Текст книги ""Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

Предупрежденные о землетрясениях командиры драконид догадались расположить отряды на открытых местах. Никто из воинов от толчков не пострадал. Это немного успокоило Талааса, как и то, что о его игрушке позаботились. Эльфийка стояла рядом с одним из телохранителей Талааса, раздобывшим для пленницы сковывающие магию кандалы. Бывшая императрица пыталась держаться с достоинством, и это в сочетании с ярко сияющей меткой наложницы доставляло Талаасу мрачное удовольствие.

Билния вместе с братом возглавила отряд драконид с сосной на эмблеме, Фиред повел вперед своих воинов. Отряд погибшего Теферта по распоряжению Талааса обрел новую предводительницу – Силиру. Драконицу следовало поощрить за преданность, а Талаас пока не обладал другими возможностями это сделать.

Доклады были правдивы. Пепел сыпался не переставая, земля ощутимо дрожала, город горел, воздух пропитали гарь и сера. Тонкий аромат камфоры напоминал о родном мире, о сам-андрунах, о времени восстановления запала. Такие воспоминания были приятными ровно до этого дня. Теперь же Талаас с раздражением представлял новую встречу с сам-андрунами. Госпожи знали, как он завладел диском, но молодой дракон всем сердцем надеялся, они никогда не узнают, что он провел ритуал с неполным набором камней. Тогда о троне можно будет забыть раз и навсегда.

От мрачных мыслей отвлек жуткий треск – шальной магический разряд ударил в землю всего в десятке шагов от Талааса. Набросив щит на свой отряд, дракон велел воинам поторапливаться.

* * * * *

Город давно остался позади. С беспокойством поглядывая на девочку, Нальяс понимал, что либо неверно рассчитал расстояние до храма, в который магистр Левьис и военный собирались отвезти императора, либо в темноте выбрал неправильную дорогу. О последней вероятности не хотелось даже всерьез задумываться, потому что такой поворот был воистину ужасным. Неизвестная местность, отсутствие еды и воды, рыщущие по округе странные твари и пустой резерв в довершение бед – худшее и представить было сложно.

Конец сомнениям положила молния, рассекшая небо пополам. Громыхнуло так, будто небо обрушилось на землю, но этот грохот смешался с ликующим возгласом – благодаря вспышке Нальяс увидел храм на холме. Теперь он мог с чистым сердцем сулить Амаэль скорый отдых в безопасности.

Рядом с храмом собралась толпа, но Нальяс ошибся, решив, что жители пришли проститься с императором. До погибшего правителя никому не было никакого дела. Бегущих из Арроса привлекал только колодец.

С большим трудом пробиваясь в храм, страж надеялся увидеть там монахов, читающих молитвы над покойным, Левьиса и, возможно, других магистров, военных, отдающих дань памяти императору Ардиру. В конце концов, он умер всего лишь несколько часов назад. Но и храм обманул ожидания Нальяса.

Монахи там действительно были. Они занимались тем, что выковыривали из стен рядом с фресками, изображающими чудеса Великой, золотые завитки и драгоценные камни. Добычу складывали в мешки и грузили на большую тачку. Пару долгих минут опешивший от подобного юноша молча наблюдал за монахами, не находя в себе сил даже пошевелиться. По сравнению с их действиями святотатственное поведение магов и военных даже не стоило внимания.

Левьис и еще двое магистров спорили о чем-то с тремя воинами, используя алтарь в качестве стола, на котором развернули карты. Заметив Нальяса, старейшина гильдии магов жестом остановил своих собеседников и указал на одну из боковых дверей:

– Он там. Постарайтесь нам не мешать.

К пренебрежительному тону, добавилось и странное выражение лица, когда Левьис увидел бросившуюся к двери принцессу. Взгляд, которым старейшина гильдии проводил девочку, Нальясу совершенно не понравился. Вспомнился рассказ Амаэль о кошмаре, в котором за ней охотились после смерти родителей. Теперь такое развитие событий перестало казаться Нальясу невероятным.

