Текст книги ""Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

– Не согласится она на такое. Непринято у нас прощать и возвращаться. И для этого снова Природа понадобится. А они существа свободолюбивые и гордые. Может, ничего у вас не выйдет с возвращением. С её возвращением. Да и с вашим тоже. Закинет, куда попало, чтобы под ногами не мельтешили, и поделом!.. Хотя, конечно, вы из другого пучка галактик.

– Своё имя скажете, или это тайна? – ввернул я вопрос, когда Дарующая снова задумалась.

– Барбария-Болидия. Была ею давным-давно, а сейчас повитуха, только вот повивать некого, – огрызнулась Дарующая.

– Снова, значит, свиделись? Или… Не с вами, случайно, на Греноли встречались? Или то природная собачка была?.. Ваше имя там звучало… Вы мне ещё пропуск повышали, – запутался я окончательно, хотя хорошо понимал, что на Греноли общался не с настоящей Барбарией. – Может, у вас Дарующих с таким именем пруд пруди? То есть, не сосчитать?

– На Греноли я бывала. По молодости да по глупости. Оборудовала и астероид, и сам Тичарити. Но там обманули меня. Никакой жизни, видите ли, не планировали. Чушь, какая! Только для мыслителей. Только для поиска тайн бытия. Потом пошло-поехало вкривь да вкось.

– Так вы ни разу не… Не стали настоящей Дарующей Жизнь? – опешил я и пожалел бабушку Болидию.

– Не всем выпадает такая радость. Редко очень… Редко так случается. Ладно. Вижу, ты пока не испорчен грехами и дурными мыслями. Соберу тебе посылку для Ватарии. Она ещё молодая, может, согласится вернуться.

Только не говори, что подарок от меня. Слово дай. А то не возьмёт. Я для зарождения новых Дарующих его собирала, да видно не судьба. А Природы наши где-то на чужих обитаемых планетах гуляют. Найдёт себе другую. Если захочет, конечно, – невесело закончила историю Болидия.

– Даю слово. Не сболтну ничего лишнего. А спросить о мужских Дарующих можно? А то меня на ваш Греноли один такой затащил. Всё обо мне разузнать хотел, а я, балбес, всё ему рассказал. Он ещё свою помощницу вашим именем называл, зараза.

– Это обманщик известный. Только он безобидный. Энергию почти не пьёт. Смысл всё ищет какой-то. Устройство Мироздания изучает. Ненормальный, одним словом. И собачка с ним очень преданная. По легенде, он её неизвестно где отыскал. Она бессмертная и очень умная. Таких же уродцев… Извини. Таких же мужчин обучает и… Тёмная история. Ты бы лучше… Ах, да. Посылка, – воскликнула Барбария и неожиданно исчезла.

– Дела. Ну и занесли же вы меня, микроорганизмы укропные и чересчур расторопные. Спасибо вам за Куом и Барбарию. Как мне её отблагодарить? А вас как? Ремня вам не дашь – у самого чесаться будет, а шоколад с мороженым вы, наверно, не едите…

Увидев летевший ко мне белый мешок с неизвестным содержимым, я прервал воспитание скафандра и приготовился к очередным сюрпризам.

– Принимай. И будем прощаться. Ты уже здесь многим глаза намозолил. Всякие мысли, куда не нужно, лезут некоторым, – высказалась Барбария, не появившись предо мной ни девочкой, ни облачком.

Мешок свалился мне под ноги, а в голове замелькали чужие мысли: «Пора улетать».

– Нет, уж, позвольте. Во-первых, что в мешке? Как мне его от себя дарить, если не знаю содержимого? Во-вторых, как мне вас самих отблагодарить и внушить надежду на лучшее? Я много чего о вас слышал, и считаю, что вы не оборотни и не вампиры. И своей Акварии-Кометии тоже хочу с родины подарок привезти. Сувениры памятные у вас имеются? Могу камушком чешуйчатым обойтись, – завёлся во мне особый моторчик, понуждая вредничать и острословить.

– В мешке сгусток Материнского Начала. Мы так называем главное вещество, обогащённое животворной энергией. А сам мешок… Это те же бактерии-генераты. Из них и скафандр сделать можно, и… Его Ватарии отдашь. Благодарить нас ты не можешь. У тебя ничего такого нет, чего бы мы сами не могли сделать из Материнского Начала. «Ма-На» его называем. Не путай с манной кашей. А камешек… Вот этот возьми. Это мой любимый. Я его с собой везде носила. Он мне напоминал о доме.

