Текст книги ""Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

Всё остальное и сногсшибательное завтра

– Вставай, медведь-конспиратор. Котлеты остывают, – разбудила меня Истома и сдёрнула одеяло, чтобы не прикидывался, что продолжаю спать несмотря ни на что.

– Эвон, что деется. На Коллизии объявили котлетный день. Какая неожиданность. Ну, здравствуйте Рубленные. И овсяным лепёшкам приветик немножко. И травяному чаю-выручаю, – заводил я себя, как папка заводил «Москвич» после морозной ночи, чтобы ехать по мамкиным надобностям.

– Ты, мил-человек, о чём вчерась думать изволил? Накануне, – спросила домомучительница, разливая чай в кружки и садясь со мною за стол, чего никогда прежде не делала.

Пришлось напрягать извилины и вспоминать насыщенный впечатлениями «вчерась», а заодно кумекать о возможных причинах преображения аборигена Глаши.

– О каком кануне речь? – спросил я, когда не сообразил, что из меню вчерашнего дня могло расстроить Истому, и почему стал конспиратором.– И вообще. Сейчас твоя очередь обо всём рассказывать. О чём тебе начальники разрешили? Всё, что не твоё тайное – вынимай и раскладывай по полочкам.

– После котлет расскажу. А пока повременю. Аппетит вашему брату портить нельзя. Вы же впечатлительные, несмотря на развитость, – пообещала Глафира, явно с дальним прицелом, ещё и пошутила на счёт продвинутости земной цивилизации.

Пришлось браться за тёплые «оладьи» из косули, которые неоднократно дегустировал в столовой добровольцев и лейб-гвардейцев. В этот раз мясное кушанье было на порядок вкусней из-за наличия в фарше лука и местной зелени, похожей на нашу петрушку.

Осмотревшись по углам домишки, понял, что очаг никто на разжигал, значит закуска прибыла из другого места. Отхлебнув травяного чая, который оказался довольно горячим, понял, что расследование зашло в тупик.

Когда, наконец, справился с котлетами, приступил к перечислению злободневных вопросов в том числе из вчерашнего и наступившего дня:

– Не взирая на то, что с недавних пор числюсь Понимающим, паче чаяния нуждаюсь в просветительской лекции о мироустройстве… О галактическом устройстве Тмимы Сиг-Кроузи. От какой, извиняюсь, сущности или элемента Вселенной ваш Неправильный Клочок?

– Вот опять он сыплет реликтами, а нам гадай, о чём их величество изволит думу думать, – опечалилась чему-то домомучительница и вслух провещала подобие умозаключения, и я понял, что предстоявший разговор по душам будет совсем не один на один.

«Ты прав, землянин. Здесь все хотят от тебя объяснений. Коли растолкуешь о своих паче чаяниях и прочих неудобоваримых для нас… Скажем, земных трюизмах. Узнаешь всё на свете. Ничего не утаим и не приукрасим», – вступил в разговор первый невидимка Оморфос, и вступил умеренно громким баритоном, явно отрегулированным после нагоняя от мамки Сторгикос.

«Трюизм… Трюизм… Трюизм», – завис мой мыслительный аппарат, но вовремя получил справку: «Это общеизвестная, избитая истина».

Подсказка была от тайного благодетеля, но в то мгновение я ни ухом, ни рылом о том, откуда и в какой форме она материализовалась в долговременной памяти.

– Готов к труду и обороне. Извините. Это девиз… Слоган… Лозунг всех советских… В общем, таких добрых молодцев, которые почтили вас своим… Всех нас, прибывших из… С земли, – оконфузился я с самого начала беседы с начальством, но в процессе объяснений осознал, что продолжал сыпать отечественными трюизмами, поэтому заткнулся.

«Не спеши, и всё получится», – поддержала меня мамка Сторгикос, как всегда родным внутренним голосом.

– Так поняла, мне пора по делам? – спросила Истома, не иначе собираясь дезертировать в неизвестном направлении, и, не дожидаясь ответа, тут же удалилась из домишки.