В борьбе за власть принцесса – помеха. Слишком мала для династического брака и укрепления позиций. Опекун мог бы претендовать на регентство, будь принцесса наследницей, но в империи Терон закон предусматривает наследование по мужской линии. Поэтому опекунство не принесет выгод, если опекун не поставит своей целью изменить законы и сделать Амаэль императрицей по достижении совершеннолетия. А это угроза, постоянная угроза власти нового правителя.

От девочки проще избавиться. В такое смутное время смерть малолетней Амаэль даже не вызовет вопросов. Землетрясения, твари, драконы, общее бегство, неконтролируемые разряды магии – вполне достаточные, исчерпывающие объяснения.

Раздумывая над этим, Нальяс вошел вслед за девочкой в указанную комнату. Там на длинном столе у окна лежал император Ардир. Свет факелов проникал в витражное окно с улицы, падал разноцветными пятнами на аристократическое лицо покойного. Амаэль замерла в шаге от отца и неотрывно смотрела на него.

– Это ведь не сон, так? – чуть слышно спросила она, когда за Нальясом тихо затворилась дверь.

– Нет, не сон, – честно ответил юноша, стараясь смириться с тем, что оказался единственным, кому небезразличны сама Амаэль и ее судьба.

– И я не сплю, правда ведь? – уточнила девочка. Ее голос дрогнул, по щекам скользнули слезы. Из-за витража они казались красными.

– Нет, не спите, – подтвердил страж.

– Я знала, что так будет, – просипела она и, упав на колени, разрыдалась.

Нальяс осторожно обнял принцессу и ничего не сказал. Все равно никогда не смог бы найти слова утешения.

Через несколько минут Амаэль высвободилась из его рук. Девочка не смотрела на мага, прятала лицо, будто стыдилась слез. Поэтому Нальяс не удивился просьбе уйти, оставить ее наедине с умершим.

Монахи все так же выцарапывали из стен драгоценности, маги и воины по-прежнему обсуждали что-то над картами. Все это последний страж видел словно сквозь туман. Истощение резерва отупляло, замедляло мысли, ослабляло. Желудок болезненно сводило от голода, во рту пересохло, тело налилось свинцом от усталости. Нальяс занялся поиском еды, воды и места для сна для девочки и для себя.

Длинный коридор вывел эльфа к той части храма, что служила домом для монахов. Найти кладовку и кухню не составило труда. Там гремел посудой и что-то бормотал себе под нос крупный служитель в традиционном темном одеянии. На столе стояли несколько сумок, в которые мужчина укладывал припасы. Колбаски, хлеба, сыр, какие-то соления, пыльные бутылки с вином… Нальяс ни минуты не сомневался, что без скандала монах не даст и корки. К сожалению, ожидания полностью оправдались, но все же итогом долгих препирательств маг остался доволен. Отвоеванного вполне могло хватить на два дня и ему, и девочке.

Жадно припав к горлу кувшина, Нальяс долгими глотками пил холодное молоко. Недовольный монах бурчал что-то пакостное, почти оскорбительное о нищебродах и попрошайках, но мага это не волновало. Спор забрал последние силы, не хотелось не только снова ввязываться в перепалку, но и двигаться.

Новый подземный толчок отвлек служителя от Нальяса, напомнил о необходимости быстро собрать съестное. Пользуясь тем, что монах отвернулся, маг запрятал в сумку лишнюю ковригу хлеба и, прихватив еще один кувшин с молоком, ушел к Амаэль.

Девочка стояла, положив ладони на руку отца, и вздрогнула, резко повернулась, когда Нальяс вошел в комнату.

– Я принес немного еды. Вы наверняка голодны, – удивившись тому, что принцесса казалась виноватой, сказал маг.

– Спасибо, – она потупилась, заметно покраснела и слишком поспешно, чтобы это не вызвало вопросов, отошла от покойного.

Нальяс сел у стены недалеко от входа. Место он выбрал не случайно – теплые отсветы придавали фарфоровому лицу правителя краски, сглаживали тени. Даже казалось, что правитель спит, отдыхает перед новой битвой. Эльф с усилием оторвал от серой ковриги большой кусок, передал его девочке. Амаэль медленно, несмело подошла к стражу, села так, чтобы не видеть отца.

