Текст книги ""Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

Соавторы: Дан Лебэл,Кристина Юраш,Александр Нерей,,Ольга Булгакова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 47 (всего у книги 340 страниц)

Лиза схватилась за решетку из розовых стеблей и едва не располосовала руку: шипы были впечатляющими.

– До завтра, чудище! – рассмеялся Лаверн. – Это научит тебя манерам!

Когда Анна проснулась за четверть часа до звонка будильника, то обнаружила, что Лиза исчезла. Комета, который до этого спокойно спал на своей лежанке, тоже подпрыгнул, тревожно гавкнул, повел носом и, сориентировавшись, принялся прыгать и звать хозяйку из комнаты.

И тогда Анна почувствовала, что волнуется по-настоящему. Совсем недавно она испытывала к соседке определенную неприязнь, от которой теперь не осталось и следа: Анна переживала так, словно Лиза была для нее по-настоящему родным человеком. Лиза не ушла бы на занятия так рано и без нее, Лиза вообще никуда не могла бы деться. И без Лаверна тут не обошлось, он наверняка в очередной раз затеял какую-нибудь пакость.

– Гав! – нетерпеливо воскликнул Комета, явно недовольный тем, что хозяйка медлит.

– Бегу, уже бегу! – натянув футболку, Анна влезла в джинсы и, быстро завязав шнурки на кроссовках, открыла дверь, выпуская собаку. Комета радостно залаял и припустил по коридору, рассыпая во все стороны свои золотые звезды. Анна бросилась за ним. Только бы с Лизой ничего не случилось! Только бы это был Лаверн, а не происки Царя-Ворона!

Спустившись в лифте, они выбежали в просторный зал, тускло озаренный мелкими светлячками, сгрудившимися по углам и под потолком, и совершенно пустой в такой ранний час, и Комета запрыгал возле высоких входных дверей, безуспешно стараясь схватить зубами витую ручку. Когда они вышли из зала во двор, то Комета радостно загавкал и бросился в темный утренний сад.

– Господи Боже… – прошептала Анна. Ее охватило какое-то странное, томительное чувство. Ведь Лаверн не мог сделать с Лизой ничего плохого… или все-таки мог? Или ничего страшного не случилось, а она ни с того ни с сего решила нагнать панику?

Сначала Анна почувствовала сладкий запах диких роз, а уже потом увидела густые заросли розовых кустов на поляне под яблонями. Комета подбежал к ним и звонко залаял. Из зарослей выпорхнула встревоженная птичка, сварливо обругала нарушителя спокойствия на птичьем языке. Анна подбежала к кустарнику и поняла, что без Лаверна тут не обошлось: стебли не могут сами переплестись в таком правильном порядке, образуя решетку.

Он что, Лизу в клетку посадил?

– Лиза! – позвала Анна, пытаясь как-то продрать дыру пошире в переплетении розовых стеблей. Крупные бутоны, качаясь под утренним ветерком, дотрагивались до лица Анны, но эти осторожные прикосновения не вызывали в ней ничего, кроме отвращения. – Лиза, ты здесь?

В сумрачной глубине зарослей мелькнуло бледное лицо, и Анна облегченно вздохнула: жива!

– Я тут! – услышала она голос Лизы. – Не лезь, руки обдерешь. Тут колючки!

– Ты как туда попала? – Анна, разумеется, проигнорировала предупреждение Лизы, и вскоре ее руки украсили свежие царапины. – Лаверновы проделки, да?

– Ага. Посадил меня сюда за то, что я усомнилась в его честности.

Да, ничего другого от Лаверна и не стоило бы ждать. Анна потянула за очередной стебель, и вдруг розовые заросли рванулись в сторону, безжалостно разодрав ей ладонь шипами. Кусты словно бросились бежать – они метались по земле, ввинчиваясь верхушками в траву, и спустя несколько минут от них не осталось и следа. Растрепанная Лиза поднялась с травы, и Анна крепко обняла ее, сказав:

– Я ужасно испугалась.

