Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 96 (всего у книги 146 страниц)

Он перестарался, сдвигая волчок, – теперь гравитационный конус отклонился на миллиметр в другую сторону. «Повторить, но аккуратнее,» – сармат, досадливо щурясь, снова взялся за боковые выступы. «Ter, du, un… Attahanke!»

Этот рывок был более удачным – «хван» наконец выровнялся. Гедимин отпустил его, глубоко вздохнул и повернулся к экзоскелетчикам, собравшимся вокруг антиграва.

– Проверяйте.

Люди ошеломлённо переглянулись. Гедимина вывели в коридор, двое остались его охранять, остальные пошли к отсеку управления. Сармат, прислонившись к переборке, напряжённо вслушивался в гул механизмов. «Запустят реактор?» – он едва успел сделать предположение, как почувствовал мягкий толчок – антиграв запустился, но корабль, как и следовало ожидать, не взлетел. «Волчок раскрутили, но энергии недостаточно. Запуск с ЛИЭГов…» – сармат прижал ладонь к переборке. Батарея ЛИЭГов перебросила энергию на гравитационный волчок, – обычный манёвр, не требующий даже отключения света в маловажных отсеках. Реактор «молчал».

– Идём, – сказал один из экзоскелетчиков, взяв Гедимина за плечо. Слабое давление на макушку пропало – антиграв отключился. Сармата повели к главному шлюзу.

– Проверили? – спросил Гедимин.

– Да, всё в порядке, – отозвался экзоскелетчик. – Иди к своим.

Его подтолкнули к шлюзу, но он остановился и повернулся к ним. Видимо, движение было слишком резким, – солдаты подались назад, вскидывая оружие.

– Реактор остановлен, – сказал сармат. – Будет запущен перед взлётом?

В наушниках раздался резкий писк, а затем – испуганный голос Кенена:

– Джед, молчи! Делай, что они говорят, и ни к кому не лезь!

Гедимин мигнул. На него по-прежнему были направлены сопла бластеров – довольно мощных, на таком расстоянии способных даже прогреть скафандр и оставить ожоги. Пожав плечами, сармат развернулся к шлюзу. Никто так и не ответил на его вопрос – и, как он понял, отвечать ему не собирались.

Кенен стоял снаружи, с ним были двое в жёлтых экзоскелетах. Едва увидев Гедимина, он крепко взял его за руку и потащил к хвостовой части «Цикло-Бета» – другой ремонтник как раз проверял там втяжные крышки ракетной шахты.

– Иди работать, Джед, – сердито бормотал Кенен, не выпуская его руку. – Обязательно ставить всех на уши?!

– Я просто задал вопрос, – недовольно сощурился Гедимин. – Чего они боятся?

Кенен тяжело вздохнул и подтолкнул сармата в плечо.

– Иди-иди. Не говори больше с людьми, ладно? Не время любопытничать!

С крышками провозились чуть ли не час – неполадка была глубже, чем сначала показалось Гедимину, и пришлось разобрать часть борта, чтобы добраться до неисправного узла. Сарматам не мешали, но следили за ними постоянно, – трое экзоскелетчиков караулили их внутри корабля, за шахтой, ещё четверо – снаружи. Гедимин хотел посмотреть, какие ракеты остались на вооружении, но зарядный блок был пуст, а податчик – заблокирован. «Шахты открывали,» – сармат внимательно изучал механизмы, разыскивая следы использования. «Но пусков не было давно. Может быть, год…»

Крышки шахты сомкнулись – быстро, плотно, не цепляясь перекошенными краями. Гедимин хотел попросить, чтобы её открыли – он остался внутри корабля – но экзоскелетчик окликнул его и указал на коридор, ведущий к главному шлюзу. Защитное поле, прикрывающее шахту снаружи и не выпускающее в неё кислород из корабельных отсеков, уже убрали. Гедимин, проходя там, где оно только что стояло, вспомнил, как исчез точно такой же блокирующий экран на Кагете, и невольно сузил глаза. «Джона я видел. А где мой корабль?»

Кенен, уже не такой напуганный, стоял в кольце разноцветных экзоскелетов и оживлённо что-то обсуждал. Всех сарматов согнали к нему, и кольцо разомкнулось, – сине-белые пошли к кораблю, жёлтые отступили немного в сторону и остановились, ожидая, когда ремонтники пойдут к пропускному пункту. Кенен хлопнул Гедимина по плечу и радостно осклабился.

