Текст книги ""Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

Соавторы: Дан Лебэл,Кристина Юраш,Александр Нерей,,Ольга Булгакова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 158 (всего у книги 340 страниц)

Глава 12. Ликвидация, или победа над бедами

Пока прощался с погрустневшим напарником, Настя завернула в курточку сонную Дарью и начала в нетерпении пританцовывать на выздоровевших ногах.

– Не поминай лихом. Разберусь с бедой, и мигом назад, – сказал дружку напоследок и еле сдержался чтобы не захохотать.

– Пошёл ты, – отмахнулся одиннадцатый.

На лестничных площадках мы то и дело сталкивались с жильцами, косившимися на Настю с Дашей на руках.

– Этот, что ли, ангел? – услышал я за спиной, когда проходил третий этаж.

– Кого она на руках тащит? – заинтересовались любопытные соседки. – Неужели, и правда, дочку?

А Настя осторожно шагала сзади и хвасталась сопящей в полудрёме Дашей.

– Выкусите, – тихонько выговорила она оторопевшим жителям Кристалии. – Мне возвернули деточку, а сейчас домой сведут. А вы оставайтесь и сохните от зависти.

– Не настраивай их против нас. Нам же здесь вторую Настю дожидаться, – призвал я её к порядку, а потом обратился к замершим у подъезда соседям. – Тут пока мои братья поживут. Как только хозяйка из больницы выпишется, обещаю, мы мигом разлетимся по ангельским гнёздам.

Не удержался и подшутил над аборигенами. Уж больно много их оказалось в такой ранний час на выходе из подъезда, а лица у всех, кроме подозрения, никаких осмысленных чувств не выражали.

– Я же говорил, если правильно молиться, всё тебе выдадут! – взахлёб сказал кто-то доверчивый мужского пола.

– Тихо ты. Езжай на работу, а в ангельские дела ни-ни, – мигом утихомирили наивного дяденьку.

Пришлось подальше улепётывать от пятиэтажки и всей компании. Сначала за Анапскую, потом за парк с саженцами. Дошагав до последнего ряда молодых деревьев поинтересовался у Насти о разнице между мирами:

– Много различий между твоим и этим миром?

– Кроме Димки, ещё кой-какие мелочи есть, конечно. А так, всё то же самое, – ответила Настя.

– Когда дым повалит, за мной держись. Шагай в свой мир и ни о чём не думай, понятно? – закончил я инструктаж, отвлекавший от букета и ангельских чудес.

– Всё сделаю, – пообещала Настя, а мне пришлось остановиться, чтобы нарисовать в воздухе круги, крестик и двойку с тройкой.

Когда из букета повалил дым, я спохватился, что забыл отделить три волшебных веточки.

– Ёшеньки-кошеньки, – произнёс ангельское заклинание и шагнул в дым.

* * *

Когда вышел из облака, повернулся к Насте и обрадовал её:

– Вот вы и дома.

Потом решил проводить мамку с дочуркой до самой квартиры и убедиться, что всё с ними благополучно. Настя, стуча каблуками чуть ли не бежала за мной и то и дело находила различия между только что покинутым миром и родным.

– Там у них библиотека, а у нас столовая для рабочих. Вон тот дом у них только строится, а наш уже сдан, – радовалась она каждой мелочи, подтверждавшей, что она вернулась туда, куда нужно.

– Зачем у вас высоченные дома строят, если народа на заселение не хватает? – задал я давно интересовавший вопрос.

– У нас есть кому заселяться, только не каждому нравятся неудобства. Этажей много, а кроме канализации и электричества, никаких условий для жизни. Таскай всё на себе. Вот люди и не торопятся в такие хоромы переселяться. Кого жизнь заставляет, тот, конечно, заселяется, а только счастьем такое жильё не назовёшь.

– Ничего. Свет есть, канализация есть. Скоро воду проведут, отопление, телефоны. Всё будет в лучшем виде, – пообещал я златые горы.