Оставшись сам-на-сам, я задумался на каком же языке общался с Глафирой, Оморфосом, его «ласковой» мамкой, если умудрялся заплетать всё и вся сугубо русскими фразеологизмами. Потом вспомнил свою исчезнувшую характеристику из Кодекса Головастиков и с новой силой погрустнел.

– С чего начинать Повесть? – вздохнул, вовремя прикусив язык, чтобы не добавить «временных лет» из названия летописного свода самого Нестора.

«Чтобы тебе было проще, сделаем блиц. От нас короткий вопрос, слово или выражение, а от тебя сжатый ответ, толкование или приемлемый для нас аналог. Можно на тарабарщине, мы поймём», – заявили хором Вездесущие от имени и по поручению, понятно кого.

«Блиц – это что-то быстрое и краткое», – подсказали из зимовальной ямы моих воспоминаний, не желавших восстанавливаться в полном объёме, и я усердно закивал.

«Эоны. Что ты о них знаешь? Почему, с твоих слов, они исчезли шестьсот тысяч циклов назад, а нам кажется, что совсем недавно. Извини. Блиц пока не получается. Просто, мы в недоумении. Почему всё их наследие одномоментно разрушилось и пришло в негодность? Стало таким, будто было бесхозным долгие годы», – озвучил Красавчик, точнее внушил, первый вопрос.

– Следующая хроноволна всё исправит. Недоразумения или исчезнут, или вы о них забудете. Такое бывает с людьми. А вот с вами… Затрудняюсь объяснить, – пустился я в рассуждения, но вовремя одумался и начал подробный рассказ об эонах.

Когда закончил повествование о захлебнувшемся молниями портале и грянувших одномоментных изменениях галактики, меня попросили уточнить, почему считаю, что эоны ошиблись с калибровкой нужной частоты.

– Мне так Эсхатос-Протос сказали. Это они… Это я с их помощью всё провернул. Попросил, и сам кое-что нужное сделал. Даже успел пожалеть самоубийц, которых обманом вытолкнули в открытый космос. Между прочим, вот этим судьбоносным камушком с Куома всё испортил. Портал открылся не в зеркальную галактику, а в обыкновенную. С таким же временным вектором. Только галактика оказалась без следов развитых цивилизаций.

Продемонстрировав невидимкам сокровище, подаренное Барбарией, сразу признался, что именно из-за него получил прозвище «Чародей-рука».

«Ваши Вездесущие общаются со… Как вы себя называете? ОО?» – чуть ли не закашлялся Оморфос, но я сообразил, что он имел ввиду «со смертными».

– ОО – это органические объекты. Может, особи. Перевёртыши вроде вашей Истомы в том числе. Все, кроме энергетических Крафтов, – ответил я вслух, а потом мыслями добавил: «Эсхатос так общались до хроноволны. После неё тоже общались, но очень неохотно. Пока не напомнил им, как вместе корректировали орбиту планеты в нескольких параллелях разом. Как ходили в гости в сердце Кармальдии, чтобы подарить ей… Им, десяти солнцам, искру Первой Астры. Наши Вездесущие каким-то образом всё это помнили, поэтому снова заговорили со мной. Потом по Млечным Путям с ними мотался через подпространство. Даже изначальную мантру мог не петь. Открытым текстом говорил… Или вызывал и… Перемещался, куда надо».

После таких моих сказок в допрос с пристрастием снова вмешалась Сторгикос-Илиос. Пришлось долгих пару часов, не меньше, хвастаться о знаниях об устройстве кластеров с параллелями, об их товариществах астр, о пятисот двенадцати начальных «кооперативах» близнецов-галактик и их удвоенных копиях, родившихся после исчезновения эонов. Причём, хвастаться как бы себе, потому что по ходу дела сам задавал наводящие вопросы и сам же на них отвечал.

Почему-то в этой галактике астры-звёзды предпочли такой способ общения. Наверное, чтобы местные ОО-шки не путали их с «голосами» миров, которые планеты.