– Хорошая работа, Джед! Мы заслужили выпивку.

Он указал на ближайший терминал космодрома. Гедимин качнул головой.

– Верни меня на базу.

Они уже миновали охрану со считывателями. Кислородный датчик тревожно запищал, но сармат не обратил внимания – самое большее через три минуты он должен был выйти в городской купол, открыть респиратор и вдохнуть привычный воздух. Кенен потыкал пальцем в запястье, посылая кому-то сигнал.

– Только без приключений, Джед. Глайдер будет ждать за терминалом, садишься и едешь. В дороге не болтать!

Гедимин недовольно сощурился. Выход с космодрома был уже совсем близко; сармат обернулся к дальней южной площадке, но её заслонил прилунившийся барк.

– Как они взлетят? – спросил сармат. – Они умеют управлять реактором? А прожигатель…

Кенен испустил негромкий смешок.

– Успокойся, Джед. Какие ещё прожигатели?! Они этого корабля сами боятся. Кто подойдёт к твоему реактору? Они макаки, но не хвостатые же!

Гедимин мигнул.

– Но сюда они долетели. Как?

– А, вот что тебе не даёт покоя… – Кенен оглянулся на трофейный корабль – его по-прежнему загораживал широкий барк – и отступил в сторону, выпуская сарматов за ограждение. Его передатчику не мешал городской купол – Гедимин слышал голос Маккензи, даже остановившись за оградой.

– С этими кораблями у них куча проблем, – Кенен щёлкнул коммутатором, отсекая лишних слушателей. – Были случаи, – реакторы взрывались на взлёте. Запускать их умеют, вроде бы умеют глушить, но получается как-то странно. После первых взрывов запретили летать с работающим реактором. Они запускают его на твёрдой земле и ждут, когда аккумуляторы зарядятся до упора. Тогда всё глушат, выжидают до полной остановки и взлетают на накопленном. Говорят, хватает.

Он посмотрел на Гедимина. Тот притронулся к шлему, опуская на глаза тёмный щиток, и медленно расплылся в недоброй ухмылке. «Вот вам наш флот, hasulesh,» – думал он, щурясь на космодром; барк отогнали в сторону, и трофейный корабль, выкрашенный нелепыми полосами, снова был хорошо виден. «Много вам от него пользы?»

28 сентября 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Реактор был микроскопическим – Гедимин держал всю активную зону в одной руке и не чувствовал веса. Семь сборных стержней – по шесть слоёв тонко раскатанного металла в каждом, всего семнадцать килограммов, не считая вспомогательных элементов, без которых тончайшая фольга мгновенно слиплась бы в один раскалённый комок. Оставалось поместить его внутрь корпуса и убрать защитные поля, отделяющие плутоний от ирренция, а потом – несколько лучевых вспышек, и реакция снова начнётся. «Так же, как на Кагете, на Фебе и в «Гекате»,» – Гедимин задумчиво улыбнулся, глядя на светящуюся сборку в руке. «Так же, как в Ураниум-Сити. Хоть что-то не меняется…»

Он отодвинул свободной рукой сегмент корпуса, боком, держа в вытянутом кулаке хвостовики, втиснулся внутрь. Мозг временами отказывал, – не всегда сармат понимал, что и как он делает; но руки помнили всё. Через несколько секунд Гедимин вылез наружу и вернул сдвижной сегмент на место. Излучатель можно было направить автоматически, но он протянул руку и осторожно подвёл его к стержням. Видимо, это отразилось на мониторах в отсеке управления, – в ту же секунду в наушниках послышался голос Кенена:

– Эй, Джед! Что с пуском? Нажимать?

– Tza, – кивнул Гедимин, замыкая последний контур биозащиты и отходя к переборке. Установка зажглась зелёным светом, – у сарматов не было ипрона, чтобы надёжно блокировать излучение, а система защитных полей под омикрон-квантами шла зелёной рябью. Гедимин погасил тусклые светодиоды и остался в отсеке, освещённом только зеленоватым сиянием реактора. Он смотрел на установку и улыбался.

