Текст книги ""Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

Воспоминание о Нальясе породило опьяняющее чувство собственного превосходства. Талант, сила дара, отличная учеба, интерес ко многим наукам… Все это глупости! Фарсим на своей шкуре прочувствовал, что можно иметь в сотню раз более слабый дар, можно не обладать достаточными знаниями в области артефакторики или алхимии, можно даже не осознавать механику неподвластных посредственному дару серьезных, действительно серьезных боевых и защитных заклинаний, но нужно оказаться правым один раз в фундаментальном вопросе. И это увековечит имя, внесет в летописи! Один раз быть правым! Как много, но одновременно, как мало! Сравнимо с милостью Великой…

Тряхнув головой, Фарсим встал, горделиво поправил дорогую одежду и направился к тюремной башне, за которую зацепилась краешком луна. В такой день, в такой знаменательный праздничный вечер нельзя было не навестить поверженного противника. Нальяс, этот наглый выскочка, едва не похитивший диск и камни, должен стать свидетелем триумфа! Должен! Иначе победа неполноценна.

Подвыпившие охранники, темная лестница, пробирающий до костей холод тюрьмы, молчащие черепа, вмурованные в стены… Праздничное настроение улетучивалось быстро, таяло вместе с решимостью дойти до камеры. Фарсим старался не обращать на пустые глазницы внимания, будто заклинание повторял, что черепа не причинят ему вреда, ведь у него есть ключи. Лучшая защита от уничижительных и оскорбительных высказываний зачарованных многие десятилетия назад останков погибших в подземелье людей и эльфов.

– Добрый вечер, – громко поздоровался Фарсим, заглянув в камеру и встретив удивленный взгляд арестанта.

Позвякивание ключей на связке, громкий щелчок замка, натужный скрип засова. Нальяс сел на постели, с достоинством выпрямил спину и наблюдал за действиями гостя. Тот снова оставил дверь распахнутой, хотя называл про себя этот жест малодушным. Но опять оказавшись в камере, услышав беспросветную тоску в звоне цепей и очередное ругательство черепа, он не мог представить, что даже временно лишит себя возможности немедленно уйти. Задумываться о том, как Нальяс перенес эти дни в одиночестве, Фарсиму не хотелось.

Глядя на молодого эльфа в измятой одежде, сожалел, что пришел сейчас. До этого момента у него не возникало сомнений в правильности собственных поступков. Теперь же Фарсим укорял себя за то, что тогда, больше недели назад, вызвал стражу, но еще больше стыдился своей былой радости из-за ареста Нальяса. На фоне всеобщего ликования и воодушевления заключение юноши казалось особенно несправедливым, несоразмерно жестоким наказанием.

– Добрый вечер, – тщетно пытаясь вернуть благостное настроение, снова поздоровался Фарсим.

– Добрый вечер, – вежливо ответил Нальяс, внимательно рассматривая посетителя.

Из-за этого спокойного взгляда Фарсим чувствовал себя крайне неловко. Ему было бы значительно проще, если бы противник дерзил, говорил гадости, делал едкие замечания. Но Нальяс, державшийся во время первой беседы очень корректно, не давал повода думать, что в этот раз будет иначе. У Фарсима такое отношение вызывало угрызения совести и щекочущее нервы чувство, что юноша не таил на него обиды, не считал его виноватым.

– Сегодня особенный день в истории империи и всего мира! – горделиво выпятив грудь, сообщил маг. – Последний камень доставили вовремя! Ритуал успеем провести завтра!

Прозвучало глупо, хвастливо, но Фарсим убеждал себя, что разговор начинать тяжелей всего и еще будет время сгладить впечатление. Чтобы арестант в полной мере прочувствовал триумф соперника.

– Благодарю за сведения, – Нальяс легко кивнул. – Принцесса Атаэль была здесь сегодня вместе с императрицей Мадаис и рассказала мне эти новости.

– Они спускались сюда? – Фарсим недоверчиво нахмурился, обвел взглядом тускло освещенную камеру, поблескивающие в полумраке глазницами черепа. Представить в этой обстановке изумительно красивую и утонченную правительницу не получалось совершенно. Что уж говорить о ребенке?