– Да ну что ты, – улыбнулась Лиза, но было видно, что она в определенной степени испытывает признательность за эту тревогу. Всегда ведь приятно знать, что ты не одна, что о тебе кто-то думает и волнуется. Особенно теперь, после того, как все обитатели академии оказались вычеркнутыми из мира. – Что тут со мной может случиться…

Где-то за садом вскрикнула птица, и девушки замерли, словно почувствовали опасность. Вроде бы ничего не изменилось: менялось освещение, показывая, как наступает утро, позади был полный замок народу, но здесь, в сумерках, среди темных стволов деревьев вдруг стало ясно, что надвигается что-то плохое.

Комета сдавленно пискнул и прижался к ногам хозяек, словно умолял их, больших и сильных, о помощи и защите. Лиза нашарила влажную ладонь Анны и негромко промолвила:

– Бежим.

Но убежать им не удалось.

Силуэт, возникший из-за деревьев, был угольно-черным: казалось, он впитывал свет, запахи, звуки – Анна была уверена, что это нечто питается чужой жизнью. Что если Лаверн специально оставил тут Лизу, чтоб оно…

Сгусток тьмы скользнул вперед, споткнулся, налетев на невидимую преграду, и рухнул на траву. Взметнулись темные перья, мрак обернулся складками длинного плаща, и Анна увидела, что под деревьями лежит человек.

Комета негромко заскулил. Рука Лизы сжалась.

– Пойдем посмотрим, – негромко сказала она.

– Ты что, с ума сошла? – удивленно спросила Анна. – Бежим отсюда!

Но Лиза упрямо потащила ее к лежавшему в траве. Когда они подошли, то Анна взглянула в бледное лицо, запрокинутое к небу, и, вскрикнув, зажала рот ладонями.

Заместитель Филин был одновременно похож и не похож на себя. Он был тем самым солидным сотрудником академии – и в то же время чем-то, не имевшим отношения к людям в принципе. Сквозь осунувшееся лицо проглядывали чужие черты, сухие и жесткие, словно нечто, поселившееся в нем, осматривалось и обустраивалось на новом месте. Пока Анна и Лиза с ужасом смотрели на лежавшего, черные складки плаща медленно растаяли, рассыпавшись по траве каплями росы. На мгновение мелькнули тяжелые серебряные латы, украшенные жемчугом.

– Твою же мать… – прошептала Лиза. Осторожно шагнув вперед, она склонилась над Филиным и позвала: – Андрей Петрович! Андрей Петрович, вы слышите?

Посеревшие губы Филина дрогнули, и он просипел:

– Где я?

– В саду, возле академии, – набравшись смелости, Анна тоже подошла к Филину. – Вы как?

Филин открыл глаза и некоторое время смотрел вверх, не говоря ни слова. Потом он шевельнулся – у Анны возникло стойкое ощущение, что так бьет крыльями раненая птица, которая пытается подняться – и сказал:

– Вы не видели меня. Понятно?

– Понятно, – согласилась Лиза. – Но мы вам можем помочь.

– Хорошо, – с какой-то неожиданной легкостью согласился Филин. – Хорошо. Помогайте.

По счастью им никто не встретился.

Студенты только начали просыпаться, а столовая была слишком далеко, чтоб мыши-повара могли заметить двух студенток, которые вели под руки заместителя декана, и собаку, что чинно шла рядом с ними, порой рассыпая по воздуху золотые звезды. Когда вся компания наконец-то поднялась на преподавательский этаж, то все, напоминавшее о Царе-Вороне, пропало, и Филин снова был собой. Он, конечно, выглядел усталым и вымотанным, но мало ли, от чего может устать человек в конце рабочей недели?

Это только робот-уборщик всегда бодр и готов к труду, ну и к доносам на студентов, конечно. У людей все немного по-другому.

– Вы помните, что случилось? – спросила Анна, когда они ввели Филина в комнату и, закрыв дверь, помогли ему лечь. В ответ заместитель только пожал плечами.

– Очень смутно, – произнес он. По виску пробежала бисеринка пота, упала на подушку. Филин выглядел больным. Очень тяжело больным какой-то скверной заразой. – Вроде бы проснулся после полуночи, пошел выпить таблетку от головы… а потом сразу оказался в саду и увидел вас.

– Вы были страшный, – призналась Лиза. Она деловито налила воды, вынула аптечку из ячейки под зеркалом и, найдя капсулу обезболивающего, протянула Филину. – Это ведь Царь-Ворон, да?

Филин посмотрел на Лизу так, словно сомневался, стоит ли ей доверять. Потом перевел взгляд на Анну и промолвил:

– Вы ничего не видели.