– Попейте, – пододвинув ей тяжелый кувшин, посоветовал маг, – и постарайтесь поспать. Вам понадобятся силы завтра.

Она вздохнула, бросила на Нальяса короткий взгляд и промолчала. Ему же тишина была в тягость, поэтому в ход пошли безликие фразы и беспредметные утешения. Он замечал, что принцесса находила его разговорчивость обременительной, но другого способа заполнить время у мага не было. Пустопорожний монолог тянулся вечность, не меньше, но в холодном, чуждом и, к счастью, не поврежденном даже самыми сильными подземными толчками храме он был единственной защитой Нальяса от трудного разговора с осиротевшим ребенком. Этой беседы молодой страж боялся и внутренне напрягся, когда девочка заговорила.

– Я пыталась узнать, любил ли он меня, – чуть слышно выдохнула Амаэль. – Но не смогла нащупать нужные воспоминания.

– Он любил вас, не сомневайтесь, – твердо заверил Нальяс. – Что бы вы ни слышали до появления драконов, что бы ни услышали позже, не сомневайтесь. Он любил свою единственную дочь.

Принцесса всхлипнула, украдкой стерла слезы и сказала, что хочет спать. Нальяс не перечил. Постелив на пол одеяло, прихваченное на обратном пути из жилого крыла, устроил девочку подальше от двери. Вход в комнату запер магией только оттого, что не мог забыть задумчивый и расчетливый взгляд магистра Левьиса. Военные и маги, положившие на священный алтарь ноги, решали сейчас не только судьбу Арроса и империи, но и судьбу Амаэль. Нальяс мог поклясться чем угодно, что от девочки в ближайшее время попытаются избавиться.

Усталость окутала туманом и эти тревоги, мерное сопение Амаэль под боком убаюкивало, сытость согрела, налила приятным теплом пальцы. Кутаясь во второе одеяло, Нальяс размышлял о том, что делать дальше. Перед самой чернотой глубокого сна пришла какая-то неглупая мысль. Нальяс отчетливо помнил, что обещал себе ее обдумать. После была только пустота…

* * * * *

Фарсим долго рассматривал матерчатый потолок над собой, силясь сообразить, где находится, и что его разбудило. Тяжелая голова болела, во рту пересохло, слабость в теле была такой сильной, что эльфу вначале показалось, его привязали широкими лентами к постели.

С трудом повернувшись к говорившим, он увидел командира, стоящего напротив госпожи Заритты. Лорд Старенс явно злился – его фигуру зыбким маревом окружало черное сияние, руки дракон скрестил на груди, в волосах проблескивали магические разряды. Стоящий в паре шагов лорд Санборн полностью повторял позу друга и ярился не меньше. Госпожа Наззьята держалась чуть поодаль, выглядела растерянной, не смотрела на лордов и время от времени бросала взгляды на кого-то вне шатра. Госпожа Среффа хмурилась, но создавалось впечатление, что она поддерживала Заритту.

– Я не призываю вас ему верить, лорд Старенс, – голос госпожи Заритты дрожал от напряжения. – Я даже не призываю вас заключать с ним временный союз. Мы все знаем, как легко он и его друзья предали военные клятвы. Я призываю вас подумать о том, что в этом мире мы очень одиноки и сейчас слабы. Кроме нашего отряда и отряда лорда Талааса в этом мире больше нет драконов. Помощи ждать неоткуда!

– При всем уважении, – зло возразил лорд Санборн, – от него не будет никакой помощи! Талаас предатель! Самовлюбленный недоумок, активировавший артефакт с неполным набором камней!

– Все так, – согласилась госпожа Заритта. – Но из-за преступлений одного не должны пострадать ни другие драконы, ни простые воины! Они – наш народ! О нем нужно думать в первую очередь!