– А сколько это в серебряных рублях будет стоить? – озадачилась Настя.

– В серебряных? – удивился я и остановился на входе в подъезд.

– В «надюшках». В «крупинках» по-старому, а по-новому в «серрублях». То есть, в серебряных рублях, но по новомодному, по сокращённому, – удивилась вдова моему незнанию элементарных вещей.

– Нам, ангелам, корысть противопоказана, – отшутился я, а потом озадачился. – Но и мне с одиннадцатым как-то неделю прожить надо. Пошли. Ключи, кстати, взяла?

– Вы друг дружку по номерам зовёте? И много вас на небе? – удивилась вдова.

– Ключи, – поторопил я.

– Вот они. А рубли у нас такие, – вздохнула Настя и сунула мне в руку маленький блестящий кружочек.

Я посмотрел на местную денежку и увидел незнакомый женский анфас в том месте, где у нас красуется профиль Ленина.

«Здесь явно особое отношение к мужчинам. И одиннадцатый о чём-то таком твердил», – подумал я, когда входил в подъезд к Ливадийской.

Догнал счастливицу уже на пятом этаже, когда она распахнула дверь и радостно восклицала:

– Мы дома! Наконец-то мы дома! Слава ангелам-спасителям!

– Слава нам, – поддакнул я и протянул монетку вдове. —Забери, и я по делам полечу.

– Ты же говорил, что вам ещё неделю здесь жить нужно. То есть, там. А я перебьюсь. У соседей перезайму, и всё наладится. Если что, Димку приводи. Сиротку не обижу, – заторопилась она с благодарностями и откупом.

– Кто у вас на деньгах нарисован? – спросил я у вдовы.

– Крупская. Великая революционерка. Монеты в её честь народ прозвал «надюшками» или «крупинками». На два дня, а то и больше, вам на двоих хватит. Потом обратитесь в домком за помощью, если работать некогда будет, – удивила Настя особенностями женского мира.

– То же, что у нас, только наоборот, – растерялся я и оставил монетку с Крупской себе, а потом выскочил из квартиры на свежий воздух, так и не поблагодарив Настю.

Как шальной вышел из подъезда, дошёл до середины ближайшего пустыря, отобрал три нужные веточки, начертил ими два круга, крестик, и цифру двадцать четыре. И только когда повалил дым, испугался, что мог запросто ошибиться адресом. Но потом вспомнил, что мне всего-то на всего нужно в любой работающий мир, успокоился и шагнул в облако.

* * *

– Здравствуй, Сималий. Я посредник Александр из Скефия. Прибыл с товарищеским визитом, – представился я новому миру, понадеявшись, что попал именно в него, а если нет, то «контрастным» методом сразу же узнаю, куда занесло.

Но в лицо дунуло тёплым приветствием, и я снова поздоровался:

– Здравствуй, Сималий, брат Скефия и многих миров. Я сейчас из Ливадии и Кристалии. У сестёр твоих беда, а я помогаю им справиться. Будь ласков, не откажи сокрыть меня от глаз и перенести на Фортштадт к заветной пещере.

Не успел закончить обращение, как уже порхал в сторону Кубани.

В полёте ничего примечательного не увидел. Только мелкокалиберное жильё с соломенными или камышовыми крышами, и огромные, по моим меркам, огороды с уже убранным урожаем.

Главные улицы просматривались отчётливо, но кроме Черёмушек, новостроек с пятиэтажками видно не было.

Центр города сместился к левому берегу Кубани, на котором, то тут, то там виднелись старинного вида двухэтажные, опять же, кирпичные дома, но ни Сенного путепровода, ни моста через Кубань я так и не увидел. Зато Фортштадт высился во всей красе, а вот Старая станица, много потеряв в количестве и качестве жилья станичников, прижалась к самому подножию Ставропольской возвышенности.

Огороды, правда, остались вплоть до берега на удивление полноводной Кубани, но домиков в затапливаемых по весне местах никто строить не решался.

