Текст книги ""Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

Соавторы: Дан Лебэл,Кристина Юраш,Александр Нерей,,Ольга Булгакова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 34 (всего у книги 340 страниц)

Лишь бы Харвис был жив. Лишь бы он только был жив.

Постепенно город остался позади – булыжники столичных мостовых сменились на самую обычную проселочную дорогу. Эвглин угрюмо думала о том, что же делать дальше. Куда ее везут? В чем она виновата?

Ответов не было.

Дорога завершилась во внутреннем дворе изящного белостенного здания: когда Эвглин выволокли из экипажа, она несколько мгновений щурилась от контраста тьмы и света. Ее тотчас же толкнули в плечо и прорычали:

– Давай, шагай уже!

Эвглин послушно двинулась к открытым дверям, окруженная уже знакомыми фигурами в форме и масках. Интересно, почему они прячут лица?

Ее дорога закончилась в небольшом кабинете, обставленном так, что сразу становилось ясно: хозяин этого места очень значительная персона, с которой лучше не спорить. Особенно выразительными были шаманские маски на стене: они скалились на Эвглин острозубыми ртами настолько свирепо, что хотелось припустить прочь без оглядки.

– Нравится? – спросил глухой голос без выражения. Эвглин обернулась: в кабинет вошел человек, которого до этого она видела только в газетах и, признаться, всегда боялась, что их пути пересекутся.

Иахим ванн Бильт был дальним родственником королевской семьи и главой службы безопасности короны. Эвглин сама не знала, что именно так ее пугает: господин ванн Бильт выглядел уравновешенным джентльменом средних лет, которому впору было работать счетоводом в какой-нибудь из столичных контор. Сейчас, когда он подошел почти вплотную, Эвглин всей шкурой ощутила, что производит самое пугающее впечатление: левый глаз ванн Бильта был бледно-зеленым, а правый – черным, а взгляд был таким, словно глава службы безопасности короны мысленно снимал с собеседника кожу.

Эвглин не сомневалась, что он знает, как это делается.

– Не нравится, – призналась она. – Они очень страшные, эти штуки.

По тонким губам ванн Бильта скользнула улыбка.

– Это не штуки, Эвглин, – ответил он, сел за стол и, придвинув к себе какую-то папку, махнул в сторону одного из кресел, приказывая Эвглин садиться. – Это ках-ваан-до, вырванные души шаманов.

– Меня сюда притащили, чтоб показать маски? – спросила Эвглин, стараясь говорить как можно ровнее и спокойнее. Ванн Бильт вынул из папки несколько листков и с прежней отстраненностью произнес:

– Нет, разумеется. Просто вчера в вашем деле появились новые обстоятельства, которые требуют вашей изоляции.

Должно быть, ванн Бильт ждал, что Эвглин будет молчать и слушать, как и полагается заключенной – но она спросила:

– И какие же это обстоятельства?

– Сотрудники моей службы имеют все основания считать, что вы опасны, – охотно откликнулся ванн Бильт. Провел ладонью по голове, привычным жестом приглаживая торчащие рыжеватые кудри. – Что вас могут использовать в дурных целях. Например, принц Альден.

– Что? – удивилась Эвглин. – При чем тут принц Альден?

Ванн Бильт оторвался от бумаг и посмотрел на Эвглин с такой обжигающей яростью, что ей захотелось закрыться от его взгляда.

– Неужели вы думаете, что принц отрекся от своих замыслов? Один раз они привели его в изгнание. Но во второй раз… возможно, они приведут его на трон, – прежним ровным тоном произнес ванн Бильт. – А для этого ему следует вернуться домой и заручиться поддержкой могущественных людей. Как думаете, Харвис ванн Бильт и его супруга подходят для этой цели?

– Я ничего об этом не знаю, – сказала Эвглин, собравшись с духом и твердо взглянув в лицо ванн Бильта. – И я, конечно, не собираюсь принимать участия ни в каких заговорах.

– А люди из вашего мира? – поинтересовался ванн Бильт, и его взгляд обрел хищную цепкость. – Каким было ваше задание, когда вас отправили сюда?