Лорд Старенс молчал, вцепившись в плечи, на пальцах проблескивала сдерживаемая магия. Лорд Санборн, его ближайший соратник, после отповеди сам-андруны не проронил ни слова. Едва не звенящая от напряжения тишина била по нервам, спутывала мысли, ускоряла сердце так, что оно захлебывалось стуком.

– Разумеется, он понесет наказание за свои преступления, – вмешалась госпожа Среффа.

– Боюсь, даже мучительная смерть не будет достаточным наказанием, – вступил в разговор еще один голос. Сиплый, глухой, едва слышный. И только, когда лорды и сам-андруны повернулись к эльфу, Фарсим понял, что этот голос принадлежал ему самому.

– Ты так говоришь из-за гибели императора? – холодно уточнила госпожа Заритта.

– Из-за этого, – ответил Фарсим, смутно удивляясь тому, что нисколько не робеет, разговаривая с сильнейшими магами в мире. – Из-за того, что он сделал с императрицей. Из-за разрушения Арроса, из-за разрушения столицы и еще двух городов. Сила потока обрушилась на них сейчас. Жители беззащитны. Они умирают. Города умирают.

– Я хочу видеть то, что видел он, – сурово нахмурившись, госпожа Заритта обратилась к кому-то, находящемуся рядом с эльфом.

В то же мгновение золотое облако окутало сознание Фарсима, но вернуло к вращающемуся в центре синей звезды диску. Он больше не стоял на ребре, а лежал, как и должен был. Скорость вращения была такой, что разноцветные камни слились в радужный обод вокруг черного провала воронки. Сияющий столб энергии, как и три огромные арки, стал больше, в нем чувствовалась мощь. Воронка вспыхивала, всплохи поднимались ввысь по столбу энергии, окрашивали арки кармином, изумрудом и бирюзой. Фарсим считал, воронка работает. Странно, искаженно, но все же работает.

Он чувствовал злобу и растерянность наблюдающей, ее беспомощность. Эти чужие эмоции ощущались особенно ярко из-за того, что собственных Фарсим не испытывал. Его не тронуло ни насилие над Мадаис, ни клеймо наложницы. В душе никак не откликнулось, что действия Талааса сам-андруна считала низкими, недопустимыми, мерзкими.

Госпожа Заритта излучала желание покарать, наказать показательно. Эти чувства кололись силой, решимостью, но даже не тревожили эльфа. Ему казалось, он перестал быть живым существом, а стал лишь безликим инструментом в руках чужаков. Но и подобная участь его не отвращала. Напротив, происходящее и собственная судьба стали Фарсиму безразличны.

Разъяренную сам-андруну окутывало такое же черное сияние, что и лорда Старенса, но слов госпожи Заритты Фарсим не слышал – постепенно возвращалась боль. Она была сильна настолько, что по щекам бежали слезы, а каждый вздох становился стоном. Золотое исцеляющее свечение усилилось, прохладный голос плохо владеющей общим языком чужачки ласкал слух, успокаивал сердце.

* * * * *

Повезло, что защитный кокон, оберегающий наложницу, имел в своей основе заклинание невидимости. Талаасу нравилась Мадаис, и отдавать добычу он не собирался. Владение этой женщиной, похожей на леди Диалу, одну из прекраснейших дракониц старого и нового мира, доставляло Талаасу мрачное, мстительное удовлетворение. Пусть пришлось солгать сам-анрунам, прицепившимся с вопросами о Мадаис. Пусть! Зато теперь он знал имя пленницы и мог быть уверен в преданности своих телохранителей. Они не выдали тайну, не рассказали, что отряду пришлось остановиться из-за недомогания бывшей императрицы.

Сера, камфора и другие испарения, напоминающие о местах восстановления запала, раздражали легкие эльфийки. Она кашляла, сильно, чуть не до удушья. Талаас не только подлечил ее, но и создал кокон, защищающий от влияния близкого вулкана, в который постепенно превращались целебные источники Арроса. В тот момент, когда нити волшебства переплелись над головой наложницы, она перестала существовать для окружающего мира.

Поэтому так легко было соврать, что женщина умерла. Поэтому сам-андруны поверили. Правда, не создавалось впечатления, что они довольны исходом, но Талааса это не сильно беспокоило.