Когда Оморфос перешёл к вопросам о Каликах, Угоднике и «бессмертной» Доброй – подруге Протаса, я терпеливо и вежливо его поправил, а потом доложил о своих земных похождениях, о мороках с видениями мировых и звёздных аватар, о службе посредников, о недоразумениях и сюрпризах от миров в виде иллюзорных фантомов драконов, НЛО и прочих нерукотворных чудесах.

Услышав «новость» о существовании земной службы самой Смерти, мои дознаватели отказались верить своим воображаемым ушам. Пришлось вспоминать стишок деда Паши о Доброй тётеньке, а потом долго растолковывать то, до чего сам так и не соизволил додуматься раньше.

Что-то из моих откровений то ли не нравилось Оморфосу и мамке Сторгикос, то ли пугало их, я так и не понял. Но по окончании докладов мне всё-таки рассказали о галактике «Неправильный Клочок Коллизии», появившейся… Не так. Оставшейся после столкновения двух древних галактик, осколки и яркие поля туманностей, от которых можно наблюдать на их ночном небе.

Потом был обещанный блиц. Я задавал вопросы о разведчиках, забравшихся за море-океан, а Оморфос с мамкой отвечали и сразу спрашивали о толковании фразеологизмов, которыми я даже не пересыпал свои речи, а просто ими разговаривал. Хорошо, что не дедовскими поговорками и притчами, а то бы пришлось расшифровывать их тоже.

После блица я настоял на ответах и объяснениях о том, что Истома называла «не своей тайной». О развалинах за морем. Об истории местной цивилизации, почитавшей людоедов. Об исчезнувшей у моих «пациентов» холере, потому как их поутру выписали из лазарета и своим ходом отправили домой.

Когда вечер откровений подошёл к концу оттого, что я перестал соображать, потому как поступавшие новости не только вызывали оторопь, но и выбивали из седла, которое с горем пополам состряпал в душе после выздоровления от амнезии.

О каком внутреннем равновесии можно говорить, если мне не только открыли сногсшибательные тайны, но и вынесли «приговор».

Тайны были о причине появления в этих краях наших разведчиков. Об «обычном» способе путешествий между тремя галактиками. Млечный Путь – Эсфальмени Тмима Сиг-Кроузи – Пачи Чилос – Млечный Путь. Только в таком порядке. Только по кругу.

Пачи Чилос в переводе с тарабарского означает Густую Кашу. Скорее всего из-за плотной концентрации созвездий. Потом я слышал, как земные умники пренебрежительно обзывали галактику «Сгущёнкой», хотя по земному она и сейчас числится Карликовым Эллипсом. Но не это знание оглушило меня. И даже не весть о срочной высылке из галактики верхом на каком-то «Эна Лово Бизелия», которое Стручок Гороха.

Ещё одна тайна сама проснулась в дырявой памяти, а следом за ней моя амнезия сгребла в охапку все свои «обструкции» и убыла в неизвестном направлении.

Тайна была о волшебной паре сундуков-телепортов с нашей Тейи прямиком в Оморфос и, соответственно, обратно. Только сундуки эти служили и служат для снабжения и связи. Правда, их можно использовать и для срочной доставки одного человека, только сие деяние чревато какими-то психическими осложнениями.

На это наплевали и отправили не кого-нибудь, а часового-обученного Стасика, который никакой не Стасик, а агент с позывным Юстас, как у самого Штирлица. Он был в первой пробной экспедиции и после укуса неизвестного насекомого впал в горячку. Поэтому его, недолго думая, сунули в «Йо-хо-хо» и отправили на Тейю к Марте, готовившей группу «энтузиастов» для похода в Страну Болот. После оказания необходимой помощи, главврач связалась с Большой Землёй и обо всём доложила.

Для «высокого» и очень секретного начальства новость с Тейи была ошеломительной, потому что троих выпускников АВР ещё только собирались готовить к экспедиции «в неизвестность», а оказалось, что один из её членов «уже» вернулся в качестве «груза 300». И собирались готовить по просьбе, полученной из неведомого мира от никому не известного правительства, гарантировавшего доброе отношение к «русской цивилизации».