– Да, Ее Высочество настояла, – бесстрастно ответил Нальяс, пристально наблюдая за реакцией собеседника. – Она добрая девочка с большим сердцем. Сказала, попросит отца в честь праздника освободить меня. По ее словам, моя вина не так уж и велика.

– Сам думаю об этом, – порывисто признался Фарсим. – Пары дней хватило бы для острастки, а остальное… Император, как и многие, очень многие, просто не хотел, чтобы вы мешали. Ваши идеи никому не пришлись по душе.

– Разумеется, – вздохнул юноша. – Мы уже обсуждали, что такова природа Вещи.

– Кстати, о природе я и хотел с вами поговорить, – радостно улыбнулся маг. – В том месте, где завтра пройдет ритуал, есть выложенная синей плиткой звезда. Она без каких-либо зачарований стала магически активной! Природная магия просыпается, чтобы поучаствовать в ритуале!

Чем больше Фарсим говорил, тем быстрей возвращалось к нему прежнее ликование. Он чувствовал в ладонях вес золотого диска, словно наяву видел многоцветие камней, слышал слова на неизвестном языке и знал, что в час ритуала бесплотные голоса подскажут правильные заклинания. Он даже прикрыл глаза, чтобы насладиться ощущениями, вслушаться в тихие голоса и звучание магических фраз на непонятном языке. На губах расцветала улыбка, сердце колотилось от предвкушения, дыхание участилось, по щекам скатились слезы счастья, и Фарсиму было все равно, какое он производит впечатление на собеседника.

– Природа, понимаете, даже природа пробуждается! – с благоговением повторил Фарсим и посмотрел на юношу.

Несоответствие реакций двух магов на действительность было таким ярким, что Фарсиму казалось, его окатили ледяной водой и отхлестали по щекам. В серых глазах читалось сочувствие, от печального Нальяса веяло опустошенностью, беспросветной тоской.

– Вы же знаете, что силами природы можно управлять, – вздохнул арестованный. – Для этого нужны опыт и достаточный резерв, но это не запредельное волшебство.

– Пробуждение звезды – это только частный случай! – зло отрезал Фарсим. – Частный случай! Всеобщий восторг захлестнул город. Все с нетерпением ждут ритуала! В замке, на улицах праздник!

– Охотно верю, – неубежденный страж пожал плечами. – А сколькие из празднующих прославляют Великую?

Фарсим хотел отмахнуться, заявить, что все так делают, но, пока решал, как лучше ответить, всерьез задумался над вопросом. Маг отчетливо помнил хвалы себе и артефакту. В ушах до сих пор раздавался звон золотых монет, которыми император выплатил особую награду гонцу, доставившему последний камень. Вспоминались заздравные речи за столом, разговоры магов, предположения купцов и чаяния вельмож. Меркантильные слова, лишенные даже научного интереса. Даже полные надежды высказывания императрицы Мадаис, со слезами смотревшей на подготовленные камни и диск, не несли в себе благодарности богине. Ни одного упоминания Великой. Положа руку на сердце, Фарсим должен был признать, что слышал о ней только от Нальяса. От него единственного за последние месяцы…

Фарсима захлестнуло страхом. Холодным, противным, отрезвляющим.

– Теперь вы понимаете, о чем я? – вопросительно поднял брови Нальяс.

– Это ничего не доказывает! – рявкнул Фарсим.

Собственный страх, ранивший особенно сильно после опьяняющей радости, пугал его и злил. Признаваться в неуверенности, в уязвимости наглому выскочке эльф не хотел. Юноша вздохнул, но заговорил с прежним спокойствием.

– Конечно, ничего, – покладисто согласился он. – Поэтому вы так испугались откровения… Вы знаете, что я прав. К сожалению, это все, чего я смог добиться.

– Вы неправы! – огрызнулся Фарсим. – Неправы! Природа просыпается, чтобы помочь мне!

– Боюсь, вы увидите завтра, зачем проснулась звезда. Я только повторюсь, что рад, очень рад тому, что во время ритуала буду так далеко от места событий, – подытожил Нальяс.

