Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 122 (всего у книги 146 страниц)

– Лиут, – сказал он. – Лиут дышит хлором.

– Лиут? – удивлённо посмотрел на него Питер. – А, этот пришелец… Он хлородышащий? Интересный, должно быть, метаболизм. Если так, шериф должен был его проверить. Все данные у него. Что бы там ни было, мы узнаем об этом, когда он закончит расследование… Ну вот, почти дошли. Вы когда-нибудь имели дело с установками лучевой диагностики?..

…Кенен слушал Гедимина молча, разглядывая ближайшую переборку. Тот уже думал встряхнуть командира и повторить рассказ, но Маккензи внезапно поднял на него взгляд и, вскинув руку, крепко вцепился в его плечо.

– Сиди тихо, понял? Никуда не бегай, ни о чём не болтай! Или Чарли в курсе, а пришелец под колпаком, – или чужак чист, как белый лист, а ты огребёшь на ровном месте!

Гедимин мигнул.

– Это существо убивает людей. Это здесь нормально?

– Когда начнёт убивать сарматов – можешь вмешаться, – буркнул Кенен, отпустив его плечо. – Занимайся ураном, понял? Не хватало ещё давать советы «копам»!

07 августа 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

Активная зона синтезирующего реактора была обшита пластинами из рилкара с ипроновой фольгой внутри – именно они ограничивали её размеры, не рассчитанные на тонны сырья, и теперь Гедимину приходилось раздвигать их и добавлять новые, чтобы как-то пристроить внутри изготовленные стержни. Работа шла быстро, каждый день сармат добавлял в активную зону шестьдесят, а то и восемьдесят килограммов урана. Всю неделю никто его не дёргал, и он сидел на базе безвылазно, занимаясь только стержнями.

«Ещё одна такая неделя, и весь уран будет загружен,» – думал сармат, выбираясь к мониторам и проверяя показания новых датчиков. Уран, заложенный в установку в июле, уже частично переродился и выдавал немного омикрон-квантов, ускоряя синтез. Но сейчас Гедимина беспокоило не излучение.

– Следи за давлением, – сказал он Амосу, устроившемуся в кресле у щита управления. – Газ должен стравливаться, иначе стержни порвёт.

– Гелий? – Амос посмотрел на показания встроенного анализатора. – Макак не удивляет, что из нашей базы столбом валит гелий? Или на Луне это нормально?

– еактор ррааааРеактор Айзека тоже выделяет гелий, – отозвался Гедимин. – Кенен собирает его и кому-то сдаёт. Я сделал врезку в ту же трубу, и из базы ничего не валит. За трубой следить не надо, она выдержит. Смотри за датчиками!

В наушниках громко задребезжало.

– Джед, зайди в рубку, – сухо сказал Кенен. – Важный вызов.

Едва войдя в помещение, Гедимин покосился на запястье – к важным вызовам обычно прилагалось техзадание в электронном виде. Однако передатчик молчал.

– Без техзадания, – махнул рукой Кенен. – Сообразишь по ходу дела, ты опытный. Тебя ждут в «Понти», и Ренцо очень просил поторопиться.

– «Понти»? – Гедимин настороженно сощурился. – Чего ему надо?

Кенен пожал плечами.

– Не то монтаж, не то настройка, – он говорил несвязно. Иди, глайдер уже подъехал. Кстати, Ренцо его оплатил. Редкое явление. Да, ещё…

Он едва заметно поморщился.

– Увидишь там пришельца – не подходи к нему, понятно? С тебя станется вывалить всё про хлор и труп девчонки. В сыщиков не играешь, делаешь свою работу. Запомнил?

…Плакат с восемью фотографиями висел на входе в терминал, и Гедимин, проходя мимо, замедлил шаг. Чёрный крест по-прежнему закрывал только одно лицо, но в плакате сообщалось, что о пропавших людях ничего неизвестно, – их не нашли ни живыми, ни мёртвыми.

– Кенен, я у терминала, – сказал он, прижав палец к передатчику. – Иду наверх. Пусть мне откроют.

Не успел он подойти к лифту, как кабина распахнулась, и навстречу сармату вышел Ренцо. Он заметно волновался – тяжело дышал, лицо покраснело, а зрачки расширились до краёв радужки. Смотрел он из-за этого как-то странно – то ли на сармата, то ли на стену за его спиной.

– Слава богу! – выдохнул он. – Скорее, идёмте за мной. Господин Лиут так расстроен досадной поломкой…

Гедимин мигнул.

– Что сломалось? – спросил он, войдя в лифт. Кабина поднималась быстро, но человек всё равно волновался – вертел головой, нервно вздрагивал, поворачиваясь к сармату то боком, то спиной. Воротник его одежды сдвинулся на плечо, и Гедимин увидел у основания шеи вздувшийся багровый рубец.

– Господин Лиут! – Ренцо, едва выйдя из лифта, схватился за передатчик. – Я прислал вам ремонтника. Мне тоже… Да, конечно. Конечно!.. Идите, мистер Джед. Номер будет открыт. Я подожду вас в кафе. Идите, идите!

Он юркнул в закрывающуюся кабину, не задев створок, хотя проём уже сузился до пары десятков сантиметров. Гедимин мигнул.

Над герметичной дверью единственного занятого номера горела круглая зелёная лампа. Сармат приостановился и аккуратно закрыл респиратор. «Хлор,» – вспомнил он желтоватый туман, равномерно распределяемый от пола к потолку. «Тут надо быть осторожнее.»

Он вышел из узкой шлюзовой камеры в первую комнату и увидел окна, забранные пластинами фэнрила с видом на Сатурн. Сармат удивлённо хмыкнул и тут же услышал, как из-за прикрытой двери донёсся переливчатый звон.

– Ремонтник? – прозвучавший следом голос был неприятно высоким, и между звуков членораздельной речи вклинивалось влажное хлюпанье. – Ты расторопный. Мне это нравится. Снимай шлем и входи. Поговорим перед работой.

Гедимин озадаченно мигнул.

– Не заставляй меня ждать, – хлюпанье сменилось частым чавканьем – существу явно непросто давалась человечья речь. Оно не успело договорить до середины, как его слова заглушил крик, а потом – сдавленное рычание и звук удара. Кто-то захрипел.

– Ты или она, но не обе сразу, – донёсся из-за двери чавкающий голос. – И никто из вас, пока обе живы. Лежать!

Гедимин шагнул вперёд. Створка двери от удара его локтя выгнулась внутрь, но те, кто был в комнате, не обратили внимания на грохот. Напротив выхода, у дальней стены, стояла трёхярусная скамья. Под ней, съёжившись ничком, лежали четверо, все – раздетые донага и обритые налысо, покрытые красными и чёрными пятнами свежих и давних травм. Ещё двое катались по полу, вцепившись друг в друга мёртвой хваткой. Это были самки; одна впилась другой ногтями в лицо, другая пыталась сжать пальцы на горле, но рука соскальзывала. Прекратив свои попытки, она с неожиданной силой оттолкнула руку первой и вцепилась зубами ей в щёку.

Когда Гедимин, схватив её за плечи, дёрнул кверху, она не сразу отпустила жертву – несколько долей секунды они так и висели, сцепившись, пока очередной рывок не разделил их. Самка, отброшенная в сторону, покатилась по полу, оставшаяся на месте – вскинулась, открыла рот и закачалась на одном месте. Гедимин на мгновение встретился с ней взглядом – её глаза были иссиня-чёрными из-за огромных зрачков, поглотивших радужку.

Что-то быстро захлюпало над головой сармата, и он, резко выпрямившись, увидел на ступенчатой скамье странное существо. Из его трубкообразного туловища торчали шесть пар конечностей, и сейчас оно вскинуло все верхние и оплело их свисающими из трубки розовыми щупальцами.

– Что?! – от визга у Гедимина зазвенело в ушах. – Как ты посмел мешать?! На колени!

Что-то плеснуло сармату на грудь, и он, скосив глаз, увидел, как по его скафандру стекает желтоватая жижа. Люди вокруг замерли, уткнувшись в ковёр, их била крупная дрожь.

«Эта трубка с лапами. Где-то я такое видел,» – быстро щёлкало в мозгу сармата. Раскопки в памяти заняли чуть меньше секунды.

– Ты илэн? – спросил он, глядя в раздутые полусферы под щупальцами. Там было что-то вроде зрачков неправильной формы, и они были сведены на сармате – и все они расширились, когда он заговорил.

Щупальца сжались в плотный клубок, из трубки донёсся клёкот, нижние конечности сложились по трём суставам – а в следующую долю секунды респиратор Гедимина облепили розовые щупальца. Сармат ударил наотмашь и услышал влажный хруст. Щупальца конвульсивно дёрнулись. Гедимин вцепился в подвернувшуюся конечность, перехватил трубку за одну из складок и, вздёрнув в воздух, резко опустил на подставленное колено. Щупальца обмякли.

Сармат затряс головой, отшвырнул дёргающееся тело и шагнул в сторону, ожидая новой атаки, но её не последовало. Илэн лежал на нижнем ярусе скамьи, суставчатые конечности судорожно подёргивались, из разбитой в двух местах трубки сочилось что-то маслянистое. «Фиолетовая кровь,» – машинально отметил Гедимин. «Интересный метаболизм.»

В ту же секунду что-то ударилось о его броню с четырёх сторон одновременно. Удары были слабыми, но настойчивыми. Скосив глаз, сармат увидел, что люди поднялись с ковра и обступили его – и сейчас пытаются пробить его скафандр. Один из них ударил его кулаком в грудь; услышав хруст костяшек, Гедимин оттолкнул человека, но тот, не заметив боли, вскочил и снова кинулся на сармата.

– Сли-изь! – заорала одна из самок. Её чёрные глаза вылезали из орбит, лицо исказилось от ярости.

– Убийца! – раздалось с другой стороны, и Гедимин едва успел оттолкнуть человека, прежде чем тот сломал себе руку о скафандр.

– Вы чего?! – только и смог выговорить он. Впору было остолбенеть от изумления, но времени на это не было. «Комната. Закрыть,» – щёлкнуло в мозгу. «Убьются же, дебилы!»

Хватать голые, скользкие от пота тела было неудобно, и сармат не был уверен, что никому ничего не сломал и не вывихнул, – но всё же все шестеро пленников за минуту вылетели в соседнюю комнату. Гедимин бросал их так, чтобы выскочить они не успели, – а они пытались, все шестеро, даже тот, кто раздробил себе пальцы о нагрудную пластину. Когда сармат рывком задвинул дверную створку и привёл в действие все засовы, с той стороны в дверь ударились три тела. Секунду спустя к ним присоединились ещё два. Несколько секунд сармат стоял у двери, глядя на мёртвого инопланетянина и слушая из запертой комнаты несвязные угрозы. Потом, сбросив недолгое оцепенение, шагнул к выходу.

В коридоре, на его счастье, никого не было. Вскрывая вентиляционный короб, Гедимин с досадой заметил, что его руки измазаны фиолетовой кровью. Он вытер её подвернувшимся клочком ветоши – сначала с себя, потом со стены. Переключение на атмосферный воздух заняло пару секунд. Гедимин повернул вентили до упора и вернулся в комнату.

Желтоватая дымка стремительно рассеивалась, уползая в вытяжку, от сильного ветра трепетали волокна на всех ворсистых поверхностях, и медленно поворачивалась ребром к потоку лёгкая мебельная конструкция. Гедимин смотрел на анализатор, напряжённо вслушиваясь в звуки за дверью. В запертой комнате стало подозрительно тихо.

«Достаточно,» – решил он через три минуты. Хлор улетучился, и воздух в номере Лиута стал пригодным для дыхания. Гедимин хотел добавить полпроцента кислорода, но вспомнил разлившуюся фиолетовую жижу и передумал – ставить химические опыты в жилом здании он не хотел. Когда ветер ослаб до умеренного, сармат закрыл шлюз и осторожно подошёл к запертой комнате. Изнутри не доносилось ни звука.

«Мать моя пробирка…» – он медленно поднёс палец к открывающей кнопке. «Сожрали они там друг друга, что ли?!»

Он остановился в дверях, готовый поймать на лету и отправить в стену любого, кто дёрнется в его сторону. Все шестеро сидели на полу, глядя на сармата тёмными глазами и слегка покачиваясь. Тот, кто расшиб руку, держал её на колене; Гедимин увидел, как подвёрнуты повреждённые пальцы, и его передёрнуло – даже он с таким ранением не усидел бы спокойно. Самка с прокушенной щекой не прикасалась к ране и не пыталась вытереть кровь – просто сидела, глядя в одну точку.

«Зрачки,» – сармат судорожно вспоминал основы медицины, но череп оставался пустым и гулким – вспоминать было нечего. «Это не от хлора. Их чем-то накачали…»

На другой стороне была ещё одна дверь, и она вела в ванную. «Воды принести,» – поймал Гедимин одну из малополезных мыслей, мечущихся в голове. «Дать им воды…»

Он успел сделать всего один шаг. Все шестеро пленников пришли в движение. Тот, кто был ближе всех, обхватил его лодыжку и прижался лицом к ступне. Сармат изумлённо мигнул.

– Хозяин, – восхищённо прошептала ближайшая самка, прикасаясь кончиками пальцев к его броне и облизывая их. – Прекрасный хозяин. Дай нам прикоснуться к тебе. Дай нам попробовать тебя.

– Встань! – рявкнул сармат. Очень давно ему не было так жутко. Он отшвырнул бы висящих на нём людей, но их лица были прижаты к его броне, – без сломанных носов и челюстей не обошлось бы.

Самка подпрыгнула на месте и в ту же секунду уже была на ногах. Остальные, выпустив Гедимина, встали рядом с ней, по-прежнему глядя на него с восторгом и обожанием.

– Хозяин, – прошептал один из самцов, худощавый юнец со смутно знакомым лицом. – Мы ждём приказов. Мы склоняемся, мы будем служить. Дай нам…

– Пусть все сядут, – сказал сармат, угрюмо щурясь. На приказ это мало походило, но люди подчинились мгновенно. Гедимин посмотрел в пустые чёрные зрачки и поёжился.

– Сидите здесь. Молча, – сказал он, закрывая за собой дверь. – Я найду помощь.

Прислонившись спиной к задвинутой створке, он покосился на испачканную броню. Кровь он вытер, но жижа, которой его оплевал Лиут, присохла к нагрудным пластинам, – о ней сармат забыл. Он осторожно поднёс к ней щупы анализатора, и тот, секунду поразмыслив, вывел на экран очертания огромной сложной молекулы. Гедимин безнадёжно покачал головой. Всё, что он понял, – это органика, частично завязанная на хлоре… и, возможно, активируемая хлором. Такая же жидкость вытекла из верхнего конца лопнувшего туловища Лиута; её потёками была покрыта скамья и забрызган пол. Аккуратно, стараясь не наступать на маслянистые пятна, сармат подошёл к двери и нажал на клавишу передатчика.

– Кенен, приём, – тихо сказал Гедимин, надеясь, что на базе его услышат. – Тут очень нужен толковый медик. Массовое отравление.

В наушниках булькнуло.

– Ясно, – буркнул Кенен секунду спустя. – Ты всё-таки встрял. Сиди там, я позову Питера.

– Пусть наденет скафандр полной биозащиты, – прошептал Гедимин. – Спецфильтры в респиратор – хлор, хлорорганика.

– Запомнил, – отозвался Кенен. – Будь на связи.

Гедимин стоял неподвижно, прислушиваясь к посвистыванию и скрежету в наушниках и тревожащей тишине в соседней комнате, пока не услышал голос Кенена.

– Питер едет.

Доктор Фокс вышел из лифта ровно через пятнадцать минут. Увидев в коридоре фигуру в тяжёлом защитном костюме, сармат облегчённо вздохнул и открыл перед медиком дверь.

– Ничего страшного, мистер Фьори, – говорил на ходу Питер, поглядывая на мигающий передатчик. – Небольшой несчастный случай. А вот вам надо бы взять перерыв и поспать. Когда вы спали в последний раз? Не помните? Вот это-то и плохо. Ничего, я сам договорюсь с вашим постояльцем. Не привыкать, нами вообще редко довольны…

Он придавил пальцем мигающую кнопку, перевёл дух и поднял на Гедимина встревоженный взгляд.

– Что произошло? Кенен сказал мне, что вы вдохнули токсин…

– Не я, – буркнул Гедимин, плотно закрывая шлюз. – Их тут шестеро. Ты понимаешь в хлорорганике?

Он отступил в сторону, пропуская врача в комнату, забрызганную фиолетовой кровью. Теперь Гедимин заметил, что, кроме свежих лиловых пятен, на ковре и стенах виднеются подсохшие бурые. Он вспомнил порезы и следы укусов на телах пленников, и его передёрнуло.

– Бо-же мой, – тихо, не повышая голоса, выдохнул Питер, шагнув в комнату. – Это и есть ваша… хлорорганика?

– Лиут, – недобро сощурился Гедимин. – Илэн. Эта дрянь на его шкуре… жёлтая, не фиолетовая… она что-то делает с мозгами. У меня на скафандре тоже…

Питер на секунду склонился над изломанным телом, проверяя реакцию зрачка, тут же сбрызнул перчатку дезинфектантом и повернулся к сармату.

– Илэн, – подтвердил он. – Строжайший запрет на посещение Солнечной системы. На сто лет, если не ошибаюсь. Это действие… оно было оправдано?

Он с прищуром посмотрел Гедимину в лицо. Тот молча поманил его к запертой комнате.

Гедимин боялся дружного крика «Хозяин!», но пленники не издали ни звука. Они сидели на полу и молча смотрели на него – или сквозь него в стену. Тот, у кого были сломаны пальцы, так этого и не заметил.

– Были тут, когда я пришёл. Вон та, – он указал на самку с тёмным от крови подбородком, – убивала вон ту. Рвала зубами. Этот, с щупальцами, приказал. Ему нравилось. А я вмешался.

«Что сегодня с языком?!» – раздражённо сощурился Гедимин, обнаружив, что речь ему даётся ещё труднее, чем обычно. «И я, что ли, надышался?»

– Шестеро из восьми, – пробормотал Питер, выглядывая из-за спины сармата. Пленники, заметив его, дружно зарычали, приподнимаясь на руках.

– Сидеть, – негромко приказал Гедимин, и шестеро, одновременно сомкнув зубы, опустились на ковёр.

– Хотели убить меня, когда Лиут умер, – продолжал он. – Я запер их тут. Потом вошёл, а они облизали мне ноги. Это жёлтая слизь… меня обрызгало в той комнате…

– Выйдем, пожалуй, – тихо сказал Питер. – Не будем их волновать.

Гедимин захлопнул двери и повернулся к медику. Тот, присев на ковёр рядом с илэном, распаковывал переносную лабораторию.

– Я возьму пробу с вашего скафандра, – деловито пояснял он, доставая запакованные пробирки и маленькие сложенные по одному листки. – Это что-то из разряда нейротоксинов. Похоже, контактного действия. Вам повезло, что вы были в доспехах.

Гедимин угрюмо кивнул.

– И Ренцо тоже. И Дэвид, – вспомнил он, пока Питер, взяв листок пинцетом за край, прикладывал к его скафандру. – И они все говорили, что Лиут – гуманоид. Что эта дрянь делает с мозгом?

– Мы скоро это выясним, – пообещал Питер, разрезая образец надвое. Одна часть упала в анализатор, другую он взял пинцетом и понёс к закрытой двери.

– Можете впустить меня?

– Хозяин! – донеслось из-за прикрытой Гедимином двери, и сармат поморщился. В этот раз ноги облизывали не ему, но, видно, и Питеру это не понравилось – он немедленно вернул пленников в неподвижное положение, но на этот раз приказал им лечь.

Он вернулся через десять минут с наборами полных пробирок, сложенных по две, и тут же склонился над анализатором.

– Мощнейший нейротоксин, – пробормотал он, заправляя материал в посвистывающий аппарат. На экране Гедимин увидел ту же молекулу, что показал ему наручный анализатор, – только здесь она была рассечена на части и расписана непонятными обозначениями.

– Первый контакт – через лёгкие, – продолжал Питер, выглядывая что-то на экране, – две недели назад. Последующие дозы – через кожу, открытые ранки. И то, что пришло две недели назад… Оно всё ещё в крови, Гедимин. Выход через почки минимален.

Он парой движений свернул лабораторию, закрепил её за спиной и взглянул на Гедимина.

– Больных надо локализировать. Лучше всего – здесь. Сейчас сюда поднимется мистер Фьори с женой, Дэвид и их официанты. Вы не откажетесь снова… сыграть Хозяина? Ненадолго, на пару минут. Чем быстрее они получат первую дозу антидота, тем лучше.

Ещё через полчаса с лечением было покончено. Два десятка людей с неестественно широкими зрачками лежали в прикрытой комнате. Питер попросил Гедимина дать им воды, а сам ушёл к трупу илэна. Сармат слышал, как звенят пробирки, и как доктор Фокс увлечённо свистит в респиратор. «Господин Лиут,» – Гедимин поднёс флягу ко рту Ренцо Фьори, взглянул на свежий шрам на его шее – рваную рану от когтя илэна – и поморщился. «Тяжело быть «макакой». Ходили бы в скафандрах – ничего бы не было.»

– Зачем он это делал? – громко спросил он. Звон пробирок на секунду затих.

– Вы же сами сказали, Гедимин. Ему нравилось, – ответил Питер. – И упаси меня бог разбирать психологию инопланетных моллюсков!

– Откуда у него токсины для землян? – спросил сармат, покосившись на свой скафандр. Обрызганные жижей пластины были оттёрты до блеска – сначала Гедимин прожарил их лучевым резаком, потом Питер дал ему дезинфектант.

– Разумная раса, – отозвался доктор Фокс. – Исследования, эксперименты, настройка на синтез нужного вещества… У него очень интересные железы. Похоже, это симбионты. Отдельные организмы. Очень, очень интересно…

Самка с прокушенной щекой откинулась на ковёр и с тихим вздохом закрыла глаза. Гедимин плеснул ей на лицо немного воды и оттёр засохшую кровь. «Джой Флоренс?» – узнать самку, лишённую волос и покрытую царапинами, было непросто. «Вовремя я пришёл. Интересно, зачем Лиуту был нужен ремонтник? Для коллекции?»

– Они спят, – доложил он доктору Фоксу.

– Это им на пользу, – ответил тот, убирая в сумку полупустую батарею пробирок. – Спасибо за помощь. Карантинный модуль уже подъезжает. Санитары займутся ими, пока мы беседуем с шерифом.

«Шериф?» – Гедимин ошеломлённо мигнул, развернулся к Фоксу, но сказать ничего не успел – из открытого шлюза уже выходили двое в жёлтых экзоскелетах.

Фостер остановился на пороге. Его взгляд, скользнув по сармату, уткнулся в мёртвого илэна.

– М-да… Так вот как выглядят важные лица цивилизации Алити, – бесстрастным голосом сказал он. – Я слушаю, доктор Фокс. История обещает быть интересной.

…Санитары в белых экзоскелетах выносили по одному спящих пленников, завёрнутых в жёсткие коконы. Наружу выглядывали только лица, прикрытые кислородными масками. Гедимин, вспомнив побочные эффекты антидота, сочувственно хмыкнул.

– Что они вспомнят? – спросил Фостер, провожая взглядом очередной кокон.

– Всё, – хмуро ответил Питер. – Если антидот сработает. Раньше, чем через пять дней, говорить с ними бессмысленно.

– Пришлю к вам капитана Токмана, – сказал шериф, закрывая наручный смарт. – На краткий курс антидота. Или на полный – на ваше усмотрение. Итак… Что будем делать с телом?

Он внимательно смотрел на Фокса. Гедимин мигнул.

– Я бы взял его на изучение, – застенчиво сказал медик. – Со всеми протоколами, разумеется.

– Кандитатская по ксенобиологии? – хмыкнул шериф. – Не увлекайтесь, доктор. Когда за ним прилетят, мы должны будем вернуть тело, а не жидкую кашицу. Когда прилетят… а что мы им тогда скажем?

Он странно прищурился, переводя взгляд с Фокса на Гедимина. Сармат мигнул.

– Лиут – преступник, – угрюмо сказал он. – А я защищался.

– Ещё неизвестно, кем для его соплеменников являемся мы, – сказал Фостер, качнув головой. – Я бы на твоём месте не привлекал их внимания. Доктор Фокс?

– Несчастный случай, – сказал тот, покосившись на труп. – Я напишу заключение, вы заверите. Это было дрянное существо, и хорошо, что оно мертво, но не хотелось бы из-за него влезть в войну. Гедимин, вы удержите язык за зубами?

– Проводи сармата, – велел шериф второму «копу», до сих пор молча наблюдавшему за происходящим. – Он шёл на вызов, а пришёл к трупу. И, как и полагается, вызвал врача и полицию. У нас самые законопослушные тески в галактике, верно?..

…Гедимин собирался тихо проскользнуть мимо капитанской рубки, но его ждали, и на звук закрывающегося шлюза в коридор вышел Иджес.

– Живой?!

…Кенен тяжело вздохнул и ударил ладонью по столу.

– Не знаю, что сказать, Джед. Надеюсь, на тебя не подадут в межгалактический розыск. Я тебя не сдам, но если вся база будет под прицелом…

Гедимин сердито фыркнул.

– Лиут – преступник. Всё равно, по законам макак или сарматов. И мианийцы навряд ли поощряют маньяков. Может, они наградят нас.

Кенен ухмыльнулся.

– Ага, наградят. Из главного калибра. Давай-ка, Джед, попробуем сидеть тихо – ну хоть до сентября!

25 августа 27 года. Луна, кратер Пири, город Кларк

«Надо было перенести мониторы в коридор,» – думал Гедимин, недовольно щурясь на переполненное помещение. Кенен выделил для трансляции Летних гонок три экрана в своей рубке и перенёс все заказы на двадцать шестое – и теперь вся база пыталась влезть в средних размеров каюту. «Сколько же их тут,» – думал сармат, оттеснённый в самый дальний угол. «Всем настолько скучно?»

Старых деталей и микросхем, подаренных базе доктором Фоксом, хватило на двенадцать дронов; сарматов, желающих участвовать, было больше, и по слухам, доходящим до растерянного Гедимина, в недрах базы уже формировались звенья. Иджес звал его в механики – не для себя, разумеется; ему снова хотелось проверить, кто из них лучший механик в данном поселении. Гедимин вежливо отказывался.

– Они готовы! – громко сообщил Кенен, ткнув пальцем в передатчик. Под потолком протяжно загудело, и все сарматы замолчали и повернулись к монитору, над которым висела крупная цифра «1».

Камера, установленная где-то в осевом коридоре, качнулась, показывая пилотов. Они по давней традиции выстроились в шеренгу, хотя осевой коридор для этого был узковат. Гедимин увидел, что у каждого на поясе повязана широкая синяя лента – опознавательный знак.

Камера повернулась к широкой планке, установленной поперёк коридора. На ней в стартовой позиции лежали двенадцать шаровых дронов. Гедимин заметил, что их обшивка частично подвижна и прикрывает дополнительные сопла.

Монитор мигнул – в коридоре сработала сигнальная вспышка – и дроны взлетели на метр вверх и рванулись вперёд. Три аппарата сразу набрали скорость, три, отстав, догнали их рывками, остальные распределились по разным высотам и старались не столкнуться. «Никакой толкотни,» – обещал Иджес, заманивая Гедимина на Летние гонки. «И стрельбы тоже не будет. И взрывов. Я тебе что, Линкен?»

Этот этап продолжался меньше минуты – уже на двадцать пятой секунде монитор загудел, сообщая, что первый дрон пересёк финишную черту. Когда Кенен под недовольный гул зрителей переключился на камеру у финиша, десять из двенадцати уже приземлились.

– Где ещё два? – спросил Кенен.

– Авария, – сообщил Амос, следящий за гонками в осевом коридоре. – Вынужденная посадка. Иджес уговаривает их долететь до финиша. Сильно расстроились.

Гедимин мигнул. «Странные дела. Кто-то ещё азартнее Иджеса?» – подумал он. «До драки, надеюсь, не дойдёт.»

Первый монитор погас. Камера, установленная на корме бывшего корабля, показала натянутые поперёк коридора полотнища, кое-где проколотые толстой проволокой. Гедимин озадаченно мигнул.

– Зет, приём, – тихо сказал он в коммутатор. Начальник местного цеха был где-то среди зрителей – на гонки он точно не собирался.

– Это твоя полоса препятствий?

В наушниках выразительно фыркнули.

– Предлагал нормальную. Иджес сказал – повесим тряпки. И что делать с этим полоумным гонщиком?!

Передачу звука Кенен так и не сумел настроить, но, судя по трепыханию полотнищ, в коридоре включили усиленную вентиляцию. Вдоль переборок натянулось защитное поле. Монитор коротко вспыхнул, и рядом с полосой препятствий появились первые дроны. Видимо, предыдущий финиш был где-то очень близко – до первого полотнища все двенадцать добрались одновременно. Летели они медленно, не ускоряясь, а у полосы и вовсе зависли в воздухе. Пластины обшивки зашевелились, открывая сопла, и Гедимин, сжав пальцы в кулак, помянул про себя ядро Сатурна. «Только бы не натрий…»

Из открывшихся сопел брызнула жидкость, и полотнища, дымясь, начали распадаться на лохмотья. Крупный клок накрыл дрон, раньше других влетевший в дырку, его повело в сторону, и он врезался в проволоку и, отскочив от неё, свалился на палубу. Ещё два столкнулись, не поделив отверстие. Проволока, политая реагентом, задымилась, и несколько струн порвались. Зацепленный ими дрон врезался в потолок, другой завертелся на месте, но пилот справился с управлением и принялся поливать кислотой следующее полотнище. Гедимин уткнулся лбом в ладонь и старался не шипеть в респиратор. «Ну, хоть не натрий…» – эта мысль немного его утешала.

– Интересные тут правила, – прошептал кто-то неподалёку от Гедимина. – Я такого на Кларкской регате не видел.

– Летние полёты, – хмыкнул Кенен. – Помнится, Джед однажды взорвал стадион. Весёлые были времена…

– Я ничего не взрывал, – сердито напомнил ему Гедимин. В наушниках послышались смешки.

В коридоре уже образовалась лужа из остатков кислоты и разлагающегося в ней скирлина с обрывками проволоки. Дроны, миновавшие полосу препятствий, влетели в шар защитного поля, наполовину залитый водой, и, закрыв все сопла, нырнули на дно. Монитор погас.

– И что теперь? – спросил кто-то из ремонтников. – Соревнования по скоростной отмывке?

– Ждите, парни, – сказал Кенен, высматривая что-то на экране смарта. – Сейчас скажут, кто там лучший.

Монитор зажёгся через пять минут, и Гедимин, пересчитав пилотов и дроны в их руках, облегчённо вздохнул. Три механизма выглядели покорёженными, но их можно было починить. Ни один дрон не расплавился и не взорвался.

– У нас тут шесть победителей, – сообщил Амос. – Три скоростника и три спеца по кислотным плевкам. Два приза не получит никто.

– А что за призы? – зашевелился сармат, сидящий перед Гедимином.

– Суточный паёк от «Фьори», три литра горючего и цацка в виде дрона, – ответил Кенен. – По выбору победителя. А первым выбирает, естественно, первый.

С выводом результатов Амос не затянул. Гедимин нашёл в списке победителей Иджеса – тот быстрее всех провёл дрон по прямому коридору и выбрал приз-цацку. Облегчённо вздохнув, сармат протиснулся вдоль переборки к выходу. Его не задерживали – Кенен, отключив мониторы, выгонял всех в коридор, ремонтники выясняли, кто на кого поставил, и насколько глупой считать «кислотную» выдумку. «Тупее мог быть только натрий,» – сделал для себя вывод Гедимин, выбравшись в опустевший осевой коридор. Пока пилоты ушли в мастерскую, можно было незаметно добраться до подпольного цеха и доделать последние два стержня для синтезирующего реактора.

Первый стержень уже был подвешен на электромагнит, когда в цеху появился довольный Иджес. Он с силой хлопнул Гедимина по спине и широко ухмыльнулся.

– Ну, как тебе?

– Бывало и хуже, – буркнул сармат. – Зачем кислота?!

Иджес пожал плечами.

– Никто не пострадал. Но вот, – он едва заметно поморщился, – дрон с мозгами – плохая идея. Железка думать не должна.

Гедимин, неопределённо хмыкнув, потянулся за полупустым цилиндром – заготовкой для стержня.

– Мы тут подумали, – снова заговорил Иджес, выждав несколько секунд, – мы же не привязаны к мартышечьему календарю. Айзек предлагает устраивать гонки раз в два месяца. Как раз все успеют подготовиться.

– Мать моя пробирка, – пробормотал Гедимин. – Значит, следующий кислотный дождь – в октябре?

Иджес ухмыльнулся.

– И у меня уже четырнадцать заявок. Сарматы хотят разделиться по звеньям. Снова по трое – два пилота и механик. Айзек ещё думает, что подводные гонки можно заменить скоростным бурением. Поможешь с ирренцием, если что? Я не люблю эту дрянь, но хороший самоходный бур без неё не получится.

Гедимин недовольно сощурился.

– Бурение? И Кенен согласился?

– Я с ним ещё не говорил, – отмахнулся Иджес. – Значит, на тебя можно рассчитывать? Уже три звена хотят видеть тебя механиком.

– А я их видал на орбите Седны, – буркнул Гедимин, раскручивая наполняющийся цилиндр в ладонях. – Двигатели сделаю. Ровно по списку. Список принесёшь в сентябре. Остальное – без меня.