– Конечно, – охотно кивнула Лиза. – Это Царь-Ворон, да?

Филин устало прикрыл глаза.

– Да, – прошелестевший голос казался неживым. – Он давно пытался… но у меня получалось с ним справляться. Но теперь Лаверн изменил меня – и своими руками открыл ему двери в наш мир.

Девушки посмотрели друг на друга, и Анна подумала: напрасно Лаверн готовится к войне в других мирах. Война уже пришла сюда, на первую базу, и надо браться за оружие.

– Мы никому не скажем, – промолвила она, и во взгляде Филина мелькнула благодарность. – Как мы вам можем помочь? Что нужно сделать, чтоб запереть Царя-Ворона?

Филин нервно дернул головой, и Анна увидела, что его глаза затопила густая блестящая тьма. Теперь на них смотрел Царь-Ворон, и это было жуткое, призрачное ощущение. Во тьме вращались звезды и галактики, и тому, кто ими владел, не было никакого дела до разумных существ из другого измерения, как человеку нет дела до муравьев. Царь-Ворон был иной формой жизни, пугающей и непостижимой.

– Это не ваша война, – разнесся по комнате клекот. Анна невольно удивилась, что Филин может так говорить: человеческое горло не приспособлено для подобных звуков. – Чем вас так заинтересовал этот бродяга? Чем завлек?

Анна невольно опустилась на ближайший стул. Лиза осталась стоять – должно быть, слишком сильно растерялась для каких-то действий.

– У всех свои мотивы, – негромко проговорила Анна. – Флер, например, хочет любить и быть любимой… А я просто боюсь, что если не буду подчиняться, то никогда не вернусь домой.

Царь-Ворон склонил голову к плечу (Анна как-то слепо отметила, что правый рукав пижамы Филина почти оторвался, а сама пижама изгваздана в грязи, словно Филин катался по земле) и сказал:

– Лаверн заслужил все, что с ним случилось. Уж поверьте.

– А его народ? – подала голос Лиза. Анна с невольной радостью отметила, что соседка гневно уперла руки в бока: значит, Царь-Ворон ее уже не пугает. Значит, можно бороться. – Вы ведь истребили всех фейери, Лаверн последний…

– Дитя мое, – кажется, хриплое кашлянье, наполнившее комнату, было смехом. – Фейери это тараканы. Неприятно, правда, но ты ведь борешься с ними. Без всяких сантиментов борешься.

Анна не могла вспомнить, видела ли вообще тараканов в своей жизни, но Лиза понимающе кивнула.

– Получается, мы для тебя даже хуже тараканов.

Лицо Царя-Ворона дрогнуло: словно на глине появилась складка и медленно разгладилась. Где-то там, внутри, в запредельной тьме, еще был Филин – и он боролся.

– Вы никогда не выйдете в мою сферу жизни, – уверенно сказал Царь-Ворон. – Я изучал вас достаточно долго, чтобы в этом убедиться, поэтому мне незачем с вами бороться. Это не ваша война, дети, и пусть Лаверн не прельщает вас властью.

– А что нам делать-то тогда?! – воскликнула Лиза, и в ее голосе дрожали с трудом сдерживаемые слезы. – Мы сюда учиться прилетели, а нас взяли и превратили в крыс подопытных! Что мы можем сделать, вот что?

Царь-Ворон перевел взгляд на нее, и Лиза опустошенно промолвила:

– Ничего от нас не зависит. Ни-че-го.

Царь-Ворон снова издал хриплое сипение. Видимо, его очень позабавили слова Лизы.

– А вот от тебя, дитя мое, как раз многое зависит, – заметил он. – Ты даже не представляешь, сколько именно.

Лиза нахмурилась – должно быть, решила, что Царь-Ворон издевается над ней. Анна сидела ни жива, ни мертва. Она поняла, что именно имеет в виду тот, кто сейчас занимал тело заместителя Филина.

– Вы о чем?

– Любовь тоже сила, дитя мое, – улыбнулся Царь-Ворон. – И ее нельзя недооценивать. Ни в коем случае.

Лиза тотчас же залилась румянцем гнева и растерянно пробормотала:

– Да что вы… ты. Да нет ничего!