Фарсим злился и чудом держал себя в руках. Дальнейший разговор с противником не имел никакого смысла! Мало того, что он упрямо гнул свою линию, так еще и умудрился не только не признать победу Фарсима, но и испортить ему настроение! Причем окончательно и бесповоротно! Оставалось надеяться, что близость диска и полного комплекта камней хоть как-то поможет успокоиться.

– Завтра ночью вы узнаете, насколько серьезно заблуждались, – прошипел Фарсим, до боли стиснув ключи в руке.

– Вы даже не представляете, как я хочу оказаться неправым! – мрачно и неожиданно жестко ответил Нальяс. – Я молюсь об этом каждый день! Каждый час! Я хочу быть неправым!

Хмурясь, Фарсим долго и молча рассматривал собеседника, потом вышел, не простившись. Щелкнули замки, засов послушно скользнул в паз. «Трус и неудачник», – презрительно бросил череп в камере. Растерянному, сердитому и сомневающемуся во всем Фарсиму казалось, эта реплика относилась к нему. Злость разгорелась с новой силой, и маг отыгрался на одном из вмурованных в стену черепов – ударил по нему со всего размаху ключами, как кастетом. Древняя кость разбилась, осколок отскочил Фарсиму в лицо, до крови расцарапал щеку. Эльф заковыристо выругался вполголоса, прижал ладонью порез и пошагал наверх. Десятки вделанных в стены черепов провожали его взглядами сияющих глазниц и шептали вслед проклятия.

Вернувшись к себе, Фарсим выпил почти целую бутылку вина. Залпом. Чтобы забыть разговор с Нальясом, серьезное лицо решительного эльфа, твердый взгляд серых глаз. Чтобы избавиться от щемящего чувства безысходности, отмести сомнения в своей правоте.

Порез оказался глубоким. Раздраженно залечивая его магией, Фарсим рассматривал свое отражение. Липкая кровь испачкала дорогую одежду и руки. Маг в отражении выглядел бледным и больным, словно был серьезно, едва ли не смертельно ранен. Собственный вид усиливал уныние и отчего-то приводил в ужас. Настолько сильный, что сердце заходилось стуком, а губы предательски дрожали. Фарсим не выдержал и выпил еще вина, чтобы хмель замедлил мысли, дал хотя бы возможность заснуть.

В день ритуала Фарсим проснулся с тошнотой и отвратительной головной болью. Две бутылки вина не помогли уснуть. Назвать свои сомнения муками совести эльф не мог, но последние слова Нальяса преследовали его, не давали успокоиться ни на минуту. К сожалению, спиртное плохо сочеталось со снотворной микстурой, за которой пришлось идти к алхимику. Рассматривая свое мертвенно-бледное лицо в зеркале, Фарсим сомневался, что пьяный алхимик дал ему правильное зелье. Мутило ужасно и, наклонившись над тазом для умывания, маг плеснул в лицо холодной воды, намочил полотенце и положил его на шею. Вода струйками стекала в таз, пропитывала ворот ночной сорочки, но принесла хоть какое-то облегчение. Постепенно Фарсим пришел в себя настолько, что решился выйти из ванной комнаты и переодеться. Ритуал, цель и смысл его жизни, не мог ждать.

Внутренний двор встретил жарой, дрожащим от марева воздухом и синей звездой, казавшейся расплавленным синим металлом. Кто бы мог подумать, что в середине весны солнце уже будет так припекать.

Становиться на синюю плитку Фарсим поостерегся. От нее волнами шла магическая энергия, причем поток с ночи заметно усилился. Это мага несказанно радовало, вдохновляло, а ровная мирная сила успокаивала лучше любой микстуры. Фарсим на несколько минут замер между лучами звезды, наслаждался природной магией и почти не удивился, когда почувствовал, что головная боль, слабость и тошнота отступают. Как у Нальяса только мысли повернулись, что природная магия может быть обращена во зло? Как он посмел такое сказать? Глупец… Глупец! Просто ему трудно признавать поражение!