Гораздо важней, что ему и его соратникам позволили остаться в одном лагере с остальными отрядами. Что можно было отдохнуть в относительной безопасности вдалеке от Арроса. Что Старенс, этот чванливый старик, под давлением сам-андрун согласился сотрудничать и даже пригласил Талааса и Беэлена на утренний совет.

Дипломатически настроенный Беэлен видел в этом шанс избежать нового обострения отношений и даже надежду на примирение. Будто отношения между стариками и братством хоть когда-то были хорошими! Будто Талаас собирался мириться со Старенсом или с его приспешниками! Будто Беэлен хотел продолжать сотрудничество и после решения проблемы потока!

Но нет! Талаас не для того рисковал всем, не для того укреплял отряды, не для того создал братство, чтобы теперь преклонить колени перед королем Старенсом! Он будет владеть этой землей. Он будет устанавливать законы. И первый закон будет об изгнании Старенса и его прихвостней!

– Они более опытны во всем. И как маги, и как воины, и как полководцы, умеющие заботиться о своих отрядах, они превосходят нас, – шагая рядом с Талаасом, шептал Беэлен так тихо, будто боялся, их могли услышать дракониды на границах лагеря стариков.

– Еще скажи, нужно в ноги кланяться и благодарить за то, что нас пригласили на совет, – прошипел Талаас, с трудом сдерживая превращение. Он чувствовал, как чешуя проступает на лице, как когти впиваются в огрубевшие ладони.

– Откровенно говоря, я на его месте казнил бы мятежных командиров. В лучшем случае, заковал бы в кандалы, – бесстрастно возразил Беэлен. – Мы предали военные клятвы. Из-за наших действий лорд Старенс лишился возможности вернуть на место артефакт. Из-за этого поток высвободился. Наш народ оказался в опасности.

– Ты, кстати, во всем меня поддерживал! И сам помог забрать артефакт! – рыкнул Талаас, раздумывая, почему до сих пор не бросился на собеседника и не разорвал его.

– Я не отрицаю, – пожал плечами рыжий интриган. – Но тебе известны мотивы. Мои и остальных.

Прежде, чем Талаас успел уточнить, Беэлен пояснил.

– Нарушить кровный обет братства значительно опасней, чем военную клятву. Правда, для меня сведения о давно заключенном союзе, о создании особого отряда внутри армии стали бы отягчающими обстоятельствами. Поэтому признаю, что на месте лорда Старенса подписал бы таким, как мы, смертный приговор.

Талаас прикрыл глаза и медленно выдохнул через почти сомкнутые губы. Ссориться с Беэленом было категорически нельзя. Он достаточно ясно показал свои намерения захватить корону, что по праву должна была принадлежать Талаасу. Если сейчас поддаться на провокации, позволить себе бой и кровопролитие, Беэлен станет новым лидером братства. А Талааса ждет смерть или, при некотором везении, тюрьма.

Горьковатый дымок щекотал губы и ноздри, полсотни непроизнесенных оскорблений кололи язык, но Талаас справился с испытанием. Не дал соратнику и одновременно почти предателю повода ухудшить свои позиции.

Куда больше выдержки понадобилось, чтобы не просто молча, но с благожелательной улыбкой сносить радость друзей, воодушевленных тем, что Старик согласился снова взять их под свое крыло. Пришлось опять расходовать на себя резерв – другой возможности успокоиться не существовало. Талаасу хотелось повлиять на друзей ментально, заставить хвалить и превозносить своего предводителя, заботящегося об их благе, даже жертвуя собственными интересами. Но он не сделал этого. Исключительно из опасения переусердствовать и случайно показать, что и раньше часто пользовался своей родовой силой.

Талаас с нетерпением ждал той минуты, когда его отряд разобьет лагерь в указанном Старенсом месте. Пытался не показывать, как сильно бесил его тот факт, что даже место лагеря ему продиктовали. Он ждал, когда, наконец, поставят его личную палатку, когда можно будет не следить за выражением лица и выместить хоть на ком-то свою злобу! Мадаис, очень похожая на леди Диалу, была идеальной жертвой. Бесправная, беспомощная, несуществующая больше женщина, сама того не зная, создавала сладкую иллюзию того, что Талаас мстил Старенсу, причинял ему боль.