Поискал глазами ориентиры, беспокоясь, вдруг в другом месте прорыли куриную пещеру для добычи никому не нужной в этом мире ракушки. Ведь из города любители разводить цыплят сюда явно не добирались, а станичникам столько ракушки было чересчур. Но меня приземлили у входа в точно такую же пещеру, что была и в моём мире, только перед этим какая-то дворняжка метнулась в сторону от тропинки и пропала.

Меня это не удивило, хотя успел подумать: «Отпугивает непрошеных гостей?» То, что сам запросто мог оказаться непрошенным, сразу не сообразил.

– Благодарю тебя, Сималий, за доброту и помощь, – торжественно выговорил миру и подошёл к пещере немного опасаясь, не выскачет ли из кустов злобный Люська этого мира.

Никакой собаки не оказалось ни у входа, ни где-либо поблизости, и я смело вошёл в пещеру, оказавшуюся немного меньше нашей, но с такой же крупной розовой ракушкой. Что-то с пещерой явно было не так, а вот что именно, я не понимал. Привычно прицелился в дальнюю стену и пошагал, потом закрыл глаза и начал считать.

– Раз, два, три…

И врезался руками в ракушечный монолит.

– Что случилось? – задал уместный вопрос. – Почему не пропустила?

Отшагнул пару метров назад и попробовал снова. Не получилось и во второй раз. Засунул букет сзади за пояс и в третий раз попытал счастья. Бесполезно.

– Ёжики-ужики! – схватился за голову от внезапного озарения. – Волосы с мурашками тоже отсутствуют. Вот влип. А Павлу соврал, что Стихия пропуск впаяла, когда букетом одаривала.

В ужасе выскочил из пещеры и нос к носу столкнулся с хулиганского вида парнем, поджидавшим меня у самого входа. Парень с презрением наблюдал за моим разочарованием и попыхивал окурком папиросы.

– Что надо? – набросился я на хулигана, вовремя вспомнив, что выгляжу на тридцать с лишним лет.

– Застрял, посредничек? – процедил паренёк сквозь зубы, нисколько не испугавшись.

«Знает, зараза, что это проход для посредников. Что ему ответить?» – задумался я, но хулиган продолжил разговор.

– Я за тобой, почитай, от самой Родины летел, а ты лопух, по всему видать. Явился в мой мир и не оглянулся ни разу.

– Ты и летать умеешь, а не только курить и самогон жрать? – продолжил я играть роль взрослого, не отваживаясь признаться себе, что пропуска в пещеру Стихии у меня нет.

– Не прикидывайся. Сам только что впереди меня планировал и высматривал всё вокруг. Ты из третьего круга? Только там такие лопоухие водятся, – предположил хулиган, явно не испугавшись меня взрослого и рослого.

– Не твоё собачье дело, – сорвался я и выдал себя с потрохами.

– Гони сюда веточки. А то…

– А то что? Пугать меня собрался, карапуз сливовый? Ишачок обзавтраканный. Что заморгал, родимый? Посредники третьего круга тебе не нравятся? – я втянул голову в плечи и шагнул на хулигана с кулаками.

– Я сам посредник. Но вижу, в нашу пещеру ты не ходок. Вот и решил, что чужак. А я могу в неё родимую и войти, и выйти. И Жучка меня пропустит, – заторопился с объяснениями сливовый карапуз.

– Смотри у меня, – пригрозил я напоследок. – Что ты, вообще, про её устройство знаешь?

– Всё знаю. Тётку-красотку, что вверху живёт, тоже знаю, – доложил хулиган нехотя.

– Продолжай.

– А нечего продолжать, – печально вздохнул парень.

– Как это нечего? А с тёткой, что, не встречаешься? В подземной пещере бывал?– заподозрил я неладное и, на всякий случай, хорошенько осмотрелся по сторонам.

– На кой мне красотка? А на Седьмом Небе бывал, но в потолочную дырку не лазал. Мне же незачем. Я же не старший. Знаю, что оттуда лозы растут, если слово заветное сказать, а сам туда не просился и не совался, – выложил секреты горе-посредник.