Просьба была изложена на настоящем пергаменте. Текст был на церковно-славянском. Имелась и сургучную печать с оттиском-гербом «Тмима Сиг-Кроузи». К пергаменту прилагалась инструкция, как связаться с неведомым миром, как и откуда отправляться, каким образом в последствии держать связь и осуществлять снабжение через «Sentouki-metafora», которые сундуки-телепорты.

Каюсь, эти деревянные ящики-рундуки я, будучи «не в себе», первым обозвал «Йо-хо-хо», а следом за мной и все остальные, включая «старослужащих» из первой разведывательной партии.

Всё завертелось, а потом выяснилось, что при возвращении из Тмимы Сиг-Кроузи «посылка» проходит «линзу отлива времени». Но не на двести с лишним лет, как на Искриусе, а всего-то на полгода. Примерно от ста пятидесяти земных суток, до ста восьмидесяти. Всегда по-разному. Но данное «выяснение» было ошибкой, и об этом расскажу немного позже.

Пришлось начальству АВР быстро лечить «внеочередного» Стасика и куда-то прятать в глубине галактики, а готовившуюся группу разведки из трио с «нормальным» Юстасом срочно инструктировать и смело отправлять по назначению. Как потом из двух Стасов остался один – не знаю. Не моё это дело якшаться с парадоксами. Хотя, несмотря на дырявую память, почти уверен, что «выздоровевший» был в «Стручке» вместе со мной и другими якобы гражданскими участниками экспедиции на Оморфос.

Кстати. Это от «укушенного» Стаса все посвящённые в секреты о Тейе и всяком таком прочем узнали о действительных причинах, побудивших неведомых анонимов обратиться к землянам в широком понимании этого термина. Я имею ввиду текст самиздатского объявления для догадливых, который начинающие шпионы распространили по ВУЗам.

Оморфосу понадобилась бригада «помощников людоеда» чтобы наладить жизнь и мнимое, а лучше настоящее, лечение с последующим обучением «жертвенных» подростков премудростям нашей цивилизации.

Исследовательскую экспедицию в Страну Болот отменили, набранный штат большей частью заменили медиками, инженерами, механиками. Потом в три приёма отослали через Стручок Гороха – устройство в виде хлипкой подводной лодки, раскрывавшейся как ридикюль – по всей длине сверху вдоль оси. Как и настоящий стручок настоящего гороха, можете проверить в «Симп-Пле», которая Симпан-Плегма. У нас она зовётся «Все-Сетью». Вселенская Сеть или Вселенская Ткань, которую образуют связанные между собой суперкомпьютеры в адресаторах и прочих тайных местах.

Внутри горохового «ридикюля» в шахматном порядке кресла на особых шарнирах для… Космонавтов, другого слова не подберу. И немного места для личных рюкзаков.

Народ рассаживается, стручок самопроизвольно схлопывается, и все оказываются в затылок друг дружке, в кромешной темноте и без возможности перемещений. Пока члены экспедиции шалеют от страха и жалеют, что согласились на добровольное самоубийство, ридикюльный стручок распаковывается и «добро пожаловать» в Тмиму Сиг-Кроузи на планету Оморфос.

Подозреваю, что «Эна Лово Бизелия» сама никуда не перемещается, а только телепортирует или как-то по-другому отсылает «начинку» из добровольцев и их барахла.

На Оморфосе Стручок Гороха размещён в тайном ангаре в районе развалин, которые за морем-океаном. Его круглосуточно охраняют выпускники АВР: мало ли кто может прикинуться «горошиной» и прибыть незваным гостем. А на Тейе такой же агрегат торчит у всех на виду на окраине Полиса, за статуей неведомого божества, которого я по серости обозвал Буддой и даже разок обворовал на девять дырявых монеток, неправильно расшифровав ленту сциталы-скиталы.

Как работает вселенское устройство стручковых перемещений, какую энергию потребляет, никто из землян не в курсе. А ещё не в курсе, что «линзу отлива времени» космонавты проходят в момент перемещения с Тейи на Оморфос. То есть сразу попадают в прошлое на минус сто пятьдесят – сто восемьдесят суток. Парадокс? Одним больше.