Значит, и об этом он знает, подумала Эвглин. Неудивительно, Борх наверняка оставил подробнейшие отчеты. Но вместо ответа она спросила:

– Где мой муж?

– В тюрьме, разумеется. Позавчера он пробовал покушаться на жизнь его величества Клауса.

– Неправда! – воскликнула Эвглин, вскочив с кресла. Ванн Бильт взглянул ей в лицо, и она тотчас же осела обратно. – Это неправда, это был приворотный артефакт…

– Как мило, – ухмыльнулся ванн Бильт, и впервые на его каменном лице мелькнуло нечто, похожее на эмоции. – А мои информаторы говорят, что принц Альден попросил вашего мужа создать артефакт-молнию для его величества. Вы понимаете, о чем я?

Эвглин пожала плечами.

– Я еще не изучала артефакторику, – сказала она. Постепенно картина начинала проясняться. Принц Альден решил не сидеть просто так и вернулся к прежним замыслам свергнуть отца и занять престол Эльсингфосса. И Харвиса, который был с ним в изгнании, просто притянули к этому делу. И Эвглин заодно. Просто потому, что в это же самое время Харвис создал подозрительный артефакт. Этого хватило, чтоб счесть его участником заговора.

– Я клянусь вам, что ничего не знаю о замыслах принца, – проговорила Эвглин, понимая, что ванн Бильт вряд ли поверит ей. – И у меня нет никакого задания, никто не знает, что я попала сюда, и я не знаю, как это случилось…

– Ну, ну, – сказал ванн Бильт, махнув рукой. Было сразу видно, что его раздражают женские нервы и слезы. – Хватит, перестаньте. Никто пока не собирается вас мучить. Побудете пока здесь, чтоб люди его высочества Альдена вас не выцепили.

– А Харвис? – тотчас же спросила Эвглин. Ванн Бильт поморщился, как от зубной боли.

– Будете вести себя хорошо, – сказал он, – останется в живых. Мое дело – безопасность государства. А сейчас я вижу, что она под угрозой.

* * *

Харвис пришел в себя после того, как на него вылили ведро ледяной воды, пронзительно пахнущей болотной тиной.

– Очнулся! – сказал чей-то ехидный голос. – Вон, зенки таращит. Ишь ты…

Наверняка это было сказано о нем, но Харвис пока ничего не видел. Сетку, которой его пленили и оглушили, ковали лучшие маги страны. Отметился весь преподавательский состав академии чародейства и волшебства. Запуганный службой безопасности Лейбних тоже приложил к ней руку: падая во тьму беспамятства, Харвис заметил в золотых нитях знакомые вплетения личных печатей ректора.

Эвглин! Где Эвглин, что с ней сделали?

– А, задергался, – довольно протянул второй. – Не рыпайся, а то на кубики нарежет!

Значит, он до сих пор в сетке… Харвис крепко зажмурился, собираясь с силами, и резко открыл глаза. Мир расплылся пестрыми влажными пятнами и постепенно обрел четкость. Харвиса растянули на стене, закрепив руки и ноги в серебряных кандалах и на всякий случай набросив на него уже знакомую сеть. Золотые нити слегка щекотали кожу, но пока не обжигали. Впрочем, если Харвис решит сопротивляться, сеть действительно нарежет его на порционные кубики.

Допросная была просторной и мрачной. Тусклые лампы на стенах едва разгоняли тьму. Харвис представил, сколько человек побывало на его месте, и ощутил мгновенное прикосновение того чувства, который превращает в кисель самых сильных и стойких.

Дело было скверно, однако Харвис не собирался сдаваться.

– Ниче, колдун, эт ниче, – в поле зрения появился низкорослый человечек в потертой форме без знаков отличия. – Щас повисишь, ум прояснится, и все господину дознавателю расскажешь. Еще и жалеть будешь, что больше нечего рассказать.

Харвис посмотрел на него так, что коротышка тотчас же захлопнул нечищеную пасть и слепо дотронулся до головы. Его висок пронзило болью, и Харвису надо было просто легонько дернуть за невидимую нить, чтоб этот человечек рухнул на пол, умирая от кровоизлияния в мозг.

– Помалкивай, – посоветовал Харвис, глядя сквозь человечка. – Ты меня очень сильно раздражаешь.