– В каком мире главный обитает? В тридцатом или в первом? – продолжил я беседу, когда перестал удивляться новому названию подземной, как мне тогда казалось, пещеры.

– В шестом.

– Как тебя зовут? Что ты, как посредник, готов сделать на благо своим мирам? – решил я выведать всё до конца.

– Ясень я. А для миров, фиг знает, что нужно делать. Живут все по-своему и в ус не дуют. Так что, за бесплатно я ничего делать не буду.

– В моём мире так колдунов называют, а не посредников. У вас что, корысть не запрещена разве? – продолжил я расспросы, удивляясь каждому ответу нового знакомого.

– На кой бы тогда я в посредники пошёл? – в свою очередь опешил Ясень.

– В этом круге всё не как у людей, – буркнул я под нос. – Зови тётку-красотку, с ней решим, как тебя благодарить.

Я демонстративно отошёл подальше и уселся на сухую осеннюю травку.

– Самому? – удивился хулиган.

– Мне всё одно, самому или с начальником. Только тогда премию на двоих придётся делить, сам понимаешь, – подогрел корысть в жилах Ясеня.

Хулиган опрометью кинулся в пещеру и пропал там надолго, если не навсегда, а я, закончив изображать курортника, крепко задумался. «Сегодня уже пятый день. Если этот паренёк-Ясенёк через полчаса не объявится, попрошусь в шестой Аргесий. Сам там начальство второго круга найду, а уже с ним в пещеру вернусь. Авось, успею. Девчушке по приезду выговор вкачу за головотяпство с пропусками», – думал я, сидя на травке и глазел на Армавир, смешавший в мирах второго круга и двадцатые, и семидесятые годы в гремучую и корыстолюбивую смесь.

Позади зашуршала ракушка и я, не оглядываясь спросил:

– Дозвался?

Никто мне не ответил, а в руку с ценным букетом ткнули чем-то холодным и мокрым. Я отдёрнул драгоценность и увидел псину Жучку, доверчиво глядевшую мне в глаза и вилявшую хвостом.

– Здравствуй, государыня Жучка, – поздоровался я с собакой, как с ровней. – Ты можешь Стихии привет передать? Очень-очень нужно. Вопрос жизни и сиротства. Сходи, милая. Покличь зеленоглазую.

– Гав-гав, – почти по-военному ответила Жучка и стремглав кинулась в пещеру.

Я мигом вскочил на ноги и за ней, но не тут-то было. От сообразительной Жучки не осталось и следа.

– С собаками разговаривать начал, с деревьями, с пирожками. Что на очереди? – досадовал я на себя в полный голос и не успел снова уселся на травку, как услышал за спиной незнакомый женский голос:

– А на очереди ещё интереснее будет.

В мгновение ока обернулся и увидел тетку-красотку, о которой рассказывал Ясень. Она оказалась точной копией Стихии, только постарше, а глаза с зелёными искрами, прямо один в один с грустными глазами девчушки.

– Здравствуй, тетенька-красавица, которая Жучке нравится, – поздоровался с незнакомкой уважительно.

– Ты что, не узнал меня? Я же Стихия, – рассмеялась тётенька.

– Стихию я давно знаю, а вы, скорее, её мамка, – не поверил я ни на грош.

– Шалопай ты, Сашка. Забыл… Или не знал, что я всем ровесницей показываюсь?

– Это ты забыла мне метку поставить, чтобы был в пещерку вхожий со взрослой рожей, – на всякий случай, устыдил я кандидатку в Стихии. – И вообще, что в этой фляге было?

– Шалопай, – захлопала в ладошки тётка точь-в-точь, как Стихия. – Это твоя походная фляжка. В ней для Насти водичка целебная была, а сейчас простая налита. А метку специально не ставила, чтобы Ясеня заманить. Знала, что ты вовремя явишься и с Жучкой обо всём сговоришься.