Как народ удивился, прибыв домой из полугодовой командировки, которой «не было»? А бухгалтерия как удивилась хамству наглецов-обманщиков, требовавших зарплат и премий?

Ну это я так, в шутку. На самом деле «кому положено» уже имели ввиду явление «внеочередного» и укушенного Стасика домой, поэтому всё было строго по обещаниям генерал-лейтенанта ГБ Виталия Григорьевича, который «служил начальником» АВР и которого за это невольное очковтирательство «ушли» в 1973 году. Но и генерал-майор ГБ Иван Иванович, принявший пост, тоже вынужден был заниматься тем же и так же «секретить секретное». Откуда я всё это узнал? Наверное, «догадался». Ведь когда-то же «вспомнил» негласные девизы, и не только их.

Спросите, почему 1973 год получился для меня таким бесконечным и перенасыщенным во всех смыслах? Ну, так… Если вы шлындаете в том числе по кластерам галактик с зеркальным… То бишь, с обратным вектором времени, а потом возвращаетесь в троюродные пенаты – не удивляйтесь ничему. Главное, не возвращайтесь в своё прошлое. Лучше перестрахуйтесь и «опоздайте». То есть, вернитесь не в день своего отправления, а хотя бы на сутки позже. Но это совет, скорее, себе. А как бывает с… Каликами, например, вы уже в курсе. Не нашли родного дома, не угадали его и ударились в «само-кеносис».

И я не смог вернуться в оговоренный с «самим собой» день, потому что… Никакого «самого себя» не было. Кто всё это «заварил» и организовал? Скорее всего Протас, он же Курос. Кто ему «помог» и сыграл роль «вернувшегося» Головастика? Да хоть бы Натурка, оказавшаяся ещё тем подпольщиком мужского пола.

Честно признаюсь, что разбираться в катавасии прошлого – неблагодарное занятие. А то, что мне ещё предстоит рассказать… Скажем, не для слабонервных.

Да и время уже кончается. Пока сижу в стандартной каюте адресатора на… Пока скажем, что на Ковчеге. И заново диктую воспоминания, начиная с первой встречи с девчушкой-старушкой, подходит очередь поведать о моменте «Икс».

В шаге от момента «Икс». Часть первая

После того как память мгновенно пришла в норму, я совсем перестал соображать. Детского умишки-мальчишки явно не хватало, чтобы справляться с мощнейшим потоком информации, который врывался в мой разум безо всякого на то разрешения.

Не успевал подумать о любом пустяке – сразу получал вагон и маленькую тележку фактов, справок, статистической ереси и исторической ахинеи. Мой бездонный кладезь всего нужного и важного не просто фонтанировал и не мог остановиться, он пытался перебить, а порой перекричать все пришлые, сторонние данные, сведения, справки, прилетавшие «на огонёк» моего легкомысленного запроса.

А когда безо всяких умственных усилий углублялся в обыкновенные эпизоды пережитого на Тейях, в Полисах, в троюродных Армавирах и прилегавших к ним окрестностях – перед газами, в ушах и даже в носу возникали ярчайшие воспоминания в картинках…

Даже не в картинках, а в целых короткометражках от первого лица вкупе со звуками и запахами, наличествовавшими тогда вокруг меня и прочих соучастников событий или происшествий.

Спасался только тем, что снова и снова «просматривал» одни и те же воспоминания о пребывании на Тейях, когда память была в относительном порядке. Делал так чтобы притушить, ослабить и в конце концов полностью «выключить» подсказки от Эфира и «из эфира».

Возможно, так хулиганили Всемогущие, которых я чем-то обидел. Возможно, новоиспечённый Протас, мне было всё равно. Главное, чтобы ответы на мимолётные интересы и детские заморочки-почемучки не торопились материализовываться до тех пор, пока не будет оформлен конкретный мысленный запрос. Желательно с эмоциональной окраской любого «колера», иначе такой рескрипт потеряется во глубине тейянских недр памяти, и никакого толка или пользы не принесёт.