– Растёт, – сказал Кенен. – Сказать, сколько сей… Эй! Оно ещё растёт! Скачками!

– Температура? – отрывисто спросил Гедимин. В реакторе было сорок два грамма ирренция, размазанного тончайшим слоем и разделённого на микроскопические порции слоями плутония, – цепная реакция была невозможна в принципе, даже если бы это был чистый кагетский металл, он не смог бы взорваться. Но вот плутоний… Перегрев был всегда возможен – несмотря на продув гелием, несмотря на охлаждение газа в специальной установке, для которой Кенен раздобыл баллон жидкого азота…

– Остывает! – крикнул Кенен. – Вот-вот… Ага, ещё упала на два градуса. Ты его не заморозишь?

– На выработку это не повлияет, – отозвался Гедимин. Довольная ухмылка не сходила с его лица. «А ведь это я изобрёл,» – думал он, глядя на сияющий реактор. «Когда ещё был атомщиком. Хорошее было время.»

Реакторный отсек от щита управления отделяло ровно десять метров – считанные шаги для сармата, но на проход он потратил все десять минут. Защитные поля выстроились на протяжении всего пути – по три экрана на каждый метр, и Гедимин, осторожно проходя сквозь них и восстанавливая их за спиной, потерял кучу времени. «Надо искать ипрон,» – он с досадой вспомнил трофейный корабль и толпу экзоскелетчиков на каждой палубе. «С космодрома не вынесешь. Хоть скафандр разбирай…»

– Вот! – громко сказал Кенен. – Всё, остановилось… а, нет. Растёт, но по чуть-чуть.

– Это синтез, – отозвался Гедимин, выходя в отсек управления. – Теперь так и будет расти.

Помещение, выделенное под мониторы, было довольно тесным – три метра в поперечнике, и сармат входил в него боком, чтобы не врезаться в пульт или кресло оператора. За пультом, подозрительно щурясь на мониторы, сидел Кенен, а за его плечом неподвижно стоял Иджес. Увидев Гедимина, он слегка улыбнулся, но сармат видел, какие широкие у него зрачки, и как едва заметно дрожат края век.

– Зачем пришёл? – спросил Гедимин, недовольно щурясь. – Тебе плохо. Кенен, ты его притащил?

Маккензи неопределённо пожал плечами.

– А кому тут сидеть? Я часто не смогу. Фланн занят плутонием, Айзека трогать нельзя, ты – лучший ремонтник, у Зета цех. Остаётся он. Или рассказывать кому-то ещё и думать, проболтается или нет. Об этом не должна знать вся база, понимаешь? Мы и так ходим по тонкому волоску…

Гедимин тяжело вздохнул.

– Не проболтайся первым. Я ещё помню тот корабль…

Кенен вздрогнул и неприязненно покосился на него.

– Хватит уже, Джед. Я вас не сдавал. И потом, тогда всё сложилось неплохо, верно? Знакомство с Фюльбером, должность инженера, научный центр…

Гедимин поморщился.

– Смотри за мониторами. Я пойду сменю Фланна.

Кенен жестом подозвал Иджеса.

– Иди, Джед. Ис, запоминай, что надо делать. Мне пора собираться – к семи надо быть в центре.

Гедимин мигнул, покосился на часы, – по условному времени, принятому в Кларке, было только полшестого, ещё полчаса до официальной побудки. Сарматы встали рано, чтобы собрать и запустить реактор, – с пуском и так сильно затянули.

– Меня пусть не трогают, – сказал Гедимин. – Даже если весь космодром сломается.

Кенен рассеянно кивнул.

– Само собой, Джед. Сегодня выходной, забыл? Сиди на корабле, занимайся своими делами. Вернусь – привезу особые пайки…

– Выходной? – Гедимин посмотрел на него удивлённо. Иджес, до того молчавший, громко хмыкнул.

– Опять ты улетел на Энцелад?

– День атомщика, Джед, – пояснил Кенен, щёлкнув по смарту на запястье – в данном случае прибор заменял ему календарь. – Двадцать восьмое. Официальный выходной на нашей базе. Совет разрешил. Нами тут очень довольны, Джед. Космодром, вояки, электростанция… Даже шериф обещал поздравить. Так что иди – отдыхай и развлекайся. Только наружу не выходи, слышишь?