Мысли о сопернике ярили. Ладони, которыми он удерживал руки своей безмолвной жертвы, превращались в лапы. На лице отчетливо проступала чешуя. Талаас чувствовал это и наслаждался абсолютным ужасом в глазах Мадаис.

Рассвет он встретил в ее объятиях. Принужденная безотказно работающей родовой магией Мадаис обнимала Талааса, гладила его волосы и нашептывала ласковые слова. Это и ее едкая боль, вызванная таким подчинением, доставляли молодому дракону ни с чем не сравнимое удовольствие. Идиллию нарушил сильнейший подземный толчок. Эльфийку отшвырнуло в сторону. Талаас вскочил. Слышно было, как снаружи просыпаются воины.

Молодой дракон швырнул женщине ее одежду, велел одеваться. Сам занялся ее защитным коконом и уже пять минут спустя порадовался тому, что предпочел сперва позаботиться о сохранности добычи, а потом о себе. В палатку, как вихрь, ворвалась Билния.

– Талаас! – крикнула она и, увидев обнаженного любовника, стыдливо отвела глаза.

– Что такое? – хмуро спросил он.

– Был толчок. Ты не вышел. Я испугалась, что что-то случилось, – сбивчиво пояснила драконица, кокетливо поглядывая на него.

– Ты убедилась, что я в порядке? – усмехнулся Талаас, не пытаясь прикрыть наготу, забавляясь уже по большей части показным замешательством девушки.

– Убедилась, – искоса посматривая на Талааса, улыбнулась Билния. – Я бы проверила детальней, не будь этих толчков, не будь совета.

– Проверишь после. Мы обязательно найдем для этого время, – пообещал он.

Билния подмигнула и выскользнула из палатки.

Плотные тучи полностью заняли все небо. Отчего-то они казались Талаасу ядовитыми. Он объяснял это холодными зелеными и голубыми всполохами, идущими, вероятно, от арок силы. Пепел на таком удалении от замка почти не сыпался. Его относило в сторону ветром, да и поросший высокими деревьями холм тоже был препятствием.

Талаас предполагал, что на совете драконы и Госпожи начнут обвинять его и братство. Было в чем. Это все понимали. Но, как оказалось, никто не пытался общаться с Талаасом и его соратниками, как с нашкодившими котятами, которых тыкают носом в их непотребства. Нельзя было даже поставить Старенсу в вину, что он пренебрежительно вел себя с соперником. Да, мнение Талааса и Беэлена никто особенно не выспрашивал, но от них и не отмахивались, когда Беэлен что-то предлагал. А ему, неплохо разбирающемуся в нейтрализации неправильно сработавших заклинаний, было что предложить.

Талаас чувствовал себя ненужным, лишним. К его собственному удивлению, это не раздражало. По всему выходило, что несколько часов сна в объятиях прекрасной женщины успокоили лучше сотни заклинаний и ментальных практик вместе взятых. Талаас наблюдал, слушал, обращал внимание на интересные решения.

Обсуждали пути закрытия потока. Предложения подкрепляли формулами и расчетами, но чем больше их фигурировало в беседе, тем ясней становилось, что никто из собравшихся не знает наверняка, как решить проблему на самом деле. Талааса это пугало. Вселяло настоящий животный ужас, пробирающий до костей, лишающий способности мыслить связно. Он знал, что виноват. Знал, что из-за него поток может разрушить континент. Знал также, что никто, даже тот же Беэлен, не скажет и слова в защиту.

Вцепившись в плечи так, что пальцы немели, Талаас пытался совладать с собой, не показывать другим свой страх. Усмирить его было еще трудней, чем побороть ярость, но до поры Талаас считал, что справлялся с этой задачей. До поры. Пока не осознал, что очень давно молчит, старается уйти в тень и даже вышел из круга драконов, самоустранился. Но придумывать, как скрыть свою временную слабость, молодой дракон не стал – его заворожило странное свечение.