«Воллемия взаправду меня поймала, когда стоял у Верстового столба со скиталами, и утащила на окраину Полиса», – снова провоцировал я незваных помощников, и они раз за разом посыпали моё темечко видениями торчавшей шпалы с круглым набалдашником, по периметру которого крепились ленты-скиталы из тиснёной кожи.

Тиснения были и в виде букв из разных алфавитов, и в виде пиктограмм, и смешанные буквы-цифры-пиктограммы.

Чтобы расшифровать традиционную скиталу, когда под рукой нет нужного стержня, знающие искатели приключений наматывали её на средний палец руки, и наматывали оборотами встык чтобы края соседних витков ленты соприкасались. Потом осматривали палец со всех сторон и проверяли не выстроились ли знаки – буквы – картинки в столбики-строки с осмысленным текстом или криптограммой.

Если ничего прочесть не получалось – пробовали намотать снова, но уже ослабив натяжку или, наоборот, усилив. С третьего раза даже у меня «родилось» начало инструкции, которую я переврал и зашифровал, чтобы невзначай не проболтаться. Правда, по своему малолетству, я наматывал ленту на большой палец, поэтому осиливал дешифровку с большим трудом.

Когда сложилось начало послания, кожаную ленту наматывали с попуском, чтобы прочитать текст далее того места, которое уже расшифровано. Так повторяли, пока прочитанный текст и лента не заканчивалась.

В тот… В последний раз я соригинальничал и сорвал с Верстового широкую ленту со значками-картинками, которая минимум вдвое короче обычных буквенных. Просто стало интересно, как и на что её можно намотать, чтобы с помощью картинок сообразить, как активируются Струи Времён.

Разумеется, я понимал… Скорее, полагал, что никаких «Девяти шаров из девяти рук Будды» и так далее, из тиснёных значков сложиться не могло, а значит, должна существовать альтернатива. Её-то и собирался найти и «прочитать», чтобы наконец раз и навсегда разобраться с шарами-жемчужинами, плотами и водопадами, слонами и Разумом, которому якобы можно задавать «главные вопросы».

Повторив про себя когда-то придуманное «заклинание» о шарах и руках, вспомнил, что местные раковины-перловицы из Стикса мало похожи на морские тридакны или те же гребешки, которых в Гадесе пруд пруди, хотя жемчужинами из тех и других можно «включать» и «распускать» Струи.

Пока кумекал, почему берег у мыса Надежд и Судеб не усыпан разбитыми ракушками из-за обилия путешественников по кластерам, машинально намотал ленту с картинками на большой палец левой руки. И намотал не сдвигая ни в какую сторону, саму на себя, слой за слоем.

Пялился, на череду изображений и отмечал у себя в голове те, которые оказывались сверху на уровне ногтя: «Две зеркально отражённые головы слона, прижатые друг к дружке короткими хоботами, будто дерутся. А между ними тонкая нить… Скорее полоса, которая сверху и снизу распускается будто двухсторонний фонтан на шесть нитей-струй».

Вторым слоем ленты головы слонов сменила загребущая человеческая пятерня, которую я обозначил словом «возьми», и расшифровка пиктограмм началась.

Дальше на пятерню «навалилась» восьмёрка с плюсиком и вертикальной палочкой, которую я оценил, как единичку. «Итого девять», – привычно прокомментировал, но сразу усомнился, потому что «восьмёрка» была изображена в виде пары олимпийских колец. То есть внахлёст.

Как выяснилось впоследствии, «коллеги» считывали данную картинку, как «две жемчужины плюс запасная». Запасная нужна для определения «окошка», из которого человек нырнул в «пазуху с калитками» в соседние кластеры.

В моей… Скажем, «практике» с погружением в такие якобы аквариумы без дна, зато с несколькими «поверхностями-выходами» случались варианты от пары – один из которого пришёл, второй в который волей-неволей должен войти, и до шести сиботаксисов.

Когда после вспучивания Струй Времени открывались четыре или шесть выходов – половина из них была в кластеры с обратным вектором времени.

