Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 103 (всего у книги 146 страниц)

– Скверно, – буркнул Гедимин. – И ты ещё сказал – из десяти килограммов получится двадцать ракет? Значит, критическая масса сейчас…

Линкен снова пожал плечами.

– Хильдир говорит – четыреста двадцать, но я беру с запасом.

– И это для «лунника», – пробормотал Гедимин, задумчиво щурясь. – Видимо, «кагет» теперь…

– До Кагета не добраться, – перебил его Линкен. – Да и незачем. Пока там досверлишься до руды, тридцать раз пристрелят.

В рубку вошли двое солдат с контейнерами, тщательно обёрнутыми защитным полем. Линкен, спохватившись, достал из «кармана» небольшую, но тяжёлую коробку.

– Ипрон и кеззий. Немного, но что есть.

– Сколько здесь? – Кенен, оживившись, подошёл к контейнерам. – Это плутоний?

– В этот раз мало, – сказал Линкен. – Девять килограмм. Ещё полкило серебра – говорят, оно вам нужно. Зато надрали урановых пластин – тонны три, обеднённый, сложили в трюме. Надо?

Гедимин кивнул.

– Тебе не попадался ферк?

Линкен задумался.

– Есть немного в корабельных запасах, – сказал он. – Роторы, бывает, трескаются…

– Тогда не надо, – качнул головой Гедимин. – Но если найдёшь…

Линкен хмыкнул.

– Ферк – редкое ископаемое. Разве что… – он ненадолго задумался, и на лицо выползла недобрая ухмылка. – Протащить бы крейсер сквозь портал…

Гедимин положил ладонь на его кулак.

– Дай мне время на опыты. К маю, если всё пойдёт как надо, сделаю тебе новый прожигатель.

Линкен мигнул.

– Справишься? Тебе же выжгли всё…

Гедимин поморщился.

– Не выжгли бы – уже бы сделал. Поищи обсидиан. Он должен быть на вулканических планетах. Возможно, там, где звезда растёт, и приливные силы…

Взрывник хлопнул его по плечу.

– Что-нибудь найдём, атомщик.

…Они возвращались на корабль, обвешанные контейнерами, – Гедимин нёс три центнера обеднённого урана, плутоний и серебро, Кенен шёл налегке, на ощупь вычисляя расстояние до люка. Ремонтник, сгрузив всё в герметичном отсеке и выложив плутоний в охлаждаемую цистерну, забрал серебро, кеззий и ипрон и пошёл было в цех, но Кенен поймал его за локоть.

– На какие там опыты тебе нужно время?

– Прожиг, – ответил Гедимин. – Надо изучить свойства мембраны…

– Прожиг, – повторил за ним Кенен. – Тот самый, что при неудаче заменяет собой небольшой «Теггар»?

Гедимин озадаченно посмотрел на него.

– Я знаю, как проводить прожиг, – недовольно сказал он, догадавшись, что Кенен совсем не рад будущим экспериментам. Командир базы хмыкнул.

– Ты много чего знаешь, Джед. Критическую массу ирренция, например…

Гедимин едва заметно вздрогнул.

– Говори прямо, – угрюмо сказал он. – Что не так?

– Мне корабль жалко, Джед, – тяжело вздохнул Кенен. – Иди-ка со своими экспериментами… куда-нибудь из этого кратера. Мы на днях едем в Бэрд за субстратом, включу тебя в экспедицию.

…Флия, недавно вылитая в форму, ещё не остыла и просвечивала сквозь полупрозрачные стенки алым с рыжеватым отливом. Литейная станция тихо шипела под воздушными потоками – после такого сильного нагрева её следовало охлаждать медленно. Гедимин раскатывал ипрон, то и дело останавливаясь и замеряя толщину листа; всё, что тоньше полумиллиметра, у него начинало рваться, и тут надо было уступить место Иджесу. Пока Иджес сидел рядом, на пустом месте у литейной станции, поглядывая на термодатчики и баюкая на ладони шаровидный дрон.

– Так говоришь, твои прожигатели стали работать ещё хуже? Хуже, чем во время войны? – спросил он, дождавшись, когда Гедимин закончит измерения и запустит станок. – Может, Лиск сломал реактор?

Сармат качнул головой.

