Текст книги "Проект «Геката» (СИ)"

Автор книги: Токацин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 63 (всего у книги 146 страниц)

– Это я соберу, – сказал он. – Но до завтра найди остальные детали. И рабочих.

– Детали выгрузят ночью, – ответил Исгельт. – Там немного осталось. Рабочие… У меня сейчас свободна бригада монтажников. Скафандров нет, так что заэкранируй это своё сооружение до того, как они подойдут.

Гедимин мигнул.

– Скафандров нет? А как вы собираетесь выгружать ирренций?

– Лёгкие радиозащитные есть, остальное только у космофлота, – махнул рукой Исгельт. – Ты здесь на две недели? Надеюсь, к концу срока тебе пришлют какую-нибудь смену. Мне над реакторами сидеть вот совсем некогда.

«Скафандров нет…» – Гедимин вспомнил снаряжение специалистов «Гекаты», оборудованный по последнему слову техники Ядерный блок и полностью автоматизированную сборку реакторов под управлением Хильды Хагав. «Что-то не так с этой базой.»

– Почему не дали скафандров? – спросил он. – И где твои сарматы из блока лучевых исследований? У них же было снаряжение…

Исгельт досадливо сощурился.

– Что ты хочешь от меня, физик? Главный по флоту – Маркус. Моё дело – построить базу, а потом я уйду в штаб, и твои реакторы мне будут до орбиты Седны. Это уже не владения Ассархаддона, физик. Справляйся, как знаешь.

…Стержни собирались легко – Гедимин ещё не забыл, как соединять тонкостенные цилиндры и растягивать вдоль них защитное поле. Ирренция было немного, и сармат рискнул убрать с висков ипроновые пластины; после обжигающей «хватки» ядерного реактора тончайшие нити сигма-излучения от синтезных сборок казались прохладными и невесомыми. До конца смены он успел собрать всё; оставалось соединить все сборки в активную зону, но «обвязки» для неё ещё не было. Гедимин вспомнил баллоны с жидким азотом, которыми охлаждался его первый реактор, посмотрел в ближайший бассейн и ухмыльнулся – здесь с хладоагентами не было никаких проблем. «Насосы надо бы доработать,» – подумал он, в очередной раз измерив температуру воды и воздуха. На щите, которым сармат прикрыл бассейн, снизу висели капли конденсата. Он закрыл последние проёмы и следил, как понижается влажность, и остывает воздух, пока громкий гудок не сообщил ему, что смена закончилась.

Столовую он нашёл быстро – достаточно было проследить, куда идут рабочие. По пути он снова зацепил край люка шлемом, забыв о низких потолках. Местные сарматы привычно пригибались, быстро проскакивая очередной перекрёсток или аварийный шлюз, Гедимину пока приходилось идти медленно и высматривать все выступы сверху и по бокам. В столовую он, впрочем, не опоздал.

Раздавал автомат; сдвоенные контейнеры подавались по одному, над ними висел пар, и оболочки слегка вздувались от перепада температуры. В столовой от дыхания множества сарматов воздух прогрелся до минус пяти. Сарматы со спутников Юпитера поснимали шлемы, марсиане отстегнули респираторы. Выходцы с Венеры собрались группкой у дальней стены, сбившись так тесно, что соприкасались плечами. Каждый, кто подходил к их кружку, вносил внутрь горячие контейнеры, и сарматы прижимали к ним руки, как будто термоизоляции скафандров было недостаточно, чтобы не промёрзнуть на холодной базе. Фильтры в респираторе Гедимина прогревали воздух, но прохлада всё же чувствовалась, и прикосновение тёплого контейнера к пальцам было приятным.

Столов и стульев тут не было; контейнеры из-за этого выдавали жёсткие, и каждый отходил со своей порцией к невысоким лавкам шириной в один метр, находил свободное место и приступал к еде. Сидели довольно плотно; сармат, рядом с которым устроился Гедимин, сначала недовольно покосился на него и хотел отодвинуться, но приостановился – и, наоборот, почти прижался к нему и быстрыми жестами позвал других сарматов.

– У тебя броня тёплая, – сказал он. – Проверь теплообменник. Здесь энергией не разбрасываются.

– Ты с базы или с корабля? – спросил у него Гедимин. – Перевели с «Гекаты»?

Сармат испуганно вздрогнул, его глаза настороженно сузились.

– Я из Утгарда, перевезли два месяца назад. Так ты из «Гекаты»? Из сарматов Ассархаддона? Мутант?

Гедимин сердито фыркнул.

– Я нормальный eateske. На «Гекате» нет никаких мутантов. И там всегда плюс пятнадцать.

Сармат недоверчиво покачал головой.

– Там Ассархаддон. Если скажешь, что ему не понравится, – сразу расстрел. Так что молчи, теск. Я тебя раньше не видел, но смерти тебе не желаю.

В жилом отсеке у спуска кто-то уже спал; Гедимин, зацепив его лучом фонаря, сразу отвёл пучок в сторону и присматриваться не стал. Развернув матрас, он обнаружил, что в отсеке ещё осталось чуть-чуть места для прохода – а при желании можно втиснуть ещё одного среднего сармата или свободно расположить спящего филка. «Значит, так выглядит база Маркуса,» – ремонтник вспомнил, что не взял с собой ни одеяла, ни подушки, даже не подумав, что на «Маре» их может не быть, и с усталым вздохом подсунул под голову локоть. «Ну да, чем ближе к величию расы, тем меньше полезных вещей вокруг. Посмотрим, что тут за рабочие…»

08 июля 34 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

Рельсы для электрокрана проложили по потолку ещё в начале смены, – это было сделано так быстро и легко, что Гедимин даже удивился. Теперь в дальний конец отсека переправляли по частям систему охлаждения, основной корпус и биозащиту. Сармат отошёл с дороги (насколько это позволяла ширина коридоров реакторного блока) и с благодушной усмешкой наблюдал за работами. Бригадир – марсианин по имени Фарман – клятвенно уверял, что помощь Гедимина будет нужна не раньше, чем начнётся монтаж активной зоны – уже после проверки всех систем.

На другом конце коридора, ближе к общему туннелю, уже собирали оборудование для выделения ирренция. Оно в разобранном виде очень незначительно отличалось от корыта с трубками и газовым баллоном, соединённого с механической дробилкой, – химические свойства ирренция за годы, проведённые Гедимином на Луне, всё-таки не изменились, и ничего нового тут не придумали. Всё отличие было в количестве биозащиты, повешенной поверх рабочих узлов. До неё пока не дошло – сарматы разглядывали чертёж, обсуждая, где в тесном коридоре расположить цистерны с водой, а где – влагоуловитель. Они, как успел понять Гедимин, использовались на Фебе едва ли не шире, чем на Луне, – что для «Гекаты» было досадной тратой ценного ресурса, то для «Мары» могло обернуться серьёзной аварией. У сармата были соображения насчёт влагоуловителей, и он думал подойти к монтажникам, но его отвлёк странный скрежет, доносящийся от бассейна. «Пар сдвинул экраны,» – успел подумать Гедимин, резко разворачиваясь и на ходу включая анализатор. «Видимо, нагрев… Эй!»

– Heta! – крикнул он на рабочего, сдвинувшего экран и с любопытством склонившегося над светящейся водой. – Закрой!

Туда, где сармат стоял, излучение при слегка отодвинутом экране дойти не могло, но ему, должно быть, было плохо видно – и он решил сдвинуть пластину ещё дальше. Едва она стронулась с места, Гедимин одним прыжком добрался до сармата и отшвырнул его от бассейна. Пластина с треском легла на место, на неё опустилось защитное поле, мгновенно уплотнившись до непрозрачности.

– Tzata! – закричал сармат, проворно отползая к стене и уже там, под прикрытием подбежавших рабочих, поднимаясь на ноги. «Опять перестарался,» – с досадой отметил про себя Гедимин, глядя, как тот, пошатываясь, прислоняется к стене и держится за плечо. «Он же в лёгкой броне, а я со всей силы…»

– Здесь ирренций, – громко и внятно сказал Гедимин, повернувшись к рабочим. Их – тех, кто прибежал на крик упавшего – было трое, но и остальные, как сармат заметил краем глаза, оставили работу и повернулись на шум. От пульта управления электрокраном к бассейну быстро направился Фарман.

– Не лезьте сюда, – сказал Гедимин. – Здесь ирренций и плутоний. Вам что, не сказали?

Он рассчитывал, что после его слов все четверо шарахнутся от бассейна, но они не двинулись с места и смотрели на ремонтника озадаченно.

– Ирренций? Что это? – спросил один из них. – Мы не взяли бы это себе. Что ты швыряешься, как дурная макака?

Гедимин мигнул.

– Взять себе? – повторил он. – При чём тут это? Вы сдохнете раньше, чем достанете его из-под щита. Омикрон-излучение…

– Heta-heta, – замахал руками Фарман, остановившийся на почтительном расстоянии от защитного поля. Кажется, он был единственным, кто понимал слова Гедимина, и сармат повернулся к нему.

– Работать! – приказал Фарман, жестами разгоняя монтажников по местам; они неохотно подчинились, только ушибленный сармат остался стоять, отлепившись от стены, но ещё держась за помятое плечо.

Фарман подошёл к Гедимину вплотную и жестом попросил его переключить коммутатор. Удивлённо мигнув, тот выполнил просьбу, и только тогда сармат заговорил, с подозрением оглянувшись на рабочих:

– Они тут не физики. Ничего не знают про такие штуки. Я им говорить не стал. Сказал не трогать. Кто знал, что Утуа, кретин, туда полезет?! Если он слов не понимает, я завтра же найду замену.

Гедимин покачал головой, глядя над его плечом на Утуа, так и оставшегося у стены. Идти он мог, но что-то держало его – может быть, надежда что-то подслушать…

– Это неправильно. Они должны знать, в чём опасность.

Фарман резко мотнул головой; его зрачки испуганно расширились.

– Инженер, ты не понимаешь. Они все разбегутся, если поймут, что тут лежит. Нам показывали фильмы про бомбу… они просто не поняли, что это одно и то же. Если поймут – их не удержишь.

Гедимин недоверчиво посмотрел на него, затем перевёл взгляд на Утуа. Сармат, сообразив, что коммутаторы переключены, и канал связи закрыт с двух сторон, отошёл от стены и остановился на другой стороне бассейна. Кто-то из рабочих жестом позвал его, он только отмахнулся.

– Я много кому рассказывал об ирренции. Пока никто не сбежал, – сказал Гедимин. – Я объясню одному Утуа. Если он в самом деле струсит, ты просто его выгонишь.

– Они всегда всё друг другу разбалтывают, – безнадёжно махнул рукой Фарман. – Замороженные мозги!.. Как знаешь, инженер. Только уйди с ним в тот коридор. И коммутатор переключи, не то все услышат.

В последний раз посмотрев на защитное поле (оно не светилось – значит, экран был надёжным, и щелей нигде не осталось), Гедимин жестом позвал за собой Утуа и, выйдя в общий коридор и разминувшись с погрузчиком, тут же свернул в соседний реакторный отсек. Там работы ещё не начались, и бассейн с охлаждаемыми стержнями стоял под ипроновой пластиной, но без защитного поля.

В отсеке было тихо, только гудели насосы в бассейне, да из-за поворота доносился шум погрузчика и лязг и звон перетаскиваемых конструкций. Гедимин обернулся, предположив на секунду, что Утуа не пошёл за ним, однако сармат был здесь – он остановился поодаль и настороженно смотрел на ремонтника.

– Нравится свечение?

Утуа, помедлив, кивнул.

– Оно красивое, – Гедимин слегка отодвинул экран – там, где прямо под ним не было стержней. Из-под воды шёл холодный синевато-зелёный свет – скорее синий, чем зелёный. Гедимин покосился на дозиметр – сигма-излучение усилилось, но незначительно.

– Синий – это плутоний, – пояснил сармат. – Зелёный – ирренций. Слышал о таких металлах? Они крайне радиоактивны. Пока эта пластина на месте, излучение наружу не выходит. Если её убрать, мигом обуглишься до костей. Вам рассказывали про радиоактивность?

Утуа, до того настороженно молчавший, быстро закивал.

– Я им говорил – оно светится, – выдохнул он. – Светится! Никто не верил…

Гедимин понял, что в объяснения вкралась ошибка, хотел исправиться, но подумал секунду – и махнул рукой.

– Если хочешь смотреть на свечение, завернись в защитное поле, – он показал сармату наручный генератор. – Но надолго не задерживайся – часть лучей сквозь него проходит. Всё, хватит…

Он вернул пластину на место, и свет погас. Утуа протяжно вздохнул.

– Я видел похожий свет в фильме, – сказал он, исподлобья глядя на Гедимина. – Там взрывали лучевую бомбу. Только он был более зелёным… и немного белым.

– «Гельт», – Гедимин кивнул. – Это ирренций. И в вашей бомбе, и здесь. Я был на испытаниях «Гельта». Красивое зрелище.

Утуа немного поднял голову – теперь он смотрел Гедимину в глаза, и в его взгляде читалось что-то странное.

– Ты инженер, работал с Ассархаддоном, был на испытаниях… – медленно перечислил он. – Это ты сделал бомбу?

– Это Линкен, – качнул головой Гедимин. – Я только немного помог. Линкен любит бомбы. А я сделал реактор для атомного крейсера. Ладно, хватит болтовни. Идём работать.

Утуа кивнул и отступил немного назад, пропуская Гедимина; тот видел краем глаза, как монтажник украдкой потёр ушибленное плечо.

– В медотсек? – предложил сармат.

– Не надо, – ответил Утуа. – Это скоро пройдёт. Ты похож на Ассархаддона, знаешь? Такой же амбал, и глаза жёлтые.

Гедимин неопределённо хмыкнул, потянулся к коммутатору, вспомнив, что надо переключить его обратно в общий режим, и покосился на Утуа.

– Наши передатчики тоже работают на ирренции, – сказал он. Монтажник качнул головой и прикоснулся к запястью.

– У нас старые, в них ничего такого нет.

«Старые?» – Гедимин остановился. «Тогда при выделении канала нужно… Уран и торий! Так я ничего не выделил?!»

Он подошёл к накрытому защитным куполом бассейну. Сарматы при его появлении прервали работу и повернулись к нему; в их взглядах читались растерянность и смутные опасения. Секунду спустя они, спохватившись, развернулись к полусобранному корпусу реактора. Никто ничего не сказал Гедимину, пока не дошло до испытания систем, и он не подошёл, чтобы осмотреть все узлы.

– Клон Ассархаддона, – донёсся чей-то тихий шёпот по общей связи. – Делал лучевую бомбу…

– Инженер, – заговорил Фарман, заглушив незнакомый голос в наушниках. – Не трогай бассейн, пока мы тут не закончим. Мы уйдём в соседний отсек – тогда можешь достать их. У нас скафандры не для такой работы.

– Не бойся, – отозвался Гедимин, отходя к бассейну. – Хорошо проверь все клапаны. Это вещество нельзя выпускать наружу.

«Клон Ассархаддона,» – думал он, криво усмехаясь. «Он не слышит, а то посмеялись бы вместе.»

18 июля 34 года. Феба, кратер Ясона, база атомного космофлота «Мара»

– Подожди, – Исгельт покосился на молчащий передатчик. Где-то на дальнем конце коридора, соединяющего блок ядерного синтеза с основной базой, закрылся очередной люк. Бригада монтажников отступала из блока, перекрывая за собой туннель, и Гедимину казалось, что они убегают от взрыва, – так торопливо и испуганно они уходили. «Боятся,» – думал он, досадливо щурясь. «Видимо, плохо объяснил.»

– Давай, – Исгельт коснулся передатчика пальцем, прервав тревожный писк. Гедимин опустил руку на пульт управления – один на все шесть реакторов. Сармат помнил коды, но в памяти пришлось покопаться, – синтезирующие установки он не запускал уже давно. «Un… du… ter…» – он отключал генераторы защитного поля, запускал пульсирующие облучатели, привычно проверял циркуляцию в системе охлаждения и температуру в активной зоне. «Qu… qen… shi… Attahanqa!»

– Растёт, – отметил Исгельт, пристально следивший за интенсивностью омикрон-излучения. Гедимин, не оборачиваясь, жестом попросил его подождать.

– Работает, – признал он через полчаса, когда установки стабилизировались. – Но нужен присмотр. И через три месяца нужно будет всё это выгрузить. Ты нашёл операторов?

– Сиди здесь, – сказал Исгельт, сверившись с передатчиком. – Часа через полтора пришлю кого-нибудь.

Время тянулось медленно; Гедимин, убедившись, что ничего не перегревается, достал ежедневник и открыл на странице с чертежом реактора. За время, проведённое на «Маре», чертежей прибавилось, и сармат решил перенести хотя бы часть в память передатчика. «Так целее будет. Хотя… не знаю, кому это нужно,» – он пролистнул несколько страниц и тяжело вздохнул. «До войны реакторами никто не займётся. А потом… не знаю, кто доживёт до этого «потом», и что его будет волновать.»

Через два часа шлюзовая камера за спиной Гедимина с плеском открылась, и он обернулся и удивлённо мигнул. На пороге стояли семеро филков; один из них был в тяжёлом скафандре, шестеро – в лёгкой радиозащитной броне.

– Zaaseateske! – весело сказал, вскинув руку в приветственном жесте, Амос; в броне он двигался не легко и не бесшумно, но уверенно. – Мы пришли принять смену.

– Амос? Недавно из «Гекаты»? – Гедимин поднялся из кресла, уступая филку место. – А Хольгер…

Пришелец покачал головой.

– Во вторую смену придёт Альваро… Ну что же, всё в порядке. Можешь идти, Гедимин. Тебе надо отдохнуть – глаза у тебя замученные.

Сармат удивлённо мигнул.

– Это от скуки, – отозвался он. – У кого ты учился управлять всем этим?

– Разве ты забыл? Мы все вместе это начинали, ещё в Ураниуме, – ответил Амос. – Немного практики с Хильдой… Хильдиром – и меня сделали начальником смены.

Он кивнул на шестёрку филков, распределившуюся по блочным щитам управления.

… – Исгельт, – связь снова заработала только за последним закрывшимся люком; Гедимин остановился в сгущающейся темноте – люминесцентная краска постепенно гасла. – А мне теперь куда?

– Послезавтра рейс на «Гекату», – отозвался адмирал – теперь уже, наверное, не «бывший». – До тех пор… ну, сходи в доки.

…На выходе в огромный по местным меркам туннель, соединяющий все ответвления доков, стояла кислородная станция, а перед ней – прицеп, нагруженный субстратом. Сармат, загружающий сырьё в установку, на минуту прервался и протянул Гедимину баллон кислорода. «Надолго?» – жестом спросил он. Гедимин пожал плечами: «Закончится – вернусь.»

Первые четыре дока были пусты, внешние шлюзы закрыты.

– На учениях, – буркнул пробегающий мимо техник, задержавшийся в пустом доке.

Здесь было просторно – почти так же, как у главных шлюзов «Койольшауки», и Гедимин наконец выпрямился во весь рост и расправил плечи. За двенадцать дней в тесных коридорах он физически ощущал, как его сплющило по всем направлениям. «База для филков,» – подумал он, криво усмехнувшись. «Только здесь нормально дышится… хоть и воздуха нет.»

Поперёк пятого дока была натянута белесая мембрана защитного поля. Когда Гедимин к ней приблизился, она растаяла, выпустив наружу пару сотен сарматов. Ремонтник отступил к стене, пропуская их, – даже эти коридоры для такой толпы были узковаты.

«Феникс», вернувшийся с учений, стоял в доке, и техники обходили его, проверяя обшивку. Люки, чтобы не расходовать кислород, закрыли сразу же. Гедимин украдкой притронулся к чёрной броне. На секунду он ощутил тепло, но рецепторы его обманули, – обшивка слегка фонила сигма-излучением, сам же корабль остыл до минус восьмидесяти.

– Атомщик, ты, что ли? – раздался в наушниках изумлённый голос Линкена, и секунду спустя сармата сгребли в объятия. Он, схваченный со спины, ответить тем же не мог и только недовольно щурился, пока его не выпустили.

– Тебе тоже дали корабль? – Линкен с жадным любопытством заглядывал ему в глаза. – Какой?

Гедимин отмахнулся.

– Я строил реакторы для базы. Теперь твэлы будут делать прямо тут. Сменят топливо, если что… Ты с учений?

Линкен кивнул.

– Идём, – поторопил он Гедимина. – У тебя кислород на исходе.

В полупустой столовой взрывник снял шлем и с наслаждением вдохнул холодный воздух.

– Приятная прохлада! Ну, как тебе наша база?

– Тесно, – пожаловался Гедимин. Линкен ухмыльнулся.

– Да, тебе нужна планета побольше! Ничего, атомщик. Когда всё закончится, слетаем с тобой на Марс. Посмотришь на каньоны Маринера, на Ацидалию, на лисковые степи… Может, и мы наклонируем там какого-нибудь зверья.

– Ты сначала доживи, – буркнул Гедимин, вспоминая, как разлетался на части астероид Гоберта, и как ослепительно горело излучение, свёрнутое в кольцо. – Земляне вас ещё не засекли?

– Мы летаем в Вендане, – отмахнулся Линкен. – Землян там нет… местных, впрочем, тоже не видно. А я бы проверил на прочность их крейсер! Размеры, атомщик, – это ещё не всё. А маневрировать такая разлапистая ерундовина не сможет.

– Не лезь к мианийцам, – недобро сощурился Гедимин. – Второй войны нам не хватало…

– Вот и Ассархаддон о том же, – вздохнул Линкен. – Ну ладно, я и подождать могу. Сначала нам нужно Солнце. Со своей планетной системой уже можно будет о чём-то говорить… Но я всё-таки удивлён, почему тебя никуда не берут. Мы с Хильдиром, Ихсаном и Эверисом уже три месяца летаем.

– Как справляется Эверис? – насторожился, услышав очередное имя, Гедимин. – Экзамен он сдавал с большо-ой натяжкой.

– Сидит на «лучевом крыле», – махнул рукой Линкен. – Бывали у меня пилоты и хуже. Ещё десяток вылетов – и сдаст без натяжки. Хм… А Ихсан и Хильдир у тебя вопросов не вызвали?

– Они справлялись и на Луне. А вот в Эверисе я уверен не был, – отозвался ремонтник. – А почему меня не берут… ну, кто-то должен строить им реакторы. Ты же это делать не будешь?

– Я бы взял тебя на борт, но вся роль уже расписана, – с сожалением сказал взрывник. – И мы уже слетались. Я всё-таки не думаю, что тебя навсегда оставят на базе. И на месте Маркуса я взял бы тебя, а не Константина. Почему Ассархаддон ему не предложил?

– Я неблагонадёжен, – напомнил Гедимин с кривой ухмылкой. – Ничего, для меня найдут… какой-нибудь погрузчик или заправщик.

К концу смены Линкен, неохотно попрощавшись, ушёл на корабль, – звездолётчики ночевали в доках, не занимая и без того тесные жилые отсеки «Мары». Гедимин долго ворочался с боку на бок на матрасе, – едва он засыпал, в глаза бил ослепительный свет размыкающегося лучевого кольца на месте взорванной Гоберты. «Лиск, наверное, взрывает по астероиду на каждых учениях,» – думал он, в очередной раз открывая глаза и переворачиваясь. «Фонят на всю Вендану. Хорошо хоть, из Солнечной Системы ушли…»

20 июля 34 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Пустой вагон замедлил ход, подъезжая к Биоблоку. Гедимин, по привычке наклонив голову, направился к открывающемуся люку и только снаружи вспомнил, что на «Гекате» можно не съеживаться. «Планета по размеру,» – усмехнулся он про себя – и, сняв шлем, вдохнул полной грудью. После промороженного воздуха «Мары» ему было жарко на «Гекате» – и, несмотря на всю защиту, его пальцы и крылья носа заметно посинели.

– Орбита Сатурна? – хмыкнул знакомый медик – Эвтимис – широким жестом указывая на открытую капсулу. – Десять дней, физик. И никаких гуляний по отсекам.

– Я не ранен и не болен, – Гедимин недовольно сощурился. – Сарматы живут там годами.

– И вам придётся там жить, когда все мои проекты будут окончательно свёрнуты, – услышал он негромкий голос Ассархаддона и от неожиданности вздрогнул. Он не сразу даже понял, куда смотреть, – броня куратора в этот раз стояла на стапеле, а сам он, без неё почти неузнаваемый, поднимался с кушетки. Окончательно узнал его Гедимин, только взглянув в глаза.

– Удивлены? – Ассархаддон едва заметно усмехнулся. – Я тоже прохожу реабилитацию.

Гедимин смотрел на его шею и не мог отвести взгляд – там, почти опоясав горло, прошёл извилистый шрам со множеством ответвлений, спускающихся на плечи и грудь. Руки – насколько их видно было из-под рукавов жёлтого комбинезона – были обвиты похожими шрамами, только там они накладывались слоями, так, что из-под рубцов не видно было кожи. Из-под плотной ткани комбинезона выступал ещё один шрам – наискосок через левую сторону груди, от подмышки к животу; из-за него мышцы выглядели странно перекошенными, будто и кости под ними деформировались и выступали под неестественными углами.

– Авария? – спросил Гедимин, глядя, как шевелится шрам на горле, пока Ассархаддон закрывал на себе скафандр.

– «Вайт Рок», – отозвался куратор. – Ложитесь в капсулу, Гедимин. Постарайтесь восстановиться. Когда «Геката» закроется, вам уже не будут докучать медициной.

Он пошёл к двери.

– Стой! – Гедимин остановился у автоклава и усмехнулся, вспомнив забавный эпизод. – На «Маре» меня называли твоим клоном. Глупо, да?

Ассархаддон обернулся, и сармат замолчал. Ему даже захотелось отступить – этот пристальный взгляд куратора был особенно неприятным.

– Так и есть, – ровным голосом сказал Ассархаддон. – И кто там такой… проницательный?

Гедимин мотнул головой.

– Я не запомнил имени.

Ассархаддон несколько секунд пристально смотрел ему в глаза, потом отвёл взгляд и издал тихий смешок.

– Ничего страшного, Гедимин. Все мы чьи-то клоны. Особенность расы. До встречи…

Эвтимис что-то ворчал, укладывая сармата на дно автоклава, но Гедимин не разбирал слов, и кривая ухмылка не сходила с его лица. «Вот как выходит,» – думал он. «И поэтому у меня так хорошо получаются бомбы и так плохо – реакторы…»

01 января 33 года. Луна, кратер Драйден, научно-исследовательская база «Геката»

Некогда огромный, отсек фауны Аметиста ужался в размерах; остался всего один вольер, наполненный тёмной водой и скупо освещённый синими лучами со смотровой галереи. Гедимин обошёл его по кругу, заглядывая в иллюминаторы, и направился было к выходу, но остановился. Что-то было не так, как в прошлый раз.

– Смотровых окон стало меньше, – сказал он. – Было шестнадцать по каждой стороне, теперь только восемь.

– Хорошая у тебя память, атомщик, – равнодушно отозвался Хольгер. – Должно быть, фауну из этого аквариума тоже выселили в Исское море.

Они вернулись по своим же следам в отсек Кагета, ненадолго остановившись у вольера с многометровыми водорослевыми матами (с прошлого раза они прибавили в толщине). Гедимин пересчитал про себя смотровые окна – теперь уже намеренно – и озадаченно мигнул.

– И здесь пропали иллюминаторы. Стало на два меньше.

Хольгер пожал плечами. Он рассеянно смотрел на существ, копошащихся за стеклом, и время от времени косился на часы.

– Приедут, – буркнул Гедимин, поймав очередной его взгляд. – Или сами пройдём сквозь «Сампо». Мы знаем, как оно работает. И пусть попробуют нас не пустить.

– Да, с тобой лучше не спорить, – невесело усмехнулся Хольгер.

В отсеке Ириена ничего не изменилось, только «личинки» подросли и внешне уже не отличались от взрослых особей. Хольгер утверждал, что они разнятся числом усиков, но усики у сытых и спящих многоножек были плотно прижаты к панцирю, а то и втянуты, и проверить его предположение не удалось. Ещё по осени Ассархаддон разрешил забирать «червей» из вольера для добычи флония; вчера их вернули, чтобы не нарушалась отчётность, и каждый желающий мог сверить их количество с указанным на вольере. Число особей написали на стене после того, как «личинки» отцепились от родителей, – возможно, биологи хотели узнать, склонны ли «черви» к каннибализму. Гедимин от нечего делать пересчитал Пожирателей и сверился с контрольной суммой, – пока что никто никого не съел.

– Эй, тески! – услышал сармат нетерпеливый возглас Линкена, едва вышел из ириенского отсека. – Куда вы провалились? Мы в отсеке Венеры, и Маккензи уже предложил поймать плавунца!

Гедимин недоверчиво хмыкнул.

– Ассархаддон не на базе? Так это ненадолго. Кенен, ты там в себе?

В наушниках сердито фыркнули.

– У Линкена, как всегда, дурацкие шутки. Подходи к нам, Джед, пока он не додумался засунуть меня в вольер!

Хольгер хихикнул.

– Всё как обычно, – прошептал он, толкнув Гедимина в бок. – Будто из Ураниума не улетали. Не хватает ещё миниглайда и высшего пилотажа на глайдере без крыши.

– У Лиска теперь есть «Феникс». Что ему тот глайдер?! – отозвался Гедимин, на ходу пересчитывая смотровые окна в вольерах. Их количество уменьшилось почти везде. «Странно,» думал сармат, решив в этот раз не делиться ни наблюдениями, ни догадками, – раз Хольгеру неинтересно, то и донимать его незачем. «Не мог же Ассархаддон всех животных выпустить на Исе? Европейских ползунов сожрут исские плавающие твари, а черви с Энцелада, наоборот, сожрут весь Ис…»

Несколько секунд в венерианском отсеке звучал гул и звон – сарматы хлопали друг друга по плечам, и скафандры лязгали от ударов. Линкен и раньше не осторожничал, а теперь на радостях чуть не сбил Хольгера с ног, – Гедимин едва успел удержать пошатнувшегося химика.

– Ерунда, – отмахнулся тот, украдкой ощупав плечо и задетый кусок спины. – Теперь видно, взрывник, что ты нам действительно рад.

– Как идут учения? – спросил Гедимин, в свою очередь едва не уронив Линкена. – Много мианийских крейсеров сбил? А земных?

Линкен фыркнул, с трудом сдержав смех.

– Подожди, атомщик. Всё будет! Ну что, все готовы? Едем в Карман?

Кенен хлопнул себя ладонями по бёдрам.

– Лиск! Тебе на работе стрельбы не хватило?!

– Отстань, – отмахнулся Линкен. – Крейсер – одно дело, экзоскелет – другое. Капитану не пристало прыгать по десантным палубам. Хотя… я тут думаю – может, отбить на Церере один-два «Харгуля»? После войны пригодятся…

Они вышли на платформу, и Линкен снова фыркнул, хотя с ним никто не говорил. Гедимин удивлённо покосился на него – взрывника словно распирала изнутри какая-то информация, и отчего-то он не мог выдать её прямо сейчас.

– Расскажу, – буркнул он в ответ на удивлённый взгляд Гедимина. – Правда, странная история…

Вагон закрылся за ними и пошёл, набирая скорость, по прямой ветке на «Койольшауки». Линкен пощёлкал коммутатором, подозрительно покосился на Кенена, задумался на секунду, наконец махнул рукой и жестом позвал всех сарматов к себе.

– Я там, на учениях, узнал странное. Пока мы лазили по Вендане… ну, и иногда видели разные корабли, не без этого…

Гедимин открыл было рот, но Линкен мотнул головой.

– Нет, не могу. Дал подписку. Ассархаддон отчего-то не хочет… Ну, Седна с ним. Я про дезертиров.

Сарматы удивлённо переглянулись.

– Что? – первым подал голос Константин, до того молчавший и как будто не слишком довольный общей встречей. – Кто-то уже угнал крейсер в другую галактику?

Линкен покачал головой.

– Нет, тут другое, – он говорил медленно и сам выглядел озадаченным. – В общем, выяснилось, что на той стороне мы – не первые сарматы.

– Экспедиция Тамоанчана… – заговорил было Хольгер, но Линкен резким жестом прервал его.

– Нет, ещё раньше. Наверное, в ту войну. Нашли случайно тот портал на орбите Сатурна и… ушли. Экипаж того «Ицумадена», другие, вместе с кораблями… несколько тысяч, а то и больше. Ну… вы помните ту войну? Особенно бардак в конце. Там мог весь Марс уйти, никто не заметил бы.

Гедимин кивнул.

– Наверное, их сначала прихватил патрульный катер. Ириен у них – запретная планета, вот так-то. Очень не любят, когда кто-то берётся за ирренций. Но тем он ещё был не нужен, и их… приняли у себя, наверное. В общем, они там живут.

Сарматы снова переглянулись, но никто не сказал ни слова – все внимательно слушали.

– Ассархаддон как-то заслал к ним разведчиков. Наверное, случайно наткнулся и… Они там живут. Там тысячи разумных рас – и ещё сарматы. Живут на дрейфующих станциях. У них там клонарии. Добывают всякое, нанимаются на стройки, чинят корабли. Подданные Мианы… Миана – союз обитаемых систем. Там, кажется, всех принимают, лишь бы не наглели. Фальк видел, как у дрейфующей базы стоял на рейде мианийский крейсер. Базу рядом с ним и видно-то не было… Ну, в общем, они там живут. Уже под миллион, если не больше.