Обычно я «мучил» одну и ту же речную перловицу девять раз кряду. Находил на мелководье приметную, выцыганивал из неё перл «вездесущей» ручкой, клал в карман штанов, брёл к Струям, «спускался» на несколько сантиметров вниз по течению и оказывался в недалёком прошлом.

Повторял процедуру восемь раз кряду и, если не оказывался в глубокой ночи, снова забредал в речку или уходил в океан, зависело от погоды и настроения. Опять нащупывал ногой или животом трепещущий жгут Струй и останавливался. Одну жемчужину брал губами, а остальные делил поровну. Четыре в левом кулаке, четыре в правом. После этого нырял и хватался кулаками за Струи. Когда расправлял ладони, жемчужины оказывались внутри разнонаправленных потоков, и Струи Времён вспучивались.

Сначала всё казалось волшебным, невозможным, и так далее. А потом превратилось в рутину, несмотря на то, что осознавал: в руках была одна и та же жемчужина, только из разных «времён».

Оказавшись в «аквариуме», в котором всегда светло как днём и совершенно не хочется дышать, губами отпускал в свободное плавание девятую жемчужину, и она «удалялась» в сверкавший бликами портал, из которого прибыла, а стало быть из которого прибыл я сам.

Главное в этом процессе было не запаниковать и не проглотить «путеводную» подсказчицу. Потом вытягивал руки в сторону «желаемого» всплытия и ждал, когда волеизъявление примется во внимание, и перемещение к нужному выходу состоится.

Кто и каким образом всё организовывает, я понятия не имею, но в такие моменты всегда помню о локомоверации и, если перемещение в нужный портал задерживается, помогаю себе и «руководителю полётов». То есть, заплывов. Другими словами, сам энергично гребу руками и дрыгаю ногами, пытаясь продвинуться в нужную сторону.

Но вернёмся к эйконес, которые тиснёные картинки.

На неправильную «лежащую» восьмёрку с плюсом и запасной единичкой легло изображение тридакны с жемчужиной в сердце. Причём, веерообразная створка ракушки была похожа на ладошку с семью толстыми и почти растопыренными пальцами. «Поэтому обозвал её рукой Будды», – вспомнилось мне, хотя вроде как впервые осознанно расшифровывал картинки.

Потом пришло изображение маленькой человеческой ладошки с шестью кирпичами под ней. Кирпичи были сложены в виде египетской пирамиды и имели еле читаемые символы, похожие на буквы «I, M, I, O, U, R». Если допустить, что и на руке была какая-нибудь нечитаемая буква, то это могла быть английская… Скорее, греческая «D».

Получалось слово «димиург», которое с греческого переводится как «творец». Значит, картинка обозначала действие «твори», «строй», «созидай».

Пятерню с кирпичами накрыла картинка с корявым человечком, шагавшим на начало пачки закруглённых полосок, напоминавших бесцветную радугу. Может, слоёный мост, точь такой же, как у домика Глаши, только брёвен побольше.

Его я поспешил «накрыть» следующей картинкой, снова оказавшейся зеркально отражёнными головами слонов, только теперь отступивших друг от друга так, чтобы верхний и нижний фонтаны превратились в полноценную речку. Так же, как из китайского иероглифа воды, похожего на нашу букву «ж», если его «распрямить», получается иероглиф реки и почти наша русская буква «ш», только без нижней перекладины.

После «мокрой» картинки со слонами, уступившими дорогу на Водопаде Времён, пришло изображение солнышка со смеявшимся лицом. Лицо было из лемнискаты, которая знак бесконечности, только с точками в петельках, обозначавшими глаза. Ниже курносый носик, а под ним улыбка. По краям солнышка – короткие лучики разной «кривой» формы.

Последней картинкой был знак вопроса. «Что он означает, каждый решает сам», – завершил я дешифровку невесёлым умозаключением и нервно намотал остаток ленты, который на всю оставшуюся длину был испещрён вопросительными закорючками, выглядевшими издевательски. Если, конечно, не вспоминать о непредсказуемости… Судьбы.