…Плутониевый реактор не требовал особого внимания – синтез шёл своим чередом, температуру пока удерживала система охлаждения, до выгрузки оставалось почти два месяца. Гедимин, положив раскрытый ежедневник на край пульта, вспоминал состав топливной смеси. Туда, как он твёрдо помнил, входил ипрон, и сармат думал, чем его заменить, – разбирать скафандр ему очень не хотелось, а где можно незаметно украсть металл, не существующий в природе, он не представлял.

Кто-то ввалился в отсек, на ходу открывая дверь и неловко врезаясь плечом в переборку, и Гедимин, вздрогнув, обернулся. На пороге стоял ухмыляющийся Кенен и махал крепко сжатой в руке бутылкой рыжеватой жидкости.

– Джед, давай фляжку, – скомандовал он, усаживаясь на пол рядом с пультом и щёлкая пальцем по бутыли. – Давай-давай! Это спирт с красителями, тут нет ничего человеческого!

Гедимин нехотя протянул ему флягу. Воды в ней было мало – после запуска реактора сармат выпил много, и жидкость не успела сконденсироваться. Кенен щедро плеснул, едва не пролив спирт на палубу. Гедимин понюхал – раствор был довольно крепким, но, как Маккензи и сказал, без посторонних примесей.

– Я вот думаю – пора вернуть наши традиции, – сказал Кенен, отхлёбывая из горла. – Гнать жжёнку из Би-плазмы, делать глинтвейн «Маккензи». Шериф обещал не лезть, пока мы не торгуем. А торговать мы не будем. Кому это надо, в конце концов? Обыкновенный этиловый спирт…

Гедимин хмыкнул.

– Шериф? С чего он сегодня такой добрый?

Кенен ответил не сразу – он, отставив в сторону бутылку, рылся по карманам в поисках чего-то мелкого.

– Специально попросил отложить, – бормотал он. – Для тебя, Джед. Ты не знаешь, что сделал для меня… для нас всех! Вот, возьми. Ты любишь, я знаю.

Гедимин посмотрел на его трясущуюся ладонь и растерянно мигнул – Кенен держал, стараясь не рассыпать, полдесятка тюбиков горчицы. Сармат вспомнил вкус синтетической пряности и сглотнул набежавшую слюну. Ему вспомнились кексы Конара, попытки охранников их надкусить… и кривая ухмылка Юпанки в окошке электрической камеры.

– Не надо было это приносить, – угрюмо сказал он, отбирая у Кенена тюбики. Сначала ему захотелось бросить их в утилизатор, но потом он вспомнил, как сарматы охотно разбирали особые пайки. «Отдам кому-нибудь,» – решил он. «Или всё же съесть?»

Он посмотрел на тюбики, попытался удержать воспоминания о Конаре, – поверх них тут же всплыла их последняя встреча, ядерный загар на худых руках и лихорадочно горящий взгляд. «Оставь в покое Конара,» – угрюмо подумал он. «Ничего уже не будет – ни той переписки, ни тех кексов.»

– Знаешь, кого я видел? – спросил Кенен, подняв голову и заглянув Гедимину в глаза. – Ведь не догадаешься!

Гедимин молча покачал головой. Кенен вёл себя странно – возможно, под влиянием спирта, но тогда речь шла об очень большой дозе.

– Тикийя Нъя… нъями… ямиси… Ah-hasesh! – Кенен хлопнул ладонью по палубе. – Господин Тикийя, полномочный представитель Мианы на этом проклятом куске камня. Он был на совете сегодня. Мне велено передать тебе его извинения – мианийцы неправильно поняли твои намерения там, на космодроме, и были с тобой неоправданно грубы. Хех! Тикийя очень сожалеет. Шерифу пришлось краснеть и бледнеть за твою отсидку. Вот, вот ещё…

Он сунул Гедимину в ладонь десятикойновую карточку. Сармат мигнул.

– Ты говорил с мианийцем? – недоверчиво переспросил он.

– Через переводчика, – кивнул Маккензи. – Да, мы с господином Тикийя хорошо поговорили. Через две недели у нас будет разрешение на работу с мианийцами по эту сторону… а там, глядишь, пустят и на ту. Только держи язык за зубами, Джед. Если они узнают, кто навертел им дырок в мембране…

Кенен хихикнул и, пошатываясь, поднялся на ноги. Он едва не забыл пустую бутылку. Гедимин, придерживая за плечо, проводил его к выходу и, выставив из отсека, растерянно покачал головой. «За что им было извиняться? Я в самом деле влез на их территорию. Глупо с моей стороны.»