Эти мысли вернули эльфу былую уверенность. Ни следа сомнений, терзаний и раздумий о том, действительно ли стоит проводить ритуал, и не мог ли выскочка оказаться правым. Все же кровь пророка в его жилах, а подобные дары так просто не исчезают, всегда оставляют след в семье. «Но внук пророка не обязательно пророк», – хмыкнул Фарсим и, расправив плечи, поставил сундучок на скамейку. Настроение было спасено, чудодейственная звезда излечила слабость тела и духа, дала силы готовиться к несомненно прекрасному ритуалу.

Маг раскрыл сундук, распахнул боковые створки, снял с крючочка сложенную кольцами нить со множеством узелков. Тонкая белая шерсть приятно ласкала пальцы, но все равно неприятно пахла, когда Фарсим поджег один ее конец. Горящая нить коснулась вершины одного из лучей, маг, постепенно разматывая шерсть, двинулся вперед спиной, очерчивая круг с центром в середине звезды. Он прикрыл глаза, прислушался к бесплотным голосам. Из сонма выделялся женских голос, подсказывавший Фарсиму слова на неизвестном языке.

Поначалу маг боялся, что не выговорит заклинания правильно. Речь женщины изредка сопровождалась каким-то щелканием, похожим на клекот. Но чужой язык дался эльфу удивительно легко, ни одно слово не прозвучало не так, как произносил голос. Фарсим видел в этом добрый знак.

Первые минуты маг задумывался над словами, возможным значением, правильным звучанием. Но едва нить догорела до первого узелка, эти заботы исчезли. Подготовительная магия полностью вытеснила другие мысли, звуки и запахи. Фарсим действовал будто во сне наяву. В его сознании клекот заклинания причудливо сплетался с едким дымом паленой шерсти. Мага даже не удивило наблюдение, что все узелки ложились аккуратно на острия лучей звезды. Каждый раз он замирал рядом с тлеющей кучкой пепла и отрешенно повторял обвивающие пепел заклинания.

Круг замкнулся. Мир разделился на две части. Внутри кольца из сгоревшей нити, как в семечке, накапливала силы магия. Густая, холодная, жесткая и необъяснимо чужая. Как природная магия могла производить такое впечатление, Фарсим не понимал, но находиться рядом со звездой было неприятно. Из-за потока ее энергии шумело в ушах, гулко билось сердце, и Фарсим искренне радовался тому, что эта магия отграничена барьером из заклинаний. Вне этого круга было значительно теплей, пели птицы, ветер доносил ароматы цветов. Остальной мир куда больше походил на воплощение природной силы. Разительное отличие эльфа обеспокоило, но не настолько, чтобы отказаться от продолжения подготовки к ритуалу.

Фарсим достал из сундука свечи, сделанные на заказ. Они были необычно толстыми, а цветами подражали камням, которые уже этим вечером займут в диске свои места. Расположить свечи следовало у кучек пепла на лучах звезды точно в том же порядке, что и каменья в диске. Поставив свечи на большой поднос, маг прихватил его левой рукой и, держа в правой бледно-розовую, как сердолик, свечу, повернулся к звезде.

В этот миг его чувства будто подернулись туманом, потускнели. Он впервые в жизни увидел то, о чем прежде только читал, – магию. Благоговейно прижимая к груди незажженную свечу, любовался ажурной стеной вокруг звезды. Сотканная из дыма и будто металлических заклинаний стена поблескивала серебром. Синяя плитка пульсировала голубым свечением и чуть слышно звенела бесчисленными колокольчиками.

Отчего-то происходящее Фарсима пугало, хоть и восхищало. Хотелось отложить свечи и позвать хороших знакомых из гильдии, чтобы исследовали это явление вместе с ними. Эльф уже почти решился, но бесплотные голоса переубедили его, успокоили. Волнение улеглось, а Фарсиму казалось, он растворился в море звуков и блеска магии.