Но выражение ее лица говорило о том, что Царь-Ворон попал в точку. Лиза смотрела на него, и Анна поняла, что та готова расплакаться от обиды и задетой гордости. А Царь-Ворон улыбнулся и промолвил:

– Ты можешь исправить не только то, как попала сюда. Подумай об этом.

Лиза открыла было рот, чтобы ответить, но дымящийся мрак в зрачках Филина начал таять. Царь-Ворон уходил – он сказал все, что считал нужным.

– Твою мать… – пробормотала Лиза. – И что мне делать?

– Понятия не имею, – ответил Филин уже собственным голосом и без сознания обмяк на кровати.

– То есть, он мне предлагает… – начала было Лиза и осеклась, угрюмо опустив глаза к тарелке. Они с Анной и Сергеем сидели в столовой, но вкуснейший завтрак никому не лез в горло. Крыса-повар в белоснежном колпаке и сюртуке нежно-голубого цвета долго смотрел на студентов, воротящих носы от еды, а потом даже плюнул от огорчения и, топнув ногой, обиженно ушел на кухню.

– То же самое, что и мы, – сказал Сергей. – В одном направлении мыслим.

– Да уж, у дураков мысли сходятся… – вздохнула Лиза, придвинула к себе чашку кофе и отодвинула в сторону.

Разумеется, девушки почти сразу же рассказали Сергею о встрече с Филиным и явлении Царя-Ворона, и он вздохнул с заметным облегчением. Теперь у него и Анны с Лизой была общая ноша – а общую ношу всегда легче нести.

– Ну он вообще неплохой… – начала Лиза. Анна понимающе кивнула. Она, похоже, искренне радовалась тому, что фейери окончательно перевел внимание с нее на другого человека. Лиза этому не удивлялась: Анна натерпелась от Лаверна сильнее всех.

– И ты не просто так оказалась с ним в саду, – сказал Сергей. В столовую вошла Флер, не поднимавшая взгляда от пола, и устроилась в дальнем углу. После истории с приворотным зернышком ее окружала невидимая стена всеобщего презрения. Сергей провел ладонью по волосам и продолжал: – Так что в твоих руках наше общее спасение. Как мы и решили.

– А что делать? – хмуро поинтересовалась Лиза и вдруг осеклась: – Сереж, с тобой все нормально?

– А что? – ответил Сергей вопросом на вопрос. Он сейчас выглядел так, словно с трудом сдерживал какое-то тяжелое чувство, тратя все силы на то, чтоб не позволить ему вырваться.

– Ты бледный, – сказала Анна. Лиза отметила, что Колючка остается настоящей леди даже в такой ситуации: вроде бы вполне искренне волнуется за своего парня, но ее волнение находится в строго определенных границах. Удерживается в них силой воли.

Лиза не могла понять, хорошо это или нет. Она всегда считала, что если очень долго сдерживать то, что тебя мучит, то рано или поздно произойдет взрыв – и дай бог, чтоб все после него могли уцелеть.

– Бледный? – переспросил Сергей. Он сейчас выглядел чуть ли не испуганным, словно его застали за чем-то непристойным. «Флер, – подумала Лиза. – Флер, поганка. Она влияет на него».

Сейчас Флер казалась Лизе гибельной русалкой, которая отняла у рыбака сети, поймала его и тянет на дно.

– Это из-за Флер, да? – уточнила она. Сергей бросил в сторону Лизы острый пронизывающий взгляд, словно она ненароком выдала его тайну, и неохотно объяснил:

– Приворотное зернышко не во мне. Оно в ней. И действует. Так сказал Царь-Ворон.

Выпалив это, Сергей угрюмо уставился в свою тарелку с остывшим омлетом, словно больше не хотел ни говорить, ни объяснять – казалось, признание отняло у него все силы. Анна кивнула, и Лиза вдруг с невероятной остротой почувствовала, что Колючка сейчас расплачется. Что ей очень горько и больно. Сергей ни в чем не был виноват – но его влекло к Флер, что бы он ни делал и как бы ни пытался этому противостоять.

– Вот зараза! – воскликнула Анна и добавила совершенно нецензурную характеристику Флер, не удержав привычного образа леди. Флер словно поняла, что речь о ней и, не доедая завтрак, рванула из столовой. Ангелина с поклонниками, появившаяся в столовой подобно королеве со свитой, проводила ее понимающим взглядом.