– Я бы заметил. Что-то меняет свойства. Либо ирренций, либо мембрана. Если ирренций… – он задумчиво сузил глаза. – Тогда и реактор работал бы не так. Или вообще остановился бы. А мембрана… Мы так и не изучили её на «Гекате».

– Значит, вы сломали мембрану, – Иджес едва заметно поёжился. – Может, оставить её в покое?

Гедимин вздохнул.

– Линкен застрял в чужой галактике. А я так и не сделал нормальный реактор. Всего-то и надо было – каких-то два года не лезть в идиотскую войну…

Он остановил станок и снова измерил толщину листа. Ипрон незаметно раскатался до четверти миллиметра. Удивившись, что лист до сих пор цел, сармат отошёл от механизма и кивнул Иджесу. Литейная станция (а тем более – слиток флии) до сих пор не остыла, и металл дышал жаром. Гедимин достал чертёж нового твэла и сверился с ним. Конечно, работать с ирренцием в присутствии Иджеса он не стал бы, но топливные таблетки нового образца уже проходили отжиг в паре метров от сарматов, за непрозрачным защитным полем, – Иджес их не видел, а дозиметры не чувствовали. «Эти твэлы вчетверо тяжелее старых,» – думал Гедимин. «Из-за внешнего слоя… Надеюсь, реакцию он не загасит. У «лунника» омикрон-поток сильнее…»

10 марта 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк – кратер Бэрд

Ирренциевый реактор был загружен заново и остался под присмотром Амоса; он же после недолгих уговоров согласился присмотреть за экспериментальным твэлом. Миниатюрный реактор, закрытый кожухом, «горел» в лаборатории Гедимина. Сармат давно не трогал его, только отслеживал параметры и собирал статистику. Пару раз в сутки твэл терял стабильность, излучение начинало пульсировать, и немедленно срабатывала система глушения; поставить запуск на автоматику Гедимин пока не рисковал – для этого и был нужен Амос. Филк, услышав о нестабильном реакторе под боком, скривился, в заверения, что взрыв его не зацепит, не поверил, но приглядеть согласился, – и теперь Гедимин, относительно успокоенный, стоял в капитанской рубке и терпеливо ждал, пока Кенен, открыв потайную нишу, рылся в документах.

– Список бригады… – командир ткнул в передатчик, и смарт на запястье Аксы, бригадира, с которым Гедимин отправлялся в кратер Бэрд, несколько раз мигнул. – Разрешение на выход из-под городского купола… разрешение на пребывание в кратере Бэрд… лицензия на управление проходчиком… квитанция на аренду проходчика… чёрт! Ещё же пошлина, совсем забыл… ладно, на месте доплатишь. Там ещё пени набежали, чтоб их…

Он сунул Аксе в руку пятикойновую карточку и вернулся к раскопкам.

– И разрешение на добычу двухсот тонн силикатного субстрата, – с облегчённым вздохом он протянул Аксе ещё один блестящий лист. – Всё. На посту сегодня Курт Урслер.

Акса, кажется, знал этого человека, – при звуках его имени он слегка поморщился.

– Вот именно, – мрачно кивнул Кенен. – Из фургона без приказа не лезть, рот не открывать. Джед, ты слышал? Вот тебе особенно – рот не открывать!

Гедимин досадливо сощурился. «Можно подумать, я тут один не знаю местных порядков!»

– Давайте, парни, – Кенен обвёл сарматов внимательным взглядом и, не услышав возражений, удовлетворённо кивнул. – Станцию понесёт Гедимин. Он – ваш штатный ремонтник, поняли?

Гедимин посмотрел на свою временную бригаду. Кроме него, настоящих сарматов там не было – только филки, и он в своей спецброне возвышался над ними на метр.

– Там не действуют гравикомпенсаторы, – напомнил ему в спину Кенен. – Джед, смотри не упрыгай в соседний кратер! На пребывание там у тебя разрешения нет!