Он вернулся к мониторам и некоторое время смотрел сквозь них, задумчиво усмехаясь. «Работать с мианийцами? Чем мы им поможем, если не знаем устройства их кораблей? Что-то я не нашёл этих чертежей на северянских сайтах…»

07 октября 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Пойду в информаторий, – сказал Гедимин, выходя из-за стола в полуосвещённом зале «Юйту». Иджес, кивнув в ответ, жестом попросил его помнить о времени отъезда. Дэвид, выглянув из-за стойки, дружелюбно помахал уходящему сармату.

Охранники в информатории оживились при его появлении, но, не увидев ничего подозрительного, в угрюмом молчании проводили его к терминалу и растворились в полумраке. Кто-то из них, как замечал боковым зрением сармат, вертелся поблизости, но за экраном не следил – смотрел исключительно на Гедимина. «Интересно, он понимает по-северянски?» – думал сармат, прикрывая экран спиной и набирая ключевые слова в поисковике.

«Электрические пиявки терроризируют Африку» – тут же вывалился на экран ярко-красный заголовок. Гедимин начал с фотографий – их было много, в основном плохого качества, сделанные издалека и в движении – двигался фотограф, пролетая мимо наэлектризованного роя, хаотично сновали в небе сами существа. Как следовало из заметки, странные животные, оставив небольшие «гарнизоны» у повреждённых ЛЭП, огромной стаей двигались вдоль проводов. Две недели назад они атаковали Цумеб, но огонь зенитных орудий отогнал их от городского купола, и они направились на север, чётко следуя линиям электропередач. «Они поняли, что провода связаны с источником энергии,» – озадаченно думал Гедимин, глядя на карту продвижения мутантов. «Так быстро учатся? Или имели дело с такими сооружениями раньше? Их хотя бы изучили?»

Сармат поискал упоминания Юргинского института – скорее всего, Север передал бы животных, убитых или живых, для изучения именно туда. Нигде ничего не было – только удалённые обрывки сообщений, скопированные на какие-то форумы и тут же оттуда исчезнувшие. Сармат растерянно хмыкнул. «Слишком много секретности в последнее время. Не нравится мне это…»

«Сарматы из гетто «Цумеб» предлагают провести электрификацию рудников Мафетенга в обмен на преференции» – сообщала маленькая сентябрьская заметка на северянском сайте. В комментариях предлагали снести гетто «Цумеб», чтобы проклятой слизи неповадно было распространять мутантов там, где живут люди. Гедимин вспоминал передвижные дизельные установки и скорость монтажа сольвентных станций, – если северяне согласились, сарматы, возможно, уже достраивали защитный купол над рудным полем Мафетенга. «Ирренциевые буры,» – внезапно вспомнилось Гедимину, и он усмехнулся. «Довольно удобный механизм. Интересно, они сейчас в ходу? Или запретили, как и всё ирренциевое? Если да – это было глупо.»

«Могут ли пиявки преодолеть океан? Западный Блок требует усиления карантинных мер в связи с «электрической» угрозой»… «Происхождение электропиявок – мутанты или пришельцы? К вопросу о стабильных пространственных проколах на поверхности Земли»… Гедимин пролистал несколько новостей – заголовки в них были интереснее содержимого. «Представители Мианы настаивают на поиске стабильных порталов с околоземной орбиты. Судьба двух поисковых кораблей, пропавших в штате Мексика, остаётся неизвестной…» Сармат покосился на охранника – тот, позвав на помощь ближайшего товарища, приблизился к терминалу и стоял уже почти за спиной у Гедимина – и, закрыв сайт, поднялся на ноги. «Боитесь?» – так и подмывало его спросить у экзоскелетчиков, но он подозревал, что Фостеру придёт ещё одна жалоба, а он снова выпишет штраф.