– Я говорил с ней, – с прежней неохотой произнес Сергей, словно признание каким-то образом порочило его. – Попробовал по-хорошему. А она сказала, что ничего удалять не будет. Что я ей нравлюсь, и она просто подождет. Не вечно же я буду бороться. Когда-нибудь устану.

Анна нервным жестом провела по лицу ладонями. «Вовремя эта паразитка сбежала», – подумала Лиза и сказала:

– Короче, вот что. Сама она, конечно, от приворота не откажется, не за тем все устраивала. Предлагаю соединить приятное с полезным – я пойду к Лаверну и попрошу его убрать зернышко из Флер. А когда он спросит, что взамен… ну вы сами понимаете.

Сергей и Анна посмотрели на Лизу так, словно она отчебучила что-то на глазах у всей академии. Затем Сергей встал со стула и, взяв Лизу за руку, очень осторожно и деликатно прикоснулся к ней губами.

И, разумеется, это заметил Лаверн, который вошел в столовую.

– Итак, из клетки ты выбралась, молодец. А то я уже собирался пойти и выпустить тебя… после третьей пары. Ты бы точно усвоила урок. Так о чем же ты собралась меня попросить?

Крыса-повар поставил на стол перед Лаверном омлет с помидорами и ветчиной, чашку горячего чая и кусок яблочного пирога, но фейери не притронулся к еде. Сейчас, сидя напротив, Лиза чувствовала, что между ними и остальными студентами словно пролегла широкая полоса выжженной земли: стоило Лаверну сесть за стол, как все дружно предпочли держаться в благоразумном отдалении.

Но на занятия, надо сказать, никто не заторопился, хотя до начала первой пары было всего-то десять минут. Всем было очень интересно, о чем это ректор говорит со студенткой и при этом настолько ласково улыбается.

Анна и Сергей сидели за столом почти у выхода. Неотрывно смотрели в сторону Лизы и Лаверна так, словно они были врачами, способными исцелить смертельную болезнь. Лизе казалось, что она видит эту болезнь: зеленоватую опухоль приворотного зерна во Флер.

– Приворотное зернышко, которое создала Флер, – спокойно сказала Лиза. – Оно сейчас в ней, и его надо удалить, – Лаверн вопросительно поднял бровь, и Лиза тотчас же добавила: – Серега с Аней очень мучаются. Помоги им, а?

– Дело не в этом, – движения рук Лаверна были быстрыми, почти музыкальными: омлет молниеносно был разрезан на идеально ровные кусочки. – Дело в том, что ты, невыносимая девчонка, не можешь этого видеть. Откуда ты знаешь?

– Что я знаю? – Лиза решила притвориться дурочкой. Лаверн нахмурился, и Лиза подумала, что из нее плохая притворщица – все на лице написано.

– Что зернышко находится в этой Флер! Ты не способна этого увидеть.

– Знаешь, что! – воскликнула Лиза, понимая, что Филина нельзя выдавать ни в коем случае, и надо поскорее перевести разговор в другое русло. – Неважно, откуда я знаю, зернышко надо вытащить. Аня плакала всю ночь. У тебя совесть-то есть?

Лаверн покосился в сторону Анны с искренним сочувствием и пониманием.

– Моя маленькая леди, – вздохнул он. – Знаешь, она однажды испортила мои новые земли – разбила там настолько ужасный сад, что я плакал чуть ли не кровью. Но мне ее искренне жаль…

– Зернышко, – напомнила Лиза, понимая, что Лаверн может и дальше погружаться в прекрасные воспоминания. Анна для него была всего лишь питомцем, которого он не воспринимал всерьез – но для Лизы Анна была подругой, которая нуждалась в помощи.

– Ну да. Зернышко, несносная девчонка. Зачем его вынимать? Пусть эта лопоушка будет счастлива.

Лиза хихикнула. У Флер действительно были крупные уши.

– Это нечестно, – уверенно сказала она. – Это насилие. Хочет, чтоб ее полюбили – пускай хоть причешется для начала.

– Все хотят, чтоб их любили такими, какие они есть, – парировал Лаверн. – Лохматыми, немытыми и с хвостом, – он ковырнул вилкой один из кусочков омлета и добавил: – И с руками во рту.