…Глайдер-тягач с тремя прицепами, набирая скорость, поднимался по склону кратера Пири. Из закрытого пассажирского фургона Гедимин не видел ничего, кроме восьми филков, осторожно рассредоточившихся вокруг него, и кислородной станции, на которой он сидел. Станция перерабатывала последние килограммы субстрата, наполняя кислородные баллоны, и расщепляла углекислый газ, выдыхаемый сарматами; все сидели с открытыми респираторами и вроде как не чувствовали духоты, но Гедимин думал, что ему удобнее было бы респиратор закрыть. Все слоты под кислородные баллоны в его скафандре были заполнены – как и у филков, едущих с ним: в кратере Бэрд не было ни гравикомпенсаторов, ни своего атмосферного купола.

– Туда всегда ездят только филки? – спросил Гедимин у ближайшего сармата, но в тишине его голос прозвучал неожиданно громко и дошёл до бронированной кабины, где сидел Акса.

– Ты – первый Старший в этой бригаде, – отозвался он. Гедимин мигнул.

– Первый кто?

Филки захмыкали, переглядываясь.

– Старший. Так вас называют, – сказал Акса. – Никогда не слышал?

– Меня никогда не… называли, – проворчал Гедимин, думая о стремительности изменений. «Мы всегда были просто сарматами. Обычными. Настоящими. Значит, у филков есть для нас свои обозначения. Ну, этого следовало ждать. Они ведь тоже разумные существа.»

– Люди меньше нас боятся, – пояснил ближайший филк озадаченному сармату. – Вы, Старшие, крупнее, сильнее… и трижды с ними воевали. Тебе, наверное, лучше сидеть в фургоне. Разрешение на тебя есть, но мало ли…

Гедимин пропустил последние фразы мимо ушей – у него уже была расписана программа экспериментов, и сидеть в фургоне он не собирался. Глайдер, перевалив через невидимый хребет, снизил скорость; сармату на секунду заложило уши.

– Вышли из городской зоны, – сказал один из филков, широко расставляя пальцы на ступнях, как будто пол мог уйти из-под его ног. – Теперь держитесь.

Гедимин выпустил когти за секунду до того, как его подбросило к потолку, и едва успел смягчить удар. Крыша фургона затрещала, филки, «заземлившиеся» на пару секунд раньше, укоризненно захмыкали.

– На Энцеладе земная гравитация? – еле слышно пробормотал один из них. Гедимин сердито сощурился, но не ответил – он устраивался на кислородной станции так, чтобы не слетать с неё на поворотах. Сама станция была принайтована прочно – сармат проверил крепления перед выездом и теперь жалел, что сам не пристегнулся к тем же тросам. Гравитация падала с каждым метром, глайдер спускался на дно южного кратера. Спускаться было недалеко – всего километра три.

Тягач плавно затормозил – Акса старался не трясти прицепами, в областях обычной лунной гравитации они становились необычайно летучими. Гедимин, проскрежетав когтями по обшивке, кое-как удержался на месте. Что-то запищало в ушах – сначала тихо, потом – пронзительно до боли.

– Пост, – тихо сказал ближайший филк. Фургон слегка встряхнуло. Люк открылся. Внутрь заглянул жёлтый «Шерман» довоенного образца – Гедимин даже мигнул от удивления, увидев такую «древность».

– На выход! – рявкнул экзоскелетчик. Гедимин, досадливо щурясь на распахнутый люк, в который высвистел из фургона весь кислород, поднялся на ноги и широко расставил пальцы. Он старался передвигаться осторожно, на цыпочках, но всё равно врезался в край люка и едва не сбил с ног пару филков.

Двое экзоскелетчиков, выстроив сарматов в шеренгу, светили на них считывателем, третий сверялся со списком, перед четвёртым Акса разложил документы.

– Просроченная пошлина, – буркнул человек. – Пеня за четырнадцать дней…

Он потыкал в кнопки смарта.

– Четыре восемьдесят два, – объявил он. – Плати или езжай обратно.

Акса без единого звука протянул ему пятикойновую карту. Лицо на нагрудном мониторе экзоскелета сморщилось, но наручный аппарат исправно запищал – долг Кенена был погашен.

– Сектор эпсилон восемь дробь четыре, – экзоскелетчик снова тронул кнопки; в этот раз запищал наручный смарт Аксы. Гедимин услышал в наушниках негромкий ропот.

– Это в часе пути! – Акса недовольно сощурился. – Других свободных секторов нет?