– Да, Ким, – неожиданно согласился второй, с исключительно серьезным видом разбиравший инструменты в ящике. Инструментов было много, и Харвис не стал представлять, для чего именно нужно все это пыточное разнообразие. – Закрой хлеборезку, не нарывайся. Наше дело маленькое, эт вон пусть начальство думает, у него голова большая.

Харвис не мог с этим не согласиться. Не хватало ему еще таких борзых и ехидных для полного счастья.

Вскоре в темный зал для допросов вошел немолодой, но очень энергичный офицер с папкой для бумаг в руках. На его плечи была наброшена светло-синяя защитная мантия, и Харвис с удовольствием отметил, что его боятся, понимая, на что он способен.

– Где моя жена? – задал он вопрос. Офицер положил папку на стол, проворно вытертый приятелем Кима, опустился на табурет и ответил:

– Она в разработке Иахима ванн Бильта. Насколько я знаю, с ней все в порядке. И это все, что я знаю.

Харвис вздохнул с облегчением. Раз с Эвглин пока все хорошо, то можно бороться.

– Меня можете называть «Господин ванн Рольф», – представился допросчик, – ваше имя я знаю. В данный момент меня интересует все, что вы можете рассказать о планах его высочества Альдена на престол. Советую вам быть максимально откровенным, это поможет облегчить вашу судьбу.

Вот оно что… Похоже, принц успел где-то очень крупно проколоться. Наверняка он сейчас тоже на допросе, только в отличие от Харвиса, его высочество вряд ли прикован к стене. Впрочем, разница между ними пока только в отсутствии оков… Харвис поймал себя на мысли о том, что думает о каких-то нелепых вещах – обстановка допросного зала стала на него давить.

– Я видел принца в день своей свадьбы, и мы даже толком поговорить не успели, – спокойно сказал Харвис. Альден был дураком набитым! Сидел бы в Везерли да не лез на рожон! Вряд ли папа простит его во второй раз. – Что же касается нашего сидения в Приграничье, то его высочество Альден никогда не говорил о том, что снова хочет посягнуть на престол. Можете посмотреть рапорты вашего коллеги, господина Борха. Там наверняка все отражено в мельчайших подробностях.

Допросчик посмотрел на него так, словно хотел порекомендовать воздержаться от советов, что и как он должен делать.

– Хорошо, – кивнул ванн Рольф, задумчиво пожевав губами. – Кто вас учил убивать Прыгунов преисподней?

– А вас кто учил натравлять их на людей? – хмуро ответил Харвис вопросом на вопрос. От всей этой ситуации тянуло такой нелепой постановкой, что становилось тяжело дышать.

– Нам следовало определить ваш боевой уровень после изгнания, – равнодушно ответил допросчик. – А когда это проще всего сделать? В бою, конечно. Ректор Лейбних с удовольствием пошел нам навстречу.

Ну естественно. Мало ли, что говорят старые байки? Нужно самим убедиться в том, насколько силен колдун ванн Рейн. Убедились: он по-прежнему способен убить Прыгуна одним ударом, а это значит много, очень много. И уже потом ректор Лейбних с коллегами приложили все усилия, чтоб сплести сеть, способную удержать монстра.

– Я ничего не знаю о планах его высочества Альдена, – с прежней твердостью произнес Харвис. Мысленное заклинание пробежалось по нитям сетки, и в кончиках пальцев стал расти жар. – Моя жена тоже.

Ванн Рольф посмотрел на него с таким глумливым презрением, что Харвиса замутило.

– Принц сообщил, что ваша жена уже стала его любовницей, – сказал он. Харвис прекрасно понимал, что это ложь, и ничего, кроме лжи, вся задача которой – выбить его из колеи хотя бы на время и лишить присутствия духа. Он понимал и все равно не мог удержать внутреннюю дрожь.

– Врете, – произнес Харвис, стараясь, чтоб его голос звучал максимально спокойно. – Врете и пытаетесь подставить принца. Кому-то мы все очень сильно помешали, когда вернулись в столицу. И этот кто-то собирается расправиться и с Альденом, и со мной.

Лицо ванн Рольфа вдруг исказилось так, словно он готов был броситься на Харвиса и рвать его голыми руками, и Харвис понял, что все сказал правильно. Король Клаус не хотел им зла. Он любил сына и понимал, что он искренне сожалеет о сделанном ранее, а Эвглин вряд ли представляет опасность для Эльсингфосса. Но был еще кто-то, чьи планы изменились с возвращением ссыльных – и надо было понять, кто это. Понять, пока они все живы.

– Домыслы! – практически прошипел ванн Рольф. Его бледное лицо исказила нервная судорога. – Вы немедленно рассказываете мне все, что вам известно о планах принца. На кого он опирается? Кто спонсирует его грядущий переворот?

Харвису вдруг подумалось, что его допросчик не слишком опытен в этой работе. Просто выслуживается перед начальством, пытается получить очередной крест на погоны.

– Ничего я вам не скажу, – ответил Харвис, с трудом сдерживая злость. – Потому что понятия не имею, о чем вы говорите. Принц Альден не собирался вновь покушаться на престол. Это единственная правда. И вы не смеете говорить подобные мерзости о моей жене.

Ванн Рольф ухмыльнулся и вынул из кармана большой серебряный кругляш управляющего артефакта. Если создавать артефакты могли только маги, то пользоваться артефактами умели и люди: сейчас допросчик планировал активировать сеть.

Наверно, это должно было напугать Харвиса. Он представил, насколько неприятной и жгучей будет боль, когда нити засветятся и примутся, как и обещалось, кромсать его на ломти. Конечно, этого можно было избежать: ванн Рольфу нужны были только показания. Но Харвис не собирался идти на поводу у неизвестного интригана и оговаривать себя и принца. Незачем.

– Итак, – медленно сказал ванн Рольф, подбрасывая кругляш на ладони. – На кого теперь опирается принц? Кто дает деньги на переворот?

«Простите, господин ванн Рольф, – подумал Харвис, – но я вам не отвечу».

На мгновение сеть обожгла его, а затем затрещала и рассыпалась лохмотьями золотого тумана. Кажется, допросчик закричал, зовя подмогу, и рванулся куда-то в сторону, пытаясь спрятаться от колдуна. Как всегда при работе с Вольными заклинаниями Харвису хотелось смеяться. Сейчас, когда серебряные кандалы, державшие его, осыпались на пол темной пылью, ему было очень легко и очень весело.

Харвис спрыгнул на пол в тот момент, когда на крик допросчика сбежались остальные агенты – увидев, что Харвис освободился, они замерли в дверях с таким глупым видом, что Харвис снова расхохотался – и его смех заставил одного из агентов нервно икнуть, а второго – схватиться за сердце.

– Так-то, ребята, – улыбнулся Харвис. – Второй сети у вас, я так понимаю, нет?

Ответа не потребовалось. Агенты службы безопасности короны недаром ели свой хлеб: быстро совладав со страхом, они стали рассыпаться по допросной так, чтоб отрезать Харвису любую возможность к отступлению, взяв его в кольцо. Харвис устало вздохнул: напрасно они так. Напрасно.

В следующий миг он уже с невероятной скоростью летел куда-то вниз, распахнув туннель в пространстве. Харвис успел увидеть, как дымящиеся края туннеля разбрасывают агентов по всему залу для допроса, а потом тьма поглотила его и сомкнула крылья над головой. Он едва успел назвать имя принца, чтоб туннель выбросил его там, где нужно.

Принц Альден и полковник Матиаш, почти утративший боевой дух, были прикованы к стене такими же кандалами, как и Харвис, да и зал для допросов был очень похож на тот, из которого он сбежал несколько мгновений назад. Если допросчик еще не успел взяться за Харвиса всерьез, то тут дело давно приняло нешуточный оборот. И принц, и полковник были полностью обнажены, и заплечных дел мастер со знанием дела выворачивал им суставы. В воздухе пахло потом и кровью.

– А что… – только и смог пробормотать допросчик – толстый до безобразия, он невероятно проворно спрятался под стол, благоразумно решив не искать приключений. Заплечных дел мастер медленно осел на пол, жадно глотая воздух широко распахнутым ртом.

– Харвис, дружище! – воскликнул Альден. – О, хвала Господу!