А твоя Аквария сама может сюда примчаться, если захочет, конечно. Но она же у тебя в другой реальности. В другой вселенной. Ха-ха-ха! – рассмеялась Болидия, а с ней ещё несколько невидимых, но голосистых тучек-штучек, собравшихся где-то подле меня.

Я схватил, паривший перед глазами зелёный камушек, поднял на руки увесистый мешок с Ма-На и откланялся.

– Пожалеете ещё, что осмеяли. Приедет к вам моя Ватария, тогда узнаете, над кем потешались. Ну, да, Бог вам судья. Спасибо за Ма-На. Живите-дымите на Куоме, как умеете.

Сразу же медленно взлетел вверх, а после ускорился до неимоверной быстроты. Хорошо, что скафандр обождал, пока напророчу и попрощаюсь с противоречивой планетой, на которой мужчин не любят, но подарками всё-таки наделяют.

То ли новые молодые бактерии так весело и споро взялись за мою космическую доставку, то ли старые знакомые так меня отблагодарили за свидание с родиной, я так и не узнал, зато через пару часов увидел впереди ярко-белое солнце, к которому приближался на невообразимой скорости.

Резервация Стихий

– Лично я предпочитаю астероид. Лучше в него, в адресатор. Да-да-да. С их электронным Образом переговорим и определимся, как действовать, – беседовал я, как безумный, сам с собой, сигнализируя всеми способами притихшим умным бактериям. – Отвечать будете, генераты? Или вы аристократы? Может, все говорливые на Куоме остались? Ну, и хорошо, – буркнул напоследок, смирившись с планетарной доставкой.

Ни в какую астероидную или инопланетную пещеру я так и не попал, а приземлился, как и положено у неопытных путешественников, в неизвестные дебри немного похожей на Оман местности. Оказался посреди серой бескрайней и выжженной солнцем долины с полянами низкорослых бурых зарослей из сухих кустов и такой же жухлой травы.

– Здравствуйте, Венерия-Вардакия. Здравствуй, Ревелия, – торжественно поздоровался с солнцем и планетой. – Это дедушка Мороз. Я подарок Ватарии привёз. Где она тут резервируется, не подскажите странствующему рыцарю? Или дорожку к ближайшему компьютеру не укажите?.. И на том спасибо. Зато без молний и вертелов обошлись, – вздохнул напоследок и пошагал в ближайшие кусты.

«Сниматься будешь? Как тут с окружающей средой? Что-то мне тяжеловато шагать. Устал по галактике мотаться, что ли? Или здесь ГК, который гравитационный, зашкаливает? Скорее всего, мешок с подарками тяжёлый, – разговаривал я со скафандром, пробираясь сквозь мёртвый кустарник, прицелившись в мутный горизонт. – Тебе, конечно, жарко не бывает? И холодно не бывает?..

Куда ты меня занёс? На какие галактические кулички? Где тут землянки с кроватями или мавзолеи с анабиозом? Как они, интересно, коротают вечность? В домино играют, что ли?.. Может, полетаем?.. Невысоко? Окрестности обследуем, а когда увидим подземный ход или деревеньку с Дарующими, сразу же приземлимся».

Но скафандр наотрез отказался беседовать. «Наверно, заново придётся его обучать, потому как, все говорливые запчасти состарились и остались на Куоме», – кумекал я и пыхтел, тяжело шагая по неведомой планете. Топал по зарослям, облачённый в белый непроницаемый костюм, как интеллигентный галактический турист. С мешком Ма-На на плече и невесёлыми думами в садовой голове. Ещё и с зелёным камнем за пазухой.

Шагал, пока не осознал, что безнадежно засохший кустарник, состоявший из одиноких прутиков, похожих на толстые вьющиеся волосы, шагал вместе со мной. Конечно, не в прямом понимании, а в неестественном и издевательском.

Войти-то, спокойно вошёл в мёртвые заросли, рассчитывая через десяток шагов выйти на жалкое подобие тропинки. Собирался следовать по ней в неведомую и мутную даль. Но прошагав не один десяток метров смутился тем, что долго не получалось выбраться из плена сухостоев, нырявших в земную твердь где-то за спиной, и незаметно выныривавших впереди. Так и оставался посреди причудливо загнутых палочек-ворсинок неземного кустарника, без следов веточек, листочков и цветочков.

– Эвон, что деется. Новое испытание нашлось, чтобы скучать не пришлось? Здравствуйте, кустики пустынные. О чём покачаемся-пообщаемся? – завёл примирительную беседу с зарослями, уронив ношу наземь и присев на корточки. – Здороваться будем? Ветка за ветку? Внучка за Жучку? Или прикинемся глухонемыми? Или вы… Чья-нибудь иллюзия? Тогда вынужден вас огорчить. Вы совершенно нежизнеспособная иллюзия. На вашу чудну́ю демонстрацию расходуется много энергии. Надеюсь, не моей.

Вам бы между собой сговориться и разделиться на небольшие пучки. В одиночку в таком жарком климате не выжить. А вместе и от ветра устоите, и до влаги, что глубоко-глубоко под землёй спряталась, дотянуться корешками сможете. Тогда и распуститесь зеленью. Зацветёте и плодов невиданных принесёте.

Какие-нибудь жучки-паучки их потом соберут и в норки утащат. А когда весенний дождик капнет, прорастут ваши семена, спрятанные насекомыми про запас. Сподручней же прорастать, когда в земле посеян, а не на жаре вялишься? То-то же. А сейчас пропустите меня, пожалуйста, в какую-нибудь сторону, где можно будет с вашей самой старшей Дарующей побеседовать.

Но кусты остались безучастными к моим речам. Делать было нечего, пришлось продолжать пешее путешествие. Взвалив подарочный мешок на плечо, снова пошагал в сторону мутного горизонта, но в этот раз, сделав десяток шагов, вышел всё-таки из сухих зарослей и оказался на настоящей тропинке.

– Спасибо за внимание и понимание, – весело прокричал и, не оглядываясь на кустарную иллюзию, продолжил шагать уже по тропинке, плавно вилявшей между невысокими кочками и россыпями остроугольных камней.

– Что в мешке, атласар?! – прогремел над головой раскатистый женский голос, заставив вздрогнуть всем скафандром.

– Подарок для Дарующей Жизнь. А кто спрашивает? Здороваются сначала и астры, и миры. И мы, человеки, а не атласары-калеки! – буквально, прорычал я в ответ, но не остановился.

Продолжил шагать, а родные мурашки сошли с ума и устроили соревнование по бегу на длинные дистанции – от затылка до пяток, а потом обратно.

– Сначала с мешком разберёмся, а потом решим, что с тобой делать! – всё так же оглушительно и неприветливо громыхнуло над головой.

– В гости я прибыл. В резервацию целился, а попал в морок. Ищу Ватарию-Изарсию с интересной книжкой и собачкой-Природой под мышкой. Я, как тот НКВД, пришёл к ней и принёс предложение нежное, посетить Колыму белоснежную. То есть, на работу её буду просить вернуться, да в туфли-валенки снова обуться. Чтобы с новыми силами и интересом взялась за хозяйство с горами и лесом.

– Всё понятно. Что в мешке? – продолжил требовать голос.

– Манная каша и простокваша. Всё, что задумает, то и получит, когда фантазию включит. Это ей из дома посылка. Родственники сердобольные просили доставить. Только это тайна, покрытая невидимой плесенью. А сказать велено, что мешок от меня. О том только ей признаюсь, если в конец не зазнаюсь, – отшутился я прибаутками и продолжил шагать, неизвестно куда и неведомо зачем.

– Складно глаголешь. Но с Ватарией не встретишься, пока содержимое ноши не предъявишь, – прогремело уже тише, если не сказать, вежливее.

– А где тут таможня? Кому предъявлять суму? Куме одной? Или куму одному? То, что в суме, сгодится куме. А то, что в уму, не отдам никому, – продолжил я заплетать рифмы, разгоняя душевный страх и трепет от ожидания неминуемой и близкой развязки.

– Если там серый песок с планеты Куом, можешь его выбросить. Если там розовый песок надежды, можешь оставить его себе. Ну, а если там драгоценные камни, тогда поговорим о награде, причитающейся за доставку, – провещал всё тот же голос, намекая, что меня надули, когда всучили посылку с неизвестным содержимым.

– Ничего у вас не получится. Здесь только то, что сама Ватария придумает. А без неё не дам заглянуть в мешок! – заупрямился я и остановился посреди бесконечной тропы из ниоткуда в никуда.

– Чудак. Там именно то, во что ты верил всю дорогу. Во что продолжаешь верить. Сомнения уже не имеют значения. Всё уже случилось. Произошло. А сейчас ты предъявишь нам на обозрение то, что принёс. Во что ты верил, когда путешествовал, то в суме и окажется.

А насыпали тебе… Как и прочим визитёрам на Куом. Серый песок. Но и он не простой. Превращается в то, во что верит, алчущий чуда. Предъявляй. Или разговор окончен! – всё объяснила грозная и невидимая тётка и выставила бесповоротный ультиматум.

– Ватарию сначала предъявите. Или можете расстрелять! Окончен разговор. Водили уже за нос, знаем. Так мягко постелили, что потом на затылке не больно-то и чесалось, зато на душе рубцом-шрамом осталось, – решил я не сдаваться, подумав об очередном испытании.

– Откуда ты такой упрямый? Ничто не прошибает. Поёшь на атласарском, а мурашки по спине человеческие бегают. Я Ватария-Изарсия. Я! И надо мной уже весь Резерв хохочет. Проснулись уже и древние Дарующие, и молодые Ворующие. Предъявляй мешок, и уйдём с глаз долой, – предложила невидимая тётка, но я решил не расслабляться, памятуя о том, что в любом случае останусь обманутым.

– Не в моём доверии дело. Глаза в глаза посмотрите, да знания о Кармальдии предъявите. Потом получите то, о чём и не мечтали. Не о мешке с подарком сказываю, а истину рассказываю.

Может, в первую очередь вы сами должны верить в лучшее, а не я? Мне это сокровище без надобности. Всучила Барбария ради хохмы или ради вашей надежды, вам решать. Поверите в меня – проверите себя. Не смотрите, что недомерок. Много чего уже отчебучил, за что и получил испытания с засылкой в новые места обитания. Теперь и вашу галактику опыляю затеями космическими, да словами рифмованными и лирическими. А если вам вызов какой особый понадобится, к слову скажем, и на него без страха замахнёмся, не промажем.

– А как у себя на родине вызывал? Или там не знакомился с Дарующей? Тоже изгнанной оказалась?

– Я со своей Стихией, как у Бога за пазухой. Работящая красавица в моём мире обитает. Не простой, а из пяти кругов мирных и ладных. Почти… Нет, не почти, а двести десять параллелей только в первых четырёх кругах. О как! Жизни человеческой не хватит все миры обойти. Обо всём радеет и душой не стареет. Девчушкой показывается, тёткой работает, а старушкой уму-разуму учит. Никому не наскучит. Первая у Кармалии помощница.

Не то, что у вас. Единственный кружок, и тот из… Из скольких планет? А то, запамятовал, – опомнился я и прервал откровения, решив убедиться, что разговаривал с тем, кем собирался.

– Вызывай уже, как умеешь. Сил нет слушать твои басни. А посещаемых миров у Кармальдии девять. Могу всех по именам назвать, если…

– Жизнь Дарующая, ничего не ворующая, встань передо мной, глаза мне открой! Я посредник межгалактический мирный, стою на планете Резерв и жду тебя смирно! – выпалил я, пришедший на ум вызов, перебив невнятные откровения кандидатки в Ватарии-Изарсии, и зажмурился.

– Отворяю глаза твои, открываю тайны свои! – прозвучал озорной детский голосок неизвестной девчушки, оказавшейся где-то передо мной.

– Совсем другое дело, – обрадовался я и открыл глаза.

Точная копия Стихии предстала моим, затуманенным скафандром, глазам, заставив вздрогнуть от неожиданности.

– Голосок другой, а внешность та самая, – промямлил я, взяв себя в руки. – Веришь, что там именно то, о чём мечтает каждая Дарующая?

– Откуда тебе знать, о чём мы мечтаем? Думаешь, нам Материнское Начало нужно? Оно у тебя, по-твоему?.. Такого ещё не случалось, – отмахнулась Ватария, но взгляда зелёных глаз не отвела.

– Ты будешь первой. Поверь в себя. В меня тоже поверь, а потом проверь, – предложил я.

– Верю. В тебя верю, но не в подарок Барбарии, – заявила девчушка Дарующая и засунула ручку в сверкавший мешок.

Секунда, другая, и в вынутом из мешка кулачке Ватарии оказалась обыкновенная зелёная жаба.

– А-ах! Ах! А-ах! – вскрикнуло со всех сторон хором из восхищавшихся и удивлявшихся женских голосов, а солнечный свет, вдруг, померк, сменившись простым освещением зала пещеры, точно такого же, как и на всех астероидах с адресаторами.

– Иллюзия? – спросил я, когда глаза привыкли к полумраку, и увидел, что оказался и без скафандра, и без мешка, только глаза в глаза с Ватарией в её детском обличии.

– Нет, конечно. Тебе всё казалось, но никакой иллюзии не было. Всё взаправду. Ты сдал свой… Прошёл испытания. Все прошёл. И мысли у тебя были чистыми, и помыслы светлыми. И Ма-На ты самое настоящее принёс. Теперь моя очередь. Слушаю тебя. Говори, зачем пожаловал? Какие пожелания принёс? – грустно и безрадостно спросила девчушка-зеленоглазка.

– Скоро к тебе Угодник… Парень один бессмертный пожалует. Не откажи ему и вернись к Кармальдии. Прощения там у тебя попросят за возведённую напраслину. На работу позовут. Хотят порядок навести, а может и миров с твоей помощью на свет произвести. А мне от тебя нужно только отсылки домой в мой мир и в моё время. Сможешь?.. Куда, кстати, мешок и скафандр делись?

– Суметь-то смогу, но не всё. Природу отыщу и к Кармальдии вернусь. Простить… Сразу простить не обещаю. А с бедой… Ма-На твоё я уже впитала. Оно теперь во мне будет, никто его не отберёт, не переживай. Всё на дело потрачу. Обещаю, – объяснила Ватария и умолкла.

– Пропуск мне проверишь? – встревожился я, представив, что теперь придётся возвращаться обратно к Кармальдии, пользуясь сетью пещер с адресаторами.

– Отчего же. Давай руку. Какой у тебя был?.. Теперь явно прибавиться должен. Ты и с кустами загадку разгадал, и обычный песок в Ма-На обратил, и доставил, не дав никому обратить его обратно в песок или алмазы.

…Да у тебя шестидесятый! Вот это я понимаю. Вот тебе и недомерок! – воскликнула Ватария, удивившись.

А я-то, как поразился. Не было ни одного, а тут на тебе! Подарок от неизвестного всемогущего благодетеля.

– Шестидесятый? Ошибки никакой? Я же раздал его. Все тридцать шесть. Всё до копейки, – затараторил я, неслыханно обрадовавшись, что теперь точно смогу просмотреть записи с Пещерычем и его фальшивой Барбарией.

– Ой, святая наивность. Как же ты мог его раздать? Он же твой. Твой, и больше ничей. Он у тебя с самого рождения был. Дарующие его активируют до, так называемой, единички, и всё. Могут, конечно, и другие люди его к жизни пробудить. А после активации все остальные допуски ты собственными добрыми делами зарабатываешь.

Раздал он. Кто тебе сказал такое? Мир? Оборотень? Или Ворующий? С кем общался, когда «без допуска» остался? – оживилась Ватария и огорошила меня до невозможности. – Может, думаешь «не оскудеет рука дающего», а поэтому за один отданный половинку сверху приплачивают? Или за каждого ученика получаешь столько, сколько за одно доброе дело? Бывает и такое случается в некоторых мирах. В легендах бывает, а не в жизни.

– Как же так? Добрыми делами? Учениками?.. Не оскудело и, слава Богу. Я что, до Пещерыча целых тридцать шесть поступков совершил? Не может быть. Потом попробую сосчитать. Хотя… Или… Обман? Ротарик, что говорил? Сверить наличие и получить по мозгам новыми оплеухами?.. А Образ? Я же сам не сверял, а она помалкивала. Правильно делала. Стоп. А как же я дедам активировал? Угоднику восемнадцать степеней присвоил? Ерундой оказалось? – растерялся я с новой силой.

– И дедам правильно сделал, и Угоднику тоже. У всех людей добрые поступки имеются. Главное, чтобы их больше плохих оказывалось. А допуски активируются по запросу. Спросил меня, и я активировала все, что увидела. Если бы спросил, сколько к твоим тридцати шести прибавилось, я бы соврала и активировала не больше шести. По два за каждое испытание на Ревелии. Так положено. Это не простой обман, а воспитательный. И не зазнавайся. Угодник твой пожалует, и он без награды не уйдёт. А сейчас, куда собирался туда и иди. Греноли твой дожидается тебя. Со мной больше не свидишься. Получишь свой прыжок в тот же день, из которого прибыл. Восьмое октября семьдесят третьего? Так всё и будет, – заявила девчушка и собралась откланяться.

– Мне в первое октября нужно. И скафандр верни.

…Точно домой попаду? Или с глаз долой, из сердца вон? – испугался я такой быстрой и простой развязки.

– Из сердца не вон. Обещаю. А о доме такого сказать не могу. Максимально возможное сделаю, но… Всё равно сам до него добираться будешь. Скафандр твой уже отправился туда, куда необходимо. Отыщется в самый нужный момент. Не переживай за него. Поймёшь, почему так нужно, – призналась Ватария и опустила глаза.

– Яблоко мне найдешь, и попрощаемся, – сказал я и сконфузился.

– На кой? Настоящее земное? Или из местного сада подойдёт? – заподозрила неладное Дарующая, но яблочко всё-таки упало из потолочного окошка прямо ко мне в руку.

– Сойдёт. Зажмурься. Превращаться в овечку не обязательно, – скомандовал я и ткнул красным яблочком в детский животик Дарующей Жизнь Ватарии из рода Изарсий.