Сармат оглянулся через плечо. Глайдер загораживал обзор, но кое-что было видно. Пост находился на склоне кратера, и вся равнина была как на ладони – груды поднятой взрывом породы, световая разметка, редкие проходчики, роющиеся в обломках. Гедимин насчитал всего шесть на обозримом пространстве; он не знал, как распределяются сектора, но свободных было много, и гораздо ближе, чем в часе пути от поста.

– Сектор эпсилон восемь дробь четыре! – повторил постовой, повысив голос. – Продолжайте движение!

– А лучше бы вас сюда не пускать, – пробормотал один из экзоскелетчиков, глядя на Гедимина в упор. Сармат посмотрел на него, не мигая, и человека передёрнуло.

– Все на борт! – объявил Акса, отмахиваясь от направленного на него ракетомёта. – Ждите меня в фургоне, я за проходчиком.

Тягач остался на посту; дальше фургон и пустые прицепы тащил проходчик, медленно пробираясь мимо завалов силикатной породы вдоль края кратера. Гедимин пытался освоиться в области низкой гравитации. Кислородную станцию отключили – субстрат кончился, баллоны наполнились, углекислый газ вышел из фургона, когда его вскрыли.

– Здесь, – объявил Акса спустя пятьдесят три минуты тряски и переваливания с боку на бок. Проходчик был тяжелее тягача, подушка защитного поля не держала его, и он ползал на своих гусеницах по раздробленному камню, – вместе с ним из стороны в сторону мотало прицепы.

Гедимин выходил последним, стараясь никого не придавить. Проходчик проехал десяток километров от края кратера к центру; вал ещё был виден – трёхкилометровая стена с неровным осыпающимся верхом. Солнце стояло в чёрном небе над горами, и они роняли на дно длинные зубчатые тени.

Пассажирский фургон отстегнули; Гедимин вытащил кислородную станцию и пристроил там, где обломков было меньше, прикрепив её к целой, не разбитой взрывом породе. Акса предлагал развернуть проходчик, но сармат, отмахнувшись, ухватил фургон за крюк и оттащил его на край сектора, за кислородную станцию, туда, где обломков не было вовсе – их убирали сразу, чтобы не сбилась разметка. Взрыв поднял и перемешал три метра «грунта»; глядя на горы, Гедимин вспоминал, что когда-то они были на полтора километра ниже, – город, нуждающийся в кислороде и стройматериалах, углубил кратер вдвое.

Когда сармат вернулся в центр сектора, филки уже состыковали пустые контейнеры между собой и с проходчиком. Двое сели за штурвал, остальные разбрелись в поисках гор обломков, удобных для погрузки. Гедимин чувствовал, как рыхлый слой под ногами трясётся, но звука не слышал, – в наушниках была мёртвая тишина.

Защитное поле он установил в тени горы, среди крупных вывороченных глыб выше его роста, – он не знал, насколько хорошо просматривается кратер сверху, но не хотел рисковать. Купол вышел длинным – пять метров в одном измерении, три – в другом. Гедимин долго настраивал приборы, прикреплял к руке излучатели, – их было два, но работали они синхронно, как обычный двухпучковый взрыватель, и с той же мощностью. «Хорошо, что скафандр не просвечивается,» – он вспомнил экзоскелетчиков на посту и недовольно сощурился. «И никто не знает, где в нём ниши. Кроме нескольких дохлых «макак» из Сокорро…»

Защитное поле шло красными волнами от всплесков сигма-излучения, – Гедимин, набирая статистику, сделал полсотни прожигов. Проколы затягивались быстро – сармат даже не тратил время на их закрытие. Все удары были нанесены в межзвёздное пространство, и Гедимин надеялся, что не зацепил пролетающий мимо крейсер Мианы или живой астероид Алити.

Едва он убрал защитное поле, в наушниках задребезжало.

– Урслер спрашивает, что ты делаешь под куполом, – сообщил недовольный Акса. Гедимин на секунду задумался, гадая, какое объяснение покажется человеку правдоподобным.

– Мне неспокойно, когда небо чёрное, – сказал он. – Я с Земли и к этому не привык.

В наушниках запищало, потом Акса вернулся на связь.

– Урслер приказывает убрать купол, – сказал он. – Войти в фургон и не выходить, пока мы не закончим. Лучше сделай, как он велел, не то на посту проблем не оберёмся.