– Неправда! – обиделась Лиза. – Ну неправда же!

Некоторое время Лаверн задумчиво смотрел на нее, а затем сказал:

– Через неделю я хочу устроить Осенний бал. Посвящение в первокурсники, праздник, все такое… Как тебе идея?

Лиза неопределенно пожала плечами. Девчонка с фермы не имела никакого представления о балах. Среди коров и огородов было не до танцев

– Звучит интересно, – сказала она. – Но зернышко…

– Я дам Флер возможность показать себя во всей красе, – перебил Лаверн. – Посмотрим, что скажет этот мальчик, когда ее увидит. Если не понравится, то что ж… я сделаю так, что зернышко исчезнет. По рукам?

– По рукам, – проворчала Лиза. Лаверн по-прежнему был пакостником, которому доставляло искреннее удовольствие играть на чувствах других людей – ничего другого от него и не приходилось ожидать.

– А с тебя… – Лаверн оценивающе посмотрел на Лизу. – А с тебя за мою доброту вот что. Ты будешь моей спутницей и хозяйкой бала. Конечно, ты до сих пор ведешь себя просто ужасно, но ты мне нравишься. Согласна?

Лиза смотрела на коварно улыбающегося фейери, и в голове у нее крутилась только одна мысль: «Я пропала».

– По рукам, – выдохнула она.

Что еще ей оставалось делать?

Глава 6

«Это война. Я ему такое устрою!»

Анна накрыла ладонью записку от Лизы на обрывке тетрадного листка и некоторое время старательно записывала за лектором о падении редуцированных в верхневольтском наречии. Потом она передала записку Сергею – тот прочел и изменился в лице.

«С ума сошла? – написал он в ответ. – Не связывайся лучше. Он может Флер хоть в Эрику Грант превратить, я свой выбор уже сделал».

Эрика Грант была звездой всея Галактики, и не было такого мужчины, который бы при взгляде на нее не глупел и не представлял эту землянку без одежды в своей постели. Ее обожали все, и миллионеры, и крестьяне.

«Молодец, – ответила Лиза. – Хвалю за стойкость. Но мне уже надоело такое отношение. Честное слово, надоело. Не крепостное право сейчас, и мы не рабы».

Прочитав строчки, написанные Лизиным округлым почерком, Анна невольно схватилась за голову. Похоже, Лиза с ума сошла – только полный идиот станет как-то противостоять настолько могущественной силе.

«Он нас всех из мира вычеркнул, – напомнила она. – И тебя вычеркнет, если что. Причем окончательно».

Конечно, Анна в этом сомневалась. Лаверну по-прежнему было интересно играть с новой игрушкой, и он не стал бы отказываться от нее или ломать – впрочем, все зависело от того, насколько сильно Лиза его разозлит. Анна перевела взгляд на несколько рядов ниже – Флер сидела на своем привычном месте, строчила в тетради, склонившись над ней так, что почти водила носом по листу. Место рядом с ней было пустым.

Она была жалкой. И Анна никак не могла поверить, что все закрутилось настолько сильно, затянув ее в странный омут сочувствия и какого-то брезгливого отвращения. Как к тем тараканам, о которых говорил Царь-Ворон. Анна нашла в сети их описание – действительно, редкостная гадость.

Сам Филин, кстати, оклемался довольно быстро. Анна видела его, выходящего из деканата перед первой парой, и он выглядел вполне пристойно. Вот и хорошо. Если не напоминать о Царе-Вороне, то можно будет думать, что его нет.

А Сергей, вполне вероятно, скоро будет сидеть на скамье рядом с Флер. Просто потому, что у него иссякнут силы – но Анна его отпустит еще до этого. Потому что смотреть, как мучается дорогой человек – невыносимо. Невыносимо и нечестно.

«И плевать. Я не могу. Бесит уже, сил нет никаких».

Анна вполне разделяла Лизины чувства.

«Что же ты собралась делать?» – поинтересовалась она. Лиза неопределенно пожала плечами. В тетради перед ней было написано только «Лекция № 7. Падение редуцированных в верхневольтском наречии исторически обусловлено тем, что…» – и дальше записи обрывались.

– Не знаю, – негромко сказала она, и преподаватель, подслеповатый дядечка, но при этом обладавший исключительным слухом, сразу же рявкнул:

– Ломинцевская! По вам и так видно, что вы ничего не знаете! Ну так потрудитесь не болтать, а записывать.