Сонм бесплотных голосов становился тем громче, чем ближе маг подходил к звезде. Растущая в круге энергия помогла выбрать правильного советчика из нескольких десятков. Мужской голос, хриплый, низкий, быстро потеснил остальных, и Фарсим всего пару минут спустя уже повторял за ним фразы на незнакомом языке. В этот раз слова были шипящими, словно змеи, сухими, как пожелтевшая трава, и горячими, как воздух над раскаленными солнцем камнями. Магу даже казалось, скрытый в заклинании жар воспламенил свечи. Фитили с треском вспыхивали, пламя свечей поднималось неестественно высоко, вплеталось в ажурную решетку стены. Теперь все четыре стихии подпитывали звезду, и Фарсим ликовал, зная, что к нужному часу поток энергии будет совершенным!

Он поставил последнюю свечу, прошипел завершающее заклинание и отступил на шаг. Прекрасное видение ажурной стены и сияющей звезды исчезло. Как эльф ни силился, но больше разглядеть чудесные переплетения заклинаний не смог. Едкая горечь разочарования подчеркнула вечное сожаление из-за неполноценности дара. Фарсим и не думал, что будет так больно потерять обретенную всего на полчаса возможность.

Только тогда он пожелал, чтобы маги гильдии не ошиблись. Думать, что диск усилит могущество, позволит видеть и творить неподвластное ранее волшебство, было очень приятно. Сидя на скамейке, Фарсим тяжело опирался на сундук. Подготовительное колдовство истощило эльфа, выпило до капли. И первый раз за многие месяцы Фарсим задумался о вознаграждении для себя. До этого момента он считал саму возможность провести ритуал и собрать артефакт достаточной наградой. Он любовно провел пальцем по одной из ложбинок диска, очертил круг у центральной выемки. И мысли о награде ушли, растворились. Фарсим просто знал, что артефакт непременно отблагодарит его. Так, как и мечтать нельзя!

Замок дышал весельем и предвкушением, приятное волнение щекотало нервы, и день не испортила даже небольшая ссора гильдийских магов. Они снова поскандалили из-за того, кто займет почетные места рядом с артефактом во время ритуала. Фарсим не вмешивался. Он мечтательно представлял, как будет стоять в центре звезды, держа в руках диск – источник благодати.

Правитель неожиданно потребовал, чтобы на площадке вечером присутствовали и воины. Фарсим связывал это с влиянием императрицы Мадаис, немного изменившей мнение об артефакте за последние сутки. Явно Нальяс постарался! Нет-нет, правительница не стала называть диск злом, а ритуал противным Великой, но подозрительности в ней определенно прибавилось.

Фарсима это раздражало настолько, что хотелось снова спуститься в тюрьму и позлорадствовать, рассказать молодому выскочке о своих успехах. Останавливало только воспоминание о последнем разговоре в камере. Сомнения и тревоги маг считал неправильной приправой к близящемуся ритуалу, поэтому посвятил себя диску и камням.

Время утекало сквозь пальцы, некоторые маги из гильдии приходили к Фарсиму, просили о заступничестве и содействии в получении более престижных мест. Давали деньги, немалые деньги. Эльфу подобное льстило невероятно. Принимая кошели с золотом, Фарсим считал их частью благодарности артефакта, как и крупный бриллиант, подаренный начальником императорской охраны. Эльф просил за своего племянника, который еще не был зачислен в стражу.

Новая власть над чужими судьбами Фарсима пьянила не меньше ожидания скорого чуда. Он даже пожалел, что маги не повздорили днем раньше. Больше недовольных пришли бы за к нему за услугой.

Солнце клонилось к горизонту, с востока наползали сумерки. До начала ритуала осталось совсем немного времени, когда сопровождаемый правящей семьей и наиболее сильными магами гильдии Фарсим вынес во внутренний двор диск и шкатулку с камнями.

Энергия звезды потрясала мощью и полнокровностью. Фарсим с наслаждением прислушивался к этой силе, хоть сердце и колотилось, как у пичужки. Такого сосредоточения магии ему в жизни видеть не приходилось. Другие маги, прежде отрицавшие наличие волшебных свойств у звезды, восторженно перешептывались, обсуждая характеристики устремленного в небо потока энергии.