Харвис с удовольствием убедился, что его порча подействовала: все тело принца покрывали темные волдыри. Впрочем, теперь Харвис почти не сердился на него.

– Надо уходить отсюда, – сказал он, быстро прищелкивая пальцами. Серебро оков пришло в движение, стало мягким и текучим, оплыло на грязный холодный пол. Полковник спрыгнул на пол и едва успел подхватить принца: допросчик взялся за Альдена первым, и его высочество едва мог держаться на ногах.

– Поверить не могу, – проговорил он. Вывернутая рука Альдена казалась ненастоящей. – Это вы! Харвис, вы не представляете…

– К сожалению, представляю, – сказал Харвис, забрасывая больную руку принца себе на шею. Взяв полковника за правое запястье, он сосредоточился, мысленно произнес заклинание, и спертый воздух допросной забурлил, открывая туннель. – Поговорим об этом чуть позже.

* * *

Туннель выплюнул их в глухом лесу.

Харвис назвал имя Эвглин, но, когда вся их компания падала во тьму, туннель вдруг содрогнулся, мрак пронзили серебряные быстрые молнии, и Харвис понял, что Эвглин находится в месте, полностью закрытом от чужой магии. Такие щиты создавали над эльсингфосскими крепостями с давних времен – Харвис когда-то пробовал пробить такой забавы ради. Пробил, расшиб лоб и принял решение никогда больше этим не заниматься.

Он мог бы попробовать проломить защитный магический щит прямо сейчас – но с двумя спутниками на руках это было попросту опасно. И Харвис просто закрыл глаза и попросил: вынеси нас в безопасное место.

Судя по всему, заброшенная избушка лесника и была тем самым безопасным местом, где можно было укрыться и решить, как спасать Эвглин и что делать дальше.

– Слава Господу, земля под ногами! – принц поежился и хлопнул по плечу здоровой рукой: местное комарье увидело добычу и кинулось в атаку. Харвис толкнул покосившуюся дверь, та со скрипом отворилась, и из избушки повеяло сырым запахом давно заброшенного места. Хозяева ушли отсюда довольно давно.

– Идемте, – позвал Харвис и сделал шаг в сырой полумрак. – Пока это лучше, чем ничего.

Когда обитатели покидали дом, то по традиции оставили здесь небольшие припасы для путников, которые могут блуждать в лесу и выйти к избушке. Дрова давно отсырели, но Харвис запустил в очаг огненный шарик, и вскоре по избушке поплыли волны тепла. В сундуке возле стены обнаружился мешочек с крупой, сухари и соль – полковник разложил припасы на покосившемся столе и произнес:

– Жаль, что одеться тут не во что. Ну так хоть сытыми будем.

Харвис подошел к столу и, взяв из крошечной деревянной коробочки крупицу соли, бросил ее в сторону принца.

– Держитесь, ваше высочество, – ободряюще произнес он. – Сейчас будет больно. Надо потерпеть.

Альден растерянно посмотрел на него, заботливо придерживая больную руку. Крупицы соли повисли в воздухе, наливаясь золотым свечением, и неторопливо поплыли в сторону его высочества. Харвис не стал дожидаться, когда туманное облако окружит и исцелит Альдена – он вышел из избушки и направился к зарослям крапивы. Сейчас, в тусклом вечернем сумраке, крапива казалась войском, готовым к наступлению и поднявшим щиты и копья иззубренных листьев. Да и лес в принципе выглядел не слишком дружелюбным. Срубая крапивные стебли заклинанием Беглого удара, Харвис смотрел по сторонам: лес притих, оценивая незваных гостей, но опасности не чувствовалось. Самым крупным животным здесь был заяц, сидевший в десяти шагах от избушки.

– Не бойся, маленький, – произнес Харвис, подхватывая крапивные стебли. – Мы тебя не обидим.

Длинное мягкое ухо дрогнуло, и заяц припустил бежать.

Вернувшись в избушку, Харвис обнаружил, что полковник уже успел наладить кашу, а принц избавился от своих волдырей и с удивленным лицом крутил исцеленной рукой.