– Стоп, – поднял я руки, показывая, что получил убойную дозу новостей. – Я полежу, покумекаю, а ты предупреди Угодника, чтобы срочно вёз Настю в двадцать второй мир второго круга.

– В Кристалию, стало быть. Я мигом. А ты ни Ясеню, ни Жучке Босвеллию не отдавай. Дождись меня. Договорились? – попросила взрослая Стихия и удалилась в пещеру.

Я повалился на траву и принялся усваивать очередную порцию сногсшибательных новостей. Ни прибежавшая Жучка, осчастливленная выполненным поручением и возможной Стихийной благодарностью, ни вернувшийся Ясень, не смогли поколебать меня и отвлечь от любимого занятия.

– Что делать будем? – наконец, услышал я голос Ясеня.

– Зиму ждать. У вас снежные зимы? Бабуля сказывала, что в Армавире были такие зимы, что хаты по крышу заметало.

– Зимы на снег богатые, а вот тётку я не дозвался. Ты за попытку не заплатишь ладаном? Мне он позарез нужен, – взмолился Ясень.

– Где мне его взять? И потом, Жучка уже дозвалась. Так что, была она тут. Велела тебе ждать и никуда не уходить, – расстроил я хулигана ещё больше.

– А я думал… Как ты смог собаку о таком попросить? – удивился Ясень.

– По-человечески попросил, а не за взятку и какой-то ладан.

– Я про веточки говорю, а не про взятку, – опешил посредник.

– И я о том же. Ждём, как велено. Если что-то заработал, тётка выдаст зарплату.

Так мы и сидели, поджидая Стихию с уставшими, но живыми искрившимися глазами.

* * *

– Подъём! Миссия в завершающей стадии, – доложила Стихия, и я очнулся от забытья, потом сразу зачесался от въевшихся в кожу соломинок и запрыгал чтобы согреться.

– Глотни, чтобы не заболеть, – посоветовала красотка и вернула мне фляжку.

– В ней же вода холодная, а я и так замёрз.

– Была вода, а теперь лечебная микстура из моих запасов. Пей. Тебе же ещё два срока отбывать. И за себя, и за того парня, который одиннадцатый.

Я сделал большой глоток стихийной водицы и сразу почувствовал тепло и спокойствие, растекавшееся по телу.

– Два срока? – удивился и вспомнил приснившийся суд.

– Приговор не забыл? Морок мороком, а миры судили тебя по-настоящему.

– И пирожок был настоящим свидетелем, и деревце с косичками. И отряд милиционерш с арбалетами, и судьи-близнецы, и невидимый голос, – перечислил я почти всех участников морока.

– Ты что, все сны запоминаешь? – охнула с какой-то стати Стихия. – А пирожок и Босвеллия Бурзеровая взаправду настоящими были.

– Босвеллия Бурзеровая? Точно. И Сакры, и чакры, и Олибан в голове застряли, теперь надо их в коробки сложить.

– Ах ты ёж, с умом как нож, – ещё больше расстроилась Стихия. – Босвеллия – это деревце библейское, из сока которого делают ладан. А уже ладана того вся нечисть боится. Так и называют Босвеллия Бурзеровая. Или Сакра, или Олибан. Складывай всё на полочку и давай Ясеня кличь.

– Ясень, – позвал я хулигана. – Зарплата готова. Держи карман шире.

Невдалеке из бурьяна появился заспанный хулиган, а за ним Жучка, сопровождавшая корыстолюбивого посредника.

– Гляди. И Жучка Сималийская с ним, – сказал я Стихии и нахмурился. – На кой он нам? Ушли бы, и всё. Пусть бы потом искал меня по мирам.

– Во-первых, Жучка не Сималийская, а во все миры вхожая. Во-вторых, она не простая дворняжка, а особенная. Всегда чует, где может понадобиться. В-третьих, Ясень от судьбы уйти не должен. Потом всё объясню, а сейчас торгуйся, – объяснила Стихия и подтолкнула меня навстречу хулигану.

– Чем тебе оплатить собачьи услуги? – спросил я зевавшего злыдня, когда тот подошёл ближе.

– Красотка объявлялась?

Я понял, что Стихия осталась для него невидимой, и перевёл разговор в коммерческое русло.

– Объявлялась, но тебя не дождалась. Что я за Жучкины услуги должен?

– Отдай голик, и мы в расчёте, – заявил Ясень.

– Какой ещё голик? – возмутился я неслыханной наглости.

– Веник из веток так называется. Так отдашь свой ладанный веник или нет?

Я покосился на Стихию, и она кивнула.

– Это между прочим Босвеллия Бурзеровая. Прошу к деревцу со всем уважением, а то загремишь на лавку подсудимых, где пирожки над тобой смеяться будут, – разразился я поучениями, и сам того не желая протянул букет Ясеню.

Не успел моргнуть, как тот схватил волшебные прутики, взлетел, да и был таков, а я остался стоять и растерянно моргать.

– Что теперь? Догонять его? – спросил у Стихии.

– Нельзя. Это его судьба, а ты всего лишь катализатор событий, которые выпадут этому колдуну-посреднику, – объяснила она непонятные для меня вещи.

– Я же не хотел отдавать, – посетовал я, ужаснувшись тому, что натворил.

– Разницы нет. Хотел, не хотел. Он своего добился. Ты его больше не должен увидеть. Он теперь начнёт метаться по молодым мирам в поисках приключений. И всё по корыстной части. Потом, конечно, поумнеет и, в конце концов, окажется в двадцатых годах этого века в… Твоём мире. Это он на смертном одре будет силу передавать Угоднику. Видишь, что ты натворил? – закончила поучать Стихия и рассмеялась, как девчушка.

– Что я наделал! – оглушило меня, как от взрыва.

– Что было, то и будет. Что будет, то и было. Не волнуйся. Пора тебе к Настиному Димке, – напомнила Стихия о неоконченном бедовом деле.

– Можешь пару раз раздвоить монетку? Мне нужно прожить тут некоторое время, – попросил я показать фокус с приумножением капитала.

– Сам справишься. Разок напомню, а потом сколько захочешь, столько настрогаешь. Для этого тебе фляжку набрала. А одиннадцатый скоро домой отбудет. Сложно десятерым мальчишкам сразу двоих подменять. Вот Угодник и выторговал такое соглашение. Так что, давай монетку, – закончила Стихия лекцию с очередными нешуточными для меня новостями.

Я протянул серебряный рублик, она зажала его в кулачок и начала удвоение.

– Мир Сималий. С твоего разрешения, с моего прошения, позволь удвоить эту из серебра монету, – торжественно попросила Стихия и начала уже знакомый фокус.

Она второй рукой крепко обняла кулак с монеткой и затрясла руками так быстро, что мои глаза не поспевали за мельканием воедино слившихся рук. Секунда, другая, и она раздёрнула руки, после чего протянула мне по три монетки на каждой ладошке.

– Ого, – удивилась она, когда увидела, что натворила. – Это Сималий, а не я.

– Понятно, – рассмеялся я. – Складно попросила, он и расстарался.

– Забирай капитал и мчись в Кристалл! – скомандовала Стихия и растворилась в воздухе.

– А в щёчку? – напомнил я и через мгновение почувствовал на левой щеке поцелуй.

«Ну, тётка-красотка. Ну, женщина. Хоть в каком возрасте ни появится, всё одно в краску вгонит», – подумал я тепло и нежно о своей названой сестрёнке Акварии.

– Сималий, мир добрый и щедрый. Спасибо за соседские денежки. Перенеси меня, пожалуйста, ближе к Черёмушкам, а там закинь в Кристалию, – поблагодарил я мир и воспарил над всеми, пока неосознанными событиями, держа курс на далёкие пятиэтажки, которые в этом мире виднелись за многие километры кубанской земли.