– Вы великий маг, господин Фарсим, – положив руку ему на плечо, спокойно сказал глава гильдии. Слова пожилого эльфа и сильного волшебника прозвучали в тишине чрезвычайно торжественно.

Фарсим победно улыбнулся и мельком бросил взгляд на императора, наиболее важного свидетеля триумфа. Ардир, обладавший средним даром, тоже чувствовал изменения, произошедшие со звездой. Судя по выражению лица и задумчивым кивкам, мнение главы гильдии он разделял.

Объясняя все волей артефакта, Фарсим расставил магов в соответствии с полученными взятками. С особым удовольствием потеснил наиболее сильных, отодвинул их на периферию. Неприятной неожиданностью стал решительный отказ императрицы занять с дочерью оговоренное место совсем близко к звезде.

– Мне будет спокойней здесь, – заявила она, встав рядом с двумя сильными магами почти у самой стены. Крепко держа руку дочери, императрица повернула свое идеальное лицо к мужу. – Драгоценный супруг мой, прошу, останьтесь здесь, рядом с нами.

Ее голос дрожал, в глазах читалась мольба, принцесса Амаэль растеряно смотрела на отца. Тот молчал и, поджав губы, неотрывно смотрел на нелюбимую жену. Злился, но сдерживался вплоть до мгновения, когда принцесса робко взяла правителя за руку. Ардир медленно опустил взгляд и высвободил из ладони втянувшей голову в плечи девочки свои пальцы.

– Драгоценнейшая супруга, – голос правителя, общавшегося с женой последние дни только на официальных мероприятиях, звучал зло и неприязненно. – Пока еще ваше место рядом со мной. Пока еще. Но вы огорчаете меня. Казалось, вы очень хотели дать ритуалу шанс, возлагали на него большие надежды.

– Конечно, но… – пролепетала эльфийка.

– Вы можете остаться здесь. Надеюсь, вам хватит мудрости достойно принять отведенное вам иное место.

Мадаис вздрогнула, вспыхнула, будто от пощечины. Все знали, что император говорил не о месте во время ритуала. Он давал понять, что отношения подошли к точке невозврата. Что за ослушание сегодня супруге придется привыкать к бесправному положению и одинокой жизни в провинции.

Это понимали все, кроме принцессы Амаэль. Когда Мадаис вложила украшенную перстнями руку в ладонь мужа, малолетняя принцесса вцепилась в платье матери и попробовала ее остановить. Беспримерное непослушание кроткой и покладистой девочки вызвало молчаливый гнев правителя и удивление Мадаис.

– Останься здесь, дитя, – изобразив улыбку, императрица погладила дочь по голове и сделала вид, что не почувствовала собственных слез.

– Мама, не надо! – всхлипнула Амаэль, выкручиваясь из рук придержавшего ее мага.

– Дитя, не огорчай меня, – чуть строже велела Мадаис, и девочка отступилась. Выпустила платье, вжалась в стоящего у нее за спиной мужчину.

Правящая чета чинно прошла к звезде, уже у самого пепельного круга Фарсим обернулся на принцессу. Ему было жаль заплаканную, перепуганную черноволосую девочку, неотрывно глядящую на родителей. Рядом с рослым магом гильдии она выглядела особенно хрупкой.

Все эльфы и люди, которым посчастливилось попасть на площадку, заняли свои места. Только Фарсим, замерший у магического барьера, все не решался сделать шаг сквозь преграду из заклинаний и встать на центр звезды.

Постепенно тишина стала осязаемой, как и напряжение, завладевшее всеми участниками. Фарсим отчетливо слышал только стук собственного шального сердца, казалось, даже птицы перестали петь. Давящая пустота, болезненное отсутствие мыслей и собственных эмоций, лишь ожидание…

Краешек луны показался над крышей. С лунным светом вернулись и голоса, направлявшие мага во время подготовки к ритуалу. Теперь главным был певучий женский голос, и Фарсим с облегчением и радостью повторял за ним слова заклинаний. Магический барьер пропустил эльфа, и он ступил на излучающую энергию синюю плитку звезды.

