмотреть видавшую виды одёжку галактического путешественника.

* * *

Спустившись в адресатор, я обнаружил на его стене ярко фосфоресцировавший символ, которого никогда раньше не видел. Сразу вспомнил лекцию И-Ра о том, что традиционная локомоверация никуда не делась и по-прежнему применяется для всех и каждого на коротких дистанциях, а также для галактических путешествий ОО с допусками малого уровня.

Смекнув, что при включённом символе можно с ЭВМ не разговаривать, почти отважно нацелился на мерцавшую закорючку, а для того чтобы в месте прибытия не выглядеть салагой, не стал вытягивать руки вперёд и считать вслух.

Когда за пару шагов до стены зажмурился, волосы с мурашками в мгновение ока ошалели от радости и начали отплясывать Камаринского, после чего я собрался сказать себе «будь что будет», но почему-то произнёс на неведомом языке нечто похожее на заклинание:

– Ша-Ду-Са.

Был ли этот печальный выдох описанием характера моего настроения на незнакомой лингве или чем-то другим, в тот момент не имел ни малейшего понятия, и мне было всё равно.

Услышав хруст гальки под ногами, открыл глаза, увидел очередной диковинный пейзаж незнакомой планеты, и по единственной тропинке, убегавшей в заросли, определился с направлением турпохода. Затем удостоверился в отсутствии встречавших, остановился и взглянул на место из которого материализовался.

– Простой обрыв, а посредине каменная дверь с мембраной из прото, – прокомментировал вслух увиденный почти вертикальный откос безлесного холма с прямоугольным углублением у подножья, издали похожим на запечатанный вход в подземелье.

Хорошенько рассмотрев окрестности, предположил, что прибыл в место похожее на южные субтропики, только не у берега Чёрного моря, а где-нибудь по другую сторону Кавказа. Более засушливую и скромную относительно многообразия растительности. У меня даже появилось желание взобраться на тот диковинный холм и с высоты разглядеть новую планету, но я вспомнил, что должен вести себя не как ребёнок, а с достоинством землянина с максимальным уровнем допуска.

Собравшись с душевными силами, пошагал по тропинке в сторону чересчур густых, но низкорослых кустарников и уже начал рисовать в воображении, как встречусь с седовласыми инопланетянами и их атаманом Ротариком, то есть Бикмеюшкой. И вдруг вспомнил далёкое детство и то, как впервые услышал голоса Кармалии и Скефия, потом Амазодии, Кристалии и других миров.

«Интересно, а этот мир общается с человеками, как наши? С кем в последний раз так разговаривал?.. После Семалии был Май, который планета Сатиров, с его безжизненным кошмаром и спящим в оракуле Плутархом… Девятым… Стоп!»

Замерев посреди инопланетной тропки, осознал, что заблудился в своих воспоминаниях, как Никанор Затрапезный у Салтыкова-Щедрина в трёх пошехонских соснах.

– Какой такой Плутарх? Какой ещё Май с сатирами? – возопил вслух, не подумав о местном мире и утренней астре над горизонтом, но слава Богу мои восклицания остались без ответа.

В голове и без Плутарха все последние дни царил неприятный хаос, а тут ещё своя память смешалась с альтернативной, и, вместо стройных реминисценций о планете Нимф с пифией Клеодорой, возникли отчётливые и уж очень подробные эпизоды моего собственного приключения на планете Сатиров.

Там я точно знал, что нахожусь в зазеркалье, что какой-то вектор времени направлен куда-то назад, а юный и только что разбуженный мною Пифон по имени Плутарх в его девятом воплощении объяснял мне-недотёпе, что женщин-пифий не бывает, потому что они существа слабые и предсказаний делать не могут.

Мол, мрут дамы-пророчицы из-за переизбытка чувств от прямого общения с сыном Зевса. Мол, Аполлон был добрейшим паинькой и никогда ни за кем не гонялся, а совсем наоборот – Дафна преследовала бедолагу и добивалась его ответных чувств.

В доказательство своих слов Плутарх водил меня в запасники его оракульского музея и показывал статую совершенно голого Аполлона а-ля Бельведерского, которого я, недолго думая, замотал лоскутом гобелена и пригрозил разбудить мраморного Феба прямо посреди Пупа Земли, как местный ясновидец называл свой оракул.

Впоследствии я выполнил свою угрозу и сначала на берегу ручья воскресил Дафну-единорожиху, а потом она известным способом разбудила от мраморного сопора Бельведерского, благо к тому времени сатиры его уже вытащили из оракула на тамошнюю авеню и в три слоя приодели в цветастые тоги.

Пока изумлялся отсылкам к абстрактным картинам своей «двоюродной» истории, а моя авторская память озарялась всё новыми красками и небывалыми ценогенетическими приключениями, продолжал браво маршировать по тропе в сторону…