Текст книги ""Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

Глава 16. Закубанье

Я попросил Кристалию об отводе глаз и перелёте за Кубань. В места, где, со слов Насти, произрастают капуста и морковка, свёкла и тыква, картошка и яблоки. Всё, чем богата Кубанская земля.

Лететь оказалось всего ничего, и через минуту, будучи над замутившейся от дождя речкой, я увидел прямоугольные поля, на одном из которых копошились люди, похожие на муравьёв в серых фуфайках. Причём, муравьёв только мужского пола.

Кристалия приземлила нас и сразу размагнитила от невидимости, чтобы мы могли пообщаться с тружениками Закубанья. Воровать я ничего не собирался, а потому решил всё разузнать и прикинуть, сколько и чего именно может понадобиться семье из двух-трёх человек на всю зиму.

– Нашу Кубань как мамку люби! – по-взрослому крикнул Димка работягам, ссутулившимся над капустой.

– А её врагов жги, коли, руби! – ответили труженики полей Димке, а заодно и мне.

Я от таких паролей с отзывами ненадолго впал в ступор, но вовремя понял, что это были обычные в этих местах приветствия.

– Бог в помощь. Мы к вам в разведку, – начал разговор, вспоминая, как в подобных обстоятельствах общался папка.

– И вам не хворать, – ответило мне несколько голосов.

– Спроси про капусту, – напомнил Димка.

– Как урожай в этом году, справный? – продолжил я чинно.

– Вашими молитвами, – ответил молодой парень, а остальные снова нагнулись к грядкам, потеряв к нам с Димкой всякий интерес.

– Когда в город пожалуете с урожаем? – поинтересовался я.

– Скоро уже. А вам что нужно? А то нам работать надо, – в нетерпении спросил парень.

– Капусту нам. Морковку, – сказал Димка и спросил: – А мальчишек маленьких не находили?

Парень рассмеялся, а за ним и все мужики, которые снова разогнули спины.

– Могу вилок подарить такому умнику, – предложил парень.

– Спасибо. Мы, если что, купим. Только вот наша мамка в больнице, а что ей надо, и сколько, мы не знаем, – признался я.

– Жена ваша? – уточнил парень.

– Сестра. Ноги поломала, когда Димку спасала. Загипсовалась ненадолго, – пояснил вкратце.

– Это ничего. Бабы быстро друг дружку лечат да нас калечат, – пошутил парень, и все мужики снова захохотали. – А про овощи скажу: их много не бывает. Вам сколько надо? Мешок? Два? Только капусты? Может у вас денег много, и вы всего у нас прямо тут купите? На поле? Мы и в цене упадём до себестоимости. Так как? Сговоримся?

– Что за себестоимость? – смутился я, услышав новое слово. – Это сколько за кило?

– Какое кило? Мы мешками продаём. Вы не кацап, часом? – заподозрил парень неладное.

– Казаки мы. Только с Кубани давно уехали, поэтому говором отличаемся, – соврал я чтобы не казаться чужаком. – Мешками, так мешками. Почём за один? Только их у меня с собой нет. Авоськи есть, а мешков ни одного.

– Двадцать копеек в городе, а тут за десять. Это капуста. Морковка по сорок там, а по двадцать тут. Не прогадаешь. Только как ты всё тащить будешь, казак? – сперва всё рассказал парень, а потом поднял меня на смех.

– Сейчас расплачусь, а вечером на дирижабле прилечу и всё на него погружу. Он у меня не самый большой, но летает любо-дорого. Подтверди, Димка, – наврал я с три короба и толкнул мечтавшего о брате мальчугана.

– Да ну, – не поверили мне работники.

– Коромысло гну! – отбрил я точь-в-точь, как дед Паша. – Сказал, заберу. Значит, заберу. По мешку морковки и капусты нам. Я бы и фасоли, и мёду с яблоками набрал, да мне некогда собирать всё до кучи. Кто деньги получает?

– Я. Семён Ольгович. Агрономлю помаленьку, как мамка научила. Мешки только вот, на складе. Может, на утро сговоримся? Мы тебе всё, что закажешь, приготовим. И денег вперёд не возьмём, – предложил мне парень с женским отчеством, вернее, с матронимом.

– Дело говорит, – загудели фуфайки. – И нам бы подсобить, чтоб на ту сторону хоть маленько капусты передирижабить? Ивана нашего с лодкой унесло в сторону Новокубанки. Самогон клятый до беды довёл.

– Значит, сегодня вечером не сможете приготовить? А то я подальше от чужих глаз дирижабль держу. Днём на нём почти не летаю, – соврал я, не обращая внимания на закубанские разговоры и планируя с темнотой заняться перетаскиванием овощей на балкон Настиной квартиры.

– Чехурда! – позвал кого-то парень. – Смотайся за мешками.

– Кацапу же и мёд нужён, и яблуки. На себе всё потащу? Пролётку даёт пусть, – категорически заявил мужичок в насмерть засаленной фуфайке.

– Сколько и чего вам привезти? Мы мигом сорганизуем, – предложил Ольгович.

– А... а что у вас есть? – растерялся я.

– А всё у нас есть, – огрызнулся парень.

– Мне для сестры всего помаленьку надо. Чтобы ей с Димкой до весны хватило. А что именно, понятия не имею. Картошка, капуста, морковка, свёкла, тыквы, лук… – начал я перечислять всё, что знал об огородах и их растениях.

– Ясно. Если на двоих, то три мешка картошки, мешок лука, ведро фасоли, мешок свёклы, мешок яблок, пара мешков капусты, один морковки, один с тыквой. А мёду сколько? Может, сами к мамке сходите? И расплатитесь сразу, – предложил парень.

– Нет-нет. Я с тётками общаться не умею, – отказался я. – Что делать, ума не приложу. Может ты всё, что перечислил, привезёшь и сюда на поле сложишь, а я после… Ну, когда на дирижабль загружу, приду чтобы рассчитаться. Не думай, я не вор. Я и вперёд денег дам, сколько попросишь.

– Хорошо. Три надюшки давай. На эти деньги мы тебе всего наберём. Гору целую продадим. В обиде на станичников не будешь. Слово даю. Крест святой, как у тебя на шее, целую. Забирай потом всё дирижаблем своим. А ежели ещё чего понадобится, милости просим к нашему берегу, – предложил Ольгович.

– Что думаешь? – спросил я у младшего покупателя.

– По рукам, – выдал своё решение Димка.

Я нащупал три серрублика в кармане и протянул их парню.

– За мешки отдельно? – вспомнил я про тару. – Может, добавлю, чтобы по-честному получилось? Или вам что-нибудь из города привезти?

Я выгреб из кармана красномедную мелочь и добавил ещё двадцать копеек к трём монеткам, которые мужички называли надюшками.

– Нам ничего, кроме бочкотары не надо. Её в Майкопске делают, а это далеко. Так что, спасибо, – сказал мне парень и получил деньги.

– Значит, я вечером с дирижаблем, а вы к тому времени всё приготовите. Бывайте здоровы, – попрощался я со всеми разом.

Димка убежал куда-то к берегу Кубани, а я поплёлся за ним, высматривая ориентиры, на которые собрался целиться в сумерках, чтобы не промазать мимо покупок.

Когда приметил всё, что нужно, догнал счастливого мальчугана, который, скорее всего, ни разу толком не бывал на Кубани с её стремительными перекатами и водоворотами, омутами и, торчащими то тут, то там, стволами смытых половодьем деревьев.

Нагулявшись, как следует, мы, с помощью Кристалии, вернулись к порогу пятиэтажки. По плану у меня была готовка обеда, разбор покупок и подсчёт оставшихся денег. Ещё я собирался узнать про устройство подвала. Так всё и сделал, а хозяйственный мужичок Дмитрий во всём был помощником и учителем. Он и покупки разобрал, и посуду вымыл, и рассказал, где можно купить керосин для плитки, чтобы приготовить на ней что-то среднее между обедом и ужином.

Я слетал в нужное место, привычно стартовав с балкона, наполнил на десять копеек канистру пахучей огнеопасной жидкости, и через полтора часа всё было готово, разложено и посчитано.

До открытия магазина оставалось куча времени, и я вспомнил о мебельном спецмаге, что за Сенным переездом.

– Айда в специальный магазин. Глянем на кровати, диваны. Ты не против?

Да разве этот мамкин радетель будет против такого? Димка закивал и ускорил поедание своей порции картошки с растопленным куском сливочного масла.

– Напомнишь крупы разной набрать и макарон. А то картошка, да картошка. Договорились?

«Девятнадцать серрубликов с мелочью, – посчитал я оставшиеся в кармане деньги. – Много их точно не бывает. Так что, лудите, Александр Васильевич. И про Ливадию помните. Там тоже поддержка нужна. А что если ту Настю притащить сюда на подмогу с овощами? Пусть нарежет капусты, наквасит, и всего остального наколбасит, – размечтался я о сотрудничестве вдов. – Только вот, бочки делают в Майкопске. А я так далеко ещё не летал».

Я закончил мечтать, а Димка насыщать свой крохотный сиротский живот.

– Пора за кроватью для мамки, – приказал он тоном, не допускавшим возражений.

– Авоськи для кровати захватил? Тогда полетели.

* * *

Мы приземлились у мебельного магазина, похожего на наш крытый рынок, который на перекрёстке Советской армии и Шаумяна. Одноэтажное, но очень высокое здание в виде зала с огромными окнами и колоннами на входе.

– Что-то в Армавирах таких зданий многовато, – подумал я вслух, а Димка уже тащил меня к двери. – Невидимками пойдём? Погоди, я отвод глаз отменю.

Я попросил Кристалию об очередном одолжении и вошёл в магазин, на входе которого висела огромная вывеска «Спецмаг. Деревянная и металлическая мебель».

– Гольное ДСП с формальдегидом, а не деревянная, – возмущался чему-то интеллигентный мужчина, одиноко бродивший по залу с детскими люльками, табуретами, стульями и другими крупногабаритными товарами.

Я осмотрелся и увидел три вида диванов, пару сортов кроватей с металлическими сетками и матрасами по размерам этих сеток, и уйму мебели похожей на шкафы, буфеты, и прочее.

– Ничего себе, – удивился изобилию. – Разориться можно, если всё это купить.

– Нам стол надо, чтоб с керосинкой в обнимку не кушать, кровать мамке, шкаф и буфет, – перечислил Димка всё самое нужное.

– Ещё стулья, табуреты, пару кресел и тумбочку под телевизор, – добавил я к перечню.

– Тумбочку не надо. Телевизора у нас нет, а вон тот комод в самый раз, – показал куда-то пальцем мой начальник.

– В рублях всё сочти, а я решу, что покупать, – окоротил я, не на шутку разбушевавшегося, покупателя.

– Зачем тогда прилетели? – обиделся Димка.

– Прицениться.

– Вон ценники. Иди и приценивайся, – ткнул меня носом малый да удалый.

Я подошёл поближе и зачесался от увиденных цифр.

Стол, понравившийся Димке, способный раздвигаться – два рубля. Диван, самый большой из продаваемых – четыре двадцать. Буфет – два пятьдесят. Стул с мягкой обивкой сиденья и резной спинкой – пятьдесят копеек штука. Кресло, похожее на выбранный нами диван – полтора рубля. Комод – два. Кровать двуспальная с матрасом – три двадцать.

– Даже если всё по одному взять не хватит никаких денег, – расстроился я. – Выбирай пару самых нужных вещей. А я узнаю, как у них с доставкой на Черёмушки.

– Кровать для мамки, чтобы было, где ей отдохнуть. И комод, чтобы всё шмотьё в него сложить, – согласился Димка.

Мы направились к стойкам с подушками, простынями, вазами и прочей ерундой, между которыми виднелись лоснившиеся тушки упитанных продавщиц в униформе.

– Сколько до Черёмушек за доставку? – спросил я, минуя формальное приветствие.

– К подъезду – серрубль, а на этажи ещё по десять копеек за этаж. Плюс сборка мебели. Что получится, сами считайте.

– Ещё и сборка? А сколько у вас грузчиков, чтобы мне всё на пятый этаж занести? – уточнил я.

– Скажите сначала, что покупаете. Мы только завтра можем привезти, – безынтересно спросила одна из продавщиц.

– Зачем нам деньги на доставку тратить? – удивился Димка.

– Чтобы соседи видели, что не украла мамка эту мебель, – объяснил я шалопаю, пожелавшему сэкономить на доставке.

– Тогда ладно, – кивнул он, а я в уме посчитал-посчитал, да и плюнул.

– Нам кровать двуспальную с матрасом и двумя… Нет, с шестью подушками. Ещё комод вон тот светленький, для мамки. Ну, и раз такая дорогая доставка, большой стол раздвижной и буфет для посуды. Ещё шесть стульев с мягкими сиденьями. Всё. Обанкротились мы, – вздохнул я со смешанным чувством.

– За мебель и всё остальное двенадцать семьдесят. Плюс рубль за доставку. Плюс подъём на пятый этаж пятьдесят копеек за всё сразу. Плюс сборка за буфет, комод, и стол с кроватью, как за одну вещь. Всего пятнадцать семьдесят, – нащёлкала на счётах кассирша.

Я мысленно охнул, но деньги отсчитал. Расплатился, а вот с адресом вышла загвоздка. Ни я, ни Димка номер дома не знали, и пришлось доставать справку о том, что я шизофреник, а потом объяснять на пальцах, как к нам доехать.

– До перекрёстка Анапской с Черноморской. Там направо, и до последних двухэтажек. Между ними по дорожке налево к отдельной пятиэтажке. Там во второй подъезд на пятый этаж в двадцать вторую квартиру, – закончил я с объяснениями.

– Я знаю ту пятиэтажку. Это дом Яблоковой. Домком ваша. И квартиру знаю. Ведьма черёмушкинская мужичка со свету сжила, вот вдове с дитём и выдали хоромы, что на пятом этаже, – похвасталась знаниями географии кассирша.

– Какая ещё Яблокова ведьма? – оторопел я.

– Где вы столько заработали, товарищ шизофреник? На траулере, что ли? Годами в море рыбу ловят, потом в шизофреники записываются, – пренебрежительно высказала мне кассирша. – Яблокова – ваш домком. Ведьма там же неподалёку жила на Черноморской. Слепая, но всё видела. Предшественника вашего на стройке с высоты толкнула. Так что, поздравляю с покупкой. Завтра в восемь утра ожидайте доставку.

Кассирша и продавщицы потеряли ко мне всякий интерес, и нам с Димкой ничего не осталось, как удалиться восвояси.

* * *

– Знаю эту ведьму, – сказал я Димке, расстроившемуся от услышанного.

– Ты про слепую бабку с нашей улицы? – спросил он.

– Я в одном мире к ней в огород приземлялся. Выбраться с её ведьмовской грядки не мог, пока не вспомнил, что летать умею. Нужно вас с мамкой от неё защитить. Узнает, что мебелью разжились, примется козни строить. Только вот, как?

– Купи нам крестики, точь такие, как у тебя за пазухой, – предложил Димка. – Пусть нас белым воздухом защищают, как твой.

– У меня алюминиевый крестик. И он дома остался, – отмахнулся я от Настевича и отложил один серрублик в задний карман брюк, чтобы невзначай не потратить.

– Сколько за мешок муки? – спросил у новенькой продавщицы, когда мы вошли в наш универсам.

– Справку, – строго потребовала она.

– Имеем, – сказал я и протянул волшебный листок. – Так сколько за пятьдесят килограмм?

– Тридцать копеек. Сами заберёте? Грузчики бесплатно только на пандус выносят.

– Пусть выносят. Мне ещё гречки, риса, макарон, вермишели, соли, перца, чая…

Я перечислял продукты и сразу расплачивался, а помощник Димка складывал всё в авоськи.

Когда расстрелял последние копейки, мы еле вытащили из магазина переполненные авоськи и фанерный короб из-под мыла, заботливо подаренный нам мужичком-грузчиком.

У меня еле хватило сил перетащить все покупки к мешку муки, сиротливо белевшему у тыльного входа в магазин. Димка помогал охранять и зорко следил за вредными продавщицами и ничуть не лучшими покупательницами.

Усевшись на покупки верхом, чтобы перевести дух и обдумать, как всё это добро тащить на балкон, я не удержался и уплыл повзрослевшими мыслями домой, где точно такими овощными и магазинными заботами нагружены родители.

– Кристалия, – начал просьбу, когда прервал воспоминания. – Сокрой вдовье богатство и меня с Димкой. Перенеси нас, пожалуйста, на лоджию. Я столько ни в жизнь не дотащу.

Кристалия с готовностью подхватила наш багаж, состоявший из мешка, авосек и короба, потом меня и Димку, и все мы, как в замедленном кино, поднялись выше крыш и поплыли к нашей пятиэтажке.

– Еще чеканить будем, – напомнил я миру, когда мы влетели в лоджию и приземлились.

Не успел поблагодарить Кристалию, как вдруг перед глазами встал парнишка с женским отчеством Ольгович.

– Э-хе-хе. Спасибо, что напомнила, – вздохнул я и стукнул себя ладошкой по лбу за забывчивость. – Сейчас разберусь с покупками, и полетим за капустой, – пообещал миру.

– Распаковываемся или ужин придумаем? Может, яичницу с луком сварганим, а оставшейся картошкой заполируем? – спросил я грустного сиротку, которому и покупки, и полёты стали не в радость.

– На шее у тебя что? – обиженно спросил мальчишка и ушёл в ванную.

– Кукиш с маслом, – отшутился я, но на всякий случай рукой потянулся и проверил.

«Мать честная. Крестик. Причём, деревянный. Ещё и на бусинах, нанизанных на нитку. Откуда такое чудо?» – просто ошалел я от такой новости.

– Димка, я не знаю, кто и когда мне его надел. Честно-честно. А ты не знаешь? – крикнул я ребёнку. – Хочешь, я тебе его отдам?

– Лучше мне и мамке такие купи. Чтобы мы тоже защитились Божиим светом от ведьмы, – строго выговорил Димка тоном, не допускавшим и мысли о несогласии.

– Кабы знал, кто мне такой подарок сделал, – вздохнул я.

Неожиданно перед глазами появились искрившиеся зелёные глаза Стихии. Потом они несколько раз озорно моргнули и исчезли.

– Васильевич, – заверещал Димка из ванной.

– Наконец ты хоть как-то ко мне обратился, – обрадовался я.

– Это я из-за зеркала, – прибежал из ванны перепуганный ребёнок и с разгона запрыгнул мне на руки.

– Доложи, как мужчина, – начал я допытываться, когда он перестал трястись. – Что ты в нём увидел? Может, показалось?

– И голос показался? Я сам себе из зеркала сказал: «Когда Васильевич сделает доброе дело, тогда мы отблагодарим его. Будет у тебя всё, что хочешь». Я бы такого не придумал, – заявил Димка.

– Отражение? Может, это твоя душа была? Но «мы отблагодарим»? Не душа. Кто тогда? Ведьмы так не разговаривают, всё больше ругаются на чём свет стоит. Ты ничего не перепутал?

– Честное слово, – побожился Димка, но я до конца не поверил в его фантазии.

– Со мной тоже зеркало разговаривает. В этом ничего страшного нет. Только никому об этом не рассказывай. Даже мамке. А в то, что ты себе говоришь из зеркала, верь. Бывает, душа так общается, бывает, мир в котором живёшь. Если сказали тебе, что я доброе дело сделаю, значит сделаю. Не сомневайся. А пока, марш спать. Только переоденься сначала. Завтра, когда мебель ждать будем, всё постираем. Договор? – закончил я разговор и собрался в Закубанье.

– У меня ничего чистого не осталось, – пожаловался ребёнок.

– Что же ты молчал? Я ему капусту с макаронами покупаю, а он голый и босый. А зимние вещи у тебя есть?.. Хотя, ладно. Завтра обо всём поговорим, а сейчас ты спать, а я за капустой.

– А меня на дирижабле покатаешь? – выдал Димка шутку, но сам не засмеялся.

– Мы с тобой целый день на нём катались. Или ты не понял? Нет никакого дирижабля, и никогда не было. Это мир твой нас холит и лелеет. Дирижабль. Скажи тётеньке миру спасибо за всё, и бывай.

– Спасибо, тётенька мир. Спасибо за помощь мне и мамке, – торжественно выговорил ребёнок и поклонился в сторону открытой двери на лоджию.

В то же мгновение в дверь влетел порыв тёплого ветра, расшевеливший бумажные свёртки наших покупок и заполнивший квартиру ароматом цветов.

– Чувствуешь тепло и запах цветов? Это тётенька мир ответила на твою благодарность, – вымолвил я с щемящим чувством благодарности и миру, и Димке.

– Чувствую, – пролепетал Димка.

– Не только зеркала с тобой разговаривают, а уже целые миры. Только никому ни-ни. А как случится что-нибудь хорошее, так сразу благодари мир. Можешь её по номеру назвать. Она у тебя двадцать вторая, – подбавил я чудес мальчонке, чтобы не расстраивался после говорящих отражений и цветного воздуха.

– Спасибо тебе, двадцать второй мир, – снова поблагодарил Димка и, получив в лицо ещё один тёплый заряд, устроился в свою кроватку.

* * *

«Что-то напутал», – решил я, когда кружился в вечернем небе над горой из мешков, наполненных капустой. По моим прикидкам эта гора находилась в том самом месте, о котором я сговаривался с Ольговичем, и к которому меня доставила Кристалия.

– Ладно, спускаемся, – попросил я, когда увидел пару мужичков в фуфайках спавших рядом с мешками на ворохе соломы.

Приземлился и шумно пошагал к горе, охраняемой фуфайками, в надежде на их скорое пробуждение. Но сразу же замер, когда увидел отдельный холмик из мешков, мешочков, пакетов, жестянок и прочих банок, явно предназначенный нам с Димкой.

Подошёл, внимательно всё ощупал и убедился, что это и есть предоплаченный заказ.

– А господа в фуфайках, значит, ожидают попутный дирижабль к центральному рынку? – громко пошутил я, но мне никто не ответил.

Собрался уже просить Кристалию о доставке покупок на лоджию, как вдруг чувство жалости к нелёгкой доле рабочих лошадок женского мира закралось в меня и растеклось раскалённым маслом по жилам.

«Может, помочь им с доставкой?» – подумал я.

А Кристалия сама подняла гору мешков и замерла, ожидая команды, куда доставить товар.

– На центральный рынок, но так, чтобы никто не видел, – не нашёл я, что ещё можно придумать с упакованной капустой.

Громада мешков двинулась в сторону центра города, а я забеспокоился о мужичках.

– Их тоже перенеси. И Ольговича к ним добавь. Только чтобы он на рынке проснулся и охранял капусту от лихих людишек. Спасибо за доброе дело!

Я побежал за улетавшей капустой и мужиками, которые вместе с сеном помчались следом.

– И на рынке чтобы никто ни ухом, ни рылом! – кричал я и продолжал бежать, пока не сообразил, что Кристалия никуда вместе с капустой не улетела.

Вздохнув с облегчением, попытался унять волнение от события, которое так прямо и говорило: «То ли ещё можно наворочать, пользуясь благосклонностью мира».

– Огромное спасибо тебе, Кристалия, за науку и терпение. За снисхождение к малолетнему неумехе. Снеси меня, пожалуйста, вместе с покупками на лоджию, только Димку не разбуди.

Договаривал я уже в небе, усыпанном яркими звёздами. На душе было спокойно и мирно, а пахнувшие овощами покупки, ещё сильнее согревали меня в мыслях о добрых делах.

«Прилетим, и начну чеканить. Чеканить, пока руки не отвалятся. Много, ой много нужно всего. И Димку одеть-обуть. И долги обеих вдов раздать. И запасы на зиму. И мебель докупить. И работу им найти», – думал я думал, планировал-планировал, да так и заснул, пропустив приземление со всем уважением.