* * *

«Воллемия взаправду меня поймала, когда стоял у Верстового со скиталами», – в очередной раз потревожил я служителей Эфира, но никакой реакции не получил. Ни череды картинок, ни какофонии звуков, ни набора ароматов не завелось ни перед глазами, ни в носу, ни в распахнутом настежь кладезе с информацией, грёзами и эпизодами из «Былого и дум» Александра… Нет, не Герцена, а… Меня.

«Когда мы в памяти своей проходим прежнюю дорогу, в душе все чувства прежних дней вновь оживают понемногу», – каким-то принципиально новым образом всплыло в уме, ещё и с ненавязчивой справкой, что это, мол, написано каким-то Николаем Огарёвым, а Герцен взял эти строки и сделал их эпиграфом для «Былого и дум».

«Юмор», так называлась поэма Огарёва, из которой мне всучили подсказку о Герцене и, пока удивлялся и тому, что наконец-то усилия по охлаждениям прыти Эфира, собственного склада-кладезя со способностями фонтана, а также неугомонных все-галактических Эсхатос увенчались кое-каким успехом, в душеньке зародилось не то чтобы сомнение, но обоснованное подозрение.

«Намёк или совпадение?» – начал расследовать по горячим следам, но получил то ли продолжение загадки, то ли подтверждение догадки.

«У вас, в стране Гиперборейской, чуть есть талант, уж с ранних лет – иль под надзор ты милицейский попал, иль сослан Элем… За Тепет», – почти реально продекламировали мне моими же мыслями переиначенные строки всё того же Огарёва, из всё той же поэмы «Юмор».

– Пошла вода в хату! – запричитал я в полный голос и, вспомнив о сверхчувствительных ушах Оморфоса и его Ласковой мамки, сразу объяснил им очередной фразеологизм: – Так у нас говорят, когда досадуют о начавшемся бесшабашном процессе или явлении, которое невозможно остановить.

«Можно подумать, вся Вселенная знает значение слова “бесшабашный”. Войтос, ты это серьёзно?», – громыхнул лёгкий на помине мир, но каким-то чужим, незнакомым голосом, что в один миг пробудило меня от забытья и возвратило… В продолжение сказки.

Об этом придётся рассказать в подробностях, потому что настал тот самый момент Икс. Момент, когда в очередной раз вся только-только наладившаяся жизнь не просто дала трещину или сделала крутой поворот, а вся разом изменилась. Не осталось ничего и никого знакомого, хотя кое-что из прошлого присутствовало, но радикально изменилось. Если не сказать, что всё вокруг вывернулось наизнанку.

Конечно, в тот момент в голове творилась неразбериха из чувств и ощущений, которые разбавлялись новыми запахами, звуками, неуловимыми несоответствиями и не прекращавшимися подсказками, буднично приходившими к кладезю и собиравшимися над ним в подобие невесомого пучка лент-скитал, а потом терпеливо ожидавшими «усвоения».

Когда после неимоверного усилия еле-еле смог разомкнуть веки и приоткрыть глаза, подумал, что ничего сверхъестественного не произошло. Почти. Если не зацикливаться на интуиции, которая почему-то «потеряла дар речи». Другими словами, замерла от ужаса, ещё и вся с головы до ног покрылась инеем в виде торчавших белых волосинок, похожих на иглы дикобраза.

«Ну, переночевал не у Глаши в средневековом домике, а у Марты в походном медпункте, мало ли поводов или предлогов с таким финалом. Зачем же такие страсти, ещё и колючие. Жаль, не помню, как вчера добирался в её лагерь. Вдруг, меня сама Глаша притащила?.. Ага. Завернула в одеяло и… Но сперва до беспамятства опоила травяным эликсиром», – на скорую руку состряпал я возможную причину нарушения устоявшегося распорядка и решительно встал с самодельной кушетки.

– Оморфос, ты ещё на связи? Какого лешего… Извини. Зачем меня притащили в людоедский лагерь? Я что, опять амнезию подхватил? – в полный голос обратился я к миру, но тот ничего не ответил.

Пришлось выяснять самостоятельно, но сначала разобраться с «почтой».