– Ладно, – не стал спорить Гедимин. Опыты были закончены, и он мог заняться разбором результатов. «Всё-таки кратер просматривается,» – сделал он вывод из услышанного. «Видимо, я пропустил дрон. Не люблю дроны…»

То, что он увидел на экранах приборов, сильно ему не понравилось – и, когда через два часа он свёл информацию в единую схему, он сердито сощурился и обругал про себя Маркуса и его идиотскую спешку. Пучок установленной мощности при первых испытаниях прожигал в мембране трёхмиллиметровый прокол, во время проверки на Кагете он сузился до двух миллиметров, сейчас еле-еле набирал один, но чаще получалось восемь-девять десятых. «Понятно, почему крейсер не лезет,» – думал Гедимин, мысленно подбирая параметры прожигателя, чтобы крейсер всё-таки пролез. «Мембрана распухла втрое. Интересно, это из-за нас, или она всегда так делает?»

Спросить было не у кого. Филки уже собрали субстрат и теперь возились со сцепкой контейнеров, выразительно оглядываясь на «амбала в скафандре». Гедимин, выключив все приборы, пошёл им помогать, думая про себя, как они раньше обходились без «Старшего», – ведь до сих пор ни один прицеп не остался в кратере Бэрд…

Проходчик с тяжёлым грузом полз обратно к посту полтора часа. Гедимин усилил «подушки» под прицепами, но ход мягче не стал. Мучительно долго глайдер всползал по склону кратера, и когда он остановился, все облегчённо вздохнули.

– На выход! – гаркнул, всунувшись в открытый люк, жёлтый «Шерман». В этот раз ценного газа в фургоне не было, и никто не расстроился.

Гедимину в глаза снова ударил луч считывателя. Один из экзоскелетчиков остановился перед ним. Лицо на экране ухмыльнулось.

– Значит, тески боятся космоса?

Гедимин промолчал, только сощурился, вспомнив листы фэнрила в фальшивых окнах, – везде, где люди проводили дольше нескольких минут.

– Я тебя раньше не видел, – продолжал человек, не дождавшись ответа. – Вам с ним не тесно в одном фургоне?

– Гедимин – штатный ремонтник, – отозвался Акса. – В секторах, которые нам достаются, вашу службу не дождёшься и за сутки.

Человек не двинулся с места, только переключил экраны, – теперь его лицо смотрело с боковой панели прямо на филка.

– Не нравится Бэрд – сиди в Пири, – сказал он. – Нечего лазить по всей Луне. Вам и так дали слишком много воли. Двигай к городу и передай Маккензи, что в следующий раз без уплаченной пошлины в кратер не пущу.

Поезд, прицепленный к тягачу, пополз дальше – медленно вверх по склону, ещё медленнее – вниз, под действие гравикомпенсаторов Кларка, на дно кратера Пири. Гедимин смотрел на дозиметр и задумчиво щурился. «Надо отслеживать изменения,» – думал он. «Каждый месяц ставить опыты. Мембрана меняет свойства, и… есть подозрение, что это устроили мы.»

11 марта 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

– Обсидиан… – Кенен в задумчивости пощёлкал пальцами по краю кольцевидного стола. – Так много, и без очевидной причины… Это наверняка вызовет подозрения. Боюсь, Джед, я тебе ничем не помогу. Попробую связаться с «Фениксом» – Лиску это надо, Лиск пускай и думает.

Гедимин кивнул, молча разворачиваясь к выходу. Его в лаборатории ждал полусобранный твэл.

– Постой, – сказал Кенен, когда он уже выходил в коридор. – Значит, эта штука меняет свойства… и за ней надо следить? А что-то с ней сделать ты можешь?

Гедимин качнул головой.

– Может, Хольгер мог.

Его голос дрогнул на этом имени, и он перевёл взгляд на ближайшую переборку, чтобы Кенен не заметил, как потемнели его глаза. Хольгер снова приснился ему в ночь после экспериментов – он был жив, сгорал от любопытства и заглядывал через плечо Гедимина в показания дозиметра. Сармат чувствовал его прикосновение ещё несколько минут после того, как проснулся, и долго сидел, прижав ладонь к ноющей груди и сдерживая рвущийся из неё вой.

– Ладно, Джед, – Кенен заметил неладное и поспешно замахал руками. – Иди, займись наукой. Если нужно понажимать на кнопки – я в твоём распоряжении.

…Твэл, оставленный под присмотром Амоса, ещё не «погас». Гедимин, отсоединив кабель, ведущий к реакторному отсеку, осторожно пнул стенд. После короткой белой вспышки управляющий стержень упал, и свет нехотя потускнел. Засунув твэл обратно в кожух, Гедимин отодвинул его в самый дальний угол и, подключив охлаждение, прикрыл защитным полем. Сборка нового не заняла много времени – всё было практически готово, осталось прикрепить к дуге управляющего механизма.

Ипроновый стержень был поднят, и сразу же Гедимин увидел зелёную вспышку и услышал тревожный писк дозиметра. Пульсирующее излучение не понадобилось – твэл «зажёгся» без промедления, и оболочки из обеднённого урана этому не помешали. Гедимин, довольно усмехнувшись, проверил показатели – стержни грелись чуть сильнее обычного, но температура оставалась в рабочем диапазоне. Он выждал несколько минут; интенсивность омикрон-излучения, перевалив за обычный предел, продолжала расти. Она не пульсировала, и Гедимин, потянувшийся было к рычагу сброса, остановил руку. «Другой предел,» – предположил он, внимательно наблюдая за ростом. «Ещё немного… Всё, вышел на плато. Хм… Странно. Я думал, уран возьмёт часть квантов на себя…»

Он подключил анализатор. Ирренций внутри стержней медленно «выгорал», но внешние оболочки так же медленно перерождались. «Вот область синтеза,» – Гедимин поднёс к твэлу «щупы» прибора. «А вот тут – обратный синтез. И за счёт него такая интенсивность. Надо за ним понаблюдать…»

Он накинул на конструкцию экранирующий кожух и вышел. Хотелось сразу проверить стабильность твэла, но Гедимин заставил себя отложить опыты на неделю. «Пусть поработает в мирных условиях,» – думал он, чувствуя на коже привычное фантомное тепло – волокнистое «существо» засело в его лаборатории в момент запуска первого миниреактора и с тех пор оттуда не вылезало. «Дней через пять попробую встряхнуть его. А потом дойдём до Прожига. Откачаю из отсека воздух… Кенену лучше не говорить.»

17 марта 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Резкий звон коммутатора застал Гедимина в коридоре рядом с лабораторией – он только успел выйти из-под защитного поля, из-за плотности блокирующего любые виды связи. Досадливо щурясь, он притронулся к шлему.

– Джед, где тебя носит? – возбуждённо спросил Кенен. – Быстро на космодром!

…Повреждённый барк, вытащенный космодромными тягачами на далёкую южную площадку, теперь состоял из двух крупных частей и одной помельче – метеороид, встреченный между Землёй и Луной, расколол его пополам. Сарматы-ремонтники стояли вокруг, озадаченно переглядываясь.

– Шли с неисправным «сивертсеном»? – спросил Гедимин, досадливо щурясь на остатки корабля. Восстановить его можно было, – несколько тысяч стяжек, дополнительный слой обшивки, – но область разлома навсегда осталась бы уязвимой и при неудачном старте снова разорвала бы барк надвое. «Корабли не регенерируют,» – мелькнуло в голове у сармата, вспомнившего, как зарастают «раны» мианийского крейсера.

– Да было у них поле, – отозвался Кенен. – Иджес выцепил данные с сервера… Поймали нейтронную мину, поле поглотило излучение и само выгорело, а дальше сработали осколки. Когда уже космос вычистят?!

Он потыкал в разломанный барк дозиметром и повернулся к Гедимину.

– Что скажешь, Джед? Я вот не уверен, браться ли. Много они не заплатят.

Гедимин пожал плечами.

– Скажи им, что собрать его можно. Или ставить стяжки, или… – он ненадолго задумался. – Или пересобирать заново. На первое хватит трёх дней, на второе… неделя, не меньше. Но на стяжках он долго не пролетает – ещё одна мина, разбалансированный антиграв на старте, и его снова порвёт.

Кенен задумчиво сощурился.

– Подожди, Джед. Дам им возможность выбрать. Макаки это любят…

…Сарматы покинули ремонтный ангар, оставив его под присмотром кларкских «копов». В этот раз экзоскелетчики-земляне вокруг не вертелись – корабль относился к лунному флоту. Сейчас он, частично разобранный, лежал в ангаре среди подготовленных к установке стяжек, а Кенен оживлённо переписывался с городским советом – выбивал заказы на балансировку гравитационных батутов. Гедимин настороженно косился на него, думая, что балансировать, если Маккензи договорится, придётся именно ему – только он из всего персонала базы мог сделать это вручную и за считанные минуты.

Сармат снова оглянулся на ангар на южном краю космодрома и недовольно сощурился. Кенен, с облегчённым вздохом прикрыв передатчик броневыми пластинами, ткнул Гедимина в бок.

– Ну что с тобой, Джед? Это было их решение, их выбор – и их корабль, в конце-то концов! Мы что, должны трястись над ним больше, чем его владельцы?

Гедимин качнул головой.

– Почему они так решили? Я не понимаю.

– Деньги, Джед, – со вздохом ответил Кенен. – Кларк – не такая уж богатая колония. А расходы у неё… Эй! Ты меня слушаешь?

Гедимин, забыв о собеседнике, остановился и медленно развернулся лицом на восток. Там, за всеми терминалами космопорта, напротив ангаров, сдающихся в аренду, стоял широкий купол прозрачного защитного поля. Под ним стояла одинокая «Гарпия», неизвестно как дожившая до этого дня; больше не было ничего.

– А… – Кенен проследил за его взглядом и, взяв сармата за плечо, потащил за собой. – Крейсер улетел. Интересно, продали его, или тот повстанец перебрался на Землю?

– Даже ты не знаешь? – недоверчиво покосился на него Гедимин. Кенен пожал плечами.

– Я тут не живу, Джед. Что-то происходит – мне не докладывают.

В баре Джона не было, и вообще людей было немного. Сарматы забрались в привычный тихий угол; Гедимин, равнодушно взглянув на разложенную на столе еду, подошёл к стойке.

– Ты, Джед? Давно тебя не видно, – кивнул ему Дэвид, поставив полупустую ёмкость в холодильник. Сармат скользнул взглядом по табло с показателями температуры – с прошлой настройки агрегат работал без сбоев.

– Винстон улетел? – спросил Гедимин. – Продал корабль?

Человек хмыкнул; его взгляд на секунду стал очень внимательным.

– Нет, в этот раз не выгорело, – ответил он. – Забрал свой крейсер и вернулся на Землю. Не знаю, как он его поднял, но повторить этот фокус больше никому не удалось. Ты, наверное, смог бы.

– Вернулся… – повторил Гедимин, сузив глаза. «Значит, он с реактором справляется. И… чего-то не говорит покупателям? Глупо. Он возвращает им деньги, платит неустойку, имеет дело с полицией… Из-за чего? Если не хочешь продавать корабль, так не продавай…»

– Ты что-нибудь слышал об электрических пиявках из Африки? – спросил он.

– Я не люблю животных, теск, – покачал головой Дэвид. – У нас они, к счастью, не водятся.

…Охранники информатория, болтавшие о чём-то в дверях, расступились при виде сармата, и он удивлённо мигнул, но тут же выкинул эту странность из головы. Машина, за которой он обычно сидел, была свободна; убрав с экрана рекламный баннер лунной колонии, сармат набрал в поисковике «электрические пиявки Африка».

«Население Нделе эвакуировано» – замигал перед ним первый же заголовок. «Войска удерживают рой в районе электростанции. Судьба персонала остаётся неизвестной…»

Гедимин, изумлённо мигая, развернул статью. На размытой фотографии вокруг крупной дизельной электростанции бушевал электрический шквал. Вокруг неё дымились обломки военной техники – от наземных бронеходов до лёгких бомбардировщиков. На трансформаторной подстанции висели гроздья багровых тел с вытянутыми кверху хвостами, ещё несколько тысяч метались в воздухе, создавая живой заслон и стену непрерывно сверкающих разрядов. Гедимин смотрел на всё это, пытаясь прикинуть суммарную мощность живых электрогенераторов, – получалось, что зверьки должны были обуглиться изнутри задолго до первой молнии.

«Вспышка агрессии со стороны электрических мутантов вызвана атакой вооружённых сил Восточного Блока на формирующийся рой, – к такому выводу пришла Комиссия по взаимодействию разумных существ», – прочитал Гедимин по следующей ссылке. К ней не прилагались фотографии, но, увидев, о чём речь в статье, сармат не закрывал её, пока не дочитал до последней буквы. «Служба планетарного контроля Мианийской Федерации направила на Землю комиссию для наблюдения за мирным процессом. Первое совещание её членов с Советом безопасности Солнечной системы… А, так они тут не из-за животных. «Проверка, проведённая в поселениях военнопленных…» Они тут из-за нас,» – Гедимин удивлённо хмыкнул. При слове «гетто» ему вспомнился Ураниум-Сити, и он продолжил читать, держа всплывшие картинки перед глазами. «Выдача спецодежды была саботирована в трети поселений… новые летние комбинезоны не были привезены… один комплект зимней спецодежды… отсутствие моющих средств…» – Гедимин озадаченно покачал головой. «Да, в Ураниуме порядка было больше. Не помню там проблем со стиркой. И одежду выдавали…»

«Комиссия следит за устранением замеченных недостатков», – говорилось в статье. «Так, военнопленные в семидесяти крупнейших гетто получили разрешение на изготовление моющих средств и необходимое оборудование. Вопрос о самостоятельном производстве одежды и обуви для нужд гетто пока обсуждается…» Гедимин снова мигнул. «Так быстро зашевелились? Мианийцы держат их за горло? Хм… Мне нравится эта цивилизация. Интересно, почему им так интересны сарматы. Выглядит так, будто они на нашей стороне, против землян. Зачем им это?»

Он вспомнил внутренности мианийского корабля и странные жесты встреченных пришельцев, – если бы это были люди, Гедимин подумал бы, что его встречают, как почётного гостя. «Или такие поклоны для них – всё равно что кивок для сармата,» – оборвал он бесполезную цепочку ассоциаций и снова взглянул на экран. Оплаченное время летело быстро; надо было собрать побольше информации, – собственный информаторий пока не разрешили ни одному гетто как на Земле, так и на Луне.

20 марта 28 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Тёмно-красный раствор меи въелся в броню Гедимина и отслаивался неохотно – нейтронностойкий фрил всё-таки набрался нейтронов, и вычистить его было затруднительно. Сармат влез под прозрачный дезактивирующий состав и долго стоял под душем, наблюдая, как жидкость под ногами из багровой становится розоватой. Два часа назад он вернулся с космодрома, где собранный из трёх кусков барк наконец отогнали с ремонтной площадки на предстартовую; выходя из терминала, Гедимин уже видел бортовой номер этого корабля в списке готовящихся к рейсу на Землю. Два часа он провёл в плутониевом реакторе; пятнадцать минут назад загрузка материала для синтеза наконец закончилась, и сармат мог немного отдохнуть.

«Да, найдёшь тут время для опытов…» – тяжело вздохнул он, наблюдая за струями розовой жидкости. Изготовленный им твэл с двуслойными стержнями который день оставался под присмотром Амоса и Кенена, и сармат не был уверен, что он вообще «горит», а не стоит «погасший» с тех пор, как Гедимина от него отвлекли. «Надо сегодня начать,» – он выбрался из-под душа и, наскоро обсушив броню, вышел из санпропускника. Дозиметр на рамке мигнул, но не запищал.

Твэл действительно был «погашен» – аварийная система глушения сработала три часа назад. Гедимин потыкал в передатчик, пытаясь связаться с Кененом, – сармата не было на корабле, и, судя по миганию экрана, он сам с кем-то общался. Ремонтник раздражённо сощурился. «Надо же было посадить Маккензи к реактору! Кто, интересно, сейчас следит за ирренцием? То существо с вибриссами?»

Существо, кажется, было единственным на этом корабле, кого интересовали опыты Гедимина, – стоило сармату войти, к его вискам прикоснулись тёплые волокна. Сплетя узор по лбу вдоль бровных дуг и спустив несколько завитков к скулам, они замерли, и сармат подошёл к твэлу, подбирая по дороге пульт управления. Ипроновый стержень поехал вверх вместе с дугой контрольного механизма; реакция возобновилась, и сармат, сверившись с приборами, довольно хмыкнул. «Работает. Теперь проверим стабильность…»