Лиза покраснела и оторвала от тетрадной страницы очередной клочок.

«Я на этот бал в лохмотьях приду, – написала она. – Возьму у робота тряпье, которым он лестницу намывает, и в этом тряпье приду. Здрасьте, принимайте королеву».

Анна едва сдержала смех. Да, с учетом того, насколько щепетильным был Лаверн, этот план вполне мог сработать и задеть его довольно глубоко. Вот только он наверняка превратил бы драные тряпки в бальное платье сразу же, как только Лиза бы их надела. Лаверн был взбалмошным, противным, даже злым, но вот дураком он не был.

«Ну тогда я буду лучше всех одета. И весь вечер буду с ним кокетничать, а когда он зернышко вынет, то фиг ему, а не продолжение банкета. За Серегину стойкость я ручаюсь».

Анна прочитала записку и передала Сергею. Тот скользнул взглядом по буквам, уважительно кивнул и написал:

«Благодарю! Лиз, ну а если все по-плохому пойдет? Если он отказов не приемлет?»

Лиза нахмурилась.

«Тем хуже для него. Я тогда всем расскажу, что была принцессой на горошине, да и ту еле подняли».

Анна зажала рот ладонями, чтоб не расхохотаться. Сделав несколько глубоких вдохов и выдохов и успокоившись, она написала:

«Он просто сотрет всем память. Как в той истории с платьем».

Лиза издала зловещее хихиканье.

– Себе-то не сотрет, – ехидно прошептала она, и лектор тотчас же воскликнул:

– Ломинцевская! Вон из лектория! Никакого уважения, откуда таких понабрали-то!

Лиза мигом сгребла все свои пожитки и, разудало подмигнув Анне и Сергею, сбежала по лестнице и, показав спине преподавателя язык, выскочила в коридор. Хлопнула дверь, и все сразу же услышали вопли робота, который, похоже, подслушивал и, не успев вовремя откатиться, получил дверью по голове:

– Ах ты поганка немытая! Все Андрею Петровичу расскажу!

После занятий Сергей пошел на еженедельное собрание старост в деканате, а Анна отправилась в библиотеку – надо было подготовиться к докладу по психологии, но буквально у библиотечных дверей ее отловила Ангелина. Первая красавица факультета выглядела так, словно ее самым циничным образом унизили на виду у всего света.

– Слушай, а как ты тогда меня в кошку превратила? – поинтересовалась она, не тратя времени на приветствия и прочие церемонии. Анна неопределенно пожала плечами. Она и сама не знала, как это получилось: просто руки вдруг наполнил нестерпимый жар и, сорвавшись с кончиков пальцев, ударил по Ангелине.

Анна в этот момент не думала ни о каких кошках.

– Не знаю, – честно ответила она. – А что?

Ангелина взяла ее под руку и подвела к лестнице: отсюда был виден просторный зал для отдыха со скамеечками, красивыми лампами и множеством цветов. На одной из скамеек сидела Флер, и на этот раз она была не одинока. Компанию ей составлял долговязый второкурсник с удивительно поглупевшей физиономией, и Анна была уверена, что совсем недавно видела этого парня среди поклонников Ангелины.

– Это Муса? – уточнила она. Ангелина хмуро опустила глаза.

– Муса, да, – кивнула она. – Зернышко номер два. Ну правильно, пока твоего Сергея ждать, незачем тратить время впустую. Слушай, давай из этой сучки кошку сделаем? Чтоб неповадно было?

Анна отошла от лестницы к окну и уткнулась лбом в прохладный пластик. Снаружи был ранний вечер, по саду ходили люди в красных фартуках и собирали последние яблоки. Технические сотрудники первой базы, которых Лаверн тоже вычеркнул из мира.

– Я сейчас умру, – негромко призналась Анна. Ангелина растерянно дотронулась до ее плеча, и Анна сказала: – Она мне напоминает паучиху, которая откладывает яйца.

– Фу, гадость какая, – фыркнула Ангелина. – Я все-таки предлагаю не быть овцами, а показать ей, что она не права. Раз уж Аберфортовы замечания ей без разницы.