С этого момента Фарсим перестал ощущать себя личностью, живым существом. Он стал частью волшебства, ключевой фигурой, сквозь которую мощным потоком шла чужая сила. Перед глазами мелькало множество образов, чудесные звуки, мелодии и голоса, казалось, эхом отдавались в лишенной мыслей голове эльфа. Запахи сухих трав и ароматических смол оплетали его кости, дым, вода и шелк ласкали кожу. Фарсим плакал от восторга, слезы с его щек смахивал суховей.

Перед самым своим лицом он увидел парящий диск. Черный круглый бриллиант идеально вошел в паз, сияние пробежало от центра по всем ложбинкам, заиграли красками ставшие родными руны. Сапфир – щелчок и синее сияние от камня к центру, малахит – и по ложбинке течет зеленая энергия.

Слова сплетались с щелчками входящих в пазы камней. Размытые образы становились четче, ярче. Пристально вглядываясь в них, Фарсим не мог отделаться от ощущения, что заглядывает в другой мир. Чем больше камней становилось на места, тем меньше было влияние заклинания на мага. Постепенно освобождаясь от чужой и, как он теперь знал совершенно точно, инородной силы, Фарсим чувствовал враждебность того другого мира.

Магия сдвинула эльфа с центра, его место занял полностью собранный диск. Артефакт сиял каменьями, а над черным бриллиантом быстро разрасталась воронка тьмы. В ней мелькали какие-то плотные тени.

Ужас сковал Фарсима. Маг не мог пошевелиться, когда из воронки вышагнул огромный воин. Выше эльфа на две головы. Меч в руке. Темная чешуйчатая кожа, плоский нос, крупные глаза навыкат. Доспехи хищно блестели в лунном свете. Великан повернулся к Фарсиму, встретился с ним взглядом.

– Дарю тебе жизнь, – не размыкая губ, сказал магу воин и добавил. – За верность.

Фарсим судорожно сглотнул, отступил на шаг, кивнул. Сил просипеть хотя бы благодарность у эльфа не было. Великан отодвинул его в сторону.

Из воронки появился еще один воин. И еще.

Барьер вокруг звезды разрушался медленно. Причем Фарсим мог поклясться чем угодно, что сила барьера подпитывала великанов. Преграда между ними и оцепеневшими от ужаса эльфами и людьми таяла, а воины все прибывали.

Барьер исчез. Один из великанов выпростал руку над головой ближайшего мага. Между огромной ладонью и макушкой эльфа протянулись сияющие нити – воин забирал волшебство и жизненную энергию.

И никто не шелохнулся. Все, будто зачарованные, смотрели, как маг упал на колени, но от слабости не устоял, подставил руки. Изо рта и носа на плитку потекла кровь. Эльф дернулся, завалился на бок. Свечение между его головой и ладонью чужака постепенно тускнело и погасло.

Фарсим смотрел в пустые глаза мертвого мага и боялся даже моргнуть.

Еще один пришлый поднял руку и начал забирать энергии у другого эльфа.

Ослепительная вспышка. Фарсима обрызгало кровью. Кто-то протяжно и громко взвыл от боли.

– К бою! – раздался совсем рядом голос императора.

Замелькали заклинания. Заискрила магия. Пахли паленой костью разрушенные щитовые чары. Резкий толчок, Фарсим упал на пол, пребольно ударился головой. Весь мир будто ушел под воду. Звуки приглушились, головокружение не давало сориентироваться в пространстве.

Лежа на полу, эльф видел разворачивающийся бой. Воинов и магов, общими силами выступивших против двух десятков уже вышагнувших из воронки великанов. Чужаков становилось все больше, атрефакт искрил и протяжно гудел.

Волной накатила тошнота. Усилилась, когда рядом с магом упал один из великанов. Его горло было распорото, он цеплялся пальцами за пузыряющуюся кровью рану, натужно стонал, суча ногами. Несколько судорог, чужак затих, Фарсима вырвало. Кое-как отдышавшись, он тряхнул головой, попробовал оценить обстановку.

Справа, где стояло большее число магов, шел ожесточенный бой. Заклинания отражались от щитов, взрывали пол, отбивали куски камня с галереи второго этажа.

Слева было больше простых воинов, и на этом фланге эльфы и люди очевидно проигрывали. Великаны теснили их, чтобы зайти сражающимся магам в тыл. Ко входу в замок прорывалась императорская семья. Мадаис щитами прикрывала перепуганную дочь, Ардир, видимо, осознав перед лицом опасности, что на свете представляет действительную ценность, изо всех сил оберегал жену и ребенка. Несмотря на средний резерв, он был хорошим боевым магом, и заклинания атакующих отскакивали от его щитов обратно в чужаков.

Одно из них просвистело над плечом Фарсима. Он бросился на землю, спрятался за трупом нападавшего с чешуйчатым лицом. Даже мертвым этот нечеловек ужасал. Размерами, силой и схожестью с ящерами.

Из воронки появился исключительно красивый мужчина. Высокий, статный и властный. Фарсим сразу назвал его про себя командиром нападающих и сильней прижался к полу. Могло статься, что обещание первого пришлого ровно ничего не значило для начальника. Неестественно красивый для человека воин почувствовал взгляд Фарсима и повернул к нему голову. Улыбнулся чуть презрительно и посвятил себя битве.

Левый фланг стал проигрывать быстрей из-за молниеносных заклинаний новоприбывшего. Эльфийских воинов поражали ледяные стрелы, прошивавшие доспехи так, будто их не было. Маги пытались защищать стражей щитами, но наспех сделанные чары оказались почти бесполезными против неизвестного волшебства.

Великаны бесцеремонно ступали по телам умерших и раненых, подбирались к горстке уцелевших магов и воинов. Те все еще не могли взломать заблокированную чужой магией дверь в замок.

Фарсим видел, как пренебрежительная улыбка зазмеилась на губах командира атакующих. Чувствовал, что он плетет сильное заклинание, и знал, что оно предназначено императору. Еще очень молодому эльфу, единственному, способному руководить и в такой ситуации. Фарсиму казалось, время остановилось.

Ярко-зеленый сгусток энергии сорвался с пальцев черноволосого красавца.

Мадаис заверещала, в доли мгновения перестроила щиты с дочери на мужа.

Кто-то из эльфов бросил защитные чары на императора, позабывшего в бою о сохранении собственной жизни.

Ардир обернулся к командиру атаковавших.

Светловолосый забрызганный кровью, измазанный сажей эльф твердо встретил взгляд нечеловека, желавшего ему смерти.

Щиты раскололись.

Сгусток энергии преодолел последние два локтя до императора.

Фарсим подался вперед, вцепившись в окровавленные доспехи трупа. Закричал от ужаса.

Ардир резко наклонился в сторону. Несколькими движениями сплел вокруг сгустка сетку и, размахивая чужой энергией, будто пращой, швырнул ее в зачарованные двери.

Магический барьер разбился, щепки брызнули во все стороны. Путь был свободен.

– Уходим! – громкий приказ императора вернул времени прежний ход.

Уцелевшие, поспешно ставя щиты против больше не нападающих на них великанов, быстро исчезли в коридоре.

Черноволосый красавец смеялся.

Издевательский смех того, кто совершенно уверен в своей будущей победе. Фарсиму даже казалось, последнее волшебство императора, сопротивление людей и эльфов воспринималось незнакомцем, как дополнительное развлечение. Встретившись взглядом с командиром, эльф убедился в своей правоте. В изумрудных глазах чужака читался такой же охотничий азарт, как во взгляде хищника, забавляющегося с добычей.

Дорогие Читатели!

На пятой странице кнопка "попросить разрешения у автора". Нужно просто нажать ее и написать комментарий "Хочу читать дальше". Повесть будет вся до конца здесь бесплатно.

– Встань, подойди, – приказал красавец, не раскрывая рта. Голос, который эльф слышал в своих мыслях, был под стать хозяину. Насыщенный баритон, властные интонации, внутренняя сила и особое очарование. Этому голосу хотелось внимать.