Он вышел из терминала к ограждению космодрома и пошёл вдоль него, глядя на корабли. Сегодня ничего интересного не было – мианийский шаттл отогнали на юго-запад и закрыли от зевак патрульным спрингером, барки прибывали по расписанию и так же размеренно улетали к Земле. В зале ожидания собралась толпа в термостойких комбинезонах, и, проходя мимо, Гедимин услышал слова «Венера» и «Маврикий» – кажется, легендарный летающий завод снова собирались вывести в венерианскую атмосферу. Какой из кораблей отправляется на Венеру, сармат не понял, хотя долго смотрел на всё, что отличалось от барков «Земля-Луна», – трудно было отличить рабочие спрингеры от военных, присланных на конверсию или собирающихся в межпланетный рейд.

– Внимание! – разнеслось над малолюдной окраиной, и все, кто сидел на скамейках и смотрел на корабли, зашевелились и прислушались. – Аукцион объявляется открытым! Сегодня в продаже – трофейные звездолёты! Первый лот – «Кенворт» сарматской сборки, тип двигателя…

Гедимин, удивлённо мигнув, огляделся по сторонам. Про аукционы на космодроме он слышал впервые – но вот устроители успели подготовиться и не только установить репродукторы, но и начертить на дорожном полотне указатели. Ярко-жёлтые стрелы вели мимо ангара, где собирались байкеры, к подсвеченному ограждению под отдельным куполом, вынесенным из-под городского на дальний край космодрома. На зазывные крики из ангара выбралось несколько человек. Они стояли у открытых ворот, дымили в уловители и смотрели на маленькое каркасное здание у выхода под купол. Там скучал экзоскелетчик из местной полиции. Гедимин остановился поодаль.

– Трофейный «Кенворт», прочный, как железный астероид! – разносилось над космодромом. – Два века гарантии!

Гедимин мигнул.

Из здания навстречу оживившемуся экзоскелетчику вытолкали кого-то в синем комбинезоне. Он был необычно рослым для человека и странно худым. Вывернувшись из-под стальной «руки» патрульного, он попятился от здания и показал в открытую дверь кулак. Через несколько секунд он уже подходил к настороженным людям у ангара.

– Второй лот! – заорал репродуктор. – Настоящий сарматский истребитель! Минимальные дефекты, как вчера со стапеля! Захвачен на борту атомного крейсера! Настоящий «Смит», ядерный самолёт, – на Земле вы такого не купите!

Харольд, уже поравнявшийся с байкерами, вздрогнул и развернулся к зданию аукционщиков. Гедимин увидел, как его подвижное лицо искривилось. Один из куривших у ангара громко вздохнул.

– Даже не надейся, – резко развернулся к нему Харольд. – Ты даже в кокпит не влезешь. Это только для сарматов!

Байкеры дружно хмыкнули.

– И кто тут сармат? – спросила, высунувшись из ангара, жёлтоволосая самка. – А, Харри. Опять. Эй, Торни, у нас го-ость!

Харольд дёрнулся всем телом и попятился.

– Ты чего?! Я гражданин Кларка! Ты не запретишь мне тут ходить!

– А кто тебя прогоняет? – отозвалась самка. – Торни! Вот опять же всё пропустишь…

Харольд, громко ругнувшись, быстро пошёл прочь от ангара. Почти поравнявшись с Гедимином, он увидел какой-то массивный силуэт сбоку от себя, вскинул взгляд, – и Гедимин увидел, как его лицо перекосилось. Он шарахнулся от сармата и бегом бросился к терминалу. Гедимин, даже и не думавший за ним гнаться, недоумённо пожал плечами. Байкеры расхохотались.

– Вон там стоит сармат, – сквозь смех сказала жёлтоволосая самка. – А там бежит малыш Уотерс. Смотрите… ах-ха… и не путайте!

– Эй, теск! – Торнтон, запоздало выглянувший из ангара, заметил неподвижного сармата и широко ухмыльнулся, поднимая раскинутые руки и встряхивая ими. – Джед Кларк? Не стой там, ну, ты же не Уотерс! Эй, все! Это Джед Кларк, тот, кто пошёл на отработки вместо Лю.

– А-а! – самка, оживившись, растолкала всех и вылезла вперёд. – Я его помню. Механик из госпиталя! Эй, Билли, иди сюда, тут тот сарматский техник…

Гедимин, смущённо щурясь, приблизился на несколько шагов. Кажется, ему были рады, и это его крайне удивляло.

– Лот номер один! – заорал аукционист, и даже у сармата заложило уши. – «Кенворт»! Возил бомбы для флота Маркуса! Ни разу не взорвался! Всего полторы тысячи! Трое ушли думать! Ещё есть желающие? Трофейный «Кенворт» из флота Маркуса!

Человек с шарообразным дроном в руках, выглянувший из ангара, поморщился и прижал аппарат к уху.

– Вот так и пожалеешь, что сэкономил на звукоизоляции, – проворчал он, встряхнув головой.

Один из байкеров развернулся к нему и придвинулся ближе, глядя на дрон.

– Ну что? – с жадным интересом спросил он. Билли покачал головой.

– Ничего не выйдет. Эта штука ещё хуже, чем моя нога. Я ещё, может, сяду на байк на каком-нибудь параде, но этот дрон уже не взлетит. Положи его на полку!

Человек, разочарованно вздохнув, протянул руку к механизму, но Гедимин опередил его. Он и сам не заметил, как подошёл к кучке людей вплотную, и только сейчас понял, что стоит в их кольце. Его взгляд был прикован к дрону, и он заинтересованно щурился.

– Дай сюда, – он, не дожидаясь ответа, забрал дрон из рук Билли. Тот даже не сопротивлялся – или, возможно, сармат не заметил слабого сопротивления. Гедимин огляделся в поисках удобной поверхности; ближайшая была за открытыми воротами ангара, – чей-то верстак с закреплёнными на нём тисками. Корпус дрона вскрылся сам, едва сармат положил его на гладкий фрил, – крепления не выдерживали самой лёгкой нагрузки. «Столько ерунды в одном механизме,» – недовольно сощурился Гедимин, заглянув внутрь. «Половина тут не нужна. Сюда бы несложный «Седжен», – но где я возьму ирренций?!»

Через полчаса он поднял дрон на вытянутой ладони, небрежно ткнул пальцем в углубление между блестящими пластинами нового корпуса, – и аппарат взлетел вертикально вверх, слегка покачиваясь на воздушных потоках. На верстаке осталась горка лишних деталей и обрезков фрила и лёгкой жести. Сармат поймал взлетевший дрон, выключил и положил рядом с ней.

– Работает, – сказал он и удивлённо мигнул – он успел забыть, сколько людей в ангаре, а они все незаметно собрались за его спиной и теперь стояли вокруг, глядя на сармата. На долю секунды ему стало не по себе, и он, преодолев оторопь, двинулся вперёд.

– Я пойду, – буркнул он, вспомнив, что было назначено время сбора, и что оно наступило десять минут назад. – Забирай свой дрон.

Билл – а он стоял ближе всех, и его подвижное лицо ежесекундно изменялось, отражая новую гримасу, – бросил взгляд на верстак и резко мотнул головой.

– Нет, – сказал он. – Я не могу это взять.

Гедимин озадаченно мигнул. Пока он чинил механизм, обычаи людей его не волновали; но сейчас этих существ вокруг было слишком много, и расступаться они не собирались, – надо было срочно понять, что происходит.

– Он исправен. Бери, – сказал сармат. Он думал, что если бы он смотрел человеку в глаза, общаться было бы проще, но для этого надо было сесть на пол.

Человек снова покачал головой.

– Это состязания механиков. Я не могу выйти с тем, чего не делал и даже не чинил. Забирай себе. Торнтон, где регистрационные чипы? Без них его не выпустят.

Гедимин мигнул. Торнтон, ничуть не удивившись, порылся секунду в карманах и пошёл в угол ангара. Минуту спустя он вернулся с миниатюрным контейнером размером с ноготь.

– Проверь, оно? – он протянул Биллу дрон и контейнер.

– Да, верно, – человек, повертев механизм в руках, вставил чип в гнездо и положил дрон на верстак. – Забирай, теск. Не знаю, что скажут судьи, но я пустил бы сарматов на регату. Там полно хороших механиков – а значит, скучно не будет.

Гедимин недоверчиво покосился на него и взял механизм в руки. Люди расступились, кто-то помахал на прощание. Сармат вышел из ангара, держа дрон на ладони; спрятать его было некуда. Через несколько минут он догадался завернуть механизм в защитное поле и прикрепить за спину. Ещё через несколько, добравшись до выхода из терминала, он притронулся к передатчику.

– Иджес, вы уже на базе? Я иду за вами.

– Стой, где стоишь, – немедленно отозвался Иджес. – Я высажу бригаду, вернусь и заберу тебя. Ничего не делай, только оставайся на месте!

Гедимин вышел из терминала и сел на скамью. Охранники вопросительно покосились на него и сместились от ворот к сармату, будто он нуждался в особом присмотре. Глайдер, развернувшись в воздухе, резко затормозил в пяти шагах от него. Высунувшийся из кабины Иджес сердито сощурился.

– Ты обещал не болтаться по городу! В этот раз нас хоть не оштрафуют?

Гедимин, пожав плечами, втиснулся в кабину.

– У меня есть дрон, – прошептал он. – С чипом регистрации. Можешь выйти с ним на регату.

Иджес, развернувшись к нему, изумлённо замигал.

– Где взял?!

– Несущественно, – отозвался сармат. – Искать его не будут. Летим, покажу на месте.

Иджес старался скрывать нетерпение, но получалось плохо, – когда Гедимин выбрался из душевой, механик давно был на жилой палубе и маячил посреди коридора, мешая сарматам расходиться по отсекам. Гедимин молча отодвинул его с прохода и сел на матрас. Дрон послушно взлетел с его ладони и повис под потолком, быстро вращаясь вокруг своей оси.

– Жёваный крот! – выдохнул Иджес. Он хотел обнять Гедимина, но промахнулся и налетел грудью на его плечо. Сдавленно охнув, он откинулся к стене и потёр ушибленное место.

– Я думал, ты давно забыл о регате!

– Забудешь тут, – Гедимин недовольно сощурился. – От тебя только о ней и слышно. Теперь можешь тренироваться. Дрон исправен, скорость приемлемая, захочешь доработать – в корпусе полно пустого места.

Иджес покачал головой, завороженно глядя на повисший в воздухе шар.

– Вот это здорово, атомщик. Вот это… Теперь макаки увидят, что такое настоящий механик! Только бы дождаться регаты…

15 октября 29 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Гедимин, а правда, что ты взрывался вместе с реактором?

Сармат недовольно сощурился. Он сидел у щита управления вместе с двумя штатными операторами; они выполняли обычную работу, он – замещал Айзека, ещё с утра ушедшего на показательную выгрузку плутония, да так и не вернувшегося. Гедимин старался не думать, что можно делать с синтезирующим реактором в течение пяти часов, но ни взрывов, ни воя сирен пока не было слышно. Основной корабельный реактор, оставшийся под управлением Гедимина, уже третий день был остановлен и поднят до крайней верхней отметки, система охлаждения работала в штатном режиме, и ничего угрожающего сармат не замечал, – но вопросы о взрывах, даже о случившихся давным-давно, ему не нравились, и особенно он не любил такие разговоры в отсеке управления.

– Случалось, – буркнул он, недружелюбно щурясь на любопытного оператора. Тот встретил его взгляд с радостной усмешкой.

– А какой реактор сильнее взрывается – на уране или на ирренции?

Гедимин, ошеломлённо мигнув, набрал воздуху в грудь, чтобы выдать сармату краткие разъяснения – на полчаса, не больше – которых он, очевидно, не получил, когда его сажали к щиту управления ядерной установки, но короткая вспышка на мониторе отвлекла его, и он, забыв о любопытных сарматах, потянулся к пульту.

– Термодатчики первого контура, – он недовольно сощурился на экран. – Когда их в последний раз меняли?

Сарматы переглянулись.

– Видимо, когда этот корабль ещё был кораблём, – неуверенно сказал один из них. – А что с ними не так?

Гедимин качнул головой, пристально глядя на экран.

– Надо их проверить, – пробормотал он. – После запуска.

«И датчики давления пара,» – добавил он про себя. «Я думал, Айзек следит за реактором. Почему он ничего не сказал?»

В наушниках послышался переливчатый весёлый свист – начал руладу механизм, а закончил – сам Кенен.

– Всё кончено, Джед, – сказал он. – Через пять минут мы будем у тебя. Плутоний сложен в бочки, булькает и красиво светится. Зет тоже булькает и скоро начнёт светиться. Уран и торий!