– Ей Лаверн разрешил, – вдруг сказала Анна. Подобная злая проделка была как раз в духе фейери. Поглумиться над всеми – над Флер в том числе – и получить удовольствие от чужих страданий. – Откуда еще такая безнаказанность?

Ангелина только рукой махнула. Перспектива растерять всех поклонников придала ей какой-то отчаянной смелости.

– Неважно, кто и что ей разрешил, – сказала она. – Мы не должны ей это позволить.

Анна понимала правоту Ангелины – но понятия не имела, как превращать людей в кошек. Она так и сказала, на что Ангелина ответила:

– Разберемся. Давай, попробуй отсюда, – она взяла Анну за руку и добавила: – Моя специальность – усилитель. Догадалась, что я делаю?

Анна кивнула. Было бы, о чем догадываться. Вот только она понятия не имела, как произнести нужное заклинание, чтоб Ангелина его усилила.

А ведь Сергей по-настоящему мучился. И Муса наверняка тоже. Ты просто вынужден страдать, если тебя тянут на цепи к совершенно безразличному и ненужному человеку.

– Лаверн не учил меня бросать заклинания, – призналась Анна. Ангелина только рукой махнула. Анна вдруг обратила внимание на то, какие у нее роскошные волосы: густые, черные, стекающие по спине красивыми локонами. К таким волосам невольно хочется прикасаться… и попадать в паутину.

Мужской вопль, который разлетелся по всей академии, не мог принадлежать мужчине: они ведь не визжат такими высокими истерическими голосами. Анна бросилась к лестнице и увидела, что внизу, на скамье никого нет.

Кто-то завопил снова – на этот раз это была женщина. Ангелина, подбежавшая к Анне, заглянула вниз, и, схватив ее за руку, потянула к лестнице.

– Нам конец… – бросила она через плечо.

Это действительно был конец. Муса, буквально вжавшийся в стену, был бледен до синевы – вытаращив глаза, он смотрел куда-то вперед и вверх, но Анна готова была поклясться, что парень ничего не видит, настолько глубок его шок. Они с Ангелиной вбежали в зал и едва не споткнулись и не свалились на пол, увидев, что стало с Флер.

На стене за цветами копошился сгусток мрака. Порой по нему пробегали бледно-голубые молнии, и тогда их свет озарял темную блестящую шерсть, множество тонких суставчатых ног и десятки глаз, которые то открывались, то закрывались. Анна зажала рот, чтоб не заорать хлеще Мусы. Ангелина промолвила что-то насквозь нецензурное. Огромное раздувшееся брюхо налилось тревожным золотистым свечением, и Анна увидела наполнявшие его круглые сгустки.

Должно быть, это и были приворотные зерна, одни удачные, другие нет. Флер ведь наверняка проводила эксперименты. «Как хорошо, что я не вижу ее лица», – с невольной радостью подумала Анна, и в этот момент женский визг повторился.

Флер визжала. Анна зажала уши, чтоб только не слышать этого яростного воя, зато Ангелина выглядела вполне довольной. Она добилась, чего хотела. Она торжествовала.

– Так тебе и надо, тварь! – крикнула Ангелина. – Не на тех напала!

Визг оборвался: теперь Флер шипела, и Анна каким-то глубинным, первобытным чутьем поняла, что паучиха готовится нападать – поняла и успела схватить Ангелину за рукав и дернуть в сторону.

В воздухе запахло паленым. На том месте, где мгновение назад стояли Анна и Ангелина, теперь дымилась груда чего-то грязно-белого, похожего на тающий сугроб, и плиты пола под ней темнели – похоже, эта дрянь разъедала их, словно кислота.

– Бегите! – заорал кто-то. Анна краем глаза увидела, что на лестнице толпятся перепуганные зеваки, что, расталкивая их, спускается декан Браун и кто-то из преподавателей, кажется, Мико Шидзигава…

Флер плюнула снова. Ноздри забило отвратительным запахом паленого мяса, и пол ушел из-под ног.

На этот раз она не промахнулась.

Через несколько минут тьма развеялась. Анна увидела, что сидит на полу в обнимку с Ангелиной, пол перед ними покрыт полупрозрачной белесой жижей, и по ней, совершенно не опасаясь прожечь обувь, ходит заместитель Филин. Анна поймала его взгляд, и левый глаз Филина дернулся: Филин подмигнул ей и произнес: