Текст книги ""Фантастика 2025-112". Компиляция. Книги 1-30 (СИ)"

Автор книги: Лариса Петровичева

Соавторы: Дан Лебэл,Кристина Юраш,Александр Нерей,,Ольга Булгакова
сообщить о нарушении

Текущая страница: 322 (всего у книги 340 страниц)

Что-то холодное и острое пронеслось между эльфом и аристократом. Смертельная связь прервалась. Фарсим моргнул, с ужасом увидел ледяное копье в груди мага. Тот держался за него обеими руками, беспомощно ловил ртом воздух, на лице отражались страдание и страх. Этого не могло быть! Кто посмел ранить такое прекрасное существо? Какое святотатство!

Фарсим протянул к нему руки, чтобы поддержать, едва не плакал от горя. Аристократ упал на колени, завалился на бок и замер, не сводя глаз с эльфа.

– Помоги мне, – едва слышный шепот чужака заглушил для Фарсима все остальные звуки.

Он видел слезы в глазах мага, муку на его лице и взялся за тесак. Взвешивая в руке оружие, подумал, что никогда не убивал. Так пусть же единственное убийство будет из сострадания.

Огненное заклинание выбило у него занесенный тесак. Растеряно проводив взглядом покореженное оружие, Фарсим зло обернулся к Нальясу.

– Ты жестокое чудовище! Он мучается! Пусть хоть умрет быстро!

– Он не умирает, – возмутительно спокойно возразил Нальяс. – Я взял его в плен. Это неплохая участь.

В этот момент у него за спиной окровавленный эльф вонзил меч в горло последнему полу-ящеру из отряда. Фарсима передернуло, он поспешно отвернулся, прижимая руку ко рту, стараясь подавить тошноту.

– Позволю себе напомнить, что этот человек вас едва не убил, – голос Нальяса прозвучал отрезвляюще холодно. – Поразительно. Из-за влияния Вещи вы готовы простить ему даже это.

Фарсим отшатнулся от него, не ответил. Собственное поведение его пугало, а ведь Нальяс был прав. Этому нечеловеку Фарсим был готов простить все, даже собственную смерть.

– Помогите мне его поднять, – жестко скомандовал Нальяс. – Нужно выбираться отсюда и поскорей.

С этими словами он наклонился к зачарованному чужаку.

– Спасибо за помощь! – старший из имперских воинов решил прояснить ситуацию, когда Фарсим и Нальяс общими усилиями поставили обездвиженного пленного на колени. – Вы вообще откуда взялись? Не знал, что из стражей тут кто-то мог быть. Говорят, все полегли.

– Жаль это слышать, – нахмурился юноша. – А император… Он еще жив?

– Да, – коротко ответил воин, глянул на чужака. – Первый пленный. Император обрадуется.

– Нам нужно скорей к нему. И нам нужна защита, – Нальяс обвел взглядом пятерых уцелевших воинов. – Иначе не дойдем.

– Тогда пошли, – решил старший за всех.

– Куда? – приподняв пленного над землей, уточнил Нальяс.

– В сад специй, – воин махнул рукой в сторону хозяйственной части парка. – Там в стене калитка есть за плющем. Через нее выйдем. Будет быстрей и безопасней всего. Город горит, но больше с запада.

Фарсим нервно сглотнул и, цепляясь за пояс пленного, потащил вместе с Нальясом чужака.

– Вы так и не сказали, как тут очутились, – напомнил воин, придерживая магам дверь в сад.

– Не при нем, – Нальяс красноречиво указал на пленного. – Он, конечно, обездвижен и занят своей болью, но не оглушен.

– Тоже верно, – согласился воин и, понизив голос, велел эльфам из своего отряда: – Осторожно. Вдоль стены.

Фарсим до боли сжал пальцы на поясе чужака. Холод чешуи его доспеха давно стал неприятным, но маг терпел, не жаловался и старался просто считать шаги. Не смотреть вокруг, не представлять встречу с императором и выжившими друзьями, если такие будут. Не вспоминать о том, как едва не стал энергетической подпиткой для чужака.

Но и только считать шаги оказалось очень сложно. Ведь каждый шаг приближал его к казни за измену. Каждый шаг отдалял его от чарующей синей звезды, от лорда Старенса. Когда воин нашел в толще плюща узкую дверку, Фарсим болезненно ощутил, что совершает чудовищную ошибку! Ему нужно забрать у Нальяса диск и вернуться к лорду Старенсу. Он великодушен, мудр, а благодарность за возвращение Вещи перевесит злость из-за проступка эльфа. Фарсим будет спасен!

Ему ведь удалось украсть артефакт из-под носа воинов Талааса! На виду у всех! Здесь помех еще меньше! Только молодой выскочка, возомнивший себя спасителем империи. Расчетливый, вон как подсуетился! Пленного себе раздобыл в качестве пропуска к императору. Чтобы с шумом и почестями появиться!

Пока он после боя ослаблен, отнять артефакт будет просто. А потом невидимость и быстрые ноги… Он ведь и воинов всех вперед себя пропустил…

– Не вздумайте! – сухо предупредил Нальяс.

Фарсим вздрогнул, встретился с молодым эльфом взглядом.

– Не понимаю, о чем вы, – с вызовом бросил он, горделиво выпятив грудь.

– Понимаете, – в темных, как грозовое небо, глазах блестел металл. – Я вернул вам долг жизни. Больше ничем вам не обязан. Силы на смертельные заклятия у меня есть. Не вынуждайте меня.

Фарсим захолодел. Он знал, чувствовал, что Нальяс не разбрасывается пустыми угрозами.

– Эй, господа маги! – окликнул их с той стороны стены старший воин. – Чисто. Проходите.

Нальяс, не сводя глаз с Фарсима, спокойным жестом пригласил его пройти через калитку первым.

Город действительно горел. Едкий дым стелился по земле и с высоты замкового холма казался серым туманом.

– Посмотрите на источники! – Нальяс кивком указал направление.

Фарсим оглянулся и обомлел. Горячие целебные ключи, достопримечательность и гордость Арроса, тоже дымили. Пар и дым клубились над лечебными банями так густо, что не видно было гор.

– Что это? Что там происходит? – ошеломленно пролепетал Фарсим.

– Силы природы тоже решили поучаствовать, я полагаю, – многозначительно ответил Нальяс.

Фарсим со стыдом вспомнил, как хвастался арестованному тем, что почувствовал природную магию звезды.

– Чего вы добиваетесь? – прошипел он так, чтобы слышал только Нальяс. – Думаете, меня не мучает совесть?

– Я знаю, что Вещь на вас влияет, – так же тихо ответил молодой эльф. – Знаю, на что толкает. Я не всегда буду рядом, чтобы вас остановить. Учитесь бороться с Вещью сами. Учитесь, пока не поздно. Стыд, угрызения совести и мысли об убитых помогут.

Фарсим не нашелся с ответом и радовался тому, что сопровождающие их воины вне замка начали переговариваться громче. Отправляясь в бой, они не думали, что выберутся живыми. В том коридоре успели проститься с жизнью, а теперь наслаждались тусклым солнечным светом и горчащим из-за дыма ветром. Радовались той особой радостью вернувшихся с того света, которую Фарсим отчетливо помнил еще со времен своей юности. Тогда империя воевала с восточным соседом, и маг знал много воинов. Больше всего его поражало, что, едва-едва выбравшись из смертельно опасной заварушки, те были готовы подвергать жизнь опасности снова и снова. Пока империя будет нуждаться в таких жертвах. Схожую решимость Фарсим чувствовал и в своих случайных сопровождающих. Это одновременно и пугало, и восхищало его.

Император, военные и боевые маги – все те, кто был способен дать отпор пришлым, – расположились в ратуше. Рядом в здании купеческой гильдии устроили большую больницу. На площади толпились люди и эльфы. Кто-то привозил еду и воду, кто-то нес в больницу лекарства из домашней аптеки, бинты. Тут же, нисколько не таясь, могильщики складывали в крытую телегу тела. В ратушу и из нее бегали посыльные с донесениями, изможденный городской лекарь в заляпанной кровью форме спал прямо на ступенях временной больницы. Трубка в его руках еще тлела. Резко пахло конским потом, разнообразными целебными травами и страхом. Арросцы были в ужасе от происходящего, но бодрились, изображали веру в своих воинов и императора.

Фарсим невольно задумался о том, что император оказался прав. Он ведь хотел, чтобы артефакт вызвал непобедимую армию… Вот и последствия желания.

Пленный застонал.

– Быстрей! – поторопил Нальяс.

– Заклинание слабеет? – не скрывая страха, Фарсим старался поспевать за молодым эльфом.

– Нет, – бросил тот и кивком указал на замок.

С площади замок на холме был хорошо виден, как и языки пламени, мелькающие между башнями. Ощущения, что замок горит, не возникало. Скорей там шла битва.

– Это не к добру, – сказал один из сопровождавших эльфов.

– Может, они между собой цапаются? – предположил другой.

– Оно, конечно, хорошо бы, но вряд ли, – сухо подытожил старший. Он взбежал по трем ступеням ратуши, раскрыл и придержал двери, чтобы эльфы могли пронести пленного. – Господа маги, вы хоть имена свои скажите.

– Нальяс, – представился юноша.

Фарсим ему позавидовал. Тот мог свободно, не боясь услышать проклятия, называться своим именем. Роскошь, теперь и до конца жизни недоступная Фарсиму.

– Спасибо за помощь, – так и не представившись, улыбнулся эльф воину. – Без вас мы бы не справились!

И протиснулся в двери первым, увлекая за собой Нальяса.

В длинном коридоре стояла охрана, ближайший воин немедленно подошел к нежданным посетителям.

– Страж? – искренне удивился он, скептически окинув взглядом одежду Нальяса. – Откуда?

– Из города, – хмуро ответил тот. – Нам нужно к императору!

– Сейчас собрание, – возразил охранник.

– Это срочно, – отрезал Нальяс. – У нас пленный. И важные новости. Вызовите его сюда. Немедленно!

– Хорошо-хорошо, – сдался воин и торопливо пошел к украшенной металлическими листьями дубовой двери.

Нальяс, велев Фарсиму быстрей тащить пленного, последовал за охранником.

Двери распахнулись, в коридор хлынули голоса. Фарсим замер на пороге рядом с Нальясом, вцепившись в пояс тяжелого, будто камень, чужака. В большом зале собралось не меньше пяти десятков людей и эльфов. Некоторые сидели за длинным столом, на котором лежали скрученные и расправленные карты. Другие стояли за спинами своих начальников и так же активно участвовали в обсуждении.

– Когда будет подкрепление из… – требовательный Ардир осекся на полуслове, когда раскрылась дверь.

Другие голоса стихли, Фарсим с нарастающим ужасом видел, как на обращенных на него лицах удивление сменяется злостью и ненавистью. Невыносимо долгое молчание прервал император.

– Господин Нальяс, не ожидал увидеть вас здесь! – не удостоив Фарсима ни взглядом, ни приветствием, Ардир указал на поставленного на пол чужака. – Кто это?

– Пленный маг, Ваше Величество, – склонив голову, ответил Нальяс. – И это не все новости. Я прошу вас уделить мне три минуты наедине. Это действительно очень важно.

– Хорошо, – после недолгих раздумий решил император и поднялся со своего места в торце стола.

– Разрешите пойти с вами, Повелитель, – раздались одновременно два голоса. Старший маг гильдии, Левьис, и незнакомый Фарсиму военный не хотели отпускать Ардира одного.

– Не думаю, что господин Нальяс станет возражать, – безразлично разрешил император.

Фарсим, опустив глаза, не смея смотреть ни на правителя, ни на его спутников, был уверен, что шорох одежды, звуки отодвигающихся стульев и шагов – последнее, что он слышит в жизни. Сомнений в том, что воинственный и злой император немедленно и пренебрежительно походя убьет предателя, Фарсим не имел.

Тем большей неожиданностью стал спокойный голос Нальяса:

– Господин Фарсим, без вашего участия беседа не будет полноценной.

Эльф ошарашено посмотрел на молодого стража, кивнул и так и не нашел в себе силы что-либо ответить. Он все равно не подобрал бы слова, чтобы выразить свою признательность Нальясу. Единственному соотечественнику, не отвернувшемуся от раба артефакта.

– У нас мало времени. Постарайтесь распорядиться выделенными вам минутами правильно, – хмуро бросил император, когда заходивший последним военный закрыл дверь комнаты.

Фарсим жался к стене, так и не решился подойти ближе к столу, на который уселся Ардир. Он сожалел о том, что не остался в коридоре рядом с пленным. Тогда не пришлось бы выдерживать взгляд Левьиса. Тот явно сожалел об истощенном магическом резерве и неспособности убивать одним лишь усилием воли.

– С помощью артефакта чужаки призвали многочисленное подкрепление, – Нальяс говорил сухо, как того и требовала ситуация. – Не меньше трех сотен воинов и десятка три магов. Также они вызвали из своего мира трех огромных ящериц, которым служат, как королевам. Для них разбили шатры в парке. Сегодняшняя ночь последняя, когда чужаки могли бы призвать еще подкрепление. Судя по очень сильно возросшей энергии звезды, напавшим удалось бы призвать еще не меньше пяти сотен воинов.

– Откуда эти сведения? – облаченный в легкий доспех император сложил руки на груди и мрачно взирал на докладывающего обстановку стража.

– Господин Фарсим очень наблюдателен, – не обращая внимание на то, как поморщился при упоминании имени Ардир, ответил Нальяс. – Он провел на площадке достаточно времени. Видел прибытие воинов и ящериц, оценил исключительные способности чужих магов к целительству.

Император хотел сказать что-то резкое, злобное, но Нальяс успел закончить мысль:

– И украл вот это.

Молодой эльф достал из-под одежды артефакт и положил его на стол.

Ардир отшатнулся, как и военный. Левьис подался вперед и даже протянул руку к Вещи, но быстро спохватился и отдернул ее. Только тогда Фарсим сообразил, что сам сделал несколько шагов в артефакту. Собственная слабость его смущала и раздражала.

– Как вам это удалось? – император впервые обратился к Фарсиму.

– Когда портал закрылся, Вещь и звезда были ослаблены. Я воспользовался моментом, – тихо, словно боясь собственного голоса, ответил эльф.

– Что ж… Благодарю, – хмуро бросил император и отвел взгляд.

– Они не смогут призвать подкрепление, – обрадовался военный. – Это же замечательно! Армия справится с четырьмя сотнями воинов и даже с ящерицами! Скоро подтянется подкрепление, мы отвоюем город!

– «Скоро» – это когда? – уточнил Нальяс.

– Завтра-послезавтра, – уже не так радостно признал воин.

– У Вещи сильное излучение. Ее найдут. Нужно быть готовыми к нападению в ближайшие часы, – слова юноши звучали жестко и казались Фарсиму, растревоженному видом артефакта, наглой попыткой приказывать.

– Я не чувствую никакого излучения, – с толикой пренебрежения возразил Левьис.

– Я тоже, – прислушавшись к ощущениям, согласился с ним Ардир.

– Поверьте мне, оно есть, – так же убежденно ответил Нальяс. – Вещь хочет, чтобы ее нашли и использовали этой ночью. Хочет, чтобы вы думали, что находитесь в безопасности.

– Ваши слова похожи на бред сумасшедшего, – зло отрезал император. – Вещи не могут ничего хотеть!

– Эта может! – не сдавался Нальяс. – Ее нужно уничтожить! Если не хотите стать последним императором Терона!

Ардир влепил ему пощечину, оттолкнул от артефакта, схватился за клинок. Нальяс набросил на себя щит.

В этот момент дверь в кабинет распахнулась:

– Милый муж, – императрица Мадаис появилась на пороге и в ужасе замерла, глядя на начинающуюся драку.

Фарсима, считавшего, что за артефакт стоит и следует драться, куда больше поразило обращение, которое употребила правительница. Оно будто всему миру сообщало, что Ардир и Мадаис живут в гармонии искренне любящих друг друга супругов. Разительные перемены в отношениях этой пары мага удивили безмерно.

Ардир посмотрел на жену, снова на противника. Тряхнул головой, отгоняя наваждение, вложил наполовину обнаженный клинок обратно в ножны.

– Вы правы, – встретившись взглядом с Нальясом, признал император. – Заберите Вещь и держите от меня подальше. Она странно влияет на разум.

– В этом ее суть, – спокойно, будто не готовился несколько мгновений назад к бою, ответил юноша, рассеивая щит.

Ардир обернулся к Мадаис:

– Что случилось?

– Терсен… Он умирает и зовет вас, – тихо ответила императрица, и только тогда Фарсим заметил, что ее лицо мокрое от слез.

Правитель поспешно вышел вслед за женой из комнаты. Если до этого момента и существовала вероятность, что Ардир может пойти на уступки и попробовать договориться с чужаками, то после новостей Мадаис подобная возможность больше не существовала. Смерть близкого друга императора делала все переговоры бессмысленными.

– Что делать с этим? – Левьис указал на диск, которые Нальяс снова прятал под одеждой.

– Нужно подумать, как ее уничтожить, – голос неотрывно следящего за золотым артефактом военного звучал глухо и сипло. – Подумать только, такая прекрасная вещь…

– Вы лучше меня знаете, сколько из-за нее трупов, – жестко ответил Нальяс.

Воин смутился, нехотя согласился с эльфом.

– Как ее уничтожить?

– Разбить, распилить, расплавить… Мы пока не попробовали ни одного способа, – пожал плечами молодой страж.

– Тогда не будем терять времени, попробуем хоть что-нибудь, – хмыкнул Левьис. – Пойдемте в подвал. Там есть камера для вашего пленного и наковальня. Небольшая, чтобы кандалы подгонять, но диск на ней поместится.

– Отлично, – хмуро согласился Нальяс и, жестом поманив за собой Фарсима, вышел из кабинета вслед за старшим магом гильдии.

В коридоре тот с научным интересом осмотрел ледяное копье, за которое все еще хватался обездвиженный чужак. Красивое лицо незнакомца поблескивало от слез, в глазах явственно читался ужас, но Левьиса это нисколько не трогало.

– Заклятия хватит еще часа на два? – почти касаясь пальцами копья, уточнил он.

– Может, чуть больше, – подтвердил Нальяс. – Хватит времени, чтобы найти блокирующие магию браслеты. Они совершенно точно понадобятся.

Безразличный тон юноши пугал Фарсима до дрожи. Никакого сострадания к пленному не было и в помине. Только холодный трезвый расчет. Сколько Фарсим ни повторял себе, что и пришлые не жалели никого, легче не становилось. То, что Нальяс сотворил с аристократом, Фарсим считал зверством и ненавидел себя за причастность. Правда, судя по реакции окружающих на пленника, Фарсим оказался единственным, кого заботили муки чужака. Это он тоже считал болезненным отклонением.

В подвале ратуши действительно нашлись и камера, и наковальня. После недолгих поисков военный достал из сундука блокирующие магию кандалы и затянул ремни браслетов на лодыжках и запястьях пленника.

– Раз кандалы на нем, может, уберете копье? – с трудом сдерживая злые высказывания, предложил Фарсим.

Нальяс покачал головой:

– Не могу.

– Ему это пойдет на пользу, – хмыкнул Левьис. – Сэкономим потом время на пытках. Что-то мне подсказывает, так просто делиться с нами сведениями он не захочет. Пусть знает, что наложить такое заклятие не стоит труда.

Нальяс удивленно приподнял брови, но промолчал. Фарсим тоже предпочел не высказываться по поводу хвастливого заявления Левьиса. Он не собирался ссориться с, возможно, единственным выжившим приятелем, а уж тем более подчеркивать, что такое заклинание доступно только магам с даром выше среднего, к которым Левьис не относился.

Дверь в камеру заперли, ключи военный отнес в другую комнату и повесил на крюк недалеко от наковальни. Взял кувалду, примерился и велел Нальясу положить Вещь на наковальню и отойти подальше.

Артефакт мягко сиял внутренним светом, в отблесках ламп казалось, что руны на его поверхности живые. Фарсим мог поклясться, что, если бы все помолчали, он смог бы услышать шепот рун. Отчего-то ему думалось, артефакт говорил бы с ним голосом леди Диалы. Образ черноволосой красавицы, яркий и четкий, дрогнул, когда кувалда ударила прямо по драгоценному черному бриллианту.

– Нет, нет! – с ужасом и болью в голосе завопил Фарсим, бросился к артефакту. Нальяс поймал его, удержал за плечи. Военный вновь занес кувалду и со всего размаха ударил по диску.

Фарсим разрыдался. Его трясло крупной дрожью, колени подгибались от накатившей слабости. Каждый удар по камням, по диску отдавался болью в сердце, в костях. Он рухнул на пол и, вцепившись в ноги Нальясу, сквозь слезы умолял его прекратить.

Но страх за чудесную Вещь оказался напрасным – ни диск, ни камни и после десятка ударов никак не пострадали.

– Этого я и боялся, – хмурый Нальяс держал в руках артефакт и искал повреждения. – Кто бы знал, как я не люблю оказываться в таких случаях правым.

– Вы так говорите, будто часто бываете правы, – тон Левьис выбрал уничижительный. – Слишком молоды вы еще для ответственных заданий и правильных выводов.

Фарсим вдруг понял, что маг, протягивающий руку к диску, ищет ссоры с юношей, повода отнять артефакт. Нальяс, будто не замечая движений старшего мага гильдии, ответил с присущим ему хладнокровием:

– Последний раз я за свою правоту в тюрьме больше недели просидел. Меня всегда поражало, как быстро подобное забывается…

Левьис с ответом не нашелся, но руки убрал, даже отошел для верности подальше. Фарсима, считавшего приятеля соперником, это радовало. Ему в голову приходили весьма интересные мысли. Одна красочней другой, но суть их оставалась неизменной. Убить выскочку, отнять артефакт, освободить пленного и сбежать. Не обязательно в этом порядке, но, главное, сбежать к тем, кому Вещь действительно нужна и дорога. К тем, кто по достоинству оценит ее красоту и свойства. К тем, кто оценит и поступок Фарсима, и жертвы, на которые он пошел.

– Мне применить против вас какое-нибудь болезненное волшебство, чтобы вы перестали? – чуть повернув голову к Фарсиму, прошептал Нальяс.

– Что? – ошеломленно выдохнул тот.

– Я настроился на вас. Знаю, о чем вы думаете, – заявил юноша. – Держите себя в руках. Не вынуждайте меня. Я, в отличие от вас, умею убивать.

Фарсим насупился и не ответил. Сложив руки на груди, прислушался к разговору Левьиса и военного. Те обсуждали, где можно раздобыть алхимическое оборудование.

– Если мы решили его уничтожить, нельзя забывать о том, что это просто металл и просто камни! – рассерженный из-за напоминания о своей роли в судьбе Вещи и Нальяса маг говорил резко и требовательно. – Можно просто расплавить золото и так решить нашу проблему!

– Тогда подойдет и кузница, – пожал плечами военный. – Тут недалеко есть одна.

– Хорошая мысль, – согласился Нальяс. – Нужно попробовать! Ведите!

Воин кивнул, жестом пригласил следовать за ним. Когда он и Левьис вышли, юноша встретился взглядом с Фарсимом и жестко сказал:

– Я предупредил вас последний раз. Не обижайтесь потом.

В его голосе и глазах было столько угрозы, что Фарсима бросило в дрожь. Становиться на пути этого молодого эльфа явно не следовало.

– Как успехи? – император встретил их в коридоре, на верхней ступени лестницы в подземелье. Подавленный Ардир, несколько минут назад закрывший глаза близкому другу, не ждал услышать, что Вещь уничтожена, но надеялся на хорошие новости.

– Ни магия, ни молот ее не берут, – честно ответил Нальяс. – Мы идем в кузницу. Попробуем расплавить металл.

– Пробуйте, – кивнул Ардир. – Где пленный?

– В камере. В кандалах. Копье не даст ему говорить еще пару часов, – сухо описал ситуацию молодой страж.

– Жаль, – бросил император, и Фарсим с удивлением понял, что и здесь Ардир рассчитывал на другой ответ. Ему хотелось причинить кому-нибудь боль. Пленный подходил для этого идеально, если бы мог отвечать.

На улице стало значительно светлей. Фарсим даже верил часам, показывавшим девять утра. Тяжелые тучи наползали на город со стороны источников, придавливали к земле горький дым пожарищ. К западу от замка шел бой, в котором участвовали маги. Даже слабый и истощенный дар Фарсима чувствовал колебания магического поля. К счастью, кузница, по традиции защищенная от волшебного воздействия извне, спасла эльфа от дополнительного раздражителя. Фарсиму вполне хватало близости Вещи, зовущей его на помощь.

Огонь, меха, большой металлический тигель, чувство кошмара наяву, не покидавшее эльфа ни на минуту с тех пор, как он вошел в кузницу. Жар был достаточным, чтобы в тигле начали плавиться золотые монеты. Нальяс, хладнокровный безумец, положил туда же диск!

Фарсим был готов голыми руками разгребать угли под тиглем! Лишь бы остановить святотатство, спасти чудесный артефакт! Вещь плакала, молила о спасении, с каждым мгновением ее крик становился громче. Фарсим видел, что Левьис с трудом сдерживается, тоже хочет прийти на помощь артефакту. Подобные же чувства он видел и в военном. Он взволнованно переминался с ноги на ногу и поглядывал на магов. Только Нальяс смотрел на тигель спокойно.

Левьис не выдержал первым. Он бросился к тиглю, на ходу зачаровав себя от ожогов, собрался сунуть руку внутрь. Его отшвырнуло магией, пригвоздило заклинанием к полу.

– Нет. Этого не будет, – удерживая выкручивающегося мага на полу, Нальяс жестко пригрозил воину. Тот схватил клещи, чтобы ими снять тигель с огня.

– Там кто-то плачет! – возмутился военный.

– Да, артефакт, который мы хотим уничтожить, – сухо ответил юноша и магией добавил огню жара.

Вопли Вещи стали невыносимыми. Фарсим упал на колени, зажимая ладонями уши. Он видел решимость Нальяса, помнил его угрозы и не пытался спасти диск, в кои веки чувство самосохранения пересилило долг перед артефактом. Эльф качался из стороны в сторону и выл, лишь бы заглушить крики из тигля. Воин ругался так грязно и громко, что его слова стали бы оружием, если бы у эльфа был магический дар. Но заклинание Нальяса удерживало и его от сумасшедшей идеи помочь диску. Левьис бесновался на полу, тигель раскалился так, что едва сам не лопался от жара.

И в этот момент крыша начала рушиться. Будто кто-то раздирал ее когтями. Нальяс рассеял чары, схватил ведро холодной воды и опрокинул его на раскаленный тигель. Горячий пар клубами пошел наверх, к тому, кто ломал крышу. Быстро схватив зачарованными руками тигель, юноша вытащил из него диск и выпавшие из него камни.

– Уходим! Немедленно! – крикнул он, плеснув на трещащий от жара металл еще воды.

Фарсим не помнил, как оказался на улице. Не соображал, куда бежал, расталкивая мечущихся по площади людей и эльфов. Прямо на него неслась лошадь, казавшаяся порождением бездны. Отскочить Фарсим не успел.

Лошадь зацепила его боком. Эльф упал, кто-то через него перепрыгнул. Фарсим попробовал встать, но его ударили в живот. Согнувшись от боли, он повернулся на другой бок и увидел крышу кузницы.

На ней сидел огромный ящер, такой же по размеру, как и Госпожи. Он был черен, великолепно красив и крылат. Фарсим мог поклясться, что раздиравший лапами крышу кузницы монстр встретился с ним взглядом. Откуда еще эльф мог знать, что глаза у него изумрудные? Кто-то ударил Фарсима по голове.

Свет померк.

* * * * *

Пришлось постараться, чтобы удержать одновременно и одного из старших магов, и воина подальше от раскаленного тигля. Хорошо хоть Фарсим, этот безвольный раб артефакта, не вмешивался. Визг Вещи едва не разрывал Нальясу барабанные перепонки, а жалоба и боль в этом звуке причиняли настоящие страдания всем окружающим. Артефакт, идеальное творение, мучился в тигле, а Нальясу оставалось надеяться, что не зря. Что Вещь будет уничтожена и больше не сможет призвать ни ящеров, ни магов из другого мира.

Вдруг крыша начала рушиться. Слышно было, как кто-то разрывает кровлю, отбрасывает в стороны черепицу. Сомнений в том, что настоящие создатели Вещи пришли ей на помощь, не возникало. Через щели в потолке сверху просочился дым. Нальяс отпустил заклинания, плеснул воды на раскаленный металл, чтобы поднявшийся пар обжег нападавших. Но ни криков боли, ни проклятий не последовало.

Молодой эльф сунул зачарованную руку в тигель и не сдержал стона разочарования – проклятая вещь не расплавилась! Только потеряла почти все камни!

– На улицу! Сейчас все рухнет! – истошно завопил военный, распахивая дверь.

Нальяс рывком поднял Фарсима с пола, подтолкнул к выходу. Засовывая под одежду диск и камни, тоже побежал на улицу. После жара и чада кузницы летний воздух опалил легкие холодом. Сверху с грохотом летела черепица. Народ на площади сошел с ума. И было отчего!

На крыше кузницы сидело огромное чудовище! Иссиня-черный крылатый ящер, разрывавший когтями дом!

Рухнула робкая надежда, что разобранный артефакт поможет выиграть время, что с нападающими действительно сможет справиться спешащая на помощь армия. Появление ящера обратило эти мечты в пепел.

Монстр пыхал дымом, Нальяс мог поклясться, что видел в пасти чудовища языки огня. Отбежав от кузницы, он спрятался от толпы на крыльце дома и для верности набросил невидимость. Поэтому видел больше Левьиса, расчищавшего себе путь к ратуше отталкивающими заклятиями, и больше военного, подхваченного толпой.

Нальяс заметил лежащего на земле Фарсима, телегу, которую тащила к нему взбесившаяся от страха лошадь. Огромный ящер слетел на площадь. Нальяс успел бросить щитовые чары на эльфа, наспех сплетенное волшебство смягчило удар копытом и сломалось. Ящер как раз в этот миг подоспел к обмякшему Фарсиму и ударил лошадь лапой. Походя, как-будто отгонял назойливую муху. Лошадь отшвырнуло в сторону вместе с телегой.

Истошное ржание, звук удара, хруст, предсмертные хрипы лошади – все слилось в один кошмар. И на фоне этого монстр превратился в черноволосого мужчину. Его лица, как и знаков на доспехах, Нальяс со своего места не видел, но золотистое лечебное сияние заметил. С этого момента он был уверен, что ящер и есть лорд Старенс.

Наблюдая за тем, как мужчина, вновь обратившись в ящера, подбирает и уносит бесчувственного мага, Нальяс пришел к двум весьма неутешительным выводам. Он решил, что все маги-аристократы могли обращаться в ящеров. А еще задумался над тем, достанет ли силы блокирующим магию кандалам, чтобы помешать пленнику в подземелье ратуши превратиться в крылатого огнедышащего змея. Отчего-то Нальяс верил, кандалы не станут пленному помехой.

К счастью, юноша успел вернуться в ратушу до того, как обездвиживающее заклинание перестало действовать. Своего резерва на поддержание волшебства ему уже не хватало, и пришлось воспользоваться силой единственного мага в округе, сохранившего хоть немного энергии. Императрица Мадаис боялась незнакомого ей заклинания, связанного с причинением боли. Сказывалось незнание даже принципов атакующей магии. Но она позволила Нальясу сотворить заклинание через себя и очень испугалась того, что увидела во время короткого ритуала. Правительница со слезам на глазах называла пленника "не человеком", говорила, что видела его истинный облик.

Слова Мадаис о светло-зеленом и чрезвычайно злом крылатом ящере неосведомленный император поначалу не принял всерьез. Он обнимал и утешал жену, предполагая, что она переволновалась из-за заклинания. Нальясу бесконечно странно было видеть такую перемену отношения Ардира к супруге.

От безразличия и пренебрежения до любовной опеки и нежности путь оказался коротким, но болезненным. Через смертельную опасность. Осторожно подбирая слова, щадя чувства женщины, молодой страж рассказывал о преображении черного ящера и надеялся, что ему самому хватит мудрости вовремя осознать любовь к кому-то. Раньше, чем жизни окажутся под угрозой, и, самое главное, до того, как станет совсем поздно.

Император слушал молча, хмурился, крепче обнимал льнущую к нему жену. Он бросал короткие тревожные взгляды наверх, а Нальяс не сразу понял, что так проявлялось беспокойство о дочери, оставленной с няньками в одной из комнат третьего этажа. Подумать только, еще неделю назад принцесса Амаэль была для отца сущим разочарованием, а для матери – причиной многолетней немилости!