Всего в трех шагах от Талааса, почти у самого входа в шатер возникло подрагивающее от напряжения прозрачное полотно. На фоне темной ткани, закрывающей вход, отчетливо было видно, что оно состоит из множества шестигранников. Они, будто соты, довольно быстро заполняли полотно, идеально прилегая друг к другу.

– Посмотрите сюда! – выкрикнул Талаас. Он вдруг понял, что рисунок из сот почти завершен, но об этом никто не знает.

Через несколько мгновений рядом со странным полотном собрались все. Старенс и Санборн, ближе всех стоявшие к Талаасу, озадаченно следили за тем как последние шестигранники становятся на места.

– Я никогда не видел такого, – признался Старенс.

– Я тоже, – в голосе озадаченной госпожи Заритты слышалась легкая досада из-за того, что ей приходилось тянуться поверх голов драконов.

Магические разряды пробежали по стыкам шестигранников, запахло грозой. Полотно вспыхнуло, покрылось зеркальной пленкой, поблескивающей разноцветными всполохами.

В следующий миг в шатер сквозь пленку шагнул высокий черноволосый мужчина.

– Я не стану нападать. И вам не советую, – жестко бросил он.

Талаас с удивлением разглядывал незнакомца. Резкие черты лица, выраженные надбровные дуги и скулы выдавали в нем человека. В то же время взгляд больших черных глаз говорил всему миру, что незнакомец совершенно точно не человек, не эльф и не дракон. Пришлый определенно был магом, но силу дара Талаас почувствовать не мог. Это ошеломляло, сбивало с толку, и дракон поймал себя на досадной мысли. Он радовался, что не ему придется разговаривать с неожиданным гостем и принимать какие-нибудь решения. Ведь для этого есть Госпожи и старики.

– Кто вы? – настороженно спросил Старенс.

Повернувшись к нему, Талаас с изумлением увидел, что лорд выстроил защиту, ограждая всех своих соотечественников от незнакомца. Всех, даже Беэлена и самого Талааса. Это отозвалось глухим раздражением – вполне можно было обойтись без этой демонстративной заботы о своем народе! Главное, все равно выделываться не перед кем! Все осознают цену друг другу и подобным жестам.

– Я – Дьяро из рода Ворона, – басовитый голос одетого во все черное человека звучал веско, с толикой язвительности и раздражения. – Знаю, что вы никакого представления о нас не имеете. Подождите, пока сюда перейдут мои братья. Тогда и начну объяснять, как работают связанные миры, в законы сопряжения которых вы так «ловко и удачно» вмешались.

– Что это за волшебство? – Старенс кивком указал на дрожащую зеркальную пленку.

– Обыкновенный межмирный портал, – легко отмахнулся хмурый Ворон. – Только слепленный очень быстро, оттого нестабильный немного. Вы все время двигались, путали мне расчеты. Да близость ошалевшего потока осложняет настройку.

Портал засиял, затрепетал бирюзой и серебром – в шатер из другого мира шагнул еще один Ворон. Он казался моложе первого, но с первого взгляда становилось понятно, что они родственники. Та же жесткость черт, тот же разрез больших глаз, такой же тяжелый квадратный подбородок и семейная любовь к черному цвету. Новый чужак выглядел встревоженным и даже не удостоил собравшихся приветствием.

– Нужно поддержать портал, – бросил он, повернувшись к зеркальной пленке.

Дьяро не ответил, только поднес ладони к лицу, что-то пошептал и, вытянув вперед стиснутые кулаки, направил энергию на переход. Рядом с ним в такой же позе замер его брат. Сила красными и синими лентами струилась из колец, впитывалась в дрожащий портал, разноцветными спиралями обвила третьего мужчину, вышедшего из перехода.

– Спасибо, – голос самого молодого Ворона звучал удивительно мелодично для человека с такой грубой внешностью. – Нужно его срочно разрушить! Сейчас будет всплеск!