– Помнится, на Веренгольском перевале мы варили кашу прямо в снегу, – поделился воспоминаниями полковник. – Бросали под котелок артефакт, и дело шло. Харвис, дружище, а зачем тебе столько крапивы?

Харвис бросил свою добычу на пол и сказал:

– Буду, как в сказке, готовить крапивную ткань. Одеться-то нам надо.

– Слава колдуну! – хором воскликнули принц и полковник. Харвис растер ладони и принялся ткать магическую сеть, которая должна была упасть на крапиву и превратить ее в три полных набора одежды. Ткань, конечно, получится грубой и царапающей кожу, зато в ней будет тепло или прохладно тогда, когда потребуется.

Сетка соткалась не сразу. Харвис подумал, что он очень устал. Несколько прыжков в туннели, постоянная, гложущая тревога о судьбе Эвглин – все это выматывало и ослабляло душу, и, после того, как одежда была готова, Харвис вытянулся на скамье с твердым намерением никогда с нее не подниматься.

– Харвис, дружище, вы настоящий добрый гений! – после того, как принц исцелился и оделся, к нему вернулось его привычное дружелюбное расположение духа. – Если бы не вы… Господи, страшно представить!

– Вы понимаете, что происходит? – спросил Харвис. Полковник поставил котелок с кашей на стол, но есть не хотелось. Принц взял ложку и ответил:

– Интрига, друг мой! Самая невероятная интрига! Кому-то наше возвращение встало костью поперек горла.

– Это я уже понял, – ответил Харвис. Принц проглотил ложку каши и восторженно прикрыл глаза. – Кто стоит за всем этим?

– Понятия не имею, – с грустью признался Альден. – Представьте себе, дружище, нас вытащили из Везерли, перевезли в тюрьму, и уже на дыбе мы узнаем о том, что, оказывается, замышляем заговор против моего государя-отца!

– А вы замышляете? – поинтересовался Харвис. Принц посмотрел на него так, словно с трудом сдерживал желание ударить колдуна, да посильнее, чтоб навсегда отбить желание задавать настолько возмутительные вопросы.

– По-вашему, я похож на сумасшедшего? – спросил принц, и полковник тотчас же поддакнул:

– Да, дружище, ты что-то дурацкое городишь.

В приятелях сейчас было что-то настолько искреннее, что Харвис поверил в невиновность его высочества. Да и в самом деле, зачем принцу снова бунтовать? Он едва успел выбраться из ссылки, и даже если допустить возможность нового посягательства на престол, принц чисто физически не успел бы ничего реализовать.

– А ваша супруга? – поинтересовался Альден. Харвис нахмурился: похоже, рано он убрал с принца все эти волдыри и язвы.

– Арестована, как и мы, – признался Харвис. – Мне сказали, что ее делом занимается Иахим ванн Бильт.

Он был наслышан о ванн Бильте и его методах. Лютый истязатель и параноик с постоянно равнодушным лицом по каким-то личным причинам никогда не пытал женщин – значит, Эвглин будет жива и здорова.

– Но мы ведь вытащим ее! – воскликнул полковник. Несмотря на определенную грубость натуры, Матиаш оставался джентльменом, когда речь шла о безопасности дамы.

– Не мы, а я, – поправил Харвис. – О нашем побеге уже знают и прекрасно понимают, что я приду за женой.

– Она служит приманкой, – догадался полковник. Он, похоже, потерял аппетит. – И вас там будут ждать все столичные маги.

Харвис кивнул. Ему и самому было интересно, сможет ли он одолеть всех преподавателей академии чародейства и волшебства, когда они осыплют его боевыми заклинаниями. Впрочем, Харвис понимал, что вряд ли выстоит – одиночка не в силах одолеть толпу. Значит, действовать надо было иначе.

– Мы должны спасти ее, – сказал принц, – а уже потом решать, кто именно стоит за всем этим.

– У тебя есть предположения? – поинтересовался полковник. Принц торжествующе посмотрел на него и сказал:

– Лучше, друг мой, намного лучше. У меня есть план.

* * *

Время тянулось медленно-медленно.

Эвглин заперли в небольшой, но вполне уютной комнате – первым делом она бросилась к открытому окну и разочарованно убедилась, что сбежать не получится. Окно выходило на глухую стену замка, которая затем утыкалась в ров, заполненный прозрачной водой насыщенного голубого цвета. Над водой парили сверкающие зеленоватые стрекозы, которые вспыхивали, едва только их стеклянные крылышки касались воды, и Эвглин поняла, что тут не обошлось без магии.

Она устало села на кровать, небрежно застланную тонким одеялом. Где сейчас Харвис, что с ним? Эвглин с ужасом подумала, что колдуна наверняка пытают. Да и с ней тоже вряд ли будут церемониться, если дело примет более серьезный оборот. Если ванн Бильт был с ней вежлив, то это еще не означает, что так будет всегда.

С врагами государства не церемонятся.

Эвглин стояла возле окна, смотрела на бескрайние луга, утопающие в тумане, и ее захлестывала обида и гнев. Ни она, ни Харвис никому не причинили зла и не хотели ничего дурного – их просто подставили, и никто из допросчиков не собирался слушать правду. Оказаться в заключении по обвинению, притянутому за уши! Эвглин поверить не могла, что это случилось.

Потом ей принесли обед – миску каши с мясом, ломоть каравая и яблоко. Проглотив все это, Эвглин поняла, насколько проголодалась – еда никак не утолила ее голод. А каково сейчас Харвису? Где он и что с ним?

Когда вечером откуда-то сверху раздался тоскливый протяжный звук трубы, Эвглин уже успела отчаяться. Она выглянула в окно и увидела, что к замку приближается разноцветная процессия, похожая на огромную гусеницу. Гусеница шевелилась всем телом, вздрагивала и через равные промежутки времени издавала дружный стон.

Перехожие калеки, поняла Эвглин. До этого она никогда не видела их, только читала в книгах, и теперь с любопытством смотрела, как бродяги, изувеченные красной проказой, движутся к опущенному через ров мосту. В отличие от белой проказы, смертельного вирусного заболевания, проказа красная была врожденным пороком и следовательно не заразной. В Эльсингфоссе такие прокаженные считались блаженными и особо угодными Господу – приютить их под своим кровом считалось делом достойным и благородным. Эвглин вздохнула и отошла от окна. Даже этим несчастным изувеченным болезнью людям жилось лучше, чем ей. Они могли пойти, куда захотят, и никто бы не запретил им этого… Никто и никогда не обвинил их в том, чего они не совершали.

В дверь постучали, и в замке заворочался ключ. На пороге обнаружился Иахим ванн Бильт, и Эвглин с ужасом заметила на его левой щеке брызги крови. Контраст с равнодушным, очень спокойным лицом был настолько пугающим, что Эвглин с трудом подавила желание зажмуриться.

– Как сидится? – практически дружелюбно поинтересовался ванн Бильт. Эвглин хмуро посмотрела на него и ответила:

– Благодарю вас. Вполне комфортно.

– Не надумали рассказать мне о планах принца? – поинтересовался ванн Бильт.

Эвглин вдруг подумала, что ванн Бильт – само очарование. Этакий добродушный джентльмен, который всегда ведет себя так, как и подобает джентльмену. От этого было еще страшнее. Она прекрасно знала, чем занимаются такие, как ванн Бильт.

– Понятия не имею, о чем вы, – холодно сказала Эвглин. Ванн Бильт пожал плечами: ну не хотите, как хотите.

– Ладно, – ответил он. – Не буду настаивать – пока. Тогда сидите дальше. Кстати, ваш муж сбежал из камеры для допросов, и прихватил с собой его высочество Альдена и полковника Матиаша. Как по-вашему, что это значит?

Эвглин не сдержала радостного возгласа. Харвис был жив, он смог спастись и теперь обязательно придет на помощь! Лицо ванн Бильта слегка дрогнуло, и Эвглин поняла, что он так улыбнулся.

– И что же это значит? – ответила Эвглин вопросом на вопрос, постаравшись придать своему лицу максимально равнодушный вид. Враг не должен был видеть ее чувств.

– А то, что ваш муж действительно замешан в интригах его высочества. Они сообщники, и они обязательно придут за вами, – сообщил ванн Бильт. – Но, конечно, у меня есть, чем их встретить. Сидит птичка в башне, завлекает добычу…

Пол качнулся под ногами, и Эвглин оперлась на спинку стула, чтоб не упасть. Ванн Бильт оценивающе посмотрел на нее и удовлетворенно кивнул.

– Не волнуйтесь, сразу их никто не убьет, – поспешил заверить ванн Бильт. – Заговорщиков отвезут в столицу, а там уже состоится прилюдная казнь. Его величество Клаус добр, но его доброта не бесконечна. Во второй раз он сына не простит.

– Вы прекрасно знаете, что мой муж и его высочество ни в чем не виноваты, – проговорила Эвглин, стараясь смотреть ванн Бильту в лицо. – Не было никакого заговора. Не было. Все это ложь. Их просто пытаются использовать.

Лицо ванн Бильта снова дрогнуло, и он ответил:

– Разумеется, я это понимаю. Но, дорогая госпожа ванн Рейн, это не имеет никакого значения. Никакого.

Эти слова прозвучали как пощечина – резкий, обжигающий удар.

– То есть, вы признаете, что готовы пытать и мучить невинных людей?! – воскликнула Эвглин. Кулаки сжались сами – она с трудом сдерживалась, чтоб не броситься на ванн Бильта. Прекрасно понимала, что ничем хорошим для нее это не закончится.

– Мое дело – безопасность государства, – терпеливо повторил ванн Бильт, словно в очередной раз обращался к несмышленому ребенку. – Было намного спокойнее, когда ваша веселая компания сидела где-то в песках и не высовывала носа. Но теперь времена поменялись – значит, следует принять меры.

– Вы чудовище, – выдохнула Эвглин. – Вы чудовище…

Ванн Бильт рассмеялся, словно его пленнице удалось очень удачно пошутить или сделать ему весьма приятный комплимент.

– Чудовища только что прибыли в замок, – сообщил он. – Красные прокаженные. Я осмотрел их лично, подозревал, что ваш муж с приятелями окажется в такой прелестной компании.

– Не затесались? – поинтересовалась Эвглин. Ванн Бильт с сожалением вздохнул.

– Вообще идеальный способ проникнуть в замок, правда? Отличная маскировка – редко кто заглядывает под это тряпье. Там отвратное зрелище, честно говоря. Но нет, их там нет.

Эвглин хотела добавить что-то поязвительнее, но потом решила промолчать. Раз уж ты здравомыслящий человек, то будь им до конца.

– Отдыхайте, – посоветовал ванн Бильт. Капли крови на его лице уже засохли, и он их, похоже, так и не заметил. – Отдыхайте, пока есть возможность.

«Какая подкупающая забота!» – гневно подумала Эвглин, когда ванн Бильт закрыл за собой дверь. Он прекрасно знает, кто на самом деле решил погубить Харвиса и принца, он понимает, что никакого заговора нет – интересно, насколько значительна выгода, которую он получит? Или тут все дело не в выгоде, а в возможности пытать и мучить, показывать свою неограниченную власть над людьми, попавшими в его лапы…

Эвглин вдруг поняла, что ей становится тяжело дышать. Воздух в комнате стал плотным и каким-то вязким, и каждый вдох требовал усилий. Эвглин почти без сил опустилась на кровать. Что делать? Звать на помощь?

Возле окна стало темнеть. Воздух там обретал плотность, кипел серыми волнами, вращался, формируя воронку. Эвглин зачарованно смотрела в нарастающую тьму, и вдруг все закончилось. В комнату ворвался свежий воздух из окна, и Эвглин увидела, что на ковре, там, где минуту назад был кипящий мрак, стоит целая компания.

– Харвис! – воскликнула она и бросилась к мужу.

– Эвглин! – он обнял ее настолько крепко, что Эвглин на мгновение почудилось, что ребра затрещали. Они оба были живы, и, насколько Эвглин сейчас могла судить, и Харвис, и принц с полковником были вполне здоровы. Вопросы вызывало только пестрое одеяние прокаженных.

– Ванн Бильт сказал, что лично осмотрел всех прокаженных, – шепотом сообщила Эвглин. Не хватало еще, чтоб голоса привлекли ненужное внимание. – Как вы от него спрятались?