Старшие братья не нуждались в пояснениях. Все трое принялись за дело, спешно разрывая на большие куски зеркальную пленку. Та почти не поддавалась, чадила, скрипела и стонала. Колкий удар синей энергии, звон – портал разлетелся на куски.

Талаас присел, инстинктивно прикрывая голову от осколков. Через мгновение с досадой сообразил, что никакие осколки его задеть не могут – проклятый старик нарастил щит!

Только Талаас успел выпрямиться, как землю потряс жуткий толчок.

Дракона отшвырнуло в сторону. Он упал. Ударился головой.

Грохот оглушил, магический всплеск причинил ужасную боль.

Кости горят. Жилы вырывают. Сердце вот-вот лопнет.

Перед глазами яркие всполохи. В ушах звон.

Прошла вечность, прежде чем к Талаасу вернулось зрение. Постепенно он сообразил, что лежит на спине у матерчатой стены шатра. Что несколько опор обломилось, часть шатра обвалилась. Госпожа Заритта лежала рядом, судя по всему, без сознания. Ее переднюю лапу насквозь пронзил обломок опоры. Острый конец почти касался шеи сам-андруны. Тот момент, когда Госпожа пришла бы в себя, стал бы последним в ее жизни. Она неминуемо напоролась бы на дерево и пробила бы шейную артерию.

С трудом перевернувшись, Талаас встал на четвереньки. От попыток выпрямиться он отказался – мир шатался и уходил из-под ладоней. Землю еще трясло, что только усиливало головокружение и слабость. Талаас сосредоточился на простом задании. Доползти до сам-андруны, перерезать опасную деревяшку. Занятый этим, он не обращал внимания больше ни на что. Ни на стоны, ни на приглушенные проклятия, ни на всплеск исцеляющего волшебства.

Задание было выполнено, сознание постепенно прояснилось. Сидя рядом с бесчувственной сам-андруной, Талаас оглядел шатер. Из-под обвалившейся части медленно, осторожно выползала госпожа Наззьята.

Она казалась невредимой. Перед ней, держась рукой за морду сам-андруны, пошатываясь, шел лорд Саркани. Госпожа Среффа, казалось, все не могла прийти в себя после всплеска. Ее успокаивал Беэлен. Рядом с ним с отсутствующим видом сидела леди Диала. Красавица положила ладони на виски, будто боялась, что голова вот-вот расколется. В центре Старенс подлатывал Санборна. Судя по силе и характеру волшебства, сращивал сломанную руку. Талаас наблюдал за этим с мстительным злорадством. Ведь ни ему, ни Беэлену, ни поддерживающей братство Госпоже всплеск магии и землетрясение не навредили.

Рядом со Старенсом стояли все три Ворона. К вящему раздражению Талааса, они явно видели лидера именно в черном драконе и ждали, когда он выйдет из транса.

– Лорд Талаас, – голос Санборна звучал глухо, будто дракон не до конца пришел в себя. – Если вас не затруднит, исцелите госпожу Заритту. Все равно без ее участия беседа с господами Воронами будет бессмысленной.

Талаас не стал спорить и занялся лечением, уговаривая себя не беситься из-за того, что Санборн осмелился ему приказывать. Целительная магия постепенно закрывала кровоточащую рану, новая кожа, искристая чешуя радовали глаз. Транс пошел на пользу не только сам-андруне, но и Талаасу. Он успокоился, вновь вспомнил о том, что совсем неплохо переложить ответственность на чужие плечи. Потом всегда можно указать на промахи, сказать, что справился бы лучше. Это утешало, оставляло в сердце приятный след.

– Арроса больше нет, – жесткий голос Дьяро проник в завершающийся транс Талааса. – Столица и еще два крупнейших города империи разрушены. Хуже всего, что это не конец.

– Пострадают еще какие-нибудь города? – хмуро спросил Старенс.

– Да, конечно. Но если откровенно, это нас в настоящий момент волнует меньше всего, – вступил в разговор младший из Воронов. – Миры связаны. Разрушения в этом